Текст книги "Война (СИ)"

Автор книги: Яна Ильинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 44 страниц)

– А ты бывал в военных походах?

– Конечно, – удивленно посмотрел на него юноша. – Я же воин.

– И какая доставалась тебе добыча?

– Оружие. Я привозил матери рабов. Зеркала, красивые гобелены. Посуду. Она очень любит красивую посуду. И много-много тканей.

– Какое оружие доставалось тебе?

– Мечи, кинжалы, арбалеты, пики, копья, луки, стрелы.

– Ты стреляешь из лука?

– Немного, но предпочитаю арбалет.

– Для чего тогда тебе лук и стрелы?

– У нас есть воины, для которых лук привычней, чем для меня.

– Каким еще ты владеешь оружием? Как ты собирался убить меня на поле боя? Арбалетный болт?

– Нет. Я должен был встретиться с тобой лицом к лицу. У меня был меч и топор. Но тебя не было в бою, – очередную издевку Раднир и не подумал скрывать.

– На мне, как и на короле Матасе были бы латы.

– Мой меч пробивает латы.

– Тоже добыча?

– Нет, подарок.

– Чей?

Раднир прищурился, глядя на Интара:

– Какая тебе разница?

– Интересно. В нашем мире не столь много искусных кузнецов и еще меньше условий, чтобы сделать меч, способный пробить латы.

– Ты имеешь в виду Тогот? Да, я слышал о тех умельцах. Возможно, мой меч оттуда. Я не знаю.

– Опиши его.

– Клинок чуть больше обычного, и ширина у гарды тоже. Но это не утяжеляет его, как, казалось бы поначалу. Рукоять плоская, сужающаяся кверху, обмотана полосками мягкой шероховатой козьей кожей, крестообразная гарда. Навершие ромбовидное. Я видел мечи красивей этого. Но надежней – нет.

– Есть клеймо?

– Да, листок дерева. На навершие и на клинке у основания.

– Нарисуешь?

Интар кивнул Овете, и та принесла бумагу и письменные принадлежности. Интар протянул юноше перо.

– Давай.

Расправив на их столе лист пергамента, Раднир уверенно провел несколько линий.

– Это клеймо улисского кузнеца, – сказал Интар, взглянув на рисунок. – Лист кустарника трамы, который растет только в болотах Улиссы.

– Улисские кузнецы, значит, самые лучшие?

– Не совсем. Руда у них горлитская, но они добавляют свою, которую добывают в горах у озера Аим и в своих болотах. Обогащая, таким образом, горлитскую руду некими веществами, которые и придают крепость их клинкам.

– А вес?

– Вес уменьшается за счет дола. Ты не упомянул о нем. А ведь он необычен.

– Да, вместо одного – их два.

– Для обычного меча это было бы опасно, он мог бы сломаться. Но улисский клинок более упруг.

– Ты же не воин. Откуда ты можешь знать? – не удержался от вопроса явно пораженный Раднир.

– Искусство изготовления оружия – одна из интереснейших тем разговоров среди воинов. Ты же воин. Почему этого не знаешь ты? – вопросом на вопрос ответил Интар.

Раднир нахмурился.

– Обычно меня больше интересует дерево, из которого построить мачту, сделать весло или заделать пробоину в корабле, чем залатать парус или полностью заменить его. Ну и еще погода. Когда будет шторм, а когда штиль.

Интар рассмеялся.

– Тут я готов послушать тебя. Вот об этом я ничего не знаю.

– Расскажи что-нибудь еще, – про оружие Радниру было слушать явно предпочтительней.

Интар указал ему на бумагу.

– Нарисуй то оружие, которое ты встречал, я попробую рассказать тебе.

Юноша принялся увлеченно рисовать один рисунок за другим.

Овета украдкой взглянула на отца, поняв его хитрость. Не обязательно было рисовать, достаточно рассказать, но увлеченный Раднир, не ведая подвоха, брал в руки перо как нечто само собой разумеющееся. Пусть это были руки воина, но явно не простого солдата. Линии уверенно и четко ложились на пергамент, юноша и показывал, и жадно слушал, что говорил ему Интар.

