Текст книги "Книга первая. Мир"

Автор книги: Татьяна Танина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 42 страниц)

– Чуть не споткнулись об него. Три удара ножом спереди, в грудь и живот. Но его убили не там.

– У ворот. – Вель избавил десяника от необходимости излагать подробности. – Затоптанные следы волочения и капли крови ведут к хозяйственным постройкам.

Перегуд счел его слова за упрек и поспешил заверить начальника:

– Я наказал своим, смотреть под ноги. В доме. И ничего до твоего приезда не трогать.

Огнишек услышал запах страха, боли, крови и смерти еще на пороге, и безошибочно, как охотничья собака по следу, шел к его источнику. Неждана следовала за ним тенью. Перегуд едва успевал за ними.

– Дети в дом заходили?

– Только на порог поднялись. Боязно им было. Сначала всяких страстей на рынке наслушались, а потом чуть на мертвеца не наступили. Заглянули в прихожую, покричали, и когда никто не отозвался, побежали на рынок к стражам. И правильно сделали.

В самом сердце особняка, в большом зале, в котором по праздникам хозяева накрывали стол и принимали гостей, откуда двери и лестницы вели в другие части дома, теперь царил беспорядок. Разбросанные по полу вещи и предметы утвари свидетельствовали, что здесь разбойники складывали награбленное в мешки. Все двери были распахнуты настежь, кроме одной, которую подпирал Уразеня по прозвищу Ловкач, со своим обычным невозмутимым видом. Перед начальством страж нехотя выпрямился и отодвинулся в сторону.

– Огниш, Данке лучше такого не видеть, – предостерег он, взявшись за дверную ручку. – Не всякий мужик выдержит…

– Не беспокойся за меня, Ловкач, – заверила его Неждана.

– Ну, смотри. Мое дело – предупредить.

Страж открыл двери, и пахнувшая из-за них смерть качнула велей.

Небольшое помещение, с малиновыми стенами, картинами в позолоченных рамах, обставленное массивной черной мебелью, служившее Светлолику кабинетом, по злой воле было превращено в пыточную и стало местом смерти четырех обитателей дома.

– Где еще одно тело?

– В кухне. Баба из прислуги, – ответил Перегуд, топтавшийся за спинами велей. – Помощница по хозяйству, я тебе говорил… Ее не пытали. А хозяева, вот, претерпели…

Седовласый глава семейства, с избитым лицом, застывшем будто в изумлении, привязанный к креслу сидел за письменным столом, через который было перекинуто, накрытое желтым шелком, тело.

– Ты прикрыл? – повернулся вель к Уразене.

– Да. Мы не смогли защитить их жизни… Счел своим долгом оказать им посмертную услугу, попросил ребят найти пару простыней. Сами-то они прикрыться уже не могут. Бабы и без того натерпелись перед смертью. Не по-людски оставлять их поруганье на виду.

– Кромешники над ними люто измывались, – сказал Перегуд, стоявший в дверях, – чтобы выпытать у мужиков, где спрятаны богатства. Бабам завязали рты, чтобы не кричали.

– Паленой шерстью пахнет, – заметила Неждана.

Огнишек приподнял желтый покров над обезображенной, обожженной женской головой.

– Ей волосы подожгли. Ухо, полагаю, отрезали уже после того, как шею свернули.

– И пальцы переломали, – Неждана, державшая другой угол покрывала, указала на связанные, изуродованные руки светололиковой невестки. – На глазах у старика мучили. И насильничали…

– Кромешники торопились, им надо было выведать все хозяйские тайны за короткое время, поэтому не считались со средствами. – Огнишек забористо выругался, поминая злыдневых прислужников. – К тому же хотели успеть уйти подальше, прежде чем их преступление обнаружится.

– Бедная… Каково же ей было… Детишки сиротами остались.

– У них отец жив. Должен прибыть дней через десять. Отправился за товарами на Счастливый берег, – поделился добытыми сведениями десятник. – А Тутыха совсем недавно вернулся из плавания.

– Три дня назад, – уточнил Огнишек, бросив мрачный взгляд на мужчину с перерезанным горлом. Его опрокинули на пол вместе со стулом, к которому он был крепко привязан. – И, похоже, сам привез свою погибель из полуденных краев.

