Текст книги "Личностный потенциал. Структура и диагностика"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 59 страниц)

Frydenberg, E., Lewis, R.The Adolescent Coping Scale: Multiple forms and applications of a self report inventory in a counselling and research context // European Journal of Psychological Assessment. 1996. Vol. 12. P. 224–235.

Frydenberg E., Lewis R. Teaching Coping to adolescents: when and to whom? // American Educational Research Journal. 2000. Vol. 37. № 3. P. 727–745.

Geist-Martin P., Ray E.B., Sharf B.F.Communicating health: Personal, cultural and political complexities. – Belmont: Wadsworth/Thomson Learning, 2003.

Greenglass E.R., Schwarzer R., Taubert S. The Proactive Coping Inventory (PCI): A Multidimensional Research Instrument. 1999. URL: http://www.psych.yorku.ca/greenglass/

Hardie E., Critchley C., Morris Z. Self-coping complexity: role of self-construal in relational, individual and collective coping styles and health outcomes // Asian Journal of Social Psychology. 2006. Vol. 9. P. 224–235.

Heijmans M., Rijeken M., Foets M., de Ridder D., Schreurs K., Bensing J. The stress of being chronically ill: from desease-specific to task-specific aspects // Journal of Behavioral Medicine. 2004. Vol. 27 (3). P. 255–270.

Hobfoll S.E.Stress, culture, and community: The psychology and philosophy of stress. N.Y.: Plenum, 1998.

Hutchinson S., Baldwin C., Oh S.Adolescent coping: exploring adolscents’ leisure-based responses to stress // Leisure Sciences. 2006. Vol. 28. P. 115–131.

Johnson M.Approaching the salutogenesis of sense of coherence: the role of ‘active’ self-esteem amd coping // Behavioral Journal of Health Psychology. 2004. Vol. 9. P. 419–432.

Kopp C.Antecedents of self-regulation: A developmental perspective // Developmental Psychology. 1982. Vol. 18. P. 199–214.

Kuiper N., Martin R.Laughter and stress in daily life: relation to positive and negative affect // Motivation and Emotion. 1998. Vol. 22 (2). P. 133–152.

Lambert V., Lambert C., Petrini M., Xiao M., Zhang Y.Workplace and social factors associated with physical and mental health in hospital nurses in China // Nursing and Health Sciences. 2007 a. Vol. 9. P. 120–126.

Lambert V., Lambert C., Petrini M., Li X., Zhang Y.Predictors of physical and mental health in hospital nurses withing the people’s Republic of China // International Nursing Review. 2007 b.Vol. 54. P. 85–91.

Lazarus R.S.Coping theory and research: Past, present, and future // Psychosomatic Medicine. 1993. Vol. 55. P. 234–247.

Lazarus R. Emotions and interpersonal relationships: toward a person-centered conceptualization of emotions and coping // Journal of Personality. 2006. V. 74. № 1. P. 9—43.

Lazarus R., Folkman S. Stress, appraisal and coping. N.Y.: Springer, 1984.

Losoya S., Eisenberg N., Fabes R. Developmental issues in the study of coping // International Journal of Behavioral Development. 1998. Vol. 22 (2). P. 287–313.

MacCrae R., Costa P.Personality, coping and coping effectiveness in an adult sample // Journal of Personality. 1986. Vol. 54 (2). P. 385–405.

Maddi S.Creating Meaning Through Making Decisions // Wong P.T.P., Fry P.S.The Human Quest For Meaning: A Handbook of Psychological Research and Clinical Applications. Mahwah (NJ): Lawrence Erlbaum Associates, 1998 a. P. 1—26.

Maddi S.Dispositional Hardiness in Health and Effectiveness // Encyclopedia of Mental Health / H.S. Friedman (Ed.). San Diego (CA): Academic Press, 1998 b. P. 323–335.

