Текст книги "Личностный потенциал. Структура и диагностика"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 59 страниц)

Русскоязычная адаптация опросника HAKEMP

В русской версии опросник называется ОДС —Ориентация на действие/состояние. Его структура совпадает с последней версией HAKEMP.Три шкалы содержат по 12 пунктов. По каждому пункту испытуемому предлагается выбрать один из двух вариантов ответа, наиболее соответствующий его поведению.

Первая русскоязычная версия HAKEMP была разработана и опубликована С.А. Шапкиным (1997). Параллельно, под руководством И.А. Васильева был выполнен другой перевод опросника и проведена апробация этой версии, которая дала результаты, очень близкие к результатам апробации версии С.А. Шапкина. После этого, по согласованию с авторами обеих версий, Д.А. Леонтьевым была проделана работа по их объединению в единый русскоязычный вариант опросника ОДС, и дальнейшая работа по апробации проводилась уже с объединенной версией (подробнее см. Васильев, Леонтьев, Митина, Шапкин, в печати).

Состав шкал определялся с помощью конфирматорного факторного анализа, позволяющего статистически оценить, насколько задаваемая ключом структура опросника согласуется с экспериментальными данными. Использование конфирматорного факторного анализа позволяет более точно и аккуратно выявить структуру взаимосвязей тестируемых личностных свойств. Используемая модель предполагает, что каждая из трех характеристик является латентной переменной, проявляющейся через индикаторы – наблюдаемые (измеряемые) показатели, значения в которых определяются по ответам на пункты опросника.

В качестве меры надежности использовался коэффициент альфа Кронбаха (α).

Конфирматорный факторный анализ практически подтвердил правомерность разнесения пунктов по шкалам. Проблемные пункты оказались только в шкале 3, как мы указывали, наименее проработанной, и касаются процесса игры. Действительно каждая из ситуаций вполне может быть проинтерпретирована двояко – Ориентация на действие при реализации или же Ориентация на состояние в процессе реализации. Так, «справившись с игрой лучше, чем другие игроки», человек может хотеть немедленно продолжить игру, потому что ему нравится состояние игры или потому, что он хочет еще раз выиграть. Выучив новую интересную игру, надолго погружаться в нее – не есть ли это состояние?

Общая надежность шкалы ОДпри неудаче равна 0,763. Надежность второй шкалы ОДпри принятии решения равна 0,741. Третья шкала наименее надежна: альфа Кронбаха равна 0,606. Поскольку такая величина не служит показанием для отклонения шкалы, но указывает на необходимость серьезной доработки ( Митина, 2011), шкала была оставлена в русскоязычной версии для дальнейшего исследования. Возможно, доработка пунктов позволит ее улучшить.

Наиболее тесная взаимосвязь наблюдается между первой и второй шкалой (0,638, p<0,000). Однако они не тождественны друг другу. Негативная корреляция между ориентацией на действие при неудаче и реализации (–0,222, p=0,004), возможно, объясняется тем, что реализация в определенной степени указывает на состояние и ориентация на действие при реализации связана с нахождением субъекта именно в состоянии реализации. В то же время взаимосвязь между вторым и третьим фактором можно считать незначимой (0,090, p=0,250).

Статистические показатели соответствия теоретической модели и экспериментальных данных достаточно хорошие. Соотношение χ2 и df<2. Значения показателя RMSEA менее 0,05. С точки зрения характера распределения показателей по шкалам, первые две шкалы можно признать симметричными, но со значимо отрицательным эксцессом. Этот факт говорит о том, что в распределении ответов присутствует не один, как в нормальном случае, а нескольких максимумов, то есть существует как минимум два латентных класса испытуемых с точки зрения выраженности показателей по шкалам. Третья шкала: ориентация на действие при реализации имеет незначимый эксцесс (один максимум), однако характеризуется отрицательным показателем асимметрии (сдвиг вправо). То есть можно говорить о значимой тенденции людей в процессе реализации ориентироваться на действие.

