Текст книги "А может?.. (СИ)"

Автор книги: atranquility

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 52 страниц)

– Спасибо тебе, мой хороший, – пролепетала Нина, крепко обнимая Остина. Всего одна фраза, сказанная с такой нежностью и заботой, заставила Остина почувствовать себя счастливым человеком, а его сердце – забиться быстрее. – Ты – мой личный антидепрессант, – рассмеялась она.

– Как насчёт того, чтобы сходить сегодня куда-нибудь? – предложил Стоуэлл. – Знаешь, пицца мне всегда помогает справиться со стрессом, – улыбнулся он. – Может, это и твой случай тоже?

– За пиццу родину продам! – хохотнув, воскликнула болгарка. – Если мистер Стоуэлл приглашает…

– Я не просто приглашаю, я настаиваю, – улыбнулся парень. – Потому что провести вечер с очаровательной болгаркой, что стоит сейчас напротив меня – это самое сильное моё желание на данный момент.

Нина кокетливо улыбнулась Остину и жестом пригласила его к выходу. В коридоре пара столкнулась с Йеном и Никки, которые, судя по всему, тоже спешили домой.

– О, ребята, – как можно беззаботнее проговорила Никки, увидев Нину и Остина, в глубине души ещё сильнее захотев уйти домой. – Рабочий день закончен, можно и по домам? – улыбнулась она.

– Можно и так сказать, – ответила Добрев.

– Хорошего вечера, – сказала Никки и уже хотела было взять Йена за руку и направиться к выходу, как вдруг увидела, что мужчина внимательно смотрит на болгарку.

– Нинс, где же наша любимая улыбка? – спросил он.

– Она потерялась ещё дублей сорок назад, – хохотнула Нина.

– Возвращай её скорее. Остин, ты ответственный, – рассмеялся Сомерхолдер.

– Можешь не сомневаться, всё будет в лучшем виде, – усмехнулся парень, почувствовав, как в нём снова закипает ревность, но удачно с ней справившись. – Мисс Добрев, мне придётся думать, как разнообразить программу сегодняшнего вечера.

– Господи, просто накорми меня, и я буду счастлива, – закатила глаза болгарка, и ребята рассмеялись.

– Хорошего вам вечера, – улыбнулся Йен.

Ребята разошлись, когда Остин и Нина пожелали Йену и Никки того же, и каждый из них искренне удивился тому, как непринуждённо они себя чувствовали в этот момент. Как старые добрые друзья.

Время шло своим чередом, и, как бы не хотела Нина, оно неизбежно приближало май. Однако до момента её прощания с сериалом и съёмочной группой пока оставалось больше месяца: на дворе стоял невероятно тёплый, солнечный, красочный апрель. Для Йена это время года давно стало значить гораздо большее, чем просто календарные даты. Он заметил, что все значимые события в его жизни происходили именно весной. Весной шесть лет назад его приняли в актёрский состав сериала «Дневники вампира». Той же весной он познакомился с Ниной. Весной спустя три года они расстались и начали строить свою жизнь заново. Ещё через год – опять же, весной – Йен начал встречаться с Никки Рид. И вот сейчас, в то волшебное время, когда ожила вся природа, и когда хотелось дотемна бродить по улицам с пьянящим ароматом жасмина, полной грудью вдыхая тот особенный, тёплый, весенний воздух, он принял решение изменить свою жизнь навсегда. После окончания съёмок шестого сезона он планировал сделать Никки предложение руки и сердца. О его намерении знали лишь немногие друзья. Они не стали отговаривать его, но по их недоверчивым взглядам Йен понял, что такого поворота его друзья как минимум не ожидали и как максимум – совершенно не хотели. Впрочем, их мнение Сомерхолдеру было безразлично: он жил мечтами о том, как совсем скоро он свяжет судьбу с девушкой, которая, как ему тогда казалось, была для него идеальной парой, и построит с ней настоящую семью, обретя наконец ту гармонию и домашний уют, о которых так долго мечтал и к которым всегда стремился, а самое главное – навсегда забудет о прошлом. О той сумасшедшей любви к девушке, которая теперь была счастлива с другим. О его мечтах когда-нибудь отвести её в подвенечном платье к алтарю, о которых Йен время от времени вспоминал. Обо всём том, что могло бы сбыться… Но уже не с ними, не сейчас и не здесь.