Maddi S.The Personality Construct of Hardiness: Effects on Experiencing, Coping and Strain // Consulting Psychology Journal: Practice and Research. 1999. Vol. 51. № 2. P. 83–94.

Maddi S., Kobasa S.The hardy executive: Health under stress. Homewood (IL): Dow Jones-Irwin, 1984.

Meichenbaum D.Stress inoculation training. N.Y.: Pergamon Press, 1985.

Meichenbaum D.Stress inoculation training: A twenty year update // Principles and practices of stress management / R.L. Woolfolk, P.M. Lehrer (Eds.). N.Y.: Guilford Press, 1993.

Miller S.M., Green M.L.. Coping with stress and frustration: Origins, nature and development // The socialization of emotions / M. Lewis, C. Saarni (Eds.). N.Y.: Plenum, 1985. P. 263–314.

Miceli M. Castelfranchi C.Further distinction between coping and defensive mechanisms // Journal of Personality. 2001. Vol. 69. № 2. P. 287–296.

Moos R.H., Holahan C.J. Dispositional and Contextual Perspectives on Coping: Toward an Integrative Framework / Journal of Clinical Psychology. 2003. Vol. 59. P. 1387–1403.

Pollard C., Kennedy P.A longitudinal analysis of emotional impact, coping strategies and post-traumatic psychological growth following spinal cord injury: a 10-year review // British Journal of Health Psychology. 2007. Vol. 12. P. 347–362.

Ptacek J.T., Smith R.E., Zanas J.Gender, appraisal and coping: a longitudinal analysis // Journal of personality. 1992. Vol. 60 (4). P. 747–768.

Rowe M. Four-year longitudinal study of behavioral change in coping with stress // American Journal of Health Behavior. 2006. Vol. 30 (6). P. 602–612.

Schwarzer R., Knoll N.Positive coping: Mastering demands and searching for meaning. Chapter 25 // Lopez S.J., Snyder C.R.Handbook of positive psychological assessment. Washington (DC): American Psychological Association, 2002.

Schwarzer R., Schwarzer C.A critical survey of coping instruments // Handbook of coping: Theory, research and applications / M. Zeidner, N.S. Endler (Eds.). N.Y.: Wiley, 1996. P. 107–132.

Segerstrom S., Taylor S., Kemeny M., Fahey J.Optimism is associated with mood, coping and immune change in response to stress // Journal of Personality and Social Psychology. 1998. Vol. 74. № 6. P. 1646–1655.

Solberg Nes, L., Segerstrom, S.C.Dispositional optimism and coping: A meta-analytic review // Personality and Social Psychology Review. 2006. Vol. 10. P. 235–251.

Skinner E.Perceived control, motivation and coping. L.: Sage Publication, 1995.

Steptoe A., Voege C.Are stress responses influenced by cognitive appraisal? An experimental comparison of coping strategies // British Journal of Psychology. 1986. Vol. 77. P. 243–255.

Stone A., Schwartz, J., Shiffman S., Marco C., Hickcox Paty, J., Porter L., Cruise L. A comparison of coping assessed by Ecological Momentary Assessment and retrospective recall // Journal of Personality and Social Psychology. 1998. Vol. 74. № 6. P. 1670–1680.

Taylor M.Health Psychology. N.Y.: Guilford Press, 2003.

Torkelson E., Muhonen T.The role of gender and job level in coping with occupational stress // Work & Stress. 2004. Vol. 18 (3). P. 267–274.

VaillantG. Adaptive mental mechanisms: Their role in a positive psychology // American Psychologist. 2000. Vol. 55 (1). P. 89–98.

Wong M., Looney E., Michaels J., Palesh O., Koopman C.A preliminary study of peritraumatic dissociation, social support and coping in relation to posttraumatic stress symptoms for a parent’s cancer // Psychooncology. 2006. Vol. 15. P. 1093–1098.