Они еще долго говорили об оружии. Овета посетовала на себя, что она не тетя Талина, ей это было не интересно. Хотя она была твердо уверена, что далеко не все воины знают то, о чем сейчас рассказывал её отец молодому пирату. Она тоже взяла листок бумаги и легкими штрихами набросала их пещеру. Высокий свод, озеро, силуэт коня невдалеке, карету у воды, потухший костёр и пленника, облокотившегося на колесо. Неожиданно для себя на отдельном листе нарисовала Раднира. Таким, каким он был сейчас, голова немного наклонена вперёд, лоб наморщен, а глаза слегка прищурены, он внимательно и жадно слушал её отца, впитывая в себя новые знания. Рассердилась на себя, скомкала листок и прижалась к отцу.

На подробном описании Интаром отличий кузнецких печей Тогота и Батлука, она уснула у него на плече.

В следующий раз Интар спросил у юноши:

– И из какого же дерева лучше сделать мачту?

– Из пихты, – последовал незамедлительный ответ.

– И где вы её достаёте?

– В Арадилии мы поднимаемся по реке до лесного массива. Там имеются подходящие стволы.

– Только пихта?

– В дело идёт всё. Нам же надо ремонтировать корабли.

– Среди вас есть плотники?

– Конечно. Плотник – обязательный член команды. Но если придётся, мы все берём в руки топор.

– Галеры тоже имеют мачты и парус?

– Не все. Но те больше ходят вдоль берега.

– А вы выходите в открытое море?

– Можно, но лучше тоже не упускать берег из вида.

– Чтобы держать строй?

Раднир искоса посмотрел на Интара и промолчал. Но Интара это не остановило.

– Как вы добиваетесь слаженного хода на галерах? Одновременно поднять и опустить весло – большое умение. Мы учим лошадей идти в упряжке, это требует долгой тренировки. Тем более, если это шестерка лошадей.

– Люди – не лошади.

– С ними сложней.

– С рабами. Но не с воинами.

– И всё же?

– У нас есть барабанщик или флейтист. Он отбивает ритм. И есть команды, которые отдаёт помощник капитана – гортатор.

– Ты сидел на вёслах?

– Конечно. Но когда был юнгой.

– Не тяжело было?

– Я сидел у борта, там усилий нужно меньше, чем снаружи.

– А рабы?

– Что рабы?

– Они тоже подчиняются командам вашего гортатора?

– А ты считаешь, что если они будут прохлаждаться или посмеют не услышать приказ, то в награду получат дополнительную миску похлёбки?

– Вы их бьёте?

– Нерадивому члену команды, будь то матрос или гребец тоже иногда приходится напомнить, что уши ему даны не для того, чтобы слушать песни в тавернах.

– Тебе тоже доставалось?

– Я прошёл все ступени настоящего моряка.

– Но тебя учили дальше. Ты говорил о парусе.

– Да, сейчас у меня парусник.

– И сколько мачт на твоём паруснике?

– Две.

– А высота борта? Высота мачты?

Слушая, как отец расспрашивает юношу, Овета в очередной раз поражалась его способности разговорить собеседника. И она опять принесла чистые листки бумаги, а Раднир выводил на них схему не только корабля, но и расположение гребцов на галере. Ему пришлось показать на схеме, где находится рулевое весло, какой формы бывает носовая часть судна, какая корма, какие бывают тараны, где и как устанавливается мачта, как крепятся паруса. Больше половины слов Овета не понимала. Раднир говорил на каком-то своём особом языке. Отец, видимо тоже понимал не всё, он скрупулёзно переспрашивал и требовал, если надо, нарисовать. Не обращал на презрительно скривившие губы юноши и спрашивал, спрашивал снова.

Девушке опять стало скучно и она, выловив из рисунков и схем, устилавших их столик, несколько подходящих, нарисовала по ним красивый корабль. Так, как она его представила и как поняла по дошедшим до её сознания описаниям странными словами юноши. На тех картах, хранившихся в кабинете отца, она любила рассматривать маленькие кораблики, означающие морские королевства. Сейчас она попробовала нарисовать побольше. Но также выводила паруса, наполненные ветром, волны, бьющиеся о борт.

Раднир прервал свой рассказ, с удивлением и даже с благоговением рассматривая то, что она нарисовала.

– Похож? – улыбнулся Интар.

– Красивей, – не смог отрицать истину Раднир.

Он посмотрел на своё перо, но править не стал, указал пальцем.

– Тут более резкие очертания и мачта поменьше. Вторая ближе к носу, и корма короче. Но… мне нравится твой.

