Текст книги "Очищение (ЛП)"

Автор книги: Харольд Ковингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 63 страниц)

Не думаешь же ты, что мы просим тебя выполнять опасное задание без всякой оплаты? И плата будет соизмерима с риском. Обещаю тебе пятьсот долларов в неделю из секретного фонда. Это две тысячи долларов в месяц чистыми, да ещё мы обеспечим тебя вещами, машинами и всем, что захочешь. Если докажешь свою ценность для нас, как я думаю, то сможешь, получать и больше.

– В месяц? И как долго, по-твоему, я должна выступать в роли стукачки? – спросила потрясённая Кики.

– А почём я знаю? – успокаивающе ответила Лэйни. – От начала и до конца. Так долго, как получится.

– Это будет продолжаться, пока они не разберутся, что я – доносчица, а потом однажды ночью я сяду с ними в машину, и в конце буду валяться в лесу с мешком на голове, – отрешённо проговорила Кики. – Я не смогу это сделать, чёрт тебя побери! Я не подсадная утка и не смогу себя так вести! Они легко меня расколют. Наверно, мне даже не удастся ничего сделать сегодня вечером!

– Кики, слушай, мы с тобой знаем, где ты была и что делала, – сказала Лэйни. – Ты знаешь, как вести себя на улице и в тюрьме. Если бы ты вела себя неправильно, то не выжила бы и не была бы здесь. И тебе не надо ничего делать и высовываться, искать конкретных людей или вещи, хотя ясно, что мы очень заинтересованы в мистере Локхарте. Ты не должна задавать наводящие вопросы или быть слишком любопытной.

Просто плыви по течению и делай вид, что увлечена их великой расистской революцией. Мы будем записывать каждый твой шаг, а наши люди из разведки – всё анализировать и выяснять по сырым данным, которые ты принесёшь, где, чёрт возьми, их логово. Ты будешь просто мухой на стене, так сказать, наблюдательным постом. Делай всё, что они попросят, убеди их, что ты просто глупая проститутка, и, конечно, используй свой сексуальный опыт, который, я уверена, ты приобрела за время своей профессиональной жизни. Эти люди – скоты, точно, но, как все мужики, они просто тупые головорезы, думающие своими членами. И они не заподозрят аппетитную сучку с чёткими татушками, которая сделает им хороший минет.

– И это вы тоже будете записывать, я думаю? – спросила Кики, уткнувшись лицом в ладони. – А что ты собираешься делать с записями после моей смерти, продавать через Интернет?

– Ой, да ладно, не говори мне, что стесняешься? – раздраженно фыркнула Лэйни. – Ты же торговала своим телом, прости господи! Наверняка ты и групповухой занималась, и порно и давала смотреть некоторым своим клиентам, и всё такое, а?

– На самом деле, нет, – глухо пробормотала Кики. – Этим я занимаюсь иногда, когда вынуждена, потому что это единственный способ заработать деньги, чтобы заплатить за жильё и купить детские вещи, и потому что это единственное, по мнению Америки, на что я гожусь. Но мне это не нравится. Хотя тебе ведь плевать, что я чувствую.

– Честно говоря, да, – ответила Лэйни. – Слушай, ты действуешь или нет, Кики? Мне нужно знать сейчас. Это не китайская грамота. Ты с нами, или Америка выбросит тебя на помойку, всю целиком. Мы всё ещё можем спустить тебя обратно вниз и послать твою дочку прямым ходом в ювеналку, а для ровного счёта по закону о конфискации – отобрать твой дом-прицеп и прицеп твоей пьячужки-матери.

Я уже говорила, что твоя мать как раз сейчас внизу, в камере для пьяных? Наверно, орёт, чтобы ей дали первый за день пивчик. Если будешь со мной артачиться или испортишь всё сегодня вечером, завтра к этому времени ты будешь так далеко в системе, что никто не сможет вытащить тебя оттуда. Твоя дочь окажется на пути к её новым мамочке и папочке, или её новым мамочкам или новым папочкам в зависимости от обстоятельств. А твою мать мы засадим в приют Армии спасения для бездомных.

– Всё-всё, я поняла! – закричала Кики. – Просто скажи, чего ты от меня хочешь?!

Мартинес кивнула на большой и, похоже, удобный диван вдоль одной стены конференц-зала.

