Текст книги "Полное собрание сочинений. Том 72. Письма 1899-1900 гг."
Автор книги: Лев Толстой
Жанр:
Классическая проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 67 страниц)
1899 г. Августа 31. Я. П.
Дорогой Викторъ Александровичъ,
Письмо это вамъ передастъ Чудовъ, человѣкъ, насколько я могу судить по малому знакомству съ нимъ, умный, горячій и хорошо пишущій, за что онъ и пострадалъ много и продолжаетъ страдать. Его ссылаютъ теперь въ одинъ изъ дальнихъ уѣздовъ Вологодской губ.1
Не можете ли вы помочь ему, давъ ему литературную работу, которую я увѣренъ, что онъ хорошо исполнитъ.
Дружески жму вамъ руку.
Левъ Толстой.
31 Авг. 1899.
Печатается по автографу, находящемуся у Виктора Викторовича Гольцева. Впервые опубликовано по автографу В. В. Гольцевым в журнале «Печать и революция» 1928, 6, стр. 126.
Виктор Александрович Гольцев (1850—1906) – публицист, бывший ряд лет ближайшим руководителем журнала «Русская мысль». См. письма 1888 г., т. 63.
1 Николай Александрович Чудов, автор нескольких нелегальных стихотворений, распространявшихся в гектографированном виде, был сослан в г. Яренск Вологодской губ. Перед отъездом он посетил Ясную поляну в августе 1899 г. и получил от Толстого рекомендательные письма к В. А. Гольцеву, В. М. Соболевскому («Русские ведомости») и И. И. Горбунову-Посадову («Посредник»). Последние два письма редакции неизвестны. Соболевского в Москве Чудов не застал, у Горбунова работы не было. В «Русской мысли» стихотворение Чудова («На Волковом кладбище. Непротивление») не было напечатано из-за его остроты. Чудов с места ссылки послал другие свои произведения, но надежды на их опубликование, по цензурным условиям, имел мало. Исключительно тяжелое материальное положение вынудило Чудова обратиться к Толстому с просьбой достать ему взаймы небольшую сумму денег у тех лиц, «которым безразлично иметь и не иметь лишних пятнадцать рублей в месяц, – на полгода». Ответила Чудову М. Л. Оболенская, деньги выслала известная московская меценатка М. К. Морозова.
* 165. М. О. Меньшикову.1899 г. Сентября 1. Я. П.
Дорогой Михаилъ Осиповичъ,
Письмо это вамъ передастъ С. Куклинъ.1 Онъ написалъ философское сочиненіе, въ кот[орое], очевидно, вложилъ душу, и желаетъ обнародовать его. – Сдѣлайте для него, чтò можете.
Любящій васъ Л. Толстой.
1 Сент.
Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Дата дополняется по письму Меньшикова от 22 сентября 1899 г. Публикуется впервые.
Михаил Осипович Меньшиков (1859—1919) —публицист, в то время сотрудник газеты «Неделя» и ее ежемесячных приложений «Книжки недели». В 1890-х гг. был близок по взглядам к Толстому, но в начале 1900 г. начал уклоняться в сторону православия и государственности, сделавшись сотрудником «Нового времени». См. письма 1895 г., т. 68.
1 Дополнительных сведений об этом лице не имеется.
В ответном письме от 22 сентября 1899 г. Меньшиков писал: «Заходил ко мне священник с вашей записочкой, один почерк которой меня страшно порадовал. Но помочь священнику я не мог. Заметив, что я не сочувствую его философии, он отказался от моих услуг по передаче рукописи в какую-нибудь редакцию, решил сам послать ее в «Вопросы философии», и если там не возьмут, то он издаст сочинение на свой счет. Издатель Павленков говорил мне, что тот же священник заходил и к нему с предложением рукописи».
«Вопросы философии» – журнал «Вопросы философии и психологии», издававшийся Московским Психологическим обществом.
Павленков – Флорентий Федорович Павленков (1839—1900), петербургский издатель.
* 166. Н. И. Тимковскому.1899 г. Сентября 3. Я. П.
Дорогой Николай Иванов[ичъ],
Я знаю дѣло Малова и очень радъ бы быль, если бы могъ содѣйствовать избавленію его отъ новыхъ страданій. Я написалъ Кузминскому1 какъ могъ убѣдительно.
Дружески жму вамъ руку.
Л. Толстой.
3 Сент. 99.
Москва. Берсеневка, д. Зубова. Н. Тимковскому.