– Дарю, – сказала Овета, великодушно протягивая листок Радниру.

Юноша нерешительно протянул руку.

– Хочешь, я покажу тебе свой корабль? – внезапно произнёс он.

Овета засмеялась.

– Хочу, ведь для этого надо отсюда выйти. А мне этого хочется больше всего.

Очередной день прошел в тех же хлопотах. Овета принесла какую-то неведомую птицу, которую Раднир с легкостью разделал. Он опять наловил рыбы, и теперь Овета самостоятельно её почистила и обмазала глиной. Раднир спокойно отдал ей ножик, не претендуя на него, и Интар слегка расслабился. После ставшего традиционным ужина он опять приступил к вопросам, на этот раз, спросив в лоб:

– А почему тебе надо меня убить?

– Ты правитель. Ты опасен.

– Чем?

– Ты руководишь людьми, войском. Без тебя воля твоих людей будет скована, дух упадет, они быстрей сдадутся.

– У меня есть сын. Если меня убьют, он встанет на мое место.

– Но он не был на поле боя?

– Нет.

– Тогда это не важно. В следующем бою – будет и его очередь.

Овета сидела, широко раскрыв глаза, набухшие от слез. Раднир мельком взглянул на неё и нахмурился.

– Ты убивал людей? – продолжал расспрашивать Интар.

Раднир смотрел на Интара удивленно:

– Я говорил тебе уже об этом. Какой же я воин, если мой меч не пронзил врага!

– А правителей ты убивал?

– Таких, как ты – нет.

– А кого же?

– Старейшин в деревнях, которые мы захватывали. Если они отказывались сдаваться и оказывали сопротивление. Ну и капитанов захваченных кораблей, если они не сдавались.

– Это почетно, убить правителя?

– Да, это самый большой подвиг.

– Именно поэтому отец взял тебя знаменосцем на нашу встречу, показал на меня и приказал убить?

– Да, – ответил Раднир, внимательно глядя на Интара. – Еще на первой встрече.

– Я сам не ожидал, что буду на ней.

– Я должен был убить короля. И для этого хорошенько запомнил его, чтобы узнать даже без лат и герба. Но отец посчитал, что ты опасней. А ты даже не появился на поле боя, – закончил он презрительно.

Овета, прижавшись к отцу, с ужасом слушала дальше.

– Кто-нибудь выполнял такие приказы твоего отца?

– Да. Мой брат Мандил убил правителя Кордии, – с гордостью поведал Раднир.

– У Кордии нет короля.

– Я не сказал, что короля. У Кордии был Регент. Он был правителем и Мандил убил его.

Овета зарылась в рубаху отца. Тихонько всхлипнула. Раднир с недоумением взглянул на неё.

– Брат остался жив? – продолжал спрашивать Интар.

– Нет, – теперь в голосе Раднира звучала гордость.

– А короля Матаса кому приказали убить?

– Канеру, но он погиб.

– Короля хорошо защищали.

– Канер оказался слабей.

– Это тоже твой брат?

– Да.

– Но сначала тебе было предназначено убить короля?

– Да, я намного превосхожу Канера. Но я ждал тебя.

– Ты старший сын у своего отца?

– Не знаю.

– Сколько у тебя братьев и сестер?

Раднир нахмурил лоб.

– Не знаю. Но нас много, детей повелителя. На разных островах. Но я знаю только тех, кто живет с моей матерью. И тех, с кем мы воюем вместе.

– И сколько живет с твоей матерью?

– Семеро.

– Тоже дети повелителя?

– Моя мать – наложница повелителя.

– А с Мандилом и Канером ты вместе воевал?

– Да, мы в войске отца уже давно.

– Они старше тебя?

– Наверное, – пожал плечами юноша. – Они с отцом дольше меня.

– А у своей матери ты старший?

– Из мужчин, да, я первый.

– Сестры старше тебя?

– Только две. И они замужем.

– А кто их мужья?

– Самые лучшие капитаны кораблей.

– А кто будет наследником вашего отца? Кто останется жив?

– Зачем быть наследником отца?

– Занять его место, когда он умрет.

– Отец не умрет, – рассмеялся их пленник.

– А какая тебя ожидала награда, если бы ты убил меня?

– Зачем мне награда? – удивился Раднир.