– Сейчас я хочу, чтобы ты легла и хорошо выспалась. У тебя трудная встреча в 9 часов сегодня вечером, и мне хочется, чтобы ты отдохнула и была наготове. Ты же не хочешь облажаться, потому что измучена.

Она встала и пошла к двери.

– Эта дверь останется запертой, и помни, даже если ты сможешь выйти из комнаты, у нас твоя девочка, а ты не знаешь, где она в этом здании. Пойми, Кристин. Ты сейчас наша сучка, и когда мы прикажем «сесть», ты сядешь. Говорим «ищи» – ты ищешь. Когда один из этих расистов-убийц скажет тебе повернуться на спину, ты повернёшься. Исходи из этого.

Действительно, Кики была совершенно измотана, и даже в таком раздёрганном состоянии заснула почти сразу, как только легла на мягкий диван. Женщина-полицейский разбудила её в 4 часа, дала ещё болеутоляющего и разрешила пойти в туалет и принять душ в раздевалке персонала, всё время не спуская с неё глаз. Потом Кики отвели обратно в конференц-зал, где она получила обед из кафетерия, который жадно проглотила. Ведь она целые сутки ничего не ела и проголодалась. Когда она покончила с едой, Мартинес принесла большую картонную коробку с вещами из прицепа Кики. Внутри была её одежда.

– Выбери что-нибудь на сегодняшний вечер, – приказала она Кики. – Обычную одежду, а не ту уличную сбрую, в которой тебя арестовали.

Кики выбрала джинсы, пару старых кроссовок, бюстгальтер и тёмно-бордовую вязаную кофточку с короткими рукавами.

– Ты собираешься прилепить коробку или что к моему пупку? – спросила она.

– Нет, теперь это гораздо сложнее, – засмеялась Лэйни.

Она подошла к двери конференц-зала и подала знак. Вошёл высокий, худощавый белый, с залысинами, в штатском, с нагрудным значком и пистолетом на поясе, и внёс металлический чемоданчик, который поставил на стол и открыл.

– Это детектив Маккаферти из нашего Отдела электронного наблюдения, – пояснила Мартинес. – Ты будешь часто видеть его.

Маккаферти подошёл к Кики и оглядел её.

– Уши проколоты? Хорошо, – сказал он. – У меня есть то, что надо.

Он подошёл к чемоданчику и выбрал пару небольших серёжек из жемчуга в зелёных листиках. Потом вставил их в уши Кики, вернулся к чемоданчику и вытащил наушники, которые надел на уши. И приказал:

– Скажи что-нибудь, чтобы я мог проверить уровни.

– Итси, глупый паучок, сунул голову в толчок, – сказала Кики.

Маккаферти повозился с какими-то шкалами на маленьком экране в своём чемодане.

– Ещё раз, пожалуйста.

– А что, если они проверят меня металлоискателем? – спросила его Кики.

– В них нет металла, схемы только на пластиковых волокнах, – успокоил её Маккаферти.

– Волоконная оптика? А там есть крошечные камеры, чтобы видеть и слышать? – полюбопытствовала Кики.

– Нет, только звук, хотя у нас будут кое-какие видеоприборы вроде этого, – ответил спец по «жучкам». – Теперь ты, сержант. Отойди от неё немного, скажем, на два метра, и что-нибудь скажи.

Мартинес отошла и сказала:

– Волоконная оптика появится позже. Мы хотим снять эти сукиных детей на видео, а также сделать цифровую звукозапись. Как там, Энди?

– Хорошо. Теперь я. Я как? Может быть, на четыре метра? Проверка, один, два, да, я в порядке. Пожалуйста, включи телевизор, для фильтра постороннего шума.

Лэйни включила телевизор, который стоял в углу комнаты. Шла программа сети «Си-Эн-Эн». Женщина-диктор читала с телесуфлёра: «Час пик в Сиэтле в настоящее время нарушен, и образовалась пробка в несколько миль от моста имени губернатора Росселини из – за горящей полицейской машины на 23-й авеню у въезда на шоссе 520. Полицейская штабная машина, в которой предположительно находился старший инспектор, была подорвана самодельным взрывным устройством, спрятанным сбоку от въезда. Инспектор и его водитель погибли. Имена погибших в настоящее время не оглашаются до уведомления их семей. В бюро «Си-Эн-Эн» в Сиэтле поступил звонок с использованием подтверждающего кодового слова, в котором ответственность за теракт во имя белой расы взяла на себя запрещённая Добровольческая армия Северо-Запада.

