Текст книги "До последнего (ЛП)"

Автор книги: Майк Шэкл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 44 страниц)

– Я в порядке. Я просто не хочу прикасаться к этим чертовым шарам.

– Я тебя не виню. – Он улыбнулся, обнажив белые зубы сквозь седую бороду. – Противоестественные вещи. Я уверен, что взорву себе руку, если ими воспользуюсь. С мечом я, по меньшей мере, знаю, где нахожусь.

– Я даже этого не могу сказать.

– О, с тобой все будет в порядке. Все знают, что ты можешь за себя постоять. Кроме того внизу дело будет не в мастерстве. Для этого там слишком много Черепов. Дело будет в том, кто больше хочет жить – ты или человек, с которым ты сражаешься. И они не могут сравниться с твоим сердцем.

Эндж позволила себе улыбнуться:

– Держу пари, ты всем рассказываешь эту чушь.

Тавис приподнял бровь:

– Только хорошим людям.

– Не беспокойся обо мне. Я вас не подведу.

– Я знаю.

Откуда-то издалека донесся треск взрывов. Все остановились, чтобы послушать, все посмотрели вверх, когда их воображение подсказало им, что происходит. Все они знали, сколько Дайджаку было готово встретить мейгорский флот, сколько солдат ждало на берегу. Шансы были невелики.

В конце концов, именно Хасан нарушил молчание, хлопнув в ладоши, чтобы привлечь их внимание. Яс стояла слева от него.

– Хорошо, все. Неудивительно, что битва началась. Мы все знали, что Черепа не позволят нашим друзьям появиться, не высказавшись по этому поводу. Вот почему мы здесь, все такие нарядные. Теперь наша очередь вмешаться.

Хасан получил кивки и ответное бормотание.

– Наша задача проста: спуститься прямо с горы, ударить по Черепам там, где они этого не ожидают, и нанести им как можно больше урона, чтобы у мейгорцев был шанс высадиться на землю. У нас есть бомбы, стрелы и копья, так что давайте сначала воспользуемся ими, прежде чем кто-нибудь вздумает умничать со своим мечом.

– Да, шеф, – сказал Тавис, хлопнув мечом по щиту.

Остальные присоединились к нему, но Хасан поднял руку, призывая к тишине:

– Мы ждали этого дня. Этого часа. Этого мгновения. Сегодня мы возвращаем Джию. Мы возвращаем наши дома. Мы возвращаем наши жизни.

На этот раз аплодисменты были оглушительными, мечи стучали по щитам, а копья вонзались в землю.

– Мы мертвые, – крикнул кто-то. – Мы мертвые. – Эндж всегда ненавидела эту глупую молитву Шулка, но даже она обнаружила, что выкрикивает ее. Звук отражался от стен и сотрясал до костей.

Хасан позволил этому продолжаться и продолжаться, прежде чем снова поднять руку. Крики и стук прекратились, но кровь Эндж все еще шумела у нее в ушах.

– Пусть Четыре Бога позаботятся о нас всех. А теперь давайте пойдем и убьем ублюдков. За Киесун. За Джию. За всех наших друзей и любимых, которых здесь больше нет, чтобы сражаться! За нас!

Тавис повел ханранов – и Эндж вместе с ними – по узкому проходу из пещер на горную тропу. Она увидела несколько встревоженных лиц вокруг себя, когда взрывы раздавались с пугающей частотой где-то над водой, но они каким-то образом продолжали двигаться. Внезапно ее самодельные доспехи и подержанный меч показались ей не слишком подходящими для настоящей войны. Дрен научил ее наносить удары людям в спину, а не сражаться с ними лицом к лицу, как настоящий солдат.

Блядь, как бы ей хотелось, чтобы он был сейчас рядом с ней. С ним она бы почувствовала себя лучше. Храбрее. Вместо этого у нее был Гаро. Эндж взглянула на него – выпучил глаза и тяжело дышит, как будто собирается обоссаться. По крайней мере, он не распустил язык, как обычно. Все равно, он был дерьмовой заменой.

Она взглянула на мешочек с шарами у него на бедре. Они все еще были слишком близко к ней, на ее вкус. Может ли ее от них стошнить? На всякий случай она сделала пару шагов влево, а затем почти врезалась в спину человека, стоявшего перед ней.

– Эй, двигайся... – Эндж закрыла рот. Впереди был конец прохода, и, похоже, никто не горел желанием выходить на склон горы. Было понятно, что сам воздух сотрясался от силы взрывов. – Давай, – крикнула она, хотя ей самой не очень хотелось этого делать.

– Может быть, там Дайджаку, – крикнул в ответ Гаро.

В кои-то веки Эндж не стала с ним спорить. Теперь падало так много бомб, что взрывы сливались в единый непрерывный грохот.

– Я пойду посмотрю, – сказала она, ей нужно было что-то предпринять, пока у нее самой не сдали нервы.

– Оставайся в линии, – прошипел Гаро, но она уже была далеко, протискиваясь вниз мимо ханранов.

Звуки войны становились громче по мере того, как она приближалась к концу прохода. Впереди она разглядела шлем Тависа. Даже земля, казалось, сотрясалась от ярости всего этого, но это, должно быть, было ее воображением. Ничто не могло поколебать гору.

Затем она добралась до Тависа, и ей открылся прекрасный вид на то, что остановило движение ханранов.

– Клянусь гребаными Богами, – сказала она.

Мир был в огне. Или, скорее, мейгорский флот. Он простирался с востока на запад. Там должно было быть больше сотни кораблей, но она сомневалась, что был хоть один, который не горел. Дайджаку роились над флотом подобно туче смерти, сбрасывая бомбы и рубя ниганнтанскими копьями. Но было что-то – кто-то? – среди них, сияющее, как солнце, поджигающее демонов. Что это было? Кто это был?

Тавис оглянулся на нее через плечо:

– Ничего себе зрелище, а?

– Я… Я... – Эндж не знала, что сказать – она знала только, что была чертовски ошеломлена. – Как… как мы будем в этом сражаться?

– Так же, как мы обычно это делаем – с большим сердцем и острым чертовым оружием. – Тавис повернулся к стоявшей рядом с ним шулка, женщине в бронзовом шлеме с синим плюмажем. – Хватит глазеть. Пора двигаться. Спускайтесь с чертовой горы как можно быстрее. Этот флот направляется к берегу. Он все еще нуждается в нашей помощи, и я нарядился не для того, чтобы стоять здесь и изображать зрителя.

Шулка сделала, как ей было приказано, и люди начали двигаться вместе с ней. Каждый человек останавливался, как и Эндж, когда видел безумие над океаном, но каким-то образом они продолжили движение.

– Я не думал, что ты будешь меня ждать, – сказал Гаро, когда подошел к ней. На самом деле в его голосе прозвучало облегчение.

– Конечно, я ждала, – ответила Эндж. Не намеренно, но ему не обязательно было это знать. – Кто-то должен присматривать за тобой. – Она пошла рядом с ним, но сохраняла дистанцию. У него все еще были бомбы. Хотя сейчас даже беспокоиться о них казалось глупым. Скорее всего, они все будут мертвы через несколько коротких часов.

– Кто это? – Гаро уставился в небо.

Эндж проследила за его взглядом. Сияющий свет, сражающийся с Дайджаку, приблизился. Достаточно близко, чтобы разглядеть, что это была женщина в доспехах – но ни один человек не смог бы сделать то, что она делала.

– Она, должно быть, Богиня.

– Надеюсь на это. – Голос Гаро звучал потерянно, но в нем было что-то еще. Она снова посмотрела на него и увидела, что теперь в его глазах не было страха. Даже у него появилась какая-то чертова надежда.

– Пошли, – сказала Эндж. – Давай убьем несколько Черепов.

Это было последнее, что она хотела делать, но, во имя Богов, это было то, что сделал бы Дрен. И, может быть, только может быть, у них действительно был шанс победить.

17

Вторжение

Пляж Омасон

От щита Тиннстры осталось только несколько упрямых кусочков дерева, прилипших к ремешку на ее руке. Достаточно, чтобы врезать им в лицо Черепа, разбив его маску и большую часть челюсти. Достаточно, чтобы убедиться, что он больше не встанет.

Она бросила оставшиеся обломки щита на землю и выхватила свой топор. Одновременно она ударила другого Черепа в живот, затем заблокировала опускающийся скимитар древком топора. Резким движением оружие было выбито из руки эгрила, затем, пока он смотрел на свои пустые руки, Тиннстра вонзила топор ему между глаз.

Позади нее сверкнула молния, уничтожив еще полдюжины врагов. Это был Аасгод. Маг усердно тренировался, пока они ждали, когда мейгорский флот будет готов. Он все еще был не слишком похож на того более старшего мужчину, которого она впервые встретила в Айсаире, но, по крайней мере, он не был тем слабым интеллектуалом, которого она встретила в прошлом. В конце концов, от него даже могла быть какая-то польза.

Зорика была подхвачена водоворотом в небесах. У Эгрила, казалось, был бесконечный запас Дайджаку, и при любой короткой передышке, которую она находила, Избранные бомбардировали ее разрядами своих дубинок, ударяя то с одной стороны, то с другой. Страх, не похожий ни на что из того, что Тиннстра когда-либо испытывала, охватил ее, когда она смотрела, как сражается дочь, потому что, казалось, ее могли убить в любую секунду.

Но Тиннстра ничего не могла сделать, чтобы помочь Зорике. На земле и так было достаточно плохо. Черепа роились перед союзными войсками, и требовалось все, что было у Тиннстры, чтобы их не смели.

Тиннстра рубила и колола, кромсала и рассекала, резала и пронзала всех, кто был в доспехах Черепов. Подгоняемая напором из выпитого ею флакона, полная ярости и ненависти, она убивала, убивала и убивала. Никакая броня не могла противостоять ее силе, усиленной водой Чикара. Никакой щит не мог отразить ее ударов. Она была воплощением смерти и отправляла душу за душой к гребаному Кейджу.

Она изогнулась, когда скимитар пролетел в опасной близости от ее лица, и отплатила ублюдку, снеся ему колено. Копье скользнуло по ее нагруднику, и Тиннстра ударила локтем вниз, сломав древко надвое. Она ударила Череп в шею, вонзив меч по самую рукоять. Солдат упал, угрожая забрать с собой ее меч, но она рывком высвободила его и вонзила топор в яйца следующего эгрила, оказавшегося у нее на пути. Кровь забрызгала ее лицо, но она понятия не имела, чья это была кровь, и ей было все равно. Имело значение только то, что это была не ее кровь. Она продвигалась вперед, целясь в Избранных на склоне, убивая всех на своем пути.

Союзники вбили клин во вражеские ряды, завоевав еще один ярд. Еще два. С каждой унесенной жизнью, с каждым украденным ярдом Тиннстра могла сказать, что они побеждают.

Затем что-то привлекло ее внимание. От роя наверху отделился Дайджаку со светящимся шаром в руке и направился прямо к ней.

Она уронила меч и переложила топор в правую руку – руку для метания. Они встретились взглядами, и крылья Дайджаку прижались к бокам, когда он устремился вниз, этот проклятый шар горел все ярче.

Тиннстра метнула топор.

Все замедлилось, когда ее топор полетел в Дайджаку, а Дайджаку полетел в нее.

Топор попал в цель, прямо между глаз демона. Сбитый с курса, он развернулся вправо, подальше от Тиннстры, но врезался в группу мейгорских солдат.

И шар взорвался.

Взрыв ударил Тиннстру и всех вокруг нее, как Черепов, так и мейгорцев, обдав ее огнем и отправив в полет. Она врезалась в землю и на ошеломляющий момент оказалась в безмолвной темноте. Не было ни войны, ни людей, ни земли, ни воздуха.

Ничего.

Ее захлестнул страх. Затем воздух наполнил легкие, и мир снова обрел четкость. Она лежала лицом вниз на песке, вся в крови. Это было чудо, что она все еще была жива. Там, где находились ее войска, была воронка глубиной около десяти футов, усеянная трупами.

Взрыв потряс силы союзников, и она могла видеть, что их движение замедлилось. Затем из их рядов вышел Раласис, крича кровавое убийство, и бросился к Черепам. Последовало небольшое колебание, затем его войска последовали за ним, ревя боевой клич.

Тиннстра выпрямилась, схватила меч и, все еще со звоном в голове, пошатываясь, последовала за ним.

Раласис не понимал, что делает. Каким-то образом он возглавлял атаку на силы Эгрила. Не самый предпочтительный вариант, но у него не было выбора. Бомба Дайджаку уничтожила, только боги знали, скольких, как раз в тот момент, когда он подумал, что союзники начинают поворачивать ход сражения в свою пользу. Внезапно его войска выглядели так, словно они могут сломаться в любую секунду. В такие моменты сражения проигрывались или выигрывались, и в такие моменты войскам нужны были лидеры. Раласису чертовски не повезло, что поблизости не было никого другого. Поэтому он выкрикнул свои лучшие проклятия и бросился в атаку, молясь, чтобы его не убили. Глупый, безумный поступок, но Раласис был кем угодно, только не умным.

Черепа были в тридцати ярдах от него и приближались, выкрикивая собственные проклятия, выхватывая свои мечи и готовые его выпотрошить. Разумный человек отступил бы. Умный человек убежал бы и дожил до следующего дня, чтобы сражаться. Но нет, не Раласис.

Он замахнулся, когда первый Череп достиг его, по инерции пронесся мимо и врезался во второго, не имея ни малейшего представления, попал ли он в цель. Они столкнулись со стуком брони о броню, и оба упали. Каким-то образом Раласис приземлился сверху, поэтому он ударил рукоятью меча по маске-Черепу, крича и плюясь снова и снова, прежде чем его отбросило в сторону, и на этот раз он оказался внизу и понял, что его вот-вот трахнут.

Он обхватил рукой шею ублюдка, пытаясь столкнуть с себя Череп. Использовать меч было негде, поэтому он бросил его и выхватил нож из-за пояса, убрал голову в сторону от скимитара эгрила, и нанес удар вверх. Нож ударился о броню. Раласис почувствовал, как лезвие скользнуло, нанес удар снова, почувствовал, как лезвие снова скользнуло, затем оно вошло, и теплая кровь потекла по его руке, когда он сделал выпад, толкая лезвие вверх так сильно, как только мог. Удар кулаком или ботинком пришелся ему по лицу, разбив нос, заставив его харкать кровью, но Череп свалился с него, так что Раласис как можно быстрее поднялся на колени, блокируя удары меча ножом. Затем Раласис схватил Череп за запястье, оттащил его руку с мечом в сторону и вонзил нож в шею мужчины.

Раласис схватился рукой за рукоять своего меча, кое-как поднялся на ноги, грудь его вздымалась, и попытался что-то крикнуть, что угодно, но у него не хватило воздуха для слов. Он сомневался, что кто-нибудь все равно его бы услышал. Со всех сторон между его войсками и Черепами бушевали отдельные сражения, и ни у кого не было времени обращать на него внимание.

Хорошо. Он огляделся и нанес удар в спину первому попавшемуся Черепу. Перерезал другому подколенные сухожилия, затем наступил на лицо мужчины, когда тот упал. Нахуй честные бои. Цель войны – победить любым, черт возьми, доступным способом.

Аасгод был рядом, выпуская энергетические разряды из кончиков пальцев, но он должен был выпускать их из своей задницы, потому что Череп собирался выпотрошить его сзади. Раласис закричал, бросаясь на эгрила, повалил его на пропитанный кровью песок, и вонзил свой меч ему в бок. Прежде чем Раласис смог освободиться, на него упало еще одно тело, затем еще одно, затем еще одно. Тяжесть увеличивалась до тех пор, пока он не перестал видеть, не перестал дышать, и понял, что умрет не от удара мечом, а от того, что его раздавят, как насекомое.

Что за хуйня – сражаться на войне?

Эндж скорчилась среди камней, пытаясь успокоить нервы. С ней было двадцать ханранов, включая Тависа и Гаро, примерно в ста пятидесяти ярдах за линией Черепов. Она не могла видеть, как идет битва, но звуки были хуже, чем когда-либо.

Богиня все еще была невредима и летала, но Дайджаку неслись на нее, как мухи на дерьмо, и четверо Избранных тоже не облегчали ей задачу. Клянусь богами, Эндж ненавидела этих ублюдков в черных масках.

Тавис, должно быть, подумал то же самое, потому что указал на нее и Гаро, затем на одного из Избранных, женщину. Она была на полпути к пляжу Омасон. Эндж кивнула, чувствуя тошноту, не желая уходить, но у нее был приказ. Гаро побледнел, но тоже кивнул. После этого ничего другого не оставалось, как идти.

Они осторожно продвигались по камням, следя за тем, куда ступают, следя за тем, чтобы не попасться на глаза никому, кто мог бы случайно посмотреть в их сторону. Скорее всего, никто этого не сделает, так как Черепа были втянуты в битву, но для этого требовалось только одно – немного невезения, и Эндж была с ним хорошо знакома. Конечно, попытка быть скрытным, когда ты одета в кучу плохо сидящих украденных доспехов, не помогала. По крайней мере, у Гаро хватило здравого смысла хоть раз держать рот на замке.

Потребовалось несколько минут, чтобы расположиться в двух шагах от Избранной. Слишком много минут, на взгляд Эндж. Ее сердце бешено колотилось, пот стекал с лица, как будто она впервые была на задании. Хрен знает, что сказал бы Дрен, если бы мог ее увидеть. Вероятно, посоветовал бы ей взять себя в руки, но это было легче сказать, чем сделать.

Когда они были более чем достаточно близко, на ее взгляд, она подала знак Гаро остановиться. Он вспотел больше, чем она, и, черт бы его подрал, его руки дрожали так сильно, что он едва смог открыть мешочек. Он вытащил шар и тут же его уронил.

Эндж отпрыгнула назад.

– Ёб твою мать, – прошипела она. – Что ты делаешь?

– Ты это сделаешь, – сказал Гаро, даже не пытаясь поднять шар.

Шар выглядел таким маленьким, лежа там. Трудно поверить, что в нем было так много смертей. Трудно, но не невозможно. Она сделала еще один шаг назад, осознавая, что теперь дрожит только она:

– Нет.

– Блядь. – Гаро бросил на нее угрюмый взгляд, затем стянул перчатку. Его нож сильно дрожал в руке, и Эндж подумала, что он скорее отрежет себе большой палец, чем сделает надрез, но он сделал надрез, достаточный для того, чтобы выдавить каплю крови и уронить ее на шар. В тот момент, когда кровь попала на него, шар отреагировал. Жидкость или что бы там ни было внутри, начала кружиться и светиться.

Но Гаро все еще не поднимал шар.

– Давай, бросай, – сказала Эндж, не скрывая паники, когда жидкость стала ярче и закружилась быстрее.

– Не могу, – сказал Гаро. Во имя Богов, в его долбаных глазах стояли слезы.

– Гаро!

– Не могу.

– Блядь. – Сколько у них было времени? Эндж схватила шар и выбежала на открытое место. Бомба жгла ее ладонь, когда она размахнулась.

Избранная обернулась, закричала, подняла свою дубинку, но Эндж уже бросила шар, слишком стремясь избавиться от этой чертовой штуки, прежде чем та взорвется. Она ударилась о землю, наглотавшись песка и пыли, и едва успела заткнуть уши, прежде чем шар взорвался.

Тиннстра нырнула под скимитар Черепа, выпрямилась рядом с ним и вонзила меч ему под мышку. Почувствовала, как кровь заливает ее руку, прежде чем оттолкнуть труп. Еще одна душа для Кейджа. Я стану его любимицей еще до конца этого дня.

– Тиннстра! – Аасгод бежал к ней. Он все еще метал молнии, но они брызгали и искрились там, где когда-то ревели. – Дай мне флакон.

Почему у этого идиота нет своего собственного? Последнее, что хотела делать Тиннстра, это делиться своими запасами. Тем не менее, она сунула руку в мешочек на бедре и вытащила флакон со своей драгоценной водой Чикара.

– Держи. – Тиннстра бросила флакон магу. – Ты у меня в долгу.

Аасгод поймал его, откупорил флакон и выпил его содержимое почти одним движением. Череп бросился на него, но Тиннстра вонзила свой меч в живот мужчины, разбив его броню и свой клинок силой удара. Он упал, и она наступила ему на лицо, чтобы убедиться, что он больше никогда не встанет. Она заменила свой сломанный меч мечом мертвеца и оглядела поле боя. Горы трупов. Несмотря на это, сражение продолжало бушевать. Еще много жизней предстояло потерять.

– Мы побеждаем?

– Не знаю. Честно говоря, я не знаю. – Аасгод вытер лоб и глотнул воздуха. – Это моя первая война.

В небе затрещали новые разряды дубинок, преследуя Зорику, напоминая Тиннстре о том, что она должна была сделать.

– Нам нужно добраться до Избранных прежде, чем они причинят вред Зорике.

Аасгод набрал побольше воздуха:

– Согласен.

Они отправились в путь, Тиннстра впереди, направляясь в тыл линии эгрилов, к откосу, который вел к недавно построенным стенам. Она просто надеялась, что на другой стороне их не поджидают еще легионы Черепов. Если бы это было так, им понадобилась бы помощь Богов.

Они устремились вверх по пляжу, поражая своих врагов острой сталью и магическими молниями. Тиннстра сосредоточилась на своей ненависти к Черепам. За каждую душу, которую она отправляла обратно Кейджу, она вспоминала жизни, которые тот у нее украл: отец, мать, братья —Берис, Джонас и Сомон. Гринер, Монон, Анама, Майза – список можно было продолжать и продолжать. Она вспомнила невинных, болтающихся в петлях, тела, оставленные гнить в своих домах, несчастных, которые просто исчезли.

Это был день, когда они будут отомщены. Это был момент освободить всю Джию от правления Эгрила. Этот день будет принадлежать им – и она, черт возьми, об этом позаботится.

Чьи-то руки потащили Раласиса из-под давления тел. Ботинок ударил его над глазом, другой попал в рот, когда его вытаскивали, но ему было все равно. Он моргнул, чтобы избавиться от дневного света, и еще раз вдохнул воздух.

– С вами все в порядке, командор?

Раласис не мог разглядеть, кто это был. Просто тень на фоне солнца, но он должен этому человеку выпивку. Обязан ему жизнью.

– Помоги мне подняться. – Слова вырвались невнятно из-за распухших губ и сухости во рту. Его руки были покрыты кровью и песком, когда его подняли на ноги. Мир кружился вокруг него, оглушая ревом битвы. Он не мог сказать, какой путь был правильным, кто побеждал, кто жил, кто умирал. Черт, у него не было оружия.

– Мне нужна саб...

Кровь забрызгала его лицо. Его спаситель упал. Мертвый. Раласис понятия не имел, что или кто его убил. Он даже не знал, какой труп, лежавший у ног, его спас.

Череп бросился на него, вопя во всю глотку, подняв скимитар и готовый снести голову Раласиса с плеч. Ну, Раласис этого не потерпел. Он схватил с земли меч, выпрямился и заблокировал скимитар. Его рука задрожала от силы удара Черепа, но ноги не подкосились, и он ударил эгрила кулаком в рот. Слабый удар, каким бы усталым он ни был, но это дало ему время рубануть своим новым мечом, надеясь на удачный удар. Череп тоже этого не потерпел и заблокировал удар. Они схватили друг друга за запястья, пытаясь сбить с ног, пытаясь убить другого, пытаясь остаться в живых, танцуя на песке и в крови. Их головы соприкоснулись, оба выкрикивали какую-то тарабарщину, и Раласис знал, что это может закончиться в любую сторону. Жизнь. Смерть. И единственной мыслью Раласиса было то, что он не хотел умирать.

Он пнул мужчину по яйцам так сильно, как только мог. Нетрадиционно, но, во имя Богов, это сработало. Хватка мужчины ослабла, ноги эгрила подогнулись. Это было все, что нужно было Раласису, чтобы воткнуть свой меч Черепу в глаз. Тот упал, и Раласис вдохнул воздух полной грудью, благодарный за то, что все еще стоит на ногах. Затем к нему подлетел следующий Череп.

Камни, песок и галька посыпались на Эндж. Во имя Богов, она была слишком близко к взрыву, на ее вкус, и все еще чувствовала его жар – его зло – на своей коже, слышала эхо его насилия в ушах. Заболеет ли она от этого, как Дрен? Ее тоже ждет медленная смерть?

Она открыла глаза, увидела разрушение там, где была Избранная – по крайней мере, это она сделала правильно, – но на ее месте была куча Черепов, пришедших отомстить.

– Вставай! – Гаро подхватил ее под мышку, поднимая, в другой руке у него был меч, пытаясь доказать, что он не бесполезен. – Мы должны вернуться к остальным.

Но им не нужно было никуда идти, потому что Тавис был в пути со всеми ханранами Киесуна, все они кричали кровавое убийство, жаждали собственной мести.

Эндж выхватила меч, когда они проходили мимо, и вздрогнула секундой позже, когда две армии врезались друг в друга. Тогда не оставалось ничего другого, как сражаться самой. По крайней мере, теперь ее не могла убить магия. Только острые клинки.

Быстрая смерть, если это случится. Она могла бы справиться с этим. Не то чтобы она этого хотела.

Она сражалась так, как учил ее Дрен. Быстро, яростно и смертельно. Нанося удары и крича. Это было безумие. Трудно сосредоточиться на чем-либо, кроме того, что было перед ней. Нет времени думать. Нет времени беспокоиться. Убей или будь убитой. Копье соскользнуло с ее нагрудной пластины. Она рубанула по Черепу, но рассекла только воздух. Кто-то сбил ее с ног, и она покатилась, используя инерцию, и вонзила клинок в Череп. Возможно, это был тот, которого она не заметила. Возможно, это было не так. Не имело значения. Переходим к следующему. Во рту пересохло. Пот застилал глаза. Жжение в руке. Все кричат. Живые. Умирающие. Ханраны. Черепа.

Затем женщина – Богиня – пролетела над головой. Достаточно низко, чтобы дотронуться. Пылая ярко, как солнце. Сжигая Черепа на своем пути.

Эндж застыла, наблюдая, как Богиня исчезает в дальнем конце пляжа Омасон, затем разворачивается и возвращается. У нее было копье – или, по крайней мере, Эндж так подумала, – и оно тоже горело, пронзая любого на своем пути. Избранный выстрелил в нее из дубинки, но разряд попал в пузырь воздуха, окружавший Богиню, и на этом все закончилось. В результате Избранный только привлек внимание Богини. Она полетела прямо на взрывы, и Эндж бы рассмеялась, если бы не была так чертовски ошеломлена.

Затем Богиня исчезла, а битва, конечно же, нет, и Эндж больше могла не беспокоиться о Богах. Ей надо сохранить голову на шее. На нее нацелился скимитар, а за ним кричащий Череп.

Все еще оставались Избранные. Тиннстра знала это. Боль в ее голове взревела от их мощи с такой силой, что она испугалась, сколько их ее ждало.

Несмотря на это, она продолжала подниматься по склону, игнорируя боль, зарабатывая каждый дюйм кровью своих врагов. Несмотря на всю свою численность, на всю свою магию, эгрилы были теми, кто отступал.

Над ее головой Зорика была более чем достойна Дайджаку – и любого другого монстра, которого они бросали в нее. Осталось всего несколько, которые могли ее побеспокоить, и Зорика уже обратила свое внимание на Черепа на пляже. Она уничтожила по крайней мере одного Избранного, если не двух, но самые сильные остались.

К счастью, Аасгод все еще был с Тиннстрой, расчищая путь своей магией, оставляя у их ног обугленные трупы. На краткий миг Тиннстра вспомнил предупреждения Анамы о том, что нельзя привлекать кого-то из прошлого для сражений в будущем. Но черт бы побрал последствия. Могущество Аасгода оправдывало любой риск.

Раласис был справа от нее, с безумной ухмылкой на лице, возглавляя мейгорцев. Во имя Богов, этот человек умел сражаться, и войска его любили. Он был человеком, очень похожим на отца Тиннстры. Человеком, который выигрывал войны.

Еще больше Черепов побежали к Тиннстре, когда она достигла вершины откоса, но даже когда она их рубила, она поняла, что они не нападали на нее, а отступали от кого-то другого. Она улыбнулась, увидев шлемы и доспехи Шулка. Ханран пришел на помощь.

Еще больше мейгорских войск подошли к ней сзади, вступая в бой, и Тиннстра поняла, что день за ними. Пляж был почти завоеван.

Затем вспышка магии пробила брешь в этой мысли. Избранные. Их все еще нужно было убить, прежде чем будет объявлена победа.

– Аасгод, за мной! – Тиннстра срезала путь на восток, не сводя глаз со своего врага, боль в голове усиливалась. Избранные были вместе, или почти вместе. Идеально. Это облегчит ее работу.

Еще один магический импульс, и упало еще больше тел. Тиннстра пригнулась, когда разряд с ревом пронесся мимо. Когда она подняла глаза, то увидела их, окруженных мертвыми телами. Избранные с дубинками в руках. Всего двое, оба мужчины, но от них исходила невероятная сила. Тиннстре было больно даже смотреть на них, но она позволила ненависти разжечь ее ярость и бросилась в атаку.

Аасгод выстрелил молнией, пока она бежала. Разряд с треском пролетел мимо нее, но один из Избранных взмахнул рукой, и перед ними образовался щит. Молния скользнула по его поверхности, и ни один из Избранных не был задет.

Еще один взмах, щит исчез, оба мужчины подняли дубинки. И выстрелили.

– Ложись! – закричала Тиннстра. Время замедлилось, когда она бросилась на землю. Разряд по дуге полетел к ней, злой и красный. Тиннстра наклонила голову, но было слишком поздно, она двигалась слишком медленно. Ее лицо обожгла боль.

Эндж развернулась, высматривая следующего противника, но никого не нашла. Она моргнула, в горле пересохло, и вытерла пот, кровь и только Боги знали, что еще со своего лица. Гаро все еще стоял, но его левая рука безвольно свисала вдоль тела, по всей длине виднелась кровавая рана. Тавис был рядом, вонзая свой меч в лицо Черепа, уже лежащего на земле. Другие тоже, слава Богам. Живы и гадают, что делать дальше.

– Ванлесс! Ванлесс! – закричал мейгорский солдат, его глаза вылезли из орбит. Эндж понятия не имела, что это значит, но она улыбнулась в ответ. Люди вокруг нее обнимались и кричали, пораженные тем, что они живы, пораженные тем, что они победили.

Затем с дальнего конца пляжа прогремели взрывы, и радость прекратилась.

– Мы еще не победили, – взревел Тавис. – Вперед.

Эндж смотрела, как он ведет очередную атаку, ненавидя то, что это еще не конец. Сделав глубокий вдох, она подняла свой меч и отправилась вслед за ними.

Через десять ярдов атака замедлилась, затем прекратилась. Все остановились. Некоторые начали отступать. И, во имя Богов, Эндж их не винила. Она сделала бы то же самое, если бы могла заставить свои ноги работать. Если бы она не была слишком напугана, чтобы двигаться.

Темнокожий джианин стоял над телом женщины и стрелял магией в двух Избранных, которые били в ответ из своих дубинок. Пламя и молнии сталкивались, сотрясая землю, сжигая воздух. Эндж пришлось прикрыть глаза рукой, но даже на расстоянии добрых пятисот ярдов она почувствовала жар и неистовство магии.

Затем девушка – Богиня – пролетела мимо, не более чем полоска света.

На этот раз Эндж заставила свои ноги двигаться. Это битва не для нее. Ни для кого из людей.

18

Зорика

Пляж Омасон

В конце концов, у силы Зорики были пределы, и она знала, что была опасно близка к тому, чтобы их достичь. Она едва ощущала огонь, горевший внутри нее со времен битвы при Лейсо, и ей приходилось концентрироваться, чтобы держаться в воздухе. И все же еще больше Дайджаку устремилось к ней.

Скольких она убила сегодня? Сотни? Тысячи? У Эгрила, казалось, был бесконечный запас существ, способных заполнить небеса.

– Касри. – Зорика произнесла слово, обозначающее огонь, и секундой позже вспыхнуло еще больше демонов. Но даже эта магия давалась ей медленнее, чем раньше. Потребовалось усилие, чтобы заставить ее работать. Зорика не привыкла к этому чувству. Ей это не нравилось.

Она огляделась в поисках следующей угрозы. На какое-то восхитительное мгновение во всех направлениях не было ничего, кроме голубого неба, и у нее было время перевести дыхание. Битва на пляже, похоже, тоже шла хорошо. Мейгорцы контролировали основную полосу песка, и даже возвышенность, казалось, принадлежала им. Зорика помогала, чем могла, сжигая кучи Черепов, но все еще оставались Избранные, с которыми нужно было разобраться.