Текст книги "Между честью и истиной (СИ)"
Автор книги: Эгерт Аусиньш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 69 страниц)
Распрощавшись и унеся с собой в кристалле граната весь перечень процессуальных нарушений, допущенных во время следствия, маг вернулся к себе и снова просмотрел дело некромантки. Как он ни крутил, получалось, что правосудие и тем более внезапная сознательность местных имели под собой вполне определенные и совершенно не магические цели. Это была сложная афера, в которой саалан оставили роль тупого и бессмысленного, но очень действенного инструмента устранения, и целью всей комбинации был портал, которым владела Полина Бауэр. По оценкам Дейвина, доход от проекта позволил бы безбедно и даже беззаботно жить любому, кто сумеет подгрести его под себя. И чем дальше он копал, тем менее случайным ему казалось появление некроманта Святой стражи в парке Победы до истечения третьих суток после того, как Полина устроила там концерт. При обыске у нее были найдены и изъяты амулеты – она продолжала называть их памятными знаками – из костей мертвых. При изъятии она заявила, что это все ее собственность и сделано ею для себя. Святая стража на этом ее заявлении успокоилась, хотя было достаточно очевидно, что в наличии больше, чем требуется одинокой женщине. И направленность вещей была не совсем та. Живи она в большой семье, все сошлось бы идеально. А так – ну никак не складывалось. И ведь никто даже не поинтересовался, для кого она их делала и кто и как их приобретал...
Сочтя все ответы на вопросы найденными, Дейвин пошел к князю с докладом и начал его со слов:
– Мой князь, похоже, в этом их Сопротивлении – жадная крыса, и это не наша крыса. Но жрет в три горла она и в нашем амбаре.
Выслушав мага, Димитри коротко сказал:
– Найди их всех и принеси мне.
И Дейвин пошел искать "их всех". Для начала, он наведался на Литейный и попросил у коллег доступ к базе действующих осведомителей и местных сотрудников, работавших по контрактам. Оцифрована она все же была, к радости графа, поскольку до конца года эти устрицы не могли вывести из своей базы умерших в течение этого года, а постоянно действующих не отличали от разовых. Получив эту гору сведений в бумаге, можно было сразу идти сдаваться князю и говорить, что найти нужную иглу в добытом стоге нереально. Через всего-то три дня возни в шестнадцать рук с молодежью, еще не имевшей колец, в этой помойке поистине легендарных размеров он оказался счастливым обладателем некоторой суммы файлов с личными делами, более или менее отвечавших его запросу. Файлов было почти три десятка. Все фигуранты были зарегистрированы на "Ключике" в разных статусах, и все имели более или менее регулярные связи со своими кураторами. Пятерых он отмел сразу: они специализировались на совершенно неинтересном ему вопросе: контроле местными идеологической благонадежности местных. Еще двое отслеживали оборот готовых наркотиков в городе, но не были способны отчитаться даже о путях поставок ингредиентов для их производства. Был еще подпольный бордель для нужд местной администрации, мимоходом выявленный одним из практикантов, после осознания финансовой схемы немедленно пошедшим за мятными таблетками и подышать. Находку Дейвин не без глумливой усмешки передал обратно на Литейный вместе с еще шестью личными делами, но и это были не те, кто ему интересен. Четверых из оставшихся он отмел как подписавших коллективный протест против ареста Полины. И в данном случае, как выяснилось чуть позже, был прав, хотя коллега с Литейного и сказал ему, печально опустив усы почти в стол, что в принципе это ничего не значит и человек вполне может одной рукой вывести в отчете имя того, за чье освобождение он потом проголосует другой рукой. Дейвин вспомнил Алису – и поверил. Из оставшихся несколько были серьезно больны с середины января по начало мая и странно, что вообще живы. И вот, по итогам всех этапов сортировки, занявших еще два полных дня с утра до вечера, перед графом наконец были выведены на монитор пять фотографий. Оставалось показать этих людей Полине, чтобы определить, кто из них мог знать о ее увлечении.