Сегодня были совершены новые теракты на всём Тихоокеанском Северо-Западе, в том числе, два латиноамериканца были застрелены в Якима, штат Вашингтон, взорваны бомбы в испаноязычном баре в Бойсе, Айдахо и в еврейском общинном центре в Юджине, штат Орегон, застрелен кореец, владелец удобного магазина в Чехалис, штат Вашингтон.

Кроме того, в Портленде, штат Орегон, среди бела дня в фешенебельном районе Перл был убит снайпером известный гей и активист антифашистского общества, Джеффри Уэллер, 32 лет. В полиции Портленда подтвердили, что игральная карта валет бубен, найденная недалеко от предполагаемого укрытия снайпера, указывает, что стрелял пресловутый Джесси Локхарт «Кошкин Глаз» из Добрармии. Денежное вознаграждение в один миллион долларов, назначенное за поимку Локхарта, до сих пор не принесло результатов».

– Фильтр постороннего шума в порядке, – кивнул Маккаферти. – Наши «уши» подключены.

Лэйни выключила телевизор.

– Один миллион долларов вознаграждения, Кики, – многозначительно ухмыльнулась она. – Я уверена, что ты могла бы потратить кое-что из этого миллиона, а? Не бойся, ты сделаешь это для нас, а мы с Джамалом выделим тебе равную долю. Даю слово.

– А можешь пообещать, что я останусь в живых, чтобы их потратить? – спросила Кики.

– Ты хочешь прицепить к ней датчик положения? – спросил Маккаферти Лэйни.

– Да-да, постоянный, – подтвердила Мартинес.

– Что это? – спросила Кики.

– Датчик спутниковой системы определения места, – ответил Маккаферти, копаясь в своём чемодане. – С ним мы в любое время будем точно знать, где ты находишься.

– Именно об этом я всегда мечтала, – мрачно заметила Кики.

– Это же для твоей защиты, как и нашей, ты же знаешь, – успокоила её Лэйни. – Если эти парни сегодня вечером захотят куда-нибудь пойти с тобой, иди с ними. Так мы сможем следить за тобой.

– А эти серьги достаточно чувствительны, чтобы услышать меня через полиэтиленовый пакет на голове? – спросила Кики. – Слушай, я иду на это, потому что у меня нет выбора. Не волнуйся, я сделаю это для тебя или, правда, умру, стараясь. Скорее всего, попытаюсь и умру. Но не считай меня полной дурой, делая вид, что тебе не наплевать на меня и мою безопасность, ладно? Тебя не волнует, если меня убьют, а важно только получить благодарность и маленькую золотую звезду на лбу за любую информацию о Добрармии, которую я добуду для тебя и Обезьяны. Не говори, что хочешь повесить на меня датчик слежения для моей защиты. Ты просто хочешь пометить меня, как рыбу или животное, выпустить меня из клетки в дикий мир. Посмотреть, сколько я проживу, пока медведи и волки не сожрут меня, как в каком-то больном реалити-шоу на природе.

– Ну, близко, но не совсем, – спокойно заметила Лэйни. – Ты должна понять, Кристин, что теперь из-за тебя бюро полиции Портленда будет затрачивать больше времени, усилий и средств. Когда мы начинаем просить деньги на подобные операции, наши боссы ждут результатов, а труп одной белой шлюхи, валяющийся на лесной дороге с полиэтиленовым пакетом на голове, как ты выразилась, результатом не считается. Ну да, во всём этом состраданию места нет. Но мы хотим защитить тебя как объект вложения средств. Чем более ценным объектом ты себя покажешь, тем больше мы будем стараться защитить тебя, поняла?

Желательно полное сотрудничество и участие с твоей стороны. Считай это сознательной заинтересованностью.

– Примерь это, – сказал Маккаферти, надевая кольцо с сапфиром на правую руку Кики.

