Текст книги "Книга первая. Мир"

Автор книги: Татьяна Танина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 42 страниц)

Люди думают, что Великая битва состоялась в Прошлом… Нет! Великая битва еще не начиналась.

Впервые услышав о Великой битве, Темнозрачный удивился. А когда ему сказали, что сражение состоялось на Большой Пустоши, обеспокоился. Он почему-то подумал, что великаны нашли погребения морков и разорили их. Это уже потом он узнал, что таких мест, где якобы произошла Великая битва, было несколько, и все они находились в разных концах света. Но тогда, в первый раз, он немедленно отправился в Мореный край, чтобы все проверить.

Большая Пустошь лежала на севере от Двуречья, за рекой Пограничной, посреди Мореного края, запретного удела, по умолчанию остававшимся владениями сил зла. Тысячелетия, за исключением двух десятков лет, эта местность оставалась необитаемой. Крылатый народ, обитавший в горном краю Голубых вершин восточнее Пустоши, эти места не интересовали, а людей пугали. Жители порубежье, называли Пустошь “местом, откуда не возвращаются“ и говорили, что на этой земле лежит древнее проклятье. Если же какой-нибудь храбрец, презрев страх, все же решался переправиться через реку и перевалить через каменистую гряду, будто стеной ограждавшую пустошь от остального мира, он находил виды мрачные и жутковатые.

Большая Пустошь казалась вечной, незыблемой и постоянной в своей враждебности к человеку. Под низким, сероватым небом простиралась серая пустыня, из которой торчали островки сизых скал. Тяжелая, глинистая почва в низинах высохла и растрескалась, что делало ее похожей на чешую. Ветер лениво гнал пепельную пыль, то перекатывая ее по поверхности, то поднимая в воздух и закручивая столбами маленьких смерчей. Долю разнообразия в унылую картину привносили лишь охристые мазки рыжевато-красных прогалин глубинных пород земли, кое-где выступивших на поверхность. Из растений здесь прижились только низкие, стелющиеся кустики с перекрученными ветвями и колючкам вместо листьев, да тонкая как волосы, черная трава, редкими пучками торчавшая из-под камней.

В Прошлом здесь, действительно произошла битва. Ее следы обнаруживались буквально на каждом шагу. Чем дальше от края, тем больше встречалось останков, и не только человеческих. Всюду виднелись костяки и черепа, проеденные ржавчиной части доспехов и шлемов, намертво схваченные высохшей глиной. Побежденные не были удостоены погребения, беспощадный враг оставил их трупы на растерзание чудовищам Мореного края. Кровь погибших, впитавшаяся в землю, затекшая в щели камней, взывала к отмщению, и всякое живое существо порами чувствовало вопиющий ужас местности.

Сердцем Пустоши была перевернутая скала, могучей силой в завершение богоборства вбитая в землю пробкой. В Прошлом, когда Темнозрачный пришел сюда с частью своего воинства, на ее широких уступах возвели крепостные стены. Вокруг твердыни можно было обнаружить следы человеческой деятельности в виде оголовков колодцев и каменных кругов вокруг кострищ. Основательного строительства здесь не велось, а от палаток, бесчисленное множество которых в Прошлом раскинулось под скалой, мало что осталось. Черное воинство было неприхотливо.

Посещение достопамятного места неприятным образом напомнило Темнозрачному о его позоре, о последних бесславных днях. В крепости с упреками и проклятьями его окружили призраки былого, что необычайно разозлило его. Тогда, в Прошлом, во время своего великого шествия по земле, когда был уже на полпути к победе, он сделал здесь небольшую остановку… Но хитрый враг, обманом пробравшийся в становище, нанес ему непоправимый урон, вырвав, в буквальном смысле, вещь, служившую залогом его успеха – его державу. И он, бросив свое воинство на произвол судьбы, погнался за ворами. Он их настиг, но угодил в западню…

Воспоминания увлекли Темнозрачного в бездну беспомощности… Воя и рыча, он в дикой ярости метался по крепости и бился о стены. Страшный, нечеловеческий рев разносился по округе, но он никого не пугал, потому что его никто не слышал. Выпустив немного накопившейся злости, всклокоченный и обессилевший, он поплелся проверять могильники. Враги до них не добрались. Все кладки пребывали в сохранности, кроме одной, откуда он сам вывел десяток воинов Мрака, дабы проверить, каковы они в деле, и кои сгинули, может, в краю Голубых вершин, а может, на границе с землями кошачьего племени. Теперь уж не узнаешь точно. В Прошлом кромешники по его приказу начали расчищать и другие тайники, но бросили раскопки после его исчезновения. Ныне, запечатанные слоем глины толщиной с локоть, раскопы могли сойти за естественные углубления. Темнозрачный спрыгнул в один из них, опустился на колени и припал к твердой поверхности. Он увидел их – десяток бесформенных глыб. Они почти ничем не отличались от твердой, спрессовавшейся за тысячи лет серой породы, в которой покоились.

Он вернулся в Пустошь годы спустя и собственноручно освободил из глиняного плена двух воинов. Отнять их у земли было не так-то просто. Каждого из них пришлось оживлять по отдельности – поднимать над землей, чтобы оборвать невидимые связи и разрушить древнее заклятие, наделять душой… Он вселял в них души кромешников, кои отошли ему по договору после смерти последних. Выбирал души самых воинственных. В целом, сие действо отнимало много времени и сил, но иного выхода не было – он не имел возможности использовать другие, известные ему способы, чтобы поднять всех воинов разом. Для первого, которым он собирался воспользоваться в Прошлом, да не успел, нужна держава, а ее украли. А второй можно применить только в один единственный день – заветный, до наступления которого оставалось чуть меньше трех земных лет. Темнозрачный не хотел ждать. Сила воинов Мрака могла понадобиться раньше.

Темное племя еще всем докажет, что имеет гораздо большее право на существование, чем все другие земные народы.

Кто-то сказал бы, что творение Моркона похоже на человека, но ровно в той же степени, что и на другие земные народы. Сходство ограничивалось лишь наличием двух рук, двух ног, головы и тулова. Морки – с темной кожей удивительных оттенков, – были крупнее людей, выше, шире в плечах, мощней в груди. Их кости отличались прочностью, а кожный покров – толщиной. Они были великолепны! Достаточно взглянуть на парочку из Пустоши, чтобы представить какую силу будет представлять полусотня, сотня подобных воинов.

Перед уходом он приказал воинам выкопать остальных. Мол, оживлю ваших собратьев в следующий раз. Еще дал четкие указания относительно того, куда можно ходить, а куда – ни ногой. Ведь морки нуждались в пище. Не мог же он допустить, чтобы его воины сожрали друг друга. С другой стороны, не мог допустить, чтобы их обнаружили раньше срока. Поэтому, разрешив им охотиться в Моренном краю, строго настрого запретил переходить реку Пограничную, отделявшую его удел от мира людей, а на востоке Черную реку, за которой начинался горная страна Голубых Вершин, край крылатого народа.

В следующий приход, примерно, через полгода, имея в своем распоряжении уже три с половиной десятка воинов, он распорядился построить кузнецу. В Прошлом в Мореном краю невольники ковали мечи и латы, отливали наконечники для стрел и копий. Топлива для печей в лесах было навалом, а холмы под ними богаты рудными залежами. Руда – это оружие. Конечно, не такое хорошее как оружие ночников. Но ведь у них – не допросишься! Можно было бы его добыть, напав на один из караванов, которые с весны до осени ходили от Железнорудных гор в Небесные Врата. Но тут – как бы не потерять больше, чем обрести. Пока лучше не рисковать и вооружаться собственными силами. А река, несущая воды в Средиземное море, позволяет переправлять оружие в любую часть света.

Хотя в Прошлом был и другой способ для переправки… Способ, куда более скорый и менее затратный, и не только оружия – целое войско можно было переправить, быстро и незаметно, с одного края земли на другой – через Сумеречный мир. Пограничье между Светом и Мраком, ничейное пространство, котором блуждали неприкаянные души и чудовища, изгнанные с земли. Мир серого безмолвия… Только ныне Темнозрачному путь туда был закрыт. Двое ворот он сам в Прошлом разрушил – первые полностью, вторые наполовину, но пользы от них, считай, что никакой. Третьи оказались запечатаны двойным заклятьем, а к четвертым, в Черном лесу, он не смог даже близко подойти…

На западной окраине полудненных земель, в порубежье, разделявшем края трех народов, рос загадочный Черный лес По рассказам старожилов, в нем до сих пор прятались чудовища, уцелевшие во время Великой битвы.

Лес, действительно, был черного цвета. Клином, ни широким, ни узким врезался в море зелени. Людское Зеленодолье перед ним – зеленое, леса на склонах гор кошачьего народа, зеленые, и заболоченная местность, лежавшая в преддверии страны желунов, тоже зеленая… А он – черный.

Пусть люди недоумевают, а Темнозрачный знал, что Черный лес, как и Мореный край, – это клочки земли, какой она была в первые дни Творения. Время ее не тронуло. Иная жизнь не проникла на нее, не завоевала, не пустила корни.

А вот про битву Темнозрачный послушал бы.

– Постойте, как же так? – Он изобразил на своем лице недоверие. – Я слышал, что Великая Битва состоялась на Большой Пустоши.

Зеленодольские старики нахмурились, закряхтели недовольно и ответствовали:

– Что там было на Пустоши, мы не ведаем. Говорят тебе, кровью наших предков был добыт нонешний мир. Светлое и черное воинства сошлись в последней битве здесь, на этой самой земле, так наши деды сказывали. Воинов тут полегло неисчислимое множество… тьма тьмущая. Три дня и ночи рубились. Шум стоял великий, за сотню вест было слыхать. Хошь – верь, а хошь – не верь, но исход войны решился туточки.

– Да? И кто победил?

Ответом на вопрос был удар клюкой по хребтине.

Поначалу Темнозрачный решил, что старики привирают относительно размаха сражения и его места в мировой истории – приукрашивая доблесть своих предков, дабы придать величие себе нынешним в глазах гостей. Мол, предки наши герои, поэтому и мы сами – не дураки. Но когда ближе к ночи отправился на разведку, убедился, что обмана не было. Зеленодольское побоище и впрямь могло называться “Великим“. В долине было пролито столько крови, что Темнозрачный услышал ее запах, даже через полтора десятка веков. И еще он ощутил то, о чем даже старики давно забыли или не сочли нужным упомянуть – святость этой земли.

Не всегда она была такой. То есть при сотворении святостью здесь не пахло. Обряд освящения повели потом. На крови…

– Вот, старые козлы! – буркнул Темнозрачный, почувствовав, как обожгло пятки. – Не предупредили про священную землю!

“Священная земля“ для одних – пустые слова. Другие могут произносить их, не вникая в суть. Третьи, наоборот, вкладывают в них слишком много смысла…

Темнозрачный чувствовал боль, ужас, трепет. Однако упрямо шел вперед, будто испытывая себя. “Вернусь назад, если сильно припечет“, – подумал он и услышал треск. Проявлялась его истинная сущность, и просторные одежды, рвались, становясь тесными. Охранно-запретное заклинание сорвало ложные покровы. Он утратил человеческое обличие, но продолжал путь.

Про могилы старики тоже ничего не говорили…

Они чередовались – валы над братскими захоронениями и рвы, куда сбросили побежденных врагов. Ныне осевшие древние насыпи стали почти вровень с землей, да и ямы были уже не особо заметны, однако Темнозрачный сразу почувствовал, что бугры эти отнюдь не природного происхождения. Буравя взглядом землю, он видел у себя под ногами кости – скелеты людей, диких, кошкоподобных тварей, четырехруких обитателей полудненной окраины, зверей, чудовищ, – кого тут только не было… Все они перемешались в беспорядке, погибшие воины Света и воины Мрака, будто продолжая Битву, которую живущие ныне считали давно оконченной.

Темнозрачный испытал ужас, не только от нарастающей силы заклятья, витающего над полем боя, – его поразила собственная мысль: “Вот они – мои прошлые разбитые и похороненные устремления“. Он с трудом перевалил через четвертую гряду. Не отступился, когда его охватил сильный жар. До леса было уже рукой подать. Светясь в темноте красным, как раскаленный уголь, он сделал еще несколько шагов вперед…

Это был последний предел. Запас прочности иссяк. Внутри все загорелось. Он разбухал, точно чудной формы стеклянный сосуд, извлеченный из плавильной печи. Темнозрачный понял: еще чуть-чуть – и его разорвет на части. С пронзительным визгом он отскочил назад и огромными прыжками умчался на противоположный край поля битвы, где закрутился волчком. Ощупав себя, дабы убедиться, что остался цел, он оглянулся. Его взгляд, видящий невидимое, выхватил в ночной темноте широкую, неровную полосу за долиной у подножья гор. Черный лес был похож на огромную пилу, поставленную зубцами вверх. Тот, кто обвел Черной лес священным кругом и наложил заклятье, знал, что делал. Для Темнозрачного путь к Вратам в Сумрак был закрыт. И перенестись через долину по воздуху он опасался, дабы не угодить в ловушку, из которой уже не будет выхода.

Несчастный и одинокий, испуганный и злой – он ушел.

Однако на следующий день, в том же Зеленодолье, он сделал открытие, которое его порадовало. Он увидел коней-оборотней, узнал по приметам. Они были очень похожи на обычных животных, но, в отличие от них, наделены темной и светлой сущностями. “Ишь, что с вами стало“, – посетовал Темнозрачный, вспоминая их кровожадных сородичей. В своем новом облике кони не представляли явной угрозы. Непредсказуемы были, конечно, как любая домашняя скотина… Но если немного поколдовать над ними, то их норов полностью изменится вместе с обликом.

После своей неудачи в Зеленодолье Темнозрачный проклинал на чем свет стоит добрых чародеев, но утешал себя мыслью, что после заветного дня их волшебство ему будет не помеха.

Но Держу, Державу повелителя стихий, надо найти. Найти обязательно…

В Прошлом ему довелось владеть Державой совсем недолго. Едва он ее обрел, как вещь была у него отнята, украдена, вырвана прямо их рук. В настоящем и дня не проходило, чтобы он не думал о ней. Именно из-за нее он снова и снова возвращался в Небесные Врата, градеж веля Гриваты.

Без державы, как без рук! Одним ее взмахом можно было загнать оборотней в щели, чтобы не высовывались раньше времени. Да, что там оборотни! Движением руки он разрушал бы города, горы превращал бы в равнины, моря поднимал стеной…

Только он знал настоящую цену этой вещи.

Ей не было цены!

Верхняя часть державы представляла собой три кольца, соединенные меж собой так, что они походили на клубок. Ребра казались выгнутыми, более, чем нужно, оттого что места соединения были будто втянуты внутрь, к середине, шестью крестами высоты, глубины, длины и ширины. И в каком положении не находилась бы держа, эти кресты сохраняли свое направление в пространстве. Основанием держи являлся шар, из которого росли четыре луча с каплеобразными концами креста сторон света. И только рукоять в виде петли вечной власти – ибо кольцо, где смыкаются начало и конец, образует бесконечность – была такой же как у Ключа жизни.

Только, если Ключ был вместилищем Света, то Держа хранила древний мрак с его изначальным хаосом, из которого возникла Вселенная. Держава – неиссякаемая сила, могущество, бессмертие. В ней заключена вечная тайна мироздания. Тому, кто владеет ею, покорится вся вселенная…

Он искал свою держу с того самого дня, когда к нему вернулась память.

Вероломный Гривата, обманом завладевший вещью, измыслил какой-то мудреный способ спрятать ее. Действительно, было бы слишком просто, если бы она лежала на самом видном месте и дожидалась своего настоящего хозяина. Хитрый великан-волшебник надежно укрыл ее, иначе Темнозрачный давно обнаружил бы ее, по известным ему одному приметам. Она приманила бы его. Ведь эта вещь по своему происхождению совершенно чужеродна земле. А уж если бы кто-то ею воспользовался, даже для самого незначительного колдовства, то Темнозрачный узнал бы о ее местонахождении.

Ему удалось напасть на след совершенно случайно, примерно с год назад, благодаря неожиданно открывшейся тайне веля Гриваты. Это была малая толика знаний, но знаний воистину бесценных.

Кромешники о державе знали – не всё, конечно, а только то, что им положено знать – и каждый из них по мере сил и возможностей занимался ее поиском. Ведь за любые сведения об этой вещи хозяин обещал озолотить. И вот два его слуги, из тех, что обретались на постоялом дворе, пленили одного старого веля, прибывшего в Небесные Врата издалека. Тот стал расспрашивать одного из них о дороге во Дворец судей. Лиходеи, рассудив, что старик явился к судьям неспроста, а не иначе, как по важному делу, а у велей сейчас не было важнее дела, чем борьба с кромешниками, недолго думая, оглушили старика и запрятали в подвал. Было тому велю лет двести пятьдесят, не меньше, а может и все триста – уж очень древним он казался на вид. Иссох весь, да видать, от жизни устал, иначе бы лихие люди с ним не справились.

Темнозрачный же узнал о том только на следующий день. К его приходу лиходеям так и не удалось вытянуть из своего пленника ни слова. Стойкий попался дедок, мужественно сносил пытки, не молил о пощаде. Ничего на него не действовало – ни угрозы, ни жесточайшие истязания. Молчал, стиснув зубы, пока последние не выкрошили. Уж не осталось на нем одного живого места, но он так и не выдал, зачем пришел в Небесные Врата, какую весть принес судьям, и что ведает про державу. Вообще ничего не сказал!

Метался Темнозрачный по подвалу, от стены к стене, порыкивал, как голодный зверь. Ведь сам-то он не мог благородному вред причинить, потому и бесился. Была бы его воля – разорвал бы старика на части, но тайну выпытал. Его участие ограничивалось тем, что он давал распоряжения своим слугам: что да как сделать, дабы усилить мучения. А те и рады стараться.

Перестарались. Силу свою дурную не рассчитали – надломился житоч в старике.

– Погоди, вель. Не умирай! Скажи что-нибудь, – зарычал Темнозрачный. – Ну, не молчи! Ты ведь знаешь, кто я?

Старый вель знал. Он сразу догадался, кто его мучитель, но заговорил лишь перед самой смертью. Не потому, что испугался. Заговорил, потому что понял, что вот-вот умрет. В тишине послышался его усталый, надтреснутый голос:

– Что, Злыда, опять не выходит по-твоему?

– Не понял, вы чё знакомы? – удивился кромешник.

– Заткнись! – рявкнул Темнозрачный, и тот испуганно шарахнулся в сторону, потому как проступили на лице господина ужасные, звероподобные черты.

– Говори, вель! – Он подошел к старику чуть ближе. Подставил ухо, чтобы лучше слышать.

– Не найдешь ты Ключ. Гривата… и мертвый, перехитрил тебя… разделил на части… разбросал по всей земле. – Старый вель говорил, не открывая рта, как чревовещатель, только кадык подпрыгивал.

– Ключ? Так вот в чем дело! Гривата назвал мою державу “ключом“… И разделил на части, говоришь?

– Тебе, заклятому… никогда не собрать их воедино. Теперь-то уж… точно… прикончат тебя на веки вечные…

– Еще неизвестно, кто кого, – презрительно фыркнул Темнозрачный. – Только тебе, старая образина, уж не увидать, что будет!

– Не беда… переживу… – раскрыв беззубый рот, старый вель беззвучно засмеялся. Что-то булькало у него внутри, но наружу вылетали только натужные хрипы и капли крови. Сколько ненависти и презрения крылось в этом болезненном смехе! Да уцелевший глаз сверкал в щелке между опухшими веками.

– Ах, ты… Да как ты смеешь? Ты же сейчас сдохнешь!

– Ахал бы дядя… на себя глядя. Поцелуй меня… – Голос веля становился все слабее, голова поникла. Последнее, что, удалось расслышать Темнозрачному, было:

–…в сра… и сдох… от чер… зло…

– Вот я тебя… – Темнозрачный замахнулся, но ударить не осмелился. Так и замер с поднятой рукой.

А коварный старик, воспользовавшись его замешательством, вскинул голову и плюнул. Потратив последние силы, он обмяк, безвольно повис на веревках.

Ощутив жжение в груди, Темнозрачный отскочил назад и полой плаща, стал вытирать с одежды кровавую слюну. Хорошо еще, что плевок был слабым и попал в грудь, а не в лицо. Так и без глаза можно остаться! Знал старик, что делал. Сохранил ясный разум, не сломили пытки его дух. До последнего вздоха мыслил не о смерти, которая, поди, уже давно его заждалась, а как бы нанести урон заклятому врагу.

Рассвирепел Темнозрачный. Закипела, заклокотала в нем лютая злоба и стала подниматься из его бездонных черных недр душной волной. Еще ни разу, со времени своего возвращения на землю, он не был так зол. Да как посмел этот дряхлый и беспомощный старик насмехаться над ним, Владыкой земли! Даже сама его смерть стала насмешкой. О, если б только было можно вернуть великану жизнь… Он снова замучил бы его, все жилы из него повытягивал, но добился бы правды!

Но Темнозрачный не умел воскрешать, он мог лишь разрушать, уничтожать и убивать. И теперь ему нужно было кого-нибудь прикончить – все равно кого! – лишь бы унять свою кровожадную сущность. Он оглянулся на притихших слуг. А ведь это их вина, что старик умер. Ведь это они запытали его вусмерть! Они даже не представляли, какую тайну унес с собой на тот свет старый вель! Уже не в силах сдерживать прущую из него черную ярость и остановить превращение, Темнозрачный развоплотился и стал чудовищем. Великий и ужасный он посмотрел на своих глупых слуг тремя глазами, налитыми кровью.

– Ничтожные людишки! Вы ни на что негодны! Ни одного дела нельзя вам доверить – все испортите! Костоломы, душегубы безмозглые…

Оказалось, что мозги у них все-таки были. В чем Темнозрачный лично убедился, когда с жутким ревом набросился на них и со всей силы столкнул головами. Черепа раскололись, как спелые тыквы, а их содержимое разлетелось по подвалу.

Хорошо еще, что великан был не из местных…

Так-то кромешники, если не считать случая со древним велем, редко вызывали нарекания, свое дело они знали крепко.

Иногда вместе с кромешниками он отправлял гляделку. Гляделки могли проникнуть всюду, куда человек ни в жизнь не прошмыгнет незамеченным. А они запросто. Очень удобные приспособления для наблюдения и разведки, созданные старым колдовским способом из человеческих глаз! Первая пара некогда принадлежала знахарю из лекарственной лавки. Другие два Темнозрачный выковырял во время чумы у старого смагла, хранителя обрядов. Остальные тоже достались ему от личностей незаурядных. Для того чтобы глазные яблоки обрели нужные свойства, стали невесомым и настроились на связь с новым хозяином, Темнозрачный долго выдерживал их в плошке с особой жидкостью на основе летучего металла, до тех пор, пока поверхность раствора не затягивалась зеркальной пленкой. Та же поверхность раствора отображала все, что видела гляделка, отправленная в разведку, хоть на другой конец земли. Такое вот видение на расстоянии… При должной выдержке, правильном хранении и осторожном использовании, гляделки прослужат лет пятьдесят.

В течение года кромешники замучили около десятка тайноведов и прочих людей, причастных к велевым тайнам, прежде, чем дело сдвинулось с мертвой точки. Свидетельство о том, что держа разделена, нашло свое подтверждение. Однако ее части не были разбросаны по всему свету, а находились у хранителей из велей, как заведено у людей, переходили по наследству от наставника к ученику.

Пусть держава разделена хоть на тысячу кусочков, он узнает любую ее часть, даже самую малую, и в любом виде! Теперь он не сомневался, что найдет ее, потому что ни один живой не сможет ее удержать, ее невозможно утаить среди живого, спрятать на земле, скрыть на белом свете, потому что она из другого мира.

И вот намедни один из его старшеньких сыновей добыл новые сведения, представляющие огромную ценность. Непонятно, что – нечистая сила, тяга к знаниям или праздное любопытство – понесло злыденыша, разбойничавшего со своей шайкой на западной окраине полуночного края, в училище всяческих искусств в Новогороде. Но оказался он на уроке хранителя книжных знаний как нельзя во время. Книговед, рассказывая о письменном наследии великанов, увлекся и, раззадоренный вопросами учеников, по молодости презирающих общественные запреты и относящихся без должного уважения к велевым тайнам, сболтнул лишнее.

– Запретные книги определенно существуют. Не знаю, посвящен ли еще кто-то, кроме благородных, в эти тайны или нет… Но лично я не могу представить, чтобы простой смертный имел доступ к подобным писаниям.

– Такие страшные тайны, да?

– Ребятки, я не могу судить, насколько страшны тайны, которые содержатся в запретных книгах, – покачал головой хранитель, – поскольку мне неизвестно их содержание. За все время моей службы, они мне не попадались.

– А, может, сказки все это? – усмехнулся один из учеников, необычайно дерзкий. – Не было и нет никаких запретных книг. Велиты нарочно их придумали, чтобы народ постращать.

– Попридержи свой длинный язык, молодой человек, – погрозил пальцем книговед. – И не утверждай того, чего не можешь знать точно.

– Так ты, уважаемый хранитель, тоже не можешь знать точно, – заметил тот с усмешкой.

– Я точно знаю, что велиты оберегают свои тайны. Потому и Порядок держится.

– Значит, запретные книги находятся у велитов, – сделал вывод догадливый ученик.

– В прежние времена, когда благородные заведовали хранилищами знаний, эти повествования, появившиеся, возможно, в Смутное время или Темные века, а может, еще раньше, находились среди других, древних рукописей. Их названия есть в старых описях. В описях они есть, а на полках этих книг нет. Не все велитовы рукописи, конечно, были изъяты, только некоторые… А другие были переведены с языка велитов и довольно широко известны в наши дни, например, “Книга премудростей“. Моему наставнику повезло, – он за свою долгую жизнь объехал весь белый свет и побывал почти во всех книгохранилищах земли, видел одно из тайных писаний. Представляете, он собственными глазами видел рукопись не кого-нибудь, самого мудрого Велигрива! Называлась она, если мне память не изменяет, “О Ключе Жизни“. Писание было составлено на велитовом языке, который сегодня, к сожалению, почти забыт. А мой наставник им владел. Правда, ему не позволили прочитать рукопись…

– И о чем же, там может быть написано? – спросил один из учеников.

– О роднике или вечной жизни! – предположил другой.

– Как о чем! – Старый книговед всплеснул руками. – О Ключе, который хранят велиты. О том, откуда он взялся, куда девался и прочие подробности.

– Но ведь ты сказал, что твоему наставнику не позволили ее прочитать?

– Тамошний хранитель-вель, который показал моему наставнику рукопись мудрого Велигрива, был настолько любезен, что рассказал ее содержание.

– То есть этот ключ – существующая в действительности вещь, которую велиты держат в тайне от людей?

– Только не надо спрашивать, что собой представляет этот Ключ, – предупредил старик, уже пожалевший о том, что наговорил непозволительно много. – Даже ума не приложу, как он может выглядеть, и для чего он нужен.

– В каком городе находится книга о Ключе? – осторожно поинтересовался злыденыш.

– В Небесных Вратах, конечно же, – последовал ответ. И тут же изменившимся строгим голосом хранитель добавил. – Но я настоятельно советую вам, молодые люди, если не хотите остаться без носа, не следует совать его в велитовы тайны. На то они и велитовы, чтобы простым смертным о них не ведать.

“Ключ Жизни“. Темнозрачный пробовал название на вкус, и оно ему совсем не нравилось. Ну не смешно ли? Ведь сия вещь создана, чтобы уничтожать! В ней был заключен Хаос, полная противоположность Порядка. Это было Зло, враждебное Добру. Смерть для всего Живого… Державу Темнозрачного Владыки земли обозвать Ключом Жизни! Смелости, что ли, не хватило у Гриваты назвать вещь своим настоящим именем? Нет! Вель издевался над ним. Но сведения о рукописи Велигрива – редкая удача! Повествование должно облегчить поиски.

И где еще могла храниться такая книга, как не в главном Книгохранилище на земле!

Книгохранилище Небесных Врат было самым большим на земле. Говорили, что в нем собраны все знания, мудрость и опыт людей от давнего прошлого и до нынешних дней. В ее стенах хранились древние свитки, пергаментные манускрипты, чудом уцелевшие в смутное время, глиняные таблички, обнаруженные при раскопках на юге. Здесь можно было найти любую книгу, написанную на земле после Темных веков. Многие труды были привезены лично авторами, считавших за честь передать их в дар библиотеке. В собрание принимались любые письменные свидетельства, будь то копия родословной книги, отчеты о сельскохозяйственных работах, наблюдение за необычным явлением, рассказ о падении нравов на трех листах или пространные рассуждения о смысле жизни. Все размещалось соответственно установленному здесь особому порядку. Если рукопись не являлась широко известным художественным произведением, то ее помещали в зал, где содержались другие письменные источники из того же края, откуда она прибыла, на определенную полку в определенном стеллаже. Так, вздумай какой-нибудь Торопка, живущий в какой-нибудь Верхней Крутени, что на юго-западе Десятиградья, увековечить память о том дне, когда однорогая коза сожрала горицветы в саду соседа – писал он сочинение, которое потом отправлял с оказией в Небесные Врата. Здесь сочинение Торопки относили в зал, где были собраны рукописные труды из Десятиградья, и подшивали в папку с надписью “Верхняя Крутень“, в которой уже лет сто хранилось восторженное повествование прадеда Торопки о чудесных свойствах источника Великой богини, Матери Всего Сущего, бьющего на холме.

Одно время Темнозрачный посещал Книгохранилище – пусть не говорят, что он невежа! – чтобы узнать о том, что происходило на земле в его отсутствие. Новую письменность он освоил быстро, она была намного проще древних, знаковых и рисуночных. Из книг он узнал много интересного и полезного. О том, какие перемены произошли на земле с начала правления великанов-судей. О законах, о городском управлении, о всеобщем образовании, о строительной повинности, об изобретениях, без колдовства облегчающих жизнь. Ведь пока он коптился в Бездне, жизнь не стояла на месте.

Хотя изначально его целью являлись отнюдь не знания. Он хотел добыть чертежи земных местностей, подобных тем, что однажды показал ему бродячий торговец, чтобы потом снабдить ими своих людей. Особенно его интересовали большие города, пути подхода к ним, главные дороги, мосты и крепости велей. Однако тут его надежды не оправдались – карт было мало, и хранились они в разных залах, что затрудняло поиск.

Но это вовсе не означало, что люди перестали путешествовать, просто делали это по старинке. Довольствовались объяснением на словах. И лучше, если напутствие давалось обстоятельное. Примерно следующим образом. От городка Пупково до местечка Пяткино – семь дней пути на юг, на третий день у развилки поворачивай налево. Пойдешь направо – увязнешь в болотах. Могли добавить: мол, в первой деревушке будут холст предлагать, не бери, если только не надобно покойника пеленать, холсты там грубые и узкие. Темнозрачный сам путешествовал подобным образом, расспрашивая о дороге сведущих людей на постоялых дворах и в придорожных харчевнях и следуя их указаниям. И только один раз ему показали рисунок небольшого участка местности с селами, лесами, полями и реками.