Между первым разговором Ксюши со следователем и процедурой опознания подозреваемых прошла неделя. Князь настоял на том, чтобы эту процедуру прошли все гвардейцы да Шайни, оставшиеся в крае. Девушка успела встретиться с парикмахером и переодеться, во что нашлось. Нашлись люйне, гэльта и грисс, которые удалось подтянуть по ее размеру шнурами. Одежда принадлежала одной из гвардейцев графа да Айгита, происходившей из совсем простой семьи, так что вещи были бесцветными на взгляд саалан. А с точки зрения самой художницы, ей дали нижнее платье сливочного цвета, темно-бежевую юбку с вытканной по краю коричневой полосой и коричневый корсаж. Школьное платье Ксюши, привезенное из дома, оказалось ей безнадежно велико. Успев встретиться с матерью, выслушать историю бедствий семьи и города в течение этих девяти лет и поговорить с парой одноклассников, не поленившихся доехать ради встречи с ней до Адмиралтейства из Александровской и Тярлево, она пришла к дате процедуры как раз в нужное настроение: была зла и очень сосредоточена.
Гвардейцев в кирпично-рыжем и розовом, цветах да Шайни, запускали в кабинет по десятке. После первого прохода Ксюша отходила к окну и смотрела на лес, потом снова вглядывалась в лица, холодно и внимательно. Высокие и крупные мужики под ее взглядом нервничали, ежились и пытались отодвинуться, но она проходила по ряду не меньше трех раз, прежде чем сказать, что здесь она никого не знает. Своего обидчика Ксения нашла в третьем десятке и уверенно показала пальцем следователю:
– Вот этот. Я его помню.
– Точно этот? – переспросил следователь.
– Да, точно. Я уверена.
– Я не знаю тебя, мона, – гвардеец покачал головой.
– Конечно, не знаешь, – зло улыбнулась девушка, – ты же мое имя не спросил, когда руки тянул. А я тебя знаю. Откуда у тебя этот шрам на лице, помнишь, а?
– Солдатская служба богата приключениями, если помнить все шрамы, и имя свое забудешь, – пожал плечами гвардеец.
Ксения повернулась к следователю:
– Дайте мне гитарную струну, и я покажу, как оставить такой след. Когда он первый раз схватил меня, я вырвалась и хлестнула его по лицу струной. Я ее спрятала в воротник блузки перед тем, как пошла гулять после выпуска.
Следователь молча писал.
– Не нужно, – сказал граф да Айгит. Потом, подумав, поправился. – По вашим правилам, наверное, нужно, но по нашим это проверяется иначе. Ты уверена в сказанном, мона?
– Да, – сказала девушка, побледнев от ответственности.
– Хорошо, – граф наклонил голову. Потом обратился к кому-то из гвардейцев князя. – Позовите досточтимую Хайшен, и пусть она принесет шар правды.
Хайшен Ксения уже знала, а шар правды, круглый предмет сантиметров двадцать диаметром, священница извлекла из принесенного ящичка и бережно подала ей в руки. Особенно тяжелым он не был и на ощупь показался девушке скорее приятным, замшевым, хотя выглядел как темное стекло.
Хайшен задала ей несколько простых вопросов, Ксюша ответила, потом досточтимая весело взглянула на нее и предложила:
– Солги мне.
Девушка удивилась, но послушалась. Посмотрев в потолок и подумав, она сказала Хайшен:
– У меня в кармане стрекоза.
Шар в руках девушки начал очень быстро светлеть. Ксюша хихикнула.
– Хорошо, молодец, – похвалила ее Хайшен. – Теперь к делу. Посмотри на этого человека еще раз. Ты все еще уверена, что знаешь его?
– Да, – подтвердила Ксюша, – я его знаю. Он схватил меня, когда я гуляла с подругами после выпуска, и вместе с другими девчонками отдал вашим монахам, а они отправили нас в ваш город и стали продавать.
