Текст книги "Между честью и истиной (СИ)"
Автор книги: Эгерт Аусиньш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 38 (всего у книги 69 страниц)
Сержант переступил с ноги на ногу и дернул ртом, но ничего не сказал.
– Разрешите вопрос? – сказала я, очень надеясь, что с голосом все в порядке. Губы стремительно немели, как всегда, когда я нервничала, но долго разговаривать со мной он все равно не стал бы. В отличие от Агнис дистанцию он блюл свято и никогда не упускал возможности напомнить нам, что мы второй сорт по сравнению с ним.
– Разрешаю, – кивнул он снисходительно.
Я уже пожалела, что не выстрелила в него нахрен сразу, едва услышав его идею. Уже было понятно, что от разговора толку не будет, но попытаться-то я могла.
– Господин маг, – спросила я, – а ничего, что мы на границе зоны отчуждения и по приказу наместника тут уже не колдуют?
Он посмотрел на меня со снисходительным удивлением, как на говорящую собаку.
– Конечно, ничего. Во-первых, польза многократно превысит уровень риска, во-вторых, я потому и выбрал огненный шторм, что им легко управлять не сходя с места. Колдовать в самой зоне отчуждения я не собирался.
– Господин маг, а ты помнишь про пять мелких Источников на притоках Черной?
Он прищурился и глянул вдаль, оценивая обстановку.
– Да какие там притоки, прекрати, обычные лесные роднички. Наверняка на зиму покрываются льдом, брать их в расчет просто смешно.
– Но если они подхватят твое заклятие, уже усиленное огнем пожара...
Он не дал мне договорить.
– Значит так, боец Медуница. Маг здесь я, мне и решать, поскольку отвечаю за вас тоже я. В том числе за тебя, отродье из семьи бунтовщиков, которое вечно слишком много хочет. Ты будешь делать то, что я сказал, а все, что тебе не нравится, можешь отнести досточтимому вашего отряда. Но после дежурства. А сейчас – хватит вопросов, пока не заработала наказание. Не мешай мне работать.
– Да ты... – это были единственные цензурные слова в моей последней фразе. И вопросом она уже не была.
Мейрин да Алгей узнал, что он собой представляет таксономически, анатомически, функционально и социально. Отряд это тоже услышал. Не то чтобы они этого раньше не знали, но вслух ему этого до меня никто из наших не говорил. Магией мне не попало, он уже берег силы для заклятия, а подходить и марать об меня руки он не стал. Просто указал на меня пальцем Сержанту:
– Ремнем двадцать раз. Сейчас же.
Сержант покачал головой
– Невозможно, господин маг, ей стрелять сейчас, как и остальным.
– Хорошо, – кивнул Мейрин, глядя на меня, как на паука – мол, и придавил бы, да пачкаться лень. – После дежурства.
И сел делать расчеты. По тому, что он делает, я поняла, что заготовка-то у него была давно, а сегодня вот он решил, что самое время ее применить. Но едва я увидела, что именно он там изобразил, рука сама потянулась к Сайге. Ствол не подался, я дернула и поняла, что его держат. Меня оттащили за дорогу вдвоем, Сержант и Саша.
– Ты что пылишь? – спросила она, сунув мне сигарету. – Там реально так опасно? Наш ушлепок настолько рискует?
– Ты не понимаешь... – меня трясло так, что я не попадала сигаретой в рот, но говорить еще получалось, хотя и немножко лающим голосом. – Сейчас он запустит эту свою хрень, и волна пойдет в сторону станции. А по дороге подхватит все то, что он решил не учитывать, разгонится по болоту и столкнется с куполом. По тому, что именно он делает, часа за два он управится, то есть через два часа и двадцать минут не будет нас, а к вечеру – города.
– И что делать? – спросила Саша, проникшаяся серьезностью расклада, помогая мне прикурить.
– Дай Сайгу, – сказала я, лязгнув зубами. – Дай мне ствол, пока он не встал и колдовать не начал.
– Да у него защита, у суки, – Саша щелчком выкинула свой окурок в ближайшую кочку, – ты о чем.