Печатается по листу копировальной книги, хранящемуся в AЧ. Автограф утерян семьей адресата. Публикуется впервые.
Николай Иванович Тимковский (1863—1922) – писатель, автор многих повестей и рассказов. Познакомился с Толстым в 1880-х годах. Первая встреча произошла в Хамовническом доме, беседа касалась поэмы Тимковского «Вопросы жизни», которую Толстой, заинтересовавшись, читал всю ночь. «Меня приятно поразил, – пишет Тимковский, – тот простой, почти товарищеский и чрезвычайно серьезный тон, каким не часто разговаривают прославленные писатели с начинающими. – «Если для вас важно знать, стоит ли вам заниматься литературной деятельностью, то вот мое мнение: да, стоит... Только всё-таки прозой лучше...». Потом он перешел к другим темам, рассказал об издательстве «Посредник», о мерах к упорядочению лубочной литературы, убеждал меня поработать в этом направлении» («Мои первые свидания с Л. Н. Толстым»). Тимковский написал несколько статей и воспоминаний, переизданных отдельной книгой, под заглавием: «Душа Л. H. Толстого», книгоиздательство писателей в Москве, М. 1913.
Ответ на письмо Тимковского от 1 сентября 1899 г.: «Дорогой Лев Николаевич. Простите, что утруждаю Вас просьбой, но дело, о котором я хочу просить Вас, очень близко моему сердцу. Оно касается Малова, который убил Рощина-Инсарова. Малов – мой хороший знакомый, вполне честный и порядочный человек, на редкость добрый. Как и почему произошло убийство, рассказывать не стану, скажу только, что Малов здесь не менее, чем Рощин, стал жертвой колеса, которое вертело и ломало его целые годы. Судебная экспертиза признала его невменяемым в момент убийства и освободила от суда. Министр юстиции, не удовлетворившись этим, требует пересмотра. Малову предстоит вторая экспертиза: она или подтвердит результаты первой или потребует, чтобы Малова отдали на испытание в лечебницу для душевно больных, т. е. попросту в сумасшедший дом, где держат испытываемых очень долго (года по два, как говорят), во всяком случае столько времени, сколько надо, чтобы здравомыслящий человек сошел с ума. Вот этой-то перспективы не без оснований боится Малов, его мать и сестра. Они просят меня сделать что-нибудь для предотвращения этой отвратительной операции и пишут мне, что председателем судебной палаты по этому делу назначен Кузминский, женатый на Вашей сестре [sic!]. Нельзя ли воздействовать на Кузминского? Нельзя ли что-нибудь сделать для спасения Малова от духовной смерти? Лично я и все общие мне с Маловым друзья и знакомые знают его за здорового умственно человека и все в то же время считают очень вероятным, что в сумасшедшем доме Малов потеряет это умственное здоровье. Зимой, за несколько дней до экспертизы, я был в Киеве и виделся с Маловым в тюрьме в течение недели ежедневно: это человек с ясным и здоровым умом (конечно, с расстроенными нервами), и ему менее всего место в психиатрической лечебнице. Если можете что-нибудь сделать, не откажите. Будьте добры, ответьте мне, чтобы я мог в свою очередь ответить Малову и его родным; они все измучились».
