Текст книги "Альда. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Геннадий Ищенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 124 страниц)

Глава 23

– Ради всех богов, не уходи! – схватила его за руку девушка. – Ты сказал, что мой плач рвет тебе душу. Значит, она у тебя еще есть, в отличие от всех остальных в этом замке. Тебе надо быстрее бежать из этого змеиного гнезда. Они отберут твою душу, заставят сделать какую-нибудь мерзость, и потом ты это будешь повторять делать и дальше изо дня в день. Я же чувствую, что ты хороший, что ты хочешь мне добра. Если у тебя нет денег, я отдам свои драгоценности. Беги отсюда быстрее! Только, – она на мгновение запнулась. – Подари мне хоть ненадолго немного радости и тепла. Пусть и в моей жизни будет хоть что-то хорошее. Я так завидовала этой бесстыднице Ларе, когда она орала на весь замок! Если ты мне откажешь, останется завтра забраться на башню и броситься на камни вниз головой!

В ее голосе было столько горя, что парня пробрал озноб.

«А ведь она сделает, что говорит – внезапно совершенно ясно понял Салан. – Чем бы ни были вызваны ее слова».

– Или ты уже не сможешь этого сделать после сегодняшнего? – со страхом в голосе спросила девушка.

Он ничего не ответил, но она сама прочла ответ в его глазах и просияла:

– Ты можешь, и тебе меня жалко! Пусть хоть так, если нет любви. Хоть тень человеческого чувства, и можно будет жить дальше хотя бы воспоминаниями о случившимся!

– Глера, ну что вы такое говорите, разве так можно?

– Повтори мое имя еще раз! Когда ты так говоришь, у меня тает сердце. Салан, почему нельзя? Чем я хуже этой Лары?

– Вы гораздо лучше, именно поэтому я не могу…

– Ты отказываешь мне в такой малости? – следы былой радости полностью исчезли из ее глаз, плечи затряслись, и она снова зарыдала.

– Боги, Глера! – парня пронзило такое ощущение нежности и сострадания к этой девушке, что он сделал то, чего делать не собирался – обнял ее и начал гладить ладонью шелк ее волос. Девушка сразу перестала плакать и вцепилась в него, как утопающий в протянутую руку.

– Пойдем ко мне, – зашептала она, против воли рождая у него желание. – Это совсем рядом! Ну что тебе стоит? Я же вижу, что ты ко мне неравнодушен! И в трапезной ты все время не сводил с меня глаз! Твои взгляды бросали меня в жар, именно потому так горько было, когда вы с Ларой…

– Извини, я не хотел, но она просто навязалась…

– Я ее знаю, не надо больше об этом, поцелуй меня!

Он промедлил, и она сама нашла его губы и прикоснулась к ним, не зная, что делать дальше. Он поцеловал Глеру, которая в ответ застонала и прижалась к нему всем телом. Подхватив девушку на руки и уже ни о чем не думая, он занес ее в свою комнату и уложил на кровать. Этой ночью Салан был особенно нежен и сдерживал себя изо всех сил, стараясь дать девушке все, на что был способен.

Когда все наконец закончилось, и он немного пришел в себя, счастливая девушка обхватила руками его плечи, наклонила свое лицо к нему, обдав водопадом волос, и прошептала с радостью и надеждой:

– Теперь ты только мой! Никому никогда не отдам! Салан, увези меня отсюда! Давай убежим далеко-далеко!

– А как же семья?