– Я прикладом, – оскалилась я. – Надежнее будет. Он сейчас как тетерев на току, ничего не заметит. Может, и выживет.
– Остынь, – тяжело произнес Сержант. – Он наверняка под щитами или иначе не пустой, а за попытку убийства мага – виселица. И несостоявшемуся убийце, и всем соучастникам и свидетелям. Ты-то, может, и вывернешься, со своим дурацким счастьем, а нам всем без шансов. – Он сел рядом со мной за землю и тоже закурил, попав пламенем по сигарете со второго раза. – В том, что касается магии, командует и решает он, и приказать ему я не могу. А старших магов мы не дозовемся, связи-то нет.
Мы курили и молчали, Сержант тер лоб, Саша постукивала кулаком по бедру, я кусала губы. Ушлепок тем временем собрал свое барахло и пошел расставлять камни. Глядя на него, я чувствовала, как тело немеет и наливается давно забытой легкостью.
– Сержант, у меня есть мысль, – сказала я медленно.
– Говори. – Он даже головы не поднял, так и смотрел в землю.
– У меня с собой кольцо князя. Если его сунуть в нить, а он их сейчас напрядет, что паук по осени, получится Зов. И если нам повезет, то может быть кто-то придет посмотреть, что у нас случилось, потому что на мне метка, а они привыкли, что со мной вечно что-нибудь, и князь, и Асана.
– Отличная мысль, – услышала я голос Инис. – Жаль, что невыполнимая, как любая хорошая мысль в плохих обстоятельствах. Нить видит только маг, а единственный маг у нас – вот он, – и она указала рукой на Мейрина, погруженного в работу.
Я зло улыбнулась.
– Ща все будет. Проследите только, чтобы этого, ять, мага сюда не вовремя не принесло.
Я потянула за цепочку на шее, достала чарр и кольцо князя, села по-турецки, кольцо отложила себе на колено, чарр разместила на земле перед собой и активировала каплей крови, для этого ткнув себя в палец ножом. Кто-то сказал "ого", я отмахнулась – не мешай! – и вывела трехмерную модель местности с обозначенными Источниками. Косясь на Мейрина, заканчивающего расставлять камни, я построила модель его заклятия, как раз когда он закончил с камнями и решил передохнуть перед тем, как пойти на второй круг, тянуть нити. Отряд, собравшись вокруг меня, делал вид, что у нас просто перекур, и старательно прикрывал меня ногами и оружием.
– Готово, – сказала я, и ко мне обернулись сразу Саша и Исоль. – Не смотри на картинку, все это неважно, – сказала я Саше. – Важно, чтобы кто-то докинул кольцо князя вот сюда, над тем кустом, на два с половиной метра плюс-минус ладошка. Точно не надо, нить его сама подхватит. Ниже он нитей не тянул, сука. А сама я сейчас туда не попаду.
– Давай, – сказал Дена и, хорошо прицелившись, кинул кольцо, куда я сказала.
Оно дернулось в воздухе, образовав красивую синюю искру. Я, оставив чарр на земле, побежала его подбирать. Обожгла руку, конечно, и тут же получила вторую порцию ощущений, гася чарр.
Мейрин недовольно повернулся к нам:
– Что вы там скачете? Мне еще полчаса работать, не лезьте под руки, если хотите вернуться живыми домой.
– Да, господин маг, – ответила Саша.
Кольцо я положила чуть в стороне от нашей дружной кучки, потому что портал при таком раскладе могли поставить прямо на него. Если, конечно, кому-то станет интересно, что у нас тут такое и почему ценный жучок оказался в трансформаторной будке. Все двадцать минут, прошедшие с момента, когда кольцо соприкоснулось с нитью и до минуты, когда над ним вспыхнул радужными искрами портал, Мейрин копался с камнями, а мы ждали, мрачно глядя на него. Голосу да Айгита я даже обрадовалась.
– Что у вас? – спросил граф, едва выйдя из портала.
Я вытянулась по стойке смирно и доложила:
– Маг отряда колдует, господин маг. Это заклятие придет на купол.
