Текст книги "Демон (СИ)"

Автор книги: Артем Петров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 48 страниц)

Шпион лежал с простреленным горлом. Задохнулся. Но и с раной в животе долго бы не протянул. Бывший крестоносец присоединился чуть позже, наигравшись с новым приобретением.

– Жаль только, что не от моей руки... – только и отметил он.

– Вам совсем не жаль его, вы ведь когда-то были друзьями? – буднично поинтересовался Хэммет, присаживаясь рядом с телом и начал разжимать пальцы, что еще крепко держали пластинки.

Неожиданно вопрос заставил солдата задуматься. Но ответ все же был твердым:

– Был – вот что самое главное.

Михаил понял, что если их дорожки разойдутся и между ними останется лишь ненависть, Уильям, вероятно, тоже не будет горевать после его смерти. Что ж, это не радовало и не огорчало.

Пластинками профессор не ограничился, и начал обыскивать пиджак мертвого англичанина. И не прогадал, нашелся его собственный револьвер. Разряженный, но целый. Видимо, понравился шпиону, как трофей.

Уильям же ушел, не желая наблюдать за актом мародерства, в долгожданную тень под скалой. Хэммет же даже не побрезговал сменить пиджак на поновее, устав от старого, пережившего слишком многое, начиная с Шербура.

Шляпа с широкими полями также оказалась не лишней.

Уже собираясь уходить, профессор все же обернулся и решил проверить карманы брюк. В одном оказались американские доллары, и в немалой сумме. А в другой записка.

Без инициалов или подписи. Просто имена Хэммета и Уильяма. А также фотография, сделанная, видимо, в Александрии. Михаил догадывался, где это могли сделать. Но в то время не обратил внимания.

Но это не важно. Важно то, что принцу Артуру понадобились преступники, разыскиваемые орденом. Салим и Катерина его не интересовали. Или им уже известно, что они разделились? Тогда за ними могли отправить другой отряд.

Небольшие следы быстро запекшейся на солнце крови, что покрывала пиджак, ничуть не мешали Михаилу. Последний раз оглядев шпиона, он взял его за руки и потащил в тень .

– Зачем вы его притащили? – оглядывая новую винтовку и проверяя затвор, проворчал Уильям.

– Может, захотите его похоронить. По-человечески.

– Нет, – отрезал собеседник. – Пусть гниет вместе с остальными.

Ангус же разжился новой винтовкой, с любовь поглаживая резное дерево на прикладе.

– Остальное родственники соберут. А вот патронов лучше набрать побольше, в этих краях бандитов полно. Да еще дезертиров из армии Диаса. Нападают на кого ни попадя.

– Может, расскажешь, как здесь оказался? – поинтересовался Хэммет.

– Потом, не здесь, даже у мертвых есть уши. Пойдем дальше, и там поговорим.

После чего гном о чем-то вдруг вспомнил:

– Да! Перед моим отъездом из Англии, опять прибежала та девчушка...

– Мисс Кейси?

– Она самая. Не знает уже, куда тебе письма слать. Передала на всякий случай.

– Как давно это было?

– В октябре.

Значит, скорее всего, письмо было после того, что он читал на корабле, отплывшим из Александрии.

В этот раз оно было гораздо больше.

Нацепив на нос с трудом уцелевшее в старом пиджаке пенсне, Хэммет пошел в сторону солнца, дабы различить лучше несколько неряшливый подчерк студентки.

Во рту у него вскоре оказалась последняя сигара, доставшаяся от Гилена. Уильям наблюдал издали за профессором, гном даже дернул его за плечо и жестом спросил, что это он такой сосредоточенный.

Но бывший крестоносец молчал. И дождался нужной реакции. А именно после зажженной с пятого раза спички Хэммет закурил, а потом просто-напросто сжег письмо.

Ночь в пустыне, когда вокруг никого и ничего нет, вызывала сильное чувство неуюта у Михаила. Уильям же был более привычен к этому, но все равно большой валун, у которого они разместились, скорее мешал. Солдату то и дело чудилось, что сверху может кто-то перелезть прямо к ним.