– Что-то особенное из добычи!

– Я сам возьму всё, что захочу и что мне надо!

– Ты не ожидал, что останешься в живых после моего убийства?

– Не знаю, – юноша равнодушно пожал плечами.

– Твой отец приказал тебе убить меня и всё?

– Конечно.

– Ты будешь пытаться убить меня снова и снова?

– Да, пока не выполню приказ повелителя.

– Или сам не умрешь.

– Или сам не умру, – простые слова отозвались эхом.

– Где ты достанешь яд?

В ответ раздался искренний смех.

– Любая змея – и яд готов.

– Но ты отравил меня не ядом змеи?

– Змеи, но морской.

– От него есть противоядие?

– У моей матери есть. Она нас постоянно лечит. Но меня часто кусали. Сейчас яд на меня почти не действует.

– Как сказала Овета, стражник умер быстро, как же ваша мать успевала дать вам противоядие?

Раднир презрительно фыркнул:

– У этой мелкой рыбешки яда хватает лишь на большой ожог, от которого немеет рука или нога. Чтобы он убивал, яда одной змеи – недостаточно.

– Твой дротик был пропитан большим количеством яда, да? – Получив самодовольный кивок юноши, Интар задал давно интересующий его вопрос, – когда тебя обыскали, то ничего не нашли, где ты хранил дротик?

– В волосах.

– Он мог случайно кольнуть и тебя.

– И кольнул, но я же сказал, яд морской змеи давно не действует на меня.

– Регента Кордии твой брат тоже убил ядом?

– Да. Регент не был воином. Но мы уважительно убиваем. Яд действует быстро. Он не мучился.

– Овета не видела, но, похоже, стражник тоже не мучился. Как не мучился бы я?

– Да. – Раднир подумал и задумчиво добавил. – Но ты умный, ты догадался. А твоя дочь спасла тебя.

– Это что-то меняет?

Раднир прищурился:

– И не думай об этом. Тебе не уболтать меня своими разговорами. Как только я освобожусь, я тебя убью.

Овета в очередной раз поежилась, но Интар продолжил расспросы как ни в чём не бывало.

– А короля Матаса надо было убить мечом?

– Конечно, он же воин.

– Значит, хотя я и умный, но если не воин, то обязательно трус?

– Да, я говорил тебе об этом.

– А королеву Кордии вы тоже убили ядом?

– Мы не нашли её. И отец приказал не убивать её по возможности. Она нужна была ему.

– Для чего? Взять в наложницы?

– Не знаю.

– А если бы не получилось живой?

– Тогда необходимо принести голову и её драгоценности. Те, которые будут на ней, с гербами.

– Мечом ты владеешь хорошо?

– Разумеется.

– А кто учил тебя?

– Мой учитель.

– Тот самый капитан?

– Да, он.

Когда после таких полудопросов – полурассказов Интара, на которые ее отец был знаток, Овета спросила у него, убедившись, что пленник не слышит их, что он думает о Ситарских Островах, Интар вздохнул:

– Курхот, его отец – тонкий знаток в одурманивании. Я знал, что у него нет официальной семьи. Только наложницы. Он строит свою империю на поклонении себе всех подданных, но особенно, посмотри на Раднира, своих детей. Насколько я понял, он прекрасно знаком с традициями престолонаследия материковых стран. Видимо, не такого он простого звания, как показалось Вариусу. Он во цвете сил, и ему не нужны претенденты на его престол. А в такой воинственной и отсталой стране, как его Острова – это неизбежно – побеждает лучший. Молодой и сильнейший. Дочерей он выдает за капитанов кораблей. Они всегда далеко от власти. Своих сыновей он отправляет на смерть якобы во имя славы. Взять хотя бы нашего пленника. Он полон жажды жизни, посмотри, как он борется за свободу, он мечтает о богатой добыче, он по-своему привязан к матери. Но отец сказал, что надо умереть и он, не раздумывая, идёт на смерть.

– Как ты догадался, что Курхот – его отец?

– Ткнул пальцем в небо, – задумчиво произнес Интар. – Просто показалось правильным так предположить, и я не ошибся. Жалко мальчишку. Он весьма умён и был бы когда-нибудь настоящим капитаном. Если бы он не был сыном своего отца.

– А ты сам не боишься его?

– Боюсь. Это, Овета, называется фанатизмом. А этого всегда надо бояться.