– Ты начинаешь сегодня вечером вносить свой вклад в наш общий инвестиционный портфель, Кристин, – сказала Мартинес. – Ты сделаешь все правильные ходы, не облажаешься, и с этого момента это кольцо останется на твоём пальце всё время. Конечно, как только ты окажешься на улице, можешь снять кольцо и кинуть нас. Но хорошенько подумай перед этим, девушка. Потому что как только ты снимешь это кольцо, наш развод станет окончательным. Мы с Джамалом не только получим опеку над Мэри Эллен, но и поймаем тебя, а потом Джамал позабавится с тобой. И я лично пущу пулю в твою пустую блондинистую башку, которая убьёт тебя так же, как и пули Добрармии. Как только мы начнём, Кики, никогда, никогда не забывай, на чьей ты стороне, и на кого работаешь. И в один прекрасный день всё закончится, но решать, когда наступит этот день, будем мы, а не ты.

– Теперь я знаю, почему полюбил тебя, – вздохнул Маккаферти, печально глядя на Лэйни. У Кики мелькнуло ужасное подозрение о том, что тот имел в виду.

* * *

В тот же вечер ровно в девять Кики высадили за квартал от квартирки Ленни, на углу, который наверняка не был виден из окон квартиры. Тут Лэйни немного поспорила с Джамалом, стоит ли Кики прийти в квартиру пораньше и подождать людей Добрармии, но Лэйни эту идею отвергла.

– Они появятся и обнаружат, что в квартире уже есть кто-то, кого они не ждали, что сразу их насторожит, – пояснила она. – И заинтересуются, кто ещё там побывал до них, и что они там делали.

Когда Кики выходила из неприметного фургона «пэсифик пауэр», Лэйни спросила:

– А у тебя есть проездной билет на автобус? Запомни, если они спросят, как ты добралась, что ты приехала на 42-м.

– Он у меня, – ответила Кики, стараясь не дрожать от страха.

– Теперь иди. И не провали дело, – сказала Лэйни, закрывая дверь фургона.

«Лучше бы пожелала удачи, сука», – пробормотала Кики, надевая сумку на плечо.

По настоянию Кики детективы дали ей другой висячий замок, и она соорудила ещё один «кистень» из одного из своих носков.

– Поймите, они подумают, что это не в моём характере, если я не прихвачу с собой что-нибудь! – доказывала она.

И вот Кики вошла в здание и поднялась по скрипучей лестнице на второй этаж. Она знала из прошлого, что лифт в этой многоэтажке был дрянной. Остановилась и заглянула под коврик наверху лестницы. Ключа Ленни, который он держал для своих девушек, когда использовал это место, как тайную «хату», уже не было. Видимо, они уже пришли. Кики постояла перед квартирой 24 и сделала глубокий вдох. Потом постучала в дверь.

Через мгновение дверь открыл мужчина с бритой головой и бородкой, похожий на борца, которого она видела накануне в «Логове Юпитера». Кики заметила, что он держал правую руку за дверью, и была уверена, что в ней пистолет. Она не дала ему возможности ничего сказать.

– Ленни Джиллис не придёт.

– Ну да? – сказал человек, оглядывая её с головы до пят. – А почему?

– Он умер. Двое ниггеров-полицейских забили его до смерти вчера вечером. Полиция, наверно, сейчас ищет тебя.

– Как всегда.

Большой Джим Макканн отошёл в сторону и мотнул головой, пропуская Кики вперёд, а потом закрыл дверь. В его правой руке действительно был чёрный, похожий на пластмассовый, автоматический пистолет, наверно, какой-то 9-мм, подумала Кики.

– Ты кто? – спросил он, глубоким, но не грубым голосом.

Кики почувствовала, что следующие шестьдесят секунд, видимо, решат, жить ей или нет.

– Я – Кики Маги, – ответила она. – Работаю, ну, работала на Ленни.

Она покорно ждала неизбежного следующего вопроса о характере работы, но его не последовало. Вместо этого у неё за спиной заговорил второй человек.

– Хорошие татушки.

Она обернулась, ожидая увидеть Кота Локхарта, но вместо него там оказался мужчина с тёмно-рыжей бородой и голубой банданой на голове. Второй доброволец был такого же роста, как и Макканн, мускулистый, но не такой массивный, в джинсовой куртке без рукавов, на которой в прошлом могла быть байкерская эмблема, и в футболке. Его руки и плечи были покрыты флагами Конфедерации, клансменами с огненными крестами на вздыбившихся лошадях, свастиками и валькириями в доспехах бикини. Руки мужчины были скрещены, и он держал в волосатой руке блестящий 9-мм «Магнум».

