Текст книги "Война (СИ)"

Автор книги: Яна Ильинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 44 страниц)

Они продолжали встречаться каждый вечер на замковой башне. Временами молча, но чаще рассказывая что-то друг другу.

– Мои телохранительницы вывели меня из дворца потайными ходами, когда начался штурм дворца. Но бой в гавани я видела. – Тайлис, наконец, решилась рассказать то, что преследовало её в ночных кошмарах. – А потом мы ушли в горы. И оттуда наблюдали за падением моего города.

– Он не был укреплен?

– Был, с суши. Но Курхот пришел с моря. Он расправился с нашими кораблями, как детишки с лодочками из коры дерева. Это было ужасно.

– Мы так и не знаем, сколько было у Курхота кораблей.

– Кораблей? Нет, не кораблей. Галеры. Гребные галеры. Быстрые, маневренные. А когда они подошли к причалу, с них посыпались воины, полчища воинов.

– Отец предположил, что кораблей будет тридцать, и на каждом по двести воинов.

– Он был не совсем прав. Галер было пятьдесят. И не на всех помещалось по двести воинов. На некоторых было примерно на полсотни воинов меньше. Но, в общем, да, так оно и было.

– А у вас какие корабли?

Тайлис горько рассмеялась:

– Торговые! Большегрузные, неповоротливые. Этот пират захватил их всех. Я не знаю, увел ли он их к себе на Острова, или просто забрал грузы. Я видела, как его галеры окружали их. Видела, как они захватывают суда, как людей скидывают за борт. А в это время другие галеры уже причаливали к берегу.

– А как же военные корабли?

– Обычно они в море, не в порту. Встречают торговый корабль, или караван судов. Там они и остались, я так думаю. Пираты захватили и их.

– Отец говорил, что они не убивают противников, делают их рабами, уводят корабли к себе на Острова.

– Твой отец очень многое знает. Я не видела, чтобы корабли сжигали. Но видела, как мои люди умирали.

– Я неправильно сказал. Не противников, пленных. Курхот сам говорил мне под Алмикой. Рабы ценятся не менее, чем товары.

– Хочешь сказать, что он увез моих людей на Острова?

– Думаю так.

Тайлис помолчала:

– Мой бриг… у меня был свой корабль. Я любила выходить в море. Думаешь, они его не сожгли? Он цел?

– Ты сама только что сказала, что корабли они не жгли. Зачем же им лишаться хорошего корабля?

– Не знаю… просто всё, что мне было дорого, всё пропало, уничтожено.

Они помолчали.

– У вас не было катапульт, требучетов? – вернулся опять к теме обороны Иллар.

– Были. Может, мы и потопили пару галер. Я видела, как летели каменные ядра. Но галер было слишком много, и они были слишком быстры.

– Курхот сильный противник. И Альтам.

– Да. Но ты выстоишь.

– Не я, город.

– Но ты мне обещал помощь. Ты не посмеешь отказаться от своего слова.

Иллар улыбнулся.

– Я по-прежнему уверен, что ты поступила неправильно.

– Наверное. Я могла бы отсидеться в горах, собрать своих людей и выступить, когда придет время. – Тайлис замолчала. – Там, после битвы за Переправой, твой отец сказал то же самое. Мне надо было хотя бы объявиться, поднять свой стяг. Но мне страшно. Очень страшно. За нами была погоня, мы несколько раз еле спаслись. Я защищалась, дралась. И очень боялась.

– И сейчас?

– Сейчас мне стыдно. Я не могу возглавить людей, если я сбежала, ничего не сделав для королевства. Трусу нет места на троне.

– Лучше поздно, чем никогда.

– Потом. С твоей помощью. Ты поможешь мне победить Курхота. И тогда я вернусь.

– В Кордию, занятую Сеготом? Извини, но у меня не будет столько сил, чтобы выгнать Сегот.

Тайлис тихонько рассмеялась.

– Ты только что боялся, что не удержишь город. А теперь рассуждаешь, что у тебя не хватит сил на Кордию. Давай подождем.

– А ты не думаешь, что когда в Корде будет фальшивая Тайлис, многие вернутся в королевство. К фальшивой тебе. Под ее, а не твою защиту.

– Если это спасет людей, может пусть так и будет? – деланно равнодушно произнесла Тайлис.