Толерантность к неопределенности как составляющая личностного потенциала А.И. Гусев

История конструкта

Изначально феномены толерантности и интолерантности к неопределенности (далее – ТН и ИТН соответственно) были выделены Ильзе Френкель-Брунсвик ( Frenkel-Brunswik, 1948, 1949) в ходе разработки теории авторитарной личности Т. Адорно и др. ( Adorno, Frenkel-Brunswik, Levinson, Sanford, 1950) в рамках осуществления попытки научного объяснения германского антисемитизма.

Дж. Дж. Рей ( Ray, 1987, 1990), ссылаясь на работу Брауна ( Brown, 1965), указывает на то факт, что теория Адорно и др. скопирована с теории нацистского психолога Йенша ( Jaensch, 1938), в которой впервые утверждалось, что различия в психологии восприятия могут быть использованы для объяснения особенностей личности. При этом Адорно и соавторы внесли в теорию Йенша одно принципиальное изменение: они категорически не согласились с утверждением Йенша, что абсолютная однозначность восприятия является желательной. Наоборот, они считали, что «интолерантность к неопределенности» (ИТН) является недостатком. Они трактовали ее как неспособность справляться со сложностью окружающего мира. И видели в ней синоним к понятию «ригидность».

Следует отметить, что с момента появления первых работ по исследованию толерантности к неопределенности (ТН) и до настоящего времени, стараниями представителей различных научных направлений создана многочисленная литература по данному вопросу, отражающая многообразие теоретических и методологических подходов, характерное для исследования подобного рода сложных феноменов.

Анализ доступных нам зарубежных литературных источников позволяет выделить четыре этапав развитии исследований ТН:

1. Конец 1950—начало 1970-х гг. – период ранних исследований: от появления первой работы И. Френкель-Брунсвик ( Frenkel-Brunswik,1948), связанной с изучением авторитаризма, и появившегося в 1952 г. первого опросника ТН О’Коннора до ставшей классической работы С. Баднера ( Budner, 1962), в которой автор предложил популярную доныне измерительную шкалу толерантности к неопределенности. Особо следует отметить работу С. Бочнера ( Bochner, 1965), в которой впервые системно представлен ряд характеристик интолерантной к неопределенности личности.

2. С 1970 г. и до конца десятилетия – период проявления бурного интереса к исследованию феномена толерантности к неопределенности у представителей различных направлений в психологии. Проводятся исследования как самого феномена толерантности к неопределенности ( Hampton, 1970; Crandall, 1971; Ball-Rokeach, 1973; Kreitler, Maguen, Kreitler, 1975), так и сравнительные исследования толерантности к неопределенности и локуса контроля ( Pawlicki, 1972; Pittavino, 1977), необходимости в структурировании и догматизма ( Chabassol, 1975), восприятия юмора ( Waxler, 1976), самоактуализации ( Foxman, 1976), влияния толерантности к неопределенности на эффект стимулирующих игр ( Glover, Romero, Romeroet al., 1978). Исследуются возрастные аспекты явления ( Harrington, Block, Block, 1978). Появляются новые измерительные шкалы ( MacDonald, 1970; Norton, 1975).

3. С 1980 г. интерес к проведению исследований заметно стихает. Продолжаются исследования в различных возрастных группах ( Raphael, Chasen, 1980; Tatzel, 1980; DeForge, Sobal, 1989). В социальной психологии феномен интолерантности к неопределенности рассматривается последователями теории авторитарной личности Адорно и др. ( Altemeyer, 1981; Ray, 1987). Происходит расширение географии проводимых исследований и обогащение измерительного инструментария: появляются шкала Вигано ля Роса и шкала толерантности/интолерантности к неопределенности Натта ( Vigano la Rosa, 1986; Nutt, 1988).