– Твои тоже очень клёвые, – признала она.

– Ты знаешь, кто мы? – спросил Макканн своим низким обманчиво спокойным голосом. – Ленни тебе рассказал?

Мартинес наказала ей держаться как можно ближе к правде и стараться избегать любого вранья, в котором позже её могли уличить.

– Да, я знаю, кто ты, но Ленни не говорил мне, – ответила Кики. – Ленни никогда не врёт мне. Вернее, никогда не врал. Я видела тебя, когда ты заходил вчера в «Логово», и узнала парня, который был с тобой, Кота. Боже, человек, которого все в Портленде уже должны знать в лицо. Это парень горячий, как сыр с пузырями. Не знаю, у кого больше храбрости, у него или у тебя, чтобы показываться с ним на людях.

– Мы хотели надеть ему на голову мешок, но это привлекло бы ещё больше внимания, – сказал мужчина сзади. У него был заметный южный а, может, и ковбойский акцент.

У Макканна была сбивающая с толку привычка сразу переходить к сути.

– Раз Ленни ничего не говорил тебе о нас, как так получилось, что мы видим тебя здесь в то самое время и в том месте, когда и где мы должны были видеть мистера Дж.?

– Я была в туалете и когда выходила, то услышала, как он назначил встречу с тобой здесь, – ответила она. – И подумала, что ты хотел бы знать, что он убит.

– Ты поняла верно, – согласился Макканн. – И как же это случилось?

– Вчера вечером к нему пришли двое ниггеров-полицейских, как я уже говорила, – стала рассказывать Кики. – Я была там, когда они вошли. Один из них был в форме сержанта, кажется, Роско. Другой – Джарвис из отдела преступлений ненависти и гражданского неповиновения. По кличке «Обезьяна».

– Да, мы знаем Обезьянку, – кивнул Макканн. – Продолжай.

В двух кварталах оттуда, в переулке стоял неприметный фургон «пэсифик пауэр», где трое детективов согнулись над металлическим ящиком Маккаферти, слушая разговор, отчётливый как звук колокола.

– Да, будь фпокоен, ты познакомишфа фо мной, белявый раздолбай! – прорычал Джарвис.

– Не могу поверить! Мы, наконец-то, получили этих парней в цифре! – в восторге воскликнул Маккаферти.

– Тихо! – прикрикнула Мартинес, вслушиваясь.

Кики в квартире начала излагать важнейшую часть своей легенды.

– Они пришли и немного поговорили с Ленни в одной из кабинок, – рассказывала она. – И вдруг ни с того ни с сего забрали его в подсобку. Не похоже, что ему очень хотелось идти с ними. У меня были дела примерно в это время, а когда я вернулась в «Логово», всё гудело от патрульных машин полиции, и мигали их синие огни.

Раздался электронный звуковой сигнал.

– Что за хрень?

Она обернулась и увидела прямо за своей спиной второго добровольца с ручным металлоискателем в руке: тот спокойно проверял её, пока она говорила.

– Что в сумке, Кики? – спросил Макканн.

Кики нахмурилась и протянула ему сумку. Макканн сунул пистолет в кобуру и порылся в сумке, потом вытащил носок с замком внутри него.

– Тебе должно быть попадаются грубые клиенты, – заметил он, поднимая носок и возвращая обратно в сумку, которую протянул ей обратно.

– Да, а где, чёрт возьми, по-твоему, я заработала это? – сказала Кики, опережая следующий очевидный вопрос и указывая на ещё заметные синяки на лице, которые Джарвис поставил ей прошлым вечером.

– В общем, позже я услышала, что Ленни нашли мёртвым в переулке с пробитой головой. Это, должно быть, были те полицаи. Я вспомнила, что видела вас, ребята, раньше в тот день, а Джарвис – из Преступлений ненависти, и связала одно с другим. Подумала, что они пытались выбить у него что-то про вас, и поэтому приехала сюда вместо него, чтобы дать вам знать.

– Почему? – спросил Макканн.

– Потому что я хочу помочь вам, – ответила Кики.

– И с чего бы это?

Кики показала на себя.

– Ты знаешь, чем я занимаюсь. Любой дурак с глазами поймёт. Америка всегда трахала меня, и думаю, что пришло время вернуть должок.

