Текст книги "Последний подарок богини (СИ)"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 43 страниц)

   Тогда отпущенник страшно испугался. Радланин не стал торопить, сообщив, что будет ждать его решения в харчевне "Веселый омар" неподалеку от Дома Власия в день, когда там соберутся члены "Общества Диноса", так что время подумать у Вула еще есть.

   Не одну бессонную ночь провел молодой человек, ворочаясь на колченогой кровати, размышляя над словами Арбона. Зная о завещании Ипия Минуца, Вул понимал, что его господин никогда не получит настоящего богатства, значит, и ему придется всю жизнь провести в жалкой каморке под старой черепичной крышей. Он пришел на ежемесячное сборище "Общества Диноса". Пока пьяницы громогласно славили своего бога, вздымая чаши с вином и объедаясь вареными бобами с подливкой, они с Арбоном тихо сидели в углу и разговаривали.

   Секретарь подробно отвечал на вопросы, а радланин торопливо записывал его слова на вощеной табличке. Вул рассказал о неожиданной опале младшего сына Келл-номарха, об аресте бывшего наместника в Нидосе и владыки Крокодильего сепа, о новой ереси, по обвинению в которой схвачены отпрыски многих знатных семейств, и о новом наместнике Джедефмооте, чей приезд в город ожидался со дня на день.

   Арбон оказался очень доволен полученными сведениями и тут же передал ему тяжелый кошелек. Отпущенник никогда в жизни не держал в руках столько золота. От легкости, с которой досталось такое богатство, кружилась голова.

   – Тебе больше незачем сюда приходить, – сказал радланин, отталкивая какого-то пьяницу, настоятельно предлагавшему им выпить. – Слишком опасно.

   Молодой человек понимающе кивнул, проверив, на всякий случай, сохранность спрятанного за пазухой кошелька.

   – Ты сможешь ходить во дворец через площадь Великого флота?

   – Да, – ответил Вул.

   – Знаешь торговца Донала?

   Удивленный подобным вопросом, секретарь нахмурился, вспоминая.

   – Это тот, что ставит жаровню напротив храма Орея? У него еще всегда полно покупателей?

   – Да. Мне тоже нравятся его пирожки, – улыбнулся Арбон. – Вот там мы и будем встречаться. Просто два человека остановились перекусить.

   – Понимаю, – проговорил восхищенный Вул.

   – Но приходи только, если тебе есть что сказать, – строго предупредил собеседник.

   – Разумеется! – усмехнулся молодой человек. – Поесть пирожков я могу и на дворцовой кухне.

   – Если разговаривать на площади будет опасно, просто иди за мной, – ободряюще улыбнулся Арбон. – Я сумею найти место, где нам никто не помешает.

   Он разлил по стаканам вино.

   – Иногда мне приходится отлучаться из города по делам. Тогда на площадь придет мой человек.

   – Кто? – торопливо спросил секретарь.

   Арбон снял с руки кольцо.

   – Ты узнаешь его поэтому.

   Вул почтительно взял массивный серебряный перстень с черным камешком, утопленным в металле, и постарался запомнить его хорошенько.

   Забирая кольцо, радланин проговорил:

   – Можешь доверять этому человеку как мне.

   – А если мне придется бежать? – внезапно встрепенулся отпущенник.

   – Ничего не бойся, – заверил его собеседник. – Я могу хоть сейчас переправить тебя в Радл. Только с такими деньгами ты не будешь там богачом.

   – Я постараюсь заработать больше, – понимающе кивнул Вул. – Но вдруг придется убегать? Где я могу тебя найти?

   – Видишь вон того толстяка? – спросил Арбон, кивнув на бородатого пузана во главе стола. Тот обнимал за плечи тощего коротышку в заблеванной тунике и что-то проникновенно говорил, гладя его по шишковатой лысине.

   – Сейчас он окончательно потеряет человеческий облик, и мы отведем его домой.

   – Куда? Зачем?

   – Его халупа рядом с Большим цирком. Там, где селится все городское отребье. Лучшего места, чтобы спрятаться пару дней, не найти. Скажешь, что от меня, и он позволит тебе жить, сколько захочешь.

   Лазутчик усмехнулся.

   – Особенно если иногда покупать ему кувшинчик дешевого вина.

   Все произошло именно так, как радланин и предсказывал. Председатель "Общества Диноса", увидев амфору, встретил беглого секретаря с распростертыми объятиями, поселил в крошечный закуток и не беспокоил, сосредоточив внимание на вине. Надо купить еще. Вул огляделся в поисках лавки или торговца.

   Сентор, пыхтя, поднимался в свою комнату. Он обещал отцу закончить все дела по Милетской конторе к завтрашнему дню, а работы оставалось еще очень много. Писец брата оказался старательным помощником, но он не знал, где какие документы лежат, подолгу разыскивая нужные свитки. Минуц уже пару раз съездил ему по шее, просто так, выплескивая раздражение.

   Олиф ждал его на лестничной площадке.

   – Тебе чего? – недоуменно вскинул брови Сентор.

   – Молю о прощении, господин, – поклонился тот. – Но вам лучше все увидеть своими глазами.

   – Что увидеть? – еще больше удивился хозяин.

   – Вы приказали найти письмо господина...

   – Ты чего несешь? – оборвал его мужчина. – Причем тут это?

   – Свиток упал за шкаф, – затараторил раб, вжимая голову в плечи. – Я его отодвинул. А там...

   Он поежился.

   С самыми нехорошими предчувствиями Сентор вошел в каморку секретаря, куда до этого заходил всего два или три раза. Первым делом он увидел отодвинутый стеллаж, а уж потом очищенные от штукатурки кирпичи.

   – Позвольте пройти, господин? – вкрадчиво попросил Олиф.

   Немного обалдевший Минуц посторонился. Писец осторожно протиснулся мимо него и с трудом вытащил один из кирпичей. Едва не уронив шкаф, Сентор подошел к стене, пошарил рукой в образовавшейся нише, недоуменно глядя на раба.

   Умный писец стоял, пустив взгляд, держа в руках кирпич и предоставляя господину возможность самому во всем разобраться.

   – Да он меня подслушивал, мерзавец! – выдохнул хозяин. – Ты говоришь, что нашел это случайно?

   – Клянусь всеми богами! – Олиф упал на колени. – Я искал письмо. Свиток упал...

   – Молчи! – коротко приказал Сентор. – Никому ни слова!

   Писец послушно закивал.

   – Особенно твоему господину, моему брату!

   – Слушаюсь, господин Сентор, – испуганным козленком проблеял раб.

   Младший Минуц быстро приходил в себя. Отыскав за поясом кошелек, он бросил Олифу большую серебряную монету.

   Тот ловко поймал и еще раз поклонился.

   – Найдешь раствор и заделаешь здесь все!

   – Слушаюсь, господин.

   – Сам! – рявкнул Сентор. – Чтобы ни одна душа не узнала! Иначе, клянусь Юпитом, я тебе язык обрежу.

   – Я буду молчать, господин, – заверил Олиф, и глаза его алчно блеснули.

   – Но сначала иди к воротам, – хозяин поправил тунику. – Передай страже, как только появится Тиллий, путь немедленно идет ко мне!

   – Слушаю, господин.

   Сентор опять не мог сосредоточиться на работе, путаясь в цифрах. Плюнув, он встал с кресла и, прислушиваясь к шуму, доносившемуся из комнаты секретаря, принялся ходить из угла в угол. Раб, которого он сделал свободным, кормил, одевал и даже давал денег, оказался предателем! Неблагодарный скот подслушивал хозяйские разговоры, и одни боги знают, кому он их пересказывал.

   Олиф оказался человеком расторопным. Вскоре он постучал в кабинет, доложив, что стена оштукатурена. Лично осмотрев кое-как заляпанные кирпичи, господин хмуро кивнул на деревянное корыто с остатками раствора.

   – Вымой здесь все, чтобы рабыни не видели эту грязь!

   Писец подобострастно кивнул. Сентор бросил ему еще одну монету.

   – Да хранят вас все боги, господин, – согнулся тот в глубоком поклоне. – Если только я смогу быть вам хоть чем-нибудь полезен...

   – Сделай, как я сказал, и иди, – отмахнулся хозяин. – Сегодня ты больше не понадобишься.

   Поглощенный размышлениями, он тут же забыл о рабе. Мысли путались, догадки противоречили друг другу. Минуц злился, ему это не нравилось. Стало понятно, куда делся секретарь. Неблагодарный ублюдок сбежал. Не важно к кому. Главное – зачем?

   Даже если Вул слышал его разговор с Акменом, без плана сокровища не найти. Там обозначен не только вход в подземелье, но и точный маршрут. Папирус с чертежом хранится в этой комнате. Чувствуя себя ужасно глупо, Сентор запер дверь и, открыв тайник, проверил наличие плана. Вернув все на место, он лег на кровать, стараясь вспомнить все, что говорил архивариус. Нет! Только из его слов никак не возможно определить, где клад. Тогда почему предатель сбежал? Или настолько глуп, что рискнет явиться к новому хозяину только с пустыми рассказами? Не похоже. Неприятный ответ напрашивался сам собой. У секретаря есть план! Но откуда? Акмен сумасшедший, но не дурак. Он не отдал бы рабу то, что предназначено господину. Сам Сентер тоже ни на минуту не оставлял папирус без присмотра, сразу же спрятав его.

   – Дерьмо богов! – взревел Минуц, вскакивая с кровати, хватая подушку и швыряя ее в окно. – Он знал! Негодяй! Он знал!

   Мерзавцу известно про тайник и про то, как его открыть. Тогда почему он не взял золото? Мужчина бросился к барельефу. Тщательно пересчитал золотые монеты, заемные письма, расписки. Все на месте. Озадаченный Сентор сел в кресло, потирая пухлую безволосую грудь. Почему предатель не взял деньги?

   – Потому что не дурак, – ответил он сам себе. – Он умный мерзавец.

   Если бы не находка Олифа, господин не стал бы переживать по поводу пропажи отпущенника. Нидос – опасный город, а Вул сам попросил разрешение жить вне дворца.

   Остервенело ругаясь, Минуц разбил в щепки круглый столик с вазой, и немного успокоившись, стал думать, как сохранить приобретенные богатства до того дня, когда он сможет ими воспользоваться.

   Вызванная рабыня навела порядок, вынесла горшок, поставила в новую вазу свежие цветы, а хозяин все сидел у окна, глядя куда-то вдаль. Зато, когда явился Тиллий, он уже знал, что делать.

   – Никто его не видел, – развел руками отпущенник. – Наверное, убили, а тело бросили в море или в водосток.

   – Как ты девчонку?

   Тот кивнул.

   – Нет. Паршивец жив, – возразил Сентор. – Он предал меня. Сейчас о кладе Сепиона известно кому-то еще.

   – Откуда вы знаете, господин? – пробормотал ошарашенный Тиллий.

   – Можешь мне поверить, – махнул рукой Минуц. – Жаль, я узнал об этом слишком поздно.

   – Я найду его, господин, в какую бы дыру он не заполз! – прорычал отпущенник. – Клянусь богами верхнего и нижнего мира! Этот шакал будет сам умолять о смерти.

   – Хорошо, что ты так думаешь, – одобрительно кивнул хозяин кабинета. – Но это не главное.

   Он замолчал, пристально глядя в маленькие глазки собеседника.

   – А что главное, господин? – растерянно пробормотал тот.

   – Если сокровища попадут в чужие руки, я останусь просто богатым бездельником, а ты слугой, как говорят келлуане, – мужчина усмехнулся. – Но если их получу я – Сентор Минуц Цицер...

   Он встал из-за стола.

   – То клянусь памятью предков, любая лавка на невольничьем рынке, которую можно купить за деньги, будет твоей! И к ней получишь тысячу имперов для начала торговли. Ты же об этом мечтаешь, Тиллий?

   – Да, господин. Было бы не плохо, – криво усмехнулся отпущенник. – Что для этого нужно сделать?

   – Найди надежных людей. Лучше всего с того корабля. И завалите проход! – приказал Сентор. – Если новый хозяин Вула не отыщет подземелье, то не поверит ни одному его слову. Такой папирус любой писец нарисует за кружку пива. А если туда уже кто-то вошел, то пусть там и останется!

   – Слушаюсь, господин! – вскричал воодушевленный Тиллий.

   – Поговори с нужными людьми и назначь награду за любые сведения о предателе. Кому служит, где скрывается?

   – Понял.

   – И найми убийцу или убей его сам. Просто прикончи!

   Сентор подошел к столу, открыл шкатулку и протянул отпущеннику толстый кошелек.

   – Все это надо сделать немедленно!

   – Тогда я ухожу в город, господин.

   Минуц посмотрел на заходящее солнце.

   – Поспеши.

   С тех пор, как он перестал встречаться с толстухой Буз, у Тиллия не было такой бурной, изматывающей ночи. Торопясь в порт, отпущенник заскочил в харчевню, где отыскал Лаки Вепря. Предводитель воришек с площади Великого флота, выслушав его, пообещал озадачить своих ребят. Тем более что многие знали секретаря Сентора Минуца в лицо.

   Капитан никак не прокомментировал столь странное задание. Его команде приходилось выполнять гораздо более необычные поручения. Погрузив инструменты и материалы, судно отплыло в ночь, Тиллий выдал аванс, пообещав отдать остальное после проверки выполнения работ.

   Проводив корабль, он навестил несколько портовых таверн, где рассказал кое-кому из завсегдатаев, что за любые сведения о Вуле Сентории можно получить хорошие деньги. После чего отправился в город. Выполняя поручения хозяина, Тиллий обзавелся некоторыми связями в преступном мире Нидоса.

   Самыми надежными распространителями информации являются скупщики краденого. За небольшое вознаграждение трое его знакомых пообещали сообщить о награде за бывшего секретаря Сентора Минуца Цицера.

   Теперь за ним будут следить сотни алчущих денег глаз. Рано или поздно он обязательно попадется. Если только Вул не убрался из города или не спрятался в доме могущественного покровителя.

   С чувством выполненного долга Тиллий возвращался во дворец. Необходимо хотя бы немного поспать, а уж потом проверить, как матросы засыпали вход в подземелье.

   Но видимо боги решили сегодня вознаградить измученного и невыспавшегося отпущенника за все предшествующие неудачи. Не зря же на него только что нагадила чайка? Он уже видел ворота дворца, когда его окликнул какой-то мальчишка.

   – Господин Сенторий?

   Тиллий удивленно остановился. Не часто к нему так обращались. От угла дома прибежал маленький оборванец.

   – Чего тебе?

   – Лаки Вепрь просил идти со мной, – таинственным шепотом ответил мальчишка. – Он нашел то, что вы ищите!

   Отпущенник встрепенулся. Он никак не ожидал, что все будет так просто.

   – Веди!

   Глава "площадников" сидел с двумя подручными на ступенях храма Орея. Заметив Тиллия, он встал, отряхивая подол туники от скорлупы орехов.

   – Что узнал? – поинтересовался отпущенник.

   – Вул только что был на площади.

   – Проклятие Мунгила! – выругался Тиллий. – Куда он делся?

   – Ушел, – кивнул Лаки. – Но два моих пацана идут за ним, третий ждет в переулке.

   – Куда он направился? – Тиллий оглядел заполненную людьми площадь.

   – Сначала деньги, – покачал головой собеседник.

   – Упаси тебя боги обмануть меня, мальчишка! – угрожающе прорычал отпущенник, доставая заметно похудевший кошелек.

   Заглянув в него, Лаки улыбнулся, демонстрируя отсутствие передних зубов. – Я честный вор. Он направился в сторону площади Усатой рыбы. Пойдем, провожу к Ципку, он стоит на углу.

   Очевидно, весть о том, что рядом появился новый лекарь, уже облетела окрестные дома. До полудня в лавке побывала старушка с жалобами на боли в сердце, а после нее молодая мамочка привела мальчишку с больным горлом. Одной Гернос тут же продал какие-то корешки, наказав жевать их в течение дня, а женщине велел прийти за лекарством попозже.

   Обедая в "Веселом омаре", юноша стал с гордостью рассказывать Айри об их первых пациентах, но она молча поставила перед ними чашку с теми же бобами и попыталась уйти.

   – В чем дело? – спросил он, взяв девушку за руку.

   – Ни в чем, – та равнодушно пожала плечами. – Пусти, мне нужно работать.

   Алекс окинул взглядом полный зал.

   – Я очень устала. Отпусти, пожалуйста.

   – Она сама на себя не похожа, – проговорил ей в спину евнух.

   – Заездили её близнецы вместе с теткой, – вздохнул юноша, принимаясь за еду.

   – Надо бы как-нибудь ей помочь?

   – Что ты предлагаешь? – спросил молодой человек. – Хочешь заменить её у постели Гарби?

   Гернос стушевался.

   – Вот то-то! – мрачно изрек Александр.

   Чтобы как-то разрядить обстановку, договорились, что имеющиеся в лавке корешки и травки продавать с десяти процентной наценкой и не торговаться, а за приготовленные лекарства брать согласно сложности и трудоемкости процесса.

   Заказанный столик принесли старший сын Микароса и один из рабов. Принимая из рук лекаря мисочку с густой, зеленовато-черной мазью, он внимательно выслушал подробную инструкцию по её применению. А молодой мамочке Гернос строго напомнил:

   – Следи, чтобы сын не пил воду с зельем. Если такое все же случится, дай ему неразбавленного вина.

   До вечера к ним обратились еще три человека. Гернос всех осматривал и либо сразу предлагал приобрести нужное лекарство, либо записывал себе рецепт на вощеной дощечке и велел приходить завтра.

   Почувствовав себя лишним, Алекс решил вплотную заняться собственным гардеробом, а то щеголять в юбке изрядно надоело. Вот только перерыв весь сундук, он так и не нашел материала, подходящего для изготовления штанов. Одни ткани казались слишком легкими, а ему совсем не хотелось изображать из себя гаремную одалиску в прозрачных шальварах. Мало ли как воспримут столь экзотический вид окружающие? Другие имели радикальный белый цвет, а, учитывая обилие грязи и пыли на улицах, такие штаны очень скоро станут похожи на тест Роршаха. У третьих не нравился цвет. Желтые лосины вышли из моды еще до рождения Саши Дрейк, и не стоит подобную безвкусицу приносить еще в один мир.

   Охота, как известно, пуще неволи. Поэтому, пока горела душа, Александр наказал Герносу не открывать кому попало дверь, а сам отправился по лавкам в поисках подходящего сырья для брюк.

   Ему пришлось сильно поторопиться, так как солнце уже клонилось к западу. Одежда большей части горожан представляла собой лишь кусок материи, скрепленный пряжками, поясом и застежками. Гораздо менее распространенные туники бедные и среднего достатка горожане предпочитали шить сами. Поэтому продавцов тканей имелось великое множество, а вот о портных, шьющих платья на заказ, Алекс слышал всего пару раз. Зато во многих лавках продавалась одежда "секонд хенд".

   В юноше словно вновь проснулась, казалось, навеки уснувшая Саша Дрейк. Он с увлечением копался в грудах старых хитонов, перебирал рулоны тканей, разглядывал на свет, щупал и даже принюхивался к запаху. Хозяева охотно демонстрировали товар привередливому покупателю, но он не отвечал специфическим требованиям Александра. Опасаясь остаться совсем без штанов, юноша все же купил пару хитонов, однако настроение его заметно испортилось.

   Бесплодные поиски привели его в район верфей, где в одной из маленьких лавочек молодой человек обнаружил выложенный на продажу старый, табачного цвета парус.

   – Крепкий? – поинтересовался он.

   Мрачный, неопрятный лавочник с бельмом на глазу и скрюченной левой рукой равнодушно пожал плечами.

   – Попробуй.

   Алекс подергал, помял, провел тыльной стороной ладони.

   "Джинса! Чем не Леви Страус!"

   Осмотрев лавчонку еще раз, он заметил в груде хлама абордажный крюк с поломанным зубцом. Подумав, что это приспособление для лазанья по стенам все-таки лучше кривой палки, парень купил и его.

   Гернос долго не мог понять, зачем он приобрел эту дерюгу? Но молодой человек только посмеивался, вспоминая подробности кройки брюк и предвкушая наслаждение творчеством.

   Увы, но сооружение штанов пришлось отложить. Пациенты потянулись с самого утра. Первым, едва только Александр открыл лавку и выставил наружу горшок, заявился сосед. Его худое, бледное лицо сияло довольной улыбкой.

   – Спасибо! – вскричал он, протягивая руки к спускавшемуся по лестнице Герносу. – Вы великий лекарь и мастер своего дела!

   – Получилось? – зевая, спросил Алекс, отодвигая его в сторону.

   – Еще как! – всплеснул руками Ветулин. – Никогда не думал, что в моем животе столько гадости!

   Его передернуло.

   – Теперь убедился в действенности лечения? – спросил юноша.

   – Я деньги принес, – правильно понял его лавочник.

   Александр принял от него монеты и довольно кивнул. Первый излеченный пациент! Обмыть что ли? Но в калитку ворот уже заглядывал новый посетитель.

   Страшно шепелявя, немолодой раб с круглым, заросшим щетиной лицом, спросил:

   – Господин лекарь Пердус здесь живет?

   – Гернос, – проворчал Алекс. – Чего надо?

   – Мой господин Титус Геганий Треун просит помочь его сыну.

   – Где он? – окончательно просыпаясь, спросил евнух.

   – У себя дома, – растерянно пробормотал посыльный.

   – Твой господин знает, что за визит на дом мы берем в два раза больше? – хмуро поинтересовался Александр, надевая жилет.

   Кругломордый невольник самодовольно улыбнулся.

   – Мой господин заплатит. Не сомневайтесь. Он очень богат.

   – Где он живет?

   – В Доме Кураса, на улице храма Орея.

   – Это за площадью Великого флота? – уточнил юноша.

   – Да, – подтвердил все еще торчавший у них в лавке сосед.

   – Поесть бы надо, – озабоченно пробормотал Алекс. – Неизвестно, сколько мы там пробудем.

   – Господин велел торопиться, – нахмурился раб.

   – Что случилось с его сыном? – спросил Гернос, заходя за прилавок.

   – Вечером он поскользнулся на лестнице, – стал торопливо объяснять посланец. – Сейчас рука распухла и очень болит.

   Евнух положил в шкатулку несколько сушеных корешков, большой моток бинта, несколько гладко оструганных дощечек.

   Пожелав им удачи, Ветулин вернулся в лавку, а Гернос с Александром направились за рабом. Зевая, Алекс поеживался от утренней прохлады, не забывая оглядываться по сторонам. Навстречу в основном попадались женщины или невольники-мужчины с кувшинами на плечах. Свободные представители сильного пола предпочитали не заниматься столь не престижной работой. "Коромысло изобрести что ли? – лениво думал юноша, уже почувствовавший на себе полупрезрительные взгляды горожан во время походов за водой. – Хотя в здешних переулках с ним не развернешься. Все равно, что на танке в метро". Он хмыкнул, представив подобную картину. "Уж лучше тележку. И бочонок литров на сорок". Кажется, просто необходимо осчастливить этот мир тачкой.

   У колодца на площади Усатой рыбы гомонила жиденькая толпа женщин. Каждое утро они встречались здесь со знакомыми и подругами. Обменивались сплетнями, жаловались друг дружке на свою тяжкую жизнь. Причем, как с удивлением заметил Александр, общению нисколько не мешало различие в общественном положении. Конечно, солидные дамы за водой не ходят. Но он видел, как рабыни у колодца нисколько не стеснялись, перебивали свободных горожанок.

   Появление Алекса в пределах их видимости вызвало мгновенную тишину. Юноша со спутниками словно попал под рентгеновское излучение, просветившее их до скелета. И едва они прошли мимо, костер разговора вспыхнул с новой силой, получив свежую партию новостей.

   Площадь Великого флота оставалась еще почти пустынной. Только кое-где мелькали торговцы с лотками или переносными жаровнями. Храмы, городские учреждения и торговые дома, как правило, открывались во втором часу после рассвета. Дом Кураса оказался обычной нидосской многоэтажкой. Раб провел их на галерею второго этажа, куда выходили двери немногочисленных квартир. Возле одной из них провожатый остановился и постучал деревянным молотком. Открыл широкоплечий раб в одной набедренной повязке и медном ошейнике. Узнав их спутника, он отступил в сторону, приглашая войти.

   Александр едва не присвистнул от удивления, увидев мраморный пол, высокие потоки и белые стены, расписанные аляповатыми картинками. Помещение резко отличалось от бедной квартирки Гарби.

   В маленькую прихожую торопливо вошел мужчина в желтом, расшитом по подолу хитоне с не примечательным лицом.

   – Ты лекарь? – обратился он к Герносу.

   – Я.

   – А это кто? – Геганий ткнул пальцем в Алекса.

   – Помощник, – ответил за евнуха парень.

   Хозяин настороженно посмотрел на его меч и махнул рукой.

   Пройдя через большую парадную комнату, они оказались в узком помещении, где на высокой кровати лежал юноша с красным лицом и короткой курчавой бородкой. На обнаженном торсе выделялись следы ударов. Распухшая левая рука с неестественно вывернутой кистью походила на бревно. У изголовья на табуретке плакала женщина с растрепанной прической. Услышав их голоса, она встала. Большие, покрасневшие от слез глаза с надеждой взглянули на вошедших, но тут же вспыхнули гневом.

   – Это кто? Почему ты позвал каких-то проходимцев? Где лекарь Малий Алахов?

   – Успокойся! – попытался урезонить её мужчина. – Это тоже очень хороший лекарь. Из самого Келлуана.

   – Глупец, он не похож на келлуанина! – истерически вскричала женщина. – Он погубит нашего мальчика.

   Не глядя на выяснявших отношения супругов, Гернос подошел к больному и, взглянув в глаза, что-то спросил, осторожно тронув руку.

   – Перелом? – поинтересовался Алекс, глядя на скрежещущего зубами парня.

   – И вывих, – добавил евнух. – Мне нужно вино!

   Мужчина и женщина удивленно замолчали.

   – Вы позвали меня слишком поздно! – громко объявил лекарь. – Так хоть сейчас поторопитесь! Или ваш сын умрет.

   – Сейчас подадут, – кивнул побледневший хозяин и убежал, словно радуясь возможности покинуть комнату.

   Евнух напоил молодого человека обезболивающим. Тем не менее, тот орал во всю глотку, когда вправляли выбитое плечо, составляли сломанные кости и вскрывали гематому. Чтобы парень не дергался, его держали вчетвером.

   – Надо купить пяток кожаных ремней, – отдуваясь, проговорил Александр.

   – Зачем? – спросил Гернос, ловко бинтуя наложенные на руку шины.

   – Крепко связанный пациент в обезболивающем не нуждается, – переиначил юноша услышанную в прошлой жизни шутку.

   Евнух хмыкнул, рабы опустили глаза, стараясь скрыть улыбки, а господин, кажется, ничего не понял.

   Кроме травмы руки у его сына оказалось сломано ребро, и имелась глубокая рана на внешней стороне бедра у самых ягодиц. Это не считая синяков и царапин.

   Со всем этим они провозились часа три. Наконец, выпив подогретого вина с медом и какими-то травками, пациент затих, укутанный толстым шерстяным одеялом.

   Геганий без каких-либо эмоций выслушал сумму, в которую Алекс оценил проведенные процедуры.

   – Я добавлю еще три рахмы, если вы навсегда забудете, что были здесь.

   – Слишком много народа нас видели, – покачал головой Александр, поворачиваясь спиной к стене. – И нет ничего позорного в том, что ваш сын сломал руку. Хотя еще от трех рахм мы бы тоже не отказались.

   Хозяин нахмурился.

   – Уверяю вас, мы очень скромные люди, – продолжал Алекс, кладя ладонь на рукоятку меча. – И никогда ничего не говорим о тех, кого приходится лечить.

   – Хорошо, – кивнул Геганий. – Вот деньги. Ступайте.

   – До свидания, – не спуская взгляда с застывших у стены рабов, юноша подтолкнул Герноса к двери. – Если еще понадобится помощь, вы знаете, где нас найти.

   – Козлы! – выругался он, спускаясь с галереи.

   – Почему ты так не любишь этих животных? – вдруг спросил евнух. – По-моему, шакалы гораздо противнее. Или лягушки.

   Он передернул плечами.

   – Холодные, скользкие, противные.

   Александр на секунду задумался, но ни одна сколько-нибудь подходящая мысль так в голову и не пришла.

   – Потому, что они козлы! И Геганий – козел!

   – Он хорошо заплатил, – возразил Гернос. – Двенадцать рахм за такую работу очень много.

   – Ты видел его рабов? – вскричал юноша. – Эти мордовороты ждали только сигнала, чтобы свернуть нам шеи. Хорошо, что я меч взял. Чем мы ему не угодили? Или сыночек на кого-то напал и пострадал в драке?

   – Думаю, дело в другом, – понизил голос евнух. – Мальчика не только избили, но и, похоже, изнасиловали. Это большой позор. Вот поэтому отец пригласил малознакомого лекаря. Просто хотел избежать огласки.

   – Ага! – криво усмехнулся Александр. – А потом замочить нас по-тихому. И концы в воду.

   Он вздохнул, поправил меч.

   – Пойдем, купим что-нибудь поесть. Этот богатый козлиный шакал нас даже завтраком не угостил. Жаба!

   Площадь Великого флота встретила их разномастной толпой, гомоном и густым букетом разнообразных ароматов. Пота, плохо выделанной кожи, грязной одежды, перегара, рыбы и ослиного помета.

   Морепродуктов не хотелось, поэтому Алекс повел Герноса на запах жарящегося в кипящем масле теста. Пожилой торговец в кожаном фартуке поверх светло-серого, почти белого хитона, брал из корзины, густо обваленные в муке, шарики и опускал их в котел, стоявший на бронзовой жаровне. Готовые изделия, оказавшиеся пирожками с мясом, он заворачивал в широкие листья, похожие на лопухи.

   Стараясь не заморачиваться на тему, кому при жизни принадлежали хрустящие на зубах хрящики, парень быстро смолотил пирожок, и пока лекарь доедал первый, купил себе еще. Опуская медную монету в широкую ладонь продавца, он почувствовал на себе чей-то взгляд.

   Шумно втягивая ртом воздух, чтобы хоть немного остудить горячую начинку, Александр обернулся. В десяти шагах, среди суетящихся людей широко улыбался молодой мужчина в сером хитоне и накинутом на голову темно-коричневом платке. Догадавшись, что его заметили, он заторопился к Алексу.

   Тот быстро схватил под локоть недоуменно мычащего набитым ртом евнуха и потащил его прочь. Уж очень насторожил юношу вид незнакомца. Нет в Нидосе никого, кто мог бы так обрадоваться встрече с ним. А лицо мужчины светилось таким счастьем и облегчением, словно Александр туалетная кабинка, а у него понос. Кто знает, что за субъект? Бросится на шею с криком: "Брат Вася, не узнаешь брата Колю?". И доказывай потом, что ты не сын лейтенанта Шмидта. Или чей-то там еще.

   Дойдя до начала улицы, юноша обернулся. Незнакомец шел за ними, хотя и не торопился.

   – В чем дело? – проглотив пережеванный пирог, спросил Гернос.

   – За нами следят, – коротко ответил Алекс и, несмотря на серьезность ситуации, едва не расхохотался. Потому что дальше само собой напрашивалось бессмертное: "Я дам вам парабеллум. Мы будем отстреливаться".

   – Что с тобой? – тревожно нахмурился лекарь, глядя на фыркающего названного брата.

   – Ничего, – подавив смех, отмахнулся тот. Не пересказывать же коренному нидосцу сюжет "12 стульев". Да и что такое "парабеллум", тоже слишком долго придется объяснять.

   Евнух повернулся в ту сторону, куда смотрел Александр.

   – Кто это?

   – Не представляю, – покачал головой юноша и опять взял его за локоть. – Идем отсюда.

   Они торопливо зашагали к площади Усатой рыбы. Неизвестный мужчина шагал за ними, даже не пытаясь прятаться. "На слежку не похоже, – думал Алекс, лавируя между прохожими. – Ему явно от меня что-то нужно. Но вот надо ли это мне? Что если это тот, кто спрашивал про Герноса у косоносого консьержа из дома Гарби? Или кому-то интересно, что случилось с сыном уважаемого Титуса Гегания Треуна?" Юноша, что называется, терялся в догадках. Лучше всего перехватить мужичка в тесном переулке и хорошенько порасспрашивать. Вот только вдруг он начнет орать и соберет кучу зрителей?