– И что же нам с ним делать?

– Не знаю, девочка. Проще обменять его на кого-либо. Но боюсь, опозоренный сын Курхоту не нужен. Я не знаю, что с ним делать. Всю жизнь держать его в темнице – милосердней убить.

– А если мы его освободим?

– Он постарается выполнить приказ отца.

– Мы же не выпустим его, да, папа? – не на шутку испугалась Овета.

– Девочка, мы не сможем убить его. Мы отпустим его, Овета, отпустим. Просто это надо сделать с умом и безопасно для нас. Но не сейчас. Зато мы убедились, что тебе можно его не бояться.

Овета возмущенно хмыкнула.

Глава 14
Поединок.

На этот раз в силки попался заяц, но Овета не смогла донести его до их обиталища, он вырвался и убежал. А еще она обнаружила пропажу ее колечек и записок и насквозь промокла в мокром после прошедшего дождя лесу. От огорчения, от страха, неизвестности она расплакалась.

Интар заставил её переодеться в сухую одежду, завернул в одеяло. Сидя на берегу подземного озера, прижав к себе, он негромко разговаривал с дочерью, пытаясь отвлечь её от охватившего отчаянья. На этот раз Раднир прислушивался, тихо сидя на своем месте у колеса кареты.

– А где ты научился делать силки? – спросила Овета отца, когда немного успокоилась.

– Давно, когда дедушка Корн ещё даже не был королем. Мы тогда жили на ферме. Все дети умели это. Особенно, если выпадал тяжелый год.

– Все вокруг что-то умеют, кроме меня.

– Ты умеешь лечить. Думаешь, этого мало?

– Мне кажется мало!

– А кем бы ты хотела стать?

Овета задумалась.

– Великой королевой!

Интар улыбнулся:

– Это больше ответственность, чем величие. И ты это прекрасно знаешь. Не надо быть великой королевой, надо просто делать то, что должна и делать это хорошо. И тогда тебя запомнят, и, может, тогда назовут великой, даже если ты не будешь королевой. Быть королевской внучкой – это тоже ко многому обязывает.

– А ты, папа, тебя ведь назовут великим? Ты ведь столько сделал для королевства?

– И что, по-твоему, я сделал?

Овета задумалась, смущенно поежилась.

– Ну не знаю, королевство процветает, у нас тихо и спокойно, нас любят и уважают.

– В чем-то ты права, и меня вроде как считают хорошим правителем. И что? Одно единственное нападение врага и даже не на наше королевство и где я сейчас? А что со страной, за которую я ответственен? Принц Интар вместо того, чтобы руководить событиями из столицы, имел глупость поехать на войну, на разведку, да еще и взять с собой любимую дочь, – он ласково поцеловал её в макушку. – И даже при том, что мои опасения подтвердились, это не повод простить мне мою ошибку. Что я этим доказал? Теперь возможность влиять на события у меня меньше, чем если бы я был далеко от военных действий. Если страна погибнет, я останусь тем, кто по глупости подставил себя под удар.

Они помолчали.

– А королеву Алаину, бабушку, назовут великой королевой?

– Возможно. Но скорее всего – любимой. И сейчас, и в истории она останется доброй и любимой.

– А моя мама?

– У твоей мамы вообще небольшие шансы стать королевой, если мы не сможем отсюда выбраться! – Интар прикусил язык, но успокоившаяся Овета не обратила внимания на такую страшную оговорку.

– Конечно, выберемся, – безмятежно произнесла она. – И всё же? – вернулась она к вопросу.

– Твоя мама не будет великой королевой. Она останется тем, кем она есть – надежной женой и любящей матерью. Это по-своему величие. Но это удел женщин, все женщины в этом – великие.

– А тетушка смогла бы быть великой королевой?

– Только великой путешественницей. Ну, ты представь великую королеву Талину, сбегающую каждый раз с трона!

Они рассмеялись.

– А я смогла бы стать великой королевой Илонии?

– Девочка моя, ты – утешение, радость и счастье нашей семьи. Я только начинаю узнавать тебя другой. Например, я не знал, что ты у меня такая смелая. И что ты, – он ласково щелкнул ее по носу, – очень любишь поплакать. И скажи, пожалуйста, куда ты собираешься девать своего брата?

– Папа, но я хочу кем-то стать. А если я стану женой великого короля, меня назовут великой?

– О! Неужели дошел и до меня черед всерьез задуматься, что какой-то мужчина заберет мою дочку!

Овета покраснела. Интар серьезно посмотрел на дочь, но все же решил продолжить, пытаясь перевести все в шутку:

– Ну, в Вароссе ты можешь стать женой пятого сына короля или женой первого сына девятого наследника. Остальные, увы, заняты. В Торогии, если забыть, что Альтам наш враг – наследник еще мальчик. Это нам не подойдет. В Мадарисе торговцы не считаются с женщинами. Лишь твоя тетя сумела завоевать их уважение, но она добивалась этого долго, очень долго. В Арилазе король Матас вдовец. А его сын еще слишком мал. Так что последний нам не подходит, а первый… Ну вот скажи, как ты себя представляешь с Матасом?

Овета подумала и рассмеялась:

– Как с добродушным и веселым дядюшкой.

– Тогда идём дальше. В Тоготе наследник Куртис – намного старше тебя. Хотя и не женат, не совсем подходящая для тебя партия. Но дело даже не в этом. Есть два обстоятельства. Во-первых, королевская семья Тогота – долгожители. Учайк стал королем далеко за пятьдесят. Ты можешь стать королевой только когда станешь старушкой.

Овета прыснула.

– А во-вторых?

– Овета, ты не Талина, которая сходит с ума от мечей, ножей, стрел, пик, арбалетов и алебард. А Тогот – это все оно и есть! Тебя устроит прожить всю жизнь среди оружия, среди разговоров об оружии? Тебе придется полюбить то, что тебя никогда не интересовало.

– Ну… терпимость – неплохое качество для королевы.

– Это ты верно заметила, но тебе придется постоянно чем-то жертвовать. Пока я вижу тебя нежной и хрупкой, мне не хочется этого для тебя. Есть, кстати, и третье – в Тоготе женщины, хотя весьма уважаемые и любимы мужчинами, не участвуют в жизни королевства. Я видел жену Учайка от силы раза два, мой отец его мать и того реже. Вряд ли жена Куртиса сможет стать великой королевой, если не будет жить во дворце.

– Хорошо.

Дочь серьезно задумалась. Интар ждал. Овета что-то решила для себя, но ничего не сказала.

– Что у нас дальше?

– Скобийские горы! Но извини, туда я тебя не отпущу.

– А вдруг я сделаю Скобию дружественной страной? – хитро улыбнулась девушка.

– Даже не думай об этом, – твердо сказал Интар. – Скобию остерегается пересекать и Талина. Там с женщинами вообще не считаются. У них и короля-то нет, одни вожди. Остался Горлит. Если честно, не люблю я их. Они высокомерные, у них чувства собственного превосходства далеко превосходит и ум, и логику, и простую вежливость. И к чужестранке вряд ли у них будет снисхождение. Ты на всю жизнь так и останешься вторым сортом. Но, к счастью, наследник женат и у него уже двое детей. На этом всё, девочка.

– Как все? А Улисса, Бория, Сегот, Кордия?

– Но это же не соседние страны, Овета. Ты будешь от нас еще дальше!

– Нет, давай и про них тоже.

– Хорошо, что тебя не слышит твоя мать. – Интар поднял руки к небу. – Я не могу самолично предлагать тебе такую даль!

– Это не даль, папа, и я сама могу вспомнить. Вот смотри – Улисса – там королем маленький мальчик, а регентом – его мама. Значит, нам не подходит. Бория – король с королевой бездетны. Но у короля есть брат, он будет наследником. Но он вдовец. Детей у него нет. Сейчас он ищет жену.

– Овета, приостановись-ка. Король Бории еще не списан со счетов. Бесплодна, по мнению лекарей, жена. Он может развестись с ней, и у него еще будут дети. Что ты тогда станешь делать замужем за его братом?

– Тогда, может, подождать, пока он разведется?

– Овета, его брату – сорок. Королю – пятьдесят. Они старики для тебя.

– Старики для принцессы, но не для королевы! – Овета опять задумалась.

Потом быстро начала перечислять:

– Сегот – пять братьев. Четверо подходят мне по возрасту, а старшему ищут невесту. Мне отдадут предпочтение?