Александр Константинович Малов (186.—1909), художник, декоратор петербургских императорских театров, 8 января 1899 г. убил из ревности артиста Николая Петровича Рощина-Инсарова (р. 186. г.). Малов в течение одиннадцати лет был женат на артистке Пасхаловой, служившей последнее время в Киеве, вместе с Рощиным-Инсаровым. Познакомился с ним Малов в 1897 г. Пробудившаяся в Малове ревность не была заметной окружающим, но доходившие до него слухи возбуждали это чувство.– Малов приехал к жене в Киев 28 декабря 1898 г. Утром 8 января он пришел к Рощину-Инсарову. «Артист еще не вставал. Малов вошел прямо в галошах и требовал, чтобы он впустил его в спальню. Артист вышел к нему в гостиную. Здесь они беседовали, резкого разговора не было. Присутствовала еще девочка Евфросинья Васильева. Затем артист пошел умываться за перегородку, и девочка удостоверяет, что перед умыванием сказал: «подожди, я оденусь и сейчас поеду с тобой». Малов спросил: «Сколько платишь за квартиру?» – «Шестьдесят рублей». Девочка зачем-то вышла. Раздался выстрел. Выбежал Малов и крикнул: «Я разбил вазу». Швейцар услышал из квартиры женские крики, увидел Малова с револьвером, крикнул остановиться. Но Малов не послушал его, а только ответил: «я отомстил за жену». Выскочил на улицу, сел на дрожки и поехал. Швейцар на других дрожках погнался за ним. Вместе с городовым они задержали его. Когда городовой сел с ним, он передал ему револьвер. – «На тебе это – я убил человека». Отвезли в Старокиевский участок» («Тульские губернские ведомости» 1899, № 10 от 14 января). Малов выстрелил в голову, смерть наступила моментально. Малов был очень взволнован, пил много воды и всё спрашивал: «Чтò с ним? Он жив?». Первый вопрос следователя – Вы убили Рощина-Инсарова? – ошеломил Малова: «Как, разве я его убил?!!». Будучи чрезвычайно изнурен и взволнован, он просил следователя отложить допрос до следующего дня. По дороге из участка в тюрьму Малов говорил: «Жаль Рощина, жаль жены и детей. Я хотел защитить свою честь и впал еще в большее бесчестье». Он просил заключить его в отдельную камеру и просил разрешения курить (см. «Киевское слово» 1899, № 3952 от 10 января). Состоявшаяся в середине мая судебная экспертиза признала Малова не ответственным за совершенное преступление. В середине августа киевская судебная палата постановила подвергнуть его вторичному освидетельствованию.
1 См. письмо № 167.
* 167. A. M. Кузминскому.1899 г. Сентября 3. Я. П.
Дорогой Александръ Михайловичъ,
Меня проситъ очень хорошій и достойный довѣрія и уваженія человѣкъ, молодой писатель Н. Тимковскій о Маловѣ.1 О чемъ онъ проситъ, ты увидишь изъ письма.
Я надѣюсь, что ты и безъ моей просьбы сдѣлаешь, что можно, для избавленія этаго несчастнаго человѣка отъ новыхъ страданій, и потому только для очищенія совѣсти передъ Тимк[овскимъ] прошу тебя объ этомъ.
Соня вывезла отъ Кіева, а въ особенности отъ васъ, такое радостное свѣтлое впечатлѣніе, что я пожалѣлъ, что не исполнилъ приходившую мнѣ мысль съѣздить съ нею.2
Дружески жму руку. Привѣтъ Танѣ.3
Л. Толстой.
3 Сент. 99.
P. S. Письмо Т[имковскаго] не посылаю. Просьба его въ томъ, чтобы, если возможно, Малова, нервно разстроеннаго человѣка, не подвергать испытанію въ лѣчебницѣ для душевно больныхъ, гдѣ онъ можетъ дѣйствительно душевно заболѣть. Теперь же, какъ пишетъ Т[имковскій], онъ совершенно здоровъ.4
Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ (архив Т. А. Кузминской). Публикуется впервые.
Александр Михайлович Кузминский (1843—1917) – в то время председатель киевской судебной палаты, муж Татьяны Андреевны Кузминской, свояченицы Толстого. См. письма 1869 г., т. 61.
1 См. письмо № 166.
2 С. А. Толстая в августе 1899 г. ездила к своей сестре, Т. А. Кузминской, жившей на даче в Китаеве, под Киевом.
3 Татьяна Андреевна Кузминская.
4 Об участии Кузминского в деле Малова редакция точных сведений не имеет. В статье «Мое личное знакомство с Л. Н. Толстым» Н. И. Тимковский пишет: «Один мой знакомый, честный и добрый человек, доведенный обстоятельствами до исступления стал убийцей... Лев Николаевич, узнав от меня про условия, в которых всё произошло, тотчас же вступился и написал, кому следовало, горячее, убедительное письмо, быть может, избавившее невольного убийцу от каторги» («Душа Л. Н. Толстого», М. 1913, стр. 164).
168. В. Г. Черткову от 6? сентября. 169. В. В. Стасову.1899 г. Сентября 8? Я. П.
Очень виноватъ передъ вами, дорогой Влад[иміръ] Вас[ильевичъ], за то, что не поблагодарилъ васъ за ваши хлопоты о Г-жѣ N.1
Всегда радуюсь видѣть вашъ бодрый почеркъ – значить вы живы и, какъ всегда, бодры и добры. Какъ вспомню о васъ, такъ еще радуюсь вашему примиренію съ Рѣпинымъ.2 Радовался тоже вашему отказу от начальства.3
Я живу хорошо и не противлюсь приближенію къ смерти, a скорѣе съ удовольствіемъ и интересомъ ожидаю перемѣны назначенія. Желаю этого и вамъ.