Шар, лежащий в руках девушки, был снова темен, как облачное ночное небо, и в нем отражались квадрат окна и красная физиономия гвардейца с белой ниткой шрама наискосок ото лба к левой щеке.
– Ты арестован, Мурис, – спокойно сказала Хайшен. – Отдай меч солдатам князя и ступай с ними.
Следователь подозвал Ксюшу подписать протокол. Граф да Айгит переглянулся с Хайшен, та наклонила голову, и граф подал девушке темно-фиолетовый кристалл размером с орех.
– Прижми к нему большой палец правой руки, мона, чтобы подтвердить, что ты была здесь сегодня и участвовала в процедуре осознанно и добровольно.
После окончания процедуры между дознавателем и замом наместника по безопасности произошел довольно острый разговор. Граф да Айгит был категорически против участия в следственных действиях обеих лидеров оппозиции, за которых отвечал наместник. Хайшен, как дознаватель, была заинтересована в том, чтобы услышать все мнения, а Дейвин, ссылаясь на непредсказуемость Медуницы и сложность характера мистрис Бауэр, предлагал обойтись уже имеющимися в сети статьями и заметками за авторством обеих. Помирились они на том, что граф Дейвин пообещал Хайшен попросить князя списаться с мистрис Лейшиной и устроить дознавателю возможность с ней встретиться и узнать все, что нужно для следствия.
А Ксюшу на следующий день после процедуры опознания привезли в клинику Приозерска на полное медицинское освидетельствование. Психиатр признал адекватный событиям уровень стресса и подтвердил, что участвовать в следственных действиях и суде девушка может. Потом у нее взяли восемь пробирок крови, осмотрели горло, сделали рентген легких и отправили на "полное УЗИ всей Ксении", как сказал Стас, разумеется, отпросившийся у князя ее сопровождать. По итогам исследования с девушкой долго разговаривала гинеколог. От нее Ксюша вышла с покрасневшими глазами и сказала брату:
– Ну, Стась, у Кучеровых теперь вся надежда только на тебя.
– В чем дело, Ксюшка? – дернулся тот.
– Сказали, дистрофия яичников из-за голода и стресса. Племянников у тебя не будет, только родные дети, если соберешься. Я думала, что еды нам хватает, а выходит, нет. Странно, у Минни все мышенята были здоровенькие, а со мной вот как...
– Цена свободы, – мрачно кивнул Стас и обнял сестру. – Не грусти. Мы не графы Орловы, чтобы о бездетности плакаться, а имя себе ты и так сделала. Вот на том, что не сдалась. Остальное-то цело? Почки там, сердце?
– Вроде да.
– Ну и все. Пошли мороженое есть, и охрану твою с собой возьмем.
А через день после всех этих событий князь Димитри ушел на аудиенцию к императору, оставив вместо себя виконтессу да Сиалан и графа да Онгая. Встреча состоялась в церемониальном зале Старого дворца. Император неподвижно сидел, Димитри, стоя в трех шагах от трона, рассказывал о найденном в крае и в Аль Ас Саалан. Закончив доклад, князь склонил голову и произнес:
– Суди, государь.
Император молчал, на каменные плиты пола падали лучи солнца и, отражаясь, золотили его лицо. Наконец, он произнес:
– Невозможно предать родину, не предав себя. Предательство всегда влечет за собой смерть. Они уже умерли, эти люди, и для себя самих, и для Аль Ас Саалан. Можешь не возвращать их, князь, если им захочется закончить свою жизнь там. Иди и восстанови справедливость.
Вернувшись в край, Димитри связался с Лейшиной и, узнав, что прийти к ней не получится, потому что у нее полон дом народа и кофе уже весь выпили, усмехнулся в комм:
– Тогда скажу тебе теперь, через телефонную связь. Марина, ты невероятно храбрый человек, вот о чем я хочу сказать тебе. Думать о человеке так, как ты думала обо мне, и все-таки пойти на встречу с ним и предложить ему помощь в восстановлении его имени и репутации... – князь прервался на миг, но все же закончил фразу. – Лучше, чем это, со мной не случалось ничего за всю мою жизнь. Благодарю тебя. Я горд твоим доверием и постараюсь не обмануть его. И сделаю все, что от меня зависит, чтобы тебя не разочаровать.
