Текст книги "Личностный потенциал. Структура и диагностика"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 59 страниц)

Peterson C.The future of optimism // American Psychologist. 2000. Vol. 55. P. 44–54.

Peterson C., Semmel A., von Bayer C., Abramson L., Metalsky G., Seligman M.E.P.The attributional style questionnaire // Cognitive Therapy and Research. 1982. Vol. 6. № 3. P. 287–300.

Peterson C., Barrett L. Explanatory style and academic performance among university freshmen // Journal of Personality and Social Psychology. 1987. Vol. 53 (3). P. 603–607.

Peterson C., Bossio L.M.Optimism and health. N.Y.: Free press, 1991.

Peterson C., Bossio L.M.Optimism and physical well-being // Optimism and pessimism, implications for theory, research, and practice / E.C. Chang (Ed.). Washington (DC): APA, 2000. P. 127–145.

Peterson C., Seligman M.E.P., Vaillant G.E.Pessimistic explanatory style is a risk factor for physical illness: A thirty-five-year longitudinal study // Journal of Personality and Social Psychology. 1988. Vol. 55. P. 23–27.

Peterson C., Seligman M.E.P., Yurko K.H., Martin L.R., Friedman H.S. Catastrophizing and untimely death // Psychological Science. 1998. Vol. 9. P. 127–130.

Peterson C., Steen T.A.Optimistic explanatory style // Handbook of positive psychology / C.R. Snyder, S.J. Lopez (Eds.). N.Y.: Oxford University press, 2002. P. 244–256.

Poon W.-T., Lau S.Coping with failure: relationship with self-concept discrepancy and attributional style // Journal of Social Psychology. 1999. Vol. 139 (5). P. 639–653.

Proudfoot J., Corr P.J., Guest D.E., Gray J.A.The development and evaluation of a scale to measure occupational attributional style in the financial service sector // Personality and Individual Differences. 2001. Vol. 30. P. 259–270.

Rettew D.C., Reivich K.Sports and explanatory style // Explanatory style / G.M. Buchanan, M.E.P. Seligman (Eds.). Hillsdale (NJ): Erlbaum, 1995. P. 173–185.

Robbins A.S., Spence J.T., Clark H.Psychological Determinants of Health and Performance: The Tangled Web of Desirable and Undesirable Characteristics // Journal of Personality and Social Psychology. 1991. Vol. 61. P. 755–765.

Rowe J.E., Lockhart L.K.Relationship of Cognitive Attributional style and academic performance among a predominantly Hispanic college student population // Individual Differences Research. 2005. Vol. 3 (2). P. 136–139.

Rueger S.Y., Malecki C.K. Group Administration of the Children’s Attributional style interview // Journal of Clinical Child and Adolescent Psychology. 2007. Vol. 36. № 3. P. 476–482.

Ryan R.M., Little T.D., Sheldon K.M., Timoshina E., Deci E.L.The American Dream in Russia: Extrinsic Aspirations and Well-Being in Two Cultures // Personality and Social Psychology Bulletin. 1999. Vol. 25. № 12. P. 1509–1524.

Salama-Younes M., Martin-Krumm C., Hanrahan S., Roncin C.Children’s explanatory style in France: Psychometric properties of the children’s attributional style questionnaire and reliability of a shorter version // Handbook of Positive Psychology / A. Delle Fave, M.E.P. Seligman (Eds.). – N.Y.: Oxford University Press, 2006. P. 191–206.

Satterfield J. M., Monahan J., Seligman M.E.P.Law school performance predicted by explanatory style // Behavioral Sciences and the Law. 1997. Vol. 15. P. 95—105.

Scheier M. F., Carver C. S.Optimism, coping, and health: Assessment and implications of generalized outcome expectancies // Health Psychology. 1985. Vol. 4. P. 219–247.

Scheier M. F., Carver C. S. Dispositional optimism and physical well-being: the influence of generalized outcome expectancies on health // Journal of Personality. 1987. Vol. 55. P. 169–210.

Scheier M. F., Carver C. S.A model of behavioral self-regulation: translating intentions into actions // Advances in experimental social psychology Vol. 21 / L. Berkowitz (Ed.). N.Y.: Academic Press, 1988. P. 303–346.