Левъ Толстой.
Печатается по автографу, хранящемуся в ИЛ. Датируется по почтовому штемпелю: «Почтовый вагон, 9 сентября 1899». На письме пометка Стасова: «Получ. 10 сент. 99». Впервые опубликовано В. Д. Комаровой и Б. Л. Модзалевским по автографу в книге «Лев Толстой и В. В. Стасов. Переписка», стр. 230.
1 Так в подлиннике. Очевидно, Толстой не мог вспомнить фамилии Антонины Эдуардовны Дараган. См. письмо № 137.
2 Восторженно встретивший творчество молодого И. Е. Репина (1844—1930) Стасов в 1893 г. разошелся с ним, усматривая в попытках Репина удалиться от «передвижников» и сблизиться с «декадентами» («Мир искусства») отход от истинно художественных принципов и задач. Примирение произошло в 1899 г. См. в книге Влад. Каренина «Владимир Стасов», 2. изд. «Мысль», Л. 1927, стр. 510—514 и 553—573 и в книге «Лев Толстой и В. В. Стасов. Переписка» письмо Стасова к Толстому от 14 июня 1899 г., стр. 227—228.
3 Стасов отказался занять место директора Императорской публичной библиотеки в Петербурге, которое ему было предложено после смерти Афанасия Федоровича Бычкова (1818—1899). См. об этом в книге Вл. Каренина «Владимир Стасов», 2, стр. 610—621.
170. С. А. Толстой от 16 сентября. *171. Леопольду Ожару (Léopold Aujar).1899 г. Сентября 17. Я. П.
Cher Monsieur,
La réponse à la question que v[ou]s me posez se trouve dans mon roman dont la traduction paraît dans l’Echo de Paris.1
Cette question m’a occupée depuis longtemps, et j’ai tâché de la résoudre aussi bien que je l’ai pu.
Recevez, Monsieur, l’assurance de ma parfaite considération.
Léon Tolstoy.
17 Septembre 1899.
Милостивый государь,
Ответ на вопрос, который вы мне ставите, находится в моем романе, перевод которого выходит в «Echo de Paris».1
Этот вопрос давно занимал меня, и я старался разрешить его насколько мог лучше.
Примите, милостивый государь, уверение в моем совершенном уважении.
Лев Толстой.
17 Сентября 1899.
Печатается по листу копировальной книги, хранящемуся в AЧ. Местонахождение автографа неизвестно. О первой публикации см. ниже.
Ответ на письмо Леопольда Ожара (Leopold Aujar), корреспондента парижской газеты «Le Figaro» от 31 августа н. ст. 1899 г. (перевод с французского): «Глубокочтимый учитель [Vénéré Maître], я буду иметь честь в скором времени печатать в Париже сборник неизданных писем нескольких наших больших писателей, ответивших мне на мой запрос. Для примера приведу лишь имена Анатоля Франса и Элизе Реклю. Эти письма отвечают на один тревожный вопрос, страстно волнующий в настоящее время всех тех, взоры которых стремятся найти то, чтò выше мелких человеческих распрей, т. е. Добро. Этому великому слову долженствовало бы стать бессмертным заветом, запечатленным на челе человечества. По моему мнению, вопрос этот не только волнующий, но чрезвычайно серьезный, и таковым его считают те выдающиеся люди, от которых я получил многочисленные ответы. Вот этот вопрос: имеет ли общество право наказывать? Я хорошо знаю, что существует право общественной защиты, но вот, например, анархисты, покушающиеся на жизнь того общества, которое угнетает их, должны ли они ставиться вне закона? В Париже у нас был Равашоль. Этот человек убивал и избивал, как он считал, для блага людей. Следовало ли ему за это отрубить голову? Не лучше ли было бы подвергнуть его социальному перевоспитанию? Вот вопросы, уважаемый учитель, которые я осмеливаюсь почтительно поставить вам исключительно с гуманитарной целью. Может быть, вы не откажетесь ответить мне хотя бы несколькими строками».
1 О печатании «Воскресения» в «Echo de Paris» см. письмо № 182.