– О... – только и могла сказать Лейшина.
Князь улыбнулся и нажал отбой.
– МаринВикторовна, что там? – спросил Паша, видя, как Марина задумчиво смотрит на телефон, держа его в руке.
Она очнулась и улыбнулась ему:
– Ничего особенного, благодарности правозащитнику за сделанную работу.
Встреча мистрис Лейшиной и досточтимой Хайшен была назначена на воскресенье, восемнадцатое число. Марина Викторовна, по неясным князю причинам, наотрез отказалась выезжать из города по рабочим делам в субботу, хотя это оставило бы ей целый день для отдыха перед рабочей неделей. Но нет так нет, решил он и подтвердил предложенную ею дату. Правозащитница приехала за четверть часа до полудня, вероятно, не воспользовавшись развозкой резиденции, подбиравшей всех желающих в Приозерске раз в три часа. Оказавшись в кабинете наместника и выслушав его пояснения относительно статуса и полномочий досточтимой Хайшен, она немедленно взяла тон, памятный князю еще по майской встрече.
– Удивительно, но факт. Мнение оппозиции действительно кому-то интересно. Как это мило с вашей стороны, уважаемая, выразить желание слушать оппозицию после того, как все горшки уже побиты. А я-то думала, наместник так и будет разбирать всю эту помойку в одно лицо.
Хайшен не приняла вызов, впрочем, ждать этого было бы странно. Димитри, наблюдая за ней, вдруг понял, что мистрис Бауэр была права и они действительно похожи между собой – психолог и настоятельница. Рядом с ним в соседнем кресле без движения сидел Дейвин, молчаливый и внимательный, как речной ящер в засаде.
– В любом случае наместник разбирал бы ситуацию не один, вы же выразили согласие ему помочь, – заметила настоятельница.
– Да, верно, – согласилась мистрис Лейшина. – Но последнее, что я ждала встретить, – это интерес со стороны церкви, то есть, простите, Академии саалан.
– Почему же? – внимательно взглянула на нее Хайшен.
– Ну, например, потому что предыдущие девять лет ни одно событие не вызвало интереса ваших иерархов, – улыбнулась Марина Викторовна.
– Итак, я здесь. – Хайшен сделала скупой жест кистями рук, как будто открывая неоспоримое. – Давайте же обсуждать.
Лейшина в ответ пожала плечами, демонстрируя вежливость, но не интерес:
– Спрашивайте.
Хайшен не смутилась ни на миг:
– Прежде всего, я хочу знать, как обстоятельства выглядят для вас?
– Как оккупация, – просто ответила Марина.
– Хорошо, – Хайшен наклонила голову. – Но что вы называете этим словом?
– Незаконный захват земли обманом или с применением оружия и принуждение жителей к исполнению чужих законов силой. – Марина коротко и остро взглянула в глаза сааланке и легко пожала плечами. – Примерно это.
– Но вы же согласились на присоединение, – повела бровью дознаватель.
– О, мне есть что рассказать, – усмехнулась правозащитница, – но поверьте, на этом выиграл кто угодно, только не рядовые жители края, а после того как договоры о сохранении свобод были пущены прахом летом восемнадцатого года, пропала даже иллюзия приличий.
– Какие приличия ты имеешь в виду?
Дейвин замер, прервав вдох. Хайшен увлеклась настолько, что забыла местное правило этикета и обратилась к собеседнице на "ты" без ее разрешения. Но Марина Лейшина и бровью не повела, отвечая. Она вообще избежала обращения к собеседнице.
– Есть приличная власть – король, император, президент. А есть неприличная – тиран и диктатор. Королем, императором и президентом быть почетно, а тираном и диктатором быть стыдно.