4. С 1990 г. и по сей день наблюдается возрастающий интерес к исследованию различных аспектов проявления толерантности к неопределенности в процессе подготовки бизнесменов ( Huber, 2003; Yurtsever, 2001) и медицинских работников ( Taylor, 2000; Craik, 2001; Ghosh, 2004), в связи с исследованием креативности ( Tegano, 1990; Stoycheva, Lubart, 2001), сна и паранормальных явлений ( Rense, Schredl, Houran,2000), политических ориентаций ( Fibert, Ressler,1998) и проблемы ВИЧ/СПИД ( Visser, 2003). Рассматриваются различные аспекты взаимоотношений толерантности к неопределенности с другими психическими образованиями: потребностью в точности (need for precision) ( Madhubalan, 1997), потребностью в структурировании курса (need for course structure) ( DeRoma, Martin, Kessler, 2003), предпочтением риска (risk preference) ( Ghosh, 1994), поведенческой экспрессией (behavioral expressions) ( Ladouceur, Talbot, Dugas, 1997) и пр. Не ослабевает интерес к изучению возрастных особенностей этого феномена ( Stoycheva, URL). Исследовательский аппарат дополнился шкалой MSTAT-I ( Mclain, 1993), 10-пунктной шкалой Вольфрадта и Претца ( Wolfradt, Pretz, 2001) и опросником толерантности к неопределенности – НТН – Т.В. Корниловой (2010).

Следует отметить, что в 60-е гг. прошлого столетия на отделении психологии МГУ под руководством А.Н. Леонтьева проблемами изучения поведения человека в неопределенных ситуациях в ракурсе общепсихологического исследования занималась Е.П. Кринчик, которая выпустила ряд статей, посвященных этой тематике, однако по имеющимся у нас сведениям эти исследования не были продолжены ( Леонтьев А.Н., Кринчик, 1961, 1962).

Судя по доступным нам источникам, интерес к исследованию ТН на постсоветском пространстве долгое время носил эпизодический характер и был связан с научно-исследовательской деятельностью отдельных представителей российской и украинской психологической науки.

Так, в 1998 г. в Санкт-Петербургском госуниверситете Е.Г. Луковицкой была защищена кандидатская диссертация по специальности «Социальная психология» на тему «Социально-психологическое значение толерантности к неопределенности». В 2004 г. в Московском госуниверситете на кафедре нейро– и патопсихологии была защищена дипломная работа на тему «Адаптация методики исследования толерантности к неопределенности» ( Шалаев, 2004). В обоих исследованиях авторы, оперируя понятием толерантность к неопределенности, ссылаются исключительно на зарубежные источники.

Усилия украинских ученых до недавнего времени ограничивались представленными в работе Е. Носенко и М. Шаповал (2002) исследованиями ТН как «системообразующего личностного фактора творческой одаренности».

Упоминания о ТН встречаются в связи с исследованием проблем: формирования дивергентного мышления старшеклассников ( Дрязгунов, 2003), эффективного консультирования ( Кочюнас,1999), экологической фасилитации ( Лушин,2002), личностного изменения ( Лушин, 2005), воспитания толерантности ( Мириманова, Обухов, 2001), педагогического партнерства ( Богданова, 2002).

В последние годы наблюдается значительный рост интереса как к изучению самого феномена ТН, так и к использованию показателя ТН при проведении исследования других конструктов. Так в 2007 г. в сборнике «Человек в ситуации неопределенности» вышли: статья В.П. Зинченко «Толерантность к неопределенности: новость или психологическая традиция?», в которой дается анализ философских и психологических оснований ТН и показывается «необходимость преодоления принципа детерминизма, ставшего схематизмом и иллюзией психологического сознания» ( Зинченко, 2007, с. 4) и статья Н.В. Шалаева «Толерантность к неопределенности в психологических теориях», содержащая обзор психологических исследований ТН в различных подходах и теориях и краткую характеристику методов ее измерения ( Шалаев,2007). Показатель ТН активно используется в исследованиях представителей деятельностно-смыслового направления (см. Леонтьев Д.А., Мандрикова, Осини др., 2007).

Украинские ученые активно исследуют феномен толерантности к неопределенности в связи с изучением (в свете экофасилитационного подхода профессора П.В. Лушина) механизмов личностного изменения как перехода к новой идентичности (см.: Лушин, 2005, 2010 а, 2010 б). За период с 2005 по 2010 г. представителями данного направления выпущено около двадцати работ, посвященных различным аспектам изучения ТН; была также защищена кандидатская диссертация на тему «Толерантность к неопределенности как фактор развития идентичности личности» ( Гусєв,2009; см. также: Гусев, 2005, 2006, 2007 а, б; Гусєв, 2007 а, б, 2008 а, б; Дуднік, 2005 и др.).

Определение понятия

С определением содержания понятия «толерантность к неопределенности» мы имеем, да простят нам невольный каламбур, полную неопределенность. Однако роль главного дезинтегрирующего фактора выполняют здесь не особенности словоупотребления, а множественность воззрений на сущность данного явления у различных авторов.

Следует отметить, что в научном обиходе параллельно сосуществуют два понятия: «толерантность к неопределенности» и «интолерантность к неопределенности» (tolerance for (of) ambiguity/intolerance of ambiguity) ( Frenkel-Brunswik, 1948, 1949; Budner, 1962; Bochner, 1965 и пр.). При этом далеко не все исследователи дают определение обоих феноменов.

На сегодняшний момент противоречивость представлений о феноменах ТН/ИТН закреплена на уровне словарных статей. Так, в третьем издании «The Penguin dictionary of psychology» под ТН понимается «величина, представляющая уровень недостатка прозрачности (ясности) в ситуации или стимуле, которую может толерировать индивид» ( Reber, Reber, 2001, р. 26). А во втором издании «A dictionary of Psychology» ИТН понимается как «когнитивный стиль, характеризующийся неспособностью принять без дискомфорта ситуации или стимулы, которые допускают альтернативные интерпретации…» ( Colman, 2006, р. 387).

Изначально больший интерес у исследователей вызывала и вызывает именно «интолерантность к неопределенности», точнее, набор психологических качеств интолерантной личности, которые, в свою очередь, связывают с проявлениями авторитаризма ( Adorno, Frenkel-Brunswik, Levinson, Sanford, 1950; Bochner, 1965), перфекционизма и низкой удовлетворенности результатами психотерапии ( Wittenberg, Norcross, 2001), повышенной тревожностью и склонностью к панике ( Dugas, Gosselin, Ladouceur, 2001), склонностью искажать информацию ( Yurtsever, 2001) и т. д.

Что касается понимания психологической сущности обоих феноменов представителями зарубежной психологической науки, то приведенный ниже ретроспективный обзор достаточно полно отражает всю многообразную палитру значений.

В 1948 г. Френкель-Брунсвик определяет ТН как «эмоциональная и перцептивная переменная, играющая существенную роль при оценке вероятностных исходов принятия решения и опосредующая эмоциональный фон принятия решения» (цит. по Шалаев, 2004, с. 10).

В 1949 г. она же вводит понятие «интолерантности к неопределенности», понимаемой как «тенденцию прибегать (обращаться) к суждениям по типу “черное – белое”, делать поспешные выводы <…> часто в отрыве от реальности» (цит. по Owen, Sweeney, 2002, p. 243).

В 1962 г. Баднер, обозначая вслед за Френкель-Брунсвик ТН как «индивидуальную переменную», определяет ее как «индивидуальную склонность (предрасположенность) рассматривать (оценивать) неопределенные ситуации как желаемые, либо (в случае проявления интолерантности к неопределенности) как угрожающие» ( Budner,1962, p. 29).

Р. Нортон в 1975 г. определил ИТН как «тенденцию воспринимать неопределенную информацию как разновидность психологического дискомфорта или угрозы» (см. Norton,1975, p. 609).

Р. Халлман (1976), основываясь на исследованиях разных авторов, представляет ТН как «способность принимать конфликт и напряжение, которые возникают в ситуации двойственности, противостоять не связанности и противоречивости информации, принимать неизвестное и не чувствовать себя неуютно перед неопределенностью» (цит. по Шалаев, 2004, с. 12).

Р. Брислин (1981) понимает под ТН «способность размышлять над проблемой, даже если не известны все факты и возможные последствия принятого решения» (см. Луковицкая, 1998, с. 7).

В кросс-культурных исследованиях Г. Хофстеде ТН рассматривается как «культуральная составляющая, определяющая отношение к риску и неоднозначности» (см. Луковицкая, 1998, с. 7).

Д. Маклейн (1993) описывает ТН как «разброс реакций, от отвержения до привлекательности, при восприятии неизвестных, сложных, динамически неопределенных или имеющих противоречивые интерпретации стимулов» (цит. по Mclain,1993, p. 183).

К. Стойчева понимает под ТН «характеристику индивидуальной саморегуляции в неопределенных ситуациях, базирующуюся на креативных способностях личности» (см. Stoycheva,URL).

Следует также отметить тот факт, что в западной традиции понимание ТН изначально тесно увязывается с описанием характера неопределенных стимулов и причин возникновения неопределенной ситуации. Так, Баднер (1962) выделяет три характеристики неопределенной ситуации: 1) новизна, 2) сложность, 3) неразрешимость, – и, соответственно, три типа неопределенных ситуаций: 1) новая, неизвестная, нестандартная (обусловленная недостаточным количеством либо отсутствием стимулов/раздражителей); 2) комплексная (содержащая слишком много стимулов/раздражителей; 3) противоречивая (содержащая противоречивые стимулы/раздражители) ( Owen, Sweeney, 2002; DeRoma, Martin, Kessler, 2003).

В 1975 г. Нортон, основываясь на проведенном им контент-анализе статей в «Psychological Abstracts» за 1933–1970 гг., касающихся проблем неопределенности, выделил восемь различных категорий, определяющих неопределенность: 1) множественность суждений; 2) неточность, неполнота и фрагментированность; 3) вероятность; 4) неструктурированность; 5) дефицит информации; 6) изменчивость; 7) несовместимость и противоречивость; 8) непонятность. Однако он отмечал, что «сущность каждой из категорий взаимопроникает в сущность всех остальных категорий» (см. Norton, 1975, p. 609). В том же 1975 г. Крейтлер, Магуен, Крейтлер высказали предположение, что «неопределенные ситуации возникают по одной из трех основных причин: 1) ситуация может быть интерпретирована (объяснена) различными путями; 2) ситуация является сложной для категоризации; 3) ситуация включает в себя противоречие и конфликт» (см. Clampitt, Williams,2005, p. 322).

В трудах отечественных исследователей можно выделить несколько подходов к пониманию феномена ТН. Так, толерантность к неопределенности понимается:

1. Как производное от родового понятия« толерантность». При этом феномен ТН как один из видов толерантности классифицируется как:

– личностная характеристика (выделяются уровни изучения феномена толерантности как психофизиологической устойчивости личности; как личностной характеристики и как системы установок и ценностей личности (Психодиагностика толерантности личности, 2008);

– один из двух аспектов толерантности, когда рассматриваются внутренняя толерантность(к неопределенности) наряду с внешней толерантностью(к другим) ( Мириманова, Обухов, 2001);

– один из трех аспектов толерантности при рассмотрении ее как складывающейся из толерантности к неопределенности, толерантности к окружающим, толерантности к окружающей среде ( Петрова, 2002, эл. ресурс);

– одна из разновидностей кризисных ситуаций, в которых проявляется «толерантность к ситуации» как один из механизмов совладания (coping styles) ( Лунина, 2002, эл. ресурс).

2. Как разновидность« когнитивного стиля». Авторы вышедшего в 2006 г. «Современного психологического словаря» относят ТН к вариантам проявления когнитивного стиля, понимаемого как «совокупность индивидуально специфических и устойчивых характеристик склонности к определенным способам обработки информации и принятия решений» (Современный психологический словарь, 2006, с. 174). При этом в словаре отсутствуют самостоятельные определения как толерантности к неопределенности, так и собственно толерантности.

В монографии М.А. Холодной «Когнитивные стили. О природе индивидуального ума» среди основных когнитивных стилей названа «толерантность к нереалистическому опыту», которая «обнаруживает себя в ситуациях, для которых характерна неопределенность, двусмысленность» и «предполагает возможность принятия впечатлений, не соответствующих или даже противоречащих имеющимся у человека представлениям, которые он оценивает как правильные и очевидные» ( Холодная, 2004, с. 71). При этом противоположным свойством является «нетолерантность к неопределенности», проявляющаяся в том, что «нетолерантные лица сопротивляются познавательному опыту, в котором исходные данные противоречат их наличному знанию» ( там же).

3. Как социально-психологическая установка.Данный подход, разработанный Е.Г. Луковицкой в рамках диссертационного исследования (1998), предлагает понимание толерантности к неопределенности как «системы отношений, рассматриваемых как установка с ее трехкомпонентной структурой, поскольку она содержит в себе и когнитивное оценивание неопределенности, и эмоциональное реагирование (угрожающее, привлекательное и т. д.), и определенное поведенческое реагирование» ( Луковицкая, 1998, с. 8).

4. Как личностная характеристика, проявляющаяся в способностипереносить ситуации неопределенности. По определению П.В. Лушина, толерантность к неопределенности «в крайнем своем проявлении – это позитивное отношение к ситуациям неопределенности, неоднозначности, множественного выбора, получение от пребывания в таких ситуациях удовольствия и сознательное стремление их снова переживать; обычно же – это отношение к ситуациям неопределенности как к неизбежности, которую надо уметь пережить, справиться» ( Лушин, 2002, с. 26).

5. Как способностьчеловека испытывать позитивные эмоции в новых, неструктурированных, неоднозначных ситуациях, воспринимая их не как угрожающие, а как содержащие вызов ( Носенко, Шаповал, 2002).

6. Как свойство личности, которое позволяет ей выдерживать возникающую в процессе перехода к новой идентичности неопределенность собственных смысловых оснований ( Гусєв, 2009).

7. Как проявление латентной переменной«принятие неопределенности», которая проявляется и на уровнях других личностных свойств, в первую очередь связанных с личностной регуляцией решений и действий в условиях неопределенности – готовности к риску и предпочтения интуитивного стиля в регуляции выбора ( Корнилова, 2010).

Таким образом, представители западной научной школы: рассматривают ТН как индивидуальную (личностную) переменную, индивидуальную склонность (предрасположенность), способность, относимую к когнитивной и эмоционально-волевой сферам, тенденцию восприятия, культуральную составляющую, разброс реакций и характеристику индивидуальной саморегуляции. ИТН понимается ими как тенденция оценивания или восприятия.

Отечественные ученые в большей степени склонны рассматривать ТН как одну из разновидностей феномена толерантности, либо использовать для ее определения понятия «когнитивный стиль». Имеет место также понимание ТН как способности, личностной характеристики, свойства личности, латентной переменной и социально-психологической установки.

Отметим, что подход к изучению феномена ТН с позиций теории толерантного (не авторитарного) сознания в известных нам работах современных западных ученых практически не встречается с момента прекращения использования в 1970-х гг. теории Адорно и др. в исследованиях авторитаризма.

Проблема вхождения феномена ТН

в отечественный научный обиход

Учитывая вышеприведенное разнообразие мнений по поводу природы и содержательного наполнения феномена ТН, мы должны сделать отступление с целью обозначения круга важных теоретических и методологических проблем, имеющих непосредственное влияние на процесс вхождения феномена ТН в отечественный научный аппарат.

Во-первых, понятие «толерантность к неопределенности» («the ambiguity tolerance» или «tolerance for (of, toward) ambiguity») – относительно недавно вошло в русскоязычный научный обиход, что обусловило появление определенных сложностей, связанных с тем, что при анализе содержания иноязычного термина мы невольно попадаем в мир множащих самих себя определений, истолкований, разночтений, неточностей и многозначности перевода. Достаточно сказать, что у нас имеется несколько вариантов названия классической статьи С. Баднера ( S. Budner), опубликованной в 1962 г. в тридцатом номере «Journal of Personality» (например: «Tolerance of ambiguity as a personality variable» и «Intolerance of ambiguity as a personality variable»), приводимых в сносках различными отечественными и зарубежными авторами. Сошлемся также на работу Н.Л. Оконешниковой «Проблема толерантности личности в современной зарубежной психологии» (2004), в которой убедительно продемонстрировано все многообразие значений употребления термина «ambiguity».

Во-вторых, наряду с проблемами понимания, перевода и трактовки значения самого термина «толерантность к неопределенности» и его составляющих, возникает ряд проблем, связанных практически со всеми уровнями функционирования нового феномена. Начнем с того, что указанные нами выше особенности понимания ТН представителями западной и отечественной научных традиций могут быть объяснены функционированием данного феномена в различных сферах научно-практической деятельности, что, в свою очередь, может быть увязано со сложившимися на момент появления феномена исторически обусловленными приоритетами в развитии психологической науки.

Как мы отмечали ранее, феномен ТН был выделен в рамках послевоенного изучения феноменов германского национализма и антисемитизма. Довольно скоро он попал в поле зрения специалистов в области психологии принятия решений, управления, стратегического планирования, поведения потребителей и пр., связанных с проблематикой совладания с ситуацией неопределенности в сфере медицины, бизнеса и образования. Здесь ТН рассматривается в одном ряду с такими понятиями и категориями, как прогнозирование, риск, оценивание вероятности, принятие решений и т. д., для изучения которых применяется мощный аппарат различных методов математического анализа. Как свидетельствуют доступные нам данные, именно в сфере подготовки управленческого аппарата наиболее активно проводятся всевозможные теоретические и практические изыскания, связанные с необходимостью обучения будущих менеджеров толерантности к неопределенности. В этой связи определенное удивление вызывает тот факт, что применение столь мощных инструментов научного анализа практически никак не повлияло на выработку единых подходов к пониманию ТН.

Появление понятия ТН в научном обиходе отечественных специалистов в 1990-е гг. совпало с обострением межэтнических проблем практически на всем пространстве бывшего Союза, которое до крайности обострило проблему воспитания толерантного отношения к представителям других национальностей и, соответственно, актуализировало задачу изучения феномена межэтнической толерантности. Этими обстоятельствами отчасти можно объяснить безоговорочное зачисление феномена ТН в разряд подвидов понятия «толерантность», далеко не бесспорное с теоретической точки зрения, особенно если учесть тот факт, что в русскоязычной научной литературе, посвященной проблемам толерантности, явно преобладает «широкое историко-эволюционное понимание толерантности как социальной нормы, определяющей устойчивость к конфликтам в полиэтническом межкультурном обществе» (На пути к толерантному сознанию, 2000, с. 7).

В-третьих, существует ряд проблем, связанных с тем, что большинство отечественных понятий и теоретических построений неразрывно связаны с логикой деятельностного подхода. Так, одним из первых возникает вопрос о правомерности использования для объяснения сути феномена ТН отечественных фундаментальных теоретических конструктов, таких как используемое в исследовании Е.Г. Луковицкой понятие «установки». Выше мы указывали, что в своем исследовании этот автор делает попытку рассмотрения ТН как социально-психологической установки, опираясь при этом на факт присутствия в описании проявлений ТН когнитивного оценивания неопределенности, эмоционального реагирования и определенного поведенческого реагирования (см. Луковицкая, 1998).