Ангус, явно не раз бывавший в этих местах, был абсолютно спокоен и даже расслаблен.

В объемном рюкзаке, который может согнуть пополам самого выносливого человека, коренастый гном носил вещи на все случае жизни. В том числе и солидный запас провизии, которой сейчас и наслаждались оголодавшие путешественники.

Воды же было предостаточно у мертвых солдат принца Артура, и про запас осталось на несколько дней блужданий по пустыне. Благо ближайшее крупное поселение было недалеко. И там, по сведениям гнома, было безопасно.

Его же дальние родственники если и двигались неподалеку, то их не было видно. Михаил не стал задавать глупых вопрос, и просто шел следом.

Их только только спасли от королевских гвардейцев. Которых до этого в Тампико оказалось немало. Возможно, целый корпус.

То, что Майнкрофт больше не явится для отчета, быстро переполошим командование. И, возможно, самого принца.

А если те успели доложиться, что схватили путешественников, то помилования им больше не видать. Зря Кейси писала письма, так считал профессор. Могут просто взять и арестовать ни за что, ни про что.

– Так куда ты держишь путь, ученый? – поинтересовался, наконец, Ангус.

Хэммет оглянулся на Уильяма, ожидая новых возражений. Пусть он и сам выдал чуть ли не весь их план погибшей фон Бранденфорт, в остальных встречах он регулярно одергивал профессора.

Но сейчас бывший крестоносец был слишком сосредоточен на чем-то своем. Может, все-таки скорбит о старом друге, но никогда в этом не признается, даже самому себе.

Да и гному, несмотря на высокомерное отношение к другим расам, доверял достаточно. Не первый раз встречались.

– В Тумбстоун...

– Опять?! – округлил глаза кузнец, а потом, будто, спохватился. – Ученый, опять ты лезешь туда, куда не просят?

– А кто меня там не просит? – игнорируя взгляд бывшего крестоносца, поинтересовался Хэммет.

– Тебя разыскивает орден, а родственники дальних родственников намекнули, что святые высадились в Сан-Франциско. Ну, а то, что они наступают с востока, это всем известно.

– И какая у них мотивация?

Ну, кроме увеличения своего влияния. Амбиции Ноттингемского были видны с первого взгляда во время встречи в Шербуре. Было видно, что этот человек не остановится сам, пока не добьется известных лишь ему целей.

Роль же принца Артура более туманна. Неясно, кому из двух хозяев действительно служил Майнкрофт, его словам сложно доверять. Но, может, наследник королевского престола пытается оградить Англию от бед, что может принести неуемная жажда власти главнокомандующего?

Впрочем, что об этом говорить? Для обоих путешественники теперь персоны нон грата.

– По слухам, защита от демонов, – коротко ответил гном.

Имеет смысл. Семь нашествий демонов произошло на этом континенте. Следы десятого нашли сорок лет назад, и поэтому нашествие в Симбирске стало Семнадцатым, а не Шестнадцатым.

– Значит, занимают города, вербуют людей, подбивают всех работать на благо ордена, – констатировал Уильям, но уже почему-то без гордости за организацию, которой посвятил большую часть жизни. – Это распыление сил, возможности крестоносцев резко упадут.

Ему действительно было виднее. Хэммет не стал спорить. Но даже если возможности упадут, орден остается слишком грозной силой, превосходящей по мощи многие армии мира.

– И вот вы оба буквально лезете в пасть льва, – хмыкнул гном, устраиваясь поудобнее перед костром, разминая огромные ладони до хруста толстых костей.

В первые секунды Михаил поежился. Уж слишком это напомнило звуки, что издавали скелеты некромантов.

– А ты нет, Ангус? Ты и твои родственники перестреляли королевских гвардейцев, – чуть улыбнулся профессор.