Дейвин прищурился на меня, потом развернулся к недомагу, осмотрел пространство, занятое заклятием, протянул руку и оборвал первую нить. А затем начал кромсать работу Мейрина уже совсем без церемоний. Потомок герцогов и капитанов упал на колени и вывернул на дорогу весь съеденный перед выходом завтрак.
Да Айгит брезгливо поднял его за шиворот, очищая заклятием, и скомандовал отряду:
– По машинам. Возвращаетесь на базу. Вы двое, – он указал на меня, держа Мейрина рукой за спину куртки, – едете со мной. Командир подразделения тоже.
– Есть, – хмуро ответил Сержант.
Инис уступила нам свое место в буханке и пошла в большой автобус, Саша тоже. Граф запихнул Мейрина на заднее сидение, сел туда же сам, затем кивнул мне.
– Садись.
Я обмерла настолько, что даже перестала дрожать, но послушалась и села рядом с ним. На переднее сиденье сел Сержант. Машина тронулась с места. Граф сухо сказал: "Жду объяснений". Мейрин что-то квакнул про нарушение дисциплины и что я баламучу весь отряд. Я дернулась на сиденье и судорожно вдохнула, но заткнулась, услышав голос графа, так же сухо произнесший: "Помолчите и подумайте, что скажете князю, вы оба". Сержант сообразил, что "жду объяснений" касалось его, и открыл наконец рот. Из его рассказа, не занявшего и пяти минут, вышло, что маг был намерен решить вопрос с оборотнями одним заклятием, а я возражала и настояла на вызове старшего мага, который отряд по моей просьбе и при моем руководстве осуществил. Услышав это все, граф кивнул и без выражения сказал: "Я понял". И я опять осталась крайней. Не то чтобы меня это сильно смущало, в конце концов, виселица тоже выход, но было досадно, что никто, кроме меня, не видел, что я права. И предоставь мне Дейвин возможности вернуться назад на два часа и прожить все это снова, я ничего не стала бы менять. Разве что стреляла бы нахрен сразу, не обсуждая ничего ни с Сержантом, ни с остальными. И отвечала бы за все одна. Они же имели право не знать о моих намерениях. И вполне могли не успеть перехватить ствол, направленный на мага. Ну, месяц разбирательства – самое большее, а потом свободны. Новый маг, вместо меня кто-нибудь – и привет, гоняйте фауну дальше. За этими мыслями я не заметила, как дорога закончилась. Южная база Охотников была в Красном Селе, туда мы и приехали. На базе с дежурства нас сняли, чего и следовало ждать после такого случая, причем сняли очень конкретно, до сдачи личных укладок, из чего я поняла, что нас сейчас заберут в Приозерск. Так и вышло. Да Айгит сам поставил портал и отправил нас через Адмиралтейство, где мы еще и расписались в снятии с дежурства, в резиденцию наместника. И там нас отправили под арест до выяснения обстоятельств конфликта.
Сержант пошел докладываться Асане, остальных наших отправили в кордегардию донжона, где обычно отдыхали дежурные гвардейцы, а меня и Мейрина уважили отдельными помещениями без окон в подвале. Оно и верно. Ребят разделять смысла нет, даже если кто-то решит договориться: допрос под присягой решает дело, а донжон не резиновый, одиночек на всех не напасешься. А вот меня и Мейрина охранять надо было отдельно. Во избежание.
У князя дошли до нас руки уже ближе к ночи. Я успела поспать, Мейрин, кажется, нет. Ну и дурак, хотя он-то все равно выйдет чистеньким, а вот ко мне сейчас начнутся вопросы, решила я, пока шла к князю между двумя гвардейскими девицами в его цветах. Оказавшись в большом кабинете наместника, я посмотрела на часы над камином и на самого князя. Часы показывали половину двенадцатого, костюм и прическа наместника – недавнее окончание не то небольшого приема в Адмиралтействе, не то какой-нибудь пресс-конференции. Ну да, поняла я, солнцеворот же завтра. У него же официальные мероприятия косяком, а тут мы. В кабинете уже были да Айгит, Асана и Сержант. Я осматривала обстановку, осторожно заглядывая в лица, пока меня не видят, и гадала, обойдется гауптвахтой, или таки всыплют плетей, и если второе, то сколько я после этого буду отлеживаться. На большее я вроде не наработала, хотя с учетом предыдущих заслуг...