– Да если б только свою… – вздохнул Перегуд и насторожился. – Ты знаешь, кто из убил? Тебе что-то известно?

– Немного. Сначала надо кое-что проверить. Если сведения подтвердятся, то сегодня ночью схватим двух убийц. А если представиться случай, к утру словим всех.

– Вот и я подумал, что скорей всего кромешники укроются где-нибудь в городе. Сразу не сбегут, переждут, пока шум немного поутихнет.

– Даже представить страшно, что они пережили. – Неждана подошла к скорчившемуся под окном, укрытому голубой простыней телу. Под тонкой тканью, почти насквозь пропитавшейся натекшей кровью, угадывались женские очертания.

– Знал я ее, – тихо произнес Уразеня, вставший рядом с вельшей. – Она на соседней улице жила, мы росли вместе. А потом ее Тутыха просватал. Двух сынков ему родила…

– Кровь какая-то странная.

– Это не только кровь. Баба была на сносях… а ее в живот пинали. Измордовали до того, что она выкинула ребеночка. Мальчик недоношенный лежит в ногах.

Неждана наклонилась и, взявшись за сухие углы, приподняла простынь. Увиденное потрясло ее настолько, что она отшатнулась и прижалась к Уразене, который с готовностью открыл объятия и успокаивающе погладил спину. Брошенная простынь оставила открытым лицо женщины со страшно выпученными глазами, разбитым носом и заткнутым кружевной рубашкой ртом. Неждана покосилась вниз и, зажмурившись, уткнулась в грудь стража.

Огнишек неодобрительно покачал головой.

– Тебя же предупреждали, – прошептал он. – Ты хоть иногда слушайся старших. О тебе же беспокоятся.

– Все нормально, – произнесла Неждана и, сбросив с плеча мужскую руку, высвободилась из объятий. – Ты мне не сказал, что ребенок лежит… в испражнениях! – упрекнула она Уразеню, чувствуя себя неловко оттого, что показала свою слабину.

– Разве ты не знаешь, что такое случается при родах? – бесцветным голосом спросил он. – Преждевременных тоже…

– Незачем мне знать родовые тяготы! И я не принимала роды у своей жены!

– Ну, естественно… Ты же не жената.

– У меня другое предназначение!

– Так для тебя вонь оказалась неожиданностью?

– В отличие от тебя, я еще с порога ее почувствовала! А тут запахи забивают один другой.

– Эй, хватит! Нашли место… и время для споров, – пресек ссору Огнишек. – Вам сегодня напару в разведку идти.

Уразеня присел на корточки, чтобы позаботиться о покойнице – разрезать веревки на руках, закрыть глаза и вытащить кляп, а Неждана направилась к наставнику.

– Какой же подлой мразью надо быть, чтобы сотворить подобное… Как рука поднялась… Какое особое устройство ума надо иметь, чтобы безо всякого зазрения лишать жизни других?

– Кто попробовал хоть раз вкус крови, видит мир в ином свете, сама же знаешь, – ответил вель, не отрываясь от осмотра тела судовладельца.

– За мной право, данное мне свыше. – Неждану не смутил намек. – И закон за мной. Я не убиваю, а караю. Вершу правосудие. На моем мече невинной крови нет. – Сказала, как отрезала.

Огнишек про себя отметил, что ученица не хуже его поднаторела в словопрениях. Никому не позволит сбить себя с толку. Какая краткость и точность мысли!

– Мы обязательно найдем душегубов. И казним.

– Казнить этих выродков можно только один раз. Что нельзя считать справедливым возмездием.

– Что ж поделаешь. Тут Добро бессильно перед Злом.

Вель продолжил изучение стрел в шее и груди Светлолика, которые поначалу не заметил под бородой и за полой безрукавки, как и кровавое пятно на черной рубахе. Стрелы вошли в тело до оперенья в виде тонких, серых, скругленных пластин, снаружи оставались только их хвостовые части длиной примерно с полпальца.

– Ловкач, ты стрелы видел?

– Видел, – невозмутимо отозвал тот.

– Почему не сказал?

