Текст книги "Не буди Лихо (СИ)"
Автор книги: Марина Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 40 (всего у книги 43 страниц)
Он недоверчиво покосился на меня и неспешно встал с кровати.
– Серьёзно, что ли?
– Нет, это я так шучу, – огрызнулась я. – Сказала ж, что чувство юмора оттачивать буду. Ну, что встал? Мел у тебя есть? – и добавила противным голосом:
– Вальдемар Фоллетский И!
Вовочка покраснел и уныло качнул головой.
– Какое там? Они мне даже карандаша не оставили. Хотя как бы он мне помог? – и тут его глаза вдруг радостно загорелись. – Но у меня есть зубной порошок! Почти целая банка. Принести?
Зубной порошок был неважной заменой мелу, но его можно было использовать для другого ритуала.
– Не мятный, надеюсь? – уточнила я, и Вовочка так затряс головой, что я на мгновение испугалась за целостность его шейных позвонков. – Тогда тащи. И нож или ножницы… Бритвенный станок, на худой конец… – окинула мрачным взглядом до безобразия грязный пол и дополнила список:
– И мокрую тряпку. На такой поверхности всё равно много не наработаешь.
Великодушно позволила Вовочке не убирать всю комнату, сославшись на то, что всё равно мы здесь ненадолго. Парень мне не поверил, но центр комнаты добросовестно вымыл.
Рисовать мандалу по памяти было страшновато, всё-таки я её ни разу в жизни не использовала. Откровенно говоря, ни в найденных мною книгах, ни в Бусиных записях вообще не приводилось ни одного случая использования именно этого символа. Возможно, это было связано с тем, что не так часто ведьмы гибнут так, как погибла Бусина бабушка. А возможно, эта мандала просто не работала, такие вещи, к сожалению, не были редкостью. В любом случае, выхода у меня не было, поэтому…
– Крови не боишься, Вальдемар Фоллетский И?
Вовочка скрипнул зубами и молча покачал головой.
– Тогда иди сюда, будем тебе кровь пускать, – я зловеще ухмыльнулась и провела пальцем по тупому как валенок лезвию.
– А п-почему мне?
– Эх ты, джентльмен… Не плачь, мне тоже будем… Но кавалеры вперёд. Руку дай.
Парень протянул мне левую руку и зажмурился. Как же, не боится он крови… Своей боятся все… Кольнув в запястье осколком лезвия, я подождала, пока достаточное количество крови натечёт в банку с зубным порошком, а затем повторила процедуру со своей рукой.
– Стой и не двигайся, – велела я Вовочке, когда тот приоткрыл один глаз и переступил с ноги на ногу, наблюдая за моими действиями.
– Не буду. А что вы делаете?
– О помощи прошу, – ответила я. – Молчи. Отвлекаешь.
Рисунок не был сложным, сложным было как следует сформулировать мысль, скорее, просьбу, а учитывая тот факт, что просить я собиралась у потусторонних сил, ошибаться было нельзя. Это некроманты могли общаться с призраками, не боясь, что они утянут их за грань. Природа же игр со смертью не одобряла…
– Будем надеяться, – прошептала я, замыкая в круг последний элемент узора, – что сработает элемент неожиданности.
– Это какой? – таким же шёпотом спросил Вовочка.
– Мужчина в этом круге, если верить летописям, не стоял ни разу.
Парень дёрнулся и вдруг мучительно покраснел.
– Мария Ивановна! – взвыл он. – Тут такое дело… Как бы вам сказать?.. Видите ли, я… это… не совсем…
– Не совсем что? – опешила я.
– Мужчина, – прошипел Вовочка и стал совсем бордовым.
– Это как?
Он посмотрел на меня зверем и, выпучив глаза, ответил:
– Вот так, – и пальцами изобразил перед собой какую-то замысловатую фигуру.
– Вальдемар, не испытывай моего терпения, – ласково попросила я. – Я в гневе страшна. Ты, вообще, основные половые отличия знаешь? В больничку в детстве с дочерью кухарки не играл? Слушай, – я бросила опасливый взгляд вниз, в район ведьмаковской ширинки, – а у тебя точно там…
– Всё у меня есть, – прорычал Вовочка, блеснув злым зелёным глазом. – Вы издеваетесь? Просто я… подумал, что это может быть важно. Ведь здесь они меня смогли запереть только поэтому… Ещё и сказали, что выйду на свободу я только… ну… после. Понимаете?
– Я тебя сейчас ударю. Ты по-человечески можешь сказать?
Парень выдохнул, как перед прыжком в ледяную прорубь, и пробормотал:
– Я ни разу не был с женщиной! Только не говорите никому! Я же всё-таки инкуб… Теоретически.
– Что-то мне подсказывает, что не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы найти, чем тебя шантажировать, – хмыкнула я. – Ладно, не дёргайся. Это даже лучше. Теоретически… Руку дай.
Ухватившись за протянутую мне ладонь, я ещё раз осмотрела нарисованную мандалу и тихо прошептала слова заклинания. А затем начерченный кровью, смешанной с мелом, круг вспыхнул слепяще белым светом, и я увидела, как за его гранью шевельнулась тьма. Медленно подползла к нам, осторожно тыкаясь в символы на полу, облизывая знаки и буквы, пытаясь найти ошибку в мандале и разорвать заклинание.
– Я никого не хотела тревожить, – прохрипела я, чувствуя, как потоки сил вытекают из меня через кончики пальцев, которыми я прикоснулась к символу вызова. – Но мне говорили, что я имею право просить помощи у той, кто пожертвовал ради меня жизнью.
– Ты не одна в круге, – просипела тьма. – Мы чувствуем кровь демона, мужчину.
Ну, вот. А Вовочка сомневался в своей мужественности. Мёртвым всё равно, познал ли он женщину.
– Мы с ним одной крови, – проговорила я, не к месту вспомнив Маугли. – Разве вы не видите?
– Мы не видим, – донеслось до меня. – Мы чувствуем.
Сияние померкло на долю секунды, когда тьма бросилась на нас одновременно со всех сторон, и я зажмурилась от страха, но уже в следующее мгновение мягкий шёпот, словно дуновение вечернего бриза, коснулся моего уха.
– Что ты хотела, девочка?
Я распахнула глаза и увидела, что мгла исчезла, хотя свет начерченной мной мандалы был по-прежнему ярок. Но даже на фоне его белизны кожа появившейся за гранью женщины казалась бледной. Я почувствовала, как больно впились в мою руку пальцы Вовочки, и болезненно поморщилась.
– Нам нужна помощь, – ответила я. – Мы в ловушке и…
– Неправда.
Я осеклась и подозрительно посмотрела на Вальдемара, мысленно придумывая ему казнь пострашнее. Неужели выход всё-таки есть, и эта малолетняя зараза мне лапши на уши навешала?
– Меня заверили, что выхода нет, – пробормотала я уже не так уверенно, а женщина удивлённо вскинула брови, после чего единственный в мире ведьмак фыркнул, шепнув мне тихонечко прямо в ухо:
– Слушайте, у вас это генетическое, что ли? Вот так вот презрительно бровями делать?
– У нас, – ответила я, вдавливая локоть под рёбра разговорчивому парню. Нашёл время шутки шутить.
– Выход есть, – ответила женщина, – и мне бы разозлиться на то, что потревожили меня из-за ерунды. Но за то, что ты решила показать мне ребёнка, я не буду злиться. Я даже знаю, что тебе подарить, чтобы порадовать…
И снова прикосновение тёплого, ласкового ветра, а затем, ещё до того, как я успела спросить о подарке:
– Разрывай круг и уходите. Над вами висит опасность.
– Я не ребёнок! – от всего сердца возмутился Вовочка, но нас уже никто не слушал. Тьма снова заплясала за пределами круга, и я сняла пальцы с нарисованной руны вызова. Круг вокруг нас начал медленно потухать и, наконец, полностью побледнев, исчез, оставив после себя лишь некрасивые пятна на полу.
– Н-да, – скептически протянул Вовочка, – пользы от этого колдовства вагон и маленькая тележка.
– Ты и этого не можешь, – огрызнулась я. – Про опасность слышал? Вот и думай, как нам теперь выбираться. Потому что раз сказано, что выход есть, значит он есть. Эта женщина жизнь положила на то, чтобы мы с тобой могли появиться на свет. Одно её имя охраняет наш род вот уже…
Я осеклась и негромко взвыла, испытывая невероятное чувство стыда.
– Что случилось? – всполошился Вовочка.
– Выход действительно есть. Я просто о нём умудрилась позабыть, – призналась я и вытащила из-под футболки цепочку с Родительским оком. Что там Димка мне об этом артефакте говорил? Лучшая охрана, о которой можно только мечтать? Средство вызвать кого-то из старших, в какой бы точке Мироздания ты ни находился. Что ж, вот мы и проверим, насколько наша тюрьма неприступна.
Глава 36, в которой герой слышит зов родительского ока
Красный император ничего не выражающим взглядом посмотрел вслед убежавшим сыну и внуку, а затем медленно подошёл к письменному столу, выдвинул нижний ящик и извлёк из него деревянную шкатулку с незамысловатым узором на крышке. За годы, прошедшие с того дня, когда он узнал о смерти жены, он доставал её дважды. В день рождения Диметриуша и в день его заключения в Следственный изолятор. И в тот, и в другой раз она оставалась закрытой. Сейчас Красный император провёл средним пальцем по металлическому, совершенно хрупкому на вид замочку, и произнёс:
– Мы оба знали, что рано или поздно этот день настанет.
А затем начертил в воздухе символ вызова Лифта и снял с шеи цепочку с ключом.
В Подвале было раннее утро, и два светила уже успели немилосердно прожарить воздух, но шагнувший из Лифта мужчина лишь немного ослабил давление галстука и, внимательно оглядевшись по сторонам, стремительно двинулся к видневшемуся невдалеке камню. Там он встал на колени, аккуратно поддёрнув светлые брюки. А затем, очистив камень от слоя песка, немного нахмурился, вчитываясь в руны, изрезавшие всю его поверхность.
– Будем надеяться, что я ещё не впал в маразм. Не хотелось бы, – наконец пробормотал он, после чего провёл кривую линию, соединившую несколько символов, и прямо на неё поставил свою шкатулку.
На мгновение замер, опустив веки и забыв выдохнуть, а потом решительно рванул крышку. С неприятным звуком сломался замочек, но Красный император даже не заглянул внутрь. Он знал, что внутри ничего нет. Давно это понял, наверное, ещё в тот день, когда Диметриуш рассказал о своём путешествии в Подвал. Понял, да вот только верить не хотел, потому что кроме него о том, чем на самом деле была эта невзрачная с виду коробочка, и какие тайны в себе хранила, знал лишь один человек.
Поэтому сейчас, отбросив ненужную крышку в сторону, Император демонов опустился на песок и стал ждать. Сложно сказать, о чём он думал в тот момент. Может, вспоминал события давно минувших дней. Или размышлял о том, что скажет, когда придёт тот – те – кто не мог не появиться у Вечного камня. Не тогда, когда он здесь. Один. Раздавленный предательством, ослабленный страхом за родных.
Одно «но». Он не собирался во второй раз наступать на те же грабли.
Правое солнце изрядно продвинулось по небосводу, оставив второе светило далеко позади, когда Император услышал, как скрипит песок под чьими-то уверенными шагами, а затем тихий голос негромко произнёс:
– Всегда боялся услышать, что ты скажешь, когда поймёшь. Только давай на этот раз без нудных лекций, Крис. Я знаю, что виноват.
– Виноват?
Кристиан Бьёри, Император демонов, прозванный Красным, поднял недоумённый взгляд на своего единоутробного брата и холодно спросил:
– Ты сейчас серьёзно?
Ян Фоллетский хмыкнул и опустился на песок с другой стороны от Вечного камня.
– А ты думаешь, нет? Не виноват? Фу-х-х… Аж камень с души свалился. Всё-таки столько недель с таким грузом жил…
– Ты всегда был паяцем, Ян.
– А ты занудой. И что из того? Будем обмениваться взаимными упрёками? Так для этого не стоило активировать камень. Кровью ты его, надеюсь, не заляпал.
– Пока нет. Думаешь, стоило?
Фоллетский снова криво усмехнулся, бросив на младшего брата насмешливый взгляд. Они совсем не были похожи, эти два сильных демона. Ни внешне, ни внутренне. И никогда не были, словно их не одна женщина родила.
– Думаю, если бы ты изначально собирался это сделать, мы бы с тобой сейчас мило не беседовали, а пытались бы перегрызть друг другу горло, выясняя, кто из нас двоих сильнее.
Кристиан Бьёри вдруг наклонился вперёд, облокотившись правой рукой о Вечный камень и пытаясь рассмотреть за цветными линзами очков брата что-то, только ему ведомое, и спросил:
– А ты не хочешь? Выяснить? Мне казалось, что ещё в прошлый раз…
Ян рассмеялся, запрокинув голову и подставляя лицо лучам жарких солнц.
– Крис. Я думал, ты давно понял. Я никогда не хотел на твоё место. Я слишком раздолбай, чтобы править. Да и вряд ли трон выдержит, если я усядусь на него, держа на коленях всех своих любовниц.
– Тогда объясни, зачем?
Фоллетский бросил на брата удивлённый взгляд.
– Я думал, ты догадался. Ты так много об этом говоришь. Ради семьи конечно. Видишь ли, когда у тебя появляется сын… жизненные приоритеты внезапно меняются, – чертыхнулся, стукнув кулаком по Вечному камню. – Но как же не вовремя ты догадался-то, а? Ещё бы два-три денька… И всё решилось бы само собой! Проклятье, что теперь прикажешь делать?
– Может, спросить совета у старшего? – предложил Красный император и перевёл взгляд левее плеча Фоллетского. – Можешь не прятаться за мантией, твой жар сложно перепутать даже с обоими солнцами Подвала, отец.
Воздух задрожал, как бывает в особенно жаркие дни, и к Вечному камню шагнул ещё один человек. Высокий, жилистый, с огненно-рыжими прядями, щедро политыми сединой, и полными безумного огня глазами.
– Что стоило провести обряд в Империи? Я, знаешь ли, за все эти годы устал от здешнего климата и унылого пейзажа… И кстати. Ты утратил право называть меня отцом в тот день, когда узурпировал трон.
И плюнул презрительно, своим плевком едва не попав на брюки Красного императора. Но тот лишь вздохнул.
– Я не узурпировал, а взял то, что принадлежит мне по праву.
И дело было даже не в праве наследия. У демонов оно, несомненно, играло роль, но не такую, как право сильнейшего. А Кристиан Бьёри был сильнейшим тогда, остаётся таковым и по сей день.
– В то утро, когда я ощутил силу, – устало произнёс он, – я пришёл к тебе и сказал, что твоё время вышло. И что ты мне ответил? Что просишь ещё всего полгода, чтобы завершить все начинания. Во благо Империи и наших детей. Так ты сказал. И я, вместо того, чтобы вызвать тебя к Вечному камню, согласился.
– Ты всегда был слабаком, – пробормотал тот, кто запомнился Империи как Император Безумный. – Непонятно, почему именно тебе досталось благословение богов. Звёзды свидетели, я надеялся, что оно достанется Яну, хоть он и не родной мне. Вот и сейчас, – он пренебрежительно улыбнулся, так раздражающе знакомо, что Кристиан на короткий миг вновь почувствовал себя ребёнком, – ты пришёл сюда со своими смешными претензиями и давно сломанным артефактом. Произнёс ли ты слова вызова на Поединок? Нет. Хотя о чём это я? Самой этой ситуации не было бы, если бы ты следовал традициям предков и убил поверженного, как того требуют правила.
Поединок у Вечного камня. Конечно. С него всё началось, у него и закончится.
Красный император задумчиво погладил руны, выцарапанные на древней, как само Мироздание, поверхности. Вот он, центр Вселенной, холодный и равнодушный. Сколько смертей он видел на своём веку? Кровь скольких жертв напитала его? В детстве Кристиан Бьёри любил читать о традициях других народов. Удивительное дело, но Вечный камень так или иначе встречался у всех.
А может, и не удивительное. Может, это вполне естественно, учитывая тот факт, что он находился одновременно на всех этажах. Был он и в Империи. Но там Красный император уже провёл свой Поединок. Тогда он победил, но просто не смог довести дело до конца. Не смог убить того, кто однажды дал ему жизнь. Несмотря на то, что именно он отнял у него ту единственную, ради которой и стоило жить.
Напрасно.
– Думаешь, надо было убить? – почти равнодушно переспросил Красный император.
Сколько раз за истёкшие годы он задавал себе этот вопрос? Сколько раз корил себя за то, что, нарушив традиции, не занял трон в тот же день, как почувствовал силу. Поступи он правильно тогда, Анна всё ещё была бы жива, а он, Кристиан Бьёри, не пользовался бы тайно услугами некромантов, чтобы посмотреть на неё хоть глазком, не дискредитировал бы себя, не ставил бы под удар всю семью.
Семью.
В мозгу отчётливо зазвонил тревожный звоночек, сообщающий о том, что кто-то активировал Родительское око, и Красный Император привычно дёрнулся, торопясь на вызов, но… Не двинулся с места. У него ещё оставалось незаконченное дело, а Баська давно уже вырос, и с любой неприятностью, в которую мог вляпаться его первенец, справится сам. Ту же проблему, которая сейчас стояла перед Красным императором, решить кто-то другой уже не сможет.
– Никогда не поздно исправлять собственные ошибки, – проговорил он и, наклонив голову, перевёл взгляд на Яна Фоллетского. Он давно научился жить с предательством отца. И это тоже переживёт. – А ты, братец, стало быть, хочешь сменить династию? Для того и устроил всю эту подставу с Митькиным арестом? Мечтаешь посадить Вальдемара на мой трон?
Фоллетский нахмурился. Он-то был уверен, что никто – ну, разве что вездесущий племянник – не знает о Вальдемаре… Вовочке, как он называет себя с детства, сколько раз ни втолковывай ему, что это не имя для того, кто хочет управлять Мирозданием.
– Вовку на трон? – хмыкнул инкуб и лениво запрокинул голову, щурясь то ли ярким солнцам, то ли своим мыслям. – Увы, он получился слишком честным и слишком… человечным. Видишь ли, слишком много в нём от человека… Хотя изначально план был именно таким. Спасибо сестрице с её бабским заговором, подкинула мне шикарную идею!.. Кстати, именно ей принадлежат лавры с арестом. Увы, но тут она успела подсуетиться раньше. А я лишь воспользовался случаем.
– Попытался воспользоваться, – криво усмехнулся Кристиан Бьёри. – Насколько я слышал, мой старший внук оказался тебе не по зубам.
Инкуб коротко глянул на бывшего императора демонов и они одновременно фыркнули, всем своим видом демонстрируя превосходство. Смешно смотреть, честное слово. Сейчас, когда решение было принято, всё Красному императору казалось немного смешным и не стоящим внимания.
– Ну, если тебе хочется напоследок потешить своё самолюбие, – протянул Ян, – пусть будет «попытался».
И снова презрительно фыркнул.
– Что-то я устал от этого цирка, – проговорил Император демонов и, звучно хлопнув открытой ладонью по Вечному камню, легко вскочил на ноги. – Отца освободил для чего? Чтобы иметь возможность контролировать защиту рода? Надеялся справиться с нами без вызова?.. Не отвечай. Я догадался, когда Митька рассказывал о том, как ты был уверен в своих силах, когда пришёл к нему в Следственный изолятор… Кстати, об Изоляторе. Намекнёшь, кого ты купил в Комитете и тюрьме? Или опять пожадничал, решил не тратить деньги и воспользоваться своим излюбленным методом – шантажом?
Фоллетский подозрительно сощурился, внутренним зрением прощупывая окружающее пространство. Ему явно не понравилась та уверенность, которую излучал младший братишка. Словно у него в рукаве были не только четыре туза, но и два джокера впридачу.
– А сейчас-то тебе это зачем? Использовать эту информацию ты уже не сможешь.
– Думаешь? – Кристиан Бьёри задумчиво закусил губу. – И что меня остановит?
Отец догадался первым.
– Ты не посмеешь, – разъярённой кошкой зашипел он, тоже вскакивая на ноги.
Правитель Империи демонов качнул головой.
– Уже посмел. Ещё до того, как вы оба пришли, почувствовав, что я открыл шкатулку. Ты был прав, отец, всегда надо придерживаться традиций. Даже если они тебе не нравятся.
Он медленно сделал шаг назад и прошептал:
– Ах-хса. Свидетель.
И почтительно скрестил руки, прежде чем опуститься на одно колено.
Безумный император взвыл, осознав, что в этот раз единственный сын одержал окончательную победу. Перед Вечным камнем в Империи демонов он всё ещё был правителем. Старым – будь проклято это вечно спешащее время! Больным – годы берут своё! И лишённым силы, потому что сын, победив его однажды, благородно не стал лишать безумца жизни, а обрёк его на одинокую жизнь в изолированном секторе Подвала, спрятав ключ от этого сектора в той самой шкатулке, что лежала сейчас на Вечном камне.
– Ты не можешь… – побледнел Ян и встал на ноги. До него тоже, кажется, дошло, что младший брат впервые обвёл его вокруг пальца. – Я не принадлежу вашему роду. Камень меня не примет.
Конечно, не примет. Потому что смены династии не произошло. И не произойдёт, потому что на этот раз Красный император сделает всё как надо.
– Это называется загребать жар чужими руками, – произнёс Кристиан Бьёри, чувствуя, как боль скручивает всё его нутро. – Ты, брат, конечно, сильнее. И ты победишь, когда камень заставит вас драться, но занять трон не сможешь, потому что по правилам, по тем самым традициям, которые ты так любишь, отец, сначала должна была произойти смена династии, а уже потом вызов на Поединок.
– Но я никого не вызывал! – выкрикнул Фоллетский.
– Не страшно, – «успокоил» его Красный император. – Мы же с тобой одной крови. Я сделал это за тебя.
Инкуб перевёл затравленный взгляд на Безумного императора.
– Но ты же не станешь подтверждать вызов, – прошептал он. – Не после того, как я дал тебе свободу. Да и зачем тебе? Я…
– Я уже сделал это, идиот! – скрипнул зубами безумец. – Первым делом, как только подошёл к камню.
– Прости, пап, но ты слишком часто плевал на меня, чтобы я мог выпустить эту твою привычку из виду, – пожал плечами Кристиан Бьёри. – А сила крови, ДНК, как это называют на нежно любимом тобой, Ян, Тринадцатом, содержится и в слюне тоже. Ну и потом. Ты был свидетелем в прошлый раз. Теперь моя очередь… как ты тогда сказал? Наслаждаться представлением?
И он насладился сполна. Глотая слёзы и воя, как выл лишь однажды, когда понял, что даже стараниями самого сильного некроманта Анну не вернуть. Наслаждался, глядя, как двое в круге Поединка сходят с ума от магии камня, не в силах преодолеть её. Наслаждался, чувствуя, как внутренности раздирают противоречивые чувства. Кто он теперь? Герой или подлец? Отцеубийца или защитник семьи? Кто он, обрёкший на страшную смерть единственного брата?
Увы, но сомневаться в том, что Ян не выйдет из этого круга, не приходилось: либо он умрёт, сражаясь с Безумным императором, либо сгорит, когда Вечный камень откажется принимать его кровь.
– Традиции предков, – прохрипел Кристиан Бьёри, когда Ян Фоллетский вспыхнул, как старое дерево, в которое ударила молния. – Прости, брат. Ничего личного.
Он закрыл глаза, чтобы не видеть, мечтая ослепнуть и оглохнуть навсегда, мечтая сдохнуть здесь, под палящими лучами светил Подвала, прекрасно понимая, что воспоминания о том, что он сделал сегодня, будут преследовать его до конца жизни.
Будь он простым человеком, бедняком, что тяжким трудом зарабатывает себе на кусок хлеба, или лекарем, уставшим смотреть на чужие болезни и смерть, кем угодно, только не Императором, Кристиан Бьёри, не раздумывая, вскрыл бы себе вены и прекратил эту агонию, которую принято называть жизнью. Но он был Красным императором и отлично видел, что его сын слишком мягок и слишком увлечён наукой, чтобы выдержать груз короны, что старший внук, несмотря на свой возраст, всё ещё романтик и максималист, а младший ещё совсем ребёнок. А между тем во главе Империи должен стоять кто-то, кто может принять жёсткое решение, кто готов ценою десятка жизней спасти миллионы, кто умеет увидеть в малом великое. Кто?..
Красный император дождался, пока магия круга Поединка уничтожит все следы, а после поднялся на ноги, чувствуя себя безумно старым и смертельно больным.
– Пора возвращаться, – проговорил он, отводя глаза от Вечного камня. – Надо проверить, как там Баська справился. Не нравится мне этот сигнал от Родительского ока. Ох, не нравится…
Баське, Себастьяну Бьёри, этот сигнал тоже не понравился. Хотя, что греха таить, последние несколько недель ему вообще ничего не нравилось, а всё потому, что они чудовищно поссорились с Татой. Прямо в день первого магического выплеска младшего сына.
– Ты не отправишь и его тоже в этот ваш проклятущий Корпус! – кричала она. – Ты не можешь забрать у меня и его!
– Но, милая моя, – уговаривал он супругу, – никто не забирает у тебя Илюшку. Он по-прежнему будет рядом. И будет навещать нас по выходным, при условии хорошей учёбы, само собой…
– Я не хочу по выходным! – злилась Наталия Бьёри. – Я хочу видеть его каждый день. Каждый! Ты это понимаешь? Я ненавижу этот ваш Корпус! Ненавижу, чтоб он сгорел!!!
Спор был бессмыслен с самого начала, потому что все мужчины в семействе Бьёри служили в Корпусе, и это не смог бы изменить скандал, устроенной прекрасной Наталией. Самое печальное, что она прекрасно это понимала, но всё равно ушла спать в старую комнату старшей дочери. И ночевала там до сегодняшнего дня, бессовестная! Хотя на людях чета Бьёри вела себя так, словно у них всё в порядке.
Но слуги, конечно же, знали. Слуги всегда знают о своих хозяевах всё. Себастьян был уверен, что именно через них злоумышленники и смогли подобраться так близко… Но и он, само собой, идиот! Давно надо было понять, что это не демарш! Ни одна акция протеста Наталии, во-первых, не длилась так долго, а во-вторых, никогда не обходилась без выяснений отношений, язвительных замечаний или, на худой конец, мелких пакостей в виде соли в сахарнице или горчицы в тюбике с зубной пастой.
Идиот и осёл.
– Если бы кто-то таким образом подменил Машку, – обличительным тоном произнёс Митька, ходя по родительской спальне из угла в угол, словно тигр в клетке, – у них бы ничего не вышло, потому что я бы заметил. Заметил! И не фыркай! А ты… ты…
Себастьян не фыркал. Он лишь подумал о том, что стоит повторить этот разговор лет через тридцать или сорок. Проверить, так ли будет его первенец уверен в своей правоте. Потому что в любых отношениях, при любых чувствах, даже при таких, которые горели между ним и Татой, возможны ссоры. Не возможны. Они неотъемлемая часть совместной жизни. И бывают такие моменты, когда ты чувствуешь: всё. Больше не могу. Устал. Она хочет обижаться, пусть обижается… но традиции семейства Бьёри – это…
– Как ты думаешь, Митька, – вдруг спросил Себастьян, отодвигая в сторону картину, за которой прятался маленький сейф, – а может, и в самом деле, ну его этот Корпус, а? Может, Илюху куда-то в другое место отправить учиться? Что скажешь?
– Может, спросишь об этом у Илюхи? – растерянно пробормотал Диметриуш, а затем чертыхнулся. – И не заговаривай мне зубы! Не помогает! Что теперь делать? Где их искать?
Он с самым несчастным видом достал из кармана какую-то мохнатку, кажется, Машкину резиночку, и, к вящему ужасу Себастьяна, использовал её по назначению, собрав собственные волосы в низкий хвост.
– Знаешь, сын, – осторожно проговорил Бьёри-средний, поглядывая на своего первенца, – мне кажется, пришла пора дать тебе первый совет, касающийся семейной жизни.
Митька скорчил скептическую гримасу.
– Считаешь, сейчас подходящее время? – спросил он.
– Более чем.
Он достал из сейфа нечто, в чём Диметриуш с удивлением опознал портативный компьютер, а затем произнёс:
– Видишь ли, мужчины в нашем роду зачастую страдают от приступов… паники. Временами доходит до смешного…
– Как тогда, когда ты выгнал из дворца всех слуг мужского пола?
Себастьян невозмутимо моргнул и пожал плечом:
– А по-моему, это была неплохая идея… Но я сейчас не об этом. Есть более эффективное средство. Называется маячок. Никогда не слышал?
– Ты про магический шлейф, что ли? – первенец неуверенно нахмурился. – Но ведь длительное магическое воздействие…
– Митька, не будь ослом! Обычный маячок, вмонтированный в обручальное кольцо. Уж с ним-то твоя мать никогда не расстаётся, даже в те дни, когда мы ругаемся в пыль… Ты не подумай! Это не потому, что я не доверяю Наташке. Да я никому в жизни не верю так, как ей. Но после того, как похитили дочь одного из наших сотрудников…
Диметриуш кивнул.
– Понимаю, – понятливо протянул он. – И что? Эта штука работает даже здесь? Я думал…
– В любой точке Мироздания. Последние разработки наших военных… Ну, почти последние.
– Круто. Я бы не отказался на Машку тоже… Хотя вряд ли она согласится.
Себастьян смущённо кашлянул и отвёл глаза:
– Второй совет. О некоторых вещах женщинам лучше не говорить.
И именно в этот момент сработал сигнал Родительского ока, который так не понравился Себастьяну Бьёри.
Нет, в том, что сигнал не понравился, удивительного не было ровным счётом ничего. Это когда на вашей законсервированной на зиму даче срабатывает сигнализация, вы можете досадливо поморщиться и недоумённо почесать в затылке, размышляя, что могло прельстить злоумышленников в вашей хибарке. Но когда "сигнализация" срабатывает на вашем ребёнке, действительность воспринимается несколько… иначе.
– Что это? – сипло выдохнул Диметриуш и прижал руку к груди.
Себастьян Бьёри медленно моргнул.
– Такое чувство… – продолжал первенец, хмуря лоб и играя бровями, – такое чувство, словно…
– Словно кто-то дёргает твоё сердце за ниточку? – подсказал Себастьян и проклял всё и всех на свете, потому что Наташки нет рядом в этот момент.
– Точно… – протянул сын и снова потёр грудь.
– Это Родительское око. Неприятные ощущения, согласись.
Диметриуш побледнел и перепуганно выдохнул:
– Это Машка, да? Чёрт, я уже и забыл, что Око у неё! Нет, ну я молодец, что дал ей его, а?.. Чёрт! Как это работает? Мне же не нужно знать координаты. Тебе они никогда не были нужны… Или формула! Если нужна формула для вызова, то, конечно же, нужна и для… Хотя когда я был маленьким, Око, помнится, и без вызова работало… Что ж ты, папка, раньше мне про своё волшебное колечко не рассказал-то?
– Митька, успокойся, – старший Бьёри мягко улыбнулся, – просто подумай о том… о той, кого непременно надо найти, и всё получится.
Диметриуш выдохнул.
И снова.
А Себастьян мельком улыбнулся, глядя на старания своего сына.
– Ну, как? – спросил он. – Чувствуешь?
– Мне кажется, что она на Тринадцатом.
Себастьяну уже давно так казалось, но он молчал, потому что мешать первому сигналу Родительского ока – это… это как усомниться в мужественности собственного сына. Тем более что и сигнал был громкий, но не критичный. Без тревожной нотки, так сказать… Он перевёл взгляд на оживший экран портативного компьютера и вместо того, чтобы произнести слова одобрения, выдохнул:
– Херово… Я надеялся, что она рядом с мамой… Ну, то есть рядом с её телом. Понимаешь?
Диметриуш кивнул.
– Я справлюсь, пап. Ты не волнуйся, – он переступил с ноги на ногу и нетерпеливо тряхнул головой. – Я же…
– Я знаю, – Себастьян снова глянул на экран. – Знаю.
И вдруг спросил, ещё до того, как сын рванул с шеи ключ, чтобы переместиться на Тринадцатый:
– Димка, а ты вообще помнишь о том, что Око слышат только старшие, а?
Митька моргнул и на секунду оторвался от начертания символа вызова Лифта, а затем довёл линию до конца и ответил:
– А я его почему тогда слышу? Потому что оно на Машке?
– Именно поэтому, – довольно кивнул Себастьян, отчего-то на сто процентов уверенный в том, что Диметриуш так и не понял, что он ему хотел сказать. Как же всё-таки невыносимо обидно, что Наташки нет рядом! Ну, нечего! Начнём с малого. С тела. А потом уже поговорим с захватчиком и выясним, где он прячет душу.