– Какая семья? – с горечью усмехнулась Глера. – Нет у меня семьи. Моя мать вздорная и эгоистичная женщина. На всем свете она любит только своих сыновей, даже свою грудь им давала. А меня сразу же отдали кормилице и забыли. Отец в моей жизни принимал самое минимальное участие, когда зачал меня в утробе матери. Да, они заботились, чтобы я была одета и обута и своим видом не позорила семейство Рабек, мне даже нанимали учителей, чтобы я по глупости или незнанию не ляпнула что-нибудь неподобающее. А на день рождения кидали мне на столик какую-нибудь драгоценность, как собаке бросают кость. Братьям я тоже не нужна. Альт мне сразу дал понять, что знаться со мной не желает. Пока Вельт был маленький, мне разрешали с ним возиться. Потом мы даже недолго дружили, пока мать не объяснила ему, что дружить с девчонками не подобает, что они совсем для другого… Моей подругой была замечательная девушка – дочь одного из наших соседей. К несчастью, мой отец положил глаз на его имение. Сам шевалье упал на охоте с лошади и сломал шею, а его старшего сына убили разбойники. О том, что стало с моей подругой, я боюсь даже думать. И такого за моим отцом водится немало. Мой отец – чудовище, Салан! Во время мятежа он обобрал всех дворян в графстве, якобы для помощи королю, одновременно направив гонца Мартину с уверением в помощи и поддержке. Надо ли говорить, что король не увидел этих денег, а герцог так и не получил обещанной помощи? И так во всем. Соседям многое известно, о многом они могут догадываться. Но все молчат из страха перед графом. А с тем, кто осмеливается что-то сказать против, случаются всякие неприятные вещи. Мой старший брат с компанией своих приятелей ни в чем не знали удержу и натворили такого, что отец серьезно боится разборок со стороны нового герцога. Он даже мать с младшим сыном хочет отправить к деду. Обо мне, конечно, речи не было. А теперь он будет убивать тех, кто, по его мнению, может быть опасен, и делать это, скорее всего, придется именно тебе. А откажешься, убьют и тебя.

– Значит, ты не любишь отца?

– Я его ненавижу, а за Риту убила бы собственными руками, если бы могла!

– А если это сделаю я?

– Я тебя слишком люблю, чтобы потерять!

– А если я это сделаю так, что на меня не падет подозрение?

– Я не знаю, как такое можно сделать, но помогу, чем смогу. Только увези меня отсюда! Я больше не могу жить среди этих чудовищ, притворяющихся людьми, ловить на себе презрительные или сочувствующие взгляды прислуги и ждать, когда отец решит продать или подарить меня нужному ему дворянину. Мне уже пятнадцать лет, Салан!

– А если я не тот, за кого себя выдаю? Если я вовсе не дворянин?

– Разве для меня ты от этого станешь хуже? Скажи, ты ко мне как относишься? Я тебе хоть немного нравлюсь?

– Кажется, я впервые в своей жизни влюбился, – честно ответил он то, что чувствовал.

– Я так рада! – засмеялась Глера, тесно к нему прижавшись и ловя ртом его губы.

– Не сейчас. Извини, но я совершенно пуст. Давай сейчас оденемся, сделаем все, что нужно и до утра расстанемся. Никто не должен знать, что между нами что-то есть.

Они быстро надели одежду и вышли в коридор.

– Нам надо пройти в трапезный зал, – сказал Салан. – Как это сделать, чтобы не попасться охране?

– Какая охрана? – удивилась Глера. – Пост есть только возле покоев отца, и один стражник дежурит в коридоре у дверей матери и Вельта. А слуги сейчас все спят, даже повара, слишком рано еще.

– Тогда давай ты пойдешь вперед, а я шагах в тридцати сзади. Если тебя все же кто-то встретит, то никто ни в чем не заподозрит, и вопросов задавать не будут. А я успею укрыться в одной из стенных ниш. Они у вас здесь почему-то повсюду.

– Это все дед моего отца, – тихо засмеялась Глера. – Он строил этот замок и считался большим любителем скульптуры, а, может быть, им и был. Раньше во всех нишах стояли скульптуры, которые он приволок из военных походов и купил у имперских купцов.

– Разве они торгуют скульптурами? – удивился парень.

– Обычно нет, эти привезли под его заказ. Ладно, я пошла.

За все время пути им никто не встретился, дверь трапезного зала была открыта.

– Как часто чистят стул твоего отца?

– А зачем его чистить? Чистят столы и моют посуду, а стул могут чистить, если кто перепил и излил содержимое желудка или опрокинул вино. Но такого у нас уже давно не было. Отец не любит пьяниц. Пока был дома старший брат, вино к обеду вообще не подавали, и отец пил его у себя.

– Очень хорошо, что здесь мягкая обивка, – Салан ненадолго наклонился над стулом графа. – Все, можем уходить.

– Что ты сделал?

– Закрепил в обивке рыбную косточку, смазанную ядом. Укол будет слабым, а граф наверняка посчитает это случайностью. Вчера за обедом была рыба. Ее у вас часто подают?

– Где-то раз в три дня. Отец ее, кстати, любит. Как быстро действует яд?

