Текст книги "Демон (СИ)"

Автор книги: Артем Петров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 48 страниц)

– Отрекся. Но это не значит, что я не поддерживал с кем-то связь письмами. И встречался со своим учителем. Но опять же, вы видели, что мои интересы немного выше моего уважения и моей любви к учителю, которому я обязан всем...

– Может, просто потому что у вас на самом деле нет никаких принципов? – вмешалась в разговоров молчавшая до этого Катерина. – И все эти ваши слова о любви и уважении, просто пыль в глаза? Или, может, вы пытаетесь так оправдаться перед самим собой?

– Миледи, я польщен вашей дотошностью, – усмехнулся Франкенштейн. – Но мои слова искренни и не являются лицемерием. Я думаю, что профессор прекрасно меня понял.

– Возможно, – пространно ответил тот.

– Хэммет, к чему мы вообще его слушает? Если он продолжит, я его просто заткну, и придет долгожданная тишина, – вновь рассердился Уильям.

– Вы, бывший солдат ордена, боитесь моих слов? – продолжая открыто насмехаться, доктор не скрывал, что наслаждается происходящим.

Вместо ответа солдат посмотрел на свою ладонь, где оставалось отмеченное клеймо. Некоторые отрезали руку, лишь бы избавиться от клейма. Но сильное заклятие неизвестного происхождения заставляло метку проявляться на груди или спине. Видимо, кто-то в ордене давным-давно посчитал забавным понаблюдать, будут ли изгнанные отрубать себе конечность, лишь бы клеймо больше не было на виду?

– Просто нет никакого желания слушать высокопарный бред от убийцы и еретика, – чуть позже выкрутился бывший крестоносец.

– Так и не слушайте. Я даже никого не прошу вступать со мной в дискуссию, но буду очень ей рад, – и Виктор вновь посмотрел на Хэммета. – И у вас, профессор, определенно есть что мне сказать. Но только не при остальных, не так ли?

Михаил молчал. Лишь крепче сжал рукоять револьвера, который не убирал за пояс.

– Мне кажется, доктор, вы не горите желанием скорее расстаться с нами, – с сожалением хмыкнула рыжеволосая.

– Нет, что вы, мне крайне приятно ваше общество. Особенно отступника. По международным законам между нами гораздо больше общего, чем ему кажется... – Франкенштейн подарил бывшему крестоносцу одну из лучших своих улыбок, заставляя того посильнее стиснуть зубы от злости.

Казалось, что стоило доктору найти людей, готовых выслушать, так он оживал на глазах. В свои пятьдесят он стремительно начал выглядеть на все сорок. И нельзя было сказать доподлинно, что процесс не пойдет вдруг дальше...

Тем временем, путь после равнин пролегал через холмы. Изредка попадались некогда величественные деревья, теперь же представляющие из себя обугленные остовы.

Но бурную радость путешественников вызвала небольшая река, уходящая куда-то далеко и превращающаяся в водопад.

– Подождите, – Хэммет остановил остальных. – Некоторые реки могут быть отравлены...

Без лишних слов Виктор подошел к краю берега и достал небольшую разноцветную полоску бумаги.

– Чиста, как святая вода, – усмехнулся он, показывая пропитанную водой лакмусовую бумагу без тревожных показателей.

– Мне кажется, или химия не ваша наука? – двигаясь к реке, Катерина не преминула высказать колкость.

Ей было все равно, насколько эта вода отравлена. Слишком хотелось пить. Фляг не оказалось, поэтому все напились под завязку. Кроме Франкенштейна, он в этом словно не нуждался.

– Такой ручей обязательно должен кому-то принадлежать, – утолив жажду, предположил профессор. – Уходим, пока не подоспели хозяева.

Брод удалось найти не сразу. Никто не хотел после идти в начисто промокшей одежде там, где нет ни толком солнца, ни ветра, чтобы ее высушить.

Путешествие продолжалось в полном молчании. И прервалось ненадолго лишь раз, когда Салим неожиданно почувствовал себя не слишком хорошо и зашатался. Но дать осмотреть себя некроманту не дал, сразу пригрозив, что убьет его.