Хайшен, кивнув в ответ, немедленно потребовала уточнений.
– Кто такие тиран и диктатор и чем они отличаются от президента, короля и императора?
– По-хорошему, тем, что никакого права на власть они, как правило, не имеют, и если оказываются у власти, то совершенно точно они взяли ее, а не приняли, – определила Лейшина.
– В чем разница? – подняла брови досточтимая. -Ты сказала, что лидер, каким для страны становится король, император или президент, власть принимает. Как это может выглядеть?
Правозащитница глянула на сааланку, как на одичалую. И принялась объяснять.
– Вариант первый: к нему пришли и попросили об этом всем обществом или той частью общества, которой было доверено о таком просить. Второй: уже имеющийся лидер говорит именно этому человеку что-нибудь вроде "я больше не могу, давай дальше ты". Третий: в условиях форс-мажора или перед лицом угрозы этот человек начал делать нечто такое, чему подражать оказалось выгодно с точки зрения безопасности и улучшения перспектив, да так и пошло. И четвертый: лидер был выбран обществом или его доверенной частью по жребию или иначе, чтобы был, на случай возможных угроз и форс-мажоров. А диктатор или тиран власть берет.
– В чем разница? – повторила Хайшен.
Светская власть края присутствовала при разговоре по-прежнему молча и почти не шевелясь.
– Сейчас я расскажу о способах взять власть, и ты поймешь, – уверенно сказала Лейшина, удивив графа да Айгита еще раз. – Вариант первый: власть берется силой. Дать по голове лидеру, взять в руки знаки его полномочий – и все, власть в руках. В обществах, которые еще не заводили себе собственного императора, это даже работает. Второй: прикормить группу верных, которые дадут по голове лидеру и вручат знаки полномочий своему благодетелю – и все, власть в руках. Такое проходит и с императором. Была у нас тут давным-давно такая одна империя, Римская, вот в ней подобные случаи были несколько раз подряд, этот период ее истории так и назывался – век солдатских императоров. Сейчас из всей памяти о ней осталось только название города, с которого она началась.
Священница кивнула, показывая, что поняла. Ей все сказанное пока казалось логичным, хотя и было новым. Анархистка продолжала говорить.
– Вариант третий: лидера намеренно дискредитируют, часто по ложным поводам, и доказывают, что у него нет прав на власть, потому что "кто угодно лучше, чем этот", а затем обнародуют доказательства того, что лучшим "кто угодно" является именно будущий диктатор. А четвертый проходит только в хорошо живущем и успешно развивающемся без лидера обществе. Такое общество называется республика или демократия, но не современная, а архаичная, сейчас у нас таких нет. Хотя похожая модель была воссоздана Алисой в очень небольших масштабах. Ну и наместник, разумеется, их всех перестрелял, кого не сжег его зам по безопасности.
Услышав это, Дейвин дернулся в кресле, а Димитри скривился, но оба промолчали: это был не их разговор.
– Так вот, – продолжала правозащитница, – придя в такое общество, можно просто объявить конец этого бардака и назначить себя главным, якобы ради упорядочения процесса принятия решений. Такой главный будет не лидером, а тираном, а что до процесса принятия решений, то вот тут и начнутся сложности.
– Какие могут быть сложности? – слегка удивленно спросила досточтимая. – Общество успешно подчинено, вопрос закрыт. Разве не так?
– Да нет, – улыбнулась Лейшина. – Они только начинаются. Тиран, в отличие от лидера, зависим от тех, кого себе подчиняет. От общества, лидера которого он сместил, чтобы взять власть. От группы верных, создавших ему репутацию и отдавших власть в его руки. От мнения людей, которым он же и доказывал, что он лучший "кто угодно" из возможных. От того, насколько бывшим жителям республики нравится, как он принимает решения. Лидеру проще: "Я не нравлюсь? Ну я пошел" – и разговор окончен. Грустно, конечно, но вполне переживаемо – для лидера, не для общества.