– Что-то я не флышу длинной речи, как фемирный еврейфкий заговор сделал её шлюхой? – фыркнул Джарвис в фургоне в двух кварталах оттуда.

– Нет, нет, она играет точно! – возразила Мартинес. – Тихо!

– Ты – наркоманка? – спросил Макканн.

– Уже нет. Я завязала полгода назад и держусь, – ответила Кики.

– Как думаешь, Ленни сдал нас? – спросил второй.

Кики повела рукой вокруг.

– Ты слышишь сирены? Уверена, что не сдал.

– И почему мы теперь должны поверить твоему рассказу и доверять тебе? – вежливо спросил Макканн.

Она повторила жест.

– Я повторяю, вы слышите сирены? Слушай, я не жду, что вы посвятите меня во все ваши глубокие страшные тайны или что-нибудь подобное. Я в любом случае не хотела бы их знать. Но я готова помогать вам всем, чем могу.

Она вынула карточку «Логова Юпитера» из заднего кармана, одну из тех, что носила для клиентов.

– Мой мобильник на обороте. Я сделала то, зачем приехала сюда. Теперь я собираюсь уйти, а ты можешь позвонить мне в любое время, и я приду в любое место, которое ты назначишь, и сделаю всё, что скажешь. Или, если не веришь, то, давай, пристрели меня.

– Откуда ты знаешь, что мы просто не застрелим тебя? – спросил Макканн.

– Я не знаю, – сказала Кики. – Конечно, я думала об этом, но теперь мне всё равно. Если всё, что меня ожидает в Америке, это ещё 50 лет такого же дерьма, то лучше умереть сейчас и покончить с этим, прежде чем я в конце стану законченной старой больной пьянью, как моя мама, в 55 как в 75. Я решила, что стоит рискнуть.

Макканн посмотрел на второго мужчину.

– Она права, – сказал второй. – Не слышно никаких сирен, спецназ не бьёт ногами в дверь, а на ней нет жучков, насколько показывает прибор.

Макканн холодно улыбнулся.

– Ну, что бы ты там ни слышала, мисс, мы, в самом деле, не убиваем людей без причины, поэтому я думаю, мы оправдаем тебя за недостатком улик. Я – товарищ Смит. Уинстон Смит.

– Я не помню никакого Фмита в наших делах по Добрармии, – наморщив лоб, пробормотал Джарвис в двух кварталах в фургоне наблюдения.

– Я объясню тебе позже, – сказала Лэйни, закатывая глаза. – Но этот умник должен помнить, что в романе «1984» Большой Брат в конце поймал Уинстона Смита.

– 1984? Не, по голофу он не такой фтарый, чтобы иметь фудимость так давно, – решительно сказал Джарвис.

– Тихо! – снова рявкнула Лэйни.

В квартире Джим Макканн продолжил официальное представление.

– А это Ударник, – сказал он, указывая на рыжебородого.

– Понятно, твоя уличная кличка, – сказала Кики.

– В самом деле, это характер моей работы, – сказал Ударник с мальчишеской и лишь чуть сумасшедшей усмешкой.

Макканн продолжил:

– Теперь, так как ты хочешь выполнить свой патриотический долг перед СевероЗападной Республикой, помогая нам, я не думаю, что покойный мистер Джиллис говорил тебе что-нибудь о партии товара для нас, что у него была?

– Э-э, вроде оружия или взрывчатки? – спросила Кики. – Я догадываюсь, что это то, в чём вы заинтересованы, но я всегда считала Ленни неспособным влезть в такое опасное дерьмо. Но и тогда я всё равно никогда не приняла бы его за одного из вас, ребята, – заключила она.

– Он и не был одним из нас, – подтвердил Макканн. – Ленни Джиллис был тем, кем и казался, – мелким уголовником и не слишком удачливым. Но, к сожалению, революционерам иногда не приходится быть слишком разборчивыми с кем иметь дело. Нет, это не оружие или боеприпасы. Я уверен, что для тебя не будет сюрпризом, что Джиллис также вёл крупную торговлю краденым?

– Я отсидела четырнадцать месяцев в «Кофи Крик» после того как сорвалась одна из его мелких сделок с краденым, так что меня это совсем не удивляет, – сухо ответила Кики.