– Ваше право, но порой упрямство убивает, – холодно заметил Франкенштейн. – Я действительно могу помочь...

Но ответом был лишь яростный взгляд, и доктор равнодушно махнул рукой.

– Ваша голова – ваша головная боль.

И хотел было еще добавить, что остальным придется рано или поздно тащить орка, но сдержался. Чужих эмоциональных порывов и так было более достаточно.

После переправы, которую Виктор перенес с большой брезгливостью, идти пришлось в сырой обуви. Хотя, на самом деле, доктор просто боялся воды. И, чтобы это скрыть, вернулся к цели их вынужденного путешествия.

– Если я не ошибаюсь и хорошо помню мою старую карту, мы должны обойти небольшую гору впереди, и где-то там можно поднять чуть выше. Там и попадем ближе к порталу.

– Куда он ведет? – мрачно спросил Уильям.

– Либо в Австралию, либо в Соединенные штаты. Или любое другое место, где есть пустыня, но не столь жаркая, как в Африке...

Бывший крестоносец что-то проворчал. Больше всего не хотелось попасть в чьи-то лапы в очередной раз. Ни разу за время службы в ордене не приходилось бывать в плену, а после встречи с профессором их хватали уже который раз. И если у Борджии все было достаточно цивилизованного и 'мило', то последнее...

Катерину же устраивало любое место назначения, лишь бы выбраться отсюда. После того, как она узнала правду о дяде и своем сыне, в жизни не осталось важных тайн. Конечно, еще оставался Хэммет, но тот был бесконечной загадкой, и для нее невозможно так просто его разгадать. Пусть все остается как есть. Ибо чем больше открывается рыжеволосой, тем хуже. Следовало остановиться на смерти Борджиа и жить дальше.

Поэтому женщина всерьез подумывала о том, чтобы уйти. Неизвестно, сколько пройдет времени, пока они будут здесь плутать. Про нее забудут, можно начать новую жизнь. Если удастся. В Гильдию вернуться не получится. Придется работать вольным охотником за головами и надеяться не перейти дорогу могущественной организации. И что они не вспомнят о том, что она убила двоих бывших соратников. Наивно об этом думать, конечно, но никто не собирался убивать их целенаправленно. Риск – это и есть работа убийцы.

И так, пока тело окончательно не состарится, и больше не будет возможности заниматься тем, что Катерина умеет лучше всего. И тогда... об этом думать сейчас не хотелось.

К счастью, от неприятных мыслей отвлек Салим.

Они вместе шли в небольшом отдалении от остальных. Уильям внимательно следил за Виктором, поэтому не отставал ни на шаг.

– Эти... двое... споются, – высказал свое подозрение орк.

– Почему? – усомнилась женщина, хотя ее голос звучал несколько отстраненно и малозаинтересованно.

– Они одного поля ягоды... просто Хэммет скрывается от нас свои... кхм... наклонности?

– Наклонности?

– Я видел его глаза... там... в зале... – наемник закашлялся, говорить все еще было тяжело. – Такие глаза... как у него... только у... убийц...

– Что, неужели они как у меня? – позволила себя усмехнуться Катерина. – Непохоже.

– Именно... и это еще страшнее. Он... пожертвует любым из нас... когда придет время. Он не знает жалости...

Рыжеволосой хотелось было попросить Салима не утрировать, но тут защипало ожог на лице, словно предупреждая, что не стоит этого делать. Будто орк все же говорил правду. Это все, конечно, надуманно. Тем более, что у него после пыток и пережитого в гостях у Франкенштейна еще больше обострилась паранойя.

– Он отпустил... Гилена... не просто так. Вы не знаете, о чем... они говорили. Что он ему предложил... за свою свободу.

И все время наемник возвращался к этой теме. Несмотря на то, что всех его братьев удалось освободить. И если они не попали в лапы к некромантам или ордену, то сейчас благополучно едут домой. Но при этом Салим не мог найти покоя в своей душе.

– Не делайте из Хэммета врага. У вас для этого есть тот, кто устроил все это, – желая проникнуть в мысли собеседника получше, женщина расставила ловушку.

– Мне плевать... на этого ангела...

– Зря. Неизвестно, что будет, когда он получит этот заветный источник энергии.

– Уж не вас ли... должна волновать судьба мира?

– Мне в нем жить, Салим, – напомнила Катерина и ускорила шаг, поняв, что ничего не выяснит полезного для себя.

Орку становилось все хуже, что бы с ним не делали в подземелье, это его сломало. Последний спутник, которому можно было действительно довериться, особенно после того, что он сделал для нее в Леоне, был потерян навсегда.

Остальные же...

За Хэмметом она лишь была готова идти следом, пусть и ненадолго ее одолели сомнения. Но доверять ему... нет, об этом речи не шло. С тех самых пор, как он решил провернуться эту авантюру с Борджиа, отринув блестящий план, профессор оставался авантюристом. Опасным авантюристом. Со своими скелетами в шкафах. И ужасное открытие в древнем подземелье подтвердило это окончательно. Кто он и какие цели преследует? Знает только он сам

Уильям же, несмотря на свой характер, послушно идет следом. Как ни крути, привязался к Михаилу. Скорее всего, даже не знает, что будет дальше, если останется один на один. Поэтому продолжает идти дальше, ибо не привык думать своей головой. Нет, этот человек, даже если исключить всю ненависть к Катерине, ненадежен.

Что говорить о Франкенштейне? Женщина все время держала ладонь на рукояти кинжала, ожидая подвоха в любой момент. Да, доктор неожиданно оказался опасным противником, но стоит избежать его странной руки, и тогда перед ней останется простой смертный человек, и у него есть вполне человеческая глотка, которую можно перерезать.

Но то, что этот Виктор с ними надолго, сомневаться не приходится. Мотив? Ха... неординарным личностям он не нужен. Но вероятнее всего, узнав, что Хэммет собирает пластинки, собирается разгадать загадку с ними. И ради этого готов полностью порвать со столь любимым учителем. А также бросить все свои научные изыскания. Если человек способен отрывать от себя целые куски, и не только в буквальном смысле, то он не менее опасен, чем сам профессор.

Почему же Михаил его терпит, наверняка понимая всю опасность не меньше, чем она? Сложно сказать, мысли их предводителя, да, стоило это признать, именно предводителя, всегда оставались загадкой. Страшной загадкой, которую не хочется разгадывать.

Тем временем, за очередным холмом показался небольшой лес. Листья, навсегда застывшие в одном-единственном положении, отдавали нездоровой желтизной. Хоть и стволы берез вперемешку с тополями выглядели совершенно здоровыми.

Похоже, этот мир безгранично принадлежал осени. Без дождей и грязи, продолжая медленно, но верно увядать.

– У меня такое чувство, что здесь когда-то давно прошел Апокалипсис... – пробормотал Уильям.

– Так оно и есть, – ответил Виктор, совершенно не чураясь разговаривать с теми, кто его ненавидит.

И получал удовольствие от негативных эмоций собеседника, словно подпитывался ими.

– Я долго исследовал это место. И пришел к выводу, что именно отсюда началось вторжение демонов.

– Почему отсюда? – с нескрываемым интересом спросил Хэммет. – И почему вы не опубликовали свои исследования?

– Скажем так... – решил сначала ответить на второй вопрос Франкенштейн, – будь я Колумбом... то открыв Америку, помалкивал бы. Не потому что я собираюсь препятствовать прогрессу. Просто некоторые вещи лучше не открывать человечеству. Неизвестно, к чему это приведет. С Америкой может произойти все, что угодно, но вряд ли что-то хорошее... здесь же... второй Апокалипсис сильно помешает моим планам. Пусть это место останется мифом, а тот, кто попадет сюда и после выберется, никогда о нем расскажет. А если расскажет, то никто не поверит.

Казалось, Михаил понимал, что доктор имеет ввиду. Поэтому лишь молча кивнул. А тот продолжил свою лекцию.

– Демоны смогли пробиться сюда. Или к ним пробились. Возможно, устройство, найденное моим учителем здесь, в этом мире, имеет к этому какое-то отношение. Ибо технология древняя. И вряд ли создана человеком...

– Значит, не только некромант, так еще и демонолог... – процедил Уильям.

Демонологи, в плохом смысле этого слова, были редкостью. В основном, это сошедшие с ума маги, которые использовали свою мощь, пытаясь пробиться и открыть портал, ведущий с Солнца. Но у них получалось лишь вызвать пару адских гончих, которые часто убивали незадачливых призывателей. Именно поэтому орден считал их слабой угрозой. Вызванные гончие умирали вскоре после призыва, не в силах выжить без подпитки энергии. Или возвращались обратно в ад, никто не мог доподлинно сказать.

И демон в пещерах Гилена стал для Михаила настоящей загадкой, и можно было бы при других обстоятельствах посвятить этому случаю целую научную работу. Которая перевернет представления многих о мироустройстве. В том числе и относительно ангелов, без них вся теория летит прахом. Однако сам факт, что ангелы вызывают демонов, так еще и ради неизвестных целей, пошатнет религиозные каноны. И, отчасти, власть ордена крестоносцев, что держалась на религиозных догмах, которые в той или иной мере разделяла солидная часть человечества.

– Нет-нет, – покачал головой Франкенштейн. – Ни в коем случае. демоны – это не моя прерогатива. И сам прибор не переносит порчу, не открывает порталы. Это большой источник энергии, который мы смогли использовать в наших нуждах.

Идущая вдалека Катерина подумала о машине Борджиа. Он так и не сказал толком, где нашел ее. Не видя других вариантов, женщина предположила, что эти две адские машины могут быть созданы одним и тем же существом. Равно как и то, что использовал "Брандон" для открытия двери. Жаль, что не удалось тогда прихватить для сравнения... может, удалось бы использовать во благо. Хоть и подобные вещи не приносят счастья, попытаться стоило.

– Кому от этого легче? – не унимался бывший крестоносец. – Эта вещь должна была быть изолирована орденом и...

– Орден бы первым ей воспользовался, чтобы увеличить свое влияние. Особенно последний главнокомандующий... – возразил Виктор.

– Вы что-то знаете о нем? – вклинился в разговор Хэммет.

– Немного. Разумеется, он пытался помешать нашей работе.

– А вам, случаем неизвестно, кто заправляет вашими коллегами по темному искусству? Связан ли с ними, к примеру, принц Артур?

Казалось, старое расследование в теперешний момент мало что значит, но тягу профессора к правде и знаниям сложно было остановить.

– Если и связан, то наверняка один из руководителей, – повел плечом пришитой руки Франкенштейн. – Потому что такой человек не любит быть на последних ролях. Нашу немногочисленную группу никто не финансирует. У этих консверваторов же, в свою очередь, мощная финансовая база. При том, что солидная часть членов их организации "мертво", облагать кого-то данью или сами вести дела они не могут...

– Что, значит, "мертво"? – уточнил собеседник.

– Помните, я проткнул одного из некромантов мечом в Симбирске? – напомнил Уильям. – Об этом и речь.

– Это очень сложная некромантия, – поведал доктор. – Они умертвляют свои тела, но не давая им гнить, стареть. Для этого нужно умереть окончательно, а потом вернуться переродившимся. Оболочка портится только от новых повреждений. Но те не заживают, поэтому многие их ветераны напоминают штопанные куски мяса...

– Прямо как ваши... творения... – не сдержался в колкости солдат.

– О, что вы, я не пользуюсь обычными нитками, – обратил его слова в шутку Виктор.

– Что насчет подставных лиц? – прервал очередную перепалку Хэммет. – Они могут искать финансирование у тех, кто сочувствует... каким бы то ни было идеям.

– О, их идея очень проста. Они не просто хотят жить вечно, они хотят сохранить при себе свою душу. Только не догадываются, что после их первой "смерти", от их "душ" остаются лишь осколки. Это то, что сказал нам один из их пленных членом, еще не обращенный в мертвеца.

Было видно, что Виктор не верит во всю эту идею. Но при этом не считает Апокалипсис выдумкой. Наверняка, как и многие учение, отбрасывает мифы и суеверия, ища лишь здравое зерно при любой возможности.

– Но подставным лицам доверять нельзя. В таком деле финансовый поток должен идти непрестанно. Это новые рекруты, ресурсы, возможность проводить различного рода диверсии в разных странах...

– Это не так дорого, – явил свое "экспертное" мнение Уильям.

– Вам, человеку военному, и не пристало знать, сколько на самом деле стоит война, – махнул рукой Франкенштейн. – Уверен, что у вас глаза на лоб полезут, стоит вскрыть бухгалтерию ордена за несколько дней. Даже в мирное время такая армия стоит дороги. Некроманты не армия, но каждый их солдат хорошо подготовлен.

Это было заметно в Шербуре. Вдвоем с солдатом профессору с трудом удалось одолеть слугу темной организации. Это был рекрут, еще живой человек, лишь только начавший постигать азы еретического искусства.

– Да что тебе вообще известно об ордене?! – взорвался бывший крестоносец и отошел назад, не желая больше говорить.

– Я служил там несколько лет клириком, – тихо, будто невзначай, сказал доктор, и вернулся к разговору с профессором, игнорируя удивление Уильяма. – О чем я говорил?.. Да. Мы с учителем долго собирали средства, прежде чем приступить к серьезной работе. Она требует затворничества, сами понимаете... но, по сравнению с их организаций, мы достаточно немногочисленны. Именно этим я хочу доказать, что без серьезной помощи такая организация долго не протянет. А мало кто в здравом уме будет финансировать людей с таким родом занятий и мировоззрением. Если только сам не является истинные приверженцем этой глупой идеологии...

Значит, все еще либо сэр Джеймс Ноттингемский, либо принц Артур. Больше никого не остается. Ну, из тех, кто завязан с Шербуром, разумеется. Неизвестно, может существует главный кукловод... тот же "Брандон", играющий на все стороны, но при этом за себя? Или еще кто-то, скрывающийся в самой тени.

Вся эта организация преследует что-то. Знает о мощном источнике, хочет получить его в свои руки. И наверняка установить контроль над миром. Не иначе.

– Ваша идеология чем-то лучше? – на автомате, продолжая размышлять, спросил Михаил.

– Лучше. Она не исключает из себя человека, как такового. Вся некромантия – это лишь переходный процесс. Вынужденная мера. Неприятный виток эволюции, если вам так угодно, – добравшись до любимой темы, Франкенштейн заговорил еще охотнее. – Для учителя это тоже важно, но он считает, что тело человека хрупко, и нужно искать альтернативу.. Я же считаю, что человечество не раскрыло свой потенциал...

– Только что-то никто не спросил людей, хотят ли они этого, – сделала ремарку Катерина, следуя позади, но внимательно слушая дискуссию, впитывая каждое слово.

– Людей никогда никто не спрашивает, – словно в оправдание заметил Виктор. – Но спрашивай великие изобретатели их мнение, что бы получили в итоге? Недалекие, дремучие умы, поросшие паутиной, брезгливо бы сморщились и сказали свое твердое "нет". Потом повлияли бы на ее темные массы, и не было бы ни паровозов, ни пароходов, ни даже оружия, которым ваш орден так любит убивать неугодных, – Уильям уже готов был бросить на нахального доктора, но Хэммет вовремя встал на его пути и пошел следом за собеседником, прикрывая.

– Маги ополчаются против любого изобретения. Будь у них власть, которую в свое время ограничил орден, они нещадно бы уничтожали новые открытия. Сейчас же они действуют тайно, пытаясь предотвратить наступление новой эпохи. Наивные дураки... новая эпоха наступила вместе с появлением какого-никакого земледелия. Плуг – это уже технология. Маги, конечно, пытались развиваться, но их магия не направлена на созидание. Поэтому их развитие закончилось очень быстро...

Катерина стиснула зубы. Она уважала Нердариона, и было неприятно слушать, как такой человек промывает косточки, думая, что все знает лучше всех.

– Технология тоже может уничтожать, – туманно заметил Хэммет. – Изобрели динамит, мощное оружие. Что будет дальше, сложно представить... тем более, этот ваш прибор. Вы использовали его для созидания, но и разрушать подобные ему могут не хуже.

– Вы правы, профессор. Но здесь все зависит от человеческой морали. Она должна измениться вместе с несовершенным телом. Учитель считает, что начинать надо именно оттуда, поэтому тела потребуются сразу, новые. Это его право, и если он добьется успеха, я могу только восхищаться...

– Ваши амбиции, может, и благородны, но не осуществимы. При текущем миропорядке, – этой фразой Хэммет поставил точку в разговоре и ускорил шаг.

Катерина насторожилась, именно таким тоном профессор говорил всего несколько раз. И каждый раз перед ними словно стоял совершенно другой человек.

Но поразмыслить над этим не удалось. Впереди, стоило немного продвинуться по лиственной роще, за очередным возвышением оказался хорошо срубленный бревенчатый дом. А неподалеку огороженные забором грядки. В таком мире такая картина, свойственная больше европейской местности, далекой от городов, выглядела невероятно сюрреалистично.

– Дом построен недавно, меньше года назад, – оценила Катерина.

Архитектуре в гильдии обучали не меньше, чем анатомии. Важно не только знать, как убить человека, но и как к нему подобраться. И в этом домике действительно неудобно убивать, лучше выманить жертву на открытую местность...

Эти размышления как раз пригодились. Открылись ставни, и прямо рядом с ногой профессора вонзилась стрела. Тот даже не шелохнулся.

– Лучник! – быстро сориентировался Уильям и вместе с остальными спрятался за деревьями.

Хэммет остался стоять на месте с Франкнштейном, направив в окно оружие. Но неизвестный сидел так, что его напрямую не было видно. Пуля бесполезна, а вот электричество может и достать, только нужно подойти ближе.

– Etrangers! – раздалось из дома по-французски.

Профессор и доктор переглянулись, а после оба заговорили на чистейшем французском.

– Мы не причиним вам вреда, – последнюю фразу Михаила уже поняли все.

Окно закрылось, и вскоре из-за дома вышел статный эльф. Светлая борода была стрижена, равно как и волосы. Но неумело, что придавало дикий вид. Но не так сильно, как поношенная сутана священника без рукавов.

В руках он держал лук, явно не самодельный. Длинный лук такой конструкции тяжело было натягивать, требуя тренировки. Позади на спине висел колчан со стрелами. Вот они уже были самодельные, без железных наконечников.

– Мне казалось, французы давно разучились хорошо обращаться с луками... – выйдя из-за дерева, хмыкнул Уильям.

– Я итальянец, – с сильным акцентом возразил эльф, продолжая настороженно смотреть на путешественников.

– Прошу прощения, что побеспокоили вас... – осторожно сделал шаг вперед Хэммет. – Мы совсем недавно очутились в этом мире....

– Вы не выглядите потерянными... по крайней мере, не все из вас, – с подозрением заметил священник. – Отступник ордена, убийца и орк, умеющий убивать, для вас здесь все ново. Но не для двух почтенных ученых.

Уильям спрятал руку с меткой на тыльной стороне ладони. Катерина поняла, что ее выдала манера держать реквизированный из лаборатории Виктора скальпель. Орк же просто мрачно смотрел на незнакомца, не зная толком, опасаться его или нет. Лук не столь опасен, да и расстояние между ними сильно сократилось. Поэтому он сильно жалел, что сейчас при себе нет потерянной в снегах или казематах лабораторий двустволки...

– У вас острый взгляд, – отметил Виктор, улыбнувшись для искренности своего восхищения.

Хэммет же пытался понять, что выдало в нем ученого. Потертый черный пиджак ничего не мог сказать наблюдательному взгляду. Поэтому пока подобное осталось на откуп хозяина дома.

– По-другому здесь не выжить... что вас привело сюда?

Эльф уже оценил, кто и что из себя представляет. Теперь ему важны были лишь намерения путешественников.

– Мы ищем отсюда выход и случайно наткнулись на ваш дом, – коротко объяснил ситуацию профессор.

– Все сюда приходят, словно случайно заблудившись. А потом воруют еду или другие вещи. Или вообще оказываются лазутчиками легионов...

– Легионов? – удивился Франкенштейн.

Профессор же закрыл лицо рукой, опустив голову:

– Только не они... – после чего он поднял глаза на священника и спросил. – Кто ими правит?

– Цезарь...

– Но какой Цезарь? Не забывайте, это титул, – напомнил Михаил.

– Император Пиррос...

Стоило только это произнести, как Хэммет в ярости ударил ближайшую березу. На черно-белой коре остался кровавый след. Костяшки оказались разбиты, но кости все же уцелели.

– Ваш знакомый? – скрестив руки на груди, поинтересовался бывший крестоносец.

Но тот не ответил. Вместо этого задал новый вопрос эльфу:

– А ближайшие соратники?

– Легат Глабр.

Окончательно потеряв надежду, Хэммет уткнулся лбом в дерево, чуть выше кровавого следа.

Одолеваемый плохими предчувствиями, Салим медленно подошел к Катерине:

– Снова его старые... враги... не иначе... нам лучше... разделиться...

– В прошлый раз это сработало не лучшим образом, – раздраженно шикнула на орка рыжеволосая.

Не стоило строить иллюзий. Мужчина винил профессора в том, что сделал с ним Брандон. Но не они ушли в одиночку и попали прямо в западню. Хотя, стоило признать, что попади они все вместе, ничего бы не изменилось. Силе ангела никто не сможет воспротивиться. И оружия, которым решил попытаться одолеть его Робертс, при них не имелось.

И все-таки метания наемника туда-сюда раздражали. Это вечное желание сбежать куда-то от проблем никого не доводило добра, в том числе и саму женщину. Даже если уйдут, будут бесцельно плутать по выжженому миру, пока не упадут от голода. Да еще безоружные. Попадутся недоброжелателям Хэммета из далекого прошлого, и будет тоже самое.

Хороший конец – это не про них. Каждый, кто попал в эту историю, опускается все глубже и глубже на дно.

– Значит, вы знакомы с самими римлянами? – усмехнулся Франкенштейн. – Чем же вы им так досадили?

– Это долгая история, – Михаил постепенно пришел в себя. – В плен нас не возьмут. Либо сразу попытаются убить. Либо отнесутся равнодушно. Пора делать ставки в этом казино... – пробормотал он последнюю фразу.

– В таком случае, вам лучше идти назад, – вмешался в разговор эльф. – Все земли вокруг принадлежат Новой Империи, и больше никому.

– В том числе и небольшой каньон между двух огромных гор? – указал доктор на возвышающиеся вдалеке темные горные шпили.

Священник кивнул, заставив Виктора задумчиво выдохнуть:

– Какая неприятность. Придется вернуться назад и идти еще дальше на восток.

– "Империя" как раз должна была быть на востоке, – растирая кровь по костяшкам, рассказал Хэммет.

Уильям пригляделся в сторону мутного солнца на красном небе и пытался понять, как они ориентируются. За все время, что они были здесь, "светило" не сдвинулось ни на миллиметр.

– Они долго боролись за эту землю с другими, что заставило их уйти? – продолжив, спросил профессор.

– Мне это неведомо, – признался священник. – Знаю лишь то, что "легионы" прошли рядом, забрали половину урожая. Потом вернулись их представили и обложили данью.

– Какова их численность? Я вижу, что вас не так просто запугать, поэтому... – начал было рассуждать Франкенштейн, но эльф прервал его раньше.