– Ха! Пусть докажут! – вид кузнеца был более чем самодовольный. – К тому же у меня с ними личные счеты. Взяли и просто так выкинули меня не только из моей лавки, продав ее какому-то металлургу! Но стоило попробовать решить все по закону, как меня деп... депор... депортировали из страны. Даже вещи и деньги забрать не дали, просто посадили на корабль и выкинули во Франции у проклятых эльфов!

– Жаль это слышать, – искренне посочувствовал Хэммет .

– Пустое... – махнул рукой Ангус. – все равно там уже житья не было, в Англии черт знает что творится.

– Это все равно не повод убивать англичан... – словно недовольный этим фактом, высказался Уильям.

– Значит, я и мои родственники ошиблись, вас не вязали в Тампико, и вы поехали добровольно. А потом вели с этим щеголем просто-таки задушевную беседу. Просто и у вас, и у него есть странные наклонности, что заключаются в любви быть связанными. Или все было по другому?

Бывший крестоносец самоустранился из разговора, не собираясь отвечать на колкости гнома.

– Ты видел нас в Тампико? – поинтересовался профессор.

– На выходе из города. Подался сюда, потому что не собираюсь возвращаться в Гималаи. Ненавижу холод...

Бывший крестоносец едва не прыснул от смеха, но сдержался.

Ходили порой легенды о том, как хорошо гномы переносят температуры, близких к критическим. Чего стоила его кузница, в которой Ангус чувствовал себя вольготно. А тут нелюбовь к холоду.

– И нечего смеяться, – все же заметил этот жест гном. – Я из этих краев, из теплых. А гималайские тут от жары мрут, как мухи.

Разумеется, преувеличено. По крайней мере, оставалось надеяться.

– Так ты приплыл в этот город? И тебя встречала родня? – поинтересовался Хэммет.

– Именно. Успел уйти до того, как начались волнения и перекрыли выходы из города. Но все равно шли тайным ходом для контрабандистов, любезно предоставленных нам семейством Алварес. Только у них были такие...

Путешественники почувствовали себя еще более обманутыми, чем раньше. Гарсия наврали им с три короба. Или наврали в первую очередь графине. Неизвестно.

Остается надеяться, что с приходом некромантов, потом английский войск, а в ближайшем будущем, и ордена крестоносцев, эта семейка интриганов тоже пойдет на дно, и крайне стремительно. Достойная расплата за глупость, что они позволили себе.

– Хорошо, что прицелы не отобрали, грабители! – продолжил Ангус. – Для этих ничего не понимающих в оружейном деле это было ничего, кроме подзорных труб. Зато все украшения, в том числе и пару семейных реликвий, забрали. Ну и ладно, мы еще себе найдем, горы большие. А эти пусть подавятся. Что ж, нечего об этом сейчас говорить...

Тут в разговор вклинился бывший крестоносец.:

– Смотрю на вас обоих, и не понимаю, как вы оба находитесь в дружеских отношениях...

– Просто я общительный, – фыркнул Ангус. – На ученого не смотри, он слишком любит свою демононогию, а также искать приключение на свою...

– Вовсе я не люблю последнее, – несколько смущенно заявил Михаил.

– Так как вы познакомились? – уточнил свой вопрос Уильям.

Словно дожидался нужного момента, чтобы начать гнуть свою линию. Гном выразительно посмотрел на профессора, а потом вздохнул:

– В путешествиях мы познакомились, как иначе? Первый раз что ли его шкуру спасаю, а?

– Третий, если не ошибаюсь, – заметил Хэммет.

– То-то у вас такие странные отношения, что даже скидки профессору в своей лавке не дал, – заметил солдат.

– У меня со всеми такие "странные" отношения, – пожал плечами гном. – Дашь скидку одному, значит, рано или поздно придется давать всем.

А говорят, что только карлики знают толк в торговле.

– Что дальше будешь делать? Доведешь нас до границы США? – поинтересовался Михаил.

– Куда ж я денусь, – добродушно усмехнулся гном. – С тобой надо нянчиться, как с маленьким ребенком. Может, и дальше границы пойду, сейчас я в вольном странствии.

Хэммет усмехнулся и благодарно кивнул.

