Текст книги "Бастард из Центра Мира (СИ)"

Автор книги: Юрий Корчагин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 63 страниц)

Оставив полуорка на попечение Миэль, я подошёл к Гарту, который выглядел намного лучше, ожоги у него были не сильными, его максимум немного подкоптило, так что моя помощь тут не требовалась, тем более Мирослава уже влила в него флакон с нужным зельем. Осталось позаботиться о последнем полуорке, который, пусть и медленней, но всё ещё рубил уже несопротивляющуюся каргу.

– С ним всё в порядке, – подойдя к нему со спины, я положил парню руку на плечо.

Взгляд буквально горящей ненависть пары глаз, упёрся в меня. Он был готов порубить на части и меня, вот только мои слова всё же добрались до его разума.

– Иди к брату, а я тут закончу, – ровным голосом произнёс я, смотря в его глаза.

Наша дуэль взглядов продлилась недолго, и через несколько секунд полуорк опустил занесённую для удара алебарду и, опустив плечи, побрёл к бессознательному брату. Вот и хорошо.

Посмотрев на каргу, изрубленную взбешённым полуорком, я с удивлением заметил, что она далеко не мертва. Порублена, обожжена, лишена конечностей, но не мертва. Её единственный оставшийся глаз с ненавистью смотрел на меня, а половина языка, висящего в рассечённой челюсти медленно шевелилась. С ней надо кончать. Выдернув из ножен меч, я решительно шагнул к ней.

– Великие предки, – зашептал я, – примите эту жертву и избавьте Явь от её погани, – завершив импровизированную молитву, я одним движением вогнал меч ей под подбородок так, что его кончик вышел из затылка. Сознание в её глазе потухло, но я решил перестраховаться и тем же мечом, в три подхода, отделил уродливую голову от тела. Всё, теперь она точно мертва. Осталось только посмотреть, что там с Альвином и остальными и можно расслабиться.

Внутри логова карги всё было так же, как и несколько минут назад, сырость, затхлость и развешенные повсюду кости, разве что к этим ароматам добавился лёгкий флёр гари и остатки непередаваемого запаха «нашатыря». Дойдя до комнаты, где я последний раз видел Альвина и его друзей, передо мной предстала весьма отвратительная картина. Незнакомые мужики или бились в конвульсиях на полу, или лежали на нём же без движения, а уже знакомые просто лежали и прерывисто дышали. Венчало отвратительный натюрморт полу съеденное тело ребёнка, прямо посреди стола на ржавом блюде.

Заранее поморщившись от боли, я подхватил Альвина под руки и потащил его на выход, оставлять его тут было бы как минимум неправильно, да и по земляному полу ползало слишком много разных насекомых, отвратительных на вид. Оттащив тело начальника каравана подальше от хижины ведьмы, я положил его на сухую землю и подошёл к уже переставшей хлопотать над ранеными Миэль.

– Всё в порядке? – для проформы спросил я, так как видел, что оба пострадавших точно живы, только без сознания.

– Да, – немного устало ответила Миэль, – жить они будут, только шрамы…

– Украшают мужчину, – усмехнулся я, – ладно, если с ними всё в порядке, то Мира, беги до лагеря и приведи несколько человек с телегой, надо отвезти наших, – девушка кивнула и, подхватив лук, бросилась бежать, – Миэль, следи за обстановкой, ну а мы с тобой, – обратился я к полуорку, – пойдём таскать тела.

Вытащив из татуировки Фрэки и оставив его охранять Миэль, мы с полуорком направились в логово карги. Если поначалу парень только рассматривал убранство дома, слегка морщась, то стоило ему войти в обеденный зал, как его мгновенно вывернуло. Да, трапеза каннибалов – это не то, на что спокойно реагирует нормальная психика.

– Ничего, ничего, отдышись, – похлопал по спине я продолжающего блевать парня.

Когда в его желудке стало абсолютно пусто, он повернулся ко мне и очень странно на меня посмотрел, на что я лишь указал взглядом на бессознательные тела. Поняв меня правильно, он подхватил ближайшего ко мне мужика и поволок его наружу, а я отправился за ним.

Следующие несколько минут мы вытащили всех, кого смогли обнаружить в доме, разложив их на улице. Наши караванщики лежали отдельно, деревенские отдельно, и только я хотел, уже было подпалить логово чудовища, чтобы оно сгорел в очищающем пламени, как что-то во мне ёкнуло. Нельзя было просто так сжигать, там оставался кто-то ещё. Поддавшись наитию и подсвечивая себе путь светляком, я дошёл до небольшого люка в полу. Решив не рисковать, я достал меч и только после этого открыл подпол. Ничего опасного там не было, только пятеро детей, тихо плачущих детей, сидящих в обнимку.

– Ей, вы там, – крикнул я им, привлекая внимание, – вы в порядке?

– Дяденька, – захныкала девочка лет пяти, – вы нас съедите? – дрожа всем телом, спросила она.

– Нет, – ответил ей я, убирая меч в ножны, – я убил каргу и больше никого есть не будут, – наклонившись пониже, я свесил свою руку вниз, – хватайтесь, сейчас будем отсюда выбираться.

Перепуганные детишки, сначала мне не поверили, сбившись, в одну кучку, но после недолгих уговоров, самый смелый парень всё же решился мне поверить. Слитным движением я выдернул его из подпола, поставив рядом с собой, и снова опустил руку. Достав всех детей и убедившись, что внутри логова карги больше никого нет, я со спокойной душой отправился на выход. Поджигая по пути клубки паутины и ползающих повсюду насекомых, чем вызывал восхищённые вздохи детей, я вывел их наружу.

Детишки никуда не спешили от меня уходить, держась вместе, зато их появление спровоцировало неожиданное развитие событий. Из одного из ближайших домов, под грохот выбитой двери на улицу выбежала болезненно выглядевшая женщина в простой крестьянской одежде. Она молнией бросилась к детям, от которых мгновенно отделилась маленькая девочка и бросилась ей навстречу.

– Лиззи, милая моя, – рыдала женщина, сжимая девочку в объятьях, – маленькая моя. Жива, жива.

Смотря на эту душещипательную сцену, я, однако, заметил, как из того дома, откуда только что выскочила женщина, аккуратно выглянул мужчина, вот только покинуть безопасные стены он так и не решился. Ладно, надо сначала закончить со всем остальным, и только после этого разбираться, что творится в этой деревеньке. Заметив, что из лагеря уже приехала телега с пятью мужиками, нервно сжимающими своё незамысловатое оружие, я привлёк их внимание, помахав рукой.

– Диего, ты тут, хорошо, – обратился я к одному из самых смышлёных людей в караване.

– Что тут, во имя всех богов произошло? – недоумённо спросил он, когда увидел три трупа гигантов и лежащими в ряд телами людей.

– Долгая история, но главное другое, сейчас берёте всех наших, – указал я в сторону бессознательных тел, – аккуратно грузите на телегу и везёте их в лагерь, где холите и лелеете их. И да, Миэль! – позвал я свою подругу.

– Что такое? – отозвалась она, оторвавшись от рассматривания обезглавленного тела карги.

– У тебя есть что-нибудь рвотное? Чтобы максимально быстро очистить желудок? – уточнил я у неё.

– Есть, но в лагере, с собой я такое обычно не беру.

– Хорошо, тогда отправляйся с остальными, – начал давать инструкции я, – рвотное дашь всем им, – указал я на бессознательные тела караванщиков, не спрашивай зачем, просто дай. Всё что из них выйдет – уничтожить, а лучше сжечь. Потом останешься в лагере и проследишь за их состоянием.

– Сделаю, но зачем рвотное? – не унималась она,

Подойдя к ней максимально близко, я в двух словах рассказал ей, какую сцену застал, когда впервые зашёл в стоящий за нашей спиной дом. Позеленевшее лицо Миэль было лучше тысячи слов, и вопросов она больше не задавала.