Был обеденный перерыв. Наскоро пообедав, Йен покинул своих коллег и отправился к озеру Черри-Лэйк, неподалёку от которого и находился ресторан, где проводили свободное время актёры. Йен долго стоял, облокотившись на перила, на деревянном мосту, по которому они с Ниной когда-то прогуливались по вечерам вдвоём, когда снимали ещё только второй сезон. Йен вспомнил, как когда-то успокаивал болгарку, до ужаса боявшуюся высоты, и держал её за руку, когда она боялась даже подойти к перилам. Он вспомнил, как именно здесь она сказала ему слова, долго отдававшиеся болью в его сердце: «я люблю тебя и готова ради тебя на всё». Он вспомнил, как на этом мосту пять лет назад его лучший друг сказал ему: «Если ты любишь её – борись до конца». Сомерхолдер достал из кармана красную бархатную коробочку, в которой до сих пор хранилось помолвочное кольцо, которое он когда-то купил для Николины. Сейчас Йена даже не удивляло, что его мысли были заняты не его невестой, а девушкой, которую уже давно пора было отпустить. Сейчас он прощался с прошлым, и ему нужно было обо всём этом вспомнить. В последний раз.

Йен взял в руки небольшое кольцо и, взглянув на него, улыбнулся. Сомерхолдер посмотрел вниз, в кристально чистую воду озера, в которой видел собственное отражение. Мужчина замахнулся. Ещё мгновение – и украшение скрылось под водой.

– Что ты делаешь? – услышал Йен за своей спиной знакомый голос, принадлежавший Полу. Сомерхолдер не испугался, не вздрогнул: он чувствовал, что сзади него кто-то стоит.

– Сжигаю мосты в прошлое, – ответил брюнет и, прищурившись, посмотрел куда-то вдаль, даже не повернувшись в сторону друга.

– Я, наверно, не вовремя, – пробормотал Уэсли.

– Оставайся, – перебил его Йен.

Василевски хмыкнул.

– Бросить кольцо за тридцать тысяч долларов в воду? Не самое рациональное решение, тебе не кажется?

Сомерхолдер усмехнулся.

– А что ты мне прикажешь с ним делать? Подарить Никки?

– Не очень красиво по отношению к ней, – отозвался Пол.

– Вот и я о том же.

Между друзьями возникло молчание. Некоторое время они просто стояли на мосту, не шелохнувшись, смотря куда-то вдаль и думая каждый о своём.

– Ты счастлив? – спросил наконец Пол и, увидев, как едва заметно дрогнули плечи друга, понял, что такого вопроса он не ожидал.

– Наверное, да, – ответил Йен после небольшой паузы.

– Ты любишь Никки?

– Она потрясающая, – выдохнул Сомерхолдер. – Мы интересуемся одними и теми же вещами, смотрим в одном и том же направлении. Любим одну и ту же музыку, смотрим одинаковые фильмы… Представляешь, она даже, как и я, хочет троих детей. – Йен улыбнулся, а Василевски, наоборот, нахмурился.

– Я же не спрашивал тебя о том, какая она, – сказал он. – Я спросил тебя о твоих чувствах к ней. Если ты любишь человека, какое имеет значение, какой он в глазах окружающих…

– Неужели не видно? – усмехнулся Сомерхолдер. – Я хочу связать с ней свою судьбу. Я решил жениться на этой девушке спустя одиннадцать месяцев после начала отношений. Тебе о чём-нибудь это говорит? – рассмеялся Йен, посмотрев наконец на Пола.

– Не злись на меня за такие вопросы, – примирительным тоном сказал Василевски. – Я видел, как боль очень долгое время съедала твою душу. И теперь я просто хочу, чтобы ты больше никогда не испытывал ничего подобного. Ты решил жениться на Никки через одиннадцать месяцев после того, как вы начали встречаться – и это слишком быстро для тебя, согласись. Я клоню к тому, что, будучи опьянённым симпатией к человеку, очень легко ошибиться в нём.

Сомерхолдер опустил глаза вниз и усмехнулся.

– Я не злюсь и понимаю твои чувства, Пол, – ответил он. – Но я действительно вижу в этой девушке жену и мать своих будущих детей. Наверное, она и есть та самая, с которой мне не жаль будет состариться.