– То есть вы знали, что мы зависим от вас, раньше, чем мы это поняли... – заключила досточтимая. – Но при этом для вас мы – неприличная, неправедная власть. Почему же вы согласились?
Правозащитница усмехнулась.
– Ну, для начала, последний праведный правитель тут кончился за сто с лишним лет до того, как власть вообще попала в ваши руки, но и по поводу праведности той власти были очень большие сомнения примерно посередине тех трехсот лет, когда она тут была. Мы сперва были настроены посмотреть, насколько вам вообще можно верить, но саалан повели себя даже не как клика диктатора, а как захватчики.
– И вы стали сопротивляться, – сказала священница.
– А вы бы не стали на нашем месте? – спросила Лейшина.
Хайшен задумалась и некоторое время молчала. Потом сказала:
– У нас есть похожий земельный спор – там, за звездами. И с твоей точки зрения, в нем мы тоже неправы. Но мы сопротивляемся.
– "Сперва я дал ему сдачи", – кивнула Марина с еле заметной улыбкой, в которой Дейвин прочитал насмешку. – Да, я знаю, что вам шкурно нужны новые территории, наместник мне объяснял почему. Кстати, там, за звездами вы тоже уничтожаете чужие храмы и дворцы ради насаждения своей веры? Мне не для ссоры, я хочу ваш исторический период понять.
– Нам нет в этом нужды, – ровно ответила Хайшен. – Наши враги забыли свою веру. Они не строят ни дворцов, ни храмов. – Она сделала небольшую паузу и продолжила. – Итак, ты обещала князю помощь, несмотря на все, что сказала мне. Почему же?
Правозащитница прищурилась, формулируя, и Димитри узнал манеру мистрис Бауэр. Да, они были подругами, эти две женщины. Давно. Всю жизнь.
– Я анализировала его решения и поведение все эти годы. Он не диктатор. Он лидер в положении диктатора. Это крайне неудобная позиция и для нас, и для него. Создав нормальные условия наместнику, мы получим нормальную власть и нормальное управление на этой территории. Если нормальных условий не будет, не будет и края.
– Почему? – спросила досточтимая, внимательно глядя правозащитнице в лицо.
– Потому что те, кто запутал ситуацию, имели свои интересы сделать это, – уверенно ответила Лейшина.– И если им удастся эти интересы реализовать на нашей территории, лучше от этого нам не станет, а хуже вполне может стать.
– Это твое мнение или мнение всей оппозиции? – спросила Хайшен, помолчав.
– Пока что только мое, – ответила правозащитница, – но если наместник исправит свои ошибки и разгребет до конца помойку, образовавшуюся девять лет назад, у оппозиции не останется к нему вопросов.
– И ты готова помогать ему? – уточнила дознаватель.
– Я уже сказала, что да, – пожала плечами Марина Викторовна и глянула на часы. – А теперь, простите, я хочу все-таки успеть домой. – И на этом распрощалась.
Когда за ней закрылась дверь, настоятельница повернулась к наместнику:
– Поздравляю тебя, князь. Это серьезная удача. Да поможет тебе Поток не упустить ее.
Во вторник Асана вернулась с дежурства раньше своих людей, растрепанная, заплаканная и на чужой машине. Более того, за рулем она была не сама, автомобиль вел какой-то мужчина из местных – коротко стриженый, небритый с позавчера и одетый в джинсы и кожаный пиджак или куртку, Дейвин не стал разглядывать. За руку вытащив виконтессу из машины, он всей кожей ощутил ее ужас. Посмотрев в ее лицо, он понял, что задавать ей вопросы бессмысленно и обратился к водителю:
– Благодарю за помощь. Вы не знаете, что произошло?
– Да мелочь, – с досадой ответил человек. – К поселку подошла стая оборотней, голов восемь, я там как раз по службе был, мы с напарником и вызвали Охотников, они всех перестреляли, начали зачищать, и тут летучая мышь упала ей в волосы. Женщины мышей вообще не любят, тем более если внезапно. Отряд там остался, а ее я привез.
