Текст книги "Трудные дети (СИ)"
Автор книги: Людмила Молчанова
Соавторы: Татьяна Кара
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 47 страниц)
Я проникла еще глубже, если такое вообще возможно. Я проникла даже туда, куда боялся заглядывать сам Марат.
Он же чеченец. Родившийся в Чечне, воспитывавшийся в правильной, по их законам, семье. Мне так казалось из его немногословных рассказов, которые состояли из пары-тройки рубленых предложений. Я знала, что его отец любил его мать, она была его первой и единственной женой. Больше он не хотел. Я знала, что его отец учил Марата многим вещам – это проглядывалось в изменяющейся тональности голоса, в которую прорывались глубокие, спрятанные воспоминания. Но стоило копнуть глубже, как Марат закрывался. Захлопывался, как мерзкая раковина, и мне хотелось стукнуть его по башке и заявить, что он упрямый дурак.
Но я же не таран, и такой способ с Маратом никогда не прошел бы. Приходилось действовать мягко, нежно, ловя мужчину в такие моменты, когда он больше всего уязвим. Это два состояния: пьяный Марат и пресыщенный Марат. Ну а так как пил он редко, то оставалось лишь второе. Другое дело, что после секса уже мне не хотелось говорить и о чем-то спрашивать.
Я садилась на Марата верхом, легонько его целовала и гладила. Очень нежно, бережно – касаясь совсем не так, как в порыве страсти. Любила перебирать его волосы, и мужчина чуть ли не мурлыкал от удовольствия. Он почти засыпал, откидывая мне голову на ладонь, а я, как кошка, калачиком сворачивалась у него на груди, убаюкиваясь мерным стуком уверенного и надежного сердца.
– Скажи что-нибудь, – шепотом, еле слышно попросила я. Такой момент не хотелось портить громкостью.
Марат зарылся в мои волосы, наматывая черные пряди на крепкие пальцы.
– Что сказать?
– Не знаю. Что хочешь. Скажи что-нибудь по-чеченски.
В такие моменты он не злился и не нервничал. Полумрак и нежность успокаивали нас обоих.
– Что?
– Что угодно. Хочешь, даже ругайся на меня, – щекой потерлась о короткие темные волоски на его груди. – Только тихо. Не шуми.
В первый раз он не ответил. Во второй – весело хмыкнул. Но я же упертая. В третий раз он сказал пару слов. Позже – мог минут пятнадцать о чем-то мне рассказывать, смеясь над моим растерянным, озадаченным и очень серьезным выражением лица. Я ни слова не могла понять, тарабарщина какая-то, но мне нравилось слушать то, как он говорит. И я изо всех сил это делала. Не понимала – чем безумно мужчину развлекала – но слушала.
– Перестань хмуриться, – Марат протянул руку и разгладил бледный лоб. – У тебя такое лицо сразу…интересное становится.
– Не смешно. Я вот выучу английский и тоже что-нибудь тебе скажу. А ты не поймешь.
– Я знаю английский.
– Знаешь, да? – расстроенно протянула я. Учить еще один язык мне не хотелось.
Чечен понял причину моего разочарования и подавился смехом, получив от меня кулаком по ребрам.
– Знаю.
– А немецкий?
– Знаю.
– Французский?
Он покачал головой, заставив меня расплыться в загадочной улыбке, кроющейся в уголках губ и глаз.
– Не знаю.
– Отлично. Я тогда буду учить французский. А потом как ска-а-а-жу тебе что-нибудь такое…
– Для этого я выучу все неприличные словечки, – посерьезнев, заявил Марат.
– Ну тебя.
Он сказал отрывистую, короткую фразу на своем языке, заставив меня снова нахмуриться и наклониться к нему.
– Что? Что значит “сунахь…”
– Забудь. Иди сюда.
Мужчина притянул меня к себе, заглушая все вопросы и выбрасывая из моей головы все мысли. Эта ночь, как и остальные, принадлежит нам. И только нам.
Он никогда не говорил на этом языке с Оксаной, ее родителями и со своим окружением. Даже с Трофимом и Дирижером не говорил. Не знаю почему. Наверное, не хотел, чтобы его снова этим попрекали. Правда не знаю. Вроде Ксюша с ее родителями – умные люди. В смысле, доверчивые (в лице дочери), но образованные же, грамотные, с широким кругозором. Только всего, что отличается от их устоявшейся жизни, они боялись и презирали.
Родители его жены и так часто попрекали этим Марата, считая его диким каким-то, недостойным. Я не знаю. Он их умнее, хитрее, сильнее. Марат в два счета разорил отца Оксаны, сделав все с хирургической отстраненностью и точностью. Как по нотам. Он облапошил их всех, оставил с носом, но они – что не укладывается у меня в голове! – по-прежнему считали его грязным и недостойным их. Только вот сейчас, когда Марат давно оставил этих снобов у себя в хвосте, заставив глотать пыль, его мало интересовало их мнение.
Я же наоборот, вытаскивала на поверхность спрятанную часть Марата. Он наполовину чеченец, воспитывавшийся в своей стране до четырнадцати, пятнадцати лет. Иногда он о ней рассказывал. Говорил, что там красиво и тепло. Но почему-то Марату было легче подавить все в себе, хотя, возможно, он просто привык. Не знаю.
Зато я знала, что не позволю ему прятаться. Не от меня. Это был мой шаг, очень важный шаг, и более того, я почти физически ощущала, как все меняется.
В конце июля у Марата намечалось день рождения. Я никогда его не поздравляла до этого. Ни разу за четыре с лишним года. Он всегда отмечал его с Оксаной, а подарок…что я могла подарить? Насчет подарка своими руками…пфф. Мне это казалось низким и недостойным.
Сейчас мы праздновали вместе. И я готовила подарок, пусть и на деньги Марата. И первым делом ноги понесли меня…в библиотеку. Нашла информацию о Чечне, всякие легенды, историю. И зацепилась за одну мысль. Возможно, у меня нет своих денег, я не могу купить дорогой подарок, но я могу сделать…кое-что, что Марат не сможет проигнорировать. Влетит мне или нет – другой вопрос.
В день его рождения днем я поехала к нему в офис. Столкнулась на входе с Плетневым, вежливо кивнула и спросила:
– Марат у себя?
– Да, иди. Он один.
Я благодарно улыбнулась.
– Спасибо.
Он действительно работал, с головой зарывшись в толстые папки. Увидев меня на пороге кабинета, Марат удивленно поднял брови.
– Ты что здесь делаешь?
– Просто приехала.
Закрыла дверь, бросила сумку на стул и нащупала в кармане маленький пакетик.
– Зачем?
– С днем рождения поздравить.
Он отложил документы в сторону, на спинку кожаного солидного стула откинулся и с любопытством меня оглядел.
– Да ну? До вечера нельзя было подождать?
– Нет.
– И…где подарок?
Было почему-то слегка боязно. Даже странно. Я – и боюсь. Размякла от хорошей жизни – трясусь по каждому поводу, причем такому незначительному. Мысленно взяла себя в руки и приблизилась к столу, вклинившись в узкое пространство между столешницей и стулом.
– Вот. Держи.
Марат с любопытством и слегка восторженным удивлением поглядел на бархатный мешочек.
– Что там?
– Открой.
Через несколько секунд у него на ладони оказалась платиновая цепочка с кулоном в виде морды волка. Марат поудобнее перехватил цепочку, чтобы лучше разглядеть украшение. А потом вопросительно поднял на меня глаза, безмолвно спрашивая…о чем-то.
Я сглотнула, оттолкнула стул ближе к стене и села Марату на колени. Медленно собрала волосы и отодвинула их в сторону, открывая заднюю сторону шеи. И как назло, Марат молчал долго. Очень долго.
Наконец, он, едва касаясь, провел кончиками пальцев по рисунку и покрасневшей коже вокруг. Меня пробила дрожь, пробежав тонкой змейкой по позвоночнику.
– Волк.
– Волк.
– Один в один, – он еще раз поглядел на кулон.
– Мастер старался.
– Я предупреждал тебя о татуировках.
– Последняя.
Он еще раз погладил татушку прохладными пальцами.
– И что ты скажешь в свое оправдание?
А оправдание готовила долго.
Я расстегнула хлопковую рубашку, слегка спуская ее с плеч и открывая вид на другою татуировку, вившуюся по позвонкам.
– Волк сверху.
Через минуту я кожей почувствовала прохладу его смеха и улыбнулась. Марат аккуратно надел мою рубашку назад и поднялся со стула, поднимая меня.
– Одевайся и поехали. Саш?
– Да? – оторвалась от металлических заклепок.
– Застегнешь? – и он протянул мне цепочку.
Застегнула, правда, для этого мне пришлось встать на носочки, а Марату – сильно согнуться. Было непривычно смотреть на него так, встречать глубокий и настолько внимательный взгляд, и я поспешила к выходу, пряча глаза, но в дверях меня снова остановили, развернув к себе лицом. Мужчина глубоко поцеловал меня, коснулся уголков губ и под конец чмокнул в нос, заставив неистово покраснеть.
– Спасибо.
За всю свою жизнь так я больше не краснела.
В коридоре мы снова столкнулись с Плетневым, который нам кивнул, мельком поглядел на переплетенные руки и вскользь поинтересовался:
– Уезжаете?
– Да, – ответил Марат. – Домой. Праздновать.
– Ты завтра приедешь сюда?
Мы переглянулись.
– Нет, – наконец, сказал чечен. – У меня отпуск.
Глава 29.
С отъезда Оксаны прошел месяц. Конечно, она звонила и мне, и Марату, но ее звонки скорее, веселили, нежели реально напрягали. Меня, во всяком случае. Что особенно радовало – Марата они доставали конкретно. Если мне Ксюша рассказывала о достопримечательностях, культурных новинках и интересных историях, что произошли с ней и ее мамой, то Марат выслушивал полноценное нытье, дополненное жалобами на несправедливость мира.
Иногда Ксюша попадала в то время, когда мы с мужчиной пресыщенно – или не очень – валялись на кровати. Я пристраивала голову у Марата на животе, болтала ногами в воздухе и слушала радостный треп девушки. Минут пятнадцать. Иногда я могла оседлать Марата и вобрать его глубоко в себя. Я специально сидела неподвижно, изредка сжимая горячий член внутренними мышцами, волнообразно поводила бедрами, вынуждая чечена едва ли не рвать простыни. Потом Ксюша вежливо прощалась и через пару минут разговаривала уже со своим мужем, который думал о чем угодно, только не о разговоре. Я его до такого доводила, что чаще всего он скомканно прощался, ссылаясь на неотложные дела, откидывал, не глядя, мобильник в сторону, и резко перекатывался на постели, подминая меня под себя. А дальше начиналось самое интересное.
Ксюшин папа оформил на Марата все документы и от греха подальше уехал в подмосковный санаторий, прихватив с собой несколько охранников, выделенных чеченом. И опять же, это только в плюс мне было. Мы всех из города вытравили, остались вдвоем и могли делать, что хотели.
Марат разгребал все то, что наворотил Георгий Саныч, а наворотил он, судя по всему, немало. Мужчина в общих чертах мне все рассказал, не пугая излишними подробностями, но и этого мне с лихвой хватило, чтобы понять общую картину. А пистолет, который “на всякий случай” лежал в ящике прикроватного столика, и два охранника, постоянно меня сопровождающие, почти кричали о том, что все очень и очень серьезно.
– Они меня нервируют, – недовольно пожаловалась Марату, без стука влетая в его кабинет. Охрана понятливо осталась за дверью. – Ходят за мной и ходят, как собаки привязанные. Блин. Не могу уже. А знаешь, что самое противное?
На мое возмущение никак не прореагировали. К тому же мы оба знали, что я просто ворчу. На деле же я все равно этих мордоворотов буду терпеть, потому что…Ну, надо так. Что еще скажешь?
– Не знаю, – мужчина потянулся за телефоном и начал набирать чей-то номер. – Что?
– То, что эти б…ыки ни на шаг от меня не отходят. Понимаешь? Ни на шаг! Даже в туалете меня пасут.
– Так и надо, – отстраненно пробормотал он. – Я им именно за это деньги плачу.
– Да ну? И за то, что они едва не в примерочную кабинку со мной заходят? За это ты тоже деньги платишь?
Теперь Марат заинтересованно поднял голову. Пальцы, до этого быстро порхающие по кнопкам, остановились в миллиметре от трубки.
– В какую кабинку?
– Для переодевания, – даже для меня это было слишком. – А я, между прочим, была в магазине нижнего белья!
Телефон отложили в сторону.
– И что?
Досадливо махнула рукой и потерла лоб.
– Да ничего. Как зашли в магазин – так и вышли. Весь день испортили. А еще, что меня вообще выводит из себя, – их каменные лица. Ноль эмоций, представляешь, да?
– Я поговорю с ними, – пообещал Марат. – Ты сейчас куда?
– Домой поеду. Я что-то так устаю в последнее время. Сил ни на что не остается.
– Хорошо. Часов в восемь я приеду. И еще, Саш, – потерев переносицу, вспомнил мужчина. – Ты завтра занята?
– Нет.
– Тогда вечером мы с тобой поедем на открытие одного ресторана. Ты не против?
На самом деле, я даже за. Сидеть дома, долго по крайней мере, я не могла. Энергии нужен был выход, а если выхода не находилось, я начинала активно беситься и выводить окружающих. Это сейчас более-менее удачное время, когда меня почти на ходу вырубает. А так давно бы уже взорвалась и чего-нибудь учудила.
– Не против. А во сколько?
– Будь готова где-то в семь. Обо все дома поговорим, ладно, хорошая моя?
– Угу.
– И еще, Саш, – к этому моменту я успела почти до двери дойти. Пришлось вопросительно оглянуться через плечо. – Позови этих двоих сюда, и подожди их пока в коридоре.
Кивнула и мысленно довольно затанцевала от радости. Правда, радость была недолгой. Марат моих псов выпустил через пять минут, дав новые указания, и мы бодро поехали домой.
Следующий день выдался напряженным и суетным. Я съездила в торговый центр, недавно открывшийся, кстати. Побродила по магазинам, купила себе платье на вечер, под конец совсем забыв о сопровождающих, которые теперь держались на почтительном расстоянии, и собралась уже домой поехать, как неожиданно – в который раз! – в просторном холле громкий мужской голос позвал меня по имени. Настолько громко, что все редкие покупатели принялись оглядываться назад в поисках раздражителя.
– Саша! В который раз я тебя так встречаю!
Удивленно подняла брови, разглядывая бодро идущего навстречу Вячеслава, и медленно искренне улыбнулась.
– Добрый день! Да уж, Слава, ты умеешь находить места для встречи.
Его тоже сопровождали два охранника – здоровенные детины, бритые под ноль. Мои выглядели человечнее и цивилизованнее. По крайней мере, на голове у них росли волосы, а шеи – не оплетали золотые цепи толщиной в палец. Хотя сам Слава был одет довольно просто – в черные брюки и светло-голубую рубашку с закатанными рукавами.
Он ко мне подошел, пробежался взглядом с ног до головы, и увиденным остался доволен. Затем Вячеслав обнял меня, чмокнув в щеку, и отстранился, по-прежнему удерживая за плечи.
Меня такое поведение…слегка удивило. Когда мы виделись в последний раз, он не позволял себе лишний раз притрагиваться ко мне. Я скосила глаза на охранников – выражение их лиц ни капли не изменилось. Такие же невыразительно-равнодушные хари.
– Я не ожидал тебя увидеть.
– Я тоже.
– Отлично выглядишь.
– Ты всегда это говоришь, – с улыбкой покачала головой. Чем больше я его узнавала, тем больше Славка напоминал мне упитанного, здорового бурого медведя. Вроде и рычит громко, и вид достаточно дикий, и вообще, повадки звериные, слегка бычьи, правда, но когда с ним общаешься, совсем про это забываешь. Помнишь только, что он ягоды любит и мед.
– И это всегда правда, – пожал плечами мужчина, делая вид, что от него ничего не зависит. – С каждым днем все хорошеешь и хорошеешь.
– Спасибо.
– Ты занята?
– Эээ…до вечера не очень, – решила не лукавить и сказать правду. К тому же Славе я слегка доверяла, чувствовала его оберегающее отношение ко мне, которое, безусловно, льстило. Сама себя казалась хрустальной какой-то. – А что?
– Кофе со мной не выпьешь?
– Только кофе? – подковырнула его и выжидающе изогнула тонкую бровь. – А если я есть хочу?
Он раскатисто, громко рассмеялся, подхватил меня за локоть и повел в сторону ресторана.
Охранники безмолвной тенью следовали за нашими спинами.
– Мне нравится, когда у женщины хороший аппетит, и она этого не скрывает.
– Но предпочитаете вы почему-то стройных и красивых, а не с аппетитом.
– Ты стройная. Я бы сказал, очень. Мне иногда кажется, что я двумя руками с легкостью твою талию обхвачу. И если сожму чуть сильнее, чем нужно, – он с хлопком соединил руки в замок, – ты просто сломаешься.
– Да ты романтик, – протяжно присвистнула, избегая смотреть в его лицо. – Почти поэт.
– Брось. Ну что, что ты будешь?
Мы пришли в уютный ресторан, окутанный полумраком и шлейфом восточных ярких и острых приправ. Высокий официант принес нам меню, и минут пять я просто изучала список незнакомых блюд и цены к ним. Одно дело – Марат, а другое дело – этот мужчина. Заказала салат и баранину под каким-то соусом и постаралась завести нейтральную беседу ни о чем. Охрана сновала неподалеку.
Я узнала, что Слава занимается землей. Именно так он и сказал.
– Мои дед с бабкой работали с землей, родители работали с землей, – глотнув пряного вина, поведал мужчина. Он заказал себе плов, и теперь пытался найти салфетки, которых именно за нашим столиком закончились. Почему-то я была уверена, что не будь меня рядом, Славка бы просто облизал пальцы. А передо мной как бы стеснялся. – Я тоже работаю с землей. Продолжаю, так сказать, традицию предков.
– Похвально.
Правда, Слава другой смысл вкладывал в понятие “работа с землей”, ну да ладно. Мне все равно.
– А ты чем занимаешься, Саш?
– Учусь. На экономе, – пояснила ему. – Второй курс уже. Кстати, учусь на одни пятерки. Я лучшая в группе.
– Почему-то я даже не сомневался. Это с братом у вас семейное.
Кашлянула в кулачок, благодарно улыбнулась на комплимент и поспешила разговор на другую тему перевести. Мы с Маратом давно для всех перестали быть братом с сестрой. Во-первых, таких людей не очень-то и много было, а во-вторых…это не те люди, которые могут нам помешать. В ситуации же со Славой…я интуитивно чувствовала, что когда он правду узнает, станет нехорошо. В первую очередь мне.
Я ведь нравилась ему. И чем больше смотрела, как он обходительно ухаживает, в то же время старательно держась на расстоянии, тем больше в этом убеждалась. И он мне, признаться, тоже симпатизировал. Не урод. Марат, конечно, красивее и мужественнее, зато Славка так на меня смотрит, будто я драгоценность. На меня Марат даже так не смотрел никогда, как глядит этот мужчина. И это подкупает. Я ни одной женщины не знала, которой это бы не понравилось.
– Ладно, Слав, ты меня извини, – повернула руку тыльной стороной запястья вверх и посмотрела на часы. – Уже шестой час, и мне ехать надо.
– Конечно, – он сразу засуетился, привстал немного, делая знак официанту, и толкнул тарелку в сторону. – Тебя подвезти? Помочь чем-то?
– Нет. Я…с ними, – кивком головы указала на парней.
– Брат приставил?
– Хм…что-то вроде этого. Волнуется.
– Правильно. Я бы тоже тебя никуда не отпускал. Я тут подумал…что если нам прекратить наши случайные встречи и сделать их…не случайными?
– В смысле?
– Как ты смотришь на то, чтобы изредка пить со мной кофе? Или обедать? Или ужинать? В любое время, когда тебе будет удобно.
Я замялась, не в силах подобрать ответ. Я честно не имела ни малейшего понятия, как вести себя в таких ситуациях. С Маратом все было до примитивного честно, с остальными – я всегда держала дистанцию, да и они не имели особого желания подходить ближе, потому что одного взгляда на чечена оказывалось достаточно. А вот так откровенно и романтично…Всякие свидания, цветы, походы в кино и кафе…это было чуждо моей персоне. Хотя и этому я научилась. Пришлось научиться. Со временем.
– Слав, я…Я не знаю. Это неожиданно и…ты поставил меня в тупик.
Вячеслав отвернулся в сторону и покачал головой.
– Вот что мне в тебе нравится – даже сейчас честна. Не манерничаешь, как другие бабы. Саш, давай так, я оставлю тебе свой номер, – он вытащил из внутреннего кармана бумажник, достал белую визитку и на обратной стороне написал нужные цифры. – И ты сама позвонишь, если захочешь. В любое время дня и ночи. Договорились?
– Да. Спасибо, что понял.
– Ерунда. До новой встречи.
Он потянулся ко мне, снова в щеку чмокнул, кинул несколько крупных купюр на стол и быстрым шагом вышел из ресторана, оставив меня терзаться сомнениями и чувством, что где-то я ступила.
В конце концов, устала парить себе мозги поехала домой. Готовиться к предстоящему вечеру.
Глава 30
И когда он понял, что его жена не кислород, а Саша кислород,
и когда он понял, что без кислорода нельзя жить,
тогда он взял лопату и отрубил ноги танцорам, танцующим в груди его жены.
(хф “Кислород”)
Марат приехал без пяти семь. Я как раз последние штрихи наносила. Поправляла прическу и без того идеальный макияж. Еще раз оглядела новое платье, которое сегодня купила, и повернулась к зеркалу вполоборота, чтобы посмотреть на себя сзади. Наряд напоминал короткие туники греческих богов – во всяком случае, те туники, что видела я в учебнике. Только в моем варианте платье смотрелось очень…коротко, едва прикрывая бедра. А свободная светлая ткань создавала ощущение, что малейшее дуновение ветра, и легкие слои юбки разлетятся в разные стороны. И это чертовски походило на правду.
Чечен громко хлопнул входной дверью, потоптался в коридоре, почему-то не собираясь идти ко мне. Поэтому мне пришлось самой идти туда и щелкнуть по выключателю. Марат, сжав челюсти, мрачно оглядел мой наряд, почти с яростью отметил длину платья и полны угрозы голосом поинтересовался:
– Что это за тряпка?
Марат, конечно, мужик вспыльчивый, ревнивый, и мне частенько приходилось выслушивать лекции о том, как должна выглядеть девушка. Но сейчас он был слишком зол, чтобы я поверила, что единственная причина – платье.
– Эта тряпка – мое платье, в котором я поеду с тобой на ужин.
– Вот как.
– Что случилось? – я протянула руку к его лицу, но Марат резко дернул головой, не давая до себя дотронуться. – Ты можешь толком объяснить? Что за психи?
– Психи? – тягуче переспросил Марат, и я неосознанно отступила на шаг. – Какого х*ра?
– Ты объяснишь по нормальному или как? Я должна разгадывать твои загадки? – заводясь следом, крикнула я.
– Что ты сегодня днем творила, идиотка?
Я тяжело сглотнула. Приплыли. Об охранниках я не подумала. Вернее, не подумала, что они отчитываются о каждом моем шаге Марату. Я думала, они только охраняют. Черт!
– Ничего я не творила. И если ты закончил с выяснением отношений, то дай пройти.
Попыталась протиснуться мимо, но Марат жестко вцепился в мое предплечье и толкнул назад, снова поставив нас друг напротив друга.
– Стой, пока я с тобой не закончил. Чего тебе, мать твою, не хватает? А?! – рявкнул он, так что картина на стене опасно зашаталась. Я вздрогнула и отклонилась назад, пытаясь хотя бы таким образом оказаться дальше. – Свидание, значит?! Пока я вкалываю, ты там с этим…ублюдком развлекаешься, да?! И как? Интересно?
– Что ты несешь?!
– Ты думаешь, я ничего не знаю?!
– Так, все, – больше всего меня его недоверие расстраивало. Про ревность я ничего не могла сказать – она вполне обоснованная. Себе я никогда не врала и честно признавалась, что отношения со Славой, хоть носили пока платонический характер, так и грозились выйти из берегов случайных встреч и шапочного знакомства. Другое дело, что я никогда бы не позволила такого ни себе, ни Вячеславу, и уж кто-кто, но Марат должен в этом не сомневаться. Но стоило Марату хоть намек какой-то на измену или предательство углядеть, и здравый смысл отказывал напрочь. Он мне не верил. – Ты мне надоел! Я не буду с тобой разговаривать, пока ты не успокоишься и не перестанешь повышать голос. И убери руки – у меня синяки останутся.
Он тяжело дышал, едва ли не дрожал от ярости, и я справедливо старалась держаться подальше. В таком состоянии Марат на что угодно способен – кому как не мне знать? – и лишние проблемы никому из нас не нужны. Признаться честно, я уже не надеялась ни на какую поездку, ужин и открытие, но чечен все равно рыкнул что-то маловразумительное и потащил меня к машине. Все-таки поехали. По-видимому, для него это очень важно, раз он даже в таком состоянии меня повез туда. Правда, Марат не упустил случая подковырнуть и откровенно достать, делая неприятно не столь физически, – не могу же я в таком открытом платье и с синяками – сколько морально.
Мне пришлось выслушать о том, что я последняя дрянь, стерва, которой вечно мало и хочется еще и еще. А еще у меня вкуса никакого нет, и выгляжу я чуть лучше баб с трассы. Платье и на платье не похоже – кусок ткани, которым я попыталась что-то прикрыть. Босоножки – бл*дские, а макияж оставляет желать лучшего. И когда мы приехали, наконец, уже я дрожала от гнева и злости, чувствуя, как сжимается от обиды мое израненное самолюбие. Марат качественно постарался, довел меня до ручки, и теперь ходил гоголем, явно испытывая злорадное удовольствие.
В самом ресторане я постаралась как можно более расслабленно и мило всем улыбнуться, так чтобы ни у кого и мысли не возникло, что я сейчас в шаге от срыва, и уверенным шагом направилась к нашему столику.
– Куда ты так спешишь? – Марат обнял меня за талию, заставив остановиться, и уже не отпускал никуда ни на шаг. Его пальцы больно впивались в тело, безмолвно предупреждая о том, чтобы я даже не думала его шугаться и устраивать сцен. Со стороны мы казались воркующей парой, неспособной оторваться друг от друга ни на минуту. Устраивать представления на публику Марат умел очень хорошо. – Не позорь меня, Саш. Будь хорошей девочкой.
Старательно улыбнулась пожилой паре, так что свело скулы от усилия, и процедила мужчине на ухо:
– Убери руки. Мне больно.
– Потерпишь.
Нам выделили самый дальний столик, за что я беззвучно поблагодарила официанта. Поспешила сесть так, чтобы скрыться от любопытных взглядом. А так как наш столик располагался прямо за колонной, это не составило труда.
– Прячешься? – язвительно усмехнулся Марат.
– Нет, что ты. Просто не хочу ненароком тебя опозорить. Думаю, твои деловые партнеры, ради которых ты сюда так рвался, в полной мере не оценят выражение моего лица.
– Могла бы и постараться. С Вячеславом у тебя неплохо получилось быть обходительной и услужливой. Скажу больше – ты так и старалась…услужить.
– Пошел на хрен, – не в силах больше сдерживаться, огрызнулась в обратную. У Марата дернулся нерв под правым глазом. – Я тебе уже сто раз сказала, что ничего не было. Мы случайно встретились, и Слава предложил пообедать. Мы пообедали и разошлись. Все!
– Еще раз рыкнешь на меня, и я не посмотрю на окружающих! – с угрозой процедил Марат.
К нам снова приблизился официант, чтобы уточнить заказ, и чечен, даже не поинтересовавшись моим мнением, заказал все сам. Мне, понятное дело, то же самое, что и себе. Я же все пыталась успокоиться. Во мне и страх смешался, и злость, и отчаянье с досадой. Если честно, я не хотела Марату рассказывать о сегодняшней встрече. Встретились и встретились. Слава предложил – я отказалась. Какие еще вопросы? А Марат…ну, я бы рассказала, наверное. Когда-нибудь позже.
– Не порть людям впечатление о себе любимом. А то они узнают еще, какая ты сволочь, и ни одна Ксюша не поможет.
– Какого черта ты с ним сегодня поперлась? Ты можешь мне это объяснить? – сузив глаза, мужчина рассматривал меня поверх бокала. Почему-то мне показалось, что он слегка успокоился. Показалось.
– Ничего такого не было.
– Да чего “такого”? – с издевкой выделил он последнее слово. – Что ты понимаешь под “таким”? Или, наверное, “такое” будет, когда он тебя трахнет как следует!
– Закрой рот! Если я сказала, что ничего не было, значит, ничего не было. Он меня даже не трогал!
– Не ври!
Мне казалось, что вот Марат смотрит на меня и видит каждую секунду нашей встречи со Славой. И наш разговор, и то, как мужчина меня за талию обнимал. А потом еще и номер свой “на всякий случай” оставлял. И кроме того, Марат не просто знает до малейших деталей, что и как было, а еще догадывается, что мне это понравилось.
Залпом выпила бокал вина, слегка поморщилась и ответила как можно более спокойно:
– Я не вру.
Как назло к нашему столику именно в этот момент приблизились. И каково же было мое удивление, когда в одном, вернее, в одной из подошедших я узнала ту рыжую ювелиршу, от которой пару месяцев назад оттаскивала Марата. В этот раз она была не одна, а под руку с импозантным, я бы сказала, мужчиной среднего роста и возраста. И этот мужчина был на пол головы ниже своей спутницы, которой приходилось все время наклоняться к нему, если хотелось поговорить. При виде меня белоснежная улыбка рыжей слегка увяла, но не потухла.
– Добрый вечер, – приветственно закивал мужчина. Мы с Маратом тяжело дышали, буквально убивали друг друга взглядами, и лично я пыталась себя успокоить, чтобы поздороваться более-менее вежливо, а не теми словами, что вертелись на языке. – Рад тебя видеть, Марат.
Мужчины пожали друг другу руки, потом чечен клюнул в щеку выдру, и все трое обернулись к безмятежно сидящей мне.
– Марат, не представишь своей очаровательной спутнице? – импозантный дядечка напустил в улыбку меда и патоки, и мне пришлось подняться, чтобы протянуть ему руку. – Я Кирилл.
– Это Александра, – жестом указал на меня чечен, никак не обозначив мой статус. Зараза. – А это, как ты поняла, Кирилл Семенчук и его дочь Анжела.
Дочь значит. В уголках моих губ притаилась лукавая и презрительная усмешка, адресованная Марату. Заметив ее, он вспыхнул.
Правильно, хороший мой. Не все только комплименты получать. Надо уметь и мордой в грязь утыкаться. А то ты, похоже, давно там, в грязи, не оказывался.
– Рада с вами познакомиться, Кирилл.
Нежданные сотрапезники, наконец, расселись, причем Анжела, не обращая на меня внимания, аккуратно приземлилась рядом с Маратом, а мне только и оставалось, что сложив ручки, сидеть напротив них и наблюдать за чувственной и пошлой пантомимой, которую разыгрывала Семенчук младшая. Взвинченный же Марат, вместо того чтобы оттолкнуть ее от себя или хотя бы вежливо перевести тему, млел от очевидного обожания. Стоит отметить, что когда я обедала со Славой, все было в рамках приличия, причем с обеих сторон. А сейчас Анжела грозилась едва ли в любую минуту без стеснения запрыгнуть на Марата. И этот тоже…В мою сторону косится, а сам выдру рыжую по запястью поглаживает.
Будь я другой, наверняка бы: устроила сцену ревности, мысленно загнобила себя или на худой конец расстроенная, улетела отсюда в слезах. Все три степени дурости я благополучно миновала, гася даже мысль о подобном глубоко в зародыше. Мстит мне? А за что? Вот именно – ни за что. Просто сейчас я сделаю так, что причина для мести у него появится. Он не один такой крутой и важный. А еще рядом со мной сидит папаша рыжухи, и я могу на что угодно поспорить, что он только и ждет, когда я с ним заведу беседу.
– Кирилл, у вас чудесная дочь, – широко улыбнувшись, выдала приличествующую форму лжи. Анжела, краем уха услышав мой комплимент, гордо задрала подбородок, но от Марата, тем не менее, отрываться не планировала. – Только она на вас не совсем похожа…вернее, совсем не похожа.
– Вся в мать, – заерзав от похвалы, замлел мужчина.
– Наверное, ваша жена – красивая женщина.
– Бывшая. И с вами ей не сравниться, – он галантно склонил голову.
