Текст книги "Война (СИ)"

Автор книги: Яна Ильинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 44 страниц)

– Легкая, – вторил лекарю голосок подошедшей девушки, бесцеремонно приподнявшей волосы Иллара.

Тот недоуменно коснулся лица. Но рука и так была в крови, так что разницы не было никакой.

– Царапина, – подтвердил Фаркус, в свою очередь взглянув на голову Иллара.

– Не будем отвлекать лекаря, – согласился Иллар, – подождем до дворца.

К ним подошел обескураженный Сайл:

– Простите, милорд, – пробормотал он, – я должен был вас охранять, а сам залез на катапульту…

– Оставь, сынок, – прервал его Фаркус. – Мы все в этот момент делали не то, что надо, и всё же именно то, что было необходимо. Надо было драться. И мы дрались. Просто, – он оглянулся на Иллар, – надеюсь, это было в последний раз.

– Если таких штурмов больше не будет, – пробормотал Иллар.

Они вернулись во дворец, когда уже рассвело. Предварительно тщательно умывшись, Иллар спустился к лекарям, получил свою дозу мази и отправился в зал Совета ждать Кандира и Бахтина. Бахтин к утреннему совещанию пришел первым и коротко доложил о повреждениях, учиненных стрельбой со стороны войск Альтама.

Как и ожидалось, стена не получила серьезных повреждений. Слегка засыпался ров, были сломаны колья, но в остальном ров остался таким же препятствием, как и прежде. Удары по воротам также ни к чему не привели. Ворота выстояли. Хотя и было повреждено навершие арки. Прилегающие дома были частично разрушены. Несколько домов сгорело, но стараниями как самих жителей, так и пожарной команды, пожар не распространился. Пострадавшие были, но погибших нет.

Не дождавшись Кандира, Иллар отправился к королю.

К его удивлению король с королевой завтракали в малой гостиной. Указав внуку на соседний стул и приготовленный прибор, Алаина с улыбкой пояснила:

– Мы решили присоединиться к твоим совещаниям. Только о событиях ты будешь докладывать королю сам, во время завтраков. Людям полезно будет знать, что король на ногах, участвует в делах столицы, а я со своей стороны считаю, что завтрак не в постели, а в гостиной твой дед вполне выдержит.

Корн подмигнул:

– Можешь начинать.

Иллар с опаской посмотрел на деда. Тот выглядел всё так же плохо. Было видно, что его веселье наигранно и сообщать опасные новости чревато осложнениями.

Корн заметил колебания внука. Его улыбка померкла:

– Я знаю уже, что ты там был, Иллар. Знаю, чем чуть было не закончился штурм. Главное, что все уже позади.

– Простите, – смутился Иллар.

И рассказал о том, в чем был участником. Корн выслушал спокойно.

– Найди Грайта, – сказал он. – Расскажи и покажи ему, пусть посмотрит. Мне кажется, так просто забросить абордажный крюк на башню, которая вдвое выше крепостной стены – не под силу обычному человеку. Я знаю об осадных арбалетах, которые стреляют крупными стрелами, способными вонзаться в стену, может, имеются и другие разновидности арбалетов.

Иллар наклонил голову.

– И еще, – король внимательно рассматривал внука, – один из тех советов, которые ты ждешь. Жесткий, несправедливый по отношению к тебе, мой мальчик, но это один из столпов, на котором стоит королевская власть. Рано или поздно, но тебе принимать престол. – Корн перевел дух и продолжил. – Ты не должен что-либо утаивать от короля, Иллар. – Он кивнул на ошеломленный взгляд Иллара, – я знаю, что тобой движут благие намерения. Ты оберегал меня, оберегал от волнения. Я ценю это. Но ты должен докладывать все. Даже если я буду без памяти, мы все должны делать вид, что я слышу. Даже если новости будут ужасными – всё равно. Как только люди почувствуют, что король оторван от жизни, пусть даже по причине болезни, власть дрогнет. Тебе ещё не доверяют, Интара нет, я в постели. Это не приведет ни к чему хорошему. Ты по праву правишь сейчас, Иллар, и я горжусь тобой. Но для видимости – ты все делаешь с полного моего одобрения.

Долгая речь обессилила короля. Корн откинулся на подушки, Алаина поднесла ему чашку настоя. Иллар сидел красный, не смея поднять глаз.

Алаина подошла к нему и слегка обняла.

– Ты не виноват. Ты просто с этим не сталкивался. Да и мы привыкли к спокойной жизни. Интар брал на себя всю непростую и подчас неприглядную жизнь королевского двора. Всегда найдутся подхалимы, интриганы. Поначалу нам с твоим дедушкой было тяжело привыкать к такой жизни, мы долго добивались устранения от двора лишних людей. С Интаром нам было намного легче. Но теперь, уже не первый день мы опять чувствуем то старое состояние. Доброжелатели и сообщили, и нашептали нам всё, что произошло. Мы должны знать все новости раньше остальных. Дворец и столица должен видеть, что король и его внук заодно.

Юноша вышел из гостиной задумчивый и серьезный. Королевская власть открывалась для него с другой, неведомой ему стороны.

Не дождавшись Кандира, Иллар отправился к башне, на которой воевал ночью. Как он и ожидал, он застал на ней командующего, а вместе с ним и Грайта.

– Простите, милорд, что не прибыл на совещание. Мне надо осмотреться и только потом я смогу сделать свой доклад. Я продолжу осмотр, а вы пока послушайте господина Грайта.

Иллар никогда близко не общался с Грайтом. Выходец из богатой влиятельной семьи Илонии, Грайт, несмотря на молодость, объехал множество стран, имел самую большую коллекцию оружия в Илонии и мог часами говорить о ней, не утомляя этим лишь королевскую семью и находя в их лице благодарных слушателей и собеседников. Грайт не только занимался собирательством всевозможного оружия, он лично знал многих ремесленников, которые его изготовляли, знал все тонкости производства, сам принимал участие в процессе создания, рисовал эскизы и привносил что-то новое.

Будучи намного младше принца Интара, они общались между собой вполне по-дружески, что не мешало Грайту боготворить принца. Он был самым молодым членом Королевского Совета, и Интар ввел его в Совет не столько за обширнейшие связи с гильдиями торговцев, кожевников, плотников, камнетесов, и не в последнюю очередь оружейников, сколько за его острый ум и безграничную преданность королевской семье. Однажды Латин пошутил, что Грайт, которому давно пора было обзаводиться семьей, не спешит выбирать невесту, ожидая пока не подрастет дочка Интара. Уважение, которое питала королевская семья к молодому вельможе, было порукой, что, если это в самом деле окажется истиной, препятствовать никто не будет.

Другое дело сын Интара. До суда, Грайт, казалось, и не замечал его. И вот второй раз за последнее время Грайт внимательно приглядывался к юному правителю Илонии.

– Милорд, – слегка склонил он голову, – меня вызвал наш уважаемый командующий, чтобы поведать об атаке на башню. Ему показалось подозрительным способность пиратов так высоко забрасывать абордажные крюки. И я, опросив всех, кто остался в живых, кто видел, как они летят, могу предположить, что в данном случае речь идет об осадном арбалете, но стреляющий крючьями.

Иллар кивнул.

– Его величество указал мне на это, – подтвердил он, вызвав довольную улыбку Грайта. – Вы видели когда-нибудь что-либо подобное?

– Нет, к моему глубочайшему сожалению, но слышать слышал. И теперь, когда у меня есть данные по силе, точке выхода, а также сами крюки, – Грайт кивнул на лежащие у его ног несколько экземпляров, – я смогу изготовить такой арбалет, – в последних словах Грайта промелькнула нескрываемая радость.

– Зачем?

– Как зачем?

– Нам не нужен такой арбалет. Мы не идем на штурм. Нам нужен способ избежать вреда, который наносит этот арбалет.

Грайт обескуражено замолчал. В его снисходительном, даже презрительном взгляде, брошенном на Иллара, сквозила толика обиды.