О неприязненном отношении местных к мелким грызунам Дейвин был наслышан, а вот чтобы мыши Нового мира летали, он до этого дня не знал. Но человек говорил о происшествии как о рядовом, значит, здесь водились и мыши, умеющие летать. Это было достаточно неожиданно, чтобы испугать девчонку-недомага или юную ученицу воинской школы, но не Асану, опытного боевого мага и удачливую охотницу.
Граф еще раз поблагодарил человека, обнял Асану за плечи и повел в замок. Уже на крыльце сообразил, что не представился и не попросил представиться собеседника, но было уже не до того: виконтесса мелко дрожала и чудом не плакала.
– Пойдем-ка в госпиталь, дружок, – тихо сказал Дейвин и повел Асану к целителям, не обращая внимания на изумленные взгляды гвардии.
В госпитале он слушал рассказ виконтессы досточтимой Эрие про то, как мерзкий сгусток тьмы, отчаянно вереща, бросился на нее откуда-то сверху и, вцепившись ей в волосы, начал дергать и рвать их, а где-то выше в ночной мгле визжали другие существа, подобные этому. Дейвин там же, в госпитале, отобрал у дежурного недомага нетбук, воспользовался поисковой системой и через секунды был вполне в курсе внешнего вида животного. Пока Эрие подбирала Асане травы, граф читал о повадках существа, которому так не повезло с внешностью. И через четверть часа уже сказал:
– Асана, я все понял! Ты не поверишь, возможно, но эти звери по повадкам очень похожи на ледяных дракончиков и других малых крылатых драконов. Они едят насекомых. Тварюшка приняла тебя за фонарь и полетела искать жуков, которые должны собираться на свет, а потом просто запуталась в твоих волосах.
Виконтесса обратила к нему печальный взгляд:
– Оно выглядело как посланник старых богов, Дейвин.
– Да, с внешностью ему не повезло, – согласился граф. – Но это просто уродливый мелкий зверек. В нем нет никакой магии, ни благой, ни скверной.
– Да? – вяло переспросила Асана. – Ну хорошо, я попробую их не бояться. Но все же, до чего они мерзко кричат и как гадко выглядят...
Успокоительный чай сестры Эрие наконец подействовал, и виконтесса согласилась прилечь. Дейвин пожелал ей хорошего отдыха и отправился назад, к вполне благопристойно выглядящим людям, чьи поступки были на вид гораздо гаже, чем эта самая летающая мышь.
На уроках Полина охотно говорила обо всем, что касается танго, но замолкала и немедленно переводила тему, стоило Димитри спросить о чем-либо постороннем. К третьему разу он убедился в этом окончательно и прекратил попытки расширить круг тем. Впрочем, эти часы оказывались настолько насыщенными, что отвлекаться на постороннее князю и не хотелось. В этот раз Полина начала с получаса повторений, казалось бы, несложных движений. И когда голова у Димитри уже слегка шла кругом от игры в догонялки то правой, то левой ногой с ее стопой, Полина наконец сказала: «Хорошо, а сейчас мы все это сделаем еще раз», – и отошла к музыкальному центру, выбрать новые мелодии. Димитри задумчиво посмотрел на высветившийся плей-лист.
– Итак, я знаю теперь, как начать танец, и знаю три основные фигуры. Вы сказали, что для первого раза этого более чем хватит. Но в каком порядке они выполняются в танце?
Полина даже не повернула к нему головы:
– Ну, для начала, знать фигуры вы будете тогда, когда я скажу, что вы сделали их хорошо. Пока что вы их только видели, не более того.
Наконец, она выбрала что-то, в динамики пошел звук, который еще не был мелодией, но уже обещал ее. Полина сделала два шага от музыкального центра и снова вежливо улыбнулась:
– А что до порядка – порядок может быть любой. Его определяете вы. И музыка.
Димитри с интересом наклонил голову:
– То есть как – определяю я?
– Ну вот так и определяете. – Полина легко повела плечом. – Как можете и умеете, так и определяете. В меру свободы, оставляемой вам музыкой, вашим умением танцевать и возможностями партнерши.
– Полина, подождите. Я, – князь перевел дыхание, – кажется, я взволнован. Я очень давно не был в таких обстоятельствах. Я не уверен, что смогу двигаться.
– Сможете. Не пытайтесь взять себя в руки, у вас для этого есть женщина, с которой вы танцуете. Волноваться естественно, это же объятие. Чаще всего – первое и последнее с этой женщиной. А вот замирать от волнения не стоит, иначе вам не достанется ни музыки, ни женщины.
В это же самое время достопочтенный Вейлин объяснялся с Хайшен. Разумеется, он был в ужасе, но считал происходящее нормальным рабочим полем для территорий империи в Новом мире. Он соглашался, что проглядел преступления своих подчиненных, но Хайшен стоило учесть, что Вейлин был очень занят: помимо некромантов и их практик, исследования обычаев Нового мира и поисков следов местных магов, наместник повесил на него заботу о жителях отдаленных северных районов. И он и его люди достигли успехов! Их опытом строительства теплиц на вечной мерзлоте заинтересовались земные специалисты – возможно, сотрудничество с ними откроет новые возможности распространять информацию о Пути и его перспективах за пределами края. Да, он совершенно согласен, что отношения с местными выглядят несколько напряженными, но, во-первых, у Академии есть надежная поддержка: люди бизнеса принимают Путь, и их примеру часто следуют работающие в их торговых делах, – а во-вторых, договариваться с жителями края – дело князя. Он никогда не слушал достопочтенного и его советов, так что имеющийся расклад – целиком и полностью результат его действий. Например, его решение сохранить жизнь террористке, на которой много крови и жизней, шло вразрез с местными обычаями. Вейлин пытался ему это объяснить, но разве его кто-то стал слушать? Нет! Приговоры, подписанные наместником по представлению достопочтенного? Но ведь речь шла о некромантии! Да, возможно, Вейлин слишком принципиально подошел к вопросу и не учел, что в Новом мире нет магии и потому местным было тяжело понять его доводы. Да, теперь ему придется объяснять всем еще раз, как связаны гладиаторские бои и интерес к разрушению домов мертвых якобы в интересах науки. Но достопочтенный с этим справится, ведь он смог договориться с местными силами охраны порядка, и эксгумация трупов для следственных действий вполне допустима. Нехорошо, очень нехорошо, что досточтимые оказались замешаны в похищении тех девушек и отправляли их за звезды. Они должны быть наказаны за свою ошибку. Они некритично приняли местные традиции – если Хайшен поговорит с девочками из приюта для несовершеннолетних проституток, она сама убедится, что многих из них отдали сутенерам их же собственные матери, как ни дико это слышать. И именно поэтому прежде всего надо разбираться с корнем всех выявленных проблем – практиками некромантии в крае. Саалан слишком тесно общаются с местными и, конечно, перенимают их обычаи. Надо отдать еще больше сил просвещению и объяснению Пути.
Как дознаватель, Хайшен не была заинтересована объяснять достопочтенному его неправоту, ей было важно просто узнать и зафиксировать его точку зрения. Как маг Академии и офицер Святой стражи, она была разгневана и возмущена, и ей очень дорого стоило сохранять абсолютное спокойствие, необходимое для дознания. Но Вейлин, конечно, об этом не догадывался. Он был уверен, что потратив столько времени на то, чтобы понять его позицию, Хайшен, конечно же, одобрит ее и согласится с его решениями. И проводив ее, лег спать совершенно умиротворенный.
За час до полуночи Хайшен подошла к апартаментам Димитри и спросила Иджена, не спит ли уже князь. Узнав, что наместник еще бодрствует, хотя уже ушел в малый кабинет, она попросила доложить о ней.