Мексиканская пустыня. 3 неделя ноября. 5 день. 1885 год.

В Леоне оставаться было нельзя. Несмотря на свою подлую натуру, Мэрдок сдержал свое слово. Их отпустили, а если и следили, то вскоре след путешественников окончательно потерялся.

В разрушенном городе с трудом удалось найти целую повозку, а лошадь пришлось ловить далеко в пустыне. Провизии же оказалось навалом, поэтому Салим не стеснялся набрать столько, сколько уместилось в повозку вместе с Катериной, которая долго не приходила в сознание.

А когда приходила, орк тут же останавливал лошадь, спрыгивал на землю и бежал на безопасное расстояние с двустволкой наперевес, справедливо опасаясь нового приступа.

Но женщина если и приходила в себя, то ненадолго, глаз не открывала, с губ срывался шепот, словно в бреду, но слов было не разобрать.

Но больше всего Салима беспокоила не новая вспышка безумия, а то, что состояние Катерины определить было невозможно. Пульс был ровный, дыхание слабое, хриплое, но стабильное. Но кожа еще бледнее чем раньше, почти как мел. Глаза пустые, остекленевшие, будто женщина если присутствовала здесь телом, то душой находилась где-то очень далеко отсюда, на недосягаемой высоте.

Ее раны получилось обработать сначала самому, потом это сделал неплохой доктор в небольшой деревушке, куда орк все же рискнул заехать. Его приняли там достаточно холодно, однако немного смягчились, поняв, что он везет раненую.

Риск, разумеется, был, и немалый. Еще одно поселение с ни в чем не повинными людьми могло быть вырезано. Но другого выбора не было. Наемник не был врачом, да и первую помощь умел оказывать слабо, только перевязки.

А в этой пустыне, полной антисанитарии, получить гангрену, как раз плюнуть.

Катерина же и так выглядела не лучшим образом. К бледности прибавилась болезненная худоба, словно разрушительная магия выпила все жизненные соки. Несколько лет жизни такой выброс точно отнял. А выцветшие рыжие волосы со шрамом на лице, разумеется, не испортили красоту столь кардинально, но вряд женщина, если придет в себя, будет с удовольствием смотреться в зеркало.

Поэтому, когда рыжеволосая пришла в себя и, конечно же, начала расспрашивать Салима о произошедшем, он молчал, отделываясь лишь какими-то общими фразами.

Злить Катерину было опасно, но и раскрывать тайну произошедшего опасно вдвойне.

На себя она успела насмотреться, и хоть реакция оказалась достаточно сдержанной, орк понял, дальше все будет только хуже.

Разговор начистоту состоялся лишь не следующий день. Салим сидел в телеге напротив, положив двустволку на колени. Тишину мексиканской пустыни прерывало лишь редкое ржание лошади, переступающей с одного копыта на другое.

– Зачем это? – посмотрев на оружие, холодно спросила Катерина.

– На всякий случай, – ответил орк, внимательно наблюдая за реакцией собеседницы.

Она слабо помнила, что произошло. Все казалось размытым сном. И теперь предстояли неприятные открытия.

– Что последнее ты помнишь?

– Себя на виселице.

Наемник напряженно думал, стоит ли приукрасить горькую правду или утаить самые кровавые детали. Ведь женщина вряд ли вернется обратно в Леон, чтобы посмотреть на результат своих действий.

Но сложно вот так просто взять и солгать, когда от тебя ждут ничего, кроме правды. Да и добьется ли этим он хоть чего-то хорошего?

– Мы освободились, Мэрдок сказал, куда направился наш таинственный незнакомец. Мы направляемся в США...

– Правду, Салим, – потребовала рыжеволосая усталым голосом.

Орк тяжко вздохнул и откинулся на телеге поудобнее:

– После освобождения появился Брандон, что-то он быстро выздоровел. Хотел, чтобы я бросил тебя и бежал из города. Грозил убить в следующий раз. Больше я его не видел...