Интар вздохнул:

– Отдадут. Еще и поблагодарят, и потребуют в приданое Арилазу, которую сейчас завоевывает Курхот. Кстати, за него не хочешь замуж?

Уловив в словах отца – упрек, Овета потупилась. Но решилась довести дело до конца.

– Кордия – там девушка. Это не для меня. Киссен – недавно женат. Сетания – король сумасшедший, правит королевский совет, Ларгония – Стенли подружился с наследником. Он ему понравился. Он рассказывал.

– У него нет последних сведений – короля и его сына свергли, убили их. Я получил сообщение незадолго до отъезда. Теперь там его дальний родственник. Я пока не знаю, насколько дальний, не знаю сколько лет. Подожди, я узнаю.

Овета уловила сухость в словах Интара.

– Папа, прости…

– Это ты прости, девочка, я зря поддержал этот разговор. Ты помнишь, что по законам Илонии, ты выйдешь замуж только за подданного Илонии – иначе ты теряешь право на престол.

– Это хорошо…

– Почему?

– Папа, – Овета повернулась к отцу, – ты ведь не подумал, что я серьезно насчет королевы Илонии. Мне вдруг показалось, что ты не воспринял это как шутку.

– Ты не ошиблась.

Он внимательно смотрел на дочь. Она грустно улыбнулась.

– Да, это было серьезно. Мне было очень страшно, когда я осталась одна, пока ты не очнулся. Я боюсь этого страха. Мне надо кем-то стать, чтобы это чувство больше не приходило.

Интар очень медленно произнес:

– Если ты станешь королевой Илонии, это будет означать, что ни меня, ни Иллара не будет в живых. Это страшней всех твоих сегодняшних ужасов. Ты это запомнишь?

– Да, папа. И поэтому будет лучше, если я выйду замуж за чужестранца. Тогда вам придется остаться в живых!

Когда Овета занялась, как обычно, своими повседневными делами, Раднир первый раз сам обратился к Интару.

– Я слышал ваш разговор. Но многого не понял.

– Что именно ты не понял?

– Она боится. Но чего?

– Она сказала ясно – опять остаться одной.

– Но ведь мы были живы.

– Я при смерти, ты враг и грозился нас убить.

– Я бы её не убил.

– Но ты напугал её, напав.

– Мне надо было освободиться, я не тронул бы её.

– А меня?

– А что тебя?

– Она бы не простила, если бы ты убил меня.

– Она женщина. Она достаётся сильнейшему.

– У нас дети и родители любят друг друга и не прощают тех, кто причиняет им боль.

– Но это не боль. Это победа.

– Победа над чем?

– Над слабостью, над трусостью.

– Это уничтожает любовь.

– Что такое – любовь?

– Любовь? Ты хочешь, чтобы я объяснил тебе то, что люди пытаются понять испокон веков.

– Так уж долго?

– Каждый понимает по-своему, Раднир. Не думал, что когда-нибудь буду объяснять это, извини, мальчишке-пирату. Не сверкай глазами, – усмехнулся Интар. – Я попробую. – Он задумался. – Любовь – это неземное счастье и боль в груди, способность взлететь или разбиться о скалы. Способность защитить, привязанность, теплые воспоминания. – Он помолчал. – Есть кто-нибудь, кто вызывает у тебя такие чувства?

– Да, – Раднир ответил, не задумываясь. – Море… Но ведь ты не можешь защитить слабого. Зачем тогда тебя любить?

– Твоя мама тоже не может тебя защитить, но ты же её любишь?

– Она моя мать, зачем её любить?

– Хорошо. Но ты ведь хочешь, чтобы она тебя ждала? Ты хочешь вернуться к ней?

– Да. Я привезу богатую добычу. Она будет гордиться мной.

– Но если ты приедешь без добычи, она тебя разве оттолкнет?

– Нет.

– При чем тогда добыча?

– Но ведь ей и её детям надо же как-то жить.

– Но если тебя убьют, как она будет жить без тебя?

– Она будет мать сына, который погиб со славой. Ей будут помогать.

– А если бы Овета не смогла тебе помочь, если бы ты погиб, а я был бы жив? Здесь славой и не пахнет.

– У нее есть еще дети, – после недолгой заминки произнес юноша.

– Но она любит тебя.

– Без славы я бы не вернулся.

– Значит, ты останешься здесь навсегда?

– Я еще могу выполнить приказ отца. Я убью тебя.