– Очень быстро. У человека просто отказывает сердце. На обычное отравление это совершенно не похоже. У вас врач есть?

– Конечно. Отец его специально поселил в замке из-за матери. Она очень трепетно относится к своему здоровью.

– Как ты думаешь, как она отреагирует на его смерть?

– А тут и думать нечего. Она придет в ярость и будет искать виновного. А вообще все будет зависеть от завещания графа. Раньше оно было на Альта, но, по слухам, не так давно отец переписал его на Вельта.

– Тогда тебе надо будет сделать следующее…

Несмотря на ночные бдения, проснулся Салан довольно рано и до прихода служанки успел привести себя в порядок. Время до завтрака еще было, и служанка, сделав вид, что забыла его вчерашнее поведение, стала активно заигрывать с парнем с целью довести свои шалости до известного финала. В его планы такое не входило, да и подло было по его понятиям забавляться с другой, после того, что у него было с Глерой. Ловко уклонившись от близкого контакта, он выскочил в коридор, оставив недовольную девицу заниматься уборкой комнаты. В трапезный зал он шел не торопясь, с таким расчетом, чтобы прийти туда одним из последних. Переглянувшись с Глерой, он занял свое место за столом. Поприветствовав всех и получив в ответ нестройное многоголосое пожелание здоровья и долгих лет, граф опустился на свой стул и досадливо поморщился от укола. Немного приподнявшись, он пошарил рукой в больном месте и, прихватив пальцами, вытащил из штанов рыбную кость и бросил ее на пол. Пробурчав что-то по поводу нерадивых слуг, граф налил себе в кубок вина, не торопясь его выпил и принялся за еду. Все остальные тоже начали есть. Некоторое время ничего не происходило, слышалось только чавканье и звон посуды. Внезапно граф откинулся на стуле, отшвырнул на стол ломоть мяса и рванул рукой ворот камзола так, что на пол полетели пуговицы. Его лицо налилось бледностью, рот судорожно пытался открыться то ли что-то сказать, то ли просто вдохнуть воздух. В следующее мгновенье он ничком упал лицом на блюдо с нарезанным мясом, опрокинув на пол стоящий рядом пустой кубок. Звон упавшего кубка слился с испуганным криком графини. К графу подбежал управляющий, приподнял его тело и облокотил на стул. Широко раскрытые остекленевшие глаза графа не оставляли никакого сомнения в том, что их обладатель мертв, но Эрик все-таки приложил пальцы к виску своего господина, немного подержал и сказал то, что и без него всем было уже ясно:

– Граф мертв!

– Его отравили! – с исказившимся от гнева и страха лицом закричала графиня. – Где слуга, который разливал вино? Немедленно приведите!

Растерянные придворные притащили пожилого слугу, которого заставили тут же пить вино из кувшина, откуда наливал себе граф. Слуга пил с обреченным видом, пока не выпил все. Некоторое время все ждали, но выпивший умирать не собирался, проявив только признаки сильного опьянения.

– Он принял противоядие! – закричала Ольма. – Его надо казнить!

– Может быть, вначале допросить, кто ему велел это сделать? – благоразумно предложил кто-то из придворных.

– Да, сначала допросить, а потом непременно казнить!

– Давайте позовем врача, – предложила Глера. – Может быть, он нам скажет, отчего умер отец?

– Да, надо позвать врача, – ухватилась за это предложение графиня. – Почему, кстати, его не было за завтраком?

– У врача несварение и ему готовили на кухне отдельный завтрак, – пояснил управляющий.

– Он тоже в сговоре! – опять закричала графиня. – Врач дал слуге яд!

– Надо все-таки его сначала позвать и выслушать заключение, – с настойчивостью, которой от нее никто не ожидал, сказала Глера. – А потом уже будем решать. Уважаемый, Эрик, пусть быстрее приведут врача.

Графиня замолчала, почти со страхом глядя на дочь, и не стала мешать управляющему, когда тот направил одного из слуг за врачом. Вскоре тот прибыл и сразу занялся осмотром тела графа.

– Слуга выпил вино из того же кувшина? – спросил он.

– Да, – ответила Ольма. – Но противоядие…

– Никакое противоядие не снимет все симптомы отравления, если сразу принять большую порцию яда. Ваш муж отпил совсем немного вина и почти сразу же умер. А слуга вылакал почти полный кувшин, и только мертвецки пьян.