– Мы узнали из разных источников, что у Ленни оказалось кое-что из украденного на военном заводе в Сиэтле, – сказал Макканн. – И пришли сюда сегодня вечером, чтобы купить у него кое-какие вещи, но теперь у нас нет ни Ленни, ни товара, а конверт с деньгами прожигает дыру в кармане. Когда ты была рядом в его стрип-баре, ты не заметила какого-нибудь пакета или, может, коробки, конверта, чего-нибудь похожего? Меньше хлебницы, что можно засунуть в портфель, а?

Кики заметила, что за одним из заплесневелых и поломанных кресел в квартире стоял портфель.

– Нет, – покачала она головой. – Но я знаю, где здесь он прятал свой горячий товар. Говоришь, эта штука, что ты ищешь, маленькая, вроде наркотиков? Такого размера? Посмотри под телевизором.

Она показала на домашний развлекательный центр. Под центром был выдвижной ящичек с прорезями для ДВД-дисков. Второй мужчина вытащил его.

– Ничего, кроме порно, – заметил он брезгливо.

– Нет, он выдвигается дальше, – подсказала Кики. – Вытяни ящик полностью.

Ударник так и сделал.

– Теперь засунь руку обратно и посмотри, нет ли там чего-нибудь.

Ударник засунул руку подальше внутрь корпуса и вытащил большой, тяжёлый и мягкий почтовый конверт. Разорвал его и высыпал содержимое на журнальный столик. Кики увидела несколько маленьких, квадратных и прямоугольных чёрных предметов.

– Это то, что вы ищете? – спросила она.

– Вот именно, – сказал Макканн, держа в руках одну из этих штуковин, похожих на детали из конструктора «Лего».

– Слушай, ты не застрелишь меня, если я спрошу, что это такое? – не удержалась от вопроса Кики, но её сердце ушло в пятки от чувства опасности.

– Компьютерные схемы и микро-платы, – сказал Макканн, любуясь ими. – Очень специальные. Полностью пластиковые. Никаких металлических проводников, вообще без металлов в их составе. Я не скажу тебе, зачем они нам нужны, но достаточно того, что эти малышки могут проходить через металлоискатели.

– Ого, а и я не знала, что можно делать такие штуки, – сказала Кики, широко раскрыв глаза, и с выражением восхищения на лице.

– Чёрт! – сказал Маккаферти в фургоне наблюдения. – Сто процентов, это те Пятые и Шестнадцатые схемы, украденные на заводе «Боинга» в Сиэтле в прошлом месяце! Кремниевые микропроводники, кристаллы и платы, полный набор, самые совершенные! И ты допустишь, чтобы эти фашисты-психопаты ушли с ними, Лэйни? Если шеф не распнёт тебя, это сделает ФБР!

– Мы должны пойти на этот риск, Энди, – произнесла Мартинес ровным голосом, зная, что тот был прав, и если она не сможет убедить начальство в своей правоте, то станет собирать деньги на платной стоянке.

– Как ты не понимаешь? Эта маленькая татуированная тёлка уже узнала кое-что нам неизвестное. Она – золотая жила, и мы должны продолжать разрабатывать её всё глубже и глубже!

В квартире Макканн открыл свой портфель, положил конверт внутрь, и достал другой, поменьше. Вытащил из него несколько пачек стодолларовых купюр и передал ей.

– Я просто предполагаю, что, ты, видимо, наследница Ленни, – сказал он Кики. – Договор был на двадцать штук. Убедись, что здесь всё.

Кики криво усмехнулась и осторожно подвинула деньги обратно к нему.

– По-моему, это было испытание, – сказала она – Держи их. Я имею в виду, ну, товарищ Смит. Я действительно хочу помочь вам и, может, когда-нибудь буду жить в собственной стране, где смогу быть не только белой рванью.

– Превосходно! – выдохнула Лэйни с надетыми наушниками в фургоне.

– Ну, теперь я пойду, – сказала Кики. – Мне надо поймать автобус. Если я выйду из дома без пули в спину, то буду считать, что подхожу вам, ребята. Позвоните мне, а тот, кто позовёт меня, пусть назовётся мистер Смит, и я пойму, что он от вас.

– Не могу обещать, – ответил Макканн. – Это не ко мне. Ты понимаешь, что мы должны тебя проверить?