Пол пристально смотрел в глаза друга и понимал, что все эти слова были не более, чем его убеждением себя самого в их правдивости. Именно в этот момент Василевски понял, что на самом деле Йен не счастлив так, как хочет показать окружающим. Он улыбался, но в его глазах не было блеска.

– Удачи тебе, – еле слышно сказал Пол. – Дай Бог, чтобы всё было хорошо.

– Всё так и будет, приятель, – сказал Йен и похлопал друга по плечу.

Flaschforward

Август 2015 года

В операционной над мужчиной, которому на вид было не больше сорока лет, склонились трое врачей. Ещё двое медсестёр ежесекундно отслеживали работу его сердца и других жизненно важных органов. Сейчас за жизнь пациента целиком и полностью отвечали даже не врачи, а бездушные машины – аппараты искусственной вентиляции лёгких и искусственного кровообращения. На руках парня не осталось живого места от многочисленных игл, через которые в его кровь всё это время поступали препараты, поддерживавшие жизнедеятельность организма. В гортани была трубка от аппарата искусственной вентиляции лёгких. Он отчаянно хватался за жизнь – он хотел жить, но силы покидали его, и он отдалённо чувствовал, что больше не может бороться. Организм был полностью истощён, хоть лечение было и непродолжительным. Этот парень впервые вступил в схватку со смертью, и ему было очень страшно её проиграть. Но сейчас она была явно сильнее.

– Давление падает, – с тревогой сказала медсестра. – 80 на 50.

– Продолжайте реанимацию.

– Его сердце…

– Я сказал, продолжайте.

Монотонные манипуляции в попытках спасти жизнь чего-то сына, друга, брата. Отсчёт секунд. Дикий страх.

– Пульс перестал прослеживаться на сонной артерии.

– Это клиническая смерть.

– Ещё поборемся… Поборемся… Ну же… Раз… Два… Три… Разряд!

– Роговичный рефлекс исчез.

– У нас ещё есть время, есть… Надо завести сердце… Ну же… Раз. Два. Три. Разряд!

А в это время под дверями отделения реанимации, куда родственников и друзей пациентов не пускали никогда, сидели Пол, Кэндис, Нина и Никки. Они даже не смотрели друг на друга. Каждый из них находился в собственном аду, и в сознании каждого из них пульсировала лишь одна мысль: господи, не нужно ничего... лишь спаси его.

====== Глава 30 ======

Soundtrack: Michał Szpak – Color Of Your Life

Ранее утро. Съёмочный павильон, в котором, несмотря на время, уже душно, но который стал таким привычным и родным для многих. Весь каст сериала «Дневники вампира» в полном составе. Сегодня должны закончиться съёмки шестого сезона, актёры уходят на заслуженный отдых. Но это сейчас, кажется, волновало их в последнюю очередь. Это не просто последний съёмочный день сезона. Это – последний день работы Нины Добрев в актёрском составе сериала. Последний день, когда она сможет поболтать с Кэндис и Кэт обо всём на свете в обеденный перерыв, шутливо дать подзатыльник Полу за его очередную пошлую шутку, обсудить с Йеном, как отснять ту или иную сцену с участие Елены и Деймона и показать фанатам, что химия между этими двоими вечна. Нина, конечно, не прощалась с ребятами навсегда: она ещё не раз увидится с ними на каникулах, она будет с ними созваниваться и переписываться, может быть, столкнётся с кем-то на красной дорожке какого-нибудь мероприятия. Но теперь их будут разделять тысячи километров, которые не дадут старым друзьям общаться так же часто, как раньше.