Слугу действительно развезло, ноги его уже не держали, и, положенный на пол, он моментально заснул.

– Никаких признаков отравления я вообще не вижу, – категорически заявил врач. – А если не верите мне, можете послать в город за кем-нибудь из моих коллег. Они вам скажут то же самое. Скорее всего, у графа просто не выдержало сердце. В последнее время он мне на него жаловался.

– И что же делать? – беспомощно спросила графиня, все остатки уверенности которой бесследно испарились.

– Я думаю, – предложила Глера. – Что лишним стоит вообще покинуть этот зал. Пусть отец пока побудет здесь, а уважаемый Эрик чуть позже отдаст распоряжения слугам готовиться к похоронам. Матушка, отец ведь оставил завещание?

– Да, но…

– Вот давайте и посмотрим, что в нем написано. Пройдем в кабинет, и там будем решать, что делать дальше. Кроме членов семьи, думаю, надо пригласить управляющего и помощника капитана стражи. И отдать ему распоряжение пока на всякий случай никого из замка не выпускать.

– Да, так все и сделаем, – подтвердила Ольма, бросив на дочь удивленный взгляд. – Вы слышали, Эрик? Отдайте мой приказ Краю, после чего оба поднимитесь в кабинет мужа. Мы вас там будем ждать. Всем прочим, кроме слуг покинуть зал. Кто остался голоден, может взять еду в свои комнаты. Слугам здесь все убрать.

Она величественно поднялась со своего места и, взяв за руку заплаканного сына, повела его к выходу, жестом пригласив Глеру следовать за собой.

Салан, как и многие другие, прихватил с собой блюдо, на которое навалил всего понемногу, и отправился в свою комнату. Все прошло так, как он и предполагал и, если Глера и дальше будет играть свою роль так же безукоризненно, то и закончиться все должно наилучшим образом.

Ольма пропустила детей в кабинет мужа, зашла сама и повернулась к дочери:

– Сегодня ты не перестаешь меня удивлять. По-моему, ты была единственной, кто сохранила самообладание.

– Отец никогда меня не любил, – пожала плечами Глера. – Заботился, и за эту заботу я ему благодарна. С его смертью я, в отличие от многих других, ничего не теряю. Что меня кому-нибудь продал бы отец, что это сделаешь ты, разницы для меня в этом нет никакой.

– Ты очень откровенна.

– Не вижу смысла притворяться. Ты знаешь, что в завещании?

– Конечно. Муж все завещал Вельту. О вас с Альтом в завещании ни слова.

– Ну насчет себя я и не рассчитывала, а Альт сам во всем виноват. Но для семьи это очень хорошо.

– Почему?

– Если на меня все махнули рукой, это не значит, что я ничего не вижу и не слышу. Отец боялся проверки своих дел со стороны герцога. И, видимо, его опасения имели какое-то основание, помимо выходок Альта. Теперь с его смертью никаких таких претензий к нам не будет. Раз отец завещал все Вельту, а он еще четыре года не сможет вступить в права наследования, то либо герцог своей волей назначит ему своего опекуна, либо таким опекуном станешь ты.

– Пожалуй, я повременю тебя кому-нибудь отдавать. Ты мне и самой еще пригодишься. Как думаешь, что нужно сделать, чтобы он выбрал меня?

– Конечно, доказать свою верность. Отец во время мятежа собрал большую сумму денег со всех дворян графства для помощи королю, но деньги и поныне здесь. И все об этом знают. Наверняка, знает и герцог. Лучше вернуть их самим, чем дожидаться, пока для этих целей он пришлет своего человека. При этом можно некоторую часть оставить себе, как вознаграждение за хлопоты. Пошлешь к герцогу гонца с известием о смерти отца с копией завещания и собранными деньгами. Уверена, что он вернется с нужным решением.

– Умно, – признала мать. – Кого пошлем? Может быть, того юношу, которого муж нанял перед смертью? Он ведь вроде служил у герцога?

– Я бы его как раз по этой причине не посылала бы. Он, как говорил отец, очень опытный боец и грамотный офицер, но покинул армию герцога не совсем по своей воле и будет для нас не лучшим гонцом.

– Это когда он тебе такое говорил? – с подозрением спросила мать.

– Вчера после обеда. Меня этот юноша заинтересовал, я и спросила.

– А он?

– Засмеялся и сказал, что рад, что я наконец-то начала интересоваться мужчинами. Еще сказал, что он командовал у герцога сотней и ушел со службы из-за дуэли, которые в армии категорически запрещены. Отцу Салан очень понравился, и он хотел приблизить такого человека к себе.

– Тогда кого же?

– Я бы послала Края с хорошей охраной, а пока в замке других офицеров нет, поручила бы дружину Салану.

– Отдать охрану замка в руки нового человека? – с сомнением произнесла графиня.

– А что тут такого? Отец его проверил, а в преданности дружины сомневаться не приходится. Для нас сейчас важно, чтобы тебя утвердил герцог. Кто лучше Края сможет такое сделать и не сбежит с золотом?

– Пожалуй, ты права. Так и сделаем.

– А вот и Край с управляющим, – заслышав шаги, сказала Глера.

В дверь постучали и после разрешения графини вошли растерянный Эрик и хмурый Край.

– Господа, – сказала графиня. – Мой муж и ваш господин внезапно скончался от слабости сердца. Вам, Эрик, надлежит все приготовить для торжественных похорон, которые состоятся завтра утром. А вы, Край, сегодня же должны выехать к герцогу с теми документами, которые я для вас подготовлю. Еще вам придется отвезти ему большую сумму денег, которые муж собрал для борьбы с мятежом, для передачи королю. Поэтому возьмете с собой достаточно охраны. На время своего отсутствия дружину передадите шевалье Салану. Все ясно?

Лицо Края стало еще мрачнее.

– Разумно ли…, – начал он.

– Мои приказы здесь обсуждать не будем! – отрезала графиня. – Я вас посылаю не просто передать бумаги. Надо добиться, чтобы до совершеннолетия сына я была его опекуном. Или вы хотите видеть здесь человека герцога? Я так и думала, что вам такое не понравится. Эрик, пришлите ко мне секретаря мужа и казначея. Вам Край надо немедленно готовиться в дорогу, да еще и ввести в курс дел шевалье Салана. Так что поспешите.

– Ну и как Край отреагировал на твое назначение? – спросила Глера у Салана пару часов спустя. – При графине он своего недовольства не скрывал.

– Мне он не только высказал свое недовольство, но и предупредил, что в дружине есть лично преданные ему люди, которые за мной присмотрят. Ладно, это все уже неважно. Главное это то, что у нас все получилось. Завтра похороним твоего отца, после чего возьмем пару охранников и поедем прогуляться в окрестностях замка. А там избавимся от опеки и едем в Горск. У меня на постоялом дворе кое-какое снаряжение и две прекрасные лошади. Изменим тебе внешность, ну и мне заодно. Пусть после этого ловят сколько угодно.

– Будь осторожен с моей матерью. Кажется, она положила на тебя глаз. Боюсь, что свою служанку ты больше не увидишь. Мне она тоже посоветовала держаться от тебя подальше.

– Ну и ну! Такое впечатление, что в вашем замке больше нет мужчин. Надеюсь, она не потянет меня в свою постель в первую же ночь после смерти мужа?

– Кто ее знает? Может быть, наоборот решит искать у тебя утешения? Утешь ее в таком случае, как умеешь. Я как-нибудь такое перетерплю. Иначе нам с тобой отсюда не выбраться.

К его счастью графиня решила не форсировать события, а назойливую служанку сменил пожилой слуга, который только убирал в покоях и ни на чье внимание не претендовал. Поэтому Салан отлично выспался, жалея только о том, что рядом нет Глеры. Утром завтрак прошел в полном молчании, и придворные встали на этот раз при появлении графини с сыном. Почти сразу же состоялись похороны, которые представляли собой прощание всех с покойным графом, с последующим заключением покойника в фамильный склеп. Соседей созывать не стали, и все прошло быстро и буднично.

– Приготовь мне пару надежных парней, – сказал Салан высокому мрачному детине, который в дружине отвечал за дежурную стражу. – Леди Глера хочет совершить конную прогулку, а я решил составить ей компанию.

– Но госпожа графиня запретила…, – начал возражать здоровяк.

– Запрет на выезд за пределы замка давался на время до похорон графа. Теперь он снят, и кого можно отпускать, а кого нет – решаю только я. Есть возражения? Нет, вот и исполняй.

