Текст книги "Личностный потенциал. Структура и диагностика"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 59 страниц)

Особенности ЛП у принявших решение о браке.Сравнение наших респондентов с контрольными выборками обнаруживает ряд закономерных отличий.

Во-первых, удовлетворенность жизнью и общая оценка счастья у вступающих в брак значимо выше, чем у контрольной выборки (табл. 15). Это выглядит вполне закономерно и вряд ли требует комментариев.Во-вторых, у вступающих в брак оказался значимо выше общий показатель жизнестойкости и компонент принятия риска, а также показатель общей интернальности и интернальности в сфере неудач опросника УСК (см. табл. 15). Эти результаты не относятся к числу ожидаемых, и поэтому представляют особый интерес. Похоже, что важной психологической составляющей решения о вступлении в брак является мужество сделать рискованный шаг с неясными последствиями и, по крайней мере частично, принять на себя ответственность за возможные риски. Тем самым жизнестойкость и внутренний локус контроля как составляющие личностного потенциала помогают принять решение о браке, а низкие значения этих характеристик выступают барьером, мешающим совершить необходимые решительные действия. Эта экзистенциальная составляющая заключения брака, похоже, проходила мимо внимания исследователей; разумеется, эти первичные предположения требуют детальной проверки. Интересно, что такая составляющая личностного потенциала, как самоконтроль, не связанная с решимостью в инициации действия, не обнаружила значимых различий между выборками.

Таблица 15

Характеристики субъективного благополучия и личностного потенциала у вступающих в брак и контрольной выборки

В-третьих, что также выглядит вполне закономерно, у вступающих в брак, по сравнению с респондентами контрольной выборки, значимо ниже оценки общего одиночества и позитивного одиночества ДОПО (p<0,05). По показателю потребности в общении различия незначимы.

Обсуждение результатов

Если оценивать приведенные данные в целом, можно увидеть, что специфика ситуации вступления в брак определяется взаимодействием по меньшей мере двух групп факторов: эмоционального фона события и личностных особенностей партнеров. В этом отношении мы обнаружили несколько интересных фактов.

Эмоциональный фон отражается в сравнительно близких переменных удовлетворенности жизнью и общей оценки счастья, а также в параметрах переживания одиночества и в некоторых параметрах качества выбора. В преддверии заключения брака этот эмоциональный фон оказывается выше, чем обычно, что естественно. Закономерно и то, что с возрастом повышается амбивалентность отношения к сделанному выбору и снижается удовлетворенность им. Несмотря на то, что все респонденты в нашей выборке планировали завести детей, важным фактом является связь решения о скором их появлении с субъективным благополучием и счастьем респондентов. Интересно, что неоднозначное отношение родителей к браку ускоряет реализацию принятого решения, тогда как положительное отношение – затягивает. По-видимому, это связано с тем, что неоднозначное отношение порождает ситуацию дискомфорта и предчувствие вероятных осложнений, что побуждает к форсированию принятия решений.

И наоборот, как следует из наших данных, принятие решения о браке затягивается при большей уверенности испытуемых в своем контроле за происходящим и большей интернальности в сфере достижений (соответственно, большей настроенности на достижения). Одиночество и низкая интернальность в сфере достижений способствуют более скорому заключению брака после принятия решения.Характеристики ЛП оказались, как и предполагалось, связаны со сделанным выбором. В частности, с самостоятельностью и удовлетворенностью выбором связана интернальность в сфере неудач, которая у вступающих в брак выше, чем в контрольной группе. По всей видимости, принятие на себя ответственности за возможные негативные исходы повышает готовность человека к непредсказуемым вариантам развития событий, опускает его с небес на землю и тем самым способствует большей его удовлетворенности принятым решением. Другие личностные переменные не связаны прямо с оценкой своего решения, однако, по-видимому, способствуют принятию решения вообще (общая жизнестойкость, принятие риска, общая интернальность). Таким образом, результаты нашего исследования проливают некоторый свет на еще одну группу переменных, влияющих на процессы выбора партнера и заключения брака, которые ускользали от внимания исследователей в этой области. К ним относятся личностные характеристики, отвечающие за различные стороны саморегуляции, в частности, жизнестойкость и локус контроля, которые влияют на общую готовность принятия такого жизненно важного решения, а также на планирование его реализации во времени, в противовес импульсивному стремлению к немедленному претворению в жизнь.

Выводы

В данной главе мы рассмотрели цикл исследований роли ЛП при совершении выбора. Мы использовали пять основных моделей личностного выбора.

• Выбор учебного задания студентами в рамках практического занятия (Д.А. Леонтьев, Е.Ю. Мандрикова) и семестрового курса (Е.И. Рассказова).

• Выбор профиля обучения в старших классах школы (Д.А. Леонтьев, Е.И. Рассказова).

• Электоральные выборы в Московскую городскую думу (Д.А. Леонтьев, А. Фам).

• Вступление в брак как выбор (Д.А. Леонтьев, Е.И. Рассказова, Е.А. Удальцова).

Несмотря на то, что методический арсенал исследований несколько различался, можно, по-видимому, утверждать, что во всех случаях такие переменные ЛП, как жизнестойкость, локус каузальности, интернальность, самоэффективность, обеспечивают совершение и качество выбора. Особенности влияния переменных ЛП зависят как от выбранной модели исследования (например, при выборе, в котором важна цена ошибки, важно высокое принятие риска по опроснику жизнестойкости, тогда как при отстраненном выборе, не влияющем на человека непосредственно, более важную роль играет компонент контроля), так и от субъективной значимости выбора. Один из важнейших результатов связан с прогностической значимостью переменных ЛП в отношении качества выбора, готовности к новому выбору, с общим благополучием, что было показано в исследованиях старшеклассников и электорального выбора. Когда же речь идет не о выборе и отношении к нему, а о конечном результате деятельности, предсказательные возможности ЛП снижаются, что связано с действием ряда дополнительных факторов саморегуляции на этапах планирования, реализации и поддержания деятельности.

Переменные ЛП в наибольшей степени связаны с продуманностью, эмоциональностью и удовлетворенностью выбором, а также общим благополучием и в значительно меньшей степени определяют самостоятельность выбора. Вопрос о психологических структурах, обеспечивающих самостоятельность выбора, и их месте в структуре ЛП еще ждет своих исследователей.

Согласно исследованиям выбора в рамках учебной деятельности, немаловажную роль в осуществлении выбора играет его субъективное обоснование. Сама цель, с которой человек делает выбор, зависит от характеристик личностного потенциала: в наибольшей степени личностный потенциал опосредствует выбор новой, непривычной деятельности. Однако, по некоторым нашим данным, и привычный, и безличный выбор могут обеспечиваться специфическими механизмами саморегуляции (например, мы выявили особую роль гибкости саморегуляции в обеспечении выбора привычного), исследование которых также является интересной и пока не решенной задачей.

Еще одним малоизученным аспектом является вопрос о развитии ЛП. По некоторым из полученных нами данных, отсроченная связь ЛП с готовностью выбора сильнее, чем непосредственная связь в момент измерения. Вполне возможно, что опыт самостоятельного выбора нового, принятия ответственности способствует развитию ЛП и большей готовности и уверенности в новых, последующих выборах. Разумеется, эта гипотеза также требует дальнейшей эмпирической проверки.

Литература

Бажин Е.Ф., Голынкина Е.А., Эткинд А.М.Опросник уровня субъективного контроля (УСК). М.: Смысл, 1993.

Гордеева Т.О., Осин Е.Н., Шевяхова В.Ю.Диагностика оптимизма как стиля объяснения успехов и неудач: опросник СТОУН. М.: Смысл, 2009.

Дергачева О.Е., Дорфман Л.Я., Леонтьев Д.А. Русскоязычная адаптация опросника каузальных ориентаций // Вестник Моск. ун-та. Сер. 14. Психология. 2008. № 3. С. 91—106.

Киркегор С.Наслаждение и долг. Киев: AirLand, 1994.

Корнилова Т.В.Психология риска и принятия решений. М.: Аспект-пресс, 2003.

Кроник А.А., Ахмеров Р.А.Каузометрия. М.: Смысл, 2003.

Леонтьев Д.А.Личностный потенциал как основа самодетерминации // Ученые записки кафедры общей психологии МГУ им. М. В. Ломоносова. Вып. 1 / Под общ. ред. Б.С. Братуся, Д.А. Леонтьева. М.: Смысл, 2002. С. 56–65.

Леонтьев Д.А.Личностный потенциал как потенциал саморегуляции // Ученые записки кафедры общей психологии МГУ им. М.В. Ломоносова. Вып. 2 / Под ред. Б.С. Братуся, Е.Е. Соколовой. М.: Смысл, 2006. С. 85—105.

Леонтьев Д.А.Тест смысложизненных ориентаций (СЖО). М.: Смысл, 1992.

Леонтьев Д.А., Лаптева Е.М., Осин Е.Н., Салихова А.Ж.Разработка методики дифференциальной диагностики рефлексивности // Рефлексивные процессы и управление. Сб. материалов VII Междунар. симпозиума 15–16 октября 2009 г. / Под ред. В.Е. Лепского. М.: Когито-Центр, 2009. С. 145–150.

Леонтьев Д.А., Мандрикова Е.Ю.Моделирование «экзистенциальной дилеммы»: эмпирическое исследование личностного выбора // Вестник Моск. ун-та. Сер. 14. Психология. 2005. № 4. С. 37–42.

Леонтьев Д.А., Мандрикова Е.Ю., Фам А.Х.Разработка методики диагностики процессуальной стороны выбора // Психол. диагностика. 2007. № 6. С. 4—25.

Леонтьев Д.А., Пилипко Н.В.Выбор как деятельность: личностные детерминанты и возможности формирования // Вопр. психол. 1995. № 1. С. 97—110.

Леонтьев Д.А. Рассказова Е.И.Тест жизнестойкости. М.: Смысл, 2006.

Леонтьев Д.А., Рассказова Е.И., Удальцова Е.А.Вступление в брак как выбор: Роль личностного потенциала // IV Международная научная конференция «Психологические проблемы современной семьи». Тезисы конференции / Под ред. Е.И. Захаровой, О.А. Карабановой. 21–23 октября 2009 г. Москва, 2009. С. 400–404 (электронная публикация).

Леонтьев Д.А., Фам А.Х.Как мы выбираем: структуры переживания собственного выбора и их связь с характеристиками личности // Вестник Моск. ун-та. Сер. 14. Психология (в печати).

Леонтьев Д.А., Шелобанова Е.В.Профессиональное самоопределение как построение образов возможного будущего // Вопр. психол. 2001. № 1. С. 57–66.

Луковицкая Е.Г.Социально-психологическое значение толерантности к неопределенности: Дис. … канд. психол. наук. СПб., 1998.

Мандрикова Е.Ю.Виды личностного выбора и их индивидуально-психологические предпосылки: Автореф. дис. … канд. психол. наук. М., 2006.

Мандрикова Е.Ю., Леонтьев Д.А.Смысловые основания выбора и их альтернативы: фактичность прошлого или возможность будущего // Проблема смысла в науках о человеке (к 100-летию Виктора Франкла): Материалы международной конференции / Под ред. Д.А. Леонтьева. М.: Смысл, 2005. С. 151–157.

Моросанова В.И.Стиль саморегуляции поведения (ССПМ). Руководство. М.: Когито-Центр, 2004.

Наследов А.А.Математические методы психологического исследования. Анализ и интерпретация данных. М.: Речь, 2008.

Наумова Н.Ф.Социологические и психологические аспекты целенаправленного поведения. М.: Наука, 1988.

Осин Е.Н., Леонтьев Д.А.Внутренняя структура дифференциального опросника переживания одиночества // Современная психодиагностика в период инноваций: сборник тезисов II Всероссийской научной конференции / Отв. ред. Н.А. Батурин. Челябинск: Издат. центр ЮУр. гос. ун-та, 2010. С. 132–135.

Рассказова Е.И.Психологические факторы саморегуляции на разных этапах выполнения учебного задания // Психол. журн. 2011. Т. 32. № 2. С. 36–47.

Шварцер Р., Ерусалем М., Ромек В.Русская версия шкалы общей самоэффективности Р. Шварцера и М. Ерусалема // Иностр. психол. 1996. № 7. С. 71–76. Шевеленкова Т.Д., Фесенко П.П.Психологическое благополучие личности (обзор основных концепций и методика исследования) // Психол. диагностика. 2005. № 3. С. 95—129.

Deci E., Flaste R. Why We Do What We Do: Understanding Self-motivation. N.Y.: Penguin, 1995.

Diener E., Emmons R.A., Larsen R.J., Griffin S.The Satisfaction With Life Scale // Journal of Personality Assessment. 1985. Vol. 49. P. 71–75.

Lyubomirsky S., Lepper H.A measure of subjective happiness: Preliminary reliability and construct validation // Social Indicators Research. 1999. Vol. 46. P. 137–155.

Luhmann N.Die Paradoxe des Entscheidens // Paradoxien der Entscheidung. Wahl/Selektion in Kunst, Literatur und Medien / F. Balke, G. Schwering, U. Staeheli (Hg.). Bielefeld: Transcript verlag, 2004. S. 17–55.

Maddi S.R.Creating Meaning Through Making Decisions // The Human Quest For Meaning: A Handbook of Psychological Research and Clinical Applications / P.T.P. Wong, P.S. Fry (Eds.). Mahwah (NJ): Lawrence Erlbaum Associates. 1998. P. 3—26.

Maddi S.R., Kobasa S.C., Hoover M.An Alienation Test // Journal of Humanistic Psychology. 1979. Vol. 19. № 4. P. 73–76.

Ryff C.D., Keyes C.L.M. The structure of psychological well-being revisited // Journal of Personality and Social Psychology. 1995. Vol. 69. P. 719–727.

Sheldon K.M.Creativity and self-determination in personality // Creativity Research Journal. 1995. Vol. 8. P. 25–36. Tangney J.P., Baumeister R.F., Boone A.L.High self-control predicts good adjustment, less pathology, better grades, and interpersonal success // Journal of Personality. 2004. Vol. 72. № 2. P. 271–322.

Адаптация к трудным жизненным ситуациям и психологические ресурсы личности [15] Л.А. Александрова

Под термином «трудные жизненные ситуации» исследователи подразумевают широкий спектр ситуаций и событий, предъявляющих повышенные требования к личности и ее адаптационным механизмам и ресурсам. Чаще всего имеются в виду ситуации или события, фрустрирующие те или иные потребности человека, вызывающие у него психологический стресс ( Lasarus, Folkman,1984). Большое количество таких событий нарушает баланс, сложившийся между личностью и средой, и становится фактором риска развития различных нарушений, как невротических, так и соматических.

Различают субъективную и объективную трудность ситуации или события ( Анцыферова, 1994; Нартова-Бочавер, 1997). Это разграничение связано с фактором субъективной оценки личностью того или иного события или ситуации, а также зависит от индивидуально-психологических особенностей личности. Характер и интенсивность переживания человеком тех или иных обстоятельств варьируются в зависимости от значения, которое им придается ( Муздыбаев, 1998). Ситуации, которые предъявляют к человеку требования, превышающие его обычный адаптивный потенциал, таят в себе либо вызов, либо угрозу его жизнедеятельности (так как у него может оказаться недостаточно моральных и материальных ресурсов для их преодоления).

В отечественной психологии проблемы жизнедеятельности человека в трудных ситуациях рассматривались с позиций теории адаптации и стресса. Адаптация – это процесс и результат внутренних изменений и внешнего активного приспособления к новым условиям существования ( Реан, Кудашев, Баранов, 2002). Адаптивные свойства организма являются мерой «надежности» человека в сохранении нормальной жизнедеятельности в неадекватных условиях среды, то есть на уровне индивида главным является процесс поддержания стабильности основных жизненных констант организма или переход в неадекватных условиях на иную стратегию функционирования ( Медведев, 1982).

Существенным фактором целостного процесса адаптации человека к условиям среды является психическая адаптация ( Березин, 1989). Это динамический процесс установления оптимального соответствия личности и окружающей среды в ходе осуществления деятельности, которая позволяет человеку удовлетворять актуальные потребности и реализовывать связанные с ними значимые цели, обеспечивающий при этом соответствие активности человека требованиям среды. Психическая адаптация подразделяется на аллопсихическую – осуществляющуюся на внешнем, поведенческом уровне, и интрапсихическую, включающую в себя механизмы психологических защит. При повышенных стрессовых нагрузках такие защиты оказываются фактором, тормозящим эффективную переработку человеком психотравмирующих событий и адекватную саморегуляцию деятельности в стрессовых и экстремальных ситуациях. Ф.Б. Березин называет этот уровень интрапсихической адаптацией, ведущей к искажению восприятия реальности и представлений о себе. Возможно, это автоматизмы привычного реагирования, выполняющие защитную функцию при выраженной напряженности адаптационных механизмов личности, которая накопила достаточное количество «непереваренного» жизненного опыта или непреодоленных трудностей.

Экстремальные ситуации с точки зрения адаптации к ним делят на кратковременные, когда актуализируются программы реагирования, которые в человеке всегда «наготове», и длительные, которые требуют адаптационной перестройки функциональных систем человека ( там же). Длительный стресс связан с постепенной мобилизацией и расходованием как «поверхностных», так и глубинных адаптационных резервов. Его течение может быть скрытым и отражаться лишь в изменении показателей адаптации. Адаптация к таким факторам может быть успешной при условии, что организм человека успевает, мобилизуя глубинные адаптационные резервы, подстраиваться к уровню длительных экстремальных требований среды ( Китаев-Смык, 1977). Причиной длительного стресса может быть повторяющийся экстремальный фактор, например, регулярно повторяющиеся экстремальные природные явления в регионах с повышенным риском катастроф. Л.А. Китаев-Смык предлагает рассматривать стрессовые состояния, вызванные подобными длительными прерывистыми стрессорами, как особый вид стрессоров, требующих специфической адаптации к ним. С другой стороны, если человек живет в условиях постоянно действующих стрессоров, то воздействие очередного такого эксцесса не будет восприниматься им столь драматично, как это воспринималось бы «нетренированным» человеком. Более того, такая «тренированность» повышает стойкость человека в плане преодоления трудностей, выступая как своего рода психологический тренажер.

В плане управления стрессом (совладания со стрессом) большое значение придается готовности к бедствию, социальной поддержке после бедствия, осознанию эмоционального опыта, характеристикам окружающей среды, в которой произошло бедствие, фазам бедствия, а также доступности профессиональной помощи психологов, психиатров и социальных работников ( Hiley-Young, Gerrity, 1994).

В зарубежной психологии для описания, анализа и исследования поведения человека в трудных и экстремальных ситуациях также используются концепции совладания («coping behavior») К. Лазаруса ( Lasarus, Folkman, 1984) и жизнестойкости («hardiness») С. Мадди ( Maddi, Khoshaba, 1994). Адекватность стратегий поведения в стрессовых ситуациях определяется адаптивными возможностями личности, особенностями восприятия и оценки ею значимой для нее ситуации. Выбор личностью той или иной линии поведения может происходить как на осознаваемом, так и на неосознаваемом уровнях. Эффективность избранной стратегии совладания во многом определяется самой проблемной ситуацией, в которой оказывается человек, а также тем, подконтрольна она ему объективно, или нет ( Нартова-Бочавер, 1997). В любом случае, принято считать, что более благоприятным для совладания является принятие ответственности на себя. С точки зрения С. Мадди, через углубление аттитюдов включенности, контроля и принятия риска, являющихся компонентами жизнестойкости, человек может одновременно развиваться, обогащать свой потенциал и эффективно преодолевать трудности, встречающиеся на его жизненном пути.

В современной отечественной психологии также предлагаются идеи целостного осмысления личностных характеристик, ответственных за успешную адаптацию и совладание с жизненными трудностями, такие как концепция личностного адаптационного потенциала, определяющего устойчивость человека к экстремальным факторам, А.Г. Маклакова (2001) и концепция личностного потенциала, разрабатываемая Д.А. Леонтьевым (2002).

Адаптационные способности человека поддаются оценке через определение уровня развития психологических характеристик, наиболее значимых для регуляции психической деятельности и самого процесса адаптации. Чем выше уровень развития этих характеристик, тем выше вероятность успешной адаптации человека и тем значительнее диапазон факторов внешней среды, к которым он может приспособиться ( Маклаков, 2001). Данные психологические особенности человека составляют его личностный адаптационный потенциал, в который А.Г. Маклаков включает: нервно-психическую устойчивость, самооценку личности, являющуюся ядром саморегуляции и определяющую степень адекватности восприятия условий деятельности и своих возможностей, наличие социальной поддержки, уровень конфликтности личности, опыт социального взаимодействия. Все перечисленные характеристики он считает значимыми при оценке и прогнозе успешности адаптации к трудным и экстремальным условиям, а также скорости восстановления психического равновесия.

Д.А. Леонтьев (2002) использует понятие «личностный потенциал» как психологический аналог жизненного стержня личности. Личностный потенциал – это интегральная характеристика уровня личностной зрелости, а главным феноменом личностной зрелости и формой проявления личностного потенциала является феномен саморегуляции и самодетерминации личности, именно из этой «точки» происходит управление всеми остальными уровнями регуляции. Личностный потенциал отражает меру преодоления человеком заданных обстоятельств, в конечном счете, преодоление личностью самой себя, а также меру прилагаемых ею усилий по работе над собой и над обстоятельствами своей жизни.

Следовательно, совладание может быть направлено на преодоление и выполнять защитные функции. Если психологическое преодоление, опирающееся на жизнестойкость и такую работу с жизненными трудностями, которая приводит к росту и развитию, – это качество зрелой самодетерминирующейся личности, а защитное реагирование является формой совладания невротической личности, детерминированной обстоятельствами и событиями своей судьбы, то промежуточный вариант – это тип преодоления, свойственный либо личности в ситуации кризиса, либо становящейся личности, еще только обучающейся преодолению. Деятельность преодоления – это навык, умение, которое не «дается» сразу, которому нужно научиться, а учиться можно только на основе все того же преодоления. Такое обучение (преодолению) является формой становления жизнестойкости – то есть жизнестойкость, как любая другая способность, формируется только в деятельности по преодолению жизненных трудностей.

Как и деятельность преодоления, интрапсихическая адаптация, или защитное поведение, – это тоже совладание, но совладание, опирающееся на совершенно иные ресурсы и навыки. Личностные ресурсы в этом случае играют второстепенную роль, они как бы исключены из процесса совладания. В этом случае психологическое преодоление не интегрировано с «личностным в личности», и не детерминировано им: они существуют как бы параллельно. Преимущественное использование защитных механизмов есть прямой путь к дезинтеграции личности. Однако в качестве срочной психологической самопомощи они могут играть роль «обезболивающего», обеспечивая личности возможность «собраться с силами» (ресурсами зрелого преодоления).

Ресурсы человекаобразуют реальный потенциал для успешной адаптации к неблагоприятным жизненным событиям. Даже простое их наличие обеспечивает адаптивную функцию: они придают человеку уверенность, поддерживают его самоидентичность, подкрепляют самоуважение. Что именно в личности можно расценивать как ресурсы адаптации и совладания с жизненными трудностями? Это все то, что человек использует, чтобы удовлетворять требованиям среды и принимать вызовы жизни. Обычно различают два крупных класса ресурсов: индивидуальные и средовые. Иногда их называют, соответственно, психологическими и социальными ресурсами. Психологические ресурсы включают в себя навыки и способности человека, а средовые отражают доступность инструментальной, моральной и эмоциональной помощи со стороны социального окружения.

Успешность в управлении стрессорами напрямую зависит от характера и степени наличных и доступных ресурсов. Моральное состояние и энергичность влияют на стойкость, а вера в свою результативность – на настойчивость при решении трудных жизненных проблем. Наличие же материальных средств открывает доступ к информационным, юридическим, медицинским и другим формам профессиональной помощи. Так как доступность социальных ресурсов различна, люди с низким экономическим статусом чаще чувствуют бессилие перед лицом стрессовых обстоятельств, нежели представители более обеспеченных слоев общества. Установлено также, что люди, ощущающие недостаток ресурсов, чаще выбирают стратегию избегания, по сравнению с теми, кто не испытывает в них недостатка. Однако даже при достаточности или избыточности внешних ресурсов адаптации и совладания нередко они остаются неиспользованными. Препятствиями для их использования становятся культурные традиции, общественное мнение, личностные качества. Экспериментальные исследования установили, что причинами, сдерживающими поиск помощи, часто оказываются возможный ущерб самоуважению человека, его стремление не ухудшать мнение окружающих о себе, нежелание показывать свою слабость, боязнь потерять свою независимость и др. ( Grosset al., 1983, Nadler, 1991 – см. Муздыбаев, 1998). Иногда люди не ищут помощи из-за иллюзии собственной неуязвимости и нереалистичного оптимизма относительно позитивного финала событий ( там же).

На основе анализа различных подходов можно выделить некоторые характеристики внешней среды, межличностных отношений, а также собственно психологические характеристики, повышающие устойчивость человека к воздействию психотравмирующих факторов. Такие психологические характеристики мы будем называть психологическими ресурсами адаптации личности к трудным жизненным ситуациям. Среди разнообразных ресурсов адаптации, которыми потенциально располагает человек, мы будем выделять те, которые имеют отношение к системе представлений человека о себе, о мире и о цели своего существования. Кроме того, в качестве ресурса личности мы будем рассматривать знание и соблюдение правил поведения в жизнеопасных ситуациях.

Среди наиболее часто упоминаемых в исследованиях черт личности, ответственных за успешность преодоления ею трудной жизненной ситуации, выделяется локус контроля личности, или интернальность/экстернальность ( Анцыферова, 1994; Maddi, Khoshaba, 1994). Интернальность проявляется, в частности, в субъективной уверенности человека в собственной способности и готовности преодолеть трудные обстоятельства жизни. Противоположный полюс проявляется в феномене «выученной беспомощности» ( Хекхаузен, 1986), которая представляет собой нечто большее, чем просто экстернальный локус контроля, приобретая параметры жизненной позиции личности, отказывающейся принимать решения и брать на себя ответственность за свою жизнь. Интерналы, напротив, считают, что происходящее с ними во многом вызвано их собственной деятельностью, и, соответственно, считают себя ответственными за то, что с ними происходит, склонны принимать вызовы жизни.

Позиция В. Франкла (1990) состоит в том, что, если человек знает, «зачем» он живет, то он может выдержать любое «как», любые трудности. Дж. Крамбо ( Crumbaugh, 1973), приводя свои наблюдения о психологических последствиях стихийных бедствий для человека, также указывает на то, что те люди, которые имели смысл и цель в жизни, более успешно преодолевали тяжелые жизненные обстоятельства. Наличие у человека осознаваемых целейи смысла жизни, осознание своего предназначения в жизни, призвания, таким образом, является мощным фактором, который повышает устойчивость личности к воздействию неблагоприятных обстоятельств. Отсутствие такого смысла, «экзистенциальный вакуум» ( Франкл, 1990), наоборот, повышает уязвимость человека, лишая его жизнь вектора и ценности. В зарубежных исследованиях также имеются работы, посвященные исследованию роли ценностей и смыслов в преодолении последствий психотравмирующих ситуаций ( Taylor, 2001).

Психологическая зрелость личности, выражающаяся в понятии « психологический возраст», влияет на способность человека эффективно справляться с жизненными трудностями ( Кроник, Ахмеров, 2002). Зрелое отношение к своей жизни, разумный баланс оценок, даваемых прошлому, будущему и настоящему, создают условия для успешной интеграции психотравмирующего события. Напротив, существенные отклонения психологического возраста от хронологического свидетельствуют о неотреагированности психической травмы ( там же). Планы на будущее также играют важную роль в повышении устойчивости человека к воздействию психотравмирующего события; отсутствие желания планировать свое будущее является одним из проявлений посттравматического стресса ( Young, Ford, Ruzeket al., 1998).

Включение события в контекст своей жизни, извлечение уроков, способность к переосмыслению события в позитивных терминах( Лазарус, 1970; Lasarus, Folkman, 1984) является одной из основных стратегий совладания. Умение отыскать смысл психотравмирующей ситуации, интегрировать его в субъективную картину мира дает возможность воспринимать события как часть своейжизни и своегоопыта.

Понимание закономерностей происходящих процессов, когнитивная оценка травмирующей ситуации является основным фактором адаптации ( Lasarus, Folkman, 1984). Знание правил поведения в экстремальных ситуациях – это когнитивный ресурс преодоления, основанный на знаниях человека о механизмах и закономерностях тех или иных явлений, а также вероятности их возникновения. Сами эти экстремальные явления перестают в его глазах выглядеть иррациональными. Значимость процессов понимания( Мамардашвили, 1996, 1997) для эффективной жизнедеятельности человека трудно переоценить. Понимание позволяет человеку придать личностный смысл ситуации и всему тому, что происходит с ним и вокруг него. Субъективное вероятностное прогнозирование, позволяющее осуществлять опережающую преднастройку функциональных систем, также играет важную роль в способности человека преодолевать жизненные трудности, так как дает ему возможность подготовиться к ожидаемым негативным событиям наиболее успешно и полно ( Фейгенберг, Иванников, 1978), встретить их во всеоружии. Дж. А. Келли ( Kelly, 1955) утверждал, что психологические процессы в личности человека происходят на основе того, как он антиципирует события. Следовательно, субъективный вероятностный прогноз оказывает регулирующее воздействие не только на физиологические процессы, но и на все сферы личности человека. Способность к вероятностному прогнозированию событий и знание закономерностей лежащих в их основе явлений делает возможным «антиципирующее совладание» ( Анцыферова, 1994), что значительно понижает травматический эффект внезапных жизненных трудностей. Психическая регуляция невозможна без непрерывного сопоставления образов настоящего и образов вероятностного будущего. Прогнозирование можно рассматривать как лежащий в основе адаптации психики, физиологических систем и организма в целом принцип оптимального управления, основанный на учете ожидаемых будущих событий. Следовательно, способность человека к эффективной адаптации в сложных изменяющихся условиях среды напрямую связана с его способностью к вероятностному прогнозированию и с интеллектом в целом.