Настроение ребят напоминало чувства выпускников в день, когда обычно проходят последние звонки, выдача аттестатов и другие подобные мероприятия. Последний звонок с урока вовсе не означает прощание со школьными друзьями и прежней жизнью навечно, но каждый одиннадцатиклассник точно знает, что он больше никогда не будет трястись в начале урока, едва услышав фразу «к доске пойдёт…», не станет отчаянно пытаться списать историю на уроке алгебры, не начнёт убираться в квартире перед приходом матери с родительского собрания – словом, никогда не почувствует вновь всего того, что могут ощущать лишь школьники, которые на протяжении одиннадцати лет не устают повторять, что школа – худшее место на земле, которое только можно выдумать, но, стоя на сцене и произнося торжественную речь, неизменно плачут и понимают, что всё равно будут скучать по школьным годам. Никогда снова не окунутся в эту особенную атмосферу. Так и Нина, понимая, что, несомненно, будет поддерживать связь с ребятами из каста, которые уже давно стали для неё добрыми друзьями, всё равно знала, что больше уже никогда не будет пытаться разобраться в сюжетных линиях, не станет уговаривать Джули ещё на одну сцену Делены, не поспорит с Маркосом насчёт того, каким планом лучше взять её лицо в том или ином кадре. И от этого ей становилось невыносимо грустно. И абсолютно то же самое ощущали все члены съёмочной группы, понимая, что, хотя история «Дневников» продолжается и впереди их ждёт ещё один сезон или даже больше, всё равно без этой милой озорной болгарки, в которой всё ещё сохранялось что-то детское, непосредственное и этим прекрасное, без этакого маленького «моторчика» коллектива, всё будет уже «не то». Поэтому и Нина, и члены каста, хоть и понимали, что этот съёмочный день будет, вероятно, одним из самых тяжёлых за все шесть лет работы над сериалом, всё-таки мечтали, чтобы время хотя бы ненадолго замедлило свой ход.

Этот необычный для всех членов съёмочной группы сериала «Дневники вампира» день начался с сюрпризов, которые они приготовили для Нины. Начать этот день ребята хотели с мажорной ноты, чтобы немного отвлечься и настроиться на позитивный лад, а главное – порадовать Николину.

Отдельное помещение в огромном павильоне, где актёры и другие члены съёмочной группы обычно отдыхали – говоря просторечным языком, «курилка», но в расширенном варианте, – ребята украсили разноцветными шарами. В кондитерской специально был заказан торт, на котором в условном виде были изображены все четыре героини, воплощённые Ниной на экране: Елена Гилберт, Кэтрин Пирс, Татия и Амара. Начинка, конечно же, была шоколадная – как и любила болгарка. «Даже есть жалко», – отметил Пол, увидев этот милый съедобный подарок.

– Нина, – начала Джули, когда Добрев с завязанными глазами завели в помещение, а затем, сняв повязку, она увидела, что для неё приготовили друзья, – сегодня особенный день. И такой он отнюдь не потому, что сегодня мы снимаем последнюю серию сезона – мы каждый год вот уже шесть лет переживаем одно и то же и, вероятно, переживём ещё не раз. Но сегодня твой последний съёмочный день.

– Если честно, с самого утра все мысли только об этом, – призналась Кэндис. – Нам всем очень хочется, чтобы ты запомнила этот день очень светлым, радостным и счастливым.

– Мы все будем очень скучать по тебе, – продолжил Пол. – Но если мы расстаёмся сейчас, это не значит, что это навсегда. В сердце каждого из нас ты всегда будешь занимать особое место не только как верный друг, но и как профессионал своего дела, который внёс огромную лепту в создание такого масштабного проекта.

– Мы все любим тебя, – выдохнул Йен. – И искренне надеемся, что жизнь ещё не раз сведёт нас вместе. Потому что в жизни без таких людей, как ты, становится как-то неуютно, очень серо и обыденно.

– Мы постараемся сделать этот день насыщенным и ярким для тебя, – подытожил Майкл Маларки. – Потому что ты, как никто другой, этого заслуживаешь, Николина Константинова Добрева.

Нина не могла сказать ни слова: она слушала ребят и чувствовала, как по её щекам текут горячие слёзы. Ей казалось, что сердце вот-вот разорвётся на тысячи маленьких кусочков: она всегда боялась момента, когда настанет пора попрощаться с этими ребятами.

– Я… Я не знаю, что сказать, – выдохнула она, изо всех сил стараясь остановить поток слёз. – Ребята, вы лучшие. Этот день уже стал счастливым для меня потому, что я проведу его с вами. Спасибо вам за всё.

К работе над эпизодом съёмочная группа приступила нескоро: ещё час ребята пили чай с наивкуснейшим тортом, обсуждая планы на лето и на будущее в целом.