– Сказал бы, если бы ты их заметил, начальник.

– Стреломет… Только этого нам не хватало, – процедил сквозь зубы Перегуд, зашедший с другой стороны кресла.

Стражам уже доводилось видеть подобное оружие. Редкое в Небесных Вратах, оно прибывало с беженцами. В полудненных краях подобное оружие использовали кромешники. Однако откуда брали его злыдины слуги, – сами делали или покупали у кого, – смаглы затруднялись ответить.

– Судя по тому, что наконечник не вышел, длина стрелы меньше пяди. – Огнишек пригнулся, прикидывая расстояние, с какого мог быть произведен выстрел. – Стрела в шею была выпущена от двери, в грудь выстрелили, стоя прямо напротив.

Десятник, соглашаясь, закивал.

– Интересно, какова убойная сила этого оружия?

– Полагаю, при достаточной сноровке, бьет наповал с расстояния втрое большего. Вот толькоо, как я слышал, самострелы бывают разных размеров. Значит, и длина стрел – разная. И дальность боя….Думаю, Светлолика хозяина расстреляли из оружия, которое можно легко спрятать под одеждой даже летом.

– Ребят надо предупредить, что у разбойников на вооружение эти штуки. И надо бы покойников привести в божеский вид. Ну, насколько возможно… Стрелы выдернуть.

– Да. Займись. – Огнишек хлопнул десятника по плечу. – А как стемнеет, тихонько подтянетесь в поселок смаглов при красильне. Буду вас там ждать.

– Ну… чтобы не привлекать внимания, можно разделиться.

– Успеем обо всем договорится. Сначала Данку с Ловкачем провожу. И вернусь.

– Ловкач, все ясно? – Огнишек воззрился на стража, выслушавшего его указания со своим обычным отстраненным видом. Не знай он его десяток лет, решил бы, что тот витает где-то в облаках. Однако внешность и медлительность стража были обманчивы. Когда до дела доходило, равных Ловкачу не было. Да и следопыта лучше не сыскать.

– Яснее ясного, – произнес он после недолгих раздумий. – Хотелось бы засветло попасть на холм, чтобы успеть осмотреться до темноты. Разведать пути подхода-отхода и проверить места, где кромешники могут выставить дозорных.

Чернявый и смуглый полудник Уразеня, молчаливый, сонно посматривающий из-под длинной челки полузакрытыми глазами, казалось, вечно погруженный в какие-то грустные раздумья, относился к тому типу печальных красавчиков, коих слабому полу из жалости страсть как хочется приласкать, дабы развеять их тоску. Поначалу Огнишек не хотел подряжать его в напарники к Неждане, опасаясь, как бы чего между ними не вышло. Даже притом, что Уразеня слыл примерным семьянином, заботливым отцом и любящим мужем. На днях его жена захворала, так он неотлучно подле нее сидел, даже на охоту на чудовищ не вышел. В общем, по слухам, Уразеня хранил жене исключительную верность. Но так он ей с простыми смертными не изменял! А тут – благородная красавица, которая немощного старца ввегнет в искушение, не то, что молодого мужика, пусть и с прибабахом. Огнишком самим порой, чего греха таить, овладевала похоть при виде Данки, хотя она ему как дочь. Вопрос решил случай – служебная необходимость вынудила начальника стражи забыть об отцовской ревности, ибо дело было неотложным, а разорваться он не мог, дабы оказаться в двух разных местах одновременно. Да и Данка заверила, что хотя Ловкач -красавчик, и ресницы у него густые, на зависть девкам, только такие мужики не в ее вкусе, и его томный взгляд не сразит ее наповал, ибо знает она Ловкача давно и слишком хорошо. С тех пор Неждана и Ловкач ходили в разведку на пару. И ни разу не дали повод Огнишку заподозрить, что между ними существуют какие-либо отношения, кроме служебных или чисто дружеских.

Вель был уверен, что Ловкач не пропустил ни слова из сказанного, и исполнит все как велено в точности. В общем, мог на него полностью положиться. Повторять Ловкачу не надо. И подгонять тоже. А вот Неждана…

Огнишек придержал свою ученицу, готовую ринутся выполнять задание.

– Данка, вы лишь обстановку разведаете! И все! – чеканя каждое слово, произнес он. – Запрещаю тебе предпринимать какие-либо действия без меня. Помни, тебя прикрывает твой товарищ. Поэтому зазря не куражься, Ловкача не подставляй. Ты двужильная, а у него жизнь всего одна. В общем, давай, без дури. Будешь только смотреть и слушать. Поняла?

– Я тебя не подведу. – Это был именно тот ответ, который он ждал.

– Хорошо. К равностоянию выйдете к поселку смаглов.

В тому времени, когда дымящийся серп большой луны-Зайца нагнал переливающуюся как полированный металл половинку ленивой луны-Рыбы, Огнишек знал, в какой усадьбе могли скрываться кромешники. Благодаря смаглам-красильщикам, он располагал достаточно полными сведениями.

Поселковую общину возглавляли два брата, крепкие мужчины средних лет. Они ждали начальника стражи в гости еще со вчерашнего дня, поскольку слышали, что он навестил уже многих старейшин. Прямо с порога они стали клясться, что их люди законов не нарушают и не имеют отношения к ужасным преступлениям минувшего дня. Они истово заверили, что готовы оказать любую посильную помощь стражам, чем Огнишек не преминул воспользоваться. Он попросил найти место для размещения своих людей и отправить надежных мужиков встречать стражей, которые с наступлением темноты начали прибывать в поселок. А также предупредить общинников, чтобы те, ради их же собственной безопасности, не покидали свои дома.

После чего Огнишек приступил к расспросам о соседях с холма. Если две, ближние к городу усадьбы, его не заинтересовали, то о третьей он захотел узнать как можно больше подробностей. Со слов старейшин, старик, владелец особняка, не был их земляком и ничем не походил на смагла. Звали его то ли Мошка, то ли Мушка. Жену его никто не видел, как и женщин в доме, ни старых, ни молодых, никаких. Раньше с ним жили дети, и впечатление такое, что все они неродные. Сколько всего детей, сложно сказать. Сначала их вроде пятеро по двору бегали, а потом вдруг их стало десять, будто старик бродяжек по дорогам подбирал. Странные были дети, необщительные, не хотели дружить с ребятками из поселка. И дикие какие-то, жестокие. Чуть не убили двух поселковых мальчишек за то, что залезли к ним в сад.

В настоящее время, вроде, старик живет один. Трое или четверо его детей – они уже дылды здоровенные – если и приходят, то только переночевать. Может, и другие приемыши его навещают, издали не разглядишь. И постояльцы у старика бывают – а то, как же! – но не слишком часто, и гостят недолго. Смаглов он тоже привечает, ему без разницы с кого брать плату. Как выглядят чужаки? Так рассматривать их вблизи нет никакой возможности, только с дороги или от родника, откуда видно часть седловины, где стоит дом. Нет, поселковые никогда не общались с гостями старика, и вообще сторонятся нехорошей усадьбы. Почему “нехорошей“? Да есть подозрения, что старик причастен к исчезновению двух общинников три года назад, один весной пропал, другой осенью, и с тех пор о них ни слуху, ни духу. И уж точно связан с убийством того паренька год назад. Есть свидетели. Двое влюбленных, укрывшиеся от посторонних глаз в густом кустарнике на склоне холма, видеть не видели, но слышали в ту ночь шум драки возле особняка и крики. Почему они тогда ничего не рассказали стражам? Потому что бегали на свидания друг к другу тайком от своих родителей. А теперь им скрывать нечего, они свадьбу справили в конце лета.

Чтобы получить ответ на последний вопрос – гостит ли кто в особняке сегодня? – пришлось отправиться в обход по притворявшемуся спящим поселку. И уже в четвертой по счету глинобитной хибаре, обитатели которой погасили огонь, но спать не легли, Огнишек получил подтверждение своим догадкам. Дети, ходившие на родник за водой, видели, как три купца-смагла привели во двор груженного тюками ослика.

– Сегодня вы избавите нас от нехорошего соседа? – подобострастно глядя на веля, спросил старший из братьев.

– Значит, дом старика с участком перейдет в собственность города? – проявилась деловая жилка другого брата. – И мы можем обратиться с прошением к Совету Судей о передачи его земли нашей общине во временное пользование?

– Рано говорить об этом, – ответил вель. – Дело еще не сделано.

Поблагодарив полудников за участие, Огнишек направился к своим людям, собравшимися в большом сарае. Он кратко рассказал о кромешниках, укрывшихся в особняке, отдельно помянув Ушана, представил картину преступления в доме Светлолика-морехода и предупредил о самострелах. После чего немедля отравил большую часть стражей в оцепление – надо было позаботиться о том, чтобы ни один злодей не ушел. Старейшины смаглов, кровно заинтересованные в успехе дела, взялись лично сопроводить дозорных до тропок на склонах холма и указать укромные, удобные для засад места.

Точно к равностоянию лун Неждана и Ловкач спустились к роднику, откуда до поселка полудников было рукой подать, и где их уже ждал Огнишек с десятком проверенных людей.

– В доме семь человек, вместе со стариком, – начала Неждана без вступления. – Огниш, это те самые кромешники, что убили семейство Светлолика! Радовались душепродавцы, что все прошло гладко, смеялись, когда вспоминали, какой страх нагнали на старика-богатея. Поубивала бы их всех!

– Значит, они думают, что находятся в полной безопасности? – спросил вель.

– Похоже на то. Как я поняла из их разговоров, они собрались выждать пару дней, а потом, когда шум поуляжется, разбежаться в разные стороны. Двое в Новогород хотят вернуться, остальные четверо, судя по говору, полудники, на Величану-реку. Смаглы спорить стали, как лучше уйти – посуху, по Старой дороге, или по реке до Устьгорода, и там, в затоне нанять суденышко. А потом старик начал ругаться, что его не предупредили о деле. Мол, они разбегутся, а отвечать ему за все придется. Приперлись к нему всей шайкой прятаться, а он их знать не знает. Мол, в прошлой раз страху после них натерпелся.

– Доча, а ты щербатого среди них не заприметила? – раздался из-за кустов вкрадчивый голос.

– Нет, дядька Тихомир. Я только их разговоры слышала, а в рот им не заглядывала. Да и не выходили разбойники из дому, только старик.

– Тиш, а ты что здесь делаешь? – недовольно спросил вель.

– Да вот, не спалось чего-то, захотелось прогуляться.

– Ты, поди, заблудился. Не далеко ли от своего дома забрел? – Огниш повернулся к Неждане. – Что важное заметила?

– Старик выходил пару раз, прислушивался. Веревки с погремушками натянул во дворе и на тропинке в сад, чтобы непрошеные гости споткнулись. Мы не стали их снимать. Собака у крыльца привязана. Один смагл сказал, что идет спать, а поднялся на чердак. Свет мелькал под крышей. Думаю, он самый опасный из них. Озаботился путем к отступлению. Там через чердачное окно можно на крышу пристройки спрыгнуть и – в кусты. Он и не пил много.

– Они там, что, пьяные?

– Празднуют свою разбойничью удачу, – сказал молчавший до этого Уразеня.

– Так это облегчает дело! Сколько всего выходов из дома?

– Три. Кроме крыльца, есть дверца на зданий двор и выход в сад.

– Через какую дверь лучше в дом проникнуть?

– Если поторопимся, то не нужно будет вышибать дверь.

– В доме открыто окно?

– Открывали пару раз ставни… – Неждана запнулась, и Уразеня пришел ей на помощь.

– Мочились они из окна. А старик ворчал, мол, загадят все и убегут, а ему здесь жить.

– О! Ну тогда не будем дожидаться рассвета? – Перегуд больше утверждал, чем вопрошал. – Давайте выдвигаться, пока душепродавцы не улеглись спать.

– Верно, – кивнул Огнишек. – Не будем терять время.

Люди пришли в движение.

– Да помогут нам боги! Уповаем на вас, Трижды Великие, ибо твердых духом вы храните на земле вашей… за ваш свет и добро сражаемся, с вами и прославимся… Правда за нами, – послышался шепот со всех сторон. – Боги с нами… И да хранит дух стойкость, рука – твердость, шаг – легкость

– Погодите! – вель окинул внимательным взглядом ожесточенные лица людей. – Кромешников будем брать живьем.

– Если получится. Постараемся… Начальник, они же смертники…

Вель понимал настроение своих людей, но покачал головой, мол, так не годится.

– Итак, вы в полной мере осознали опасность и коварство врагов… Но они мне нужны живые! – повторил он. – Пусть не в целости и сохранности, но чтобы могли ответить на некоторые вопросы.

– Значит можно руки-ноги рубить?

Вель пригляделся к стражу, задавшему вопрос. Так и есть, этот не мог без шуток. Хотя сейчас его лицо было серьезно, как никогда.

– Только не переусердствуй, Сбыток. Иначе стребую с тебя по всей строгости.

Стражи вышли из сада, по-тихому сняв веревку с погремушками, и двинулись вдоль стен, окружая дом.

– Пойду, договорюсь с собакой, – сказала Неждана и бесшумной тенью скользнула вперед. Неизвестно, что она шептала на ухо крупной псине под крыльцом, пока отвязывала, но та, получив свободу, радостно повиляла хвостом и умчалась со двора, едва не задев растяжку на дороге.

Разбойники облегчили задачу стражей, оставив ставень приоткрытым. Заглянув в щель, Огнишек оценил обстановку. В помещении, служившем столовой и кухней, и слабо освещенном двумя лампадами, за большим столом, на котором стояла неубранная посуда, сидели четверо мужчин. Трое лениво играли в кости, поставив на кон какую-то мелочевку, четвертый дремал, положив под голову руки.

Жестами Огнишек объяснил стражам, прижавшимся к стене по обе стороны от окна, расположение противников и очередность собственных действий. Приняв небольшую, увесистую дубинку, он отказался от предложения Сбытка использовать его спину в качестве ступеньки и на пальцах растолковал подчиненному, что его начальник пока еще в состоянии самостоятельно преодолеть преграду высотой чуть ниже пояса.

По условному знаку стражи распахнули ставни, и Огнишек переметнулся через подоконник. Одним прыжком он оказался рядом со столом и толкнул его ногой, опрокидывая на разбойников, сидевших к нему лицом. А дружкам их досталось по удару такой силы, что и быка с ног сшибло бы. В окно успел влезть только третий страж, а все уже кромешники уже валялись на полу.

– Вяжите их, – приказал вель на ходу. Он торопился, было необходимо найти и обезвредить двух других кромешников.

В узком коридоре оказалось не так непроглядно темно, как он ожидал. Луна-Рыба, висевшая над садом, заглядывала через маленькое, грязное окошко в торцевой стене. Хотя ее блеклый свет едва-едва рассеивал мрак, даже простой смертный мог разглядеть сквозной коридор, из которого можно было попасть в любую часть дома. Окинув взглядом двери в дальнем крыле, Огнишек, ведомый внутренним чутьем, бросился к приоткрытой двери. Он не обращал внимания на чудовищный скрип половиц под ногами, потому что после устроенного в кухне грохота таиться было уже ни к чему. Теперь главное – не упустить время, не дать врагу опомниться.

Он успел оттолкнуть в сторону стража, дышавшего ему в затылок, и увернуться от летящего в дверной проем ножа. Затем стремительно ворвался в комнатушку, всю обстановку которой составляли два лежака и шкаф, и огромными шагами устремился к окну. Он настиг разбойника, кода тот, проклиная неподдающийся засов, пытался открыть ставни, и, схватив за волосы, приложил его лицом к доскам. Потом еще раз. И еще…

– Огниш, убьешь же ненароком! – Окрик за спиной вернул его в действительность.

Вель разжал руку и отпустил врага. Бесчувственное тело рухнуло к его ногам.

– Заберите его отсюда, – приказал они, направляясь к выходу.

– Дык… я не вижу, где он.

– Ах, да, – пробормотал Огнишек, придержав за плечо едва не натолкнувшегося на него стража. – Сейчас…

Вернувшись к окну, он схватил кромешника за запястье и выволок в коридор, где и бросил, вверяя того охране подчиненного.

Сумрак коридора прорезал сноп света из дверного проема, откуда доносились распоряжения Перегуда.

– Факелы зажигайте! Живее! Крепче вяжите душепродавцев. И рты им заткните, чтобы не сговорились.

– Еще одного взял! – сказал вель, проходя мимо кухни. – Пошел искать чердак. А вы – старика найдите!

В поперечном коридоре рядом с выходом на задний двор он обнаружил лестницу наверх.

– Открой дверь во двор, – шепнул он идущему следом стражу с факелом. – И будь наготове. Поможешь Ловкачу и Данке, если понадобится.

Маленькая дверца чердака была подперта чем-то с другой стороны, и выбить ее с разгона не удалось. Звук удара гулко отозвался в пустоте под крышей. Этого было достаточно, чтобы разбойник, уже наверняка знавший о вторжении в дом стражей, а может даже наблюдавший в дырку на потолке за происходящим в кухне, и непонятно на что досель рассчитывавший, не стал ждать, пока стражи доберутся и до него, и решил воспользоваться своим запасным выходом. Послышались его быстрые, удаляющиеся шаги и скрип перекрытия. Но необходимо было убедиться, что кромешник не остался в доме, не затаился в своем укрытии. Не ждать, когда доложат о его поимке. Как в охоте на нечисть – уж чуешь, что чудовище, казалось бы, загнанное в угол, ускользнуло, но все равно нужно обязательно дойти до места, где обрывался след.

Огнишек осмотрел и ощупал рассохшиеся, неплотно подогнанные доски стены, отделяющей чердак от лестницы. Вогнав в одну из щелей меч и, используя его как рычаг, он оторвал одну из досок, потом вторую, пристально вгляделся в темноту придавленного крышей пространства и, просунув руку, ощупью нашел и выбил подпорку. Вскоре он уже выглядывал в маленькое окошко, через которое разбойник выбрался наружу.

Совсем рядом, но вне видимости, захрустели ломающие ветки, выдавая шум борьбы. Возня продолжалась недолго. Уразеня и Неждана притащили на задний двор расслабленное тело и, бросив на землю, принялись обматывать его веревкой, на которой все еще болтались погремушки.

Огнишек не стал тратить время на осмотр простенькой лежки и разбойничьего скарба – позже стражи при свете факелов все здесь хорошенько перетряхнут. Он только подобрал оброненную разбойником на полпути к окну низку со свидетельствами страшных преступлений.

– Старика нашли? – первое, что он спросил у подчиненных, когда спустился в низ.

– Мертвый он, – ответили ему из дальнего крыла.

– Сказал же, брать живьем! Не могли без убийства со стариком справиться!

– Богами клянусь, даже пальцем его не тронул, – ударил себя в грудь, оскорбленный несправедливым укором Сбыток.

– Ага! – ехидно заметил другой страж из глубины хозяйских покоев. – Только сказал страшным голосом: “Я твоя смерть, дед. Готов ответить за свои грехи?“

– Не виноват я, что дед от страха помер, – настаивал Сбыток.

Вель накинул на протянутую в молящем жесте руку стража веревку с нанизанными на нее человеческими ушами, и подвел итог.

– Короче, остались мы без самого важного свидетеля. Дед один – шестерых дуболомов стоил.

Смотреть на мертвого старика у него желания не было. Развернувшись, он направился на кухню.

– Свят-свят-свят… – Сбыток брезгливо сбросил связку, но, тут же сообразив, что это важное доказательство, поднял, и, держа в отставленной руке и отвернув нос, поплелся следом за начальником.

В дверях на задний двор вель заметил свою ученицу, спорившую о чем-то с Уразеней.

– Подите-ка сюда, – поманил он и приостановился. – Дайте-ка поглядеть, чего там у вас.

Ловкач нехотя протянул небольшое приспособление из двух деревяшек, прямой и дугообразной, крестообразно соединенных меж собой.

– Оружие нашего прыгуна, – пояснил страж. – Обронил во время драки.

– Самострел? – сообразил Сбыток, выглядывая из-за плеча веля.

– Полагаю, где-то в доме еще припрятаны…

– Много?

– Два короба, – сказала Неждана.

Сбыток присвистнул.

– Втроем займетесь обыском. Ищите оружие и вещи из дома Морехода. Если найдете что-то еще подозрительное, будет неплохо.

На кухне, теперь освещенной факелами, была сделана небольшая перестановка – стол отодвинут за очаг, скамьи расставлены вдоль стен. Посередине лежали в ряд шестеро связанных разбойников лицами вниз. Те из них, что пришли в сознание, мычали и трепыхались. Всякая их попытка перевернуться на спину пресекалась стражами, которые ногами прижимали их обратно к полу.

Огнишек устало опустился на скамью и дал отмашку Перегуду.

– Труби отбой. И распорядись, чтобы наших коней привели.

– Огниш, надо бы сразу дознание провести. Пока они вранье не придумали, – склонился к нему десятник, кося на самострел и связку ушей на краю стола. – Развести по разным комнатухам и допросить с пристрастием.

Вель согласно кивнул и подал ответный знак – мол, помню, – затесавшемуся среди стражей Тихомиру.

– Сейчас и начнем. Выстави охрану. Когда появятся десятники, срочно направь их ко мне. У меня к ним будет поручение. И, может, не одно. – Огнишек поднялся.

– Уважаемые, – обратился он к стражам, стоявшим вдоль стен, в дверях, заглядывающим через окно. – У кого из вас накопилось больше всего вопросов к этим душепродавцам? – Десяток указательных пальцев потянулись вверх, мол, видят боги, я хочу. Тихомир стоял, опустив голову и спрятав руки за спину. – Хорошо. Я беру на себя вот этого, в погремушках, и того плешивого, с краю. Остальных разбирайте, кому какой больше не нравится. Знаете, о чем их спрашивать.

– Вы остаетесь в охранении! – Перегуд погрозил пальцем двум паренькам во дворе, собравшими было влезть в окно. – Вас сменят Ясень и Бурляй, когда появятся.

Стражи споро взялись за дело. По двое подхватывали кромешников и утаскивали в глубь дома. Перегуд, поспешивший убраться с их дороги, с некоторой обидой в голосе произнес:

– А как же я?

– Иди, труби отбой, – повторил свое указание Огнишек. – Для тебя есть отдельное задание.

– Ну, вставай! – Тихомир пнул плешивого разбойника, и, когда тот отказался повиноваться, обратился к стражу за окном. – Эй, Длатка, пособи-ка.

Страж, услышав свое имя, взглянул на начальника, и когда тот кивнул, влез в оконный проем, на подмогу Тихомиру.

– Тиша, – позвал вель и, встретившись с глазами помощника, предупредил. – Но прежде душу из него вытряхни!

– Нету у него души, – проворчал Тихомир. – Продал он свою душу Злыде.

Допрос Полубея пришлось отложить до подхода дозорных. Появившихся вскоре стражей Огнишек отправил в харчевню “Черный Бык“, с приказом взять владельца, пособлявшего кромешникам. Задержание следовало провести еще до того, как по городу разлетится новость о поимке шайки душегубов. Часть людей он оставил при себе, они могли понадобиться на тот случай, если во время дознания станут известны другие подобные места.

Освободив кухню, чтобы люди могли погреться, выпить чего-нибудь и перекусить чем-нибудь, что найдут в доме, Огнишек отвел Полубея в тесную, темную комнатку и толкнул в угол. Неждана внесла два табурета и закрыла дверь. Свет велям был не нужен.

– Не буду спрашивать тебя про твои преступления… про то, сколько жизней ты загубил в угоду своей кровожадной сущности, – начал Огнишек. – Расскажи нам о том, что случилось в Белохвостове. Про Злыду расскажи. Ведь ты его видел, Полубей? Или ее?

Кромешник засмеялся…

На рассвете, когда слоистый туман, укрывавший седловину, начать оседать и утекать по склону в долину, со двора перед особняком тронулась телега с шестью живыми кромешниками и одним мертвым. Не стал Тихомир брать грех на душу, тем более что никчемная жизнь разбойника, теперь выглядевшего жалко и поведшего себя на допросе трусливо, уже ничего не стоила. Всех кромешников в скором времени ждал суд, приговор которого заведомо был известен.