Для того чтобы определить, как связаны половозрастные характеристики с измеряемыми конструктами, в модель конфирматорного факторного анализа были добавлены половозрастные ковариаты. Было установлено, что мужчинам в большей степени свойственна ориентация на действие в случае неудач, возможно, они легче забывают о своих промахах. С возрастом усиливается ориентация на состояние при планировании.

Как и любой личностный опросник, данные HAKEMP подвержены влиянию социальной желательности и стилевым особенностям личности. Ориентация на действие у мужчин и ориентация на состояние у женщин могут отражать потребность испытуемых показывать социально-одобряемые качества, соответствующие их половым ролям, в частности, показывать решительность – у мужчин и сензитивность – у женщин. Тенденция быть более «ориентированным на состояние» с возрастом отражает, преимущественно, стилевые особенности, связанные с принятием решений. Люди среднего и старшего возраста подходят к принятию решений, как правило, более взвешенно, чем молодые.

Результаты конструктной валидизации опросника ОДС

Традиционная процедура теста на конструктную валидность подразумевает сопоставление исследуемого опросника с эталонными опросниками, то есть с тестами, уже зарекомендовавшими себя в качестве адекватного диагностического инструментария.

Таблица 2

Корреляции шкал русифицированной версии опросника HAKEMP со шкалами «Большой пятерки» и Общей структуры темперамента

Примечание: * – коэффициент корреляции значимо отличен от нуля на уровне <0,1; ** – коэффициент корреляции значимо отличен от нуля на уровне <0,05; *** – коэффициент корреляции значимо отличен от нуля на уровне <0,01; **** – коэффициент корреляции значимо отличен от нуля на уровне <0,001.

Шкалы HAKEMP и темперамент.В данном случае для валидизации использовались опросник структуры темперамента (ОСТ) В.М. Русалова (1992) и тест «Большая пятерка» в адаптации А.Г. Шмелева (2002). Для проверки связей между шкалами опросников были рассчитаны значения коэффициентов корреляции Спирмена. Результаты приведены в таблице 3.

Анализ таблицы 3 показывает, что конструкт «Контроль за действием», принадлежащий к сфере эмоционально‑волевой регуляции деятельности, наиболее тесно связан через шкалы опросника HAKEMP‑90 с «эмоциональными» шкалами эталонных тестов. Шкалы опросника НАКЕМР‑90 коррелируют с «эмоциональными» шкалами эталонных тестов сильнее, чем с прочими шкалами. Это подтверждает конструктную валидность опросника, так как конструкт «Контроль за действием» теоретически принадлежит к области эмоционально‑волевой регуляции деятельности.

Шкалы HAKEMP и характеристики личностного потенциала

Для проведения эмпирического исследования использовалась батарея опросников, составленных под руководством Д.А. Леонтьева. Помимо HAKEMP-90 батарея включает: Опросник смысложизненных ориентаций (СЖО) ( Леонтьев, 2000), Опросник толерантности к неопределенности Д. Маклейна в адаптации Е.Г. Луковицкой (1998), Опросник каузальных ориентаций Э. Деси и Р. Райана ( Дергачева, Митина, 2005), Опросник жизнестойкости С. Мадди ( Леонтьев, Рассказова, 2006), Опросник стремления к изменениям ( Сапронов, Леонтьев, 2007), Опросник временной перспективы Ф. Зимбардо ( Митина, Сырцова, 2008), Опросник самоорганизации деятельности ( Мандрикова, 2010).

Испытуемые.В эксперименте участвовало 207 студентов 1 курса факультета психологии МГУ. Испытуемым предлагалось в бланковом варианте ответить на вопросы опросников.В таблице 4 приведены значимые корреляции конструктов из указанных выше опросников со шкалами HAKEMP-90. Тот или иной конструкт содержится в таблице, если он имеет значимую корреляцию хотя бы с одной шкалой HAKEMP-90.

Таблица 3

Корреляции шкал HAKEMP-90 со шкалами опросников смысловой сферы

Общий анализ таблицы опять-таки свидетельствует о схожести первых двух шкал – ориентации на действие при неудаче и планировании и в сравнении со шкалой ориентации на действие при реализации. Первые две шкалы имеют значимые корреляции с конструктами, связанными с наличием смысла в жизни, активного стремления к его реализации, хорошей и конструктивной адаптируемости, стремлением к личностным изменениям и открытости к принятию изменений в окружающем мире. Люди, ориентированные на действия, руководствуются внутренними мотивами при принятии решений, им свойственно положительное и оптимистичное отношение, как к настоящему, так и к прошлому.

Только один из рассматриваемых конструктов дал значимую корреляцию со шкалой реализации – Фиксация на структурировании деятельности в опроснике ОСД. Она характеризуется как склонность субъекта к фиксации на заранее запланированной структуре, привязанность к ней, ригидность в отношении планирования, активное нежелание втягиваться в непривычные дела, обязательное стремление завершить одно дело, прежде чем начать новое.Именно этот конструкт высоко значимо отрицательно коррелирует со шкалой ориентации на действие при неудаче, тогда как отрицательная корреляция со шкалой ориентации на действие при планировании хотя и имеет место, но менее значима.

В заключениеотметим, что данный конструкт был выявлен в выборках многих стран. Это позволяет говорить о его устойчивости и определенной культурной универсальности. Многочисленные теоретические и экспериментальные исследования конструкта ориентации на действие/состояние, которые ведутся не только в лаборатории Ю. Куля его непосредственными коллегами и учениками в Германии, но и в других странах по всему миру, расширили понимание феноменологии, связанной с саморегуляцией, самодискриминацией, выученной беспомощностью, депрессией, принятием решений, успешной профессиональной и учебной деятельностью, психологией спорта.

Однако вполне возможно, что внутренняя структура контроля за действием может не совпадать. Неслучайно разные авторы подвергают сомнению однозначное утверждение о трехфакторной модели и выдвигают альтернативные предложения: однофакторную модель (один общий фактор ориентации на действие), двухфакторную, пятифакторную (согласно которой шкалы распадаются на подшкалы). ( Dieffendorf, Hall, Lordet al. 2000). И в разных культурах и субкультурах ценность и позитивный вклад в личностный рост каждой из разобранных шкал или субшкал различается: достаточно вспомнить роман «Обломов» с противопоставлением ориентированного на действие типичного немца Штольца и ориентированной на состояние русской души Обломова и пословицу «что русскому хорошо, то немцу смерть». Но это уже предмет будущих исследований.

Литература

Васильев И.А., Леонтьев Д.А., Митина О.В., Шапкин С.А.Ориентация на действие или состояние как индивидуальная характеристика саморегуляции. М.: Смысл, 2011 (в печати).

Дергачева О.Е., Митина О.В.Подходы к конструированию русскоязычной версии опросника каузальных ориентаций // Психол. диагностика. 2005. № 1. С. 3–21.

Леонтьев Д.А.Тест смысложизненных ориентаций (СЖО). 2-е изд. М.: Смысл, 2000.

Леонтьев Д.А., Рассказова Е.И.Тест жизнестойкости. М.: Смысл, 2006.

Луковицкая Е.Г.Социально-психологическое значение толерантности к неопределенности: Дис. … канд. психол. наук. СПб., 1998.

Мандрикова Е.Ю.Опросник самоорганизации деятельности (ОСД) // Психол. диагностика. 2010. № 2. С. 87—111.

Митина О.В.Разработка и адаптация психологических опросников. М.: Смысл, 2011.

Митина О.В., Сырцова А.Опросник по временной перспективе Ф. Зимбардо (ZTPI) – результаты психометрического анализа русской версии // Вестник Моск. ун-та. Сер. 14. Психология. 2008. № 4. С. 67–89.

Русалов В.М.Опросник структуры темперамента. М.: Смысл, 1992.

Сапронов Д.В., Леонтьев Д.А.Личностный динамизм и его диагностика // Психол. диагностика. 2007. № 1 (Тематический выпуск «Диагностика личностного потенциала» / Под ред. Д.А. Леонтьева, Е.Н. Осина). С. 66–84.

Франкл В.Человек в поисках смысла. М.: Прогресс, 1990.

Шапкин С.А.Экспериментальное изучение волевых процессов. М.: Смысл; ИП РАН, 1997. Шмелев А.Г.Психодиагностика личностных черт. СПб.: Речь, 2002.

Ach N.Über den Willensakt und das Temperament. Leipzig: Quelle und Meyer, 1910.

Baumann N., Kuhl J.Self-infiltration: Confusing assigned tasks as self-selected in memory // Personality and Social Psychology Bulletin. 2003. Vol. 29 (4). P. 487–497.

Baumann N., Kuhl J., Kazen K.Left-hemispheric activation and self-infiltration: Testing a neuropsychological model of internalization // Motivation and Emotion. 2005. Vol. 29. P. 135–163.

Dieffendorf J.M., Hall R.J., Lord R.G. Strean M.L.Action-State Orientation: Construct Validity of a Revised Measure and Its Relationship to Work-Related Variables // Journal of Applied Psychology. 2000. Vol. 85. P. 250–263.

Goschke T., Kuhl J.Representation of intentions: Persisting activation in memory // Journal of Experimental Psychology: Learning, Memory, & Cognition. 1993. Vol. 19. P. 1211–1226.

Heckhausen H., Kuhl J.From wishes to action: The dead ends and short cuts on the long way to action // Goal Directed Behavior: The Concept of Action in Psychology / M. Frese, J. Sabini (Eds.). Hillsdale (NJ): Lawrence Erlbaum, 1985. P. 134–159.

Kuhl J.Situations-, Reactions– und Personbezogene Konsistenz des Leistungsmotiv bei der Messung mittels des Heckhausen TAT // Archiv für Psychologie. 1978. B. 130. S. 37–52.

Kuhl J.Motivational and functional helplessness: The moderating effect of action vs. state orientation // Journal Pers. Social Psychol. 1981. Vol. 40. P. 155–170.

Kuhl J.Volitional mediators of cognition-behavior consistency: Self-regulatory processes and action versus state orientation // Action control: From cognition to behavior / J. Kuhl, J. Beckmann (Eds.). N.Y.: Springer-Verlag, 1985. P. 101–128.

Kuhl J.Action and state orientation: Psychometric properties of the action control scales (ACS-90) // Volition and personality: Action versus state orientation / J. Kuhl, J. Beckmann (Eds.). Göttingen, Germany: Hogrefe, 1994 а. P. 47–59.

Kuhl J.Wille und Freiheitserleben: Formen der Selbststeuerung // Enziklopaedie der Psychologie. Motivation und Emotion. Bd. 4 / J. Kuhl, H. Heckhausen (Hrsg.). Göttingen: Hogrefe, 1994 b.

Kuhl J.A Functional-Design Approach to Motivation and Self-Regulation: The Dynamics of Personality Systems Interactions // Handbook of Self-regulation / M. Boekaerts, P.R. Pintrich, M. Zeidner (Eds.). – SanDiego (CA): Academic Press. 2000. P. 111–169.

Kuhl J., Beckmann J.(Eds.) Volition and personality: Action versus state orientation. Göttingen (Germany): Hogrefe, 1994.

Kuhl J., Helle P.Motivational and volitional determinants of depression: The degenerated-intention hypothesis // Journal of Abnormal Psychology. 1986. Vol. 95. P. 247–251.

Kuhl J., Kazén M.Self-discrimination and memory: State orientation and false self-ascription of assigned activities // Journal of Personality and Social Psychology. 1994. Vol. 66. P. 1103–1115.

Kuhl J., Kazén M.Handlungs– und Lageorientierung: Wie lernt man, seine Gefühle zu steuern? // Tests und Trends: N.F. Band 2. Diagnostik von Motivation und Selbstkonzept / J. Stiensmeier-Pelster, F. Rheinberg (Hrsg.). Göttingen, Germany: Hogrefe, 2003. S. 201–219.

Kuhl J., Wassiljew I.An Information-processing perspective on motivation: Intrinsic task-involvement, problem-solving, and the complexity of action plans // Cognition, information processing, and motivation. / G. D’Ydewalle (Ed.). Amsterdam: North-Holland, 1985. Vol. 3. P. 505–522.

Lewinsohn P. M., Steinmetz J. L., Larson D. W., Franklin J.Depression related cognitions: Antecedent or consequence // Journal of Abnormal Psychology, Handbook of affective disorders. – Edinburgh: Churchill-Livingston, 1981.

Rosahl S.K., Tennigkeit M., Kuhl J., Haschke R.Handlungskontrolle und langsame Hirnpotentiale: Untersuchingen zum Einfluss subjectiv kritischer Wörter – Erste Ergebnisse // Zeitschrift für Medizinische Psychologie. 1993. B. 4. S. 172–180.

Seligman M.E.P.Helplessness: On depression, development, and death. San Francisco: Freeman, 1975. Wenger D.M., Roper D.W.Depression and mental control: The resurgence of unwanted negative thoughts // Journal of Personality and Social Psychology. 1988. Vol. 55. № 6. P. 882–892.

Рефлексивность как составляющая личностного потенциала Д.А. Леонтьев, А.Ж. Аверина

Рефлексия как философское понятие

Понятие рефлексии (от позднелат. reflexio – обращение назад) впервые возникло в философии Нового времени в рамках философского осмысления проблемы человеческого сознания. Изначально оно обозначало внутреннее обращение на самого себя, и только позднее приобрело переносный смысл отражения. Дж. Локк предложил разделить опыт на внутренний, касающийся деятельности нашего разума, и внешний, ориентированный на внешний мир. Соответственно, идеи имеют своим источником либо внешние объекты, либо деятельность нашего ума (mind). Первый источник познания Локк называет ощущением, а второй – рефлексией. Таким образом, возникает понятие рефлексии как способности познавать свою умственную деятельность подобно тому, как мы познаем внешние нам предметы. «Под рефлексией… я подразумеваю то наблюдение, которому ум подвергает свою деятельность и способы ее проявления, вследствие чего в разуме возникают идеи этой деятельности» ( Локк, 1985, с. 155). Рефлексия дает «такие идеи, которые приобретаются умом при помощи размышления о своей собственной деятельности внутри себя» ( там же). Она появляется в процессе развития не сразу, потому что требует внимания. Рассуждения о собственной внутренней деятельности появляются только в зрелом возрасте, и то не у всех. Локк подчеркивает: «Душа не всегда сознает себя мыслящею »( там же, с. 159).

Дальнейшее развитие представлений о рефлексии было связано преимущественно с идеями классической немецкой философии. И. Кант говорит о сознании самого себя (апперцепции), разделяя Якак субъектмышления (чисто рефлектирующее Я), о котором мы ничего больше сказать не можем, так как это совершенно простое представление, и Якак объектвосприятия, стало быть, внутреннего чувства, которое содержит в себе многообразие определений, делающих возможным внутренний опыт(см. Кант, 1966, с. 365). В работах И.Г. Фихте представлены развернутые рассуждения о природе «рефлектирующего над собой Я» ( Фихте, 1993). Фихте однажды «попросил своих студентов: “Господа, помыслите стену”. И далее: “Господа, помыслите того, кто мыслит стену”. Ясно, что таким образом мы можем продолжать до бесконечности: “Господа, помыслите того, кто мыслит о том, кто мыслит стену”, и т. д. Иными словами, как бы мы ни пытались сделать Яобъектом сознания, всегда остается Я, или Эго, которое трансцендирует объективацию, само являясь условием единства сознания. Первым принципом философии как раз и является это чистое, или трансцендентальное, Я» ( Коплстон, 2004, с. 64). Ф. Шеллинг рассматривает стадии становления сознания, третья из которых – возвращение Як себе, посредством которого Ярефлексивно отличает себя от объекта или не– Якак такового и узнает себя в качестве сознания (см. там же, с. 144).

В философской системе Гегеля рефлексия занимает важное место как форма проявления духа, направленность его на самого себя. Рефлексия выступает у него как механизм преодоления непосредственности, ограниченности, ведущий к развитию духа, причем Гегель признает за рефлексией важную роль в том, что сегодня мы называем саморегуляцией: «В рефлексии начинается переход от низшей способности желания к высшей» ( Гегель, 1971, с. 23). Как отмечает О.С. Анисимов, у Гегеля рефлексия «опосредует переход от природного к “надприродному” побуждению», «обеспечивает выход за пределы природной необходимости» ( Анисимов, 2007, с. 21, 23). Она включена в целое самоорганизации и способна обеспечить изменение направленности поведения ( там же, с. 24). «Рефлексируя, человек уже не является только существом природы, уже не находится в сфере необходимости» ( Гегель, 1971, с. 23).

Понятие рефлексии указывало на особенность человеческой природы, раскрывающейся в возможности подняться над самим собой и своими внутренними состояниями, увидеть их извне с точки зрения абстрактного или внешнего наблюдателя. Однако некоторые авторы введение понятия рефлексии подвергали критике. Так, Ж.П. Сартр клеймит принцип рефлексии как вредный, поскольку он ведет к удвоению сознания и лишению трансцендентального поля абсолютного статуса. «Рефлексивное сознание полагает отражающее сознание как свой объект: в акте рефлексии я выношу суждения об отражающем сознании – я стыжусь его, я горжусь им, я его хочу, я его ощущаю и т. д. Непосредственное сознание восприятия не позволяет мне ни судить, ни желать, ни стыдиться. Оно не знаетмоего восприятия, оно не полагаетего. Весь умысел моего актуального сознания направлен вовне, в мир. Зато это спонтанное сознание моего восприятия организуетмое воспринимающее сознание. Другими словами, всякое полагающее сознание объекта есть в то же время неполагающее сознание самого себя» ( Сартр, 2000, с. 27). Сартр утверждает, что все, что мы можем обнаружить, устремлено в мир, а не на сознание себя.

В рамках методологии социального познания и взаимодействия развивается теория рефлексии и «исчисляемой психофеноменологии» В.А. Лефевра. Лефевр подчеркивает, что естественнонаучный подход не может объяснить существование сложных систем, и вводит ряд распространенных на сегодня понятий: рефлексивное управление (коммуникация между разными субъектами, в результате которой происходит передача оснований для принятия решений), способность рефлексии, уровень рефлексии (которым обладает каждый из взаимодействующих субъектов), рефлексивные игры. «Рефлексия в ее традиционном философско-психологическом понимании – это способность встать в позицию “наблюдателя”, “исследователя” или “контролера” по отношению к своему телу, своим действиям, своим мыслям. Мы расширим такое понимание рефлексии и будем считать, что рефлексия – это также способность встать в позицию исследователя по отношению к другому “персонажу”, его действиям и мыслям» ( Лефевр, 2003, с. 16). Основополагающим и объяснительным понятием при этом выступает понятие рефлексивной системы. Это система своеобразных зеркал, бесконечно отражающих друг друга, где под каждым зеркалом понимается субъект, обладающий своей уникальной позицией. С помощью подобной методологии эффективно решаются задачи стратегического управления в области политики и экономики.

Не менее интересны принципы научно-теоретического подхода к рефлексии, разработанные Г.П. Щедровицким, который, наряду с В.А. Лефевром, признается одним из инициаторов «рефлексивного движения» в России ( Лепский, 2009). Рефлексия им рассматривается и как особый процесс и структура деятельности, и как принцип развертывания схем деятельности. Основой для осуществления рефлексивной деятельности является так называемый «рефлексивный выход». Индивид «должен выйтииз своей прежней позиции деятеля и перейти в новую позицию – внешнюю, как по отношению к прежним, уже выполненным деятельностям, так и по отношению к будущей, проектируемой деятельности <…> Новая позиция деятеля, характеризуемая относительно его прежней позиции, будет называться “рефлексивной позицией”, а знания, вырабатываемые в ней, будут “рефлексивными знаниями”, поскольку они берутся относительно знаний, выработанных в первой позиции» ( Щедровицкий, 1995, с. 487). Рефлексивная деятельность при этом поглощает прежние деятельности субъекта, которые выступают в качестве материала для анализа, и будущую деятельность, которая выступает в качестве проектируемого объекта. Это позволяет рассматривать рефлексивное отношение как вид кооперации между разными индивидами и деятельностями. Г.П. Щедровицкий подчеркивает: «Мы мало что поймем в природе и механизмах рефлексии, если будем рассматривать ее как процесс, принадлежащий области и плану сознания <…> Природа и механизм рефлексии определяются не процессами и механизмами сознания <…> природа и механизм рефлексии определяются в первую очередь связью кооперации нескольких актов деятельности; и лишь затем эта связь особым образом “отображается” в сознании» ( Щедровицкий, 2005, с. 112). В этом, в частности, Г.П. Щедровицкий видит расхождение своей позиции с позицией В. Лефевра, у которого понятие рефлексии не выходит за рамки эпистемологии и логики ( там же, с. 116–117). «Вмешательство» рефлексии в поведение как ее важную функцию подчеркивает в своей системной модели О.С. Анисимов (2007, с. 166–167).

Исследования рефлексивных процессов в психологии

В психологии понятие рефлексии развивается, начиная с работ У. Джеймса. Джеймс различал познающее Яи познаваемое Я: «Мое самосознание является как бы двойственным – частью познаваемым и частью познающим, частью объектом и частью субъектом; в нем надо различать две стороны» ( Джеймс, 1991, с. 87).

В дальнейшем развитии представлений о рефлексии можно выделить две линии. Западная психология в лице структурализма, функционализма, бихевиоризма, гештальтпсихологии, ориентированная на естественнонаучный подход, отрицает понятие рефлексии как излишний для объяснения психических явлений конструкт. И лишь А. Буземан предлагает выделить отдельную область психологической науки: психология рефлексии, которая бы изучала рефлексивные процессы и сознание. По Буземану, рефлексия – это любое «перенесение переживания с внешнего мира на самого себя» (цит. по Выготский, 1983, с. 228). Гуманистическая психология, когнитивная психология и др. не отказываются от понятия рефлексии, но редко используют его как объяснительное понятие. Ж. Пиаже исследовал рефлексию на материале развития мышления у ребенка. Рефлексия для него – логический процесс, характеризующийся знанием о необходимой связи между объектом и воздействием на него, который в дальнейшем концептуализируется в понятие ( Пиаже, 1969).

Вторая линия изучения рефлексии характерна для отечественной психологии. Рефлексия здесь выступает как объяснительный принцип развития самосознания и психики в целом (Б.Г. Ананьев, Л.С. Выготский, С.Л. Рубинштейн, Б.В. Зейгарник). Рефлексивные свойства характера «наиболее интимно связаны с целями жизни и деятельности, ценностными ориентациями, установками, выполняя функцию саморегулирования и контроля развития, способствуя образованию и стабилизации единства личности» ( Ананьев, 2001, с. 263). Подчеркиваются связи рефлексии с мышлением: «мышление – необходимый компонент рефлексии личности и само становится объектом этой рефлексии» ( Тихомиров, 2002, с. 4). Рефлексия выступает как значимый компонент самопонимания, результатом которого является объяснение «человеком своих мыслей и чувств, мотивов поведения; умение обнаруживать смысл поступков; способность отвечать на причинные вопросы о своем характере, мировоззрении, отношении к себе и другим людям, а также о том, как они понимают его» ( Знаков, 2005, с. 27). В бытийном контексте это называется «узнать правду о самом себе».

А.В. Карпов выделяет разные модусы рефлексии: «…Рефлексия является такой синтетической психической реальностью, которая может выступать (и реально выступает) и как психический процесс, и как психическое свойство, и как психическое состояние одновременно, но не сводится ни к одному из них» ( Карпов, 2003, с. 48). Именно синтез этих модусов составляет ее качественную определенность. Поэтому «рефлексия – это одновременно и уникальное свойство, присущее лишь человеку, и состояние осознания чего-либо, и процесс репрезентации психике своего собственного содержания» ( там же). В связи с этим аспект рефлексии как психического свойства автор предлагает называть рефлексивностью и изучать как независимую переменную в психологических исследованиях. Рефлексия и, соответственно, рефлексивность по направленности бывает интрапсихическая – способность к восприятию своей психики, и интерпсихическая – способность понимать психику других людей. Другой критерий для различения разных типов рефлексивной деятельности – временной ( Ладенко, 1995). Рефлексия может быть ситуативной – анализ происходящего и самоконтроль в текущей ситуации, ретроспективной – склонность к анализу уже выполненной деятельности и перспективной – планирование и прогнозирование.

Существенный вклад в исследование психологии рефлексии вносят разработки И.Н. Семенова и С.Ю. Степанова. Они показывают, что в современной психологии существует три уровня понимания рефлексии: как объяснительного принципа психических явлений, как существенного компонента психических процессов, например творческого мышления, и как предмета специального психологического исследования. Механизм рефлексии понимается как переосмысление и перестройка субъектом содержаний своего сознания, своей деятельности, общения, то есть своего поведения как целостного отношения к окружающему миру. Авторы различают четыре типа рефлексии: кооперативную, коммуникативную, личностную, интеллектуальную. Кооперативная рефлексия обеспечивает согласованную совместную деятельность. Коммуникативная рефлексия является основой для продуктивного межличностного общения, осознания «действующим индивидом того, как он воспринимается партнером по общению» (Межличностное восприятие в группе, 1981, с. 35). Личностная рефлексия позволяет понять свой внутренний мир. Сущность интеллектуальной рефлексии заключается в соотнесении собственных действий и предметной ситуации ( Степанов, Семенов, 1985).

Идеи о рефлексивном способе познания находят применение в практической, в частности юридической, психологии. Для решения практических задач понимания психологии преступника, мотивов его поведения, воздействия на лиц, являющихся источником информации, и т. д. используется техника рефлексивного мышления. «Суть приема – в смене точки зрения на ситуацию, в которой возникло затруднение, с внутренней на внешнюю, в выходе за пределы ситуации, в позицию, позволяющую разобраться в ситуации и найти способ разрешить ее» (Прикладная юридическая психология, 2000). Прежде всего нужно выбрать рефлексивную позицию. «Рефлексивная позиция – это угол, точка зрения на рассматриваемую ситуацию. Для юриста это может быть позиция конкретного партнера по взаимодействию (собеседника, клиента, пострадавшего, преступника и т. д.), иная профессионально-должностная позиция коллеги-юриста (судьи, прокурора, адвоката, следователя, оперативного работника и т. п.) и даже любая другая позиция, отличная от исходной. Выбор конкретной позиции определяется ее потенциальной полезностью в отношении данной ситуации. При этом такая позиция может быть конкретизирована: “посмотреть на ситуацию глазами незаинтересованного свидетеля”, “а как бы поступил здесь более опытный коллега-профессионал” и т. п. Каждая позиция задает свой способ “видения” ситуации и отношения к ней. Потенциальный набор позиций и ролей юриста весьма велик. Полезно расширять их репертуар, осваивая их и делая привычными для собственного мышления» ( там же).