На съёмочной площадке отчего-то вдруг стало очень уютно и тепло. В такой атмосфере работалось легче. Но история Елены в этот раз была сопряжена с жизненным путём Нины: её героиня точно так же, как и она сама, в последней серии сезона прощалась с друзьями и возлюбленным. Кэндис, Кэт и Нина изо всех сил старались сдерживать слёзы в совместных сценах, но понимали, что вряд ли у них это получится. Каждая из них понимала, что в кадре произносит не заученные реплики, а искренние слова. Именно поэтому сцены прощания Елены, Кэролайн и Бонни получились невероятно эмоциональными.

– Ты уж позаботься обо всём, пока меня не будет, – попросила Нина в образе своей героини, обнимая Кэндис.

Кэндис всхлипнула и поняла, что больше сдерживаться не может, да и не хочет.

– Позабочусь, – по-детски протянула она, бросившись в объятия лучшей подруги не только на экране, но и в жизни.

– У меня к вам есть одна просьба, – продолжила Нина, у которой ещё хватало выдержки не разрыдаться прямо в кадре. – Записывайте всё, что происходит в вашей жизни. Кто нравится, кого любили, когда создали семью… Сколько раз мечтали прикончить Деймона.

Кэт и Кэндис рассмеялись.

– Записывайте всё… Чтобы, когда я проснусь, я смогла узнать всё о жизни своих подруг, будто была с ними рядом всё это время.

По щекам Нины потекли слёзы. Съёмка не прекращалась: ни один режиссёр не мог и придумать чего-то более искреннего для сцены прощания трёх лучших подруг.

– Мне так жаль… – пробормотала Кэт, тоже сорвавшаяся и начавшая плакать, задыхаясь и всхлипывая. – Мне, правда, очень, очень жаль…

– Ты не виновата, – ответила Нина и улыбнулась. – Ну чего ты?

Последняя фраза прозвучала из уст болгарки так искренне, с такой нежностью и дружеской любовью, что Кэт и Кэндис захлестнула новая волна эмоций. В этот момент им показалось, что они находятся и не на работе вовсе, а у кого-нибудь из них дома, и делятся переживаниями с Ниной, а та их, как это всегда бывало, успокаивает.

– Мы обе сможем получить то, что хотим. Просто… Не одновременно. – прошептала Нина.

Болгарка поджала губы, и девушки взялись за руки. Они почувствовали, что руки каждой из них были холодными и немного дрожали. Кэндис встала с кровати.

– Ну хватит, – мягко протянула Нина, взяв лицо Кэт в ладони и вытирая её слёзы. Кэт прижалась щекой к её руке, словно бы не хотела отпускать подругу. – Бонни Беннэт, ты всю жизнь жертвовала чем-то ради меня. Позволь мне отплатить тебе тем же.

Хотя глаза Нины, Кэт и Кэндис уже давно были на мокром месте, в их взгляде не было трагедии, поэтому атмосфера на съёмочной площадке была отнюдь не драматичной. Они понимали: они не говорят своей подруге «прощай», они говорят ей лишь «до встречи». Судьба ещё не раз сведёт их вновь – им так хотелось в это верить. Пройдёт время, и они точно так же, как и несколько лет назад, соберутся у кого-нибудь из них дома, включат какую-нибудь комедию, заберутся на большой диван с горой еды, и начнут обсуждать новости из жизни, парней (а может быть, к тому времени уже и мужей), планы на будущее, и вновь почувствуют себя теми двадцатилетними девчонками, которыми они пришли на съёмочную площадку «Дневников вампира» и так подружились. Вспомнят всё, что когда-то связало их навсегда. И непременно улыбнутся. Они мечтали об этом сейчас.

– Стоп, снято! – прокричал Маркос. – Девчата, я говорил вам, что вы потрясающие? – улыбнулся режиссёр, и девушки смущённо засмеялись. – Вы отлично держитесь в кадре. И, клянусь, это одна из самых искренних и трогательных сцен, что я когда-либо видел.

– Частичка нашей жизни перешла в сериал, – сказала Кэндис. – И это здорово.

– Мне кажется, пора устроить перерыв, – улыбнулась Джули, и все с ней согласились.

– Помнишь наш первый съёмочный день здесь? – спросила Нина Кэндис в конце перерыва, когда Кэт ушла готовиться к съёмкам в следующей сцене.

