Текст книги "Демон (СИ)"

Автор книги: Артем Петров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 48 страниц)

Построенная из местного дерева, техника быстро выходила из строя. Да и другие материалы, собранные местными сборщиками за долгое время, не слишком радовали качество. Однажды им повезло, в каньон из ниоткуда свалилась пара ремней из старого мира.

А один раз на одну их высоких ровных поверхностей на горе свалилась ни много, ни мало, целая корова. Ради ее спасения пришлось разбирать один из требушетов сразу после одной из атак некроманта.

Но все это оказалось зря, ибо сена нигде достать здесь невозможно. А пучки травы, прихваченные орком-туземцем, животное есть наотрез отказалось. Поэтому оно пошло на мясо.

Каждому досталось по небольшому жареному куску. Трухлявого бесполезного дерева, стружек и опилок после строительства оказалось предостаточно, хватило на несколько костров. Правда, дым благодаря отсутствию ветра не уходил еще долго. Но был все же приятнее запахов горелой мертвечины и бальзамирующей жидкости, что плотно заполонили носы защитников, не отпуская ни на мгновение.

Вопреки ожиданию, Пиррос и Глабр не только не взяли себе лучшие куски, но даже не взяли себе больше, чем остальные. Представители коренных народов так сами попросили внутренние органы, даже самые малосъедобные, в том числе и глаза.

Шкура тоже сослужила свою пользу, пойдя на столь нужные ремни для механизмов.

Но больше таких подарков от судьбы никто не ждал. Наоборот, давая что-то, судьба должна была это забрать. Так оно и случилось на пятый день.

– Мне не нравится эта пещера, – сказал два дня назад Уильям.

В одном месте горный массив уходил куда-то вглубь, а после обрывался. Но самое главное. что выглядел он совершенно неестественным, словно построен человеческими руками.

Бывший крестоносец посоветовал выделить охрану, но Глабр отказался, и между ними вспыхнула первая ссора. К счастью, холодный рассудок римлянина не позволил все испортит.

Рядом с проходом находился один дозорный, обязательно совмещавший вместе с охраной другие обязанности, например, чистку оружия.

И когда защитники услышали взрыв, то в первую очередь, по привычке, кинулись в сторону баррикад.

Но события происходили именно внутри горного массива...

Все давно знали, что некромант располагает скромными запасами динамита. Одни из самых живучих его мертвецов пытались несколько раз взорвать баррикаду, но были уничтожены раньше. И при детонации взрывчатки с зажженным фитилем забирали с собой еще несколько мертвецов.

И теперь противник решил использовать их с большей пользой. Обошел весь массив по какой-то тайной тропе и вышел прямо к стене, отделявшей его от лагеря.

Много взрывчатки не потребовалось. Дым еще даже не исчез, а дозорный оказался мгновенно убит. Сам некромант не стал рисковать своей жизнью, поэтому в атаку кинулись лишь мертвецы.

Неожиданность оказалась на стороне противника. Ему стоило послать больше марионеток, тогда весь скудный тыл был бы практически обескровлен. Но к рискованным действиями, по словам Виктора, визгливый никогда не был расположен. Такое было лишь один раз, и он за это жестоко поплатился.

Поэтому все его атаки были направлены на множественные укусы, на изнурение защитников и сокращения их числа.

Последнее получалось даже слишком хорошо. В эту атаку сразу пали семеро, прежде чем пришла помощь.

Уильям, прибежав на помощь, самоотверженно в толпу бросился с огромным мечом, подобранным у одного из павших на третий день. Два скелета оказались тут же сметены. Один из мертвяков попытался выстрелить из дробовика, но бывший крестоносец совершил перекат вперед и проткнул грудь врага, раздробив единственную вещь, что держала его на ногах.

Другие защитники даже после стольких дней обороны не могли похвастаться такими возможностями по истреблению нечисти. Кто-то полег в рукопашной один на один, кто-то словил пулю. Но постепенно небольшой пока отряд живых начали теснить вглубь. Ибо явились мертвецы посильнее...