Тепло одетые по зимнему времени, Салан с Глерой в сопровождении двух головорезов выехали за ворота замка. Охранники держались настороженно, не сводили с парочки глаз, и со стороны такую охрану любой бы принял за конвой.

– Не будем месить грязь на дороге, – громко предложил Глере парень. – Лучше проедемся вон к тому лесу. Он достаточно редкий, а волков так близко от жилья опасаться нечего.

– Как скажите, шевалье, – покладисто согласилась девушка.

– Отъедете от нас шагов на сорок и следуйте на таком расстоянии, – приказал охране Салан. – Давайте поторопим коней, леди, а то до леса нам еще ехать и ехать.

Они подняли коней в галоп и довольно быстро достигли окраины леса, состоящего из высоких редко стоящих сосен с раскидистыми кронами.

– Подъезжайте ближе! – крикнул охранникам Салан, и они охотно приблизились только для того, чтобы тут же откинуться в седлах с ножами в горле, которые он метнул с обеих рук.

Освободив нервничающих лошадей от трупов, Салан взял их на повод и вместе с Глерой поспешил объехать замок лесом. Ехать пришлось долго, прежде чем они удалились достаточно далеко, чтобы не быть увиденными со стен замка. После этого, отбросив всякую осторожность, погнали коней с целью вывести их на дорогу, ведущую в Горск.

Продукты на телегах крестьяне привозили только рано утром, а время купеческих караванов еще не наступило, поэтому при их появлении из караулки южных ворот города не высунулась ни одна морда. Денег с въезжающих всадников не брали, а пустым любопытством, да еще в такую мерзкую погоду, стражники Горска не страдали. Беглецы быстро добрались до постоялого двора, где Салан нашел конюха и приказал срочно седлать его лошадей, а заодно накормить еще двух. Серебряная монета произвела волшебное действие, казалось, у конюха выросла еще одна пара рук. Зайдя внутрь заведения, Салан сразу же нашел хозяина.

– Уважаемый, я вынужден съехать раньше. Своих денег я с вас назад требовать не буду, но взамен попрошу набрать в пару сумок всякой снеди в дорогу.

Он обнял Глеру и, сопровождаемый понимающей ухмылкой хозяина, повел девушку к себе наверх.

– Отдохни пока, – показал он ей на кровать. – А я все соберу. Сумку со своими драгоценностями можешь положить, никуда она не денется.

– Может быть, отдохнем вместе? – умоляюще спросила Глера.

– Я этого хочу не меньше тебя, – сделав над собой усилие, сказал парень. – Но нет у нас на это времени. И силы надо поберечь, в ближайшее время они нам понадобятся все без остатка.

– На тебя не повесят убийство отца?

– Нет, этого я не боюсь, – ответил он, быстро убирая и упаковывая вещи. – Твоя мать послала герцогу официальное письмо, в котором признала, что его смерть явилась результатом слабости сердца. О том же было объявлено всем соседям, к которым после похорон отправили гонцов. Все переиграть она уже не сможет. Я бы вообще не опасался погони, если бы не ее внезапно вспыхнувшая страсть. Я ее оскорбил, предпочтя графине ее дочь. И вот этого она мне не простит. Поэтому надо как можно быстрее покинуть графство. Как долго ты можешь держаться в седле?

Езда на лошади – это то немногое, что я умею делать хорошо. Конные прогулки это, пожалуй, единственное мое развлечение. Летом я по полдня не вылезала из седла.

– Вот и прекрасно. Сейчас выедем на тракт и поедем на юг. Я неоднократно говорил, что собирался на побережье, и это должны были запомнить. Так что в первую очередь искать нас будут на севере. Продуктами я запасся, сменные лошади у нас есть. Лишь бы ты выдержала. На постоялые дворы заезжать пока не будем, первый городок вообще пропустим, а во втором есть у меня один адрес, там и переночуем. А завтра пересечем границу графства, и дальше можно вообще ничего не опасаться. У меня есть бланки подорожных с печатью герцога, впишу туда вымышленные имена и титулы, и спокойно поедем со всеми удобствами. Только придется и тебе, и мне немного подправить внешность на случай, если все-таки встретим кого из знакомых.

– А ты правда не дворянин? По речи и манерам незаметно.