– Это не забыть, – улыбнулась блондинка. – «Кэндис, господи, я иду по какой-то заброшенной лестнице… Не вздумай бросать трубку, мне страшно! Нет, не надо звонить Джули, я не хочу, чтобы она приняла меня за идиотку. Хотя, мне кажется, она уже это сделала, когда я забыла о прослушивании».

Нина рассмеялась, освежив в памяти тот весёлый день. Тогда она толком не была знакома ни с кем из каста, кроме Кэндис, с которой столкнулась в день предпоследнего прочтения сценария первого сезона. Девушки настолько быстро сдружились, что Нина уже спустя две недели могла позвонить Кэндис с подобными просьбами.

– Помню, как я стремглав помчалась к кому-то из обслуживающего персонала, чтобы спросить, что это может быть за лестница, а наткнулась на Уэсли, – хохотнула Кэндис. У нас был замечательный диалог:

« – Красавица, куда спешим?

– ВЫ СЛУЧАЙНО НЕ ЗНАЕТЕ, ЧТО ЭТО МОЖЕТ БЫТЬ ЗА ЛЕСТНИЦА – ВИНТОВАЯ, В КАКОМ-ТО КИРПИЧНОМ ПОМЕЩЕНИИ?»

– Из-за тебя Василевски принял за идиотку меня, – рассмеялась Кэндис. – Как он ржал, Боже мой…

– Да Пол всегда ржёт, – улыбнулась Нина. – За это я его и люблю. Он невероятно позитивный человек.

– Что верно, то верно. Помнишь момент, когда вы снимали флэшбек в 1864 год, и ты случайно уронила статую?

– У него был припадок! – воскликнула Нина.

– Я его понимаю! Я жалею, что меня там не было. Хотела бы я посмотреть на тебя, в платье с кринолином, пытающуюся поймать статую и орущую на весь сад: «Ой, блять!», – захохотала Аккола.

– Да-а-а, – протянула Нина, вдохнув полной грудью и оглядевшись по сторонам. – Мне точно будет что вспомнить, когда будет совсем грустно.

– Нина, – вдруг сказала Кэндис, перестав улыбаться и внимательно посмотрев на болгарку. – Пожалуйста, пообещай мне… Пообещай, что ты не только будешь вспоминать о нас.

В этот момент Нина увидела, как по щекам подруги вновь потекли слёзы.

– Ну что ты! – воскликнула Нина и крепко обняла Кэндис, прижав к себе.

– Я очень хочу, чтобы твой уход из «Дневников» никак не повлиял на наше общение, – всхлипывая, сказала Аккола. – За это время ты мне стала кем-то большим, чем коллега или лучшая подруга. Ты – моя сестра, моё второе «я». И словами невозможно передать, как мне будет не хватать тебя здесь…

– Кэндис, для чего придумали WhatsApp и другие приложения для связи? – с улыбкой спросила Нина, гладя подругу по голове. – Даже не думай, что сможешь отвязаться от меня. Помнишь, ты обещала мне ещё два года назад, что мы с Йеном станем крёстными вашего с Джо старшего ребёнка. Не затягивайте с этим! – Добрев обняла подругу за плечи.

– Всё в силе, – улыбнувшись, сказала Аккола. – На январь не планируй ничего.

– Что? – Нина сначала подумала, что не так поняла слова подруги.

– Я беременна, Нина, – выдохнула Кэндис.

Добрев в течение нескольких минут пристально смотрела на подругу, а потом вдруг звонко рассмеялась.

– Да ладно? Аккола, и ты молчала? А как Джо отреагировал? Хотя, нет, неправильный вопрос. Скольких соседей он потревожил своим криком, когда узнал?

– Он ещё не знает, – шёпотом ответила КэндиКола. – Я планировала сказать ему после окончания съёмок.

– То есть, я первая, кто об этом узнал?

– Да.

– Господи, Кэн, – протянула Нина и снова обняла блондинку. – Как же я за тебя рада!

– Только чш-ш-ш, пока не говори никому, хорошо? Я сама сейчас как будто летаю и не до конца верю…

– Я буду молчать как рыба, – пообещала Нина. – Но только ты не тяни там уж до девятого месяца, – рассмеялась она. – Я умею молчать, но в разумных пределах!

– Конечно, – заверила Кэндис. – Я обязательно всё расскажу ребятам, но чуть позже.