Три мертвых крестоносца практически не утратили своих навыков. Только двигались чуть медленнее из-за закостеневшей плоти, обволакивающей совершенно сухие кости.

Бойня перешла на новый виток. Если отступить и поддаться панике прямо сейчас, то некромант начнет атаку с двух сторон, и тогда все будет кончено.

Но никто отступать не собирался. Уильям же замешкался только на секунду. Когда узнал одного из этих крестоносцев.

От капитана Патрика за прошедшее время осталось немного. Но низковатый рост и высохшие черты лица позволяли безошибочно узнать его даже в этом хаосе. Даже при отсутствии нижней челюсти.

Нагрудник с тевтонским крестом и опознавательными знаками капитана на плечах имел небольшую дыру около живота. И множество небольших вмятин. Неизвестно, была ли его смерть трусливой, но долгой и мучительной точно.

Уильям не мог точно сказать, что испытывал в этот момент. Он всегда всей душой ненавидел бывшего командира. Даже желал ему такой смерти. Но не такой судьбы. Быть бродячим трупом на побегушках у некроманта – такой судьбы бывший крестоносец не желал никому...

Зеленые глаза мертвеца горели ненавистью. Он помнил своего подчиненного. Помнил, что тот его бросил. Но не мог ничего сказать вслух. Поэтому два бывших соратника без лишних слов скрестили мечи.

Глабр, тем временем, быстро отдал нужные приказы, сохраняя хладнокровие. Нельзя было оставлять главную баррикаду, даже ценой прорыва в тылу. Потеряв эти позиции, они окажутся зажаты с двух сторон, а после их просто перебьют.

Все резервы были брошены в тыл. Сам император со своей личной охраной вступил в бой. Искусно владея двумя клинками, Пиррос двигался сквозь мертвецов, обходясь одним-двумя ударами. Вскоре к нему присоединился легат, прикрывая сзади с флангов мечом и щитом.

Хэммет, пока остальные путешественники остались на стене, немного опоздал к полю боя. Револьвер он берег до лучших времен, предпочитая ходить с трофейным мечом, что достался от мертвеца. И настал момент наконец-то применить его в бою.

Патрик оказался крепким орешком из-за своей брони, через которую не так-то просто пробиться изношенному большому клинку. Постепенно он начал теснить выложившегося в первые секунды на солидную часть сил бывшего крестоносца. Доспех капитана покрыли новые зазубрины, но больше никакого ущерба. Новый удар плечом и массивный, по сравнению с противником, Уильям, оказался на спине.

Тут мертвец словно опомнился и посмотрел куда-то вверх. Бывший крестоносец сразу все понял и попытался остановить врага, но тот оказался проворнее. Тогда на его пути встал Хэммет. Если бы кто-то успел прийти на помощь, то им удалось бы повалить мертвеца и обезвредить. Ибо доспех так и не давал добраться до слабого места. Тут требовалась тяжелая артиллерия, например, баллиста. Но та была направлена в сторону каньона.

Другие защитники тоже испытывали трудности с двумя оставшимися крестоносцами, но после уничтожения оставшихся мертвяков, они имели численное преимущество.

С Патриком же справиться не получалось, несмотря на все мастерство фехтования профессора. В конце концов Михаилу удалось проткнуть голову капитана насквозь, со стороны отсутствующей нижней челюсти. После чего круговой пируэт, и меч готовился отсечь сгнившую черепушку. Но в последний момент мертвец пригнулся и вывернул руку под неестественным углом, после чего рубанул клинком ...

Хэммет замер. Острейшее лезвие практически отсекло сустав вблизи колена.

Выведя из строя противника и оставив меч в его ноге, Патрик кинулся в сторону пещер. Хэммет попытался последовать за ним, но хлещущая из невероятно болезненной раны кровь не позволяла это сделать. Тем не менее, профессор сохранял каменное выражение на стремительно бледнеющем лице. Поэтому побежавший следом за врагом Уильям лишь бросил на него обеспокоенный взгляд.