Сержант отчитался. По его словам, моих подвигов получалось максимум на две недели гауптвахты и месяц без увольнительных, даже без отстранения от дежурства. Мейрин запел свою песню про то, какой он молодец, как классно все посчитал и если бы не некоторые дуры, лезущие под руки, уже сейчас район был бы чистым, как детская пяточка, за исключением выгоревшего леса, но это уже детали. Я слушала эту чушь, считала про себя его ошибки и изо всех сил ничего не говорила, хотя чувствовала, что меня опять начинает трясти. И тут князь спросил меня:
– Расскажи, что ты видела и как принимала решения.
Я вздохнула, чтобы не очень трястись, и попросила вторую доску. Нарисовав карту по памяти и разметив на ней Источники, я сразу же рядом поставила их характеристики. Замерив их самостоятельно еще в восемнадцатом году, эти данные я помнила наизусть. Глядя то на карту, то на Мейрина, расставила точки там, где он клал камни для активации заклинания. Цветными линиями обозначила его нити, связывавшие камни, и увидела, как да Айгит едва заметно кивнул, соглашаясь, что я не ошиблась и не наврала. Я еще раз вздохнула, унимая дрожь и заговорила.
– Господин пресветлый князь, при таком расположении нитей огненный шторм, созданный недомагом, первый раз ускоряется за Большим Коновалово, подхватывая пять Источников на притоках Черной, а повторно – после Таменгонта, за счет огня пожара и энергии потока Ляхиойи, после чего доходит до Лебяжьей быстрее, чем он посчитал, и, разгоняясь на болотном редколесье, рушится на сосновоборский купол всей мощью, а не гаснет в районе Лебяжьей, как он предположил.
– Этого не может быть! – возмутился Мейрин. – Источники не настолько мощные, а болото в принципе не может создать благоприятных условий для набора скорости шторма.
– Да? – тихо произнес князь. И недомаг заткнулся. – Между прочим, из вас двух права она, – так же негромко и спокойно сказал наместник.
Глядя ему в лицо в ту минуту, я не рискнула бы произнести даже "мой князь", не то что назвать его по имени. Таким страшным он не был никогда.
– Мне интересно только одно, Мейрин. Почему ты не выслушал ее прежде, чем начал творить все это, – и наместник, откинувшись в кресле, брезгливо указал на расчеты недомага карандашом, который он вертел в руках все это время, мерно постукивая им по столу.
Мейрин ошарашенно молчал. Мне было очень страшно. Господин пресветлый князь вздохнул, небрежно отложил, почти бросив, карандаш на стол, встал и огласил решение.
– Это колдовство в зоне отчуждения, Мейрин да Алгей. Оно наказывается смертью через четвертование.
Мейрин тупо моргнул. В комнате повисло молчание, в котором я, удивляясь до предела, услышала собственный голос.
– Но пресветлый князь! Четвертование – это наказание для магов, а он еще не маг! Для магов с кольцом у вас в законе есть отдельное слово, и именно оно значится в твоем указе. К нему это слово еще не применимо. Его нельзя четвертовать!
Говоря все это, я чувствовала, как Сержант аккуратно и незаметно пинает своим ботинком мой, понимала, что это намек типа "пора бы и заткнуться, магу ты сегодня уже рассказала, как жить, теперь рассказываешь наместнику, это немного слишком для одного дня", одновременно думала: "Куда я лезу и, главное, зачем?" – и все равно не могла заткнуться, потому что это решение князя было нечестным. Несправедливым. Наместник повернул ко мне голову, и я поняла, что такое "язык отсох". Но только набрала воздуха, чтобы не тратить на это время, когда он задаст мне очередной свой вопрос. Однако вопроса он не задал.
– Ты права, – сказал он, глядя на меня страшным змеиным взглядом, – в указе недоработка. Позже я это исправлю. А пока что – да, четвертование должно быть заменено на расстрел перед строем. Завтра утром.
Я посмотрела на Мейрина и увидела только легкое удивление на его лице. Он все еще не понимал, что допрыгался. То, что на меня очень внимательно смотрит да Айгит, меня в ту минуту почему-то совершенно не волновало.
Четверг начался еще хреновее, чем закончилась среда. Нас вывезли за периметр на тренировочный полигон вместе со всеми отрядами, находившимися на пересменке, и их магами, Мейрина вывели из строя и начали зачитывать приговор с разъяснением всех статей. Я стояла, чуть дрожа под осенним теплым ветерком, и чувствовала под ногами не светлую шероховатую бетонную плиту плаца, а черный скользкий диабаз чужой планеты, с трудом вспоминая, что на плечах зеленая форменная куртка, а не черный с серебром китель. И что мое высшее начальство, стоящее напротив строя, называется не "господин адмирал", а "господин пресветлый князь". В то утро разница была очень маленькой, почти незаметной. Пока я разбиралась со своим охрененно богатым внутренним миром, сухо треснул одиночный выстрел, и Мейрин да Алгей перестал быть. Я даже не поняла, кто стрелял. Нам скомандовали "разойдись", и мы пошли в автобус. Всю дорогу до территории резиденции я надеялась только на одно: что Полина сейчас свободна.
Полина в тот четверг закончила текущую работу довольно рано и решила перед уроком с Димитри привести в порядок документы, так что когда вошла Алиса, она сразу отодвинула стопку бумаг и три рабочих журнала. Довольно было одного взгляда на барышню, чтобы понять, что она пришла не с ерундой.
Первым делом Полина налила стакан воды и подвинула Алисе. Та мельком посмотрела на него, перевела взгляд Полине в лицо и вяло сказала:
– Я сегодня видела, как человека убили.
"Зашибись, – подумала мистрис психолог. – Со всей твоей богатой историей, милая, только этого тебе сейчас и не хватало". Положила руку на пальцы барышни и максимально мягко спросила:
– Где ты это видела?
– На плацу на полигоне, – так же вяло ответила Алиса. – Это расстрел был. Перед строем.
– Уже понятнее, – сказала Полина, заглянула Алисе в глаза, увидела там туманную пустоту и спросила. – Расскажешь?
Алиса вздохнула, глотнула воды и начала. А потом продолжила. Полина сперва слушала без напряжения, потом ощутила, что у нее сжат рот и она кивает на каждую услышанную фразу, налила воды и себе, сделала глоток и, обнаружив, что в глоток вместилось полстакана, подытожила:
– Вас вчера сняли с дежурства, потому что ваш недомаг накосячил так, что заработал расстрел, насколько я поняла. Но я не уловила, когда и откуда ты шла пешком так долго? По твоему рассказу получается, что ты шла не меньше двух дней, при этом на дежурство вы заступили в среду, а сегодня всего-то четверг. Котик, давай разделим сюжеты?
Алиса сфокусировала на ней взгляд, свела брови в тяжелом усилии и кивнула.
– Тогда начнем сначала? – предложила Полина.
Барышня кивнула снова.
– Вчера утром вы вышли на дежурство, верно? – Дождавшись очередного кивка, Полина задала следующий вопрос. – И выйдя на маршрут, обнаружили нештатную ситуацию, так? По твоим словам, между магом и отрядом развился конфликт, поскольку маг не хотел соблюдать инструкции, а хотел быть героем и намерен был втянуть в это отряд, я верно поняла? Вы посовещались и отправили вызов старшим магам, правильно? Пришел граф да Айгит, которого ты не любишь, и навел порядок, а отряд снял с дежурства и отправил сперва на базу, потом в Приозерск, я ничего не путаю? Вечером вам был разбор полетов и по итогам ваш недомаг был приговорен к смерти, так?
– Да, все так, – подтвердила кивки словами Алиса, допивая второй стакан воды.
– Хорошо, – кивнула Полина. – Ты ночевала в казарме?
– Ну да, – удивилась Алиса. – А где еще-то?
– Ага. Утром все было как обычно – подъем, завтрак, построение, только потом вас повезли на полигон, правильно?
– Да, – подтвердила Алиса.
– Отлично. Таким образом, пеший маршрут от Ускули до города в этот отрезок времени поместиться никак не мог, логично?
– А! – поняла барышня. – Я же не сказала! Это я так в восемнадцатом году шла. В день аварии и следующие двое суток. Вышла где-то у Южной ТЭЦ, и сугробы еще эти... ты не знаешь, откуда там в октябре были сугробы? И там еще стреляли, но я думаю, что на самом деле это витрины бились.
Полина мельком отметила про себя, что витрин по дороге до Южной ТЭЦ от Ускули, хотя вряд ли барышня шла именно оттуда, взять негде, хоть тресни, как и людей с оружием в том октябре, и продолжила слушать. Алиса излагала очень интересное.
– И я шла не по дороге, поэтому получалось медленно, и я понимала, что не успела, но все равно шла, потому что не идти – это сразу признать, что домой уже незачем. А это наш дом, я должна быть там.
– "Наш дом" – это чей именно? "Мы" – это кто, котик? – ласково спросила Полина, чувствуя, как по спине течет мерзкий щекотный ручеек. – Ты – и кто еще?
Алиса посмотрела мимо нее куда-то в стену, в ее глазах опять появилась все та же прозрачная мгла, за которой не было ничего.
– Еще один человек, – наконец сказала она. – Когда я пришла, в доме уже было пусто, только бардак на кухне остался совершенно нетипичный, у нас в доме так никогда не делалось. И была записка, стояла прислоненная к сахарнице.
– Что было в записке? – спросила Полина.
– Что срочно вызвали, какая-то серьезная авария. И то, что всегда было в таких записках. – Алиса говорила, глядя мимо Полины в стену ее кабинета, но вроде была стабильна, и можно было попытаться.
– Что именно в них было всегда?
– "Береги себя, целую".
– А подпись была? – аккуратно задала Полина последний вопрос.
– Да и нет, – пожала плечами барышня, честно пытаясь вспомнить.
– Как это?
– Только одна буква. "Л". Но я не помню, что она значит...
– Я понимаю. А что было потом, ты помнишь?
– Потом я купила газету "Хельсингин саномат" на заправке. А, перед этим я туда ехала. На машине. Потом я два дня дозванивалась куда-то, а потом посмотрела новости, написала Манифест, выложила в сеть... Весной вернулась сюда и начала делать, что обещала в Манифесте. Помню, как на пирсе стояла, в районе Песков, смотрела на купол и думала, что они мне за все заплатят, и за это тоже. Но того человека уже не было. Вообще нигде не было.
– Ты его не нашла, – аккуратно поправила барышню Полина.
– Да, но если бы он где-то был, я бы нашла. – Алиса выглядела в этот момент очень похожей на свою версию девятнадцатого и двадцатого года, и это было, пожалуй, нехорошо.
– Котик, не все так просто...
Барышня уставилась на нее большими и круглыми глазами.
– Я объясню, – сказала Полина. – Но давай сперва еще раз проговорим вот этот второй слой, про восемнадцатый год. Итак, ты видела аварию с места, находящегося рядом с Сосновым Бором, верно? И увидев, побежала домой, так?
– Не так, – качнула головой Алиса. – Я туда приехала на машине, но по дороге назад ее разбила, по оплошности. Пешком я шла почти от Стрельны. Сосновая Поляна, Лигово, вот это вот все. На Ленинском было очень много всех и всего, поэтому я его обошла и пошла крюком, через Софийскую.
– Зачем?
– Потому что трусиха и дура. Но это уже все равно ничего не меняло.
– Чего ты боялась? – спросила Полина.
– Всего. Людей, выстрелов, полиции, того, что сейчас города не станет вообще, того, что город останется в разрухе и непонятно, как жить дальше... вообще всего, понимаешь? И метроном этот чертов по мозгам всю дорогу, – Алиса поморщилась и зябко передернула плечами. – И знаешь, что самое страшное? Они не хотели. И Мейрин вчера тоже не хотел. Но сделал бы сто пудов. А вина мага ложится и на отряд. Но виноватыми мы были бы недолго, минут двадцать, ну полчаса. В восемнадцатом иначе вышло. И они тоже не хотели. Хотели мы, потому что устали бояться, что они таки допрыгаются. Как Мейрин вчера. Но тогда нельзя было вызвать старшего мага и сказать, что сейчас будет. Это теперь они в курсе. Тогда-то все их маги на станции и были... А мы с лета боялись, со смерти Гаранта. И знаешь, когда оно случилось, даже легче стало. Сначала не верилось, а потом стало понятно, что делать. А они так и не поняли, понимаешь, они так и не поняли ничего...
– Ну, – осторожно сказала Полина, – мне кажется, что они понемногу понимают. Вызовом вот вчера не пренебрегли. И выводы сделали правильные.
– А толку? – барышня вяло пожала плечами. – Все равно его уже нет. И меня нет. Я тоже не хотела, но ведь некому больше было...
– Город остался, котик, – мягко сказала Полина, – И значит, ты есть. Тебя, конечно, нет, такой, какой ты себя помнишь и привыкла быть, но ты есть, потому что есть город. И тот человек тоже есть, потому что есть город. Потому что тот человек поехал в Сосновый Бор, раз его вызвали на аварию. И значит, город есть благодаря ему. И благодаря тебе, потому что ты написала Манифест Убитого Города. И создала Сопротивление, потому что больше некому было это сделать.
Алиса посмотрела на Полину так, как будто впервые ее видела.
– Слушай, скажи мне... Вот как с этим жить теперь?
Полина усмехнулась:
– "Случилось так, что наша совесть и честь была записана у нас на кассетах, кто-то принес новой музыки, и нам было нечего больше стирать. Знаешь, Пабло, даже будь у тебя мучо миллионес песетас – если хочешь научиться красиво жить, давай сначала научись умирать".
– А почему ты связываешь? – во взгляде Алисы даже появился какой-то интерес, правда, не слишком убедительный.
– Я обязательно объясню, – пообещала Полина. – Но не теперь. Теперь сходи в госпиталь и попроси успокоительного.
– У нас есть в казарме аптечка, я лучше у Инис попрошу. А то в госпитале на ночь оставят.
– Хорошо. Где-нибудь обязательно попроси и прими. Давай, прямо сейчас.
На сегодня Алисе было явно достаточно, да и времени у Полины уже совсем не осталось, еще минут через десять она начала бы опаздывать на занятие, а еще надо было забежать переодеться, а перед этим прибраться на рабочем столе. Но закончить уборку она не успела. Дверь опять открылась, и вошел граф да Айгит.
– Мистрис Полина, здравствуйте. Князь просил передать извинения за то, что сегодняшнюю встречу с вами он вынужден отложить до воскресенья.
Она сложила рабочие журналы в ящик стола и подняла голову.
– Здравствуйте, мастер Дейвин. Как неожиданно слышать это от вас, обычно такие вещи мне передают через секретаря школы.
Граф, подсаживаясь к ее столу, улыбнулся:
– Вы, как всегда, очень догадливы. Я пришел с этой новостью, потому что рассчитывал перехватить ваше свободное время, пока его никто не занял. Пойди я к вам после звонка Иджена в школу, у меня не было бы ни единого шанса. Мистрис Полина, вы не согласитесь разделить со мной обед и беседу? Правда, после предыдущих суток я как собеседник буду не слишком интересным...
Значит, разговор планируется деловой, поняла она. Никакого неудовольствия у нее это не вызвало, все самое паршивое уже случилось, а что его могло заинтересовать, было даже любопытно. Она сняла шаль с подлокотника кресла и поднялась.
– С удовольствием, мастер Дейвин. Только, если можно, не через портал.
По дороге через школьное здание они беседовали про лошадь, и Болид, легкий на помине, попался им на глаза во дворе, точнее, перешел им дорогу. Майал разговаривала с мерином на певучем языке народа ддайг, ведя его по двору за гриву без всякой уздечки. Болид кивал и отвечал ей тихим гуканьем. Дейвину он качнул головой и махнул хвостом в качестве приветствия, а Полину вообще не заметил: контроль Майал был очень мощный, почти как у князя, коню было хорошо и спокойно, несмотря на мельтешащих на непривычном ему дворе людей.
По дороге через здание аристократии граф признался мистрис психологу, что хотел поговорить с ней об Алисе, поскольку пришел к выводу, что не все понимает в ее поведении. Он поговорил бы с князем, но князь ближайшие сутки будет очень занят, как раз оставшимися последствиями действий недомага отряда Алисы.
– Последствия все-таки были? – спросила Полина.
Вероятно, голос выдал ее волнение, потому что Дейвин успокаивающим тоном произнес:
– Купол на месте, мистрис Полина. И с ним ничего не случилось, разве что внешний контур слегка разбит штормом, но это мы поправим в течение ближайшего месяца. – Он вздохнул и продолжил. – Последствия есть, но края они не касаются, это внутреннее дело магов саалан, причем не профессиональное, а, как это... я не знаю нужного слова. Точнее, знаю, наверное, но не могу применить.
– Я бы и помогла, мастер Дейвин, – вздохнула Полина, – но забытое слово определяется только по контексту, по содержанию обстоятельств, которые оно описывает.
– Хорошая мысль, – одобрил граф. – Я опишу обстоятельства, а вы скажете слово, договорились?
– Да, конечно, – Полина наклонила голову, одновременно соглашаясь с графом и приветствуя Нодду, наводившую порядок на его рабочем столе в приемной.
Они прошли приемную и вошли в апартаменты Дейвина. Граф предложил ей место у стеклянного биокамина, сам устроился во втором кресле и перешел к обстоятельствам, описывающим забытое слово.
– Обстоятельства таковы, мистрис Полина, что князь ждет Брайду да Алгей, бабку Мейрина, казненного недомага. Они знакомы с юности, князь в год их знакомства закончил школу и приехал на практику в герцогство, которым тогда владела ее тетка, Мейда. Их земля и есть граница с Дарганом. Мейда была умелый маг и сильный боец, она погибла, сражаясь с горным ящером за его гнездо, и герцогство приняла ее племянница, как самая сильная в семье, вот эта самая Брайда. Она еще только училась обращаться с Силой в тот год, когда Димитри, едва получив кольцо, приехал к ним на практику, и у двух юных магов сложилась детская дружба, длившаяся некоторое время, до первого отъезда князя на Ддайг с торговой экспедицией. Брайда – внелетний маг, как и князь, очень авторитетная дама и достойный человек. У нее трое живых детей, все маги. Мейрин – ее внук от старшего сына, все надеялись видеть в нем наследника и всегда говорили ему это.
Полина слушала очень внимательно. Дейвин, завершая краткий экскурс, сделал короткий жест рукой и перешел к сути обстоятельств.
– Семья да Алгей расстроена гибелью Мейрина и особенно обстоятельствами его смерти. Брайда действительно влиятельна, ссориться с ней и ее родичами князю невыгодно, поэтому он потратит сегодняшний вечер и весь завтрашний день на объяснения с герцогиней. Экскурсия к куполу, конечно, будет обязательной частью дня. Завтра к вечеру они должны решить, как замять скандал и помочь семье да Алгей решить вопрос с наследником. Сильнее этого безрассудного юноши среди молодых да Алгей не было никого, а делить герцогство, находящееся на границе... – Дейвин поморщился.
– Я поняла, мастер Дейвин. – Полина наклонила голову. – Это называется – светские отношения, и для аристократов они действительно довольно важны.
– Светские отношения? – переспросил он. – Спасибо, я запомню. Вообще, мистрис Полина, эти самые отношения оказываются довольно сложным предметом, как я вижу. Ах, да! – спохватился он. – Вы же наверняка не знаете, что сделал этот безумец.