– Ты будешь отличной мамой, – улыбнулась болгарка. – Удачи тебе. Я буду ждать от тебя ежедневные отчёты.

– Я буду жаловаться на то, что стала толстой и неповоротливой, – хохотнула Кэндис, вытирая слёзы.

– Значит, будешь писать о каждом набранном килограмме. И о том, как Джо сходит с ума!

Кэндис снова потянулась к Нине, чтобы обнять её.

– Я так тебя люблю, Нинс. Спасибо тебе за всё.

– Я тоже тебя люблю, подруга.

Добрев, отстранившись, взглянула в заплаканные глаза блондинки.

– Хэй… У меня появляется такое ощущение, что мы прощаемся навсегда. Ну ты чего? Выше нос!

– Не могу, – по-детски захныкала Аккола, по щекам которой вновь потекли слёзы. – Всё равно не могу поверить, что следующий сезон от начала и до конца пройдёт без тебя. Наверное, я ещё долго не смогу привыкнуть к твоему отсутствию на площадке.

– Если даже мы больше не пересечёмся на съёмочной площадке «Дневников», мы встретимся ещё в тысяче других мест на земле. Да? – Нина взяла лицо подруги в ладони.

Кэндис нервно кивнула, и болгарка с теплотой снова обняла её.

– Это только началo, – шепнула Нина, почувствовав на губах солёный привкус своих слёз.***

Было уже далеко за полночь, съёмочный день близился к своему завершению. У Нины и Йена оставалась одна сцена: эпизод с танцем Деймона и Елены, с которого должна была начинаться серия.

– Провести шестьдесят лет без любви своей жизни… Как к такому можно быть готовым?

– Я люблю тебя, Деймон Сальваторе.

– Ребят, подождите, – прокричал Джордан, один из команды операторов сериала. Съёмка прекратилась.

– У тебя в волосах что-то застряло, – сказал парень. – Давай помогу.

Джордан не спеша подошёл к болгарке. Добрев стояла не шелохнувшись в ожидании действий оператора, но уже в следующее мгновение произошло то, чего девушка ожидала меньше всего: Джордан вдруг схватил её и будто бы зажал в тиски, полностью ограничив её движение. Нина взвизгнула. В этот момент сзади к болгарке подошли Йен, Пол, Кэндис, Кэт, Майкл Маларки и другие члены каста и съёмочной группы и толкнули в детский бассейн, до краёв наполненный взбитыми сливками и кусочками пирога.

– Да, ребят! Нам это удалось! – крикнул Дэвис.

– Что за… – пробормотала Нина, пытаясь вырваться из бассейна и хватая воздух ртом. Перед собой она увидела Йена с водяным пистолетом. Он сделал несколько «выстрелов» прямо ей в лицо, чтобы девушка хотя бы могла открыть глаза. – Ну как, вкусный хоть торт? – хохотнул Йен.

– Нинс, ты как там, жива? – с неким беспокойством спросила Кэт, боявшаяся, что подруга может обидеться на такой экспромт, хоть и понимала, что это маловероятно, ведь больше всего на свете Нина любила разыгрывать своих партнёров по съёмочной площадке.

– Вполне! – крикнула болгарка и вдруг резко схватила Сомерхолдера за руку. Тот вскрикнул от неожиданности и, не удержавшись на ногах, уже в следующую минуту плюхнулся в бассейн спиной.

– Мы квиты, Сомерхолдер! – с хохотом воскликнула Нина.

– Я так и знал, что это даром не пройдёт! – сказал Йен, пытаясь выбраться из бассейна.

Смолдер подал руку болгарке и помог ей встать. Йен облизал свои пальцы, которые были в торте и сливках.

– Вау! Это нереально вкусно! – воскликнул он, и ребятам рассмеялись.

– Тоже, что ли, запрыгнуть, – с хохотом сказал Пол. – Очень уж аппетитно едите, ребята.

– Ну уж нет! Ещё одного испорченного костюма наши реквизиторы не потерпят, – рассмеялась Джули.

– Наконец-то все проделки Добрев отмщены, – хохотнул Тревино.

– Мне следовало ожидать, что спокойно уйти из сериала я не смогу, – с улыбкой ответила Николина.

– Надеюсь, теперь ты точно запомнишь этот день, – рассмеялся Уэсли.