Иллар постарался сгладить свою резкость:

– Возможно, если вы сможете сделать такой же, мы опытным путем сможем выяснить, как с ним бороться.

– Вот, – как будто это было само собой разумеющееся, подхватил Грайт. – Позвольте, милорд, я этим займусь.

И член Королевского Совета ретировался, что-то рисуя в своем воображении, не забыв прихватив с собой несколько крюков. Оставшиеся тут же несли с собой его слуги.

А Иллар отправился искать Кандира, сам оглядывая при свете дня следы ночного штурма.

Раненных и убитых убрали. Мальчишки подбирали последние стрелы, дротики, камни, тросы, крючья. Топоры ставились на место, сигнальные костры складывались заново. Камни, обильно политые кровью, облепили мухи. Их жужжание раздражало. Но тех же мальчишек отрядили посыпать кровяные пятна песком.

Заглянув за стену, Иллар убедился, что похоронные команды обоих противоборствующих сторон рассортировали своих и чужих погибших и теперь развозят их по своим лагерям. Во рву виднелись остатки плотов, а также изломанные, изрубленные, но все же опасные для упавших колья. На брустверах ничего не было видно, как и за ними. Осадный арбалет, про который вел речь Грайт, не остался лежать на виду, чтобы удовлетворить любопытство осаждаемых.

Доклад от Кандира Иллар принял в одной из башен.

Курхот предпринял ночью два двойных штурма. На западные ворота и на том месте, где оказался Иллар. На воротных башнях дела защитников обстояли намного лучше. Каждая башня, которую атаковали пираты, хорошо простреливалась с бойниц второй. Поэтому добравшихся до площадки штурмующих было намного меньше и с ними смогли расправиться быстро. Аналогично закончился штурм и на прилегающих стенах.

Повторный штурм закончился тем же. Командиры, хотя и трубили отбой, но дозорных выставляли, как и положено, резервный отряд выделял людей восполнить вышедших из строя воинов.

Та башня, на которой оказался Иллар, чуть было не стала прорывом для войска Курхота. Ситуация оказалась слишком опасной, особенно второй штурм. Штурмующим удалось захватить башню, и это было бы катастрофой, если бы не подоспевший резервный отряд, встретивший врага уже в городе, если бы не самоотверженная стойкость воинов башни.

Погибших на этой башне было не в пример больше, чем на воротной. Вместе с командиром погибло две трети всех солдат.

Данную башню для атаки выбрали, как посчитал Кандир, за счет ее хоть ненамного, но уступающей в высоте от других и чуть более высокий бруствер.

Брустверы были огромнейшей ошибкой. Но поздно было что-либо менять. На восточной стороне они сыграли свою роль, штурм осадными лестницами так и не начался. Это было просто невозможно. Дерзость же и ловкость пиратов никто не смог предугадать.

Из хороших новостей было выполнение отрядами вылазки своих задач, сразу после штурма атаковавшие некоторые части войска Курхота на западе и войска Альтама на востоке. Хотя попытки поджечь катапульты не увенчались успехом, противнику был всё же нанесен урон. Несколько солдат, обслуживающих катапульты были убиты, подожжены палатки, фургоны. Не меньший успех имела и паника, возникшая в стане врага.

– Не думаю, что следующий штурм будет в ближайшее время, – сказал в заключении Кандир. – Осадных арбалетов у них несколько, но не больше четырех, крючья не бесконечны. Им понадобится время, чтобы изготовить новые. Также, гибель двух отрядов, замечу, самых отчаянных и смелых, внушила страх остальным. Курхоту необходимо время, чтобы повысить боевой дух своих людей и сформировать новые отряды смертников.

– Откуда вы знаете, что больше таких отрядов нет?