Письмо Толстого было опубликовано в «Figaro» 24 апреля 1900 г. в такой редакции: Jasnaia Poliana, gouv. Toula. Cher Monsieur, la réponse à la question que vous me posez se trouve tout entière dans mon roman – dans Résurrection – dont la traduction française doit paraître à cette heure même à Paris, et que l’Echo de Paris a déjà publié. Cette question, si haute m’occupe depuis longtemps et passionnement: j’ai tâché de la résoudre aussi bien que j’ai pu, mais je crains bien que la société longtemps encore ne veuille reconnaître loyalement que son mécanisme compliqué blesse quelquesuns de ses membres et continue de punir ceux-ci au lieu de s’appliquer à perfectionner – en les simplifiant – ses engrenages broyeurs d’âmes faibles et de pauvres corps. Recevez, Cher Monsieur, l’assurance de ma parfaite considération. Léon Tolstoï. 17 Mars 1900 [sic!]. [Ясная Поляна, Тульской губ. Милостивый государь, ответ на вопрос, который вы мне ставите, находится полностью в моем романе «Воскресение», французский перевод которого как раз в настоящее время должен появиться в Париже и который уже был напечатан в «Echo de Paris». Этот столь важный вопрос давно и страстно занимает меня; я старался разрешить его насколько мог лучше, но очень боюсь, что общество еще долго не захочет честно признать того, что его сложный механизм увечит некоторых из его членов и продолжает карать их вместо того, чтобы постараться усовершенствовать – упростив ее – эту сложную машину, дробящую слабые души и несчастные тела. Примите, милостивый государь, уверение в моем совершенном уважении. Лев Толстой. 17 марта 1900.]»
В этой редакции письмо было перепечатано в других газетах и журналах, в том числе в переводе на русский язык в «Свободной мысли» 1900, 5—6, стр. 67. По поводу опубликования письма в «Figaro» Леопольд Ожар писал Толстому 25 апреля н. ст. 1900 г. (перевод с французского): «Милостивый государь и глубокочтимый учитель [Monsieur et vénéré Maître], имею честь препроводить вам «Figaro» от 24 апреля, в котором я напечатал, в ожидании появления его в книге, ваше письмо о «праве наказания». К несчастию, находясь в Германии, где я слушаю курс философии в Гейдельбергском университете, я не мог сам править корректуры, и к моей досаде вижу, что наборщики поместили за вашей подписью две фразы, принадлежащие мне лично и явившиеся простым комментарием. Простите меня, пожалуйста, милостивый государь и уважаемый учитель, за эту невольную досадную оплошность и позвольте мне еще надеяться на ответ на мое последнее письмо, в котором я вас спрашивал: справедлива ли, человечна ли колонизация?». На это письмо Толстой не ответил.
172. С. А. Толстой от 17 сентября. 173. М. Л. Оболенской.1899 г. Сентября середина. Я. П.
Очень виноватъ передъ тобой, милая Маша, а больше всего передъ Сережей (братомъ)1 (когда думаю о Пираговѣ, то прежде всего думаю о немъ), что не писалъ тебѣ на твои письма, а ему на его горе,2 о которомъ такъ хотѣлось бы поговорить съ нимъ и кот[орое] хотѣлось бы разговорить. Il faudra mourir seul и vivre seul3 – думаю я. Такія дѣла, разрушающія всѣ наши желанія о другихъ, заставляютъ насъ вернуться къ cебѣ. Не къ себѣ – человѣку, а къ себѣ – частицѣ Бога, кот[орая] отъ Него пришла и къ Нему пойдетъ, и у которой дѣла есть важнѣе, чѣмъ устройство судьбы нашихъ женъ, сыновей, дочерей. У нихъ у всѣхъ открыть свой текущій счетъ cъ Богомъ, а намъ надо вести свой. И такія. событія напоминаютъ объ этомъ счетѣ, о кот[оромъ] мы безъ этого часто забываемъ. Все лѣто хочу пріѣхать къ нему и къ вамъ и не могу: все хвораю, теперь не тяжело, но постоянно болитъ животъ и расстройство, такъ что ѣхать не разумно – обременить cобой и себѣ сдѣлать хуже.4
На то, чтò ты пишешь мнѣ, и чтò меня радуетъ, что тебя занимаетъ, – выпишу тебѣ то, чтò я на дняхъ записалъ въ своемъ дневникѣ: «Иногда хочется по дѣтски кому-то (Богу) жаловаться, просить помощи. Хорошее ли это чувство? Нехорошее: слабость, невѣріе. Такое обращеніе, к[оторое] больше всего похоже на вѣру, есть именно невѣріе – невѣріе въ то, что зла нѣтъ, что то, чтò тебѣ кажется зломъ, кажется тебѣ такимъ п[отому], ч[то] ты чего то не понимаешь или понимаешь на выворотъ. Если тебѣ дурно, то, значитъ, ты сбился съ дороги. Поищи...».5
Богь есть, п[отому] ч[то] есть міръ и я, но думать о немъ не нужно. Нужно думать объ его законахъ. И мы понимаемъ Его только въ той мѣрѣ, въ к[оторой] понимаемъ и исполняемъ Его законы. А то мы хотимъ, не исполняя Его законовъ, не только понять Его, но войти съ Нимъ въ интимность – разговаривать о Немъ, цѣловать, ѣсть даже. Чѣмъ больше исполняешь Его законы, тѣмъ несомнѣннѣе Его существованіе и наоборотъ.
Какъ только дороги и здоровье позволятъ – пріѣду. А вы не скучайте, а радуйтесь и трудитесь.
Л. Т.
Печатается по автографу, хранящемуся в ГТМ (архив H. Л. Оболенского). Датируется в соответствии с письмом М. Л. Оболенской от 29 августа 1899 г. и письмом к гр. С. Н. Толстому от 27 сентября 1899 г. Впервые опубликовано по копии под датой «10 апреля 1901» в «Современных записках», 1926, XXVII, стр. 262—263. В книге «Vater und Tochter», стр. 134—135 опубликовано под датой «осень 1900».
Ответ на письма М. Л. Оболенской от 27 и 29 августа 1899 г. с подробным описанием ее религиозных сомнений. Она писала: «Нынешнее лето, благодаря тому, что болезнь была такая, что я полтора месяца пролежала в полном сознании, я много передумала, и часто хотелось тебя видеть. Иногда на меня нападали ужасные мысли, сомнения в том, во чтò я верила, возмущение против кажущейся нелепости всего, чтò делается, и против болезней и против того, что хлеб весь гниет и т. п., и полное непонимание веры в бога. Я читала всякие твои статьи и письма, и всюду мне казались, противоречия и неясность. И до сих пор я во многом путаюсь, многого не понимаю, но решила, что и не надо, а что самое главное я знаю, т. е. то, для чего я живу, и это буду стараться делать, а остальное приложится [...] Я не знаю, поймешь ли ты мое настроение, но оно вызвано очень многим. Недавно, когда у меня заболело горло, и в тот же день заболела у нас баба так же, как и я, и мы почему то решили, что это дифтерит, на меня вдруг нашел такой страх смерти, какого никогда не было [...] А когда я выздоровела, меня очень смутило мое малодушие, и оно мне подтвердило нетвердость моей веры» (из письма от 27 августа). – «Я писала тебе о том, как я испугалась смерти, а еще раз со мной было вот что: я оставалась одна и была очень слаба. Мне что-то понадобилось. Я позвонила раз, – никто не пришел, позвонила еще и еще, – и на меня напал такой панический страх, что я не знала, чтò с собой делать. Сердце стучало, руки похолодели, пот холодный выступил; я стала себя оговаривать, стыдить, старалась почувствовать неразумность своего страха, но всё было только хуже, и тогда я начала креститься и приговаривать что-то вроде «господи помилуй». И когда я пришла в себя, я ужаснулась и этого страха и способа успокоения себя [...] У меня сделалось какое-то неясное полу-мистическое отношение к богу, было что-то такое, что православные называют: «надо верить, а не понимать», а когда я захотела разобраться и понять, то вышло вот то, чтò я тебе пишу. Мне совестно, что среди твоих дел тебе надо еще прочесть мое длинное письмо, но ты поймешь, что я не могла тебе этого не написать» (из письма от 29 августа. Оба письма полностью напечатаны в переводе на немецкий язык в книге «Vater und Tochter», стр. 121—127).
1 Гр. С. Н. Толстой.
2 Гр. С. Н. Толстой тяжело переносил осложнения в личной жизни его дочерей. См. письмо № 233.
3 Надо будет умирать одному, надо и жить одному
4 О болезни Толстого см. письмо № 211.
5 В Дневнике 28 сентября 1899 г. эта мысль записана в такой редакции: «Иногда хочется по детски кому-то (Богу) жаловаться, просить помощи. Хорошее ли это чувство? Нехорошее: слабость, неверие. То, чтò больше всего похоже на веру: просительная молитва, есть именно неверие, – неверие в то, что зла нет, что просить не об чем, что если тебе худо, то это только тебе показывает, что тебе надо поправиться, что происходит то самое, чтò должно быть, и при чем ты должен делать, чтò должно».
Это письмо вызвало ответ гр. С. Н. Толстого. См. письмо № 180.