– Теперь уж точно! – воскликнула Нина.

– Нинс, ты же знаешь, мы не могли этого не сделать, – рассмеялась Кэндис.

– Боже мой… Ребята… Я ЛЮБЛЮ ВАС! – воскликнула болгарка.

Нине и Йену ещё предстояло отмываться от сладкого торта и менять одежду, но болгарка была абсолютно счастлива. О лучшем окончании этого дня она не могла и мечтать: всё закончилось весело, в лучших традициях замечательной команды «Дневников вампира».

Съёмочный день полностью закончился только к четырём утра: актёры приводили себя в порядок, убирались в павильоне после вечеринки и безумств в бассейне с тортом. Нина, уже окончательно попрощавшись с ребятами, забирала последние вещи из гримёрки.

– Вот и всё, – прошептала она, закрыв последнюю коробку и взглянув на себя в зеркало. – У тебя началась новая жизнь, – обратилась девушка к самой себе.

В этот момент в отражении в зеркале болгарка увидела Йена, который стоял в дверном проёме, и, хоть дверь была открыта, легонько стучал в неё, не решаясь зайти без разрешения хозяйки гримёрной.

– Можно?

– Конечно, ты мог бы даже не спрашивать, – ответила Нина, отойдя от зеркала и сделав пару шагов в сторону Сомерхолдера.

– Без тебя здесь будет пусто. – чуть слышно сказал Йен.

– Уверена, в седьмом сезоне актёрский состав пополнится многими талантливыми ребятами, – улыбнулась Нина. – Один из них точно займёт эту комнату.

– Я не о гримёрной. Я о съёмочной площадке в целом. Я чувствую, что у меня отнимают что-то важное. Сегодня грустный день.

– Эй, – сказала болгарка. – Всё будет хорошо. Каждый конец – это начало чего-то нового, помнишь? Ты же сам всегда так говорил.

– Помню, – ответил Йен. – Только говорить порой оказывается гораздо проще, чем… Чем принять что-то.

Между ребятами на несколько секунд повисло молчание. Первым заговорил Сомерхолдер.

– Я зашёл, чтобы кое-что отдать тебе. Вот, держи, – сказал он, протягивая Нине фотоальбом с яркой обложкой. – Этот альбом я собирал на протяжении всех этих шести лет, с самого первого дня, заканчивая сегодняшним. Я специально сегодня с утра попросил Пола фотографировать всё на полароид, чтобы сразу прикрепить фото и не тратить время на распечатку.

Нина дрожащими руками взяла широкий альбом с твёрдой обложкой и взглянула на Йена.

– До недавнего времени я мечтал, что лет через пять-семь, когда история «Дневников вампира» будет закончена, я когда-нибудь возьму этот альбом в руки и расскажу своим детям, что я чувствовал и что переживал эти долгие счастливые шесть лет, – продолжил он. – Что чувствовали и что переживали все мы. И что это значило для нас. Но вчера, размышляя о предстоящем дне, я вдруг понял, что хочу другого.

Йен на мгновение сделал паузу, а затем продолжил.

– Ты всегда говорила, что каждый из нас занимает в твоём сердце особое место. Ты не знаешь, как отрадно слышать эти слова от такого человека, как ты. Я хочу, чтобы у тебя тоже осталась частичка каждого из нас.

Мне вдруг захотелось, чтобы лет через десять, когда ты будешь популярной голливудской актрисой, когда у тебя будет своя семья, ты однажды, июльским вечером, среди книг или других семейных альбомов вдруг нашла этот фотоальбом, – мужчина кивнул головой в сторону книжки, которую Нина держала в руках. – И тоже вспомнила бы каждый день этого безумства и хотя бы на час вновь оказалась в том мире, где мы все вместе – читаем сценарий, смеёмся над какими-то сюжетными линиями, репетируем, разыгрываем друг друга. И рассказала бы своим детям – я знаю, что они, конечно, будут у тебя к этому времени, – эту историю, о которой, я уверен, они тебя спросят. Рассказала бы с улыбкой на лице и теплотой в сердце.

– Йен… Спасибо тебе… – пролепетала болгарка, почувствовав, как по лицу покатились слёзы. Она понимала, что эти минуты, которые они с Йеном разделяют только на двоих, могут стать последними, когда они так близки.