– Ты так не думаешь.

– Нет, не думаю.

– Тогда объявись.

– Сейчас осада. Уже поздно. Никто меня не услышит. А Курхот разозлится ещё больше.

– Зачем ты так нужна Курхоту?

– Обменять на фальшивую? Не знаю. Мешаю. Может, у него договор с Сеготом.

Однажды в городе наступила тишина. Катапульты и «буйволы» не стреляли, не слышны были звуки бьющихся друг о друга каменных глыб, ломающегося дерева. И Кандир доложил Иллару:

– Милорд, противник прислал парламентера.

– Да? И что Курхот с Альтамом требуют? Сдаться? – поднял брови Иллар.

– Встречу. Они просят встречу.

– Просят? Даже не требуют?

– Полностью на наших условиях. Мы готовим место, время, количество сопровождающих.

– Даже так? На ловушку не похоже, – задумчиво произнес Иллар.

– Может, последнее предложение сдаться. Они близки к созданию двух брешей. И даже трех, если они готовят еще и подкоп.

– Но у нас ещё Малый город. На что они надеются?

– У нас нет четких сведений о том, что творится за стенами. Возможно, к нам идет подмога. Тогда это их последний шанс убедить, устрашить нас, заставить сдаться.

– Или наоборот, – продолжил за ним Иллар. – Поддержки не будет. Тогда тем более незачем предлагать встречу. Чего им бояться… Малый город осаждать и штурмовать легче. Территория не та. – Иллар прошелся по залу. – Легкой эта победа, конечно, не будет. Но, если рассматривать самый плохой расклад, они могут себе позволить осаждать город хоть до следующего урожая. Альтам обеспечит их пропитанием, населению без власти придется подчиниться. А через год мы будем слабы, и нас можно будет перебить простыми уколами меча.

Кандир покачал головой, Бахтин удивленно вскинул голову.

– Что с вами, милорд?

Иллар рассмеялся:

– Я же сказал, рассматриваю самый страшный вариант. Вы сами совсем недавно предлагали заняться тактической подготовкой.

– Но раньше вы со мной не согласились.

– Я пытаюсь понять, чего ждать от встречи.

– Вы пойдете?

– Да. Надо посмотреть, что у них на уме. От этого будет зависеть, какой из вариантов ближе к правде.

Встречу назначили у южных ворот. Как самых уцелевших. На равном удалении как войск Курхота-Альтама, так и стрелков на стенах столицы.

Поставив шатер, его окружили тяжелые латники илонийцев и Альтама. У Курхота их не было. Иллар на встречу облачился в кольчугу, в сделанные для него простые, но прочные доспехи. Кольчужный капюшон был накинут на голову, на нее надет шлем. Меч Отари также был с ним.

Носить доспехи он так и не научился, драться в них тем более, но хотя бы не выглядел в них увальнем, как в первые дни. Он сомневался, что на встрече он будет драться, были приняты все меры предосторожности. Но от предательской стрелы доспехи смогут защитить.

Именно так и расценили его одеяние и сопровождение Альтам и Курхот. Альтам тоже был в своих доспехах. Но в них он чувствовал себя намного уверенней, чем Иллар. Уж он-то привык в них и сражаться, и быть во главе своего войска. Курхот же был одет так же, как и в прошлый раз. В дорогие, но добротные одежды. Прочные кожаные и металлические накладки были скорее украшением одежды, хотя и могли защитить от стрелы, пущенной издалека.

Они все трое одновременно зашли в шатер. Пологи не были опущены, но сопровождавшие их воины в тяжелом облачении стояли вне зоны слышимости. Со стороны Иллара, их возглавляли Фаркус и Латин.

Простые стулья вокруг стола, три кубка с разбавленным вином, сыр, мясо, фрукты.

После объявления знаменосцами титулов своих господ, трое мужчин остались в шатре одни.

Иллар рассматривал своих противников. Курхот не изменился. Такой же самодовольный и с виду даже добродушный. Альтам также казался спокойным. Ожог на щеке приобрел уродливую форму, герб Торогии угадывался в нём с трудом. «Не слишком была хорошая идея», – подумал Иллар, но тогда ему ничего более умного не пришло в голову.

Курхот с Альтамом также с неподдельным интересом рассматривали его. Перед ними сидел воин. Твердый, спокойный взгляд на загрубевшем лице. Бровь рассечена осколком камня, на подбородке след ожога.

– Ты не отсиживался во дворце, мой мальчик, – задумчиво прервал молчание Альтам.

– Нет, – спокойно подтвердил Иллар.

Встречу просили они. Пусть первыми и начнут.

– Не завтра, так послезавтра мы войдем в город, маленький Брайт, – добавил Курхот.

– Там и останетесь.

– Да, конечно, нам ещё предстоит много работы, чтобы взять весь город. Но мы всё равно его возьмем, мой мальчик. – Альтам продолжал задумчиво рассматривать его.

– Я думаю иначе.

Альтам и Курхот переглянулись.

– Ты достойный противник, Брайт, – произнес Курхот. – Отличный воин. Твои люди идут за тобой. Мы решили не убивать тебя…

Иллар ждал.

– У Его Величества Альтама имеется наследник. Но у меня его нет, – продолжил Курхот. – Мои сыновья убиты в этой войне… Храбрые, сильные юноши, хотя и не все выполнили свое предназначение. Но они убиты как воины. Хорошая смерть…

Иллар не произнес ни слова. Он понял, к чему клонит Курхот.

– Мои люди привыкли уважать сильных противников. Любая из моих дочерей сочтет за честь стать твоей женой.

Иллар не смог удержать мимолетной улыбки, вспомнив рассказ Стенли, как Курхот пытался вручить ему одну из своих дочерей.

Курхот нахмурился, заметив улыбку, но не стал прерываться:

– Став моим зятем, ты будешь наследником огромной державы. И Илония будет твоей, как и предполагал для тебя твой приемный отец, король Альтам. Но теперь ты будешь владеть и Арилазой, и Кордией, и моими островами. Люди примут тебя. Не могут не принять королевскую кровь и великого воина.

Иллар повернулся к Альтаму:

– Что будете иметь с этого вы, ваше величество?

– Доброго соседа, как и планировалось раньше, мой мальчик. Я оставлю тебе почти всю Илонию. Но мы договоримся, какие именно земли я потребую взамен.

– Выход в Мадарис?

– Это естественно, мой мальчик. Весь восток Илонии, твои корабельные леса. Глупо отказываться от них, если у меня теперь будет прямой путь в Мадир, – развел руками Альтам. – У тебя будет Кордия, у меня Мадарис. Все справедливо.

– И не будете управлять мной, как собирались?

– Ты взрослый мужчина, мой мальчик. И у тебя будет уже другой покровитель. – Альтам показал на Курхота. – Я отступаюсь от притязаний на твою преданность. Только на дружественное для наших обоих королевств соседство.

Иллар молчал. Курхот и Альтам не прерывали его молчание, но и не спускали с него взгляда. Иллар чувствовал, что это еще не все.

– Ты назвался лордом Илларом, когда пришел сюда, – продолжил Курхот. – Но ты ошибаешься. Согласно илонийским законам, ты теперь носишь титул принца.

Иллар сжал зубы. Вот оно, ради чего была созвана встреча.

– Я с прискорбием сообщаю тебе, что мы нашли тело твоего отца. И твоей сестры…

Курхот с Альтамом не спускали с него глаз. Иллар изо всех сил пытался оставаться спокойным и только надеялся, что выступивший на его лице пот не выдал его чувств. Он не произнес ни слова, боясь, что голос подведет его, и даже попытался разжать пальцы на рукояти Отари. Бесполезно. Да, он понимал, что верить этим двоим нельзя. Но они не просили бы встречи, если бы у них не было доказательств.

Подтверждая его догадку, Курхот продолжил.

– Как ты уже, наверное, знаешь, карета, в которой находился твой раненный отец и твоя сестра, пропала. Сказать по правде, я не знал, как именно пропал принц Интар, не знал, что вы ищите карету, и не организовал поиски. Если бы знал, возможно, мы не опоздали бы. Но на днях мои люди нашли в старом заброшенном руднике карету принца. И тела его и дочери. Как выяснилось позже, – продолжал рассказ Курхот, – в этих местах были убиты несколько илонийцев. Видимо, телохранители твоего отца. Отвлекали на себя внимание от убежища. Лучше бы они сдали нам своего принца, тогда бы он остался жив. Он умер не сразу. Видно было, что за ним ухаживали. Возможно, его дочь. Но что может сделать испуганная девочка. Он умер. И твоя сестра осталась одна. Вначале у нее была еда, дрова, чтобы поддерживать огонь. Там было озеро, была вода. Но еда закончилась. Как закончился и огонь. В карете было предостаточно теплой одежды. Мы нашли ее закутанной в одеяла, плащ. Но она умерла от истощения. От голода.