Scheier M. F., Carver C. S.Effects of optimism on psychological and physical well-being: Theoretical overview and empirical update // Cognitive Therapy and Research. 1992. Vol. 16. P. 201–228.

Scheier M.F., Carver C.S., Bridges M.W.Distinguishing optimism from neuroticism (and trait anxiety, self-mastery, and self-esteem): A reevaluation of the Life Orientation Test // Journal of Personality and Social Psychology. 1994. Vol. 67. P. 1063–1078.

Scheier M. F., Matthews K. A., Owens J., Magovern G. J., Sr., Lefebvre R. C., Abbott R. A., Carver C. S. Dispositional optimism and recovery from coronary artery bypass surgery: The beneficial effects on physical and psychological well-being // Journal of Personality and Social Psychology. 1989. Vol. 57. P. 1024–1040.

Scheier M.F., Weintraub J.K., Carver C.S.Coping with stress: Divergent strategies of optimists and pessimists // Journal of Personality and Social Psychology. 1986. Vol. 51. P. 1257–1264.

Schulman P., Castellon C., Seligman M.E.P.Assessing explanatory style: the content analysis of verbartim explanations and the attributional style questionnaire // Behavioral Research and therapy. 1989. Vol. 27. № 5. P. 505–512.

Schulman P., Keith D., Seligman M.Is Optimism Heritable? A Study of Twins // Behavior Research and Therapy. 1993. Vol. 31. № 6. P. 569–574.

Seligman M.E.P.Learned Optimism. N.Y.: Simon & Schuster, 1990.

Seligman M.E.P. Authentic happiness. New York: Free Press, 2002.

Seligman M.E.P., Peterson C., Kaslow N. J., Tanenbaum R.L., Alloy L.B., Abramson L.Y.Attributional style and depressive symptoms among children // Journal of Abnormal Psychology. 1984. Vol. 93. P. 235–238.

Seligman M.E.P., Elder G.H. Learned helplessness and life-span development // Human development and the life course: Multidisciplinary perspectives / A.B. Sorensen, F.E. Wetnert, L.R. Sherrod (Eds.). Hillsdale (NJ): Erlbaum, 1986. P. 377–428.

Seligman M.E.P., Shulman P.Explanatory style as a predictor of productivity and quitting among life insurance sales agents // Journal of Personality and Social Psychology. 1986. Vol. 50. P. 832–838.

Seligman M.E., Nolen-Hoeksema S.Explanatory style and depression / Psychopathology: An interactional perspective // D. Magnusson, A. Ohman (Eds.). Orlando (FL): Academic Press, 1987. P. 125–139.

Seligman M.E., Kamen L.P., Nolen-Hoeksema S.Explanatory style across life span: Achievement and death // Child development in a lifespan perspective / E.M. Hetherington, O.C. Brim (Eds.). Hillsdale (NJ): Erlbaum, 1988.

Seligman M.E., Nolen-Hoeksema S., Thornton N., Thornton K.M. Explanatory style as a mechanism of disappointing athletic performance // Psychological Science. 1990. P. 143–146.

Seligman M.E., Reivich K., Jaycox L., Gillham J. The optimistic child. Boston: Houghton Mifflin, 1995.

Seligman M.E.P., Shulman P.Explanatory style as a predictor of productivity and quitting among life insurance sales agents // Journal of Personality and Social Psychology. 1986. Vol. 50. P. 832–838.

Sethi S., Seligman M.E.P.Opimism and fundamentalism // Psychological science. 1993. Vol. 4. № 4. P. 255–259.

Shapcott K.M., Carron A.V.Development and validation of a Team Attributional Style Questionnaire // Group Dynamics: Theory, Research and Practice, 2010. Vol. 14. № 2. P. 93—113.

Solberg Nes L., Segerstrom S.N.Dispositional optimism and coping: A meta-analytic review // Personality and Social Psychology Review. 2006. Vol. 10. № 3. P. 235–251.