Бессознательные тела караванщиков, во всяком случае, их первая партия, были погружены в телегу, которая крайне быстро отправилась обратно в лагерь, ну а мы с Бобом и Мирославой просто сидели на месте, охраняя тех, кто остался. Минут через двадцать всё оставалось ничего особо не поменялось, мать, застывшая в объятиях со своим ребёнком, группка детей, которая боялась отойти от меня и мы. Улицы деревни оставались пусты и тихи, и только неприятное чувство чужого взгляда, направленное на меня, раздражало до невозможности. Продолжая гонять целительную энергию по телу, чтобы мои бедные рёбра поменьше ныли, я размышлял, как получше подпалить хижину карги так, чтобы вслед за ней не сгорела вся деревня. Хотя не так, как вообще её поджечь? Сейчас, когда остатки иллюзии окончательно спали, стало кристально ясно, что всё строение буквально пропитано водой, на брёвнах выступали капельки влаги, крыша блестела от тонкой плёнки воды, и это уже не говоря про многочисленные растения и мхи, густо покрывающие хижину. Эх, будь я жрецом Саренрэй, спалил бы тут всё божественным огнём, но чего нет, того нет.

С прибытием телеги обратно, я лишь неспешно подошёл к ней и, дождавшись пока на неё погрузят тела, закинул в неё свой панцирь и поплёлся следом. Как ни странно, стайка детишек пошла следом, как и женщина, что никак не могла отлипнуть от своего ребёнка.

– Не подумай, что я против, – обратился я к дрожащей женщине, – но что ты тут делаешь, твой дом, кажется, в другой стороне.

– Господин, я…– замялась женщина, – я не хочу туда возвращаться, – на одном дыхании выдала она.

– А если поподробней, – с намёком сказал я, – твоего мужа я видел, и он вроде как жив-здоров.

– Я… я не хочу к нему возвращаться, он… он служил этой твари, – едва слышно прошептала она, – они все… с радостью…

– Так, – на миг остановился я, – давай сначала дойдём до лагеря, а потом ты расскажешь всю историю, от начала и до конца.

– Хорошо, господин, – тихо ответила она, склонив голову.

В лагере же было не до сна: кто-то напряжённо вглядывался в темноту, кто-то хлопотал над всё ещё бессознательными телами главных в этом караване, ну а кто-то просто не мог заснуть от окружающего их шума и перешёптывался о том, что «на самом деле» произошло в деревне. Не обращая особого внимания на всё происходящее, я нашёл главную повариху, Марту, и, показав ей стайку детей в сопровождении женщины, попросил их накормить. Хорошая женщина, у которой целый выводок внуков есть, только взмахнула руками и тут же начала хлопотать над столь странными беженцами, ну а я отправился скинуть лишний багаж и приготовить спальные места для детей. И то, и то я успел сделать достаточно быстро, тем более мне помогали Мирослава и один из близнецов, которых теперь я точно смогу отличать.

Когда в мой угол лагеря явились сытые и сонные дети, всё было готово. Заставив их быстро умыться в бадье в сотворённой мной воде и немного почистив их, пожалуй, нижние рубашки, которые заменяли им одежду, я отправил их спать. Уставшие и явно много пережившие дети мгновенно отключились на расстеленных на земле спальных мешках. Накрыв их куском холстины, я оставил странных беженцев спокойно спать, предварительно прочитав короткую молитву Дезне, чтобы она послала им хорошие сны.

Снаружи одной из наших палаток меня уже ждали. Миэль, Мирослава и, пусть теперь окончательно будет Боб, выжидающе посмотрели на меня.

– Что? – задал самый очевидный вопрос я, – Не мог же я их бросить там, где они не хотели оставаться.

– Но, вроде как это их деревня? Там должны быть их родители, – неуверенно произнесла Мирослава.

– Ага, где их держали в подвале карги, – с сарказмом ответил на её аргумент я, – тем более, только одна мать решилась к нам выйти, где же все остальные?

– Что-то мне всё это не нравится… – удручённо произнесла Миэль, после чего заразительно зевнула.

– Мне тоже, – поддержал её я, – помнишь предыдущую деревню, где дымоходы были разрушены или осадными орудиями, или великанами? Так вот, трёх таких великанов мы только что убили.

– Ты думаешь… – немного шокировано спросила она, – что…

– Не скажу точно, но есть у меня такое чувство, что всё это взаимосвязано, – ответил я, – но надо больше информации. Давайте-ка, ложитесь спать, а я пока пройдусь по постам, да сигнальные амулеты развешу, сегодня уже всё равно мы ничего не сделаем. И да, – решил дать последнее напутствие я, – держите оружие и доспехи поближе к телу, мало ли.

Закончив ночную прогулку и убедившись, что никакой видимой опасности нет, я и сам отправился спать. Но вместо того, чтобы лезть в юрту или палатку, я расстелил себе спальный мешок на улице и не залезая в него, улёгся сверху, используя тёплый бок Фрэки как подушку. Немного поёрзав, под негромкое ворчание сонного волка, я провалился в сон, который был весьма познавательным.

Там, некая девушка в лёгком платье под полной луной, порхала по поляне, в центре которой было что-то «плохое», во всяком случае, именно так я это ощущал. Девушка порхала не просто так, она изящными движениями посыпала «плохое» место священным для дезнитов песком из розового кварца. Сделав полный круг по поляне, девушка куда-то пропала, а Луна засияла особенно ярко. Миг, и луч серебристого света ударил с небес, после чего всё «плохое» с поляны пропало.

Резко вскочив, я, поморщившись от боли в груди, пытался осознать, что только что увидел. Точнее всё ли я чётко увидел, ведь посыл сна был весьма однозначен. В полнолуние, которое как раз завтра, надо обсыпать логово карги кварцевым песком, после чего оно будет уничтожено… пожалуй орбитальным лазером, вытащил из головы я самую ближайшую аналогию. Инструкции получены, материалы есть, а значит завтра ночью, придётся пободрствовать.

Посмотрев на уже поднимающееся над горизонтом солнце, я понял, что продолжать спать уже нет никакого смысла, а потому надо приходить в себя. Разогнувшись после ночи и поморщившись от боли в рёбрах, я начал понемногу совершать утренний моцион. Надо нормально помыться, посмотреть, что с кольчугой после удара тролля, и всё такое прочее.

Пока я приводил себя в порядок, лагерь тоже начал понемногу просыпаться: с кухни потянуло чем-то вкусным, люди понемногу вылезали из своих палаток, и да, несколько полных ужаса криков огласили округу. Альвин и его товарищи, очнувшиеся после вчерашнего, кричали, дрожали и плакали как малые дети, так что пришлось отправляться их утешать. Мой рассказ о том, что карга точно мертва, и что всё, что они вчера съели уже покинуло их, немного успокоило общую атмосферу, не до конца, но всё же. Альвин, с горящими глазами и с поседевшими волосами даже хотел прямо сейчас отправиться жечь эту поганую деревню, но был остановлен. Смотря на безумно вращающиеся глаза мужика, который выглядел лет на пятнадцать старше чем вчера, я даже начал думать, что может и стоит согласиться, а потом к костру подтянулись дети и сопровождающая их женщина, которая всё ещё старалась смотреть куда угодно, но не в глаза окружающих её людей.

А потом она начала свой рассказ. Как оказалось, всё началось ещё четыре года назад, когда в округе появились первые дезертиры, сбившиеся в банды. Бежавшие от гражданской войны, они жили в лесах и периодически наведывались в ближайшие деревни, требуя дань за «защиту» от самих себя. Брали они немного, вот только крестьянам от этого было нелегче, налог владельцу земель заплати, королевский налог заплати, сборы на войну – заплати, а тут ещё и дезертирам приходилось платить. Получалось так, что у местных только и оставалось, совсем немного зерна, часть из которого ещё и посеять надо. В общем, наступили голодные годы, а местный феодал, проживающий в своей башне в двух днях пути отсюда ничего не мог сделать, так как положил большую часть своей стражи в первый год войны.

Посидели тогда староста с самыми уважаемыми мужиками деревни, подумали, да и решили обратиться к карге, которая жила на соседнем болоте. Тварь это была злобная и кучу людей на болоте погубила, но за его пределы не лезла, да и за помощью к ней и раньше обращались. Вот и решили почтенные мужи сходить к карге, а та возьми да согласись взять деревню под своё крыло.

Сначала всё было хорошо, две банды дезертиров и разбойников просто пропали, перестав тиранить местных, чему те были несказанно рады, а потом и вовсе, карга что-то сделала с полями, окружающими деревню, отчего те стали родить в два раза больше. Крестьяне даже поначалу обрадовались – жизнь то налаживается, вот только карга после сбора урожая пришла за платой. Она потребовала себе одного ребёнка из деревни, на прокорм, местные ей, конечно, отказала и выгнали. Вот только она на следующий день вернулась, да не одна, а в сопровождении тех огров и тролля, которых я недавно убил. Самые храбрые мужики попытались что-то сделать… только куда крестьянину против тролля.

Посмотрев на кровавое пиршество монстров-людоедов, карга потребовала уже двух детей, и их ей дали. Через месяц карга пришла ещё раз, и ещё. В общем, каждый месяц она забирала себе по одному ребёнку.

Дальше стало только хуже. Карга, почувствовав свою власть и силу, начала требовать себе не только детей, но и взрослых для своих ручных тварей, первого сожрали старосту, который всё это и придумал. Сожрали и тех смелых парней, которые хотели добраться до ближайшего города и попросить о помощи. Были сожраны все старики. Карге и её монстрам стали доставлять случайных путников и торговцев, решивших остановиться в деревне, а этой весной и вовсе полностью разорили соседнюю деревню, чтобы и монстров умаслить, и карге своих детей перестать отдавать.

После этого карга переехала в пустой дом старосты, где и поселилась. Туда же она стала приглашать оставшихся в деревне мужчин, кормя их своими отварами и человечиной. У кого-то из попробовавших стряпни карги стал появляться звериные черты: как в характере, так и во внешности, кто-то просто сошёл с ума, ну а остальные… Стали ей просто служить, молча и беспрекословно.

Под конец своего рассказа, женщина поведала, что все дети, которые сейчас в нашем лагере – это все дети деревни. Все что остались. Нет там больше ни младенцев, ни подростков, никого.

Честно, после всего рассказанного мне прямо сейчас захотелось отправиться сжечь эту клоаку. Каннибализм, убийства, якшанье с монстрами, да что там говорить…

Судя по лицам всех остальных, они были похожего мнения. Малейшая искра, и караванщики, с которыми я провёл последние несколько месяцев, готовы превратиться в линчевателей, но так нельзя.

– Как доехать до башни вашего хозяина знаешь? – задал я единственный вопрос, в полнейшей тишине.

– Да, – отозвалась женщина, которая, просто выговорившись, уже стала выглядеть лучше.

– На коне удержишься?

– Не знаю, наверно, – неуверенно ответила она.

– Неважно, – отбросил сомнения я, – Альвин, – обратился я к мелко дрожащему мужчине, который активно потел, – предлагаю отправить гонца к местному хозяину, чтобы он рассудил всё по закону.

– Сжечь их всех надо, живьём сжечь, – сквозь зубы процедил он в ответ.

– Я не против, только надо чтобы всё было по закону, а не по нашему хотению, – я грозно посмотрел на него, постарался умерить его пыл, – тем более кто в здравом уме оставит им жизнь?

– Хорошо, я согласен, – выдохнул он, задрожав всем телом.

– Отлично, Гарт, – обратился я к очнувшемуся утром и неплохо себя чувствующему парню, – справишься с дорогой?

– Думаю да, – ответил он, слегка подавленным голосом.

– Мильтен, – обратился я к караванщику, – составишь им компанию?

– Да, эт я всегда, – кивнул мне он, а потом, немного подумав, посмотрел на Альвина, который подтвердил мой приказ.

– Тогда берите самых быстрых лошадей и вперёд, чем быстрее мы тут закончим, тем быстрее покинем это проклятое место, – произнёс я, а потом, немного подумав, продолжил, – и подойдите ко мне, перед тем как отправляться, я дам вам кое-какую бумагу.

Отправив будущих гонцов готовиться, сам я извлёк из своих запасов плотную бумагу и перо с чернилами. Быстро набросав послание местному властителю как безземельный рыцарь, и заверив всё личным гербом, я закинул свиток в небольшой тубус. Если слова простых людей, которыми и являются наши гонцы ещё можно спокойно проигнорировать, то моё письмо – нет, точнее сложнее. Дожидаясь, когда всё будет готово к поездке, я размышлял, не стоило ли мне отправиться в путь самому? Но прикинув, что своим уходом я лишу караван самой сильной боевой единицы, а в деревне живёт ещё немало людей. Так что – нет, лучше мне остаться.

Отправив гонцов и проводив их взглядом, я дополнительно отправил Фрэки на свободную охоту, чтобы ни один виновный не ушёл от наказания, а то, разбегутся по лесам, лови их потом.

Проверив, как себя чувствует Роб, который тоже уже очнулся и вроде как даже не особо страдал от полученного ожога, я занялся тем, чем мог – пытался немного растормошить детей, которые пережили слишком многое. Опыт из прошлой жизни давал мне в этом небольшие преимущества, но после того что пережили эти дети, даже он пасовал. Показав разноцветные иллюзии, спев несколько песен и рассказав парочку историй, я заметил, что тем самым по большей части успокаивал сам себя и окружающих караванщиков, не все из которых отошли от рассказа девушки.

Лагерь весь день никто не покидал, слишком уж плохая репутация оказалась у деревни рядом с которой мы остановились, а переехать в другое место не было никакой возможности, Альвин и все те, кто с ним отправился, были совсем плохи: обильно потели, их била мелкая дрожь, глаза безостановочно что-то искали. Как сказала Миэль, у них похмелье от действия снадобий карги, и через пару дней они будут в порядке, жаль только, что все её зелья так и не подействовали, оказавшись слишком слабыми.

Так и прошёл наш день, я возился с детишками, Миэль пыталась сварить что-то в своей переносной лаборатории из того что у неё было, чтобы хоть как-то помочь страдающим людям, Мирослава была на подхвате у полуэльфийки. Ну а Роб и Боб, гордо несли вахту, следя за округой.

На следующее утро, за несколько часов до полудня, на горизонте появилась кавалькада всадников. Трое из них были мне знакомы, как и их лошади, а вот оставшиеся явно были не из наших. Семь человек в гербовых накидках уверенно держались в седле, а возглавлял их крепкий мужчина с шикарными усами, плавно переходящими в бакенбарды, которые были заметны издалека.

Кавалькада прискакала сразу к стене из повозок, и, остановившись рядом начала спешиваться. Вперёд сразу вышел обладатель усов года и замер на месте. Логично предположив, что ждут меня, как отправителя послания, я заставил себя ждать.

– Вы сэр Эрик из Талдора? – тут же спросил меня усач.

– Это я, – подтвердил я, и приблизился к нему на расстояние вытянутой руки, – а вы?

– Айзек, просто Айзек. Десятник стражи его милости Эльтьера из Полного Холма, – представился он.

– Хорошо, Айзек, и давай стразу на ты, а то на все эти расшаркивания нет времени, – начала говорить я, заметив, как немного изменилось ко мне отношение усача, – её историю ты уже слышал? – указал я на замершую в стороне девушку.

– Слышал, – слегка погрустнел он, – и милорд её слышал, поэтому и послал меня сюда, чтобы я лично убедился во всём сказанном.

– И если её слова подтвердятся?

– Милорд разрешил действовать по закону, – со сталью в голосе ответил он.

– Хорошо, тогда не будем тянуть, тем более доказательства все должны быть на виду, – надев шлем, и проверив как он сидит, я повернулся к своим людям, – Роб, Боб за мной, Мирослава, ты тоже. Миэль, занимайся в лагере. Гарт?

– Я с вами, – ответил парень.

– Отлично, тогда за мной, – быстрым шагом я направился в сторону проклятой деревни, мерно вышагивая, прямо за мной шли полуорки, удерживая алебарды на плечах.

Когда мы вошли в деревню, я почувствовал всё те же взгляды из окон, вот только запах от деревни стал исходить другой: страх остался, к нему добавилась вонь разлагающихся тел, но пропало предвкушение чего-то, остался только страх. Дойдя до небольшой площади, где находилось логово карги, я остановился, чтобы посмотреть, что изменилось. Трупы огров и тролля лежали на своих местах, как и тела тех, кого мы вынесли из хижины, местные к ним даже не притронулись.

– Великие боги, – с лёгким восхищением произнёс десятник, – настоящий тролль!

– Не просто, тролль, – слегка усмехнулся я, – а мёртвый тролль, причём убитый именно мной.

– Силён, – похвалил меня усач, который уже привык обращаться ко мне по-простому.

– А то, – дойдя до двери в логово карги, я на миг остановился, – предупреждаю сразу, зрелище там не самое приятное, – в подтверждении моих слов Боб невольно вздрогнул и позеленел, вспомнив своё посещение этого места.

– Не пугай меня заранее, парень, – ответил мне десятник, но увидев мой взгляд, понял, что слегка перегнул палку с панибратством, – прошу меня…

– Прощаю, – коротко бросил я, – а теперь прошу внутрь тех, кто не боится расстаться с завтраком.

Через несколько минут я протягивал флягу с водой закончившему блевать десятнику. С благодарностью присосавшись к горлышку, он промыл рот и выплюнул все, что скопилось на землю.

– Я предупреждал, – будничным тоном произнёс я.

– Чтоб их всех демоны бездны да раскалёнными дубинами драли! – экспрессивно произнёс десятник, – Я культистов громил, разных тварей видел и жёг, но это, да…

Разразившись ещё одной порцией отборной брани, он со всей силы пнул обезглавленный труп карги, после чего, наконец, отдышался.

– Это всё понятно, – поддержал его выводы я, – но что теперь будем делать?

– Всех на сук, – со скрытой яростью ответил он, – сначала с тварью связались, а потом и служить ей стали.

Поймав мой многозначительный взгляд, он слегка поумерил свой пыл, но отступать не захотел.

– Знаю, что мы сами во всём этом виноваты, но у них был выбор, – указал он на дома, – или жить, да впроголодь, да не очень хорошо, но оставаться людьми, или стать такими же тварями, как она! – тыкнул он во всё тот же труп карги.

– Так я и не спорю, только думаю, надо сюда ещё людей нагнать, чтобы они запасы деревни забрали, скоро зима, и пусть она тут у вас мягкая, лишней еда не будет, – начал перечислять я, – да и о оставшихся детишках стоит позаботься.

– Позаботимся, и с запасами разберёмся, – хмуро кивнул десятник, – клянусь. Но сначала…

Следующие несколько часов были потрачены на то, чтобы воздать справедливую кару всем, кто скатился до скотского состояния. Люди Айзека входили в дома, крутили там всех и тащили на улицу. Люди даже не сопротивлялись, то ли действительно понимая, что за совершённое ими одна кара – смерть, то ли из-за воздействия карги полностью лишившись воли. Следом людей тащили к ближайшему дереву, где развешивали гроздьями. Среди тех, кого вешали, не было стариков и молодых людей, только крепкие мужчины и женщины, причём первых, как ни странно было намного больше. Все они имели те или иные признаки искажения, у мужчин это были звериные черты лица, или повышенная волосатость не свойственная местным жителям, а вот с женщинами всё было страшнее. Слегка заострённые зубы, выдающиеся когти, начинающие заостряться носы, все они уже начали меняться. Ещё несколько лет, и под предводительством одной старой карги появилось бы несколько десятков молодых, что значило бы гигантские проблемы для всей округи, так что последняя жалость была отброшена.

Заодно я провёл инициацию своим людям, ту самую, которую использовали Титанорожденные. Казнить связанного врага. Того, кто не может сопротивляться и ответить. Сломать тот небольшой барьер, что есть в каждом из нас.