Две пары глаз не сводили с Иллара внимательного взгляда.

– Мы оказали принцу и его дочери должное уважение. Их тела уже в пути. Мне привезли лишь их вещи.

Курхот выложил на стол несколько платьев, чернильницу, гербовую бумагу, перо. Достал и открыл шкатулку.

Иллар смотрел, боясь протянуть руку, чтобы эти двое не заметили, как она дрожит. Платье было Оветино, жакет отца. Отцовская походная чернильница, его любимое перо. Шкатулка сестры, а в ней мелкие драгоценности, гребень. Наверное, все это принадлежало Овете, Иллар не мог сказать точно, никогда не обращал внимание. Но кулон в виде листочка был однозначно сестры.

– Его величество Альтам, не скрою, был рад смерти своего давнего врага, – сказал Курхот. – Но, признаться, я встречался с принцем Интаром, и он произвел на меня весьма приятное впечатление. Я скорблю вместе с тобой, сынок.

– Мы не требуем ответа прямо сейчас, – прервал молчание Альтам. – Ты можешь дождаться, когда мы возьмем внешнюю стену. Мы не будем подрывать твой авторитет. Ты можешь подождать, пока привезут тела твоих родных. И когда все убедятся, что титул принца твой по праву, тогда и примешь наше предложение. Ты будешь героем, который спасет город и свою страну. Но сдавшись раньше, ты сохранишь больше и своих, и наших людей. Ты уже принц и именно в твоих руках вся власть.

Иллар молчал. Молчали и двое сидевших напротив него мужчин. Наконец Курхот прервал молчание.

– У меня еще одна новость для тебя, на этот раз хорошая. Я веду сейчас переговоры с королем Дюрталом. Об освобождении твоих родных. Когда ты согласишься на наше предложение, хочу, чтобы встреча с родными была достойным моим подарком. Тем более что речь тут идет не только о твоей тетке и ее муже. Но и о твоих братьях.

– Даже так? – голос Иллара был сух и безжизненен.

Вот и будущие заложники. Если Курхот не лжет.

– Надо сказать, что Дюртал поступил слишком жестоко, задержав у себя принцессу Илонии. Он не имел права. Я полностью осуждаю его. Держать в плену женщину… Я сам с Сегота и прекрасно помню замок Мелах. Именно там она и содержалась под стражей. Неприступная крепость. Небольшая, но мощная. И большой гарнизон. Твои братья, твой рассудительный кузен Тарлин, и безрассудный Стенли, мне ли не знать его, совершили большую ошибку, пытаясь освободить оттуда отца с матерью. Хартан, комендант крепости пленил их. Сейчас семья принцессы Талины полностью во власти Дюртала. Мне пришлось пойти на некоторые уступки в отношении Кордии, чтобы начавшиеся наши переговоры закончились успехом.

– Я принесу принцессе Талине мое глубочайшее сожаление о смерти её брата, и её племянницы, – вступил в разговор Альтам. – Думаю, нам пора заканчивать вражду. Смерть твоего отца удовлетворила мою месть. А сейчас погибло слишком много народу. Признаться, я не ожидал этого и не хочу больше терять своих людей. Впереди зима, королевство должно жить, а не умирать. Думаю, ты согласишься со мной.

– Да, я согласен.

– Тогда мы ждем твоего решения, – Курхот весь светился от радости, – в какой удобный для тебя момент ты переведешь свои войска под наши знамена. Мы перезимуем в Нарте, как будущие родственники. За это время как раз привезут моих дочерей. У меня их много, ты можешь выбрать любую. Весна ознаменуется свадьбой и новым королевством. Кстати, при таком решении королева Тайлис вполне может заменить в Сеготе фальшивую. Очень удобно выдать замуж настоящую королеву Кордии за сына Дюртала. Пусть живет там. Но Кордию, сынок, мы ей не отдадим.