– Меня не интересует этот орденский недоносок, – процедила Катерина. – Что произошло в городе? Я помню пожар. Там было много конфедератов, сомневаюсь, что ты просто взял и переубедил своего давнего врага.

– Ты права, не переубедил... переубедила ты.

Глаза женщины округлились.

– Я не представляю, что с тобой случилось. Тебя словно подменили. Я никогда не видел такой разрушительной магии... видел не только некромантию в твоем исполнении, но и нечто другое, страшное... идти по твоим следам было еще страшнее. Теперь ты понимаешь, почему я не расстаюсь с оружием?

Руки рыжеволосой задрожали, а потом закрыли лицо. Орк почувствовал сильное желание обнять и утешить, но сдержался, не зная, как она на это отреагирует.

– Но есть еще одна проблема... – продолжил Салим, раз уж они говорят начистоту. – В суматохе были убиты два члена ордена крестоносцев... и выдать это за зверство конфедератов, перебив оставшихся, я бы не смог при всем желании. Поэтому если считаешь, что тебе нужно скрыться, я двинусь дальше в одиночку...

– Ты меня боишься? – не убирая рук от лица, глухо спросила Катерина, явно сдерживая рвущиеся наружу рыдания.

– Да...

– Можешь не бояться. Я больше не чувствую в себе силы. Я потеряла все...

Она подняла руку и попыталась что-то сотворить, но ничего не вышло.

– Борджиа был в этом состоянии перед своей смертью. Тогда, если бы его не прикончили некроманты, тоже потерял бы силу... прав был профессор, когда говорил о демонической энергии, что была под церковью... вся моя мощь... все это исходило от демонов и их порчи. И я рада, что рассталась с этим окончательно.

Воцарилось тягостное молчание. Разговор прошел гораздо лучше, чем представлял орк, но на душе все равно было гадко. Просто невероятно гадко. Но он даже не представлял, где нужно было поступить иначе, чтобы все можно было исправить. Похоже, здесь, как и во многих других случаях, тот момент, когда ничего от одной личности совершенно не зависит.

– Поэтому, если орден меня настигнет, это будет заслуженная кара, – наконец, продолжила женщина. – Мой сын наверняка такой же, как я, если не хуже. А, может, нет, не знаю... но если так, то его нужно будет уничтожить, пока он не повторил бойню, что я устроила...

Похоже, к ней начали возвращаться воспоминания, причиняя лишь боль. Наемник решил для себя, что все же стоило применить все свое красноречие. И убедить не искать горькой правды.

Возможно, профессор смог бы...

Ах, чертов профессор. Снова он. Но, как ни крути, Хэммет бы смог заговорить женщине в зубы, этого не отнять.

Пожалуй, сейчас более чем, нежели когда они были на виселице, Салим бы не отказался от помощи Михаила и Уильяма. Но сейчас они были где-то далеко. Поэтому с проблемами приходится вновь сталкиваться один на один. Впрочем, это было для наемника-одиночки не в первой.

– Если я не смогу выполнить свой долг, обещай, что сделаешь это, если будет такая возможность. Мне, правда, нечем тебе заплатить... – рыжеволосая посмотрела с настоящей мольбой, отчего орк отвел взгляд.

Тяжело было видеть гордую независимую женщину такой сломленной, готовой пойти на все, лишь бы получить обещание.

– Я попробую, – мог лишь сказать наемник.

Но Катерине больше и не требовалось.

Разговор закончился, после чего Салим медленно тронул телегу вперед, решив проехать еще немного времени до заката.

Женщина сидела сзади и сосредоточенно молчала. В ее голове роилось множество мыслей совершенно разного толка. Но в одном она уверилась достаточно. Мощь ушла, и от этого стало гораздо легче.

При ней еще оставались боевые навыки, пусть и в порядком ослабшем теле. Но хоть что-то.

Всей одежды, равно как и ножей, рыжеволосая лишилась. Салим подобрал из одежды в Леоне лишь мундир совершенно нейтрального цвета, как раз на женскую фигуру. Все из расчета на прохладные мексиканские ночи.

Но это дело наживное, в остальном цель была проста и понятна.

– Говоришь, он отправился в США? – спросил про незнакомца Катерина.

– Именно...

– Ну так чего мы ждем? Гони, может, успеем проехать больше до заката...

Салим позволил себе легкую улыбку и тряхнул вожжами, заставляя лошадь двигаться быстрее по разъезженной дороге посреди мексиканской пустыни.

Граница Мексики и США. 2 неделя декабря. 1 день. 1885 год.

Обе группы путешественников до самой своей встречи то и дело оглядывались назад, ожидая погони. Или заслона ха каждым новом поворотом в горах. Да даже того, что их просто перестреляют издалека. Уж слишком могущественным людям удалось перейти дорогу. И если раньше Мексика была достаточно тихой гаванью, где можно укрыться, то сейчас с приходом сюда различных сил, что раздирали страну, это место стало настоящей точкой кипения.

Чем дальше пролегала дорога, тем больше было разрушенных, сожженных поселений. Потоки пострадавших людей просто не знали куда податься. Силы генерала Диаса стремительно таяли, много солдат дезертировало. Дезертиры же сбивались в банды, отбирающее все и у всех. С одной такой пришлось столкнуться Хэммету с соратниками. Но их перестрелял издалека Уильям, используя винтовку с новым прицелом Ангуса.

Гном же сделал такой же прицел себе, храня оставшиеся линзы, как настоящее сокровище. А в остальном же гном был мастером на все руки, использовал для изготовления простую металлическую трубку, найденную среди повозок, что были уничтоженным несколько дней назад караваном.

Когда было нечего делать, кузнец смастерил такое же устройство и для револьвера профессора, аккуратно ножом уменьшив линзы и взяв трубку поменьше. Крепеж было подогнать сложнее, но по ночам Ангус мало спал и не знал, чем себя еще занять.

Поэтому Михаил оказался счастливым обладателем первого в мире револьвера с прицелом. По крайней мере так гордо заявлял кузнец. Разумеется, его друг принял щедрый подарок с благодарностью. По кристаллам в мертвецах было бы очень удобно стрелять, даром, что вырезано удобное перекрестие.

Вот только поможет это в лучшем случае на средних дистанциях, ибо навыки владения Хэммета все еще оставляли желать лучшего. И несмотря на то, что оба спутника пытались объяснить ему значение ветра при выстреле, и как с этим бороться, результатов получше добиться не удалось.

Особенно было обидно крестоносцу, который видел, как профессор в приступе эмоций уложил Алвареса и его телохранителя. Услышав эту историю, кузнец расхохотался, и так хлопнул друга по плечу, что тот невольно сделал шаг вперед, едва не споткнувшись.

– Только не говори, что у тебя опять после руки тряслись! – хмыкнул он после.

– Они перестали трястись давно, – пожал плечами Хэммет.

– Ну-ну... – с хитрецой подмигнул гном.

Такие вещи определенно не нравились бывшему крестоносцу. Дело было не в какой-то ревности или неприятии присутствия гнома. Отнюдь, они достаточно быстро нашли общий язык, разговаривая на военные темы. От оружия до командования большими силами. О разведке и обороне.

Солдат подивился, что простой кузнец знает столько о военном деле, да ему было чему поучиться.

Но при этом что-то не давало Уильяму покоя. Он словно проводил в голове свое расследование, только не пользовался записями в книжечку, как поступал для удобства Михаил. Да и не те были у бывшего крестоносца аналитические способности.

Порой он пытался задавать неудобные для обоих друзей вопросы, вот только получал в лучшем случае какой-нибудь ничего не значащий клочок сведений. А чаще профессор просто отшучивался, а гном так и просто отвечал уклончиво.

Удалось лишь выяснить то. что оба познакомились в Америке, тоже на границе с Мексикой. И если Михаил назвал точную дату, а именно семьдесят восьмой год, то Ангус сослался на забывчивость.И на то, что не придает подобным вещам большого значения.

Однако даты многих важных исторических событий кузнец знал на зубок, что еще больше смущало солдата...

Катерина и Салим же двигались строго на север, никуда не сворачивая, разве что по необходимости. Конфедераты действительно их не преследовали. Да и охотников ордена на горизонте не наблюдалось. Однако не верилось, что убийство последних просто так сойдет с рук.

Если их поймают, то женщина могла положиться лишь на орка. Без магии постепенно рыжеволосая ощутила себя, как без рук. Но ничего поделать было нельзя.

У пары бандитов удалось разжиться неплохими кинжалами, но ими много не навоюешь, особенно, если придется столкнуться с настоящими профессионалами.

Впрочем, Катериной овладело некое равнодушие к ситуации. Это помогало справиться с болью, для которой было много причин. И самой свежей было убийство огромного количества людей. Память возвращалась, и это были неприятные воспоминания.

К тому же прибавились другие проблемы. Не желая показать свое изуродованное шрамом лицо, будто с щеки содрали кожу, Катерина за время странствий пришила к мундиру капюшон. Новой подходящей одежды в этой стремительно деградирующей стране не нашлось. Только платья, в которых толком не повоюешь. Шить с нуля тряпки слишком накладно, да и не было таких навыков. Салим над этим не смеялся, ибо понимал, что перед ним женщина-воин, а не хранительница домашнего очага.

То и дело по ночам женщина беззвучно вскакивала от кошмаров. Если она что-то говорила во сне или кричала, орк об этом ей не рассказывал. Да и вообще был молчаливым, сосредоточенным на собственной цели. Особенно, когда среди беженцев из разрушенных городов находились свидетели, видевшие перевозимых карликов.

Не оставалось сомнений, что Мэрдок не соврал, и они направляются в США.

Порой наемнику казалось, что время то и дело упущено, нещадно гнал лошадь. Оттого за время путешествия их сменилось уже три, благо бесхозных по пустыне бегало много. Гражданская война или как это можно назвать, уничтожила достаточно процветающую страну огромными темпами.

Основное предположение сведущих в ситуации людей, встречавшихся по пути, это последствия отказа генерала Диаса в помощи ордену. В том числе и высадке его сил на мексиканской земле.

Теперь же в первую очередь население готово было продать душу дьяволу, лишь бы кто-нибудь пришел и навел железный порядок, что был раньше. Многие, что бастовали против таких порядков, теперь готовы целовать ноги новому правителю.

Народу, порой, воистину не угодишь.

– Племя моей матери долго воевало с врагами. По глупым причинам, многие из которых никто из ныне живущих даже не помнит. Можно сказать, по старой памяти, – сказал как-то Салим на одном из привалов.

Его сильно поразила картина вырезанных подчистую семей в одной из разрушенных деревень. Если Катерина после своего кровавого марша спокойно смотрела на трупы, то орк, который пусть и много повидал, все еще не привык к таким зверствам. Он всегда предпочитал воевать против мужчин. Воевать с женщинами и детьми – признак слабости, трусости.

И то, что воющий ничем не лучше простого животного. Да и то мало какие животные так себя ведут.

Катерину же в резне он ни разу не попрекал, и не было это видно даже во взгляде. В нем за то было вечное сочувствие, которое понемногу начинало выводить рыжеволосую из себя. Ибо считала, что в первую очередь не заслуживает подобного.

– Колонизаторы ведь установили свои порядки, – заметила женщина, несколько неохотно вовлекаясь в беседу.

– Порядки установили, но сами колонизаторы устраивали резню. Да и племена орков не забыли давние конфликты. Их не объединяет созидание. Как только колонизаторы уйдут в силу тех или иных причин, все вспыхнет с новой силой. И если раньше в распоряжении были лишь копья, то с ружьями эта война примет самый отвратительный оборот... но даже тогда у нее будет больше причин, чем у того, что мы видели сегодня, – Салим грустно смотрел на огонь.

– Если подумать, то любая война бессмысленна.