Важнее было остановить противника, чтобы тот не задумал.

А задумка оказалась малоприятной. Раскидывая рабочих, Патрик оказался на одной из частей недостроенного моста к порталу. Холодные пальцы с посиневшей плотью содрали доспех, после чего разорвали грудную клетку и вытащили зеленый кристалл. Глаза крестоносца тут же потухли, и он упал навзничь на деревянную поверхность постройки. Уильям выбежал из пещеры в самый последний момент...

И в следующую секунду зеленый кристалл сдетонировал, превращая левую часть моста в труху. Бывшего крестоносца отбросило мощным магическом взрывом назад.

После взрывной волны в воздухе еще долго оставался переливающийся зеленый свет. Оставшиеся два мертвеца, один из которых был крестоносцем, кинулись бежать прочь после достижения поставленной цели. Защитники не стали их преследовать.

Вместо этого Глабр что-то приказал шепотом одному из гномов. И тот побежал к охраняемой части лагеря, где находился огороженный пустыми ящиками и телегами склад.

В это время многочисленные трупы и останки мертвяков начали переносить на другую сторону сделанного прохода, несмотря на поспешные протесты запоздало прибежавшей на помощь Катерины.

– Он же поднимет их! Против нас...

– Не поднимет, – услышала она голос Виктора.

И увидела, что он внимательно осматривает серьезно раненого Хэммета. Жгут помог остановить кровь, но с торчащим из голени мечом надо было срочно что-то делать...

Бледный лоб профессора покрылся испариной, но сам он был спокоен, что совершенно не вписывалось в происходящее.

– Чтобы поднять мертвецов, ему требуются кристаллы, – задумчиво продолжил Франкенштейн, внимательно осматривая и ощупывая ногу вокруг раны, заставляя Михаила изредка стискивать зубы и дергать, насколько это возможно, раненой конечностью.

– И лаборатория. А также помощь, которую не смогут оказать мертвецы. Поэтому они правильно делают, что избавляются от трупов. Нас слишком мало осталось, чтобы копать могилы для павших.

Когда гномы, явно умеющие пользоваться взрывчаткой, заложили динамит по периметру открывшегося прохода, вернулся Уильям. Шел он тяжело, в глазах то и дело двоилось. Его окровавленная рука то и дело зажимала разбитый затылок.

– Какого черта?! – он тут же забыл обо всей боли, не обратил внимание на состояние Хэммета вдалеке.

Его волновало лишь одно. У римлян в распоряжении было мощное оружие, и они молчали. Молчали, пока их убивали на баррикаде!

– Это что, правда, динамит?!

Он шел широким прям к императору, но в конце путь ему преградил Глабр. Но Пиррос жестом отстранил подчиненного. И даже позволил себе улыбку. После чего взглянул на своего друга.

– Мы берегли его на черный день. Наш последний ящик...

– Этот динамит мог положить почти всю армию мертвецов! – не сбавлял тон, порой даже брызжа слюной, солдат. – К четвертому дню у него не бы не осталось ничего! Они бы не прорвались сюда, а если и прорвались, то небольшим числом!

– Риск был слишком, а теперь нам надо заделать проход, – напряженно ответил легат.

– Да пошли вы со своим пустозвонством! Я говорил, что в этом проходе что-то не так! И теперь, допустив все ошибки, вы пытаетесь сохранить лицо, проклятые остроухие. сколько солдат из-за вас положили!

Мощный удар низкорослого императора, которого, казалось, Уильям может одолеть одним щелчком, повалил его навзничь. Но в оглушенное состояние вызвало лишь новую порцию ярости.

Вскочив, бывший крестоносец уже хотел было броситься на на обоих, но на его пути встала Катерина. И влепила хлесткую пощечину. В то время как в ее глазах плясали столь знакомые Салиму огоньки ярости. В этот момент, будь у нее магия, он бы поостерегся с ней связываться.

– Дурак! Совсем спятил... Хэммету плохо, еще других раненых полно, мост разрушили, а ты решил здесь междоусобицу устроить! Хватит.

Неожиданно, но Уильям подчинился. Но все же бросил напоследок римлянам ненавидящий взгляд.

Легат лишь сказал ему вслед:

– Еще одна такая дерзость, и мы закроем глаза на то, что ты полезен... пока что.

Они были недовольны тем, что мост был уничтожен. Считали, что Уильям мог все предотвратить. Впрочем, в равной степени, как остальные.

– Римляне – прирожденные убийцы, – прошипела идущая рядом с солдатом рыжеволосая. – Наша Гильдия, по сравнению с ними, просто дети. После взрыва ничего в голове не осталось, не так ли?

На Катерину, несмотря на принадлежность к редкому здесь слабому полу, старались лишний раз не засматриваться. Да и мало чьи мужские взгляды она привлекала. Ожог на лице, проявляющая себя старость... но это не было причиной. Ее боялись. Боялись мастерства, которым она владела.

И, стоит признать, женщине это невероятно нравилось. Поднимало духу, заставляло с остервенением сражаться, усиливая порожденные ее персоной чувства в других.

– Они обманывали нас! – взвился бывший крестоносец. – Я...

– Да, да, твоя правота неоспорима. Но это не повод вести себя столь глупо и опрометчиво. Ты видел, как они смотрели на нас? Если бы не некромант, нас бы тут же убили. Хэммет не повел бы нас сюда, предпочел бы искать иной путь при другом раскладе. Как можно быть столь слепым?

Мужчина молчал. И продолжал молчать, когда они подошли к профессору.. Тот продолжал пребывать на лежанке, но после поднялся на локтях. И спокойно констатировал:

– Все плохо, доктор, не правда ли?

– Да, – не стал скрывать Виктор, продолжая смотреть на клинок.

Жгут продолжал перетягивать ногу выше колена, но это временная мера. Предстояло непростое решение. Точнее, решение было одно, нужно было лишь решиться.

– Этот клинок острее любой пилы... есть в распоряжении, – заметил Михаил. – Лучше воспользоваться им... раз уж он пришелся к месту.

И даже чуть усмехнулся.

Уильяму казалось, что он просто храбрится. Впрочем, он заметил, что Хэммет всегда принимал много вещей не так, как они. Относился ко всему проще. Для того, кто пережил много эпох, это вполне нормальное явление.

Но Катерина же не могла так просто смириться. С жалостью глядя на профессора, она с трудом произнесла:

– Я видела, как ты сшивал своих тварей... множество раз... неужели ты ничего не можешь сделать, Виктор?

Она впервые назвала его по имени, чем удивила самого Франкенштейна. Но он лишь поднял на нее взгляд, а потом встал на ноги.

– Я похож на волшебника? Я делал это специальными нитками, в лаборатории. В этом мы похожи на других некромантов.

Он прикрыл ухо, будто заранее знал, когда произойдет взрыв. Гномы постаралась на славу. Проход завалило так, что потребуется несколько вагонеток. чтобы открыть его вновь. Да и то скорее обрушится вся гора, нежели удастся добиться желаемого.

Сделанные всеми сторонами ошибки непростительны. Но теперь лишь остается расхлебывать последствия.

Женщина еще раз взглянула на рану профессора. Кость была полностью отсечена, нижняя часть конечности держалась лишь на лоскутах плоти. Но дальше все равно будет больно...

– Режьте... – попросил Хэммет, откинувшись на спину.

Никто не мог понять, о чем он думает, как бы не получалось. Это было странно, будто подобное его совершенно не расстраивает.

– Я не буду на это смотреть... – Катерина ушла, накинув на голову капюшон.

И двинулась в сторону баррикад, чтобы ничего не только не видеть, но и не слышать.

– Нужна помощь? – закончив с туннелем, Глабр начал осмотр раненых.

И черед дошел до Хэммета. К его чести, при взгляде на рану в глазах римлянина не заиграла огоньки торжества.

– Я не буду этого делать... – сразу решил бывший крестоносец. стараясь игнорировать легата.

– Так позвольте мне, – предложил тот свои услуги.

– О, лучше все-таки я, – возразил Франкенштейн. – У меня есть медицинское образование.

Эльф же после этих слов двинулся к другим раненым, потеряв к ситуации всякий интерес.

– Боюсь, будет очень неприятно.

Профессор кивнул и отказался даже от палки, чтобы не откусить язык.

Никаких средств для снятия боли. Морфин был недостижимой мечтой каждого раненого. Пусть даже он был невероятно опасен....

Виктор взялся за рукоять и лезвие меча, не жалея своей пришитой руки. И резко надавил. Как Хэммет не старался, сдавленный крик сдержать не удалось...

Неизвестно где. Осада. 10 день.

Уничтожение половины недостроенного моста негативно сказалось на морали защитников. Если бы еще не хватало дерева, началась бы паника. Но пока спасало железное спокойствие римлян, которые своим примером и лечами вдохновляли остальных.

Вернее, вдохновлял легат. Но было видно, что он исполнитель, а Пиррос, несмотря на свою молчаливость, был головой.

Вот только между закаленными в боях представителями могущественной когда-то империи и остальными имелась существенная разница.И заключалась в том, что римлян учили не только сражаться до последнего, но и умирать. Эти двое эльфов являлись чистокровными, истинными представителями Империи. Ни одного человека в родословной, что стало повсеместно в конце падения могущественного государства.

Для остальных они стали символом. Но не более. За них были готовы сражаться, но не умирать. Даже во имя общего спасения.

Поэтому рухнувший мост, а также потери дали некроманту преимущество, и он лишь усиливал натиск.

Теперь пятеро мертвых крестоносцев были постоянными гостями на поле боя. Из на девятый день удалось убить лишь одного. Копье африканского орка попало в брешь в его нагруднике, разбивая кристалл внутри. Но вот с остальными можно было справиться только толпой.

Заканчивающиеся патроны не могли пробить результат гения эльфов и гномов. Впрочем, в распоряжении некроманта они тоже не бесконечные. Поэтому настоящий дождь из пуль противники устраивали редко. Только когда открывалась хорошая возможность.

Все понимали, что баррикада не может держатьяс вечно. Вражеские пули делали свое дело. И когда на девятый день стало ясно, что постройка больше не держит пули, было решено отступать ко второй линии обороны между двумя горами. Предпоследний оплот.

Проблем сразу прибавилось. Иногда меткие мертвяки умудрялись подстрелить рабочих на мостах во время работы. Поэтому стройка заканчивалась, пока не удавалось отбить очередную атаку.

Каждый защитник забыл, что такое сон. С потерями число обязанностей каждого росло. Виктор с трудом успел сделать с помощью подходящей деревяшке и ремней замену отрезанной ноге профессора.

Тот пережил кровопотерю и болевой шок без последствий. И даже никакая болезнь не развилась.

Учиться ходить пришлось без костылей, на плохо пригодной деревяшке. Но Хэммет справлялся. Молча, не говоря ни с кем, словно стесняясь своей потери.

Ни о каком ближнем бое при таком раскладе и говорить не приходится. Поэтому он отдал свой меч тому, кто больше в этом нуждался. А сам держал наготове револьвер.

Только Катерина опасалась, как бы он не пустил себе пулю в лоб в критический момент. Но, возможно, не стоит судить других по себе. Возможно, женщина бы так и поступила, попав в такую ситуация. Ибо судьба и так отняла у нее все.

На Уильяма некоторые из соратников по несчастью продолжали коситься с враждебным взглядом. До сих пор не могли простить, за то, что он 'профукал' шанс на спасение.

Да еще к тому же нацепил на себя уцелевший после взрыва нагрудник капитана Патрика. Один из подхалимов, что был средневековым рыцарем, думал его отнять в пользу легата или императора, за что поплатился передними зубами.

И, несмотря на конфликт, случившейся ранее, Глабр при полевом суде был на стороне справедливости и разжаловал подхалима-рыцаря. Все равно как командир он оказался достаточно посредственным, действовал не так эффективно, и его отрядами гораздо лучше управлял заместитель.

Вся эта грызня продолжалась то и дело, вспыхивая мелкими конфликтами, несмотря на всю угрозу, находившуюся снаружи. Люди и им подобные всегда оставались собой. Но пара показательных казней, когда конфликтовали наиболее бесполезные, сделали свое дело. До убийств пока еще не доходило. Однако неизвестно, насколько хватит этой острастки...

– Порой я не понимаю, что мы все творим, – сказал на десятый день отец Витторио.

В последние дни они с Уильямом часто беседовали. Тому требовалась духовная поддержка, и уже очень давно. В ордене помогала вера, а с потерей места в организации пропала и вера. И он шел лишь вперед, будучи лишь собственной темной тенью.

Но быстрого духовного воскрешения не произошло. Все беседы помогали лишь держаться на плаву. Война была стихией бывшего крестоносца, у него в крови. Но здесь была не война. Здесь были джунгли, выживаение диких зверей, запертых в клетке, борящихся с практически неизбежным.

Каждому требовалось справиться с этим давлением. Даже сильным. Кто-то умудрялся использовать внутренние резервы, как Хэммет и Виктор. Кто-то отстранялся от происходящего, как Катерина и Салим.

Солдат всегда знал, что отличается от них в большинстве аспектов. И подсознательно считал себя наиболее достойным попасть в рай, несмотря на все грехи.

– Я думаю, не нам решать, хорошо это или плохо, – тихо ответил Уильям.

– Вы не правы, – покачал головой эльф. – Когда Бог вызовет нас на свой суд, что скажет тот, кто убил чужому по приказу тысячи людей?

– Правду...

– Правда в этот раз не спасет. Даже истинная вера в необходимость преступления не спасет от тяжести возложенного на душу греха.

– Где же тогда выход? – поинтересовал солдат. – Послать к черту все принципы? – от этой грубости священник чуть поморщился, но собеседник никогда за подобное не извинился, приходилось к этому привыкать. – Сказать, что даже поступая правильно, я не прав?

Отец Витторио задумался, но потом добродушно усмехнулся:

– Вы хотите жить проще, Уильям. Это хорошое желание. Потому что естественное для многих людей. И порой так жить правильно. Но мир не делится на черное и белое. Как и Бог не всегда добр. Равно как и не всегда карает за преступления, если человек истинно раскаялся.

Теперь настала очередь бывшего крестоносца всерьез задуматься над этими словами. И ответ, как обычно не приходил.

Его мучили сомнения. Мучили постоянно. Но солдат не мог поделиться этим с кем-либо. Но именно сейчас сделал первую робкую попытку.

– У меня есть сомнения. Постоянно. И они все больше укрепляются не в ту сторону, в которую мне бы хотелось. Именно поэтому я не хочу доказательств. И по-своему прав. Но если я окажусь не правым на божественном суде, то мне не будет прощения. Что мне делать? Переступить через себя? И, возможно, уничтожить то немногое, что осталось?

Священник посерьезнел. Пусть он и выглядел озадаченным, но Уильяму показалось, что он если не полностью, то хотя бы частично догадывается о том, что говорил. И это еще сильнее насторожило.

– Только вы можете выбрать свой путь.

– Но зачем тогда молиться Богу, если он не указывает его? – настаивал солдат, продолжая задаваться непростые вопросы.

Но отец Витторио, казалось, слышал их слишком часто.

– Если знаков нет, значит, мы в них не нуждаемся. И должны сами в таком случае принять решение. Да, это звучит как совершенно пустое извинение. Но мы не вправе требовать от Него чего-то.

– Я понимаю... – запнувшись, бывший крестоносец запнулся. – Я... больше всего на свете я боялся попасть в ад. Потому то демоны, эти твари – идеальное доказательство его существования. Наш орден был построен не на песке или в болоте. Каждый из создателей знал, что ад существует, и что человеческие грехи низводят души умерших туда. А я совершил слишком много дурного, чтобы избежать этой участи... и у меня есть один-единственный шанс на искупление.

– Кто вам это сказал? – озадаченно спросил священник.

И тут бывший крестоносец запнулся, поняв, что сболтнул лишнего.

– Я сам...

– В таком случае, не судите себя так строго. Главное найти мир в своей душе. И раскаиваться в своих грехах.

– Вы раскаиваетесь? – опустив голову, неожиданно поинтересовался Уильяма.

– Нет, – без лишних предисловий ответил эльф. – Поэтому моя участь будет незавидна, когда настанет мой черед. Гордыня во мне слишком сильна. Но для вас, возможно, еще не все потеряно. Просто вы запутались. К сожалению, это место не подходящее, чтобы распутать весь клубок, что крепко завязался в вашей душе.

Тут собеседники осеклись, увидев, что к ним, ковыляя на выструганной деревянной ноге, опираясь плечом на доску, шел профессор.

– Прошу прощения, что прерываю вашу исповедь, – заранее извинился Хэммет.

Он дышал тяжело, было видно, что ходьба на деревяшке с трудом ему дается. Но в остальном никаких последствий. Вся замкнутость прошла вчера вечером. Словно до этого Михаил лишь тщательно планировал, как будет жить дальше, а после жизнь стала гораздо проще. Уильям завидовал этому умению соратника приспосабливаться...

– Мы уже закончили, – ответил бывший крестоносец. – Вы садитесь, не мучайте себя.

– Благодарю... – профессор с заметным облегчением опустился на пепел, ничуть не боясь испортить пиджак.

За своим внешним видом в этом месте практически никто не следил. У большинства мужчина имелись бороды или хотя бы трехдневная щетина. Только римляне, как того требовал их внутренний свод правил, всегда были гладко выбриты.

– Вам повезло, у вас хорошо свертывается кровь, – заметил солдат. – Мы заметили это еще в Симбирске... я видел, как солдатам ампутировали конечности. И последствия...

– Единственное последствие... я все еще ее чувствую, – тихо сказал Хэммет. – Не слишком приятные ощущения.

Виктор сказал, что это нормальное явление. Скорее всего, с ним придется прожить всю оставшуюся жизнь. Но как подобное может волновать, когда они заперты армией мертвецов, а единственный выход строится с трудом.

Теперь не нужно было далеко идти, чтобы попасть на баррикаду. От шальных пуль забравшихся на нее противников погибали защитники и внутри защищенного периода. Все были готовы забаррикадироваться в пещерах в любой момент, как только оборона будет прорвана.

А то, что это случится, можно не сомневаться. Люди изматывались все сильнее, норма еды в день становилась все меньше из-за исчезающих запасов. Патронов было мало, начали пользоваться даже кремниевым огнестрельным оружием, что имелось в запасах. Кое-что удавалось добыть у мертвецов, когда армия врага отступала. Но то было роскошью в каньоне, где при этом имелся поворот вдалеке. Здесь же ловкачей, что искали экипировку среди останков, начали попросту отстреливать издалека.

– Вы хотели о чем-то поговорить? – прервал молчание отец Витторио, выводя Хэммета из глубоких раздумий.

– Да. Это касается наших... друзей...

– Римлян... – сразу догадался священник, чем удивил Уильяма, ибо тот подумал, что речь идет об остальных из их маленького отряда.

– Именно, – профессор еще раз аккуратно огляделся, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. – Я не думаю, что нам позволят так просто уйти.

– Какое им дело – уйдем мы или нет? – хмыкнул бывший крестоносец. – Мне они не нравятся, но сомневаюсь, что...

– Они держат при себе остатки динамита. Не для битвы. И не для того, чтобы взорвать себя, если мертвецы начнут совсем прижимать, – быстро обрисовал ситуацию профессор.

Священник хотел было возразить, что это скорее напоминает паранойю. И во многом догадки. Но потом вспомнил, что Михаил на такие ситуации никогда не шутил. И слова остальных это лишь подтверждали.

– Значит, хотят сбежать, – понял Уильям. – им достаточно еще пары секций моста, чтобы допрыгнуть и взорвать его. И тогда мы обречены...

– Но какой им смысл бежать без своей маленькой империи? Разве они не говорили, что не могут найти себе место в обычном мире? Я их в этом прекрасно понимаю, – напомнил эльф.

Михаил покачал головой. Он не надеялся на понимание остальных. Лишь хотел предостеречь от угрозы.

– Римляне слишком сильно ненавидят меня. И вас тоже, раз вы со мной. Робертса они отпустили, потому что он предстал в их глазах такой же "жертвой моих действий", как они сами. Но появись мы вместе, не избежали бы горькой участи. Теперь наши жизни, как ни прискорбно, спасет только то, что находится за баррикадой.

– Это... иронично, – дал свою оценку отец Витторио. – Значит, до самого создания моста мы не можем перебить всех мертвецов. Но и после мы должны найти способ добраться до портала раньше римлян, пока мосты не взорвали... как вы считаете, они попытаются убить вас лично?

От этого многое зависело.

– Я думаю, нет, – покачал головой Хэммет. – Им будет достаточно уверенности в моей смерти. Ведь я не смогу противостоять армии мертвецов с одной ногой.

– Остальные знают об этом? – осведомился Уильям.

Говорить об этом долго не стоило, могут возникнуть подозрения. Если римляне понимают, что путешественники не дураки, то они уже приняли меры. На их стороне будут те воины империи, которых они пообещают взять с собой в случае смерти профессора.

Но ничего не мешает Пирросу и Глабру обмануть и их.

– Виктор пытается придумать план, – обнадежил Михаил. – Катерина и Салим тоже знают о проблеме. Катерина сразу сказала, что не стоит пытаться тайно убить римлян. Ничего это не даст. Да и скорее просто не выйдет. Они – профессиональные воины. В их время часто подсылали шпионов и убийц, чтобы убить представителей высоких чинов. Сомневаюсь, что он утратили привычную бдительность.

– В таком случае, каков будет план? – было видно, что солдат начал ощутимо нервничать.

Теперь будет ожидать подвоха с любой стороны. Но при теперешней расстановке сил это даже правильно.

– Я сообщу вам, когда придет время, – пообещал Хэммет.

Неизвестно где. Осада. 15 день.

Дни тянулись бесконечно долго. Точнее, понять, прошел ли день или нет, можно было лишь по внутренним часам. Дольше всех держал марку Хэммет, но постепенно и он потерял счет времени. Работающих часов под рукой не оказалось, чтобы поддержать это 'летоисчисление'.

Каждый, попавший сюда, начинал жить вне времени. Постепенно, все мысли о том, что происходит в обычном мире, сходят на нет. Поэтому никто из путешественников не задумывался о том, что прошло уже, по меньшей мере, двенадцать-восемнадцать лет в настоящем времени.

Да и у каждого из них закончилась старая жизнь. Не имело значения, годом больше, годом меньше. Главное, не задержаться здесь настолько, чтобы перейти в другую эпоху. Хоть это никому из присутствующих в этом мире не грозило.

Мертвецы доберутся до каждого, если не удастся сбежать обратно. В последнем уже никого убеждать не приходилось. На одиннадцатый день нашлась парочка дураков, решившая договориться с некромантом. Предварительно попытавшись выкрасть Хэммета или хотя бы железные пластинки, что он хранил при себе. Сложно было сказать, кто их надоумил, оба казненных после интеллектом не блистали.

Уильям поначалу посчитал, что это дело рук римлян, но Катерина тут же это опровергла. По ее мнению Глабр и Пиррос не стали поступать бы столь глупо. И все остальные постепенно согласись с этой мыслью. Двумя бандитами повелевал лишь страх за собственную шкуру.

В целом, некромант, понимая, что защитники сдаваться не собираются, а его армия мертвецов продолжала таять, решил перейти к более тонким методам. Атаки стали реже, но свирепее, более продуманными. Но по потерям оставалась та же пугающая тенцендия, не склоняясь ни в ту, ни в другую сторону.