Srivastrava S., McGonigal K.M., Richards J.M., Butler E.A., Gross J.J.Optimism in close relationships: How seeing things in a positive light makes them so // Journal of Personality and Social Psychology. 2006. Vol. 91. № 1. P. 143–153.

Stallard P.Think Good – Feel Good. A cognitive behaviour therapy workbook for children and young people. Chichester (West Sussex, England): John Willey & sons, 2006.

Sweeney P.D., Anderson K., Bailey S.Attributional Style in Depression: A meta-analytic review // Journal of Personality and Social Psychology. 1986. Vol. 50. № 5. P. 974–991.

Taylor S.E. Optimism / Pessimism, 1998. URL: http://www.macses.ucsf.edu/research/psychosocial/optimism.php

Taylor S. E., Kemeny M. E., Aspinwall L. G., Schneider S. C., Rodriguez R., Herbert M.Optimism, coping, psychological distress, and high-risk sexual behaviors among men at risk for AIDS // Journal of Personality and Social Psychology. 1992. Vol. 63. P. 460–473.

Terrill D.R., Friedman D.G., Gottschalk L.A., Haaga D.A.F.Construct Validity of the

Life Orientation Test // Journal of Personality Assessment. 2002. Vol. 79. № 3. P. 550–563.

Thompson M., Kaslow N.J., Weiss B., Nolen-Hoeksema S.Children’s attributional style questionnaire – Revised: Psychometric examination // Psychological Assessment. 1998. Vol. 10. № 2. P. 166–170.

Ward C.W. Explanatory style among undergraduate students in Christian higher education. Part 1: a single-institution case study // Christian Higher Education. 2003. Vol. 2. № 2. P. 169–185.

Xenikou A., Furnham A., McCarrey M.Attributional style for negative events: A proposition for a more valid and reliable measaure of attributional style // British Journal of Psychology. 1997. Vol. 88. P. 53–69.

Yates S.M., Yates G.C.R.Explanatory style, ego-orientation and primary school mathematics // Educational Psychology. 1995. Vol. 15. P. 28–34.

Yee P.L., Pierce G.R., Ptacek J.T., Modzelesky K.L.Learned helplessness attributional style and examination performance: Enhancement effects are not necessarily moderated by prior failure // Anxiety, Stress, and Coping. Dec. 2003. Vol. 16. № 4. P. 359–373.

Zullow H.M., Oettingen G., Peterson C., Seligman M.E.P.Pessimistic explanatory style in the historical record. Caving LBJ, Presidential candidates, and East versus West Berlin // American Psychologist. 1988. Vol. 43. № 9. P. 673–682.

Жизнестойкость как составляющая личностного потенциала Е.И. Рассказова, Д.А. Леонтьев

Мужество и жизнестойкость: история и определение

Понятие жизнестойкости, введенное Сьюзен Кобейза и Сальваторе Мадди ( Kobasa, 1979; Maddi, Kobasa, 1984), находится на пересечении теоретических воззрений экзистенциальной психологии и прикладной области психологии стресса и совладания с ним. Философским основанием концепции жизнестойкости являются представления о мужестве быть ( Тиллих,1995).

«Заброшенность» в мир, необходимость бытия в мире – неотъемлемая составляющая человеческого существования, экзистенции. Мужество быть было предложено П. Тиллихом для описания того, как человек справляется с онтологической тревогой – тревогой бытия в мире, со страхом небытия. Человек априори предполагает, что его жизнь имеет смысл и у него есть силы преодолеть свой страх, свою тревогу. И начинает жить согласно своему предположению. Упрощенным примером является хорошо известный психотерапевтический прием поведенческой терапии – клиенту предлагают прожить день так, как будто он уже добился того, чего хочет – стал уверенным, успешным, решил свои проблемы. Оказывается, клиент, живя так, «как будто он изменился», действительно меняется. Согласно П. Тиллиху, человек, живущий так, словно у него есть мужество быть, является мужественным.