– Война, не знаю. Если один человек ненавидит другого, на то обычно есть причины, начиная от обычной зависти. Но убивать целые семьи... зачем?

– У вас в Африке этим не занимаются? – осторожно спросила женщина.

Наемник помрачнел:

– Порой случается. Как мне говорили. Может, и не порой. Но мои братья во многом неразумны. Нецивилизованны. Новая религия, насаждаемая проповедниками и миссионерами, не помогает. Во многом еще больше разобщает. Если до этого были межплеменные причины, то теперь прибавилось разделение на адептов веры с другой стороны, и ее противников с другой.

Угли костра продолжали тлеть, давая небольшое, но тепло.

– А здесь... – орк вздохнул. – Здесь у людей действительно есть цивилизация. Их не сковывают суеверия, наоборот, многие из них ревностные католики. И я все пытаюсь понять, зачем воевать против собственного народа?

– Чтобы дети не отомстили за отцов, – пожала плечами рыжеволосая. – За время путешествий по этой стране я как раз заметила подобные обычаи. Может, не в каждой семье так заведено. Но во всем мире люди, да и другие расы... все одинаковы... все опасаются подобного.

Порой Катерина задумывалась, а не хочет ли ей отомстить ее сын?

На фотографию после инцидента в Леоне женщина взглянула всего один раз, когда Салим вернул ее после пробуждения.

Еще раз заставить себя сделать подобное было для женщины выше собственных сил. Что уж говорить о моменте, если придется встретиться лицом к лицу? Похоже, если тот захочет свершить свою месть, то никакого сопротивления не встретит. Возможно, так оно и будет правильным...

Граница США и Мексики, несмотря на то, что война между государствами отгремела десятилетия назад, охранялась настолько тщательно, насколько позволяли людские ресурсы.

По крайней мере, дороги были защищены, а уже в поселениях Штатов шерифы внимательно следили за незнакомцами.

Хэммет подумывал о том, что нужно раздобыть денег, если они собираются пересекать границу по неохраняемой пустыне. Найти шерифа, который за взятку, если спросят, сделает круглые глаза и скажет, что не видел никого.

Пересекать поселения, захваченные бандитами, себе дороже. Равно как и границу. Если дошли депеши от людей принца Артура, на границе их уже ждут.

Однако Ангус сразу отрезал другие варианты. На всем пути он переписывался с дальними родственники, что неотступно следовали за путешественниками. Использовали в качестве почтальона ручного орла, что очень удивило Уильяма. Для него пределом была голубиная почта.

Про телеграф даже заикаться не приходилось. Бывший крестоносец не понимал машины, в том числе и паровые двигатели. Да и вообще считал, что прогресс губит войну. Люди все меньше и меньше встречаются лицом к лицу на поле боя. И если так дальше пойдет, то войны будут вестись не людьми, а машинами. Здесь Михаил уверился, что Уильяму порой не откажешь в фантазии.

– Пройдем вместе с потоком беженцем, – заявил гном, получив очередное послание. – О нас не знают, и крестоносцев на границе нет.

– Похоже, орден не хочет марать заранее руки. Хочет довести ситуацию до предела в Мексике, чтобы и США не расслаблялись, – заметил профессор, мельком взглянув на Уильяма.

Бывший крестоносец постепенно начал все более спокойно реагировать на колкие фразы касательно организации, которой он прослужил большую часть жизни. Да и вообще поход в пустыне сделал его спокойным и уравновешенным. То ли помогло общение с Ангусом, который найдет с любым общий язык, то ли что-то еще изменилось внутри солдата. Но о последнем Хэммет думать не хотел...

– На пропускных пунктах выдают бумаги. Родственники попытаются договориться. Потом сможем спокойно передвигаться по США под фальшивыми именами, – продолжил кузнец.

С этим планом никто не стал спорить...

Катерина предлагала двигаться пустынями. Ей приходилось бывать в США, она знала, что такое американо-мексиканская граница.

Но Салим упрямо ехал вперед по дороге, на которую указывали люди, когда говорили о том, что видели его братьев.