Текст книги "Не буди Лихо (СИ)"
Автор книги: Марина Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 43 страниц)
Глава 22, в которой героиня проявляет инициативу
Родителей Димона, к огромной моей радости, выйдя из ванной, я не застала, сам же хозяин квартиры обнаружился в кухонной зоне гостиной. Он тоже успел освежиться и привести себя в порядок, и теперь, стоя у стола, торопливо пил кофе из миниатюрной чашечки и хмуро листал новостные страницы на встроенном в столешницу планшете.
Услышав мои шаги, он пробормотал:
– Меня дед к себе срочно вызывает… – поднял голову и осёкся, увидев моё выражение лица.
– Всё хорошо?
– Насколько это возможно.
Смотреть на демона было немного неловко, и не потому, что я жалела о случившемся – не жалела, – не давал покоя мне Стёпкин поступок. И пусть Диметриуш ещё хоть сто раз скажет о том, что никто и ничто не заставит его сделать то, чего он делать не хочет, мне от этого легче не становилось. Потому что, во-первых, меня ему всё-таки навязали, что бы он там ни говорил. А во-вторых, всё ещё вертелось в голове это демонское «придётся пока побыть в статусе моей невесты».
– Машка, – Диметриуш опрокинул в себя остатки кофе и шагнул ко мне, – ты только не накручивай себя, ладно? А то есть у тебя такая привычка, я заметил.
– Я не накручиваю, – пожала плечами я. Хотя в чём-то он был прав, пожалуй. Ибо к общему дискомфорту присоединились мысли о Бусе, а вместе с ними и муки совести. Что я за внучка такая? У меня бабушка пропала, а я вместо того, чтобы все силы на её поиски бросить, решила свою личную жизнь устроить.
– Вижу, – Диметриуш усмехнулся, шагнул вперёд и, приподняв моё лицо за подбородок, уверенно поцеловал, оставляя на губах горьковатый кофейный вкус. – Маш, мы со всем справимся, дай только время.
– А есть оно у нас? – с тоскою спросила я, имея в виду не только Бусю, но и нашу непонятную ситуацию с помолвкой. Всё-таки это его "придётся" кислотой прожигало мои внутренности.
– Уверен, что есть, – Димон снова меня поцеловал и сердито потребовал:
– И не смей чувствовать себя виноватой, поняла?
– Может, и не виноватой, – промямлила я, – но предательницей так точно…
– С чего вдруг?
– Просто я тут жизни радуюсь, а Буся…
Я молча отвела глаза. Что тут можно было сказать, не объяснять же Димону, что мне за моё призрачное счастье стыдно?
– Понятно, – протянул демон.
Не знаю, что там ему стало понятно, но следующая его фраза заставила меня задохнуться от возмущения.
– Я не любитель плёток и связываний, но если во имя благого дела… могу пару раз шлёпнуть тебя по попе… Или не пару… Чтобы ты жизни не так сильно радовалась… Хочешь?
Он задумчиво огладил озвученную часть моего тела и, мечтательно зажмурившись, сжал одну ягодицу.
– Совсем дурак… – я почувствовала, что краснею.
– И извращенец, – поддакнул Димон. – Потому что эта идея внезапно заводит… Слушай, а может…
– Тебя вроде дед ждёт, – пискнула я.
– Ждёт, – недовольно пробурчал демон. – И он, и куча дел… Обещаешь, что будешь здесь, когда я вернусь?
– Обещаю.
– И ничего выдумывать не станешь?
– Тут как получится…
Диметриуш ушёл, оставив меня «на хозяйстве», а я и вправду ничего не выдумывала. Я вообще старалась не думать. Сходила к Стёпке и, не застав его дома, даже обрадовалась, потому что разговаривать с предателем совсем не хотелось, хоть я и понимала, что придётся. Собрала свои вещи и позорно сбежала назад к Димону, нацарапав братцу коротенькую записку.
Потом слонялась по квартире, в ванне пролежала часа два точно… Ещё с Пудей болтала. Ну, как болтала? Опытным путём пыталась выяснить, что едят пушистые ящерицы, предлагая ему разные продукты, обнаруженные в холодильнике Димона. Мой питомец выбрал фруктовый йогурт, и мы с огромным удовольствием слопали одну пол-литровую банку на двоих. Пуде, по-моему, досталась большая часть.
Затем возник актуальный вопрос с лотком. И как мы будем Диметриушу объяснять появление в его санузле коробки с песком (или во что там розовые драконы ходят по большим и важным делам?). Но услышав мои рассуждения, Пудя брезгливо потряс лапкой, демонстрируя мне своё отношение к лотку.
– Не думаю, что Диметриушу понравится, если ты начнёшь гадить в его цветочные горшки, – заметила я, а Пудя фыркнул. Так демонстративно и насмешливо, что я на несколько секунд даже подвисла, заподозрив в своём питомце разум. – Слушай, а ты, вообще, кто такой?
«Дракончик» зевнул и, свернувшись колечком вокруг моего запястья, предпочёл заснуть, а я отправилась с инспекцией в библиотеку – помнится, Диметриуш хвастался её богатством и обширностью, – но уже полчаса спустя поняла, что всё бесполезно, снова споткнувшись о своё незнание окай. Поэтому я взяла приглянувшееся мне фэнтези и отправилась в гостиную ждать Димона, и так увлеклась чтением, что не заметила его возвращения, а потом и вовсе бессовестно заснула во время разговора.
Проснулась я не на диване, а в спальне Диметриуша. Одна. И даже успела расстроиться из-за того, что он ушёл, не попрощавшись, но затем услышала, как в ванной шумит вода, и в одну секунду приняла решение. Буду брать от жизни всё, что она даёт. И если сегодня и сейчас она даёт мне Диметриуша Бьёри, что ж, я не стану отказываться. Даже если потом мне будет больно – плевать. Хочу, чтобы сейчас мне было хорошо.
Я вскочила раньше, чем успела передумать, по пути избавилась от измятого за ночь платья и вчерашнего белья, решительно отодвинула дверцу душевой кабины и скользнула внутрь, сразу прижавшись грудью к обнажённой мужской спине.
– Машка! – неверяще выдохнул Димон, а я дотронулась губами до круглого родимого пятнышка на его левой лопатке, гася улыбку об обжигающую кожу.
– Не возражаешь? – окончательно осмелев, провела ладонями от талии вверх, испытывая просто нереальный кайф от того, как перекатываются мышцы под моими руками
Диметриуш запрокинул голову, подставляя лицо под струи воды, и не шевелился, словно почувствовал, что сейчас я хочу именно этого. Впрочем, почему «словно»? Временами этот демон просто пугал меня тем, насколько точно знал, чего я хочу и о чём думаю. А сейчас мне хотелось именно этого: гладить его тело, упиваться тем, как он тянется за каждым движением моих рук, на вкус попробовать упругую загорелую кожу и вскрикнуть, когда, издав голодный рык, мужчина развернулся ко мне лицом.
Если бы я раньше уже не видела этого выражения злой решимости на его лице, я бы, наверное, испугалась. Точно перепугалась бы не на шутку. Но теперь-то я знала, что означает этот тяжёлый взгляд и приподнятая, словно он зарычать собирался, губа. И от этого сердце замерло от сладкого ужаса предвкушения, а ноги реально подкосились. Честно, я бы рухнула, как подкошенная, если бы не руки, намертво вцепившиеся в мою талию.
– В другой раз поиграешь, – пообещал Диметриуш и впился в мой рот жадным поцелуем, при этом так сильно притянув меня за поясницу, что я невольно вскрикнула.
– Прости… – будто извиняясь за несдержанность, язык нежно обвёл контур моей нижней губы, проник внутрь, но тут же отступил, стоило мне включиться в игру.
Он не целовал, скорее, гладил губами. Переносицу, скулы, потёрся щетиной о шею, заставив застонать. И я сама не поняла, от удовольствия или от будоражащей колючести.
– Дим?
– М?
Подхватив под ягодицы, он заставил обнять себя ногами за талию, после чего вплотную занялся моей грудью, полностью сбивая с мысли. А ведь я точно хотела спросить о чём-то важном! О чём? А главное, почему мне раньше казалось, что грудь у меня совершенно не эрогенная зона? Враньё! Очень эрогенная! Мне выть и царапаться хотелось, когда Диметриуш неспешно целовал соски, языком вырисовывая вокруг них издевательские круги и спиральки, то втягивая ноющие от возбуждения комочки внутрь своего порочного рта, то обдавая ветерком дыхания.
Какие тут могут быть вопросы и разговоры!? Да я дышала через раз, вцепившись в напряжённые мужские плечи, мечтая хотя бы на чуть-чуть продлить это удовольствие, а не вылететь моментально в другую реальность, как в прошлый раз. Вот оно!
– Дим, подожди!
– Зачем?
Действительно, зачем?
– Я спросить хотела.
– Спрашивай, – Диметриуш совершил какое-то неуловимое движение, и я вдруг обнаружила себя стоящей на подгибающихся ногах и упирающейся двумя руками в прозрачную стену, а он уже сзади, целует линию позвоночника, неспешно опускаясь на колени, и издаёт совершенно невозможные мурлыкающие звуки.
– О чём? – простонала я, когда почувствовала его зубы на своей ягодице.
– Тебе виднее, – хмыкнул он откуда-то снизу (Откуда-то? Господи, да прямо ОТТУДА!) – Ножки раздвинь…
А когда я послушно выполнила его просьбу, стал выделывать своим ртом такое, что я, по-моему, разучилась не то что говорить, я напрочь утратила умение думать, превратившись в пылающий от наслаждения нерв, в сгусток самого откровенного желания. Я стонала, то привставая на цыпочки, пытаясь увернуться от горячего языка, то почти падая на сводящего меня с ума мужчину. А Диметриуш не торопился, откровенно наслаждаясь каждой бесстыдной лаской, довольным рычанием вторя каждому моему стону.
Как он делал это со мной? Почему ничего подобного я не испытывала раньше? Отчего ласки подобного рода лишь обжигали стыдом, не доставляя удовольствия, а заставляя чувствовать себя ущербной. Сейчас все воспоминания о прошлом просто смыло, как волна смывает нарисованные на песке картинки, словно до Диметриуша и не было никого. Ничего и никого. Лишь он. Настойчивый, требовательный и одновременно щедрый.
Когда он выпрямился за моей спиной, я уже ничего не слышала, кроме шума воды да своего надсадного дыхания, оглушённая космическими какими-то просто чувствами.
– Маша…
Диметриуш не позволил мне долго пребывать в этой чувственной нирване, легко поднял меня, пока я пятками не встала на узкую скамеечку, которую он резким движением откинул от стены. А затем, целуя шею, отрывисто просипел:
– Присядь чуть-чуть и на грудь мне откинься… вот так, умничка…
И в следующее мгновение он уже внутри, но ещё не двигается, дышит тяжело, двумя руками сжимая мои ягодицы и почти кусает за плечи.
– Какая же ты у меня… – стонет, толкая меня вверх и задавая совершенно ненормальный, рваный темп. То резкий, жёсткий, то одуряюще медлительный. А главное, несмотря на то, что у меня есть точка упора, я сделать с этим совершенно ничего не могу, потому что он держит за бёдра, то поднимая, то опуская, полностью управляя нашим совместным наслаждением.
– Потрогай себя за грудь, – внезапно требует и вдруг подгибает колени, полностью меняя угол проникновения.
– Что? Что? – совершенно ошалев от ощущений, лепечу я.
– Твои соски, – рычит Диметриуш. – Я хочу, чтобы ты их погладила.
И добавляет просящим голосом:
– Пожалуйста, Машунь!
Я выполняю его просьбу, уже не пытаясь сдерживать крик, а он, словно в награду, резко, до влажного шлепка ягодиц, опускает меня на себя, и больше не играет с ритмом, а молча, сосредоточенно, жёстко выбивает наш общий оргазм.
Вечность спустя я обнаруживаю себя сидящей верхом на Димоне. Он пытается привести в порядок дыхание, но по-прежнему не отпускает меня, прижимает к своей груди, гладит дрожащими руками мою спину и волосы и молчит. А на меня внезапно накатила волна нескончаемой нежности. Захотелось сказать что-нибудь глупое, какую-нибудь ласковую чепуху. Но вместо этого я крепко обняла мужчину за шею и просипела сорванным голосом:
– Ну и выставят же тебе коммунальщики счёт за горячую воду…
– Пусть выставляют, – бормочет он, но при этом протягивает руку, чтобы закрутить вентиль. И в абсолютной тишине смотрит на меня так внимательно и так серьёзно, что я сначала растерялась и только потом заметила, что Диметриуш без своей обычной повязки.
– Странно видеть тебя непохожим на пирата, – призналась я и осторожно погладила его левую бровь.
– Странно, что я смотрю на тебя и ничего не вижу, – пробормотал Диметриуш.
– В каком плане?
– В таком. Долгая история, – за мокрые волосы он оттянул назад мою голову и поцеловал, упоительно и властно, так, что снова голова закружилась.
– У меня в ушах звенит, – пожаловалась я секунду спустя, и Диметриуш рассмеялся.
– Это в двери звонят.
– А что ж мы сидим? Надо же открывать?
– А я никого не жду, – проворчал он и подтянул меня чуть выше, обвивая мои ноги вокруг своей талии.
– Продолжим тут? – это уже целуя ушко. – Или переберёмся в постель?
– Димка! – я попыталась возмущённо нахмуриться. – В двери же звонят.
– И не только в двери, – вздохнул Диметриуш, потому что именно в этот момент из спальни послышался грустный голос Василия Ливанова: «Ну, я же просил четыреста капель валерьянки!» А вслед за ним ещё один долгий требовательный звонок.
– Сержант гневаться изволят, – хмыкнул Димон, поднимая нас на ноги. – Если не хочешь, можешь не спускаться. Я открою.
Вышел из ванной, оставляя на светлом полу мокрые следы, и аккуратно положил меня на постель.
– Спасибо, – шепнул прямо в губы, и я внезапно застеснялась. – Это было внезапно, но совершенно потрясающе.
– Тебе спасибо, – пробормотала я и поцеловала его в ответ. – Дим…
И тут снова запричитал Ливанов, и Диметриуш громко выругался.
– Чтоб он провалился, а? Чего бушует?
– Это из-за меня, наверное, – пояснила я, закутываясь в простыню. – Я ему вчера записку оставила.
Он удивлённо поднял брови.
– Записку? Вы что же, не виделись ещё?
– Нет.
– И не разговаривали?
Я пожала плечами, наблюдая за тем, как мой мужчина одевается.
– А зачем? Мне с ним разговаривать не о чем.
– Машунь, – Диметриуш бросил в мою сторону неодобрительный взгляд, – он же брат твой. Так нельзя.
Я не стала с ним спорить, молча встала и ушла в комнату, которую вчера определила под свою. Без Диметриуша у меня наглости не хватило заполнить его шкаф своими вещами. Не торопясь привела себя в порядок и вышла на лестницу, прислушиваясь к голосам внизу.
Не знаю, что там моему брату сказал Диметриуш, я почему-то была уверена, что Стёпка не отнесётся серьёзно к его словам и просьбе уйти, а потребует выдачи тела, в смысле, моего. Однако к тому моменту, как я спустилась в гостиную, в квартире никого, кроме меня и Димы уже не было.
– Мне всё это не нравится, – сообщил мне демон, открывая шкафчик, в котором хранился кофе и специи, – но я не стану вмешиваться в ваши с братом отношения.
– Спасибо, – искренне поблагодарила я и, подойдя, погладила мужчину между лопатками.
– Не уверен, что за это стоит благодарить, – грустно улыбнулся он и вдруг неуклюже поменял тему:
– Ты себя как чувствуешь?
Я растерялась и немного смутилась.
– В каком смысле?
– Покатаешься сегодня со мной?
– На мотоцикле? – обрадовалась я.
– На Лифте, – щёлкнул меня по носу Диметриуш, и я, наконец, вспомнила, о чём хотела спросить, когда он так коварно лишил меня разума. Устроилась на высоком стуле, наблюдая за тем, как мужчина готовит завтрак – получалось это у него удивительно легко и как-то правильно, намного правильнее, чем у меня. Не рассыпался из ложечки кофе, яйца ароматно шипели под крышкой, а овсянка выглядела так, что её хотелось сожрать вместе с тарелкой, а не отнести, держа тарелку брезгливо двумя пальцами, до туалета, чтобы смыть в унитаз.
– Тебе в кашу какие ягоды добавить?
Я удивилась, хорошо помня о том, что вчера мы с Пудей прикончили все продукты, обнаруженные в хозяйском холодильнике.
– У тебя разные, что ли, есть?
– Черника, клубника, виноград, – открыв одну из дверок, перечислил Диметриуш, а заметив мой удивлённый взгляд, пояснил:
– Я доставку на дом заказал. Утром привезли, пока ты спала…
– Понятно… А малины нет?
– Не в этом доме, – хохотнул демон. – Так какие?
– На твой вкус… Дим, я у тебя спросить хотела…
– Я помню, – улыбнулся он, а я смущённо заёрзала на стуле. – О чём?
– О том, как мы всё-таки выбрались из Подвала. Если честно, – я всё-таки покраснела, – я на секундочку испугалась, что мы теперь будем прыгать по мирам каждый раз, когда… э-э-э…
– Э? – в смеющихся глазах черти плясали летку-енку, а тёмная бровь удивлённо поползла вверх. – Ты имеешь в виду, во время секса? Смешная ты, Машка, честное слово! Не думаешь, что поздно смущаться? Особенно после того, что уже было?
– На вопрос собираешься отвечать? – хмуро спросила я.
– Собираюсь, – Диметриуш поставил передо мной овсянку и опустился на соседний стул, подвинув к себе свою тарелку и буднично, так, словно говорил о самых обыденных вещах, произнёс:
– Просто мы с тобой идеально друг другу подходим. Я бы даже сказал, мы друг для друга созданы.
– А? – меня затопило горячей радостной волной. Честное слово, я даже почувствовала, как на глаза навернулись слёзы счастья, хотя я вообще не любитель поплакать без повода, но тут Диметриуш закончил предложение, и на смену жаркой волне пришла ледяная стужа обиды.
– Вообще, у пилотов и медиумов очень редко бывает такое абсолютное совпадение, когда реальность так тесно переплетается с мечтой, что для разрезания пространства не требуется обычных усилий и… Маш, что случилось? Что у тебя с лицом?
– Ягода кислая попалась, – ответила я, не поднимая глаз от тарелки. Аппетит пропал полностью, но нужно было как-то держать лицо, поэтому я отправила в рот очередную ложку овсянки и равнодушно – надеюсь, что равнодушно – спросила:
– И много в вашем автобусном парке таких идеальных… пар, как мы с тобой?
– Да в том-то и дело, что ни одной! – радостно сообщил Диметриуш, а я подумала, что при всей своей чувствительности он иногда ведёт себя, как бревно. С другой стороны, чего я хотела? Чтобы он мне в любви признался? Надо учиться быть реалисткой. Не он выбрал меня в невесты, не он объявлял о помолвке, так с чего бы ему говорить мне такие слова? Из-за секса? Ну, это вообще чистая физиология, и к чувствам не имеет никакого отношения! – А в учебниках вообще такие явления описываются под сноской «Исключения из правил».
– Понятно, – я попыталась съесть ещё немного овсянки, но поняла, что не могу. – Можно мне кофе?
– Да легко!
Диметриуш поднялся, чтобы взять кофейную чашечку, и продолжил:
– Обычный переход из одного мира в другой происходит сквозь сон медиума. То есть спать-то медиум спит спокойненько себе в своей реальности, но вместо снов видит реальность другую. И вот открыть дверь между этим миром и тем, в котором спит медиум, и входит в обязанность…
– …пилотов, я помню.
– Да, – идеальный пилот улыбнулся своему идеальному медиуму мимолётной улыбкой. – Можно просто найти медиума в нужном тебе мире – это как в нашей с тобой ситуации. Ну, когда мы в первый раз встретились… Ты мне тогда просто подвернулась, прости… – глянул на меня виновато.
– Кто старое помянет, тому глаз вон, – привычно пробормотала я и рассмеялась вместе с Диметриушем, когда поняла, что сказала.
– Хорошо, если это действительно так, – вдруг совершенно серьёзным голосом произнёс он, поставил кофе на стол и заглянул мне в глаза. – Если ты меня и в самом деле простила. Простила?
– Не знаю, – я попыталась отвернуться. – Не уверена, может быть… – и капитулируя перед его несчастным взглядом:
– Да!
Диметриуш дёрнулся вперёд, чтобы поцеловать, но я остановила его движением руки. Чёрт знает что происходит! Он так из меня скоро верёвки вить начнёт, а я при этом буду интересоваться, удобно ли ему это делать…
– Ты не дорассказал.
– Не дорассказал, – с сомнением посмотрел на мои поджатые губы и, прежде чем продолжить, всё-таки поцеловал. В щёку. – На самом-то деле, для того, чтобы открыть дверь в другой мир, сны давно уже никто ни на кого не насылает – точно не кошмары. Хотя правило трёх С никто и не отменял, но это уже работа сценариста, а пилот… Хороший пилот при наличии правильно обученного медиума любую трассу выстроит без труда… А вот если они с медиумом настроены на одну волну, грань между мечтой и реальностью стирается. И тогда случается парадокс.
– Парадокс? Мне начинать бояться?
– Хороший парадокс. Думаю, на нас с тобой так арканная петля повлияла, да ещё моё слово связь усилило… И произошло, скажем так, взаимопроникновение умений. Я вошёл в твою мечту, открыл дверь и, подняв тебя на руки, вынес через неё нас обоих… «Футураму» любишь?
Я немного опешила от столь неожиданного вопроса, искренне не понимая, какое отношение имеет мультипликационный сериал к истории, рассказываемой Диметриушем.
– Кто её не любит…
– Помнишь в первой серии первого сезона, когда у Бендера отваливаются обе руки, он поднимает левой правую и по очереди приделывает их на место. А Фрай такой: «Как тебе это удалось?»
– Конечно, помню, – рассмеялась я. Уж больно забавно Диметриуш Фрая изобразил.
– Вот так и мы с тобой. Я перенёс тебя, а ты меня.
– Но это невозможно! – возмутилась я. – Ты же сам сказал.
– Невозможно, – согласился Диметриуш. – Но в этом-то и прелесть парадокса… Машка, я не очень силён в теории. Кстати, как раз сегодня я хотел тебя в Институт отвести. Батя какого-то специалиста нашёл, будешь его вопросами мучить… По любому касающемуся Империи демонов вопросу… И потом, не забыла? Стараниями Фоллетского, тебя в этом Институте рабочее место ждёт… Хочешь в полётно-сценическом поработать?
– В том самом, для которого у меня, по твоим словам, уровень не тот?
Я не злопамятная, но до сих пор с обидой вспоминаю ту его фразу о моих способностях, произнесённую в кабинете Василия Ивановича.
– Машунь, – Диметриуш бросил на меня укоризненный взгляд. – Ну, ты же понимаешь, что на самом деле я так не думаю и говорил это только потому, что… что…
– Почему?
– Слушай, ну разозлить тебя решил. Знал, что сидишь в шкафу и подслушиваешь, – вдруг заюлил он и, подорвавшись, принялся мыть посуду. – Так что? Покатаешься со мной сегодня? Сначала в Управление, потом в Институт…
– Покатаюсь.
– Потом во дворец. Мама просила…
– Стоп!
– …познакомить тебя с сёстрами… Да и дед хотел на тебя посмотреть…
Дед? Господи! За что мне всё это? Не надо на меня смотреть, я не обезьянка в зоопарке!
– Слушай, – я закусила губу, – а может, ну его?
– Кого? Деда? – Диметриуш усмехнулся. – Можно, конечно, и «ну». Только не забывай, пожалуйста, что он не просто мой дед, он ещё и Император.
Словно об этом можно забыть.
– Ну, чего ты перепугалась?
Он вытер руки о белое вафельное полотенце и подошёл ко мне.
– Я на вечера в кругу твоей семьи не подписывалась, – сообщила я, рассматривая картинку на его футболке.
– Да я и сам на них не подписывался. Мы буквально на пять минут, честное слово.
– Ну, если только на пять минут…
Откровенно говоря, я и на пять секунд появляться в родовом гнезде Бьёри не хотела. Поэтому для меня осталось непонятным, как я вообще на это согласилась. Но факт остаётся фактом: в очередной раз сказав себе, что я не позволю Диметриушу вить из меня верёвки, я побрела собираться.
А в Управлении Димон посадил меня за уже привычный стол и велел просмотреть отчёты по трём работникам Монастыря. Тем самым, которые пропали во время взрыва. Совпадение это или нет, но только их тела после того, как разобрали завалы, и не были обнаружены.
– Будто твои сотрудники этого не сделали раньше, – проворчала я.
– Уверен, что сделали, – Диметриуш пожал плечами, – но тебе я доверяю больше.
Я растерянно кивнула, а Димон, мазнув меня по щеке лёгким поцелуем, умчался куда-то в сопровождении невысокого мужичка в огромных очках и козлиной бородке, я же принялась за работу.
В первой папке лежала фотография пожилого лысоватого мужчины, его автобиография, резюме, рекомендательные письма, справка из РОВД о том, что он не судился и не состоял, эмиграционная карточка, информация о жене, о месте работы жены, о детях… В общем, куча никому не нужной макулатуры.
Я даже обиделась слегка на Диметриуша за то, что он мне эту работу навязал. Вряд ли этот занудный Эдуард Петрович имел какое-то отношение к нашему делу. Уж больно всё в его жизни было правильно, прямо под линеечку выверено.
К тому моменту, как я добралась до второго из троих пропавших и его справки из РОВД, в кабинет вернулся Диметриуш.
– Бросай всё, – велел он и быстрым шагом прошёл к своему столу, чтобы включить компьютер.
– Почему?
– Винчестер принесли. Тот самый, который наш Георгий Яковлевич так удачно скопировал. Хочешь посмотреть?
– Спрашиваешь!
Недолго повозившись со шнурами, Диметриуш вывел на монитор содержание принесённого жёсткого диска. Здесь было много совершенно не интересующей нас бухгалтерии и, да, видео с камер наблюдения, аккуратно рассортированное по месяцам.
– С конца начнём? – не глядя Дима подтащил к себе свободный стул и стукнул по сидению, приглашая меня присесть, а сам в это время открывал последнюю в списке папку.
По тому, как легко он обращался с программой для просмотра видеонаблюдения, как ловко перематывал «висящие» моменты (так Диметриуш обозвал минуты и часы, когда в кадре не происходило вообще ничего), ни разу не проскочив интересный эпизод, становилось понятно, что подобной работой мужчина занимается не впервые.
Что же касается меня, то уже час спустя я окончательно уверилась в том, что детективная деятельность – это совершенно точно не моё. Ибо это только в сериалах и триллерах герои через пять минут просмотра записи любовались лицом злодея или номером бандитской машины. Или ещё чем-нибудь. Хоть чем-нибудь! Мы же лицезрели лишь красную ковровую дорожку, на которой время от времени (очень редко!) появлялся кто-то из сотрудников Центра, которых мы узнавали по унылой чёрной форме.
Ещё через час, выпив крепкого кофе (и как Димкин ревнивый секретарь мне в чашку стрихнину не подсыпал, не понимаю), я уже не пыталась маскировать зевоту и с тоскою посматривала в сторону папки с делом последнего пропавшего работника Монастыря, что осталась сиротливо лежать на журнальном столике. Ей-Богу! Перебирать справки из РОВД было гораздо интереснее!
И тут Диметриуш в очередной раз приостановил ускоренную перемотку, потому что в кадре появился мужчина в мотоциклистском шлеме. Не мужчина, парень, если судить по угловатым движениям и узким плечам. Да и форма одежды – джинсы с приспущенной посадкой и короткая куртка-косуха – как-то больше подошли бы молодому человеку, чем солидному мужу. Половина моих студентов одевалась именно так, до зубной боли раздражая меня своим расхлябанным видом.
– О, Боже! – воскликнула я, внезапно узнав человека на мониторе, и схватила Диметриуша за руку.
– Что такое? – он поставил на паузу и встревоженно посмотрел на меня.
– Я его знаю.
Диметриуш с сомнением перевёл взгляд с меня на картинку и обратно.
– Не смотри, что он в шлеме, – настаивала я на своём. – Иногда, чтобы узнать человека, абсолютно не обязательно видеть его лицо, достаточно фигуры, походки… Особенно если ты с этим человеком встречаешься каждый день.
Тут демон всем корпусом развернулся в мою сторону и, прищурив глаз – второй привычно закрывала вернувшаяся на место пиратская повязка – холодно спросил:
– И где же ты, интересно знать, с ним каждый день встречалась-то, звезда моя?
– Да в техникуме же! – всплеснула руками я, игнорируя и тон, и выражение лица Димона. – Где же ещё? После того, как он мне столько крови выпил, я его с закрытыми глазами узнаю! Тем более что он в этой куртке и в штанах этих дурацких всю весну на занятия ходил. Это же Вовочка И.
Я посмотрела на экран, затем перевела взгляд на Диметриуша и внезапно севшим голосом уточнила:
– Младший брат Яна Фоллетского… Я тебе рассказывала.
– Младший брат…
В абсолютной тишине мы смотрели на застывшее изображение, а затем Димон наклонился вперёд и постучал большим пальцем по левому нижнему углу монитора.
– На дату обратила внимание? За день до назначения Фоллетского на должность Имперского консула… Чёрт!
Диметриуш запустил обе руки в волосы и качнулся на стуле, а затем нажал на селекторе какую-то кнопку и потребовал:
– Гена, Козлова ко мне. Немедленно.
Повисла короткая пауза, а затем растерянный голос секретаря сообщил:
– Алекс умер. Вчера девять дней было. Разве вы сводку не читали?
– Умер?
Диметриуш вскочил, противно скрипнув ножками стула по полу и стремительно вышел из кабинета, оставив меня гадать, кто такой Алекс и почему его смерть так взволновала начальника СБ Транспортного управления.
Решив не строить предположений и домыслов, я тоже встала из-за компьютера и, пройдя к журнальному столику, за которым работала до того момента, как Диметриуш принёс жёсткий диск, потянулась за папкой с информацией о последнем пропавшем во время взрыва работнике Монастыря. И как-то даже не очень удивилась, обнаружив под обложкой фотографию, с которой на меня блеснул смеющимся взглядом всё тот же Вовочка И. То есть лицо-то было его, Вовочкино, а вот имя под ним совершенно чужое.
– Ну, дела… – пробормотала я и двумя пальцами осторожно перевернула страницу личного дела, почувствовав внезапный приступ страха. Уж если раздолбай Вовочка оказался тайным агентом, то я просто отказываюсь хоть что-либо понимать в этой истории.
Диметриуш вернулся очень скоро и сразу же сообщил:
– Институт и дворец на сегодня отменяются.
Не скажу, что я очень расстроилась по этому поводу. Но чувство внутреннего такта не позволило мне сообщить о своих эмоциях вслух и от счастья подпрыгнуть до потолка. Поэтому я просто опустила глаза, чтобы Димона радостным блеском не ослепить, и пробормотала:
– Я понимаю, – и тут же, пока начальник Управления снова по важным делам не ускакал, кивнула в сторону раскрытого дела Вовочки И. Ну, то есть якобы Вовочки, конечно. – Дим, тут такое дело странное…
– По дороге расскажешь, – Диметриуш выдвинул ящик стола, достал из него какой-то жетон на верёвочке и вернулся ко мне. – Ты же хотела с Василием Ивановичем поговорить?
– Хотела, – откровенно говоря, я изумилась. Потому что вот прямо сейчас решать вопросы со своим распределением и работой, откуда меня, видимо, уже выгнали с позором, совсем не хотелось. Какая уж тут работа? Когда я то ли участвую в расследовании похищения собственной бабушки, то ли пытаюсь стать частью императорской семьи…
– Вот и отлично, – Диметриуш обнял меня за щёки и поцеловал, а затем, воспользовавшись своей близостью, споро завязал на шее шнурок от того самого жетончика, отвечая на мой незаданный вопрос:
– Дежурное удостоверение, чтобы ни у кого никаких претензий не возникло. Временно тебя зачислим в штат как общественного помощника.
– А зачем?
– Гражданским защита не положена, а к деду идти бесполезно, он и слушать не станет. Я же просто не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Усекла?
Давно подозревала, что у мужчин есть какой-то свой тайный язык. Потому что иногда они произносят обычные слова, но наделяют их при этом каким-то странным смыслом. Так, что ты вроде и слушаешь, но при этом ничегошеньки не понимаешь. Я кивнула и честно ответила:
– Нет. Какая защита, Дим? Какой общественный помощник?
– А такой, Машенька, что Алекса Козлова мы с Савелием вслед за твоим Вовочкой в Институт отправили. Особых указаний ему никто не давал, так просто, надо было походить, присмотреться, понаблюдать… А теперь Алекс мёртв. И можешь считать меня параноиком, но мне отчего-то кажется, что без Вовочки этого тут не обошлось.