Роб и Боб справились легко. Гарту было сложнее, но и от его клинка умер мужик с кровавыми разводами на бороде. Сложнее всех было Мирославе, которая не хотела никого убивать, во всяком случае – так. Но небольшая накачка, и ещё один труп падает на землю, окропляя всё вокруг кровью. Да – неприятно, да – тяжело, но необходимо.

Закончив с местными жителями, я принялся делать то, что обычно делают победители, собирать трофеи. Меня не интересовали мешки с зерном или засоленное мясо, только что-то ценности, и они тут были, начиная от драгоценных камней в логове карги, в которое я единственный мог спокойно войти, заканчивая заначками крестьян.

Уже вечером, когда всё было кончено, я вернулся в лагерь, где жизнь текла своим чередом. Спасённые мной детишки были заняты сами собой под присмотром единственной спасшейся девушки из деревни. Памятуя о трансформации остальных женщин, я начал присматриваться и к ней, даже нашёл в захваченных нами книжках достаточно сложные заклинания истинного взора и проявления сущности, но ничего не обнаружил. Что значит: или она настолько хорошо замаскировалась, что мои чары её не берут, или она действительно смогла остаться человеком во всём окружающем её кошмаре. Надеюсь, что я всё же не ошибся.

Подбросив в руке кошель, набитый драгоценными камнями, я посмотрел на спасшихся детей и их единственную опекуншу. Их жизнь будет сложной, особенно после того, как слух об их деревне разойдётся по округе, люди существа мнительные и любящие травить слабых, а значит… Они или умрут всеми гонимые, или пополнят собой ряды отребья, которое «мстит» обществу за свои обиды. Ни тот, ни другой вариант мне не нравится, да и не заслуживают они после всего пережитого такой судьбы.

Поймав взгляд Айзека, который зачем-то наблюдал за мной, я дал ему знак подойти.

– Как думаешь, какое будущее их ждёт? – спросил я, продолжая смотреть на детей.

– Честно? Хреновое, – искренне ответил он, – я, и некоторые мои парни, понимают, что, они-то точно ни в чём не виноваты, но остальные…

– Да, – печально подтвердил его вывод я, – не подскажешь тогда, куда их можно пристроить так, чтобы они могли вырастить нормальными людьми?

– Подальше отсюда, так будет лучше всем, – ответил он, – тут им жизни не дадут. Слышал я, что в Альвисе есть воинская школа, созданная его величеством, и берут туда почти всех, вот только…

– После её окончания надо обязательно идти служить? – понял я, о чём он.

– Да, для третьих сыновей и прочих безземельных – хорошее место.

– А если там немного приплатить, то и учить будут лучше, и относиться, – ещё раз подкинул кошелёк я, – да и она, – кивнул я на девушку, – заслуживает лучшей жизни.

– Я в городах всего пару раз за жизнь был, когда отца милорда туда сопровождал, и не скажу, как там жизнь. Но на это, – посмотрел он на кошель, – она точно проживёт.

– Вот и славно, тогда я забираю их с собой, пусть и у них появится шанс на лучшую жизнь.

Бесшумно отойдя, десятник оставил меня одного размышлять о судьбах мира.

Ну а ночью я провёл тот обряд, который увидел во сне, без порхания вокруг логова карги, но с правильным песком и просьбой Великой Мечтательнице очистить это место. Мельчайшие песчинки кварцевого песка задорно сверкали в лунном свете, превращая угрюмую хижину, заросшую мхом в блестящий домик из сказок. Сделав полный круг, я остановился и стал ждать.

Столпившиеся за моей спиной зеваки, явно заинтересовавшиеся моими ночными похождениями, замерли в ожидании чего-то. Милость Дезны не заставила себя ждать. Когда луна полностью выглянула из-за облаков, она начала светиться намного ярче чем обычно. Вокруг хижины начал постепенно формироваться столп из лунного света, который с каждым мигом становился всё сильнее и интенсивней. За десять секунд всё стало заполнено серебристым сиянием до такой степени, что у простых людей начало резать глаза.