– Правда. Но совсем недавно мне обещали дворянство. Графиней тебе не быть, но женой благородного шевалье будешь. Выпадет время, я тебе о себе все расскажу. Ладно, отдых закончился, пора в путь.

Первые полдня прошли более или менее нормально, но когда они миновали небольшой городок, о котором говорил Салан, Глера начала уставать, а еще через пару часов пошел дождь, и волей-неволей пришлось остановиться на первом же постоялом дворе.

Хозяин заведения им искренне обрадовался.

– Проходите господа, сейчас для вас подготовят комнату, а повар приготовит ужин. Ездить с девушкой в такую погоду! Так недолго и заболеть. Вам госпожа надо хорошо прогреться. Сейчас для вас нагреют горячей воды, и жена поможет помыться. О лошадях не беспокойтесь, у меня хороший конюх.

– Кроме нас есть постояльцы?

– Были, но утром съехали. Сейчас больше нет никого, кроме вас.

Салан отвел хозяина в сторону.

– Понимаете в чем дело, любезный хозяин, нам очень нужно, чтобы о нашем пребывании все дружно забыли. Это дело касается важных персон, и может быть очень опасным, если вы или кто-то другой о нас проболтаетесь. За сведения о нас вам могут обещать немало денег. Уверяю, что это все обман. Единственное, что вы сможете получить – это стальной клинок под ребра. Так и намного дешевле, и болтать не будете. Сейчас для вас пока никакой опасности нет, а утром мы вас покинем. За молчание я заплачу вам тройную цену, за болтовню гарантированно обещаю неприятности. Ваше решение?

– Я буду нем, как рыба и слугам накажу.

– Правильное решение. Скажите, я могу у вас купить какое-нибудь платье для девушки? Дело в том, что мы выезжали в спешке, и у нее совсем нет сменной одежды. Даже после вашей горячей воды переодеться не во что.

– Не извольте беспокоиться! Сейчас все быстро организуем.

Все действительно организовали быстро. Замерзшую Глеру жена хозяина помыла горячей водой, растерла и надела на нее одно из своих платьев. Грязный костюм отправился в стирку с обещанием высушить к утру. Салан как мог отмылся оставшейся в бочке после девушки горячей водой и почистил одежду. Съев очень вкусный горячий ужин, они поднялись в небольшую, но уютную комнату с широкой кроватью, где уже были сложены все дорожные сумки.

– Глаза просто закрываются, – пробормотала девушка. – Кажется, я себя немного переоценила.

– Раздевайся и ложись.

– А ты?

– Я тоже сейчас лягу, только составлю подорожные, чтобы этим не заниматься завтра утром.

Глера стянула с себя платье хозяйки и нырнула под одеяло. Через несколько минут она уже спала, свернувшись калачиком и слегка посапывая простуженным носом. Салан закончил заполнять подорожные, на которых стояла печать канцелярии герцога, стянул с себя верхнюю одежду и тоже забрался в кровать. От вида лежащей рядом девушки сердце парня плавилось от нежности и любви. Он убрал ей с лица волосы, плотнее укрыл одеялом и, укрывшись сам, провалился в сон. Утром его разбудили руки подруги, которые без лишней скромности пытались избавить его от остатков одежды. Надо было быстрее трогаться в путь, но Салан не смог устоять, и они некоторое время провели, наслаждаясь друг другом. Раскрасневшаяся и довольная Глера почувствовала зверский аппетит, и приготовленный поваром завтрак был сметен в два счета. Расплатившись с хозяином и вернув платье, они вскочили на уже оседланных лошадей и продолжили путь.

То ли погоня действительно отправилась на север, то ли никакой погони вовсе не было, и графиня махнула рукой на сбежавшую дочку и несостоявшегося любовника, но, похоже, все меры предосторожности, предпринятые Саланом, были излишни: никаких признаков того, что их кто-то ищет, они не обнаружили.

– Можно было меня так не разукрашивать, – сказала Глера, рассматривая свое изображение в небольшом зеркале, висевшем в комнате, которую они сняли на постоялом дворе в Литецке. – Хорошо еще, что до волос не добрался.

Салан улыбнулся, вспомнив свое предложение сделать ее мальчишкой, обрезав волосы, и последовавшую реакцию на это предложение.

– Все уже позади, – сказал он. – Переночуем и завтра до обеда уже будем в столице.