– Ну, хорошо, когда проверишь, то поймёшь, что я не подарок, – серьёзно произнесла она. – Я не стану пытаться скрыть или утаить что-нибудь. Моё прошлое довольно дерьмовое.

– Иди, и, может, твоё будущее будет лучше, сестра, – сказал Ударник.

И тут Кики сорвалась. Она забылась и фыркнула на него:

– Я тебе не сестра!

– Да-да, мэм, на самом деле, ты – сестра, – убеждённо сказал Ударник. – Ты просто ещё об этом не знаешь.

– Ну, я считаю себя расисткой, – призналась Кики. – Боже мой, ну как можно вырасти, там, где жила я, и не стать ею?

– И кто же такой, по-твоему, расист, мэм? – спросил Макканн.

– Э-э, белый человек, который ненавидит ниггеров? – предположила Кики.

– Нет, это распространённое заблуждение. Ненависть не имеет ничего общего с расизмом, – серьёзно проговорил Макканн. – Один из наших старых вождей, пастор Боб Майлз, много лет назад дал самое лучшее определение расизма. Расист – тот, кто знает, кто он.

– Я не могу честно сказать, что знаю, кто я, – призналась Кики.

– Тогда мы покажем тебе, – сказал Ударник. – Теперь разбегаемся. Ты с главного. А мы уйдём через чёрный ход. Жди звонка. Может пройти какое-то время, но ты жди.

Кики повернулась и вышла из квартиры. Вышла из дома и пошла к автобусной остановке, под уличным освещением, чтобы эти двое наверняка увидели её там. Через минуту или чуть позже, тёмный «форд» седан проскользнул мимо остановки, и она не заметила, были в нём двое мужчин или нет, но они там были.

Кики простояла там почти пять минут, пропустив один автобус, пока рядом с ней не остановился фургон модели «пэсифик пауэр», и не открылась боковая дверь. Потом Кики вошла внутрь и рухнула в истерике, её рвало от ужаса после близкой встречи со смертью. Мартинес непритворно попыталась утешить Кики и вытерла ей рот бумажным полотенцем. Теперь Кики стала ценным объектом.

Тёмный «форд» вёл доброволец Джимми Уинго, он же Ударник, а Макканн набрал номер мобильного телефона. Ответил мужской голос.

– «Авто Мак» и «Кузовной цех», – проговорил человек, который был одним из добровольцев, сидевших вдвоём за несколько кварталов сзади в машине сопровождения.

– Привет, Джоуи, те тормозные колодки к «тоёте», наконец, пришли, – сказал Макканн.

Доброволец Ван Гелдер, чьё имя было совсем не Джоуи, понял, что микросхемы у них.

– Наконец-то! – воскликнул он. – Сможешь первым делом доставить их сюда с утра?

– Ну, не уверен: небольшая проблема с графиком на завтра, – сказал Макканн. – Сделаю всё, что смогу. Посматривай завтра утром, и они будут там, как получится, всё, что я могу тебе сказать.

– Хорошо, – сказал Ван Гелдер. – Приятного вечера.

– Тебе тоже.

Макканн только что сказал Ван Гелдеру, что кое-что пошло не так, и он должен держать ухо востро, поэтому две группы добрармейцев встретились в запасном конспиративном доме вместо первоначально запланированного. Им потребовалось два часа в объезд, чтобы добраться по загородной дороге до другого жилого квартала в округе Клакамас.

Там их ждал лейтенант Уэйн Хилл из Третьего отделения разведслужбы Добрармии. Он выбрал кличку «Оскар» с мрачным намёком на сионистскую книгу и фильм «Список Шиндлера». У Хилла тоже был список. Это был стройный и красивый мужчина лет тридцати со светло-пепельными волосами, голубыми глазами и классическим орлиным спокойствием северянина. Хилл был наследником одной из самых богатых семей старой финансовой аристократии Вирджинии, член общества «Фи-бета-каппа» как выпускник Джорджтаунского университета, абсолютно преданный и аскетичный национал-социалист, уже пользующийся репутацией одного из самых опытных террористов Добрармии. Он кочевал между бригадами, обучая бригадных офицеров разведки и устраняя сложные неприятности, а иногда резал и душил их. Всё связанное с супер-микросхемами относилось к его неотложным задачам.