В психологии понятие мужества было операционализовано в модели жизнестойкости С. Мадди. Жизнестойкость рассматривается как те убеждения человека, которые позволяют ему оставаться активным и препятствуют негативным последствиям стресса. Как и мужество, жизнестойкость может и не совпадать с реальностью – человек может быть уверен, что контролирует свою жизнь, тогда как на самом деле события происходят помимо его воли. Однако развитие жизнестойких убеждений приводит к нарастанию активности человека, в результате его реакция на стресс становится менее болезненной. С. Мадди ( Maddi, 1994; Maddi, 2004 a) специально отмечает тот факт, что жизнестойкие убеждения должны соответствовать реальности (в отличие, скажем, от оптимизма): вера больного раком на тяжелой стадии в то, что ему внезапно станет гораздо лучше и он полностью поправится, не является жизнестойкой, поскольку не соответствует реальности. Вера больного, что от его усилий довольно многое зависит и он может многое успеть, если приложит достаточно сил и желания, жизнестойка. По этой причине в модели С. Мадди все жизнестойкие убеждения сформулированы в условной форме: «если я…, то я смогу…» (например, «если я активен и вовлечен, мои шансы найти интересное и стоящее в жизни максимальны»). В одной из последних статей С. Мадди пишет: «Жизнестойкость формирует мужество признавать (а не отрицать) стресс и мужество пытаться превратить его в преимущество» ( Maddi, 2008, p. 563). Если изменить саму ситуацию нельзя (как в случае тяжелой стадии рака), жизнестойкое совладание принимает форму компенсаторного саморазвития, по сути гиперкомпенсации.

Жизнестойкость в психологии стресса

Жизнестойкость(hardiness) представляет собой систему убеждений о себе, мире, отношениях с ним. Это диспозиция, включающая в себя три сравнительно автономных компонента: вовлеченность, контроль, принятие риска. Выраженность этих компонентов и жизнестойкости в целом препятствует возникновению внутреннего напряжения в стрессовых ситуациях за счет стойкого совладания (hardy coping) со стрессами и восприятия их как менее значимых.

Вовлеченность(commitment) определяется как «убежденность в том, что вовлеченность в происходящее дает максимальный шанс найти стоящее и интересное для личности» ( Maddi, 1998 b, Maddi,2002). Человек с развитым компонентом вовлеченности получает удовольствие от собственной деятельности. В противоположность этому, отсутствие подобной убежденности порождает чувство отвергнутости, ощущение себя «вне» жизни. «Если вы чувствуете уверенность в себе и в том, что мир великодушен, вы обладаете вовлеченностью» ( Maddi, 1987, p. 103).

Контроль(control) представляет собой убежденность в том, что борьба позволяет повлиять на результат происходящего. Противоположность этому – ощущение собственной беспомощности. Человек с сильно развитым контролем ощущает, что сам выбирает собственную деятельность, свой путь.

Принятие риска, или вызов(challenge), – убежденность в том, что все происходящее способствует развитию – за счет извлекаемых из опыта (неважно, позитивного или негативного) знаний. Человек, рассматривающий жизнь как способ приобретения опыта, готов действовать в отсутствие надежных гарантий успеха, на свой страх и риск, считая стремление к простому комфорту и безопасности обедняющим жизнь личности. В основе принятия риска лежит идея развития через активное усвоение знаний из опыта и последующее их использование.

Компоненты жизнестойкости развиваются в детстве и отчасти в подростковом возрасте, хотя их можно развивать и позднее (см. ниже о тренинге жизнестойкости). Их развитие решающим образом зависит от отношений родителей с ребенком. В частности, для развития компонента вовлеченности принципиально важно принятие и поддержка, любовь и одобрение со стороны родителей. Для развития контроля важна поддержка инициативы ребенка, его стремления справляться с задачами все возрастающей сложности на грани своих возможностей. Для развития принятия риска важно богатство впечатлений, изменчивость и неоднородность среды.

Мадди ( Maddi, 1998 b) подчеркивает важность выраженности всех трех компонентов для сохранения здоровья и оптимального уровня работоспособности и активности в стрессогенных условиях. Можно говорить как об индивидуальных различиях выраженности каждого из трех компонентов, так и о необходимости их согласованности между собой и с общей (суммарной) мерой жизнестойкости.

Одним из первых и наиболее убедительных исследований, основанных на конструкте жизнестойкости, явилось лонгитюдное исследование менеджеров крупной телекоммуникационной компании штата Иллинойс (Illinois Bell Telephone Company – IBT). Стрессогенная ситуация в компании возникла вследствие изменений в законодательстве, регулирующем телекоммуникационный бизнес в США. В результате этих изменений всем предприятиям отрасли предстояли значительные сокращения персонала в течение нескольких месяцев, о чем было заранее известно. Эта ситуация провоцировала реакции дистресса, соматические заболевания и психические нарушения у многих работников, ожидающих решения своей судьбы. Исследование, проведенное Мадди, обнаружило четкую обратную зависимость между выраженностью компонентов жизнестойкости и вероятностью серьезного заболевания в течение года после возникновения стрессовой ситуации у менеджеров компании ( Maddi, 1987). При низкой выраженности всех трех компонентов жизнестойкости вероятность заболевания оказалась равна 92,5 %, при высоком уровне одного из компонентов – 71,8 %, при высоком уровне двух компонентов – 57,7 %, и при высоком уровне всех трех компонентов – 7,7 %. Эти цифры, помимо подтверждения важности компонентов жизнестойкости для предотвращения стрессогенных расстройств, говорят также о системном характере их взаимодействия между собой, при котором суммарный эффект превышает сложение эффектов каждого компонента в отдельности.

Как работает жизнестойкость? За счет чего она позволяет преодолевать стресс? Согласно психологии стресса, все психологические факторы влияют на стресс одним из двух способов (см. рис. 1): они могут влиять на оценку ситуации («Угрожает ли мне эта ситуация?», «Могу ли я справиться с этой ситуацией?»), а могут влиять на реакцию человека, его поведение, на то, как он преодолевает трудности (как на психические и физиологические, так и на поведенческие реакции).

Рис. 1.Структура стрессового события и переработки стресса( Абабков, Перре, 2004, с. 16)

На возникновение стресса влияют различные факторы: врожденная уязвимость организма (например, склонность к различным заболеваниям), внешние события, убеждения человека, его умение совладать со стрессовой ситуацией ( Maddi, Kobasa, 1984). Влияние первых двух факторов не всегда подвластно контролю, однако развитие трансформационных копинг-стратегий и жизнестойкости способствует смягчению их последствий – иными словами, смягчению собственно стресса.

Жизнестойкие убеждения, с одной стороны, влияют на оценку ситуации – благодаря готовности человека активно действовать и его уверенности в возможности на нее влиять, ситуация воспринимается им как менее травматичная. С другой стороны, жизнестойкость способствует активному преодолению трудностей. Она стимулирует заботу о собственном здоровье и благополучии (например, побуждает ежедневно делать зарядку, соблюдать диету и т. п.), за счет чего напряжение и стресс, испытываемые человеком, не перерастают в хронические и не приводят к психосоматическим заболеваниям.

С. Мадди различает регрессионное и трансформационное совладание со стрессом. Трансформационное совладание, в отличие от регрессионного, подразумевает открытость новому, готовность действовать и активность в стрессовой ситуации. С. Мадди описывает пять основных механизмов, благодаря которым проявляется буферное влияние жизнестойкости на развитие заболеваний и снижение эффективности деятельности ( Maddi, 1998 b, Maddi, Kahn, Maddi, 1998):

• оценка жизненных изменений как менее стрессовых;

• создание мотивации к трансформационному совладанию;

• усиление иммунной реакции;

• усиление ответственности по отношению к практикам здоровья;• поиск активной социальной поддержки, способствующей трансформационному совладанию (рис. 2).

Рис. 2. Модель жизнестойкости С. Мадди ( Maddi, 1998 b, p. 325)

Связь жизнестойкости с другими переменными и структурой ЛП

В своих работах С. Мадди рассматривает ряд психологических переменных, которые сходны с жизнестойкостью в некоторых отношениях, но которые необходимо от нее отличать:

Чувство связности.Это понятие, разрабатываемое А. Антоновским ( Antonovsky, 1984, 1985; Bengel Strittmatter, Willman, 1999), характеризует потенциал здорового развития и психологической устойчивости (см. Осин, 2007). Если, однако, в основе чувства связности лежит понимание и принятие, то жизнестойкость больше сопряжена с обращением трудностей в преимущества через более инициативное и активное вмешательство в события.

Оптимизм(в подходах Ч. Карвера, М. Шейера и М. Селигмана). В современной психологии доминируют два подхода к пониманию оптимизма. Как и жизнестойкость, оптимизм придает личности уверенность в себе, обеспечивает чувство опоры. С другой стороны, эффективное совладание со стрессовыми обстоятельствами предполагает их адекватную оценку, с чем выраженный оптимизм может рассогласовываться.

В исследовании связи оптимизма и жизнестойкости с различными видами копинг-стратегий ( Maddi, 1994) было показано, что предсказательная способность жизнестойкости выше, чем предсказательная способность оптимизма. Из 15 типов копинг-стратегий уровень жизнестойкости позволял предсказать восемь, пять из которых (эмоциональная социальная поддержка, отрицание, употребление алкоголя и наркотиков, психологический и поведенческий уход) не могли быть предсказаны на основе оптимизма. Корреляция оптимизма с показателем «позитивная переоценка» была более высока, чем у жизнестойкости, что связано с уже упомянутыми теоретическими различиями конструктов: позитивная переоценка любого события возможна только при неадекватно положительной его оценке.

В более позднем исследовании ( Maddi, Hightower, 1999) в первых двух сериях показатели оптимизма и жизнестойкости у студентов сопоставлялись с их привычными способами совладания с ситуацией и поведения в текущих стрессовых обстоятельствах. Испытуемыми в третьей серии были 448 женщин, ожидающих результатов медицинского обследования по подозрению в наличии опухоли. Тестировалась жизнестойкость, оптимизм (использовался опросник Life Orientation Test Ч. Карвера и М. Шейера) и стратегии совладания (использовались два различных опросника).

В первой и второй сериях жизнестойкость оказалась сильнее связана со стратегиями совладания, чем оптимизм, причем только она обнаружила значимую отрицательную корреляцию с регрессивным типом совладания. В третьей серии оптимизм обнаружил более высокую корреляцию с типами совладания, чем жизнестойкость. С. Мадди объясняет этот результат тем, что высокий уровень риска заставляет оптимистичных испытуемых проявлять большее упорство в стремлении справиться с ситуацией по сравнению с обычными обстоятельствами (хотя в данном случаем может играть роль более зрелый возраст испытуемых). Однако и в этой серии жизнестойкость, в отличие от оптимизма, оказалась отрицательным предиктором трех типов регрессивного совладания, что согласуется с гипотезой С. Мадди.

Самоэффективность. Самоэффективность, или уверенность в своей способности выполнить определенную деятельность ( Bandura, 1977), нередко соотносилась с таким компонентом жизнестойкости, как контроль. Однако жизнестойкость является общей диспозицией, тогда как самоэффективность специфична деятельности. Общая самоэффективность как сумма самоэффективностей, переживаемых человеком в различной деятельности, действительно близка контролю, однако ее связь с вовлеченностью и принятием риска остается неясной ( Maddi, Harvey, 2005).

Резилентность(resilience). Указывая на различия понятий резилентности (нередко его переводят как устойчивость или упругость) и жизнестойкости, Мадди отмечает, что резилентность имеет отношение к бихевиоральным реакциям, являясь скорее возможным следствием жизнестойкости как личностной диспозиции. В недавней книге С. Мадди и Д. Хошабы «Резилентность в действии» авторы характеризуют резилентность как проблему, точнее, как проблемную область, а жизнестойкость – как конкретный вариант подхода к решению этой проблемы, ответ на вопрос о механизмах резилентности ( Maddi, Khoshaba, 2005).

Религиозность. И религиозности, и жизнестойкости присущи ощущение опоры и духовность. Однако источник духовности в религиозности – вера в сверхъестественное, несущее ответственность за происходящее, тогда как источник духовности в жизнестойкости – личностные усилия по интерпретации и упорядочиванию окружающего мира.

По данным эмпирических исследований ( Maddi, 2004 b), религиозность значимо коррелирует с вовлеченностью и контролем, но не связана с принятием риска. Как религиозность, так и жизнестойкость негативно связаны с депрессией и гневом, однако жизнестойкость предсказывает уровень депрессии независимо от религиозности (напротив, если статистически контролируется влияние жизнестойкости, влияние религиозности на уровень депрессии исчезает). Наконец, хотя оба показателя защищают человека от стресса и напряжения, а также от регрессивного совладания, только жизнестойкость позволяет предсказать трансформационное совладание, активные действия человека по преодолению и переоценке ситуации. Иными словами, жизнестойкость и религиозность, хотя и связаны между собой, независимо друг от друга усиливают совладание со стрессом.

Шкалы« большой пятерки» ( Big Five Questionnaire). При сопоставлении с данными по опроснику шкал «большой пятерки» личностных черт NEO-FFI зафиксирована не только негативная связь жизнестойкости с нейротизмом, но и ее позитивные связи с другими чертами «большой пятерки» (сильные с экстраверсией и открытостью, более слабые – с дружелюбием и добросовестностью). Однако регрессионный анализ подтвердил несовпадение этих переменных. Ч. Сэнсан с соавторами ( Sansone, Wiebe, Morgan, 1999), изучавшие влияние жизнестойкости на саморегуляцию монотонной деятельности, пришли к тому же выводу: тест жизнестойкости и шкалы «большой пятерки» измеряют различные конструкты.

7.  Осмысленность жизни и толерантность к неопределенности. В наших исследованиях жизнестойкость значимо положительно коррелирует, хотя и не совпадает, с осмысленностью жизнии толерантностью к неопределенности( Леонтьев, Рассказова, 2006).

Подходы к измерению жизнестойкости и основные результаты исследований

Англоязычный вариант опросника жизнестойкости (the Personal Views Survey III-R) состоит из 18 пунктов, включающих прямые и обратные вопросы на все три шкалы опросника (вовлеченность, контроль и принятие риска). При создании опросника жизнестойкости были отобраны 6 шкал разных тестов (теста отчуждения С. Мадди, Калифорнийского теста оценки целей в жизни М. Хана, теста личностных особенностей Д. Джексона, теста на локус контроля Дж. Роттера), содержательно соответствующих компонентам вовлеченности, контроля и принятия риска. В ходе апробации были отобраны наиболее валидные и надежные пункты.

Выборка апробации включала в себя 430 менеджеров IBT, испытывающих стресс в связи с изменениями в компании. У менеджеров было зарегистрировано повышение субъективного стресса и частоты заболеваний в течение 10 лет ( Maddi, Kobasa, 1984). Исследование велось в течение 12 лет. К настоящему времени число испытуемых, ответивших на тест жизнестойкости, превышает 6000 человек различного пола, возраста, семейного и социального статуса, образования и вероисповедания. В основном, как для измерения жизнестойкости, так и для изучения связанных со стрессом симптомов болезни, использовались данные самоотчетов; в отдельных случаях рассматривались также объективные данные, отчеты экспертов и данные медицинских карт. Величина жизнестойкости оказалась независимой от образования, возраста, пола, семейного положения, статуса в обществе, а также от религии и этнической принадлежности.

В третью, окончательную на сегодняшний день версию опросника вошли наиболее валидные и надежные пункты, причем пункты считались внутренне валидными, если они предсказывали развитие соматических заболеваний в стрессовой ситуации в течение года после измерения жизнестойкости ( Maddi, 1998 b). Исследования С. Мадди и его коллег ( Maddi, Khoshaba, 2001) подтвердили надежность-согласованность опросника (альфа Кронбаха составила по разным данным от 0,70 до 0,75 для вовлеченности, от 0,61 до 0,84 для контроля, от 0,60 до 0,71 для принятия риска и от 0,80 до 0,88 по суммарной шкале жизнестойкости) и его надежность-устойчивость (в целом по шкале жизнестойкости 0,58 через 3 месяца, 0,57 через 6 месяцев). Факторный анализ подтвердил наличие трехфакторной структуры, соответствующей предложенной С. Мадди модели.

Исследования жизнестойкости не выявили связи жизнестойкости и расы испытуемых, обучающихся в США (кавказцы, азиаты). Согласно кросс-культурным исследованиям иммигрантов из Азии в США, Турции в Канаду, Латинской Америки в Австралию ( Maddi, Harvey, 2005), чем выше жизнестойкость, тем быстрее происходит адаптация к новым условиям, меньше выражены культурный шок и субъективный уровень стресса. Точно так же жизнестойкость у жителей США, уехавших на 2 года работать в Китай, положительно коррелировала со стабилизацией эмоционального состояния и качества работы после культурного шока. Лишь в одной работе, посвященной сравнению уровня жизнестойкости у студентов-афроамериканцев и белых студентов, были выявлены значимые различия: у афроамериканцев значения были ниже. Помимо этого, жизнестойкость у них оказалась позитивно связана с тревогой, стрессом, депрессией и гневом. Однако используемые методы и результаты данной работы неоднозначны и требуют дальнейших исследований ( ibid.).

Проверка валидности опросника жизнестойкости представляла собой наиболее важную задачу. В целом ряде исследований ставилась цель выявить связь между компонентами жизнестойкости, с одной стороны, и другими переменными (показатели здоровья/болезни, эффективности и т. п.) – с другой.

Исследования жизнестойкости в русле концепции С. Мадди, одновременно служащие проверкой валидности методики измерения жизнестойкости, можно разделить на три основных направления:

• Исследования связи жизнестойкости с психологическими переменными, отражающими проблемы и нарушения функционирования (конструктная валидность).

• Исследования связи жизнестойкости с другими позитивными характеристиками личности и обоснование их различия (дискриминантная валидность; указанные характеристики описаны выше).

• Исследования связи жизнестойкости с клиническими и поведенческими переменными – здоровьем, эффективностью исполнения и др. (экологическая валидность).

Помимо трех указанных направлений, имеются также исследования, посвященные развитию жизнестойкости ( Khoshaba, Maddi, 1999) и эффектам тренинга жизнестойкости ( Maddi, 1987, 1994, 1998 b; Maddi, Kahn, Maddi, 1998).

Жизнестойкость, реакция на стресс и здоровье . В согласии с теоретической моделью жизнестойкости была выявлена положительная корреляция жизнестойкости с трансформационным совладаниеми негативная корреляция с уровнем напряжения( Maddi, 1999). Способы совладания с проблемной ситуацией измерялись при помощи анкеты способов совладания (Ways of Coping Checklist), а показатели напряжения – через измерение кровяного давления и при помощи перечня симптомов Хопкинса (Hopkins Symptom Checklist). Интересно, что жизнестойкость оказалась не связана с врожденной конституциональной уязвимостью к заболеваниям ( Maddi, Kobasa, 1984). Тем не менее, у испытуемых с высоким уровнем субъективного стресса низкая жизнестойкость являлась предиктором развития соматических заболеваний в течение последующего года (вероятность их заболевания в ближайшее время составляла 92 %, в течение года – 81 %, тогда как у испытуемых с высокой жизнестойкостью та же вероятность составляла менее 10 % и менее 24 % соответственно). Согласно результатам более поздних исследований, положительное влияние жизнестойкости проявляется не только в стрессовой ситуации: высокий уровень жизнестойкости связан с воображением и креативностью в привычных условиях. Способствуя осознанности и адекватной оценке ситуации ( Maddi, Harvey, Khoshabaet al., 2006), жизнестойкость отрицательно коррелирует с вытеснением и авторитаризмом (негибким доминирующим способом взаимодействия) и положительно – с креативностью и склонностью к новаторству, которые измерялись экспериментально (испытуемые предлагали способы действия с различными предметами). В последнее время эти результаты получили подтверждение в исследовании К. Долбир ( Dolbier, Smith, Steinhardt, 2007) на выборке 500 менеджеров компаний «Motorola» и 3М. Согласно результатам регрессионного анализа, уровень жизнестойкости и использование копингов, связанных с активным поиском и исследованием ситуации, позволяют предсказать субъективный стресс и наличие симптомов соматических заболеваний (однако в значительно большей степени эти факторы влияют на состояние мужчин, а не женщин).