– У нас несколько пленных. Не все говорят, но и молчание и красноречивые взгляды некоторых иной раз говорят больше, чем слова. Это были лучшие. Они были добровольцами, им были обещаны самые лучшие трофеи. Курхот набрал четыре таких отряда. Вернулся в лучшем случае один. Следующие наберутся, сомнений нет. Первый штурмовой отряд – это не только почет. Это лучшая добыча, награда, повышение. Так что, отчаянных хватает. Но не сейчас. Войско было уставшее, с марша. Это был пробный штурм. Когда всё войско будет тут, когда Курхот обоснуется, подготовится, вот тогда наступление повторится.

– Почему из Гелназа и из Джарна не сообщили нам об осадных арбалетах?

– Думаю, там их не использовали. Их стены намного выше стен Большого города Нарты. Они сопоставимы с высотой стен Малого города. Сейчас Малый город – это вторая линия защиты. Но когда-то она была первой и самой мощной. Джарн и Гелназ не разрастались, как Нарта, защита от врага осталась на прежнем уровне. Большие стены и под стать им башни. И, насколько я помню, опять брустверы. Здесь мы перестарались. И сыграли на руку Курхоту. В тех городах брустверов не было.

– Что мы будем делать? Как будем готовиться к следующему штурму?

– Единственно, что я вижу, усилить стены стрелками, которые смогут простреливать атакующих на башни и использовать способ, который спас башню, крюками захватывать тросы, подтягивать их к бойницам и там перерубать. Есть у меня еще задумка. Я вызвал представителя гильдии плотников. Если в промежутках зубцов башни сделать и закрепить деревянный навес, балкон, выступающий наружу, у нас получится преимущество во времени для того, чтобы перерубить тросы. И трудность для атакующих – не так-то просто будет перелезть через навес.

Предположения Кандира оправдались. Штурма больше не было.

Укрепив защитным поясом свои осадные машины, с восточной стороны продолжался равномерный обстрел ворот и прилегающих стен. К двум катапультам постепенно прибавилась еще одна, еще один требучет. Постепенно, шаг за шагом, защитные укрепления, которые не могли разбить илонийцы, продвигались к стене, приближая осадные машины к городу и увеличивая дальность обстрела. Увеличивалась и мощность осадных машин. Требучеты били всё большими и большими каменными снарядами.

Со стороны крепостных башен катапульты осажденных также обстреливали защитные сооружения. Иногда удачный выстрел разрушал машину и, то одна, то другая катапульты противника выходили из строя.

Столица получила передышку, Кандир требовал использовать полученное время для тренировок и обучения. Поражение в недавнем штурме было слишком близким, потери немалыми. Солдаты начали бояться следующего штурма. Но еще хуже было ожидание штурма. Никто не знал, на что еще способны отчаянные люди Курхота.

Требовалось поднять боевой дух солдат. Отличившихся в недавнем бою щедро наградили. Из маленькой победы Кандир счел возможным устроить небольшой праздник, всем солдатам выдали по лишней чарке крепкого вина.

Поднимали дух и вылазки верховых отрядов. Умелые и бесстрашные действия этих отрядов приводили в восторг наблюдавших за ними солдат, пока Кандир не посчитал это слишком опасным. Противник не давал больше застать себя врасплох. И не смотря на всю отвагу конников, они несли потери. Когда у Курхота появился первый требучет, первые снаряды, которые он отправил в город – были головы погибших всадников. Приложенное послание ехидно поясняло, что правило милосердия выполняется даже с лихвой – Курхот доставляет погибших противников осаждаемым сам, своими силами.

Ряды противника неуклонно росли, подтянулись отставшие части войска Курхота, к Альтаму пришло войско, разгромившее помощь Вароссы. И наступил тот день, когда последняя связь с внешним миром прервалась. Гонец от Хайдира прибыл в город излюбленным методом Курхота – по частям с требучета.

Последнее, что они услышали от Хайдира – он обосновался на своем старом военном лагере, с которого и начал свой путь в Кордию некоторое время назад. Там все было готово для встречи пополнения, для тренировок, существовали мастерские и кузни. Хайдир принимал, обучал и вооружал рекрутов и не давал покоя Курхоту. Отбивал поступающие ему обозы, препятствовал мародерству его отрядов на землях Илонии. В стычках, мелких сражениях его молодые воины получали такой необходимый опыт и навык.

Военный лагерь Хайдира при малейшей опасности готов был переместиться на другое место. И Иллар, и Кандир отметили для себя, что задача подготовки такого резервного места не была предусмотрена в их планах и Хайдиру придётся выкручиваться своими силами

Держал Хайдир и связь с Учайком и Матасом, но почему-то не с Ароном. Утешающих вестей у него пока не было, но всё же столица не была в одиночестве.

Войска Курхота остались без пополнения продовольствия. Его отряды прочесывали окрестности столицы, но добывали сущие крохи, боясь заходить далеко, опасаясь илонийских отрядов. В покинутых деревнях искалось не только продовольствие, забирались все мотки веревок. Готовясь к обороне, илонийцы не подумали, что трос – это большая сила в руках моряков.

К сожалению, войско Альтама снабжалось полней и с завидной регулярностью. Его обозы с Торогии текли непрекращающейся вереницей, охранялись большими, хорошо вооруженными отрядами и везли не только продовольствие, но и каменные снаряды, которых не хватало в окрестностях Нарты, руду для плавилен и дерево для требучетов. В некоторых отбитых обозах люди Хайдира находили и тросы, канаты, веревочные лестницы, которые везли для армии Курхота.

Противником рубились дальние леса. Строились катапульты, требучеты, лестницы, тараны, плоты. Велся сбор камней и их обработка. Плелись веревочные лестницы, в покинутых кузнях разжигались печи, ковались крючья. Пленённые местные жители раздували меха в кузнях, работали на лесопилках, вязали фашины. Отрядам Хайдира в своих набегах изредка удавалось освободить некоторую часть рабов Курхота, и рабочих рук у Курхота и Альтама постоянно не хватало. Но, если население запада Илонии было готово к наступлению врага, то со стороны Торогии нападения не ожидалось, люди не успевали уйти, схорониться, Арниз и Оселед были взяты, Подкем и Равнен в осаде. Альтам как угрозами, там и посулами смог обеспечить не только себя, но и своего союзника пленными и нанятыми крестьянами.

В один из дней Иллар узнал о полностью разграбленном королевском поместье – Варнийке. Табун знаменитых илонийских лошадей был заранее отправлен в войска. Племенные жеребцы и кобылы, а также необученные малолетки переведены в Роголинский лес. И хотя, ожидая нападения, все ценное из поместья было вывезено, такой уютный домик королевской семьи был осквернен. От сожжения его спасло лишь то, что он стал резиденцией Альтама.

Король Торогии делился со своим союзником не только продуктами. Вскоре и со стороны Курхота в стены Нарты ударили первые каменные ядра катапульт, в город полетели горящие снаряды, а также трупы животных и погибших воинов из отрядов Хайдира.

Начался обстрел решетки и арки, загораживающей водный путь в город.

В реку противником сбрасывались трупы и нечистоты. В город пришла вонь и смрад. И если улицы города очищались и горящие костры уничтожали разлагающую плоть, очистить реку было невозможно. Редкие дожди с одной стороны пополняли запасы чистой воды осажденного города, с другой стороны, усиливался смрад от реки.

Среди горожан участились жертвы и, с одобрения Иллара, Бахтин принял решение для безопасности перевести из Большого города в Малый, а также во дворец всех ремесленников, их семьи и всех детей. Малый город потеснился, приют предоставили всем. И если сам старый замок оставался чисто военным, то дворцовый комплекс наполнился женским и детским смехом, плачем и просто шумом. Но потери снизились.

Глава 26
Осада

Замкнутый круг осады ознаменовался пожаром столичных голубятней и серьезным ранением Латина.

Шпионы Альтама не дремали. Поджог голубятней был тщательно спланирован и выполнен одновременно как в замке, так и в основных гильдиях ремесленников, и в первую очередь – торговой. Связь из Нарты прервалась окончательно.

Домики для голубей срочно отстраивались заново, к ним приставлялась стража.

Оставалось лишь надеяться, что с внешнего мира голуби все же прилетят в вновь отстроенный для них дом. Но с Нарты подать весть уже было невозможно.

А Латин с Фаркусом исполнили всё же первоначальный план Кандира. Облачившись в плащ Иллара, Латин выступил приманкой для шпионов Альтама. Так же в окружении обычного сопровождения Иллара они инспектировали город и убийца купился на подставу. Но на этот раз тетива не была ослаблена, Латин получил стрелу точно в грудь.

Иллар бушевал. Не смягчило его гнев ни сознание того, что на юноше, для безопасности, под обычным одеянием, под обычной кольчугой, которую и не скрывали, были стальные пластины, сделавшие свое дело, смягчившие удар, благодаря которым Латин обошелся лишь перебитыми ребрами и не смертельной раной. Ни сознание того, что цель была достигнута, убийца был пойман. Как ни ловок он был, «приманку» окружал невидимый отряд самых умелых и лучших воинов Кандира, его разведчики, привыкшие быть незаметными, умевшие растворяться в окружающем мире.

– Добился своего? – негодовал Иллар, ходя взад и вперед перед постелью Латина и даже не пытаясь сдержаться. – Вокруг тебя девушки, ты в крови и новая баллада готова…

Кроме хрипа Латин пока ничего не мог вымолвить. Он следил за другом с болезненной гримасой и приглашающе махнул рукой, мысленно одобряя: «Мол, говори, не стесняйся дальше».

– Вы с Фаркусом ослушались меня, и я отстранил его от командования отрядом, вы понимаете, что вы наделали? Вам мало того, что вы лишили меня моего доверенного лица, который действует от моего имени, вы чуть было не оставили меня без друга, – распалялся Иллар.

Латин одобрительно кивал головой.

– Не ерничай, – взорвался Иллар.

Он выскочил из комнаты, где лежал Латин и с разбега наткнулся на Потанга.

Коротко кивнув командиру всадников, он собрался было пройти мимо, но Потанг придержал его.

– Остынь, – бывший недруг демонстративно окинул взглядом красного яростного Иллара.

– Что тебе надо, Потанг? – Иллар освободился от руки молодого человека. – Пришёл навестить его? – Иллар кивнул на комнату с Латином, – пожалуйста. И не задерживай меня.

– Побушевал и хватит, – в глазах Потанга мелькнула издевательская усмешка.

– Не тебе мне указывать, – уловил насмешку Иллар.

Потанг взялся за эфес меча.

– Повторишь?

– Да!

Он развернулся и спустился на тренировочный плац. Потанг следовал за ним.

Сейчас, когда время вылазок закончилось, отряд Потанга частично расформировали. Стрелков, умеющих стрелять верхом и которые прикрывали основных бойцов отряда, Кандир забрал к себе. А сам отряд использовался как резервный, способный быстро оказаться в нужной точке. Но штурм не повторялся и Потанг и его люди патрулировали улицы города и занимались тренировкам.

Спустившись в замковый двор, Иллар выхватил Отари, откинув ножны. Потанг повторил его движение. Они скрестили мечи, и на весь плац раздался звон не тренировочных мечей, а боевых клинков.

Далекий бой десятилетней давности отозвался эхом в этом поединке. Искусство Потанга возросло, и поначалу он с легкостью начал оттеснять Иллара. Тому пришлось напрячься, проясняя мысли. Перед опасно мелькавшим клинком заставить себя прислушаться к своему внутреннему чувству, позволить ему действовать за себя на уровне рефлексов. Пока его яростные чувства приходили в соответствие с рефлексами, уравновешивая друг друга, приходило и обычное спокойствие. Настал переломный момент, когда перешел в наступление он. И Потанг оценил, что победа в том, давнем бою не была для Иллара случайной. Теперь бились два опытных не только в тренировках, но и в настоящих боях, воина. И Потанг был готов к поражению, когда Иллар отскочил и поднял в приветствии меч. Мгновением позже Потанг повторил его движение.

– Спасибо, – протянул руку Потангу Иллар.

– Обращайся.

– Тебя Фаркус попросил?

– Просто умолял.

– И откуда он узнал, что именно ты сможешь заставить меня бросить тебе вызов?

– Возможно с боя под Нартой.

Они рассмеялись. Иллар обернулся. Невдалеке стоял Фаркус с ведром воды.

Иллар вздохнул. Он покачал головой, подходя к капитану своего отряда.

– Не, Фаркус, не надо. Прости меня, и больше не смей делать что-либо, что заставит меня скрежетать зубами.

– Не отдавай глупых приказов, сынок, – пожал плечами Фаркус.

Иллар усмехнулся и опять сделался серьезным.

– Проводи меня к убийце.

Такая знакомая комната в темнице, комната, где обедают тюремщики, где совсем недавно, а казалось так давно, они с Латином освободили Ногала. Одна дверь – наружу, одна – в темницы, а одна туда, где Иллар тоже бывал неоднократно.

Тогда, во время допроса Гольвена и Абела, он не спускался сюда. Да те и не скрывали ничего. Сам факт нахождения в этой страшной комнате, пыточной, вселял страх и желание признаться.

Другое дело было со шпионом Альтама. Иллар оглядел человека, который пытался убить его. Полуголый, со следами истязаний, он смотрел вызывающе и несломленно. «Молчит», – подтвердил взгляд тюремщика. Сколько их, людей Альтама в столице, где они, как держат связь – всё это останется неизвестным.

Иллар невольно коснулся своих шрамов от ожогов. Смог ли он выстоять так, как этот немолодой уже человек.

– Повесить, если не одумается, и ничего не скажет! – произнес Иллар. – Тут в замке, тайно и скрыть тело. Пусть думают, что хотят. Хоть то, что он всех выдал. На некоторое время они затаятся.

Он резко вышел, лишь успев заметить кривую усмешку убийцы.

Отец после посещения темницы выезжал за пределы города. К леску, от которого сейчас ничего не осталось, к пруду, вода которого была отравлена по приказу Кандира, чтобы враг не смог ни воспользоваться прохладой чистой воды, ни напоить себя, ни обмыть лошадей.

Иллар пошел к самой высокой сторожевой башне замка.

Тогда, после первого штурма, когда он участвовал в битве, молва об этом разнеслась по городу. Теперь перед ним склонялись не просто как перед внуком короля, сыном принца. Это была дань уважения ему самому. Его слова стали обладать большим весом, его приказы выполнялись беспрекословно, люди ловили его взгляд. И всё же иногда уверенность покидала его. Тогда он приходил на эту башню и смотрел на запад, туда, где пропала его семья.

Он сидел, прислонившись к каменному зубцу с закрытыми глазами, когда рядом раздался женский голос:

– Хорошее место для слез. Вы позволите присоединиться, лорд Иллар?

– Для раздумий, – поправил он, не открывая глаз.

Скинув с себя плащ, он положил его рядом.

– Благодарю, – сказала Кандия, – усаживаясь около него и вытянув, как и Иллар, ноги вперед.

Долгое время они сидели, молча, думая о своем.

– Спасибо, лорд Иллар, – наконец произнесла девушка. – Здесь действительно удобное место для слез… и для раздумий.

– Приходи еще, – сказал чуть слышно Иллар.

Они помолчали. Каждому стало чуть легче, чуть спокойней. Иллар повернулся к девушке и внимательно посмотрел на её лицо с мокрыми дорожками на щеках. Она-то не шутила, когда говорила о слезах.

Со времени начала осады он редко видел её. И никогда во дворце. Беженцы с Кордии были превосходными стрелками. А нехватка стрелков ощущалась очень сильно. Привлекали всех бывших охотников, подростков, которые занимались стрельбой с юных лет, даже женщин.

Кордийских беженцев использовали в башнях. Они хотели воевать, они стремились воевать, но по планам отца, Иллар помнил об этом, илонийцы должны были выдворить Курхота с Илонии, и освободить как Арилазу, так и Кордию. Поэтому беженцы Кордии им были нужны живыми. Бойницы башен были самыми безопасными местами при штурме, и Кандир поставил их туда.

И опять же по согласованию с Карташем их люди занимались обучением илонийских воинов стрельбе из арбалетов, отбирая для учебы самых метких, самых быстрых. Научиться пользоваться арбалетами намного легче. Но в бою заряжать арбалет слишком долго. И все же нужны были и арбалетчики. А кто, как не искусные стрелки лучше научат новичков.

Иллар видел их в деле, наблюдал, как они стреляют по завоевателям своей родины, когда те подходили слишком близко к стене, взбираясь на бруствер.

Иллар продолжал смотреть на девушку. Там, на стене она выпускала из арбалета болт за болтом. Хладнокровно, метко и с улыбкой на устах. Сейчас губы силились не дрожать, и им даже удавалось это… иногда. Иллар нагнулся и поцеловал её. Ресницы дрогнули, и она ответила. На несколько мгновений мир вокруг них замер.

Наконец Иллар отстранился, откинулся на стену.

– Спасибо, Тайлис.

– Не произноси этого имени. Даже мысленно.

– Хорошо.

Они опять молчали.

– Когда ты понял?

– Может там, в Арилазе, может здесь, но наверняка только сейчас.

– Я сама выдала себя?

– Да.

– Если узнают…

– Не от меня.

– Я знаю, – она помолчала. – Твоя тётя…

– Ничего не говори.

– Мне жаль.

Осада продолжалась. Количество осадных машин у противника увеличивалось. С восточной стороны в нескольких местах ров планомерно забрасывался фашинами, наполненными камнями и землей. От обстрелянных стен, зубцов откалывались куски камней и также сыпались в ров, туда же летели и каменные ядра.

На юге фашинами стал забрасывать речной вход в город и Курхот, используя для этих работ тех мирных жителей, которые не сумели, не успели спрятаться в городах.

Вызванный Иллар долго смотрел на ни в чем не повинных людей и все же отдал приказ начать обстрел берега реки. Обслуживающие катапульты солдаты, а также арбалетчики творили чудеса, стараясь попадать не в илонийцев, а в надзирающих над ними солдат противника, отрезая своих от врагов. Нескольким десяткам людей удалось даже спастись, когда они правдой и неправдой, где вплавь, где по островкам фашин добирались до стены, и сверху им кидали веревки и тросы, чтобы поднять их наверх. Но таких было мало, слишком мало. Пираты расстреливали из луков, пытавшихся бежать, остальных увели.

Ценой жизни мирных людей, они отсрочили атаку на эти ворота и дали понять противнику, что заложниками те ничего не добьются.

Но враг и не собирался отступать от своих планов. Во рвы небольшие мешки с землей стали закидывать с требучетов, фашины доставляли ко рву под защитой массивных щитов. Такая «черепаха» обстреливалась с крепостных стен. Но строительство насыпи, хотя и очень медленно, но продвигалось.

Благодаря полузатопленным фашинам, через такую насыпь просачивались воды обмелевшей Лернисы. И насыпь не стала дамбой, дополнительным заслоном, на что одно время надеялся Кандир.

Вдалеке строилось какое-то массивное сооружение, но что это было, никто не мог понять.

Через несколько дней восточные рвы были местами засыпаны. Город приготовился к штурму. Ремонтировались разбитые зубцы. Увеличивался запас стрел, дротиков, топоров, камней для пищалей. Но Альтам не торопился. И продолжал засыпать ров, постепенно сравнивая его с бруствером. С другой стороны бруствера также делалась насыпь. Дозорные донесли о заканчивающемся строительстве нескольких осадных башен.

Со стороны города к этим участкам стены стали подтягиваться дополнительные силы, готовилось масло, смола, деготь.

Про подкопы никаких сведений не было. Если они и велись, то их хорошо замаскировали.

В один из дней королева провела внука, его советников и Фаркуса по потайным ходам. На это ушел целый день, который вымотал королеву до предела. Но вкупе со схемой, которую Алаина вручила им, они довели обследование до конца.