– Их не меньше сотни.

Путешественники всерьез задумались над серьезностью положения. Но большая часть взглядов все же была обращена на Хэммета, как наиболее понимающего ситуацию. Все-таки это он провел в этом мире столько дней, перемежая это присутствием в разных эпохах.

Но сейчас, кажется, впервые Михаил был по-настоящему растерян. Те разы, когда он просто притворялся, не считаются.

– Если что-то отпугнуло Пирроса и Глабра, нам туда лучше не соваться. Как давно они прошли здесь?

– Несколько часов назад, – припомнил священник.

Что-то безмолвно высчитав на пальцах, Михаил покачал головой.

– Кто знает, может, за нами послали погоню некроманты. Прошло много времени, с тех пор, как мы исчезли. А им не хватает двух пластинок для коллекции...

– Трех, если они не добрались до моего учителя, – без лишней обеспокоенности отметил Виктор.

Говорить об этом перед незнакомцем они не боялись. Такую разношерстую группу сложно не запомнить. И скрывать от чужаков сведения о них ни для кого не имеет смысла. А с целеустремленностью некромантов скрытность лишь немного оттянет неизбежное.

Пока Хэммет продолжал размышлять с остальными, Виктор сделал еще несколько шагов вперед навстречу эльфу. Тот уже давно убрал лук, но был готов к любой подлости со стороны незваных гостей.

– Скажите, святой отец...

– Отец Витторио, – представился священник.

– Отец Витторио, скажите, как вы очутились в этом проклятом месте, где вас не сможет найти даже взор божий?

В голосе доктора звучала насмешка, заставившая Уильяма побагроветь.

– Мы знаем, куда нам идти, нам больше не нужен этот убийца... – прошептал бывший крестоносец на ухо пребывающему в прострации Михаилу.

Катерина мельком взглянула на мужчин, на мгновение подумав, что речь идет о ней. Тяжело не согласиться с доводами солдата. Обстановка вокруг яснее некуда и, при случае можно расспросить подробнее эльфа.

Но профессор продолжал тягостное молчание, представляя Франкенштейну насмешливо обходиться с отцом Витторио. Но эльф сам оказался не так прост, и быстро нашелся с ответом:

– Я носитель его слова. Мне не нужен его взор, покуда я несу его заветы туда, где царит невежество и язычество.

– О, как много я наслушался подобного в ордене, – продолжил наседать Виктор. – Похоже, это единственное, что удерживает вас от умопомешательства. Поиски выхода отсюда ни к чему не привели, не так ли?

– Я пошел в портал за группой отважных путешественников. Два крестоносца тамплиера, маг и ученый направились в тысяча четыреста восемьдесят втором году исследовать неизвестное...

– Обычно церковь запрещала исследовать неизвестное, а орден следил за выполнением этой 'благородной миссии', – перебил некромант, но священник непоколебимо продолжал историю.

– ...много испытаний пришлось здесь перенести. В конце концов, я остался один. И отпел каждого погибшего соратника. Если когда-нибудь выйдет шанс вернется обратно, я поведаю их семьям и ордену обо всем...

– Боюсь, вам придется поработать над вашим итальянским, он значительно изменился с последнего времени. Когда мы уходили сюда, шел тысяча восемьсот восемьдесят шестой год, – при новой усмешке на лице Франкенштейна заиграли заметные морщины на лбу.

Но эльф оказался готов к этой новости:

– Последний раз до прихода легионов я разговаривал с человеком, который пришел в этот мир из двенадцатого года вашего века. Он был русским, пробыл здесь, по меньшей мере, шестьдесят дней. Много страдал... остается надеяться, что он выбрался отсюда.

– Выбрался, – встрепенулся Хэммет, и подошел к отцу Витторио ближе. – Кажется, мы видели его, русского солдата, в Лондоне в восемьдесят пятом. Куда он направился?

– Туда же, куда отправились легионы...

Этой фразы хватило, чтобы Михаил вернулся к своему обычному состоянию: