Текст книги "Не буди Лихо (СИ)"
Автор книги: Марина Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 43 страниц)
Сразу было видно, что гости у Марии Как Же Её По Батюшке ночуют нечасто. В пользу этой догадки говорил и байковый клетчатый пледик без пододеяльника, тёплый, но старенький, и круглый плюшевый кот с недовольной мордой, который должен был заменить подушку. Вместо одного глаза у зверя была круглая костяная пуговица, а другой символично был закрыт чёрной пиратской повязкой.
– Мило, – усмехнулся Димон и подхватил котяру на руки, не забыв об одеяле, – но так не пойдёт.
Тихонько выйдя из комнаты, Бьёри прокрался до спальни хозяйки и остановился, прислушиваясь к звукам внутри. Звуков не было. Вообще. И исходя из этого можно было сделать два вывода. Первый, более очевидный, говорил за то, что Маша спала. Второй намекал, что от неё можно ожидать чего угодно, что вместо того, чтобы видеть десятый сон, девчонка застыла с другой стороны двери, пытаясь на слух определить, чем занят её незваный гость.
– Надеюсь, что твоя хозяйка спит, – прошептал Димон, обращаясь к коту-пирату, – и не планирует снова подправить мне фасад.
Осторожно повернул ручку и, конечно же, обнаружил, что дверь заперта изнутри. Хмыкнул и покачал головой. Не придумали ещё таких замков, которые Диметриуш Бьёри не смог бы вскрыть.
Маша спала на боку, по-детски подложив ладошку под щёку. «Хорошо бы узнать: кошмары у неё каждую ночь или есть перерывы», – подумал Димон и огляделся в поисках чего-то, на чём можно было бы устроиться на ночь. Плед – это, конечно, отлично, но Бьёри не принцесса на горошине, чтобы всю ночь мучиться на деревянных досках во имя весьма смутных перспектив. Хотя прямо сейчас перспектива открывалась весьма хорошенькая.
В жизни наследника Императора всегда было много женщин. И первые красавицы Империи, и пухленькие булочницы с ямочками на щеках, и очаровательные выпускницы Высокого Дома, и просто случайные подруги на одну ночь. Женская красота, пожалуй, была одной из тех областей, в которой Димон чувствовал себя истинным знатоком. И как знаток, сейчас Бьёри мог сказать: хорошенькая, но не его тип.
И дело даже не в очках, которые сейчас поблёскивали на тумбочке. И не в фигуре. Димон торопливо отошёл от кровати к низкому креслу, на котором ворохом лежала одежда, ибо воспоминания о молнии на попе ещё были весьма свежи. А надеяться на то, что Маша примет сегодня гостя в своей постели было бы не только наивно, но даже глупо. Она скорее отходит его сковородкой… Хотя, подручные средства ей ни к чему. Девушка и без них прекрасно справляется. Димон потрогал пальцами скулу, одновременно пытаясь достать до синяка языком изнутри, и вздохнул.
Определённо, Маша не его тип. Ему нравились экзотические красотки, акулообразные зайки и зайколюбивые рыбки, способные заглотить тебя одним жадным глотком. Те, кому не нужно было объяснять правила игры. Хорошенькая дочь демона к этой категории женщин не относилась, об этом говорила её манера одеваться и её квартира, на это намекали выбранные ею методы борьбы за справедливость, про это мяукал кот-пират.
И всё-таки было что-то в ней такое, что заставляло раз за разом возвращаться взглядом к спокойному лицу, всматриваться в едва заметную россыпь веснушек – как он их сразу не узнал-то?! Клялся же себе, что уж конопатый нос он никогда не забудет! – прилипать глазами к приоткрытому рту и с замиранием сердца следить за тем, как ровно поднимается мягкая грудь.
Димон подложил пирата под голову, натянул на плечи клетчатый плед и улыбнулся. Как бы там ни было, ездить с этой взрывоопасной и вспыльчивой девчонкой будет весело. Надо только объяснить ей всё правильно, но так, чтобы она ни в коем случае не поняла, что другого выхода у неё всё равно нет.
Какое-то время Бьёри ещё посидел в кресле, рассматривая спящую, попытался было мысленно построить будущий разговор, но, вспомнив об импульсивности собеседника, махнул рукой и закрыл глаза.
За окном уже занимался рассвет. Серые тени ночи пугливо жались по углам, отступая перед угрожающе багряными бликами нового дня. Прозрачная шторка шевельнулась, впуская в комнату весенний сквозняк, и в тот же момент спящая девушка судорожно вздохнула и нахмурилась, но её охранник, пробравшийся в комнату незваным гостем, этого даже не заметил. Он натянул на плечи съехавший плед и недовольно заворочался в неуютном кресле, пытаясь устроиться поудобнее. Не замечая, как сжались в кулаки обманчиво слабые руки, не слыша лёгкого стона, сорвавшегося с побледневших губ, не видя, что девушка выгнулась дугой, почти полностью оторвав своё тело от кровати, а потом вдруг резко распахнула ничего не видящие глаза и закричала.
Бьёри некрасиво выругался и вскочил на ноги, едва не рухнул, запутавшись в пледе, чертыхнулся и, наконец, подскочил к кровати, на которой билась в истерике жертва его детской ошибки.
Первым делом, памятуя о силе Машиного удара, Димон поймал её руки, а потом уже прижал девушку к своей груди, усадив к себе на колени, и зашептал, перемежёвывая успокаивающие слова с проклятиями в собственный адрес:
– Ну, тише, тише… Уже всё. Вот же я дебил, надо было прямо возле кровати устроиться! Всё хорошо уже… Маш, Машуня, ну хватит, всех соседей перепугаешь… Проклятье, как же ты живёшь с этим? Ну, успокойся…
Она уже не кричала, а только тихонько поскуливала, намертво вцепившись в майку Диметриуша; дыхание становилось ровнее, всхлипы реже, наконец, её тело полностью расслабилось, а затем снова натянулось тетивой.
– Если ты мне замок сломал, – заплаканным голосом проговорила Маша, – я…
– Второй глаз мне подобьёшь? – улыбнулся Димон, пальцами распутывая белоснежную гриву волос.
– Ленке на тебя нажалуюсь, – лениво ответила девушка, и Бьёри понял, что она снова засыпает, очевидно, так до конца и не проснувшись. Маловероятно, что она была бы так спокойна, если бы понимала, что присутствие Диметриуша в её спальне – это явь.
– Маш…
– Не уходи, – жалобно попросила она, прежде чем окончательно соскользнуть в прерванный кошмаром сон. – Пусть лучше он проваливает…
– Не уйду, – пообещал Димон, откровенно наслаждаясь её мягкостью и доверчивостью.
И только когда девушка полностью уснула, только когда укладывал её на кровать, боязливо устраиваясь рядом, Диметриуш Бьёри подумал: «Не он – я».
Глава 6, в которой героиня пытается сбежать от проблем
Прежде, чем выйти из трамвая, я внимательно осмотрела стоянку перед корпусом родного техникума. Не знаю, что бы я стала делать, если бы увидела вместо ожидаемого серенького Фольксвагена Чапая здоровенный чёрный мотоцикл Димона. Возможно, проехала бы остановку и вернулась на автостанцию, чтобы ближайшим рейсом умчаться назад в Луки, где я провела вторую половину воскресенья и ночь на понедельник. А может быть, всё равно пошла бы на работу. Потому что демоны демонами, а распределение никто не отменял. И каким бы замечательным чуваком ни был Василий Иванович, даже он не стал бы закрывать глаза на мои неоправданные прогулы. Потому что фраза: «Василий Иванович, я не пришла на работу, потому что не хотела встречаться с Диметриушем Бьёри» за оправдание засчитаться никак не могла.
Итак, Димона возле техникума не было. И я понимала, что это только пока. Он обязательно появится. Хотелось верить, что для того, чтобы посмотреть на Вовочку И., а не для продолжения вчерашнего разговора. Если это вообще можно было назвать разговором.
А началось всё с того, что той ночью мне приснился кошмар. Неудивительно, ибо Димон мне так задурил голову своим внезапным стриптизом с последующим концертом, что я напрочь забыла о фазе луны и о необходимости принять таблетку. Подумаешь, кошмар! Сколько я пересмотрела их за всю свою жизнь! На целое собрание сочинений хватит, вздумай я записывать содержание моих снов. Однако в этот раз всё было иначе. В этот раз я вообще ничего не помнила. И если бы не демон, обнаруженный утром в моей кровати, возможно, я никогда и не узнала бы, что той ночью мне снилось что-то ужасное.
Демоны и кровати – вот то, о чём я старательно пыталась не думать последние двадцать четыре часа и к чему неизменно возвращалась раз за разом. В результате чего краснела, психовала, роняла всё из рук и злилась на весь белый свет.
Я не в первый раз проснулась в постели с мужчиной, но повела себя так, как повела, впервые. Конечно, во всём виноваты проклятые сны о чёртовом демоне и их неизменно эротическое содержание. Я была сонной, не до конца проснувшейся, впридачу ко всему, я впервые за тысячу лет чувствовала себя отдохнувшей, а не так, словно на мне пахали всю ночь. Так или иначе, но вчера, когда я открыла глаза и обнаружила рядом с собой мужчину, который, опёршись на локоть, рассматривал меня внимательным синим глазом, я не закричала, не возмутилась, не отвесила пощёчину, а протянула руку, чтобы погладить его по щеке.
– Иногда я почти жалею, что все наши встречи заканчиваются неизменно плохо, – шепнула я и большим пальцем провела по нижней губе демона.
– Что? – он странно напрягся и удивлённо приподнял брови, но меня это отчего-то не насторожило. Как и наличие повязки на глазу – в моих снах, в отличие от реальности, её не было – как и неожиданная причёска Бьёри, а точнее, полное её отсутствие. Вместо того, чтобы сообразить, что что-то пошло не по сценарию, я потянулась, томно прижимаясь к горячему мужскому телу, и призналась:
– Целуешься ты совершенно крышесносно…
– Да? – он оторопело уставился на мой рот, и я заметила, как нервно дёрнулся его кадык.
– О, да, – глупо улыбаясь, продолжила откровенничать я. – И если забыть о том, чем это всё всегда заканчивается, ты лучший из тех, с кем мне приходилось целоваться.
– Да? – снова повторил он, а я почувствовала, как тёплая рука, лежавшая до этого на моей талии, переместилась вверх, сдвигая край пижамного топа. – Я рад. Наверное.
О как же ошибался тот, кто думал, что кошмар – это когда ты оказываешься голым посреди наполненного людьми кинозала!! Кошмар – это как раз то, когда ты понимаешь, что направленные на тебя софиты ни разу не сон, а самая что ни на есть явь!
– О Боже! – выдохнула я, чувствуя, как краснею.
– О Боже! – повторила, судорожно соображая, что сказать.
– Ты что здесь делаешь? – пискнула, наконец, и взбрыкнула, пытаясь вытолкнуть незваного гостя из своей постели. – И руки убери, сволочь!
Я со всей силы ударила Димона по предплечью, и мужчина недовольно скривился, потирая место ушиба.
– Что ж ты дерёшься-то всё время? – ворчливо поинтересовался он, поднимаясь, а я шарахнулась к стене, мечтая просочиться сквозь неё к соседке тёте Тане, которая работала в нашем техникуме техничкой. – Я тебя, между прочим, от кошмара спас.
– Ты и есть мой кошмар, – пробурчала я, пряча глаза.
– Ага, – по-пиратски осклабился этот бандит и рассмеялся, когда я запустила в него подушкой. – Я слышал.
Чёрт! Чёрт! Чёрт!
– Ладно, – он подмигнул мне и взялся за ручку двери. – Не стану тебя смущать ещё больше – жду на кухне.
И добавил, вдруг утратив даже намёк на любое веселье:
– Нам поговорить надо.
Насчёт последнего у меня было другое мнение, но кого это волновало! Не хотелось мне с ним разговаривать. Ни о том, что произошло вчера, ни, что уж совершенно точно, о содержании моих кошмаров. Отчего-то казалось, что других тем для разговора у нас нет и быть не может.
Умывшись и приведя себя в порядок, я решила, что от неловкости ещё никто не умирал, и вошла в кухню, где уже вовсю хозяйничал демон, с гордо задранным носом и твёрдым намерением выставить Бьёри из своего дома как можно скорее.
– Завтракать будешь?
Сложно выгнать вон человека, когда он предлагает тебе кофе и свежие сырники. Сырники! Господи, да я их сто лет не ела! Неужели у меня в холодильнике нашлось всё, из чего их можно сделать?
– Буду, спасибо, – я села за стол и выжидательно посмотрела на Бьёри.
– Значит, так, – он не стал садиться напротив, а приткнулся у подоконника. – Пожалуй, стоит начать с извинений.
Я от возмущения даже кофе подавилась. С извинений??
– Ты спятил? Не стану я перед тобой извиняться!
Диметриуш скривился и уточнил:
– С моих извинений. Прости. Я понимаю, что одним «прости» тут не отделаешься, но надо же с чего-то начинать.
Я кивнула и запила своё недоумение кофе, не вполне понимая, за что передо мной извиняются. За проникновение в спальню? Кстати, как он это сделал? Замок не сломан, я проверяла. За стриптиз? Уж точно не за попытку «отравления»…
– Мне очень жаль, что тебе пришлось пройти через всё это. Втройне жаль, потому что ты спасла нам жизни, а в качестве вознаграждения обзавелась персональным прогрессирующим кошмаром.
– О чём ты?
– О том, с чего всё началось, – вздохнул Димон и с видимой неохотой начал свой рассказ.
Сказать, что я была удивлена – ничего не сказать. Шокирована. Испугана. Раздавлена, в конце концов. Всю свою жизнь я думала, что причина моих кошмаров – это Диметриуш Бьёри. И внезапно выясняется, что демон, изводивший меня своей жестокой фантазией долгие годы, садист, который, по всей вероятности, получал удовольствие от каждого моего перепуганного крика, оказался такой же жертвой стечения обстоятельств, как и я.
– У меня просто не было другого выхода, – снова извинился Дима и, отлипнув от подоконника, шагнул к столу, чтобы пододвинуть ко мне тарелочку со сметаной. – Ешь, остынет же всё.
Я автоматически поднесла сырник ко рту, но, так и не откусив, спросила:
– Так что же получается, теперь ты снимешь с меня эту петлю, и больше я тебя никогда не увижу? – я изо всех сил боролась с желанием встать и подойти к зеркалу в коридоре. Конечно, Бьёри объяснил, что рассмотреть нити аркана может лишь тот, кто обладает даром пилота. И то не сразу, а после длительного обучения и тренировок. Но мне нужно было убедиться в этом самой. И желательно, чтобы при этом никто не сверлил меня ехидным синим глазом.
– Не совсем так, – Диметриуш отвернулся к плите, чтобы налить себе ещё кофе. – Чёрт, холодный уже…
А мне вдруг стало как-то неуютно.
– Что значит, не совсем?
– Понимаешь, – он смущённо поскреб небритый подбородок. «Видимо, все лезвия на голову извёл», – злорадно подумала я, но вслух ничего не сказала. – Прошло очень много лет. И петля – это уже не мой аркан, а часть твоей ауры.
Я вмиг утратила аппетит и даже на остатки кофе посмотрела с отвращением.
– Просто замечательно! – остервенело потёрла кулаком глаза, и не думая скрывать своего разочарования и расстройства. Нет, я конечно и раньше подозревала, что мои кошмары – это не ветрянка, которой достаточно один раз переболеть, и больше она не вернётся. Но одно дело об этом думать, а другое – получить подтверждение из уст специалиста.
– Но кошмаров больше не будет. Это я могу тебе пообещать… Только нам сначала надо будет…
– А что эта петля? – перебила я. – Она как-то может мне навредить?
– Помимо кошмаров?
– От которых ты меня избавишь.
– Нет.
Диметриуш вздохнул и всё же сел за стол напротив меня, откинулся на стул, сложил на груди руки и, пожевав с недовольным видом нижнюю губу, произнёс:
– Знаешь, из чего пилоты делают свой аркан?
– Откуда? – изумилась я. – И про пилотов-то не особо что знаю. Только в рамках школьной программы. Полагаю, что из каких-нибудь магических нитей.
Не то чтобы я о магии не знала вообще ничего. Я всё-таки потомственная ведьма, хоть и дочь демона, но уж об этом-то Диметриушу совершенно точно не надо знать.
– Нет никаких нитей, магия – везде, – Бьёри потёр большой палец указательным, словно намекал на то, что я ему денег должна, и вдруг в его руках появилась веточка ландышей.
– Ой! – пискнула я восторженно. Видеть, как демоны творят свою магию мне не приходилось. То есть, в детстве, возможно, папа показывал мне фокусы. Или Стёпка, но это было так давно, что я просто не помню. – Здорово!
Мужчина протянул мне цветок и улыбнулся.
– А при чём здесь аркан?
– Ни при чём, – улыбнулся Дима. – Просто цветок. А аркан пилоты из собственной ауры делают, конечно. Вытягивают жилу, закручивают в петлю… В общем, тебе это пока неинтересно…
«Пока?»
– Понимаешь, к чему веду?
– Не очень.
– Кусок моей ауры намертво врос в твою. Навсегда.
И мне опять стало страшно. Ещё двадцать минут назад я слыхом не слыхивала ни про какую петлю. Жила себе спокойно и страха не знала. А теперь мне вдруг стало тяжело дышать. Что значит, навсегда? Я против!
– Значит, надо операцию сделать! – едва не плача, возмутилась я и всё-таки выскочила в коридор к зеркалу. – Удалить хирургическим путём. Есть у вас магические хирурги… Не знаю… Ну, что ты смотришь? Сделай что-нибудь, раз виноват!
Ничего я в зеркале, конечно не увидела. Ни свечения ауры, ни следа от петли. Только себя, слегка растрёпанную и бледную, да Бьёри, маячившего за моей спиной.
– Где она вообще?
– Маша…
– Я хочу знать!
Димон тяжело вздохнул и подошёл ко мне.
– Вот здесь, – он неожиданно притянул меня к себе, обхватив рукой под грудью. – Но ты всё равно не увидишь. Ты сильный медиум, а ауры только пилоты могут… Маш, нет никаких магических хирургов, понимаешь? И операций на аурах не бывает. Вот если бы сразу, в первые несколько месяцев. Может, даже через год после разрыва… Тогда, да. Сложно было бы, но возможно. А теперь уже поздно. Прости.
– И что теперь делать? – я посмотрела в глаза его отражению.
– Ничего, – он улыбнулся и легко пожал плечами. – Будем жить так. Только тебе переехать, наверное, придётся. Мне в ваш Парыж все дела переводить как-то не с руки будет…
Я даже не сразу поняла, о чём он говорит. Переехать? Дела? Какое мне дело до его дел? И с чего вдруг мне куда-то переезжать?
– А-а-а… – очевидно вид у меня был весьма красноречивый, потому что Димону хватило одного моего «А-а-а», чтобы пояснить:
– Увы, но порадовать тебя фразой «И больше ты меня никогда не увидишь» не получится. Нам придётся видеться, и довольно часто.
– Зачем? Я не хочу.
– Можно сказать, я твоё лекарство.
Он хмыкнул и выпустил меня из объятий. Я же осталась стоять на месте, пытаясь переварить полученную информацию. И чем дольше я думала, тем меньше мне нравилась ситуация.
– Вот точно знаю, что ты врёшь, – наконец, произнесла я. – Только понять не могу, в чём именно.
– С чего бы мне тебя обманывать? – торопливо заверил меня Димон. – И не думал даже! Пойдём на кухню. Ты же не съела почти ничего.
«Точно врёт!» – однозначно решила я и двинулась за Бьёри. Мне даже полегчало немножко, потому что раньше, когда он тут порхал вокруг меня, подкладывая в тарелочку румяные сырники и свеженькую сметанку, было как-то стыдно видеть в нём врага. Теперь же всё встало на свои места. Есть я – деревенская ведьма, неопытная и наивная, хотя, по словам Буси, талантливая и очень перспективная. И есть он – демон, взрослый, сильный и опасный.
«Поэтому, Машка, – мысленно отдала сама себе приказ, – забыли быстро про всякое смущение и поставили наглеца на место. И это… выгони его как-нибудь со своей жилплощади, наконец, тряпка!»
Однако сказать проще, чем сделать. Мои хмуро сведённые брови Димон ловко игнорировал, выискивая в своём телефоне какую-то информацию. Я молча прислонилась к дверному косяку и, не сводя взгляда с демона, стала ждать.
Через пару минут он поднял на меня глаза и, коротко улыбнувшись, спросил:
– В столице бывала?
– В нашей – да.
– У моего Управления в Центральном районе двухэтажная квартира. Хочешь взять себе второй этаж или предпочтёшь жить в соседней? Я бы настоятельно советовал первый вариант. Всё-таки в нашей с тобой ситуации лучше находиться как можно ближе друг к другу.
Есть такая категория людей, которые в словах собеседника умеют слышать только то, что их устраивает. Стёпка был в точности таким же, пусть и встречались мы с ним из-за моего, как он уверяет, упёртого характера крайне редко. И если я терпела это от него, то уж Диметриушу Бьёри не собираюсь этого позволять.
– Дима, – он одобряюще кивнул, когда я заговорила. – Ты несколько неверно истолковываешь ситуацию.
– М?
– Я со своими кошмарами справляюсь сама. Честно, всё уже совсем не так трагично, как было семнадцать лет назад. Поэтому…
– Ты сидишь на блокаторах, – перебил меня он. – И твоё прекрасное средство не только не пускает в сознание пугающие тебя образы, оно ничего не пускает. Машута, ты же большая девочка, должна знать, что мозгу нужна перезагрузка и отдых. А выбранный тобой метод борьбы с кошмарами просто сожжёт тебя дотла…
Я стоически проигнорировала недозволенную некоторым «Машуту» и упрямо продолжила гнуть свою линию:
– Во-первых, не перебивай! – Димон примирительно поднял руки вверх, а я сверкнула в него грозным взглядом. – Во-вторых, мне очень лестна твоя забота, но я справляюсь сама. Проще говоря, не суй свой нос в мои дела и, в-третьих, за окном уже давно солнце встало. Не хочешь убраться восвояси?
Демон покачал лысой головой. Сокрушённо так покачал, давая понять, что заранее ожидал от меня такой реакции.
– Ладно, – произнёс, недовольно поджав губы. – Я понимаю, что тебе надо подумать. Такое решение не принимается с бухты-барахты.
«Проклятье!»
– Поэтому сейчас я уеду. Мне всё равно надо было кое-какие дела утрясти… Но вечером вернусь, и мы…
Я возмущенно засопела, но Диметриуш моё возмущение оставил без внимания.
– …обязательно поговорим. О твоём переезде, кошмарах и о господах Фоллетских-И.
И я вдруг поняла, что спорить с ним совершенно бесполезно, что он всё равно не отстанет. Ну, Ленка! Ну, подруженька! Удружила так удружила! Но вслух я ничего этого, конечно, не сказала. Я вообще ничего не сказала, а только хмуро пожала плечами, заранее зная, что ни за что больше не впущу Диметриуша Бьёри в свою квартиру.
– Вот и славно, – он вышел в коридор, чтобы обуться и, склонившись к шнуркам, пробормотал:
– И не надейся от меня спрятаться. Я приеду часам к восьми, не позже. И двери открою сам, если ты откажешься меня впускать… Кстати, охранную вязь на порог кто наносил? Отличная вещица, даже я не прошёл бы, не впусти ты меня в первый раз добровольно.
Я застыла. Разбитая и раздавленная. Вот так просто? Он так просто узнал мою самую страшную тайну? Один взгляд на мой порог, и любой демон сразу скажет, что я ведьма?
– Не волнуйся, – Димон разогнулся. – Я не собираюсь кричать на каждом углу о твоей тайне. Сама расскажешь, когда захочешь… Но отца твоего я искренне не понимаю.
– Отца? – я удивлённо заморгала, не в силах определить, какой извилистой дорожкой бежит мысль Диметриуша.
– Защита, так понимаю, его работа? Ладно, дочь демона, не прожигай ты меня так старательно взглядом. Со мной это не работает. Вернусь к восьми, договорим… И Маша, раскладушку можешь не трогать. Я её вечером сам в твою комнату перетащу.
И после этого он ушёл, но, к сожалению, не захватил с собой мою злость и растерянность. И панику тоже оставил мне. Я банально не была готова к тому, чтобы жить рядом с Диметриушем Бьёри, сталкиваться с ним каждый день (если не на общей кухне, так в общем подъезде). Ни в будущем, ни уж точно сегодняшним вечером. Никогда. Даже ради того, чтобы навсегда избавиться от кошмаров. Было в нём что-то пугающее, что-то помимо его демонического происхождения.
Замешательство заставило меня совершить заполошный круг по квартире и замереть у разорённой Димоном раскладушки.
– Я не хочу, чтобы он сюда возвращался, – поделилась я своими мыслями с этим мобильным предметом мебели. – Что мне делать?
Но раскладушка хранила равнодушное молчание, отказываясь принимать какое-либо участие в моей жизни. И книжный шкаф, вступивший с ней в заговор, пыльно смотрел на меня книжными рядами и не давал никаких советов. Квартирка, которую я уже успела полюбить и мысленно называла своей, вдруг стала неуютной и чужой, её стены словно пропитались наглостью и заносчивостью Бьёри. Я понимала, что моё состояние было, пожалуй, сродни истерике, но ничего не могла с собой поделать. Поэтому я собрала дорожную сумку и сбежала к Бусе, прекрасно понимая, что данный поступок не характеризует меня как взрослую женщину. И всё равно. Подобно шпиону, оглядываясь и ежеминутно проверяя, нет ли за мной хвоста, я добежала до автостанции и купила билет до Лук.
И уже там, без зазрения совести соврав Бусе о том, что всё в порядке, что я просто соскучилась, забравшись под тяжёлое от старости пуховое одеяло, я позволила себе расслабиться и забыть на время обо всех проблемах. О неожиданно ворвавшемся в мою жизнь Диметриуше Бьёри, который, если всё пустить на самотёк, очень скоро поймёт, что я не просто дочь демона, но и наследница потомственной ведьмы. Или всё-таки уже понял? Нет, не мог он понять. О том, что во мне проснулся бабкин дар знала я, Буся и Стёпка. Так что нет, не мог Бьёри узнать…
О Яне Фоллетском, которого, по словам всё того же Бьёри следовало опасаться, я тоже думала. О том, что он, несомненно, привлекательный, но мне и правда стоит держать его подальше от себя. О петле, от которой нельзя избавиться. О снах, так тесно слившихся с явью, что я теперь не знаю, плакать мне или смеяться после того, что случилось утром.
Конечно, я знала, что Димон не оставит меня в покое. Понимала, что, не застав меня дома, демон обязательно заявится в техникум. И всё равно по-детски прятала голову в песок и кралась на своё рабочее место, как заправский Штирлиц в тылу врага.
К концу первой пары дверь тихонечко скрипнула, и в аудиторию вошёл Василий Иванович. Вид он имел удивлённо-задумчивый и при этом слегка помятый. Пожёванный какой-то, я бы сказала.
Я и все семь человек, которые составляли третий курс помсценов, вскочили на ноги. Ну, как вскочили? Я испуганно вышла из-за кафедры, не на шутку взволновавшись, потому что Чапаю впервые за год моей работы что-то понадобилось от меня во время лекции. А мои гномы, как я в шутку называла эту группу из-за общей схожести композиции с известной сказкой про Белоснежку, лениво и недружно приподняли свои пятые точки над креслами.
– Сидите-сидите! – Василий Иванович одёрнул вечно мятый светло-зелёный пиджак, пересек аудиторию, чтобы зачем-то выглянуть в окно. Стоит ли говорить, что ни я, ни студенты не подумали воспользоваться его советом, а проследовали за директором к подоконнику.
– М-да, – проговорил Василий Иванович, рассматривая совершенно пустую аллею, и мы со студентами обменялись недоумевающими взглядами.
– М-да, – повторил Чапай и, тяжко вздохнув, завёл руки за спину. – Мария… Ивановна, а скажите-ка мне такую вещь…
Он вдруг резко оглянулся, и всех моих гномов как ветром сдуло на свои места.
– У вас лекция?
Я удивленно моргнула и на всякий случай незаметно принюхалась. Нет, видеть директора подшофе в рабочее время не приходилось никому, да и в нерабочее-то это было только однажды, на корпоративе в честь Нового года, но, как говорится, раз в год и палка стреляет…
От Василия Ивановича пахло мылом, чернилами и зелёным чаем с жасмином, который денно и нощно секретарша Зоенька хлестала в приёмной.
– Лекция, – я покосилась на студентов, чьи глаза уже загорелись нехорошим огоньком, и это свидетельствовало в пользу того, что они уже начали сочинять сплетню, которая сразу же после звонка весело побежит по стареньким коридорам техникума.
– Да-да, я как-то не подумал, – Чапай нахмурился и, не говоря больше ни слова, покинул аудиторию.
Я посмотрела на гномов. Гномы посмотрели на меня.
– Что это было? – озвучил общую мысль староста курса, и сразу после его слов дверь снова распахнулась, и появившийся в проёме директор попросил:
– Машенька, после звоночка зайдите ко мне в кабинет.
И дверь закрыл с обратной стороны. На этот раз окончательно. А я оглянулась на своих гномов и поняла, что настроение у меня совершенно нерабочее. Какая может быть лекция, когда все мысли о том, где и каким образом я проштрафилась?! Поэтому я захлопнула тетрадь со своими записями и произнесла фразу, неизменно портившую настроение всем моим студентам без исключения:
– А не устроить ли нам проверочную работу?
– Марьиванна! Ну, на прошлой неделе писали же!
– Вы мне, Семёнов, поспорьте, – беззлобно укорила я. – Поспорьте ещё, и я вам покажу фокус, только, боюсь, он вам не понравится.
– Какой фокус? – Семёнов подозрительно сощурился.
– Тот самый, в котором лёгким движением руки проверочная превращается… превращается проверочная…
– Не надо контрольную! – выкрикнул догадливый Иванченко и с хрустом выдрал из лекционной тетради листок.
До звонка, пока семеро неудачников скрипели шариковыми перьями по бумаге, я размышляла о причинах странного поведения Чапая. И размышления эти заставляли меня хмурить брови и досадливо кусать губы. Чувствую, знаю я, как зовут ту собаку, что порылась сегодня в кабинете Василия Ивановича. Надо было этой собаке ещё вчера второй глаз выбить.
К директору я шла, как приговорённый к распятию на кресте. С неимоверной тяжестью мыслей за плечами, со страхом, со смутными подозрениями и одновременно с надеждой на благополучный исход. И с верой в светлое будущее.
Василий Иванович был обнаружен мною в своём кабинете, за своим столом с большой глиняной чашкой в руках. Эту чашку я хорошо помнила, как и то, кто, когда и с какой целью её делал.
– Не знала, что она ещё цела, – проговорила я, закрывая двери и кивая на руки Чапая.
– А как же?! – изумился он. – Я все Васенькины подарки как зеницу ока берегу. И потом, где же я вторую заговорённую кружку найду? Машенька, ты проходи… Чаёк будешь?
– Спасибо, дядь Вась, – поняв, что разговор будет происходить не между директором и преподавателем, а между девочкой Машей и старинным бабушкиным другом, я слегка расслабилась. – Но вы же знаете, я как-то кофе больше люблю.
– Я знаю, – вздохнул мужчина и осторожно поставил кружку на квадратную картонную подставочку с изображением гоняющегося за сердечками котика. – Машунь, ты когда сюда работать пришла, я тебе что сказал, помнишь?
– Что до сих пор без Буси тоскуете? – сыграла в дурочку я.
– Мария!!
– Я помню, – я потянулась через стол и поймала морщинистую руку Чапая. – Дядя Вася, правда, я вам страшно признательна за помощь. Не представляю, что бы я делала, если б меня в какое-то другое место распределили, а тут вы… Буся вот недалеко…
– Не распределили бы тебя в другое место, – нахмурился дядя Вася и виновато отвёл глаза. – Василиса попросила присмотреть за тобой. Вот я запрос и прислал. Прости. Я ещё тогда ей говорил, что надо сразу тебе обо всём рассказать…
Если бы Василий Иванович вдруг разделся, завернулся в скатерть и залез на стол, чтобы спеть песню про барашка, я бы удивилась меньше, клянусь. Но поверить в то, что Буся за моей спиной вступила в сговор и намеренно услала меня в Парыж…
– Что?
– Не смотри на меня так. Это была не моя идея. И на Васеньку не злись, она тебе только добра желает.
– Добра? – искренне возмутилась я и с несчастным видом посмотрела на синеющее за окном небо. Да кто в здравом уме вообще может сказать, что отправить единственную внучку тратить лучшие годы жизни в Замухрынске – это добро!? Что в этом может быть доброго-то!?