– Когда ты добудешь яд, ты сделаешь это открыто или тайно?

Раднир замялся. Что было красноречивей ответа. Яд – оружие тайное.

– Если бы ты не считал меня трусом, а воином, ты убил бы меня?

– Да. Я умею убивать. Ты был бы уже мертв.

– Если не секрет, то чем?

Интар в шоке обозревал то, что показал ему прикованный, ограниченный в движениях, пленник – большой гвоздь, скрученные в цепочку мелкие гвозди, острые осколки камня, несколько длинных и тонких, как стилеты, щепов.

– У меня была не одна возможность, даже несмотря на твой меч, с которым ты не расстаешься.

– Но вы убиваете открыто, а не в спину.

– Ты бы стоял передо мной с мечом, может, ты даже успел бы им взмахнуть, – насмешливо, не без гордости сказал Раднир.

– Если бы ты все же убил меня, что было бы с моей дочерью?

– Она помогла бы мне освободиться… – Раднир надолго замолчал.

Но Интар потребовал ответа.

– Что дальше?

– Я отпустил бы её, – юноша что-то решил для себя именно сейчас, в это мгновенье, и испытал явное облегчение.

– Разве вы так делаете?

– Она смелая, она достойна свободы.

– Но этого недостаточно, её надо было бы отвести домой. К матери.

Раднир вскинул глаза.

– Ты умный противник. Если тебе для того, чтобы умереть спокойно, надо пообещать это, я обещаю. Она будет свободна, и она вернется к матери.

Интар на самом деле испытал облегчение. Он и не подозревал, что находился так близко к своему полному и постыдному поражению.

– Послушай меня внимательно, сын Курхота. Я правитель, как и твой отец. Но ведь твой отец не сражается в бою, и вы не называете его трусом? Так и я – не трус. К тому же я очень хорошо владею мечом, я воевал. Возможно, я не успел бы, как ты говоришь, и взмахнуть мечом, но я тоже убивал людей и знаю, как смотреть смерти в лицо. Если я докажу, что я воин, тебя устроит моя смерть от меча?

– Да.

– А если я одержу победу?

– Тогда ты убьешь меня.

– Я не убиваю противников.

– Но разве можно биться не насмерть?

– Бывает и так.

– Я не знаю. – Раднир растерянно замолчал. – Я не верю, что ты сможешь меня победить. Но если такое случится, я не смогу жить с позором.

– Пусть тогда твоя жизнь будет принадлежать мне.

– Ты хочешь, чтобы я стал твоим рабом? – в словах прозвучала легкая издевка.

– Тебя это не устраивает?

Раднир замолчал, задумчиво переваривая такую перспективу.

Интар осторожно спросил:

– Других людей вы с легкостью обрекаете на рабство, увозя их далеко от привычных мест, от родных и близких. Но если кто-то сильней тебя, значит, рабство уже не такая и хорошая вещь, не так ли, Раднир? Если тебя оторвать от твоих Островов, оставить тут, в этих горах и заставить кому-то служить, покорно выполнять его волю и быть его добычей. Как оно на слух? Как оно на самом деле? Не хочешь рискнуть? Право сильнейшего, ты не забыл?

– Но ведь тебе не победить меня? – словно с облегчением скинул с себя этот разговор Раднир.

– Потому что я трус? А ты прими мои слова за правду, ну? Ты можешь испытать меня, прямо здесь. Давай что-нибудь из своего арсенала.

Юноша резко нагнулся и с земли, не целясь, метнул гвоздь в Интара. Раздался металлический звук и гвоздь отскочил от меча. Одновременно Интар, не опуская меча, нагнулся, схватил камень и выбросил руку вверх, пройдя острой кромкой по колену Раднира, тут же перехватив рукой тонкий щеп, направленный в шею и, сломав его, отбросил прочь.

Они стояли, сверля друг друга глазами.

– Я готов сразиться с тобой, – медленно сказал Раднир, – но у меня нет меча.

– У меня есть запасной.

– Если я убью тебя, я обещаю, что позабочусь о твоей дочери и отведу её домой. Если ты одержишь надо мной победу, я буду твоим рабом.

– Мне раб не нужен. Ты будешь свободен, но мне нужно, чтобы ты не пытался больше меня убить.

– Я не могу остаться в живых и не выполнить приказ повелителя.