– Мы не будем спрашивать ее согласия?

– Для нее это самый лучший из вариантов. Думаю, ей надо будет благодарить нас за такое великодушное предложение.

– А какую участь вы планируете для короля с королевой?

– О небеса, Атир, – засмеялся Альтам, – ну не потребуем же мы голову твоего дедушки. Как ты мог подумать о таком? Да еще, – Альтам кивнул на Курхота, – от своего тестя. Король Корн и так больше времени проводит в стойле у лошадей, чем на троне. Так и останется дальше. Пусть доживает в спокойствии и почете.

– У вас имеется ещё, что сказать мне?

– А тебе разве нет?

– Я бы хотел подумать.

– Несомненно. Если до утра ты не дашь ответа, мы возобновим стрельбу. Но это ничего не значит, мой мальчик. Как мы и договаривались, это просто дань твоей смелости. Все договорённости останутся в силе. Ты проиграешь с честью. Женитьба будет тем мирным договором, который ты заключишь. Ты будешь героем. Спасителем. – Голос Курхота был по-прежнему добродушным, усыпляющим.

– Я ещё не договорился с вами.

– Это только время, мой мальчик. Ты сам это прекрасно понимаешь.

– Я не ваш мальчик.

– Не груби, сынок. – Курхот укоризненно покачал головой.

Иллар встал.

– Я осведомлю вас о своём решении, – сказал он и вышел из шатра.

Он молчал до самого дворца. Не ответив ни на вопрос Фаркуса, ни на шутливое замечание Латина. Казалось он их и не слышит.

То же самое было и в зале Совета. Иллар ходил взад и вперед, не обращая внимания на ожидавших его рассказа Кандира и Бахтина. Остановившись около стены, он стукнул несколько раз по ней кулаком.

– А теперь головой, – тихо, но отчетливо произнес Латин.

Еще прежде, чем он закончил фразу, Иллар не ударился, но прислонился головой к стене. Латин осекся. Фаркус вздохнул.

– Пойдем, сынок, – сказал он, вставая.

– Не поможет, – глухо произнес Иллар.

– А мы попробуем.

Они вышли.

– И что это было? – спросил Кандир у кинувшегося вслед за ними Латина.

Тот пожал плечами.

– Сейчас Фаркус вытрясет из него дух, тогда и узнаем.

Поединок, такой проверенный способ привести мысли в порядок, ничего не дал. Фаркус внимательно наблюдал, привычно направляя Иллару соперников одного за другим. Иллар бился слабо, без напора. Проигрывал и не замечал этого. Ярости не было, нечего было гасить. Был, с удивлением заметил Фаркус, страх. Ведро ледяной воды не остудило, а лишь скривило губы в болезненной гримасе.

Фаркус снял куртку и кинул её Латину. Подойдя к еще не очухавшемуся после ледяного душа юноше, он с размаху ударил его ладонью по щеке. Не ожидавший этого Иллар упал, Фаркус рывком поднял его и ударил второй раз. На уровне рефлексов Иллар успел перехватить его руку, но Фаркус, притянув его второй рукой к себе, ударил коленом в грудь. Через мгновенье, два тела каталось по земле, в пыли и соломе замкового двора.

Латин остановил ринувшихся растаскивать их солдат.

– Я, конечно, ожидал что-то типа такого, но не до такой же степени, – бормотал он про себя.

Фаркус был мощней. И сильней. Прижав соперника к земле, он награждал его тумаками, но противник был молод, ловок и хорошо учился. Вырвавшись из захвата, Иллар успевал несколько раз ударить Фаркуса, прежде чем снова оказывался под ним.

В один из моментов, сумев вырваться, Иллар не стал нападать, а, пошатываясь, шагнул в сторону.

– Я не могу ему сказать… – шептал он. – А должен… Я обещал… Но это убьет его…

– Ведро, – крикнул Фаркус Латину.

Тот подбежал с ведром. Но на этот раз Фаркус не стал выливать его на Иллара. А взяв за за волосы, опустил на мгновенье его голову в ведро. Тут же вытащив, опустил снова, лишь дав юноше судорожно вздохнуть воздуха. Повторив процедуру еще пару раз, он остановился. Но теперь сам Иллар опустил голову в воду и держал там немного дольше, чем позволял себе Фаркус. Вытащив голову, он устало опустился на скамью.

– Спасибо, – тихо сказал он.

Никто не должен был видеть внука короля таким раскисшим, и Фаркус в который раз спас его от позора, прочищая голову от нежелательных мыслей таким жестоким способом.

Иллар встал и уже сам вылил на себя остатки воды. Подойдя к колодцу, тщательно умылся, вымывая грязь и солому из волос. Предусмотрительный Латин забрал у прибежавшей служанки его чистую одежду, за которой послал, еще выходя из зала Совета, и протянул ее Иллару.

– Я что, тут, что ли буду переодеваться, – буркнул Иллар, рассматривая свои заляпанные грязью штаны и теребя в руках чистые.

– Можешь идти в свою комнату в таком виде через весь дворец, – услужливо предложил Латин.

Фаркус фыркнул. Ему чистую одежду принес посланный мальчишка и он, долго не раздумывая, уже переоделся. Иллар, вздохнув, последовал его примеру.

– Латин, – сказал Иллар, проведя пару раз протянутым гребнем по коротким волосам, – пригласи короля в зал Совета. Пошли, – повернулся он к Фаркусу.

Фаркус оглядел юношу. Синяков на лице вроде не осталось, а то пришлось бы объяснять Кандиру и Бахтину, а еще хуже – королю, откуда они появились, если не было ни штурма, ни битвы. Глаза спокойные, сухие и решительные.

Ожидая Корна и Латина, Иллар уже полностью владел собой.

– Ваше величество, – приветствовал он вошедшего короля.

– Да, Иллар. – сказал немного напряженный Корн, садясь на свое место.

До этого Иллар всегда справлялся сам. Корн не вмешивался, лишь принимая ежедневные доклады от внука. Его самочувствие намного улучшилось, но единственное, что позволяла ему Алаина, это посещать защитников столицы. Король теперь часто бывал на стенах, на башнях осажденного города, его видели на тренировочных плацах, на стрельбищах, он посещал мастерские, навещал раненных. Люди знали, что король с ними и это вселяло уверенность в завтрашнем дне.

– Мой отец жив, – произнес Иллар, обведя всех спокойным взглядом

– Что? Как? – раздались голоса.

Корн внимательно глядел на внука.

– Тебе сообщил об этом Курхот с Альтамом?

– Они сообщили, что нашли их тела…

Иллар коротко рассказал о пещере, о найденной карете, о вещах отца и Оветы.

– Курхот рассказал всё весьма правдоподобно, – продолжил Иллар без перерыва, – про рудник, про телохранителей. И вещи все подлинные. Думаю, он действительно нашёл и карету, и вещи. И даже тела привезут. Но не отца и Оветы. Потому что они живы. Курхот солгал. Он говорил, но это были лишь слова. Главным были их взгляды. Они смотрели на меня. Очень внимательно смотрели. Курхот без своих угроз, а Альтам без насмешек. Они не знают, есть ли у нас связь с городами. Они догадываются, что нет. Ни один наш лазутчик не вернулся. Но они не знают, проникли ли к нам лазутчики извне, не получили ли мы известия голубиной почтой. И они решили проверить это именно так. Отец жив, он идет сюда и ведёт помощь, и им надо было увидеть, знаю я об этом или нет. Боюсь, я подтвердил их догадки. Мне не хватило хладнокровия, и я слишком поздно понял это. Поначалу я поверил, что отец и Овета погибли. И они это увидели. Теперь они знают наверняка, что у нас нет связи с остальным миром.

Иллар перевел дыхание.

– И еще два немаловажных обстоятельства. Курхот рассказывал так, что было видно, что отец и Овета первое время жили там. Он посчитал Овету несмышлёной девчонкой, не зная, что Овета – лекарка и у неё всегда при себе её лекарственные снадобья. Я не верю, что она не смогла бы спасти отца. И второе. У них обоих имеются перстни. У Оветы, как и у нас со Стенли и Тарлином. – Иллар протянул руку и показал свой. – Внуки короля, у нас он есть у каждого. У отца – свой. И я его хорошо знаю. Было бы уместно снять их с трупов и предъявить для опознания. Но не сняли и не предъявили. Они живы.

– Вы уверены, милорд? – Кандир нервно барабанил пальцами об стол, поглядывая на застывшего короля.

– Да.

– Ты скажешь об этом Алаине? – тихо спросил Корн.

Повисла пауза.

– Нет, – наконец сказал Иллар, выдохнув.

– Дальше. Это же ещё не всё? – спросил Корн.

– Нет, не всё.

Иллар рассказал о предложении Курхота.

– Курхот предлагает мне в жены свою дочь. Объясняя это восторгом моим мужеством и великими военными достижениями, – Иллар скривил губы, – и объявляет меня наследником Ситара, Кордии, Арилазы, и части Илонии.

– Вторая часть отходит Альтаму, это можно понять так?

– Да, думаю вся северная и восточная часть королевства.

– Что в таком случае уготовано королю? – спросил Кандир.

– Покой на ферме.

– Они дали тебе время на раздумье, или потребовали ответ сразу? – спросил Корн.

Иллар перевел дух, собираясь с силами. Его усилие заметил только Фаркус, внимательно следивший за ним и ждавший именно этого. Иллар произнес спокойно и даже деловито:

– Они не ограничивали меня во времени ответа. Но я в любой момент могу согласиться на их условия, и как имеющий в своих руках всю власть, либо при подтверждении моего титула, когда привезут якобы тело моего отца. Желательно до зимы, чтобы они перезимовали в столице. К весне он привезет своих дочерей на выбор. Еще, – Иллар посмотрел на Корна спокойным взглядом. – Курхот сообщил, что Дюртал пленил Стенли и Тарлина, когда они пытались освободить Талину и Стенка. Не без некоторых подробностей, которые не говорят ни в пользу правды, ни в пользу лжи. Но, по словам Курхота, он ведет переговоры с Дюрталом об их освобождении.

– И передаче их Курхоту.

– Да.

– Заложники, – глухо пробормотал одеревеневший Корн.

– Да. Если это правда.

– Что заставляет тебя сомневаться? Опять их взгляды?

– Не знаю. Они удовлетворились, что догадка их о том, что я ничего не знаю, верна. Решили припугнуть, заставить принять их предложение.

– Вот тебе и ограничение времени на раздумье.

– Да, я тоже расценил это именно так. Вернее, думаю, они хотели, чтобы я это так расценил. И поэтому считаю, что, как и со смертью отца, это ложь. Им надо было запугать меня. Сообщить, что отец и Овета погибли, что у них есть заложники. Если я соглашусь, не дождавшись помощи, они победят. Они лгали. Они знают, что помощь идет. И теперь, по моей реакции, они поняли, что мы этого не знаем. Мы испугаемся и сдадимся.

– Ты себя пытаешься убедить или меня, Иллар? – тихо спросил Корн.

– Вас, ваше величество. Мне не надо убеждать себя, я уверен в этом. Обычно идут на переговоры, когда заложники уже у них в руках. Они бы предложили организовать встречу тогда, когда тела отца и Оветы и заложники были бы тут. Как тогда, под Алмикой. Увидев Стенли, я уже готов был сдать город. Так получилось бы и сейчас…

– Увидев дочь и её семью, я бы сдал Нарту, – глухо проговорил Корн. Он поднял голову, – ты почти убедил меня, Иллар.

Он задумался. Потом поднял голову:

– Лайна, они ничего не сказали про твою мать?

Иллар стиснул зубы. От матери не было никаких известий, как только она оказалась в Тоготе. Матас также ничего не знал о ней. За время осады, возможно, он что-то узнал. Но сообщить в Нарту просто не смог.

– Нет, – покачал головой Иллар, – про маму ничего не было сказано.

– Что ты им сказал?

– Сказал, что подумаю.

– И на этом всё?

– Да, всё.

Корн встал.

– Тогда действуй, исходя из того, что твой отец идёт на помощь.

Когда все разошлись, Фаркус подошел к Иллару:

– Если ты так уверен, чего же ты боялся?

Иллар поднял на старого воина усталые глаза.

– Я не был уверен.

– В то, что говорил, или в то, что убедишь короля?

– Я уверен только в том, что отец жив. Но не уверен, что Талина со Стенком не у Дюртала. И про Стенли с Тарлином. Слишком много подробностей. Я обещал ничего не скрывать от него, но не мог представить себе, как сказать об этом. Сказать так, чтобы не убить его на месте.

– Если парни освободили мать, а Курхот союзник Дюртала, вполне логично, что последний все рассказал первому.

– Да, поэтому у меня получилось так легко убедить короля.

– Тебе надо отдохнуть, парень, – покачал головой Фаркус, – ты уже сам противоречишь себе, запутался, пытаясь строить предположения типа – я знаю, что они знают, что я знаю. Например, я вижу четкую картину: твой отец жив и готов смести их к демону. А они запугивают тебя несуществующими заложниками.

Не удержавшись, Иллар засмеялся.

– Спасибо, Фаркус. Если дед понял всё также, я добился своей цели. Мы будем сражаться дальше. – И спросил без видимого перехода. – Слушай. Я никогда тебя не спрашивал. Но сейчас спрошу. У тебя есть семья?

Фаркус удивленно воззрился на своего командира:

– К чему вдруг такой вопрос? – Впрочем, тут же и ответил. – Была, давно. Я уж и не помню. И жена, и дочка. Жена умерла уж, наверное, лет пятнадцать назад. А дочка живет с мужем в Дорне. Я к ним наведываюсь, когда есть возможность. Иногда они приезжают в столицу.

– Есть и внуки?

– Да, пара сорванцов. Еще совсем малы, но я уже присмотрел им тут местечко пажами. А там недалеко и время серьезного обучения.

Иллар вдруг сделался серьезным и торжественным. Но Фаркус видел в его глазах смешинки.

– Научи их драться, как сам. А то, чувствую, когда ты уже не сможешь выколачивать из меня дурь, мне понадобится твоя молодая замена.

Фаркус в голос, от души рассмеялся.

Обстрел возобновился сразу после встречи.

Осажденные были готовы к прорыву. К местам возможных брешей подвозили доски, бревна. Если стена рухнет, они будут закладывать брешь и продолжат защищать. Еще не все было потеряно. Но многие катапульты были переведены на башни Малого города. Когда каждая башня малой крепостной стены была укомплектована двумя катапультами, а большие требучеты установлены в самом городе, Кандир позволил инженерам чуть сбавить темп строительства.

Связь с внешним миром оставалась только голубиная. Они посылали лазутчиков. Но после пятого, голову которого, как и первых четырех, враги возвращали за стену катапультой, перестали отправлять людей на верную гибель.

Голуби приносили редкие коротенькие сообщения от Хайдира, от Правителей, от Учайка с Ароном. В Илонии дела обстояли не самым лучшим образом. В Кордии хозяйничает Сегот, Курхот занял не только всю Арилазу, но и Гелназ с Джарном, осадил Габерн и Иртил. Со стороны Торогии войска Альтама захватили весь восток Илонии.

У Альтама понятно откуда такое войско. Он готовился и выжидал. Но откуда столько воинов у Курхота? Неужели он привлёк на свою сторону всех наёмников мира? И не мог так быстро сдаться Гелназ, а зачем осаждать Иртил, распылять силы, если он не представляет никакой выгоды, да и Тогот к нему слишком близко. Вопросов больше, чем ответов.

Главы гильдий приносили ему редкие сообщения, которые приходили к ним с голубями. Те только запутывали дело. С одной стороны, войска собирались, и Хайдир уже смог собрать более трех тысяч воинов. Но почему-то нет упоминаний о сданных и осажденных городах, о сражениях, разрушениях, погибших.

Иллар разложил полученные голубиной почтой донесения по порядку их получения. Тонкие невесомые листочки, короткие, сжатые слова. И почти все одинаковые. От Учайка, от Арона. От Сарии, от Манвела, Хомлина. Одно и то же. Собрали. Погибли. Сдали.

На них не стояли даты, просто Иллар помнил их наизусть. Когда, куда, сколько. Сведения неутешительные. И нет никаких сведений, что готовится всеобщее наступление, о матери, отце с Оветой, о Талине со Стенком. Где Стенли и Тарлин? Если Курхот с Альтамом лгут, то почему о его родных так и нет известий? Он все вглядывался и вглядывался в строчки и, что-то решив для себя, повернулся в Латину: