Текст книги "Не буди Лихо (СИ)"

Автор книги: Марина Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 43 страниц)

– Еб-бонитовая палочка мне в зубы, – хрипло взвыл за моей спиной кто-то голосом Савелия. – Они что там все? Оху… ху… оху…

– Я поняла, можешь не заканчивать, – мой голос на мой тоже был не очень сильно похож.

Что я там говорила? Хуже не бывает? А накося!

В следующий момент я поняла, что сейчас взорвусь.

– Ведро… есть? – с трудом прохрипела я, чувствуя, как нестерпимый жар подкатывает откуда-то изнутри прямо к коже.

Савелий посмотрел на меня так, словно я не о ведре спрашиваю, а о щипчиках для накручивания ресниц. Но уже мгновение спустя удивление на его лице уступило место недоверчивому восторгу.

– Да быть не может! – выдохнул он и метнулся в коридор. – Маш, потерпи! У меня есть! Я сейчас, я для племянника держу!

Спустя минуту, когда я, к своему неописуемому ужасу, уже видела как в синем пламени горят мои – мои! – собственные руки, он влетел в комнату наперевес с чем-то, напоминающим огнетушитель, только не красного, а синего цвета, и закричал:

– Отпускай!

И я отпустила. Думать о том, что Савелий теперь знает о двойственности моей магии, я просто не могла.

Хуже не бывает? Ну-ну…

В «огнетушителе» у демона оказалась не вода и не пена, а какой-то удивительно ароматный порошок, безмятежный и свежий, как лавандовое поле на берегу знойного Балатона. И я успокоилась. Истерика схлынула так же быстро, как началась, но, удивительное дело, не вымотала меня и не оставила разбитой. Наоборот, я чувствовала себя на удивление легко и правильно. Даже кости после ночного недокошмара перестали болеть.

Я опустила взгляд на свои руки – огонь не оставил после себя следов, да и порошок Савелия полностью исчез.

– Мне брат сказал, что в моём положении стоит избегать блокаторов, – безучастно заметила я, и демон выдохнул.

– Маша, – голос его дрожал и руки, кажется, тоже. – Маша, ты… ты что же… с ума сойти!

– Не стоит, – попросила я. – Не сходи. У меня сейчас, кроме тебя, нет никого. Поэтому будет лучше, если ты будешь в здравом уме и трезвой памяти.

Демон рассмеялся и тряхнул головой.

– Нет, ну шеф всё-таки жук! И почему ему всегда достаются лучшие женщины?

Внезапное раздражение окатило меня горячей волной и оставило после себя горьковатое послевкусие.

– Вот про женщин твоего шефа я сейчас категорически не настроена слушать! – и, к своему стыду, почувствовала, что краснею, услышав, как Савелий многозначительно хмыкнул. – Кофе хочу.

Телевизор мы, от греха подальше, выключили и какое-то время просто молча пили кофе. Первым заговорил демон.

– Если я хоть что-то понимаю в Следственном комитете, – недовольным тоном проговорил он, – то нам стоит ждать гостей. Думаю, они обязательно заявятся, чтобы проверить, не знаю ли я, часом, где прячется шеф.

– Наверное.

Большим пальцем я начертила на столешнице кружок и спросила:

– Ты понимаешь, что происходит?

– А ты?

– Кроме того, что Дима ничего не совершил, а значит нужды в побеге не было?

Решительным жестом Савелий отставил в сторону кофейную чашку и произнёс:

– Я поеду сейчас в изолятор, прижму к стене того следака, который позавчера увёз шефа и…

– И я останусь совсем одна, – закончила я мрачным тоном. – Не гони волну. Дай подумать.

Демон пробормотал что-то нечленораздельное и одним махом допил кофе.

– У тебя есть какие-то идеи?

– Не знаю, – я неуверенно пожала плечами. – Хотя… Савелий, вот ты мне скажи, ты тоже на сто процентов уверен в том, что Вовочка И не может быть младшим братом Яна Фоллетского?

Савелий хмыкнул.

– На сто процентов? На тысячу, правильнее будет сказать. А что такое? У тебя появилась какая-то оригинальная идея? О чём ты думаешь?

Я вспомнила то утро, когда Вовочка поклялся именем своего рода, что обязательно прочитает книгу. Вспомнила, как он жаловался на старшего брата и на то, что тот с него шкуру спустит за плохие оценки. И я руку готова была на отсечение дать, что студент не лгал. То есть, он был совершенно уверен в том, что говорит правду.

– Я думаю о том, что нам нужно поговорить с мамой Вовочки И. Это можно как-нибудь устроить?

Савелия бросило в краску.

– Проклятье!

– Нельзя?

Он подскочил и выбежал из кухни. Растерянно моргнув, я последовала за демоном в его комнату. Он стоял на коленях перед письменным столом и, отчаянно ругаясь, копался в нижнем ящике, доверху забитом какими-то чеками, обрывками бумаг, проездными билетами и фотографиями.

– Как же я сам-то не допёр! Это же на самом виду было… Где же она, где… Может, в апрельской? Нет, всё-таки это в мае было… – и вдруг заорал так, что я на месте подпрыгнула от испуга:

– Нашёл! Вот! Это же было за день до его назначения консулом на Тринадцатый!

Он опустил глаза к потрёпанному блокноту и прочитал:

– Восемнадцатого мая Фоллетский посетил женский монастырь. Проверка показала, что на территории монастыря объект встречался с одной из приживалок. Мать-настоятельница сказала, что зовут женщину Вета, что живёт она при монастыре без малого пятнадцать лет, что она давно выжила из ума и в каждом мужчине видит если не сына сатаны, то демона точно… Так, подожди… А! Вот! Внимание! Фоллетский навещает её уже много лет, даёт деньги на содержание, а вот в прошлом месяце, – демон оторвался на мгновение от чтения и пояснил:

– Это ещё в апреле, стало быть, приехал юноша. Волосы каштановые, до плеч. Глаза зелёные, росту высокого, в кожаной куртке, с шлемом для мотоцикла. На вопрос матери-настоятельницы о том, кем он приходится приживалке, парень ответил коротко: «Сыном». Уехал и больше не появлялся.

Савелий замолчал, позволяя мне переварить информацию, но надолго его не хватило. Он просительно сложил руки перед грудью, наклонился так, чтобы у нас глаза были на одном уровне, и жалобным-жалобным голосом попросил:

– Мария Ивановна, а давай мы шефу скажем, что я об этом без твоей помощи вспомнил, а? Он же меня уволит. Или премии лишит.

– Давай мы сначала твоего шефа вытащим оттуда, куда он попал, а? Где хоть этот монастырь находится?

Демон перевернул страничку блокнота и поменялся в лице.

– Ну?

– В Старом Селе… Это…

– В пяти километрах от Лук, – закончила я. – Я знаю, где это. И мать-настоятельницу тоже знаю. Мы с её племянником в один класс в школе ходили.

Я хотела отправиться в монастырь немедленно, но Савелий сказал, что сначала надо всё хорошо продумать.

– Вот что ты, Марьиванна, собираешься там говорить? И у кого и о чём спрашивать? – сверлил он меня своим занудством.

– У Веты той спрошу… – я осеклась. А действительно, что я ей скажу? Спрошу о Вовочке или о Фоллетском, а она скажет, что знать ничего не знает, или вообще пошлёт по всем известному маршруту. А то и покровителю своему нажалуется. А покровитель её нам с Савелием нужен в самую последнюю очередь. С матерью-настоятельницей поговорить? Так ведь и она не обязана отвечать. Особенно, если учесть, что Савелий это дело больше не ведёт, а я… я вообще беглая преступница.

– Слушай, – запоздало вспомнила я, – а как я теперь на улице покажусь. Нет, я на свою фотографию, конечно, совсем не похожа. Но есть же люди, у кого есть точно такая же. И этих людей, скажу тебе, немало. Целых пятнадцать человек.

– Кто такие? – подозрительно сощурился демон. Я могу ошибаться, но, по-моему, он взревновал.

– Одноклассники мои, ясное дело. Это же из выпускного альбома фотка. Интересно, где эти журналюги поганые её отрыли вообще?

Савелий задумчиво покивал и согласился:

– Не стану спорить. Поганые. А в окрестностях Лук тебе лучше не появляться.

– Да и у тебя внешность весьма заметная, – мстительно отбила подачу я. – Честно, Сава, коса, серёжка, розовый поросёнок на поводке… Как ты думаешь, быстро Фоллетскому донесут, что ты с его протеже общался?

– Боюсь, ему донесут ещё до того, как мы её увидим, – помрачнел демон. – Говорю же, подумать надо.

Но думать мне пришлось одной, потому что Савелия вызвали в Управление. Он не стал говорить, а я не спрашивала, но оба мы понимали, что его будут расспрашивать о Димке. И обо мне, возможно. И вот тут-то перед демоном вставала дилемма. Как поступить? Ведь, если слишком рьяно рвать на груди рубашку, настаивая на виновности Диметриуша, обязательно привлечёшь к себе ненужное сейчас внимание (если не Фоллетского, то одного из следователей по делу, точно). С другой стороны, отмалчивание и индифферентность тоже не останутся без подозрений.

Я просто понадеялась на благоразумность демона (Я. На благоразумность. Демона. До чего докатилась, страшно подумать), и не ошиблась.

Савелий вернулся, когда на улице уже начало смеркаться. Борщик ворвался в квартиру впереди хозяина, весело похрюкал у холодильника, окинул меня влюблённым взглядом и побежал искать Пудю. Удивительно, как эти двое сдружились. А ведь сначала у Пигана чуть инфаркт из-за моего дракончика не случился (называть Пудю плоскозадым мозгоедом я отказывалась из принципа).

Следом за Борщом в дверях появился Савелий. С сумкой от ноутбука на плече, с двумя огромными чемоданами в руках и с восторженно-счастливым Геннадием за спиной.

– Ты сдурел? – зашипела я. Димкин секретарь меня на дух не переносил.

– Машка, всё нормально. Гена на нашей стороне. Ген, скажи?

И Ген сказал. Естественно, о том, как я ему с первого взгляда не понравилась. Но не успела я возмутиться, как парень начал оправдываться:

– Откуда же мне было знать? Одни же акулы, форменные акулы вокруг Диметриуша Себастьяновича! Только и думают, как бы его захомутать! А он такой ранимый, наивный такой…

Я тихонечко кашлянула, и Гена смущённо замолчал.

– В общем, как женщина женщ… – тут он сделал большие глаза и мучительно покраснел. На моей памяти так сильно краснел только Губернатор из старого венгерского мультфильма о принцессе Саффи.

– Не тушуйся! – Савелий покровительственно похлопал беднягу по спине. – Весь отдел всё равно давно знает о том, что ты голубок. Да и Машка, полагаю, не слепая.

– Сава, – рявкнула я, осознав, что если демон произнесёт ещё хоть слово, Геннадия хватит инсульт, – завари нам чаю! Гена, вам какой?

– С бергамотом, – проблеял Гена и зачем-то добавил:

– Это цитрус такой.

– Как скажете, девочки, – весело согласился Савелий, и я глянула на него зверем. – В смысле… эээ!.. Я всё приготовлю, а вы пока обсудите план действий, а то Гена толком ничего не объяснил.

Я посмотрела на Димкиного секретаря, а тот распахнул один из притащенных Савелием чемоданов и улыбнулся такой восторженно-мальчишеской улыбкой, что сразу стало понятно: напрасно я на его защиту встала грудью. Этот парниша, в силу своей сексуальной ориентации в нашей далеко не толерантной стране, давно научился сам давать отпор.

Он шаловливо подмигнул мне и прижал палец к губам, явно намекая на то, что Савелий ни сном ни духом не чует, что его ждёт. Я зажала рот рукой, чтобы не портить демону… сюрприз, но всё равно не удержалась и захихикала.

Не пойму, почему мне так не нравился этот замечательный секретарь! Надо будет сказать Димке, чтобы он ему зарплату повысил!

Глава 30, в которой фигурируют кулинарный приговор и красный квартал

Базиль Шахевич внимательно рассматривал поднос с завтраком, который продолжал неизменно появляться за дверкой продуктового лифта даже после того, как таинственный доброжелатель одарил демона и его товарища по несчастью невиданной по своей силе защитой. Нет, сама-то по себе защита была самая обыкновенная, но то, что сила её не ослабевала с течением времени и то, что она вообще смогла появиться в немагическом поле, слегка выбивало почву из-под ног. Как? Как это возможно? За все годы своей немалой практики профессору Шахевичу с таким не приходилось сталкиваться.

Однако настроение в то утро Базилю испортили не мысли о защите, а, как это ни странно, наличие завтрака. Впрочем, наличие обеда и ужина вчера, позавчера и три дня назад тоже не особо-то веселило. Потому что ни Бьёри, ни Шахевич не могли понять, с какой целью их держат в этой темнице. Не допрашивают, не пытаются лишить силы, не морят голодом, не стремятся отравить, даже защиту пробить больше не пробуют…

А ведь поначалу Базиль думал, что он нужен Фоллетскому только в качестве источника дармовой силы! Вот ещё новость, которая могла потрясти всё магическое научное сообщество! Оказывается, магию можно отнять, не убивая при этом носителя.

Именно этим Фоллетский и занимался – черпал силы из Шахевича, как воду из колодца. Думать о том, для чего сводному брату Красного императора нужен такой гигантский магический резерв (а Базиль отчего-то был уверен, что он не единственная жертва инкуба), было страшно. Фоллетский и сам по себе был довольно сильным демоном, теперь же…

Шахевич вздохнул и вынул из лифта поднос с условно съедобным завтраком, с тоскою вспомнив о тех удивительно солнечных и тёплых рассветах, когда ему приходилось завтракать с Василисой.

Загрустил на миг и вдруг нелогично встревожился. Прошёлся по камере из угла в угол, абсолютно утратив аппетит. Шахевич был довольно посредственным интуитом, но даже его знаний хватило для того, чтобы понять: такие предчувствия не возникают на пустом месте.

В это же время этажом выше проснулся Диметриуш Бьёри. Рассвет понедельника для него ничем не отличался от предыдущих пяти рассветов. Окон, выходящих на улицу, в камере не было, но демон точно знал, что именно сейчас светило того мира, где они находились – где бы они ни находились! – медленно и величественно выкатывалось из-за горизонта, раскрашивая небо всеми оттенками красного.

В коридоре привычно шумела охрана, собираясь на утренний обход. По колену водостока в своей камере стукнул Базиль, сообщая своему соседу о том, что он тоже уже проснулся. Диметриуш сладко зевнул и перевернулся на другой бок, собираясь вздремнуть ещё с часок-другой, искренне надеясь увидеть во сне Машу. Интересно, где она? Переживает, поди… Хоть бы не встряла ни во что, с её-то умением находить приключения на свою симпатичную пятую точку…

Димон и представить себе не мог, насколько его подозрения близки к реальности. Потому что именно этим солнечным утром его предприимчивая невеста по уши влезла в совершенно дикую авантюру. И если бы Диметриуш Бьёри знал, где именно она находится, в каком виде и в какой компании, то, можно было бы не сомневаться, тюрьма, в которой его держали, не выстояла бы.

Ни о чём таком в то утро Димон не подозревал, однако сонливость внезапно утратил и, поднявшись с постели, прошёлся по камере. Достал из продуктового лифта поднос с несъедобным завтраком и задумчивым взглядом окинул пустую кабинку.

«Маловата, конечно, но всё же… Всё же, что именно мне не даёт покоя?»

Окружающий мир на короткое мгновение подёрнулся странной дымкой, и Диметриушу привиделась высоченная густо накрашенная бабища в красном спортивном костюме, каблуках и с болонкой самого отвратительного вида на поводке. Болонка невыносимо звонко тявкала, а бабень с выражением искреннего негодования на лице колотила дверным молотком по старинной обитой медными листами двери, время от времени бросая косые взгляды себе за спину, где неуверенно мялось два десятка длинных мужеподобных девиц, опять-таки, в спортивной форме. И было в этих девицах что-то неуловимо неправильное. Особенно в крайней, которая как две капли воды походила на Димоновского секретаря. Ну, если бы Гене вдруг взбрело в голову переодеться в женщину… Хотя почему «вдруг»?

– Ма-ам, ну долго ещё, – противным голосом окликнула бабищу мелкая девчонка с двумя тугими косичками. – Я в туалет хочу.

Диметриуш зажмурился, испытывая нечто похожее на священный ужас. Потому что, во-первых, даже во сне и с самого страшного перепоя он не перепутал бы ЭТОТ голос ни с каким другим, а во-вторых, он вдруг ясно увидел, что у абсолютно обычной, на первый взгляд, болонки был внезапно розовый, совершенно поросячий хвост.

Когда Димон решился открыть глаза, видение уже исчезло, оставив после себя какое-то неправильно тревожное чувство.

– Привидится же такое, – проворчал демон и решительно стукнул по водопроводной трубе. – Профессор, кончайте завтракать, идите сюда! Дело есть.

Шахевич буркнул что-то маловразумительное и появился лишь минут тридцать-сорок спустя. Всклокоченные волосы и блуждающий взгляд вкупе с покрывалом, в которое он поспешил завернуться, вернувшись в человеческую форму, делали его слегка похожим на безумца.

Ладно, не слегка.

– Я тут сделал кое-какие расчёты, – признался Базиль и неловко пожал плечами. – Конечно, на это нужно было обратить внимание сразу, но я отталкивался от теории о том, что любой вектор любого сколько угодно абстрактного линейного пространства любой размерности и природы…

– Я не хочу вас обидеть, – перебил Димон, – но нельзя ли сразу перевести на человеческий?

Шахевич недовольно крякнул и, обмакнув палец в мисочку с кетчупом (по крайней мере, Диметриуш предполагал, что местный повар считал ЭТО кетчупом), начертил на столе несколько разнонаправленных стрелок.

– Допустим, у нас есть две абстрактные единицы, на которые третье лицо направило энергию того или иного рода.

Димон жалобно вздохнул, и Базиль закатил глаза.

– Ладно. Специально для идиотов. На нас лежит одно заклятие.

– Не хочу обижать ваш гений, профессор, но это мы выяснили примерно дней пять назад.

– Пять дней назад, мой дорогой Диметриуш, мы думали, что мы обладаем одинаковой защитой. Она не одинаковая. Она одна. – Димон нахмурился и, перейдя на внутреннее зрение, ещё раз внимательно посмотрел на зеленоватое свечение, охватывающее фигуру Базиля Шахевича. – Чёрт! Если бы мы могли сверить матрицу аур, стоя перед зеркалом, мы бы сразу это заметили… А так до меня только сегодня, когда я думал о завтраке, дошло…

– О завтраке? – Диметриуш покосился на поднос.

– Не суть, – отмахнулся Шахевич. – Об обеде, об ужине… Мы с неверной точки смотрели на возникшую проблему. Надо было думать не о том, как защита могла возникнуть в немагическом пространстве, а о том, кому вообще захотелось её на нас поставить. Не знаю, как вам, ваше императорское высочество, а мне на ум приходит только два человека. Причём один из них находится в коме, а вторая…

– А вторая имеет привычку сначала сделать, а потом подумать, – кивнул Диметриуш, но тут же недоверчиво покачал головой. – Да ну! Бред! Как бы она смогла?…

– Но как бы она смогла?.. – начал говорить он и тут же осёкся. Что значит, как бы смогла? Как бы смогла преодолеть немагиеское пространство Следственного изолятора? Элементарно, Ватсон! Просто никому из создателей тюрьмы и в голову не могло прийти, что появится ведьма, которая озаботится охраной одного из заключённых. Эти стены просто не восприняли Машкино колдовство как магию.

– Меня другое смущает, – признался Базиль. – Я допускаю, что известная нам дама могла использовать свой талант, чтобы защитить тебя, меня и дядю Колю из второго подъезда, потому что он просто очень хороший человек. Но тогда вектор моего щита отличался бы от вектора твоего щита. Мы не знаем всего о технике заклинаний ведьм, но, мой дорогой, мне достоверно известно, что нельзя одним ударом убить двух зайцев. Если только…

«Если только кое-кто не совмещает в себе сразу два магических начала, – Диметриуш мысленно закончил фразу Базиля. – Ведьма с магическим резервом демона. Моя ведьма».

– Я, кажется, теперь понимаю, почему вас беспокоят наши завтраки, – пробормотал Бьёри, покусывая губу. – Полагаете, Фоллетский…

– Думаю, его просто нет в тюрьме, – быстро согласился Шахевич. – Отбыл, не отдав указаний, вот его люди и не предпринимают ничего. Ждут его возвращения. И хорошо, если он отбыл по каким-то не связанным с нами делам. Потому что он-то как раз успел рассмотреть матрицу обоих наших щитов досконально. И, боюсь, мог сделать верные выводы…

Диметриуш скрипнул зубами и сжал кулаки. А всё дед виноват! Не стой он горой за своего братца, ничего бы этого не случилось!

– Дима, – Базиль осторожно дотронулся до его плеча. – Нам надо выбираться отсюда.

Будто Димон сам этого не понимал! Будто не перебрал все возможные варианты, отметая один за другим, как несостоятельные… На глаза попал поднос с остывшим завтраком, и Диметриуш стукнул себя по лбу.

– Чёрт! Я же за тем вас сегодня и звал! – широко улыбнувшись, он посмотрел на удивлённого Базиля. – Скажите, дорогой коллега, нет ли у вас желания познакомиться с тем существом, которое так старательно портит хорошие продукты, превращая их в несъедобные отходы?

– О чём ты? – Шахевич напрягся и подозрительно сощурился. Память о том, что отец нынешнего Императора сошёл с ума и до того, как его успели обезвредить, убил не одну сотню лучших демонов Империи, ещё была сильна в народе.

– С поваром, говорю, хочу познакомиться. Сколько вам времени понадобится, чтобы попасть в кран на кухне?

Шахевич задумался. За проведённые в заточении недели он успел исследовать местный водопровод более чем досконально и, к сожалению, охрана об этом знала. Поэтому кухня охранялась не хуже камер.

– Минут десять, думаю, – наконец, ответил он. – А толку? Во-первых, там охрана. А во-вторых, ты-то на кухню попасть никак не можешь.

– Как знать, как знать… – загадочно улыбаясь, пробормотал Диметриуш и растянулся на кровати, потягиваясь и жмурясь, как большой кот. – Скажите, Базиль, вы инструкцию по эксплуатации продуктового лифта читали?

Шахевич бросил на Димона мрачный взгляд. По странному стечению обстоятельств, упомянутая инструкция в обеих камерах была прикручена к стене под смывным бачком, и как минимум раз шесть за день привлекала к себе внимание обоих мужчин.

Неудивительно, что оба успели вызубрить её наизусть.

«Инструкция по эксплуатации грузового лифта»

• Лица, обслуживающие грузовой лифт, должны обладать особыми профессиональными навыками и иметь соответствующее образование.

• Не допускать к управлению посторонних лиц.

• Запрещается производить пуск путём непосредственного воздействия на аппараты, подающие напряжение на электродвигатель.

• Возбраняется спускаться в приямок и вылезать на крышу кабины, хранить на крыше кабины или приямке какие-либо вещи.

• Транспортировка людей категорически запрещается.

• Отправка грузового лифта может производиться исключительно при полностью закрытых дверях.

• Общий вес перевозимого груза не должен превышать допустимую загруженность подъёмника.

• Не использовать в случае пожара.

В копии Базиля внизу был ещё один пункт, рукописный: «Повор – сука». Демон терпел целую неделю, а затем исправил ошибку в слове «повар». С общим смыслом утверждения он, в принципе, был согласен.

– Тебе захотелось обсудить сей монументальный литературный труд? Изволь. Какое положение тебя впечатлило больше всего? То, в котором намекается на факт существования учебного заведения по обучению лифтёров? Либо восхитительное по своей семантике слово «приямок»?

На язвительность в голосе Базиля Диметриуш отреагировал коротким зевком и совершенно равнодушным замечанием:

– Если честно, то меня больше заинтересовали слова про грузоподъёмность.

На миг Шахевич растерялся, решив, что мальчишка издевается, а затем рассмеялся.

– Серьёзно? Диметриуш, ты на себя в зеркало давно смотрел?

Димон хмуро поскрёб заросший подбородок и противным голосом, который совершенно не вязался с довольным выражением лица, процитировал из неизвестного Шахевичу произведения:

– «Довольно обидные ваши слова. Очень обидные. Что я, каторжный»? – и рассмеялся, заметив недоумение на лице Базиля. – В том смысле, что я, может быть, и каторжный, но ста килограмм во мне, к счастью, и близко нет.

– Причём тут твой вес?

– А при том же, при чём и зеркало, – ответил Димон.

– Боги! – Шахевич закатил глаза. – Ты у нас какой мальчик? Гуттаперчевый или с пальчик? М? Как ты собираешься свои почти два метра вместить в эту кабинку?

– Во-первых, не два, а метр девяносто один. А во-вторых, чтоб вы знали, ресурсы человеческого организма, при правильной его эксплуатации, фактически неограничены.

– Ты на что намекаешь?

– На то, что первой моей машиной был бабушкин смарт. Самая бесшумная машина в мире. Знаете, почему бесшумная?

– Потому что во время езды колени к ушам прижимаются? – улыбнулся Шахевич, и Бьёри снова рассмеялся.

– Ну, допустим, – Базиль стукнул по стене, открывая кабинку лифта и оценивая её размеры. – Допустим, у тебя получится. Но дальше-то что? Как ты собираешься выйти из кухни, если за её порогом охрана с амулетами, которые позволяют применять магию даже на территории тюрьмы?

Диметриуш хитро улыбнулся и пробормотал:

– А давайте решать проблемы по мере их возникновения. Вот как в кухне окажемся, так сразу и начнём думать над этим пунктом.

Что-то подсказывало Шахевичу, что у Бьёри и на этот счёт есть какие-то идеи, но делиться ими сейчас он явно не был настроен.

– А если нас поймают?

Вместо ответа Диметриуш пожал плечами, а профессор вынужден был с ним согласиться. И в самом деле. Самое худшее, что им может грозить – это возвращение в камеры. По крайней мере, пока не поступят дополнительные инструкции от Фоллетского.

К действиям приступили за пять минут до обеда, чтобы Диметриушу не пришлось долго сидеть в узкой кабинке, куда он, к неописуемому удивлению Базиля, совершенно непостижимым образом упаковался. Причём выражение лица у него при этом было такое, словно он на диване с любимой книжкой валяется, а не сидит, скрутившись в бараний рог в коробке продуктового лифта.

Ровно в две минуты второго Базиль услышал лёгкое гудение и понял, что отступать уже поздно, сбросил с себя покрывало и шагнул к раковине.

Диметриуш тоже услышал гудение, а когда кабина дёрнулась и медленно поползла вниз, выдохнул с облегчением. Он до последнего боялся, что в лифте есть индикатор веса, который позволит людям внизу понять, что кабина идёт с грузом, несколько превышающим вес подноса и пары тарелок.

Да, индикатора веса в лифте не было, как не было и специально обученного лифтёра, управляющего этим транспортным средством, а Диметриуш так надеялся познакомиться с этой легендарной личностью и выяснить, где же находится институт, выпускающий столь редких специалистов. Впрочем, отсутствие лифтёра было на руку, потому что дало Бьёри лишнюю минуту, позволившую демону выбраться из кабины и при этом остаться незамеченным.

Вторым после отсутствия лифтёра ударом по стереотипом стал повар. А точнее, повариха. Димон отчего-то был уверен, что этим пищеблоком должен руководить мужчина, ан нет! Над огромным чаном склонилась дородная женщина в белом фартуке и с непокрытой головой. В одной её руке была огромная поварёшка, другою дама опиралась на край плиты.

– Сапожков! – не оборачиваясь к Димону, позвала она. – Иди на раздачу. Первый лифт пришёл!

Бьёри торопливо шагнул в сторону, спрятавшись за угол огромного посудного шкафа, и в тот же миг двери кухни распахнулись, впуская внутрь одного из охранников.

– Вообще-то, это не входит в мои обязанности, – проворчал он.

– Жрать по восемь раз в день в твои обязанности тоже не входит, – ответила повариха.

Димон с уважением кивнул головой. «Надо же, – подумал он, – какой самоотверженный человек! Я-то и три раза в день её стряпню ел с трудом…»

– Вечно ты, Варвара, куском хлеба попрекаешь, – проворчал охранник, привычно открывая дверцы шкафа, за которым прятался Диметриуш, и извлекая из него стопку глубоких тарелок. – Что у нас на первое?

– Рыбная солянка, – гордо возвестила повариха, а Димон с сомнением втянул в себя воздух. Пахло горелым луком, топлёным салом и варёной солониной, на фоне которой даже аромат тухлой рыбы показался бы божественным. Запахов, хотя бы отдалённо намекающих на солянку, в кухонном помещении обнаружено не было. Диметриуш скривился от отвращения, и именно в этот момент его желудок возмущённо заурчал. Очень возмущённо и очень громко, надо сказать.

– Что это было? – спросил Сапожков, а ужасная повариха с красивым именем Варвара равнодушно ответила:

– А пёс его знает. Может, крысы…

«На кухне?!» – мысленно возмутился Диметриуш и непроизвольно сжался. Крыс он не боялся, но и особой любви к ним не питал.

– Думаешь? – голос Сапожкова раздался совсем близко. Ну, что ж. Так даже лучше. Диметриуш сгруппировался, шагнул из укрытия и познакомил свой кулак с веснушчатой переносицей прожорливого охранника. Подхватил осевшего кулем Сапожкова под мышки и аккуратненько прислонил его к стене, схватил огромный разделочный нож для мяса в правую руку, а левой ласково обнял повариху Варвару, затыкая ей рот, и прошептал нежно-нежно:

– Пискнешь, я из тебя из самой солянку сделаю. Поняла?

Видит Бог, ему даже хотелось, чтобы она пискнула. Однако Варвара оказалась на редкость послушной, и вместо того, чтобы дать Диметриушу повод повести себя… хм… не по-джентльменски, замерла и на всякий случай даже перестала дышать.

– Где у вас тут кран с водой? – спросил Диметриуш, оглядываясь по сторонам, но при этом не отпуская ножа от горла… хм… поварихи и поглядывая в сторону нокаутированного Сапожкова.

Осторожная Варвара аккуратно махнула рукой влево, и Диметриуш, ни на секунду не устыдившись, подтолкнул даму коленом под весьма рельефный зад, направляя её в нужную сторону.

– Воду открой, – приказал Бьёри, когда они подошли к умывальнику.

– Господин…

– Открой воду! – страшным шёпотом рявкнул Диметриуш, и женщина поторопилась исполнить приказание, а когда в кране загудело и захрипело, демон нехорошо ухмыльнулся и, как только из струи, хлынувшей из крана, преобразовался Базиль Шахевич, произнёс:

– А теперь, Варварушка, мы перейдём к самому интересному…

«Насиловать будут!» – сладко вздрогнув, подумала Варварушка и перевела вмиг осоловевший взгляд с одного заключённого на другого.

Второй, кстати, был даже лучше первого. Во-первых, потому что гол. Ну, ещё с интересной сединой на висках. А во-вторых, он окинул Варвару жарким взглядом и спросил у своего товарища:

– Это… она?

– Представьте себе, – ответил Димон и посмотрел на Варвару плотоядно, – пройдёмте, уважаемая…

– У меня тут подсобка есть, – пролепетала внезапно осчастливленная вниманием повариха, – там топчан… удобный очень…

– К плите, пройдёмте, – нетерпеливо нахмурившись, уточнил тот, что помоложе.

«О Боги!! На плите я этого ещё не делала! Однако, какие затейники, эти демоны!»

– А чем это так… пахнет? – спросил старший демон, и младший, зачерпнув половником суп, ответил:

– Это, мой дорогой профессор, солянка. Рыбная.

– Вот же чёрт, – почти восторженно выдохнул тот, который старший.

– А ну-ка, скажи «А-а-а-а-а»! – младший демон глумливо усмехнулся и зачерпнул из чана. Пожирнее и погуще. Ну и, конечно, Варваре ничего не оставалось, кроме как раскрыть рот.

– Нет, я не могу, – выдохнул Диметриуш, брезгливо скривился и бросил на Базиля виноватый взгляд. – Это как-то ниже моего достоинства.

Профессор ловко выхватил огромную ложку из рук своего чересчур щепетильного товарища и пробормотал: