Текст книги "Полное собрание сочинений. Том 72. Письма 1899-1900 гг."
Автор книги: Лев Толстой
Жанр:
Классическая проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 52 (всего у книги 67 страниц)
1900 г. Октября 5. Я. П.
Очень мнѣ совѣстно, Владиміръ Васильевичъ за то, что обременилъ васъ дѣломъ скопца,1 и за то, что не отвѣтилъ вамъ.2 Простите. Я почти б[ылъ] увѣренъ, что дѣло скопца безнадежно и потому и не ожидалъ иного исхода. A сдѣлать, что можно, все-таки надо. Плохо только то, что я чужими руками дѣлаю. Очень, очень сочувствую вашему горю и тому, какъ это страшно случилось. Не вѣрю я, чтобы вы, старый, умный, добрый человѣкъ, боялись или ненавидѣли смерть. Только она, т. е. мысль о ней, выноситъ въ такую область мысли, гдѣ полная свобода и радость.
Л. Толстой.
5 Окт. 1900.3
На обороте: Петербургъ, Публичная библіотека. Владимiру Васильевичу Стасову.
Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Секретка. Впервые опубликовано В. Д. Комаровой и Б. Л. Модзалевским по автографу в книге «Лев Толстой и В. В. Стасов. Переписка», стр. 254—255.
Ответ на письмо Стасова от 30 сентября 1900 г.: «Лев Николаевич, я не хотел писать вам раньше, чем буду иметь возможность сообщить ответ по порученному вами мне делу. Я видел и прослушал вашего посланного и сразу увидел, что вряд ли можно что-нибудь тут сделать. Однако, так как вы мне поручили, то я пошел на справки и разведки, также посовещался с вашим всегдашним докой [А. Ф. Кони], так как я сам ни в одном глазу не юрист (даром, что воспитывался в Правоведении). Потом, обсудивши всё, объявил вашему посланному, что дело не обещает никакого успешного результата, – и разве каким-то чудом может произойти какое-нибудь изменение и поправка. Как, и что, и почему – я авось сообщу вам (если вы пожелаете и еще будете интересоваться при множестве ваших дел), – сообщу вам в конце декабря или в начале января, когда собираюсь в Москву и когда, если вы дозволите, надеюсь не раз побывать и у вас. – Ах, как бы этого желал! Но для этого надо, раньше всего, чтоб я был жив, а во-вторых, чтоб я был здоров. И то и другое у меня покуда есть, – но ведь чтò дальше будет, кто может сказать. Особливо, когда человеку 761/2 лет. Вон в середине августа, в Парголове на даче, мы стояли вокруг постели моей невестки, ожидая, скоро ли, скоро ли кончится ее обморок, а он нас пугал, потому что продолжался гораздо больше, чем это бывало вот в прошлую и предпрошлую неделю (при ее болезни сердца), – стоим, стоим, перепуганные, со сжимающимся в таком страхе сердцем, какого и не расскажешь, – да, да, стоим и ждем, а уж это была смерть, и она тотчас перед нашими глазами начала изменяться и холодеть, – вот тут каково нам всем было, и какой дубиной меня тут хлопнуло по голове. Вот, пожалуй, скоро и я такой спектакль дам другим. Ах, какой ужас! А ничего не поделаешь – и Льва Толстого больше не увидишь и не услышишь. Как знать, и чтò можно отгадать? Всё это время что-то не так. Ваш В. Стасов. Лев Николаевич, а всё-таки нельзя ли мне узнать, дошло ли до вас мое письмо, где я именно тоже говорил о Смерти, но тоже и про «Ниву»? Tàк ничего и не знаю, а хотелось бы, тàк хотелось бы. В. С.» (опубликовано в книге «Лев Толстой и В. В. Стасов. Переписка», стр. 253—254.)
1 См. письмо № 360.
2 Толстой не ответил на письмо Стасова от 8 сентября. См. письмо № 336.
3 Год вписан чужой рукой, – Стасова (?).
* 396. Феликсу Орту (Felix Ortt).1900 г. Октября 6/18. Я. П.
Lieber Freund,
Ich habe Ihren Brief erhalten und danke Sie herzlich für die gute Nachrichten, die Sie mir darin geben.
Meine Gesundheit ist gut. Ich kann arbeiten und das macht das Leben schön.
Sie fragen mich, was ich arbeite? Ich habe etliche Anfänge, unter welchen auch der Roman,1 vom welchem Sie sprechen, aber meine Zeit ist kurz und mein Gewissen fordert mich nicht dass zu schreiben, was mir angenehm ist, aber dass, [was] mir notwendig scheint. Und solche Schriften habe [ich] mehrere fertig und angefangen zu schreiben. Eine von diesen ist «Die Sklaverei unserer Zeiten», die jezt in England Russisch und Englisch gedrückt wird.2
Was Ihre Frage über die Schulszene, wo ich den Kindern die Geschichte des Napoleonischen Feldzüge erzählte und bei den Kindern den Patriotismus anregte, anbelangt, muss ich sagen, dass dieses ein Vorfall war, welcher vor meiner geistigen Geburt vorkam und welchen ich jezt bedauere. Die Szene kann nur als eine Illustration gebraucht werden um zu zeigen, wie man gewönlich die Kinder verführt.
Es freut mich sehr zu wissen, dass Sie den Erfolg Ihrer Kolonie oder ihr Verfall so richtig ansehen. Wichtig ist nur das Geistliche, d. i. die Gesinnung der Menschen. Wenn die Christliche, wahre christliche Gesinnung oder Weltanschauung da ist, so werden die mannigfaltigste und wohlthätigste Folgen – wir können nicht voraussehen, welche – statt finden. Aber wenn Leute auch die entschiedensten Thaten vollbringen, ohne wahrer christlicher Gesinnung, so sind solche Thaten nichts werth und haben keinen Einfluss auf die Menschen.
Grüssen Sie von mir alle unsere Freunde,3 auch de Bruin,4 wenn Sie mit Ihm in Verkehr sind. Es thut mir leid, dass ich Holländisch nicht lesen kann. Ich will mir jezt ein Holländisches Testament kommen lassen und will die Sprache lernen.5
Ihr Freund Leo Tolstoy.
18 October 1900.
Дорогой друг,
Получил ваше письмо и от души благодарю за хорошие известия, которые вы в нем сообщаете.
Мое здоровье хорошо. Я могу работать, и это делает жизнь прекрасной.
Вы меня спрашиваете, над чем я работаю? Я начал несколько вещей, между прочим и роман,1 о котором вы упоминаете, но времени у меня осталось мало, и совесть требует писать не то, что мне приятно, а то, что мне кажется нужным. А таких писаний у меня много, готовых и начатых. Одно из них это «Рабство нашего времени», которое теперь печатается в Англии на русском и английском языках.2
Что касается вашего вопроса о школьной сцене, в которой я рассказывал детям историю Наполеоновских походов и тем возбуждал в детях патриотические чувства, то должен сказать, что было это до моего духовного перерождения, и теперь я в этом очень раскаиваюсь. Таким рассказом можно пользоваться лишь как иллюстрацией для того, чтобы показать, как обычно развращают детей.
Я рад был узнать, что вы так правильно смотрите на успехи и недостатки вашей колонии. Лишь духовное, т. е. человеческое сознание имеет значение, и если у людей есть христианское, истинное христианское сознание или мировоззрение, то из него вытекут разнообразнейшие и благодетельнейшие последствия, какие именно, мы заранее предвидеть не можем. Но когда люди берутся за самые ответственные дела без истинного христианского сознания, то такие дела ничего не стоят и не оказывают никакого влияния на людей.
Передайте мой привет всем нашим друзьям,3 также и де Брюину,4 если вы сноситесь с ним. Мне жаль, что я не могу читать по голландски. Хочу теперь выписать голландское евангелие и выучиться этому языку.3
Ваш друг Лев Толстой.
18 Октября 1900.
Печатается по копировальной книге № 3, лл. 101—102, хранящейся в ГТМ. Местонахождение автографа неизвестно. Дата Толстого нового стиля. Основание датировки: в копировальной книге письмо находится среди писем от начала октября. В России публикуется впервые, о публикации за границей сведений не имеется.
Ответ на письмо Феликса Орта (Felix Ortt), редактора издававшегося в Голландии (Гаага) журнала-листка свободно-христранского направления «Vrede», от 10 октября н. ст. 1900 года. Спрашивая Толстого о состоянии его здоровья, Орт интересовался также, справедливы ли газетные сообщения о его работе над романом «Отец Сергий». По поводу изданной в Англии книги «The Long Exile and Other Stories for Children», by Count Lyof N. Tolstoi, London, Walter Scott, s. а., Орт выразил недоумение, как могут согласоваться со взглядами Толстого на патриотизм его рассказы детям о Наполеоне и Александре I. Эти сцены рассчитаны на развитие в детях патриотических чувств. (Орт имел в виду статью Толстого «Яснополянская школа за ноябрь и декабрь месяцы», напечатанную в журнале «Ясная поляна» 1862, стр. 71—73 и помещенную в указанном сборнике под заглавием «School Scenes at Yasnaya Polyana», стр. 357 и сл.). Остановившись на жизни голландских единомышленников Толстого, Орт сообщал (перевод с немецкого): «Число наших друзей, так же как и вы стремящихся к христианской жизни, постепенно увеличивается. У нас теперь в Гааге имеется христианско-коммунистическая типография (Vrede), где наши единомышленники печатают наш листок и ваши произведения. У нас есть колония [...] Вначале мы встретили много затруднений, так как многие социалисты и анархисты приходили к нам не для того, чтобы вместе с нами стремиться к христианской жизни, а для того, чтобы использовать наше знакомство в материальном отношении. Это огорчение доказало нам, что мы тогда только сможем быть чисты, когда не будем иметь возможности давать этих денег [...] Когда наши деньги выйдут, к нам будут приходить только истинно духовные единомышленники. Теперь же мы начинаем материально ослабевать, и наше финансовое положение таково, что колония, вероятно, не сможет существовать без того, чтобы не сделать займа под залог, так как мы не имеем средств купить земледельческие орудия. Но это лучше, что колония гибнет, так как идея страдала бы от ложных друзей, пришедших к нам ради денег. Приходят и такие, которые не чувствуют себя счастливыми в капиталистическом обществе и на государственной службе [...] Так борется старое и новое в сознании некоторых, но трудно стряхнуть мирские цепи роскоши и хорошего положения [...] Мы можем открыто работать, и ясное познание христианской жизни распространяется. Остаемся всегда сердечно благодарны вам за то, что ваши сочинения, особенно «В чем моя вера» и «Царство божие» разбудили и усилили это сознание».
1 В 1900 г. Толстой занимался «Отцом Сергием» очень недолго. В Дневнике не имеется никаких упоминаний об этой работе. Повесть опубликована в «Посмертных художественных произведениях», II, изд. Александры Львовны Толстой, М. 1911.
2 Об изданиях «Рабства нашего времени» см. письмо № 335.
3 Феликс Орт передал Толстому приветы от голландских его единомышленников ван Миропа (van Mierop), проф. ван Реса (van Rees), Кильстра (Kylstra), А. де Ку (A. de Кое) и Л. А. Белера (Bähler). Об этих лицах см. в «Листках свободного слова», Purleigh, 1898, 1, стр. 21.
4 Де Брюин (De Bruin) – голландец, по своим религиозным убеждениям отказавшийся от военной службы и находившийся в тюрьме. 1? мая 1900 г. Толстой послал ему, на имя Феликса Орта, телеграмму. Орт писал в том же письме: «Вашу любезную ободряющую телеграмму к молодому отказавшемуся от военной службы де Брюину я получил и перетелеграфировал ее в тюрьму. Обращение в тюрьме здесь мягче, чем в России, и заключенным вполне разрешается получать телеграммы. Он бодр, но конца его страданиям и аресту не видно [...] Его жертва приводит очень многих в нашей стране к размышлению, и существует сильное открытое движение в его пользу». См. письмо № 282.
5 Орт писал Толстому: «С Шкарваном в Швейцарии и с другим» друзьями за границей мы в дружественных отношениях. Мы жалеем только, что так мало заграничных друзей знают наш голландский язык и что наша работа неизвестна также и вам». О занятиях Толстого голландским языком см. письмо № 422. Очевидно, в ответ на письмо к Феликсу Орту Толстой получил Евангелие на голландском языке: «Het Nieuwe Testament of Alle Boeken Des Nieuwen Verbonds van onzen heere Jesus Christus, Op last van de Hoodmogende Heeren Staten – Generall der Vereenigde Nederlanden, Uitgegeven door Het Nederlandsh Bijbelgenootschap». Amsterdam, 1894. Надпись: Aan Leo Tolstoy von ziin Hollandsche vrienden, 29.10.1900» [«Новый завет всех книг нового завета господа нашего Иисуса Христа. По поручению государственного канцлера Нидерландских штатов издано Нидерландским библейским обществом». Амстердам, 1894. Надпись: Льву Толстому от его голландских друзей, 29. 10. 1900»].
*397. В. А. Поссе.1900 г. Октября 6. Я. П.
Владиміръ Николаевичу
(Простите, если ошибся въ отчествѣ).1
Васильевъ,2 вѣроятно, меня не понялъ, или вы не поняли его. Я нетолько не обѣщалъ драмы, к[оторой] у меня нѣтъ, но и ничего не обѣщалъ. Очень сожалѣю, что это такъ, но я не могу иначе. Я далъ ему прочесть одно мѣсто изъ нецензурной статьи, говоря, что это бы я могъ отдать. Вотъ и все. Пожалуйста, не сѣтуйте на меня. Будьте здоровы и успѣвайте въ своемъ дѣлѣ. Желаю вамъ всего лучшаго.
Левъ Толстой.
6 Окт.
Печатается по копировальной книге № 3, л. 104, хранящейся в ГТМ. Автограф утрачен адресатом. Публикуется впервые.
Владимир Александрович Поссе (р. 1864 г.) – литератор, общественный деятель, популярный лектор, редактор журналов «Жизнь», «Жизнь для всех» и «Библиотеки рабочего», организатор «Трудового союза» (потребительских и производительных кооперативов) в Петербурге, автор многих статей на общественные и литературные темы. О Толстом, не считая мелких заметок, им написаны: «Любовь в творчестве Л. Н. Толстого», Боровичи, 1918; «Граф Л. Н. Толстой и рабочий народ», с приложением обращения Толстого «К рабочему народу», Женева, 1903 (в этой статье автор резко опровергает взгляды Толстого и допускает нападки на его личную жизнь); „«Что такое искусство?» Л. Н. Толстого“ – «Образование» 1898, 3, стр. 86—92; «В свете разума и совести», изд. 2-е. М. 1919 (на стр. 11—14: «Толстой, просветленный любовью»); «Брак, семья и школа», изд. «Жизнь для всех», Спб. 1913 (ссылки на «Крейцерову сонату», «Войну и мир» и др. произведения); «Первая встреча Горького с Толстым. Из воспоминаний старого литератора» – «Звезда», Пермь, 1928, № 216 от 16 сентября; Г. И. Лебедев и В. А. Поссе, «Жизнь Л. Н. Толстого», изд. «Жизнь для всех», Спб. 1913. В виде приложений к журналу «Жизнь для всех» за 1912, 1913 и 1915 гг. Поссе издал 27 томов сочинений Толстого. В том же журнале в 1916 г. печатался Дневник Толстого (перепечатка с издания В. Г. Черткова). В. А. Поссе познакомился с Толстым в январе 1900 г.
Письмо вызвано предложением Поссе опубликовать в журнале «Жизнь» драму Толстого «Живой труп». Поссе надеялся получить ее для своего журнала и, боясь, что рукопись может попасть в другие издательства, поручил А. А. Васильеву вести с Толстым личные переговоры. Васильев телеграфировал Поссе о согласии Толстого, в ответ на что Поссе отправил Толстому письмо от 3 октября, в котором писал: «Положительно голова кружится от радости, что Вы оказываете нам такое доверие. Я верю, что Вы в этом не раскаетесь: Вы вдохнете в наш журнал новую жизнь. Спасибо Вам! Никогда еще никого я не благодарил искреннее и проще» (ГТМ). Письмо было получено 6 октября; Толстой ответил в тот же день.
8 октября Поссе и Горький были в Ясной поляне, Толстой отметил в Дневнике 9 октября: «Было много посетителей [...] вчера Поссе и Горький. Эти менее приятны». По возвращении из Ясной поляны В. А. Поссе писал Толстому 10 октября: «Мне очень тягостно, что столь большое в моей жизни событие, как пребывание в Ясной поляне, совпало с недоразумением, вызванным моей неуместной просьбой. При свидании мне не хотелось касаться этого вопроса, но теперь чувствую настоятельную потребность, насколько возможно, разъяснить дело. Я прежде никогда не думал, что мне придется явиться в Ваших глазах «назойливым редактором», который мне самому представляется существом в высшей степени отвратительным. Однако, я не счел себя в праве ставить свою щепетильность выше интересов дела, которое мне кажется хорошим и полезным. Дело это —«Жизнь». [Далее Поссе излагает идею журнала и затем пишет:] Я думал, что Вы дадите нам драму с тем, чтобы она явилась в «Жизни» одновременно с отдельным изданием. Я надеялся, что мне удастся сохранить ее до последней минуты от всякого нескромного глаза и тихо провести через цензуру. Меня пугали слухи, что один из списков, помимо Вашей воли, попал уже в цензуру [...] Я решился поспешить и согласился, чтобы А. А. Васильев переговорил с Вами. От него я получил телеграмму: «Толстой согласен, должны провести через цензуру». Получив телеграмму, я возликовал и послал Вам благодарственное письмо. Затем мы с Горьким поехали, чтобы лично поблагодарить Вас. Вышло как-то неловко, и я боюсь, что Вы сердитесь на меня. Поверьте только, что во всей этой истории я не преследовал никаких своекорыстных целей и действовал, повинуясь чистому и хорошему настроению. Мне хотелось, чтоб Ваше слово освежило атмосферу «Жизни» и помогло ей остаться не капиталистическим журналом [...] А, может быть, больше всего мне хотелось минуты счастья, потому что это – счастье, если бы Вы оказали мне, Горькому и всей стоголовой «Жизни» нравственную поддержку [...] Спасибо за доброе ко мне отношение, которого, к сожалению, я совсем не заслужил». См. об этом эпизоде в книге В. А. Поссе «Мой жизненный путь», изд. Зиф., М. 1929, стр. 190.
На это письмо Толстой ответил 14 октября (см. № 399). В ноябре Поссе вторично, через Л. А. Сулержицкого, обратился к Толстому с той же просьбой. Сулержицкий писал об этом Толстому 10 ноября.
1 Толстой ошибся, – Владимир Александрович.
2 Антон Антонович Васильев, литератор, в то время марксист, в 1900—1901 гг. принимал близкое участие в журнале «Жизнь» (псевдоним: А. Сурков). В 1901 г., опасаясь ареста, уехал за границу. После революции 1905 г. примкнул к «прогрессистам». В 1908—1909 гг. сотрудничал в газете «Слово». См. в книге В. А. Поссе «Мой жизненный путь», изд. Зиф, М. 1929, стр. 443.
* 398. М. О. Меньшикову.1900 г. Октября 14. Я. П.
Дорогой Михаилъ Осиповичъ,
Ваше обращеніе ко мнѣ никакъ не могло произвести на меня нехорошее впечатлѣніе. Для меня не можетъ быть никакого сомнѣнія, что наши отношенія съ вами – людей, видящихъ другъ въ другѣ сотрудниковъ не журнала, a дѣла жизни – настолько для обоихъ насъ важны, что редакторскія дѣла не могутъ помѣшать имъ. Лидія Ивановна1 совершенно напрасно огорчила васъ. Какія это письма? Я не имѣю никакого представленія о нихъ.
Любящій васъ Л. Толстой.
14 Окт. 1900.
На конверте: Петербургъ. Редакція Недѣли. Михаилу Осиповичу Меньшикову.
Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Публикуется впервые. М. О. Меньшиков прислал Толстому через Лидию Ивановну Веселитскую (В. Микулич), посетившую Толстого в начале октября этого года, письмо от 29 сентября 1900 г., с предложением сотрудничать в газете «Неделя». Из разговора с Толстым Веселитская вынесла впечатление, что предложение Меньшикова Толстому было неприятно. Меньшиков вторично написал в Ясную поляну и получил ответ Толстого. Приводим три письма М. О. Меньшикова к Толстому того времени. Письмо первое, от 29 сентября 1900 г.: «Дорогой Лев Николаевич, отзыв ваш об «Очерках прошлого» передам автору. Спасибо вам, что вы просматриваете «Неделю». Летом я уехал от вас в радостном волнении, убедившись, что вы ко мне действительно расположены. Хоть в совести своей я знаю, что не заслуживаю этого, и это больно, но всё же хочется, чтобы это так было. Помните, мы говорили о «Неделе», о том, что если не разрешат Буланже «Знамя» [«Утро»], то у людей вам близких всё же будет свой журнал, пока «Неделя» останется в моих руках. Новые издатели «Недели» хорошо знают мои взгляды, но окончательно вручили мне действительное заведывание газетой, так что теперь я должен считать себя ответственным нравственно за всё, чтò у нас появится. Появляется и появится, конечно, много ложного, необдуманного, но хотелось бы, чтобы это случалось только невольно. Не скрою, дорогой Лев Николаевич, что мне очень хочется вашей поддержки. Нуждаюсь в ней, но просить не смею. Хотелось бы, чтобы ваше невидимое присутствие чувствовалось заметнее, чем теперь. «Неделя» должна остаться общелитературным журналом, на всё отзывчивым, но с зрением и слухом христианина. Но я недостаточно тверд в христианстве, чтобы добиться этого. Вы и близкие вам по духу могли бы восполнить эту слабость. Напишите мне, дорогой Лев Николаевич, несколько строк с Лидией Ивановной о том, чтò вы думаете о «Неделе». Так как очень хочется иметь что-нибудь ваше, и ничего нет, то я придумал, не разрешите ли вы напечатать довольно большие два письма ваши о разуме, писанные мне в 1897 г.? Посылаю тщательно сверенную копию этих писем для просмотра. И не разрешите ли вы «Неделе» печатать те ваши письма и заметки, которые часто цензурны и только напрасно погибают в заграничных изданиях без читателей? Многие из этих мелочей драгоценны. (Гонорар, который вы не берете, издатели могли бы обращать на сочувственные вам добрые цели.) Конечно, «Неделя» была бы страшно рада помещать всё, чтò вы напишете, т. е. и беллетристическое, но это – мечта. Не заподозривайте меня в корыстных целях (я не издатель), и не о материальной выгоде хлопочу. Мне просто хотелось бы быть к вам поближе. С прошением о высеченных крестьянах сделаю, что можно».
Об «Очерках прошлого» и о «высеченных крестьянах» см. письмо № 377. О посещении Л. И. Веселитской см.письмо № 401. О письмах Толстого «О разуме» см. письма 1897 г., т. 70. О журнале «Знамя» («Утро») см. письмо № 297.
Письмо второе, около 14 октября (без даты): «Дорогой Лев Николаевич, Лидия Ивановна говорит, что на вас произвела очень неприятное впечатление моя просьба напечатать письма о разуме. Простите меня. Это был единственный и последний раз, что я обратился к Вам с личной просьбой. Очень бы хотелось забыть это навсегда». На это письмо ответил Толстой 14 октября. В ответном письме от 19 октября Меньшиков писал: «Дорогой Лев Николаевич, вышло, очевидно, недоразумение, в котором я кругом виноват, и которое вы разрешили с обычным вашим благородством. Лидия Ивановна рассказала мне о назойливости осаждающих вас журналистов, и мне показалась невыносимой мысль, что я мог в ваших глазах попасть в их число, тогда как мое душевное к вам отношение совсем иное. Ваши слова о сотрудничестве в деле жизни, как связывающем, считаю заветными для меня. Они вернули мне спокойствие и ваше внутреннее во мне присутствие. Сердечно благодарю за них».
1 Л. И. Веселитская. См. письмо № 401.
