Текст книги "Последний подарок богини (СИ)"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 43 страниц)

   Голова в венчике всклокоченных седых волос глумливо захихикала.

   – Интела, – скрипнул зубами Эдай. – У неё взгляд не добрый. Беду может накликать.

   Юноша вспомнил, что ничего не ел, а главное – скоро надо идти к Сарвию Корнеллу Аперу.

   Он едва успел переодеться в новую юбку, как открылась дверь, и вышла озабоченная Айри с кувшином.

   – Нужно еще воды.

   – Пойдемте, – одноногий ресторатор махнул рукой и запрыгал вниз по ступенькам.

   У закрытых дверей харчевни их встретили трое озабоченных завсегдатаев "Веселого омара". Эдай извинился перед почтенными клиентами и объяснил причину закрытия заведения. Хмурые лица людей разгладились, послышались пожелания Гарби скорее разродиться и подарить супругу крепкого, здорового сына. Пока девушка наливала теплой воды из большого котла, Алекс умылся и даже успел сжевать кусок черствой лепешки, прежде чем Эдай вновь запер харчевню.

   Начинался новый день. Спешащий по своим делам народ заполнял улицы. Хозяева открывали лавки, а поднявшиеся спозаранку лоточники предлагали перекусить на ходу тем, кто не успел позавтракать.

   Ветулин уже торговался с пожилым мужчиной в грязном хитоне. А возле ворот Сарвия Корнелла Апера двумя кучками стояли шестеро мужчин в белых туниках, хитонах и плащах. Четверо горячо беседовали, а двое лениво переговаривались, свысока поглядывая на прохожих.

   "Коскиды", – догадался Александр. Ну, если этих прихлебателей не пустили, то и ему на прием напрашиваться не стоит.

   "Подождем", – философски вздохнул юноша, прислонившись к стене возле закрытых ворот своей будущей лавки.

   Его присутствие не осталось незамеченным. Один из четверки беседовавших, выпятив тощий живот, направился к молодому человеку.

   – Что ты здесь делаешь? – процедил он сквозь оттопыренную нижнюю губу.

   – Хочу встретиться с господином Сарвием Корнеллом Апером.

   – Зачем?

   – У меня к нему дело.

   – Какое?

   – Это не твое дело.

   – Ты дерзко разговариваешь, чужак! – вспыхнул мужчина.

   – А ты задаешь ненужные вопросы, нидосец, – не остался в долгу Алекс.

   – Что?! – вскипел коскид. – Да как ты смеешь...

   – Ой, да помолчи, пожалуйста! – поморщился юноша. – Лучше купи себе новый хитон. А то на твоем скоро заплаты негде ставить будет.

   Коллеги глумливо захихикали. Мужчина покраснел и злобно оскалился. Разговор мог закончиться дракой, но тут из калитки появился Мыслиш.

   – Господин советник Сарвий Корнелл Апер готов встретиться со своими коскидами, – сказал он, кланяясь в их сторону.

   – А ты постой, – добавил раб, обращаясь к Александру.

   На этот раз ожидание не затянулось. Он с любопытством окинул взглядом стены прихожей, украшенные разнообразными фресками. Тут были изображены цветы, деревья и даже нарисованы два окна, в которых густо синело море с кораблями. Молодой человек поднялся по трем мраморным ступенькам, оказавшись в помещении с колоннами и большим квадратным отверстием в середине крыши, под которым поблескивал водоем с дном, усыпанным разноцветной галькой.

   В дальнем углу этого то ли зала, то ли галереи располагалось странное сооружение, напоминавшее крошечный киоск с остроконечной крышей и без передней стенки. На каменной полке стояли три или четыре статуэтки, а перед ними чаша, из которой струился легкий дымок. Рядом, как раз напротив центрального входа, располагался массивный стол с завитушками, резьбой и блестящими цацками, чем-то похожий на те, что в прошлой жизни Алекс видел по телевизору в кабинетах очень больших начальников. За ним в кресле с сильно изогнутой назад спинкой восседал сам Сарвий Корнелл Апер. Перед ним лежала стопка листов папируса, чернильница и еще какие-то непонятные вещи.

   Мыслиш жестом пригласил юношу следовать за собой. Юноша с тем же ленивым вниманием разглядывал многочисленные фрески, заметив вдоль стены еще один узкий стол, заставленный дорогой серебряной посудой. Ярко блестевший кувшин с узким горлом, кубки, несколько чаш и блюдо с виноградом. Из рассказов Айри он знал, что радланские богачи часто устраивали подобные выставки тщеславия, демонстрируя гостям благополучие и достаток.

   Хозяин дома равнодушно ожидал, когда приблизится новый арендатор. Александр не знал, как себя вести, поэтому, не доходя до Сарвия Корнелла пяти шагов, поклонился на келлуанский манер, приветствуя хозяина дома пожеланиями счастья, милости богов и всяческих благ.

   Советник кивнул.

   – Деньги принес?

   – Да, господин, – молодой человек вытащил из сумки плотно набитый мешочек и хотел пройти к хозяину. Но его остановил Мыслиш. Взяв серебро, он пересчитал деньги, по одной выкладывая их в деревянный ящичек, стоявший на краю стола. Все это происходило в полной тишине, нарушаемой только звоном монет.

   – Ровно сорок, господин мой, – сказал раб.

   Сарвий Корнелл захлопнул крышку шкатулки.

   – Подписывай договор.

   Алекс подошел к столу и внимательно осмотрел листы. Судя по незаметным значкам, это те самые, что он принес вчера вечером. Юноша пересчитал строчки. Все сходится. В углу красовалась печать со значком, напоминавшим латинскую букву "S" и цепочка букв. Александр достал из сумки кусочек папируса и аккуратно перерисовал изображенные на нем знаки. По уверению Айри именно так пишется его имя и фамилия по либрийски.

   Хозяин мельком взглянул на свой экземпляр договора, потом на гостя.

   – Расписку, господин? – напомнил тот.

   Сарвий Корнелл Апер взял папирус, черкнул две строчки и через раба передал юноше.

   Похоже, аудиенция закончена. Александр поклонился и быстро зашагал к выходу. У ворот Мыслиш передал ему ключ.

   – Ты спрашивал господина про дверь?

   – Ты волен делать, что пожелаешь, – пожал плечами раб.

   "Веселый омар" встретил его закрытой дверью. Юноша посчитал это плохим признаком. Он направился на квартиру Гарби и в двух шагах от подъезда встретил встрепанного, озабоченного Эдая.

   – Что случилось?

   – Масло, – выдохнул мужчина. – Им надо масло.

   Вдвоем они поспешили в харчевню. Трактирщик долго копался в своих запасах, разыскивая подходящее. Сунув амфору Алексу, он прохрипел:

   – Быстрее.

   Птицей взлетев на третий этаж, увидел двух женщин, с напряженным вниманием прислушивавшихся к доносившимся из квартиры крикам. Неприятная старуха, высунув голову из своего жилища точно змея из норы, кривила рот в злорадной усмешке.

   Алекс постучал.

   – Масло.

   Дверь распахнулась, и он увидел бледную Айри.

   – Что там?

   – Плохо, – ответила она, забирая кувшин.

   На лестничной площадке было очень тесно, да и воняло тут как в кустах возле платного туалета. Парень собрался спуститься вниз и ждал только появления Эдая, чей костыль уже стучал по ступеням где-то внизу.

   Полный нечеловеческой боли крик заставил всех вздрогнуть. В наступившей тишине послышался заливистый детский плач, а потом грохот падения и счастливая ругань. Свежий папаша сидел на ступеньках, одной рукой держась за хлипкие перила, второй потирая ушибленный зад, и довольно улыбался.

   Женщины радостно загомонили. Старуха, недовольно скривившись, захлопнула дверь. Но тут новый вопль огласил дом.

   – Что это? – вскричал побледневший Эдай, вскакивая. За дверью квартиры опять заплакал ребенок.

   На площадку выглянула сияющая как солнышко Айри.

   – У вас два мальчика!

   – Два? – переспросил счастливый папа.

   – Здоровенькие! – продолжала тараторить девушка. – Кажется, неправильно шли. Если бы не Гернос...

   – Айри! – окликнула её повитуха. – Еще воды.

   – Я принесу, – предложил Алекс.

   Эдай сидел на лестнице, хлопал глазами и тяжело дышал. "Ошалел от счастья", – добродушно усмехнулся молодой человек и тронул его за плечо.

   – Воды надо.

   Тот отцепил от пояса ключ и, не глядя, сунул его в руку Александра.

   Когда он вернулся из харчевни, повитуха гостеприимно распахнула дверь. В комнате пахло болью, кровью и еще чем-то неприятным. Жужжали мухи. Гарби уже лежала на кровати, прикрытая одеялом. Рядом с ней попискивали два розовых комочка. "Застудят мальчишек!" – охнул про себя юноша.

   Девушка возила мокрой тряпкой по полу возле "вертолета". Взъерошенный Гернос сидел на сундуке и смущенно улыбался, держа в руках закрытый сундучок с лекарствами.

   Эдай сделал пару шагов от входа и остановился. Алекс хотел поставить кувшин к стене и уйти, но Айри махнула ему рукой, сдвинув парик.

   – Заходи.

   Молодой человек тихонько прикрыл дверь, чтобы не устраивать сквозняк. Помощница акушерки расстелила на полу полотенце.

   – Гарби жена Эдая родина сына! – торжественно объявила повитуха.

   "Это какой-то ритуал!" – догадался Алекс, глядя на строгое лицо женщины.

   Она взяла с кровати ребенка и положила его перед отцом. Возмущенный холодом, голодом и неподобающим обращением, он басовито уакал, скаля розовые десны.

   Эдай растерянно посмотрел на Александра.

   – Помоги?

   – Что делать? – с готовностью согласился он.

   Мужчина передал ему костыль, после чего попытался сесть, но чуть не упал. Юноша помог ему опуститься на корточки.

   Отец взял ребенка и, подняв его к потолку, дрогнувшим голосом, произнес:

   – Катор, мой сын!

   Повитуха взяла у него дитя и передала помощнице. Пока та ловко пеленала младенца, такой же ритуал провели и со вторым сыном, которого назвали Поуксом.

   Александр заметил, как расслабилось бледное лицо Гарби под спутанными, мокрыми волосами.

   Эдай снял с шеи кожаный шнурок с непривычного вида плоским ключом. Открыл сундук, вытащил кожаный кошель и рассчитался с повитухой. Не мешая их интимному общению, Алекс подошел к Герносу.

   – Твоя помощь понадобилась?

   – Совсем немного, – мечтательно улыбаясь, ответил тот.

   – Твоя жена еще очень слаба, – сказала на прощание женщина. – Хочешь, чтобы она быстрее поправилась, не давай ей вставать семь дней.

   – Это очень долго, – пробормотал недовольный трактирщик.

   – Роды были тяжелые, – вздохнула повитуха. – Впрочем, тебе решать. А за креслом я сегодня же пришлю рабов.

   Айри осталась с Гарби, а мужчины отправились в харчевню.

   Эдай достал откуда-то маленькую амфору со знакомым клеймом, похожим на букву "Q".

   – Не забудь поблагодарить богов за удачу, – улыбнулся Александр, приподнимая бокал.

   Вино по вкусу в самом деле походило на радланское, так что юноша с удовольствием смаковал каждый глоток.

   – Семь дней! – вздохнул трактирщик. – Это очень долго. Проклятая нога!

   Он со злостью стукнул себя ладонью по культе. – Как я буду прыгать из зала в кухню?

   – Закрой харчевню, – пожал плечами юноша, уже соображая, куда тот клонит.

   – А жить на что? – зло сверкнул глазами собеседник, разливая вино. – Знаешь, сколько стоит эта квартира?

   Он вздохнул

   – У нас был выбор. Или купить пару рабов, или снять жилье. Я не хотел, чтобы мой сын родился в подвале! И теперь не знаю, что делать?

   – Я могу ухаживать за твоей женой! – вдруг предложил Гернос. – Если конечно ты позволишь.

   Трактирщик, соглашаясь, махнул рукой.

   – А Айри поможет в харчевне!

   Мужчины посмотрели на Алекса. Тот пожал плечами.

   – Только ты её, пожалуйста, не обижай.

   – Пальцем не трону! – стал божиться Эдай. – Клянусь своими детьми!

   – Тогда мы так и решим! – юноша мягко опустил ладонь на стол. – Мне нужно только помочь отнести сундук. И я начну приводить нашу лавку в приличный вид.

   – Так пусть остается у нас! – предложил довольный трактирщик. – Он никому не мешает.

   – Нет, – покачал головой Александр. – Оставьте лекарства, а остальное я заберу.

   Когда он рассказал Айри о своем решении, та поморщилась и неприязненно посмотрела на Эдая, склонившегося над колыбелькой.

   – Не переживай, – шепнул молодой человек. – Я его предупредил. Попробует приставать, детей больше у него не будет.

   – Ты заходи, – вздохнула она.

   – Обязательно, – пообещал Алекс, вслед за Герносом берясь за шест.

   Дорогой они молчали, и только в лавке евнух сказал:

   – Они хорошие люди.

   – Кто?

   – Эдай и Гарби,– пояснил Гернос. – Но что-то мне там не нравится.

   – Что? – насторожился юноша.

   – Не знаю, – пожал плечами названный брат.

   – Тогда смотри, слушай и постарайся понять, – посоветовал Александр. – Почувствуешь что-то определенное, дай знать.

   До конца дня он успел сделать множество покупок: большой кувшин для воды, ночной горшок с крышкой, два ужасно дорогих матраса, набитых специально обработанной овечьей шерстью, и двухрожковый глиняный светильник. Сложив все в лавке, юноша заглянул к соседу с ответным визитом, прихватив кувшинчик вина и три копченые рыбины.

   Тот страшно обрадовался, и они хорошо посидели, разговаривая о приятных предметах. Так юноша узнал, что на их улице расположен публичный дом "Сладкий родничок", который содержит дароска по имени Далная. Заведение не очень шикарное, но все же и не портовый бордель. В ходе беседы выяснилось, что акушерство и проституция – единственные виды "бизнеса", которыми могут заниматься женщины в Нидосе.

   – Есть, конечно, публичные дома, которые принадлежат и мужчинам, – лавочник поморщился. – Но это слишком постыдное занятие для уважаемого человека.

   Он многозначительно подмигнул.

   – Хотя многие из них и имеют там свою долю.

   Алекс понимающе кивнул и ткнул пальцем стену.

   – А хозяин?

   Ветулин хмыкнул.

   – Сарвий Корнелл Апер до такого не опустится. Слишком гордый. Чтит древние радланские традиции и все такое. А вот сыночки его часто в "Сладкий родничок" захаживают, хотя у них рабынь полон дом.

   – У него много детей?

   – Два сына. Тарберий и Мерк. Старший служит во флоте и дома бывает редко. А младший все еще берет уроки у философа.

   – И что это значит? – не понял парень.

   – Молодой он еще, – пренебрежительно отозвался собеседник. – Я слышал, отец прочил его во флот, но тот хочет стать законником.

   Лавочник засмеялся.

   – Наверное, мечтает занять место папочки в городском совете.

   Алекс узнал о расположенной неподалеку приличной мебельной мастерской.

   – У нас на улице не любят тех, кто покупает в других местах то, что есть рядом, – наставительно проговорил Ветулин.

   "Это, смотря, какая цена будет", – подумал Алекс, но вслух ничего не сказал. Выяснив, где можно найти мастеров для ремонта лавки, юноша к огорчению соседа отправился спать.

   Задвинув засов на воротах, он поднялся наверх, держа в руке зажженный светильник. На "втором этаже", где хватало лунного света, он задул робкий огонек.

   Под нагревшейся за день черепичной крышей затаилась духота, которую еще не выдул пробиравшийся через окна сквознячок. Александр снял юбку и подумал, что первым делом необходимо сшить себе приличную одежду. Впервые с того дня, как покинул убежище в храме Баст, он чувствовал себя в относительной безопасности.

   "Был слуга, сейчас бизнесмен, – подумал юноша, засыпая. – С повышением вас, Алекс Фёдорыч Дрейк!"

   Свой первый день в новом качестве он начал с короткого умывания. Потом выставил на улицу ночной горшок. Точно такой же стоял у лавки соседа. Пожелав Ветулину доброго дня, Александр направился завтракать в "Веселый омар".

   Харчевня оказалась переполнена. Он огорченно хмыкнул. Идти в другое место не хотелось.

   – Садитесь, – дружелюбно предложил молодой человек в коричневой тунике. Он ткнул локтем соседа, освобождая Алексу край скамейки.

   – Спасибо, – поблагодарил тот.

   Подбежала хмурая Айри и, не спрашивая, поставила перед ним миску оливок, лепешку и кусок сыра.

   – Привет, – Александр ухватил её за руку. – Что случилось?

   – У Гарби горячка, – всхлипнула девушка. – Гернос что-то делает... Но не знаю!

   – Он её вылечит, – как можно увереннее проговорил юноша.

   – Пожалуйста, сходи в храм Юны и принеси жертву, – попросила она.

   – Я зайду в обед, – сказал он на прощание, протягивая медяки.

   – Не надо, – отмахнулась Айри. – Эдай сказал, что это бесплатно.

   Первым делом Александр посетил площадь Великого флота. У лестницы, ведущей на портик возле Дворца Ста, прохаживался широкоплечий стражник в кожаных доспехах, бросивший цепкий взгляд в сторону юноши.

   Алекс поправил клинок и стал подниматься по мраморным ступеням. Эту крытую галерею давным-давно облюбовали нидосские менялы. Пробежав внимательным взглядом по ряду столов с весами и аккуратными кучками разнообразных монет, юноша направился к крайнему, за которым скучал молодой человек, чуть старше его.

   Увидев, что к нему направляется клиент, тот встрепенулся и сверкнул белозубой улыбкой на бородатом лице.

   – Приветствую, господин, – проговорил меняла с сильным даросским акцентом.

   Александр плотно уселся на массивный табурет и без лишних слов выложил на стол желто-красный брусочек.

   – Я беру за услуги десятую часть.

   – Знаю, – сурово сдвинув брови, кивнул парень. – Мне нужно поменять это на серебро.

   – Какие монеты предпочитаете? – поинтересовался меняла.

   – Рахмы, – не задумываясь, ответил Алекс. Либрийские серебряные монеты имели самый маленький вес и избавляли от проблем с разменом.

   Молодой человек осторожно положил золото на весы, подкладывая на вторую чашу свинцовые шарики. После чего внимательно осмотрел слиток, поднеся его вплотную к глазам, и даже зачем-то поскреб ногтем.

   – К сожалению, у меня нет столько рахм, – вздохнул меняла. – Может быть, вы возьмете часть риалами?

   Подумав, Александр согласился. После чего началась торговля, во время которой ему пришлось поправить молодого даросца.

   – Двенадцать раз по семи с половиной будет девяносто, а не восемьдесят семь.

   Меняла страшно смутился и стал уверять, что ошибка вызвана исключительно молодостью и неопытностью.

   – Я тоже еще не стар, – вздохнул Алекс. – Но это не избавило меня от необходимости отвечать за свои поступки.

   Сидевший за соседним столиком пожилой, тучный мужчина в серой тунике с короткими рукавами неодобрительно покачал головой.

   – Я возьму с вас двенадцатую часть, – пролепетал меняла.

   – Это будет справедливо, – кивнул юноша.

   Напоследок Александр поменял пару больших серебряных риалов на медяки, сложил монеты в сумку и направился домой.

   Юноша горячо желал и надеялся, что эта лавка станет ему домом, по крайней мере, на пару лет. Уже надоело скитаться, прятаться. Да и от приключений пора отдохнуть хотя бы какое-то время.

   Спрятав значительную часть оборотного капитала в сундук, Алекс узнал у соседа, где находится храм Юны. Чтобы добраться до него, пришлось отшагать пару кварталов. Данное культовое сооружение стояло на пересечении двух центральных улиц. Невысокая кирпичная ограда окружала чахлый садик с десятком оливковых деревьев и пожухлой травой. Пройдя украшенный колоннами вход, юноша попал в светлый, заполненный людьми зал. Редкие мужчины выделялись в толпе женщин, закутанных в длинные разноцветные платки.

   Два волосатых жреца в длинных белых хитонах пели гимн богине, прославляя добродетель покровительницы семьи и призывая помочь страждущим. Перед ними возвышался алтарь с курящимися благовониями и беломраморная статуя женщины, аляповато раскрашенная яркими красками. Вид кроваво-красных губ, угольно черных бровей и темно-коричневых глаз покоробил Александра и не внушал ему никакого почтения. Скульптуры Келлуана не отличались такой выверенностью и живостью форм, но там хватило ума не превращать их в матрешки.

   Проревев завершающий аккорд, жрецы обернулись к пастве. Один держал черно-красный кувшин с узким горлышком, второй – странной формы жезл, сделанный, кажется, из слоновой кости. Люди потянулись к служителям богини. Кое-кто доставал из-за пазухи кусочки материи.

   Наблюдая за ними, юноша лихорадочно копался в сумке, отыскивая какую-нибудь тряпочку. Она нашлась, когда перед Алексом оставалось всего три человека.

   Молодой человек положил в кувшин серебряную рахму, вызвав довольную улыбку у жреца.

   – О чем ты просишь Юну, чужестранец? – спросил тот на плохом келлуанском, очевидно из-за характерной юбки приняв парня за жителя берегов Великой реки.

   – Моя добрая знакомая родила двух мальчиков и никак не может поправиться.

   – Богиня ей поможет, – уверенно заявил второй жрец.

   Молодой человек протянул ему свернутую полоску ткани. Священнослужитель зашептал молитву и стал водить по ней жезлом, очень напоминавшим...

   "Какая связь между чисто мужским органом и богиней-покровительницей семьи?" – подумал он, удивляясь причудливым извивам религиозной логики.

   – Пусть твоя знакомая положит это на живот, – стал давать инструкции жрец. – Сила Юны поможет ей излечиться.

   Уставшая и задерганная Айри на вопрос Александра:

   – Как дела?

   Безнадежно махнула рукой.

   – Плохо.

   Узнав, что он успел побывать в храме и освятил тряпочку, девушка попросила:

   – Отнеси её сам. Я и так тут забегалась.

   Юноше открыл хмурый Гернос. Молодая мать лежала с закрытыми глазами и никак не отреагировала на его появление.

   – Тяжело, – ответил евнух на немой вопрос Алекса. – К вечеру все станет ясно.

   Парень отдал ему тряпочку, объяснил, что надо делать, и торопливо ушел.

   В это утро Александр встал пораньше. За плотниками надо было идти к верфям, расположенным на противоположном конце вольно раскинувшегося города. Там располагалась и военная гавань Нидоса. Спускаясь к морю по пологой улице и жуя пирог с осьминогами, он увидел выстроившиеся у причалов длинные многовесельные корабли, сверкавшие медными украшениями. На берегу стояли суда в разной степени готовности. Одни напоминали скелеты древних ящеров, густо облепленные рабочими, возле других густо дымили костры, разогревая до кипения густую смолу.

   Именно верфь служила основным источником дерева для строек и мебельных мастерских. По нидосским законам весь лес, поступавший в город, проходил через неё, где старшие мастера отбирали самое лучшее для постройки кораблей, а уже остальное шло в свободную продажу. Здесь строили не только военные, но и купеческие суда, славившиеся своим качеством по всему Внутреннему морю.

   Александру попался навстречу раб, тяжело тащивший тележку, нагруженную короткими брусками. Колесо попало в щель между камнями мостовой, и мужчина никак не мог сдвинуть её с места. Редкие прохожие бросали на него равнодушные взгляды. Юноша решил проявить участие и за одно разжиться кое-какой информацией.

   – Спасибо, добрый господин, – поклонился раб. Часть позеленевшего медного ошейника была обвязана тряпьем, а на шее виднелись незажившие потертости.

   – Знаешь, как найти двор Ханса Ордунга?

   – Да, господин, – кивнул раб, радуясь, что тоже может оказать случайному помощнику какую-то услугу.

   Сворачивая в нужных местах, Алекс вышел к воротам, откуда четверо рабов выносили длинное бревно. Рядом вышагивал низенький, похожий на бородатого подростка мужчина в аккуратном хитоне с большими бронзовыми пряжками на плечах и ругался сквозь зубы.

   На обширном дворе пахло смолой, хвоей и сухим деревом. Под длинными навесами, где навалом, а где аккуратно уложенные, хранились разнообразные "пиломатериалы". У забора стояли две повозки, в одну из которых был запряжен осел, а рядом на толстом обрубке дерева, вросшем в землю, сидели, тихо переговариваясь, трое рабов. Их хозяева в это время осматривали бревна, доски и еще какие-то деревяшки.

   В дальнем углу стоял двухэтажный дом с большим навесом, в тени которого сидел толстый краснощекий человек, держа в руке большой оловянный кубок. Заметив нового посетителя, он поставил посуду на маленький столик и направился к юноше, на ходу оглаживая синюю тунику, натянутую на полукруглом пузе. Судя по самодовольной физиономии, очень напоминавшей жабью, к нему шел хозяин торгового заведения.

   – Хочешь что-нибудь купить? – прохрипел он. – Или зашел посмотреть?

   Александр начал свою речь словами: "Сами мы не местные..." Что вызвало появление недовольных морщин на покатом лбу собеседника. А закончил: "Сколько это будет стоить?"

   Успокоившийся толстяк заявил, что господин обратился по адресу.

   – Завтра я пришлю к вам приказчика, он посмотрит, что нужно, и через пару дней начнем.

   – Нет, уважаемый, – покачал головой юноша. – Я плачу за аренду каждый день. Вы или беретесь за это дело немедленно, или я буду искать кого-нибудь другого.

   После этих слов хозяин убедился в серьезности его намерений и тут же отправил с ним одного из своих людей.

   Немолодой мужчина с лицом грустного пуделя поинтересовался, где расположена торговая точка Алекса, и какой конкретно ремонт там необходим?

   Путь до Корнеллевой улицы оказался длинным, а перечень работ коротким. Так что вскоре собеседники перешли к разговорам "за жизнь", и Алекс вновь узнал много интересного из жизни Нидоса.

   За полтора века здесь образовался своеобразный народ, где каждый считал себя прежде всего нидосцем, а уж потом либрийцем, радланином, даросцем или еще кем-то. Элита, первоначально состоящая из радлан, постепенно "разбавилась" представителями других народов. Благо, для торговли, составлявшей основу существования города, не имела большого значения национальность или вероисповедание. Здесь происходило взаимопроникновение культур и обычаев. Именно одному из них собеседник Александра оказался обязан своей свободой.

   Когда умерла жена хозяина, принадлежавшая к радланскому роду, тот, выполняя волю родни, освободил в память о ней двух рабов. Правда, приказчик оставался зависимым от господина, но его дети уже приобретут все права горожан.

   Законы в Нидосе оказались столь же запутаны, как религия в Келлуане. Наверное, поэтому здесь имелось так много их толкователей. "Там попы, а тут юристы, – с философской иронией подумал юноша. – Гражданское общество, блин".

   Тщательно осмотрев лавку, приказчик еще раз выслушал пожелание заказчика, измерил все с помощью кожаного шнура с навязанными узелками и записал результат на маленькой табличке, покрытой воском.

   Закончив подсчеты, он категорически отказался вести какие-то разговоры о стоимости работ.

   – Я все доложу господину. Он и решит.

   Пришлось еще раз тащиться к черту на кулички, а потом еще торговаться с Хансом за каждую рахму. Как и полагается настоящему нидосцу, хозяин немного уступил, тем не менее, ремонт влетит Алексу в копеечку!

   Изнемогая в борьбе с душившей его жабой, парень зашел в "Веселый омар".

   – Гарби лучше, – сказала довольная Айри, ставя перед ним миску с бобами и усаживаясь напротив.

   Услышав их разговор, из кухни приковылял Эдай. Воспользовавшись отсутствием посетителей, они немного поболтали.

   Узнав о предстоящих расходах, девушка заметно расстроилась, хотя и старалась не подавать вида. Распрощавшись с ними, юноша поднялся в квартиру.

   "Удивительно, как успех в чем-то важном может изменить человека всего за несколько часов!" – думал юноша, слушая Герноса. Взгляд евнуха стал спокойным, движения утратили суетливость. Все, от походки до выражения лица, указывало на уверенного в себе человека. Гарби не спала, однако разговаривать с Александром не захотела. Гернос сообщил, что лечение идет очень успешно, и скоро она уже сможет вставать.

   Пожелав ей скорейшего выздоровления и посмотрев на спящих малышей, юноша отправился домой отсыпаться.

   Разбудили его еще до рассвета. Это явился вчерашний приказчик, а с ним раб, осел и тележка, нагруженная досками и инструментом. Глядя на Алекса, растерянно хлопавшего глазами, мастер объяснил:

   – Решили завезти все, пока народу на улицах немного.

   Молодой человек раскрыл ворота, пропуская строителей в лавку. Они перенесли груз и уехали, заявив, что придут попозже. Александр громко выругался и стал умываться. Кроме кувшина он купил себе деревянный тазик, и громко отфыркиваясь, прогонял сон холодной водой.

   Ремонт начали часа через два. Перед его началом приказчик высказался в том смысле, что ему нечего делать в лавке, и они сами справятся. Но Алекс, наслышанный о репутации нидосских строителей и не желавший оставлять их один на один с сундуком, твердо решил лично следить за процессом. Стараясь не мешаться, он слонялся по лавке или стоял, прислонившись к стене не спуская глаз со строителей. Те относились к этому с полнейшим равнодушием, позволяя заказчику мелкие капризы за его счет.

   Наблюдая за местными Джамшутами и Равшанами, Алекс скоро начал злиться. Ему казалось, что те двигаются слишком медленно, как будто во сне. Раздражение нарастало с каждой минутой, и юноша уже с трудом себя сдерживал. Вдруг он заметил, что к воротам дома Сервия Корнелла Апера подошли две женщины. Знатная дама в длинном, темно-зеленом, волочившемся по мостовой платье, спускавшемся многочисленными складками. Её талию перехватывал узкий пояс, а короткие, широкие рукава скреплялись маленькими, блестящими пряжками, так что в промежутках между зажимами мелькала бледная кожа. Голову с прической в виде локонов, поднимавшихся надо лбом в виде небольшого кокошника, покрывал платок из тонкого, полупрозрачного материала.

   "И охота им носить эти простыни?" – мысленно фыркнул Александр, вспомнив платья женщин Келлуана, пошитые точно по фигуре, с длинными разрезами и открытой грудью. Конечно, кое-что можно и прикрыть. Но там хоть видно женщину, а не ходячую статую, сбежавшую с кладбища.

   "Нитки и иголки есть, неужели нельзя украсить собственный костюм какими-нибудь декоративными детальками? Воротничком, кокеткой или хлястиком? Может они так ходят, потому что показать нечего?" – гадал юноша. – Молодые, красивые, а одеваются как старухи!" Эта маскировка женских фигур казалась непонятной на фоне царящих в Нидосе нравов. Или эта свобода касалась только мужчин? Но почему стоявшая позади госпожи рабыня была одета только в грубый хитон самого простого покроя. По сути, в середине прямоугольного куска полотна проделали дырку для головы и обвязали поясом, выставив на обозрение голые бедра.

   Привратник открыл калитку, пропуская женщин в дом. Госпожа обернулась, встретилась глазами с Алексом и облила его взглядом, до краев наполненным презрением. Тот, хмыкнув, повернулся к строителям и стал рассматривать их инструмент. Те же что и в старом мире: молотки, стамески, долото, топоры и даже одна бронзовая пила. Гвозди лежали в кожаном мешочке, но умельцы ими почти не пользовались. Каждый гвоздь выковывался индивидуально, поэтому стоил немалых денег. Так что везде, где только возможно, умельцы использовали соединение "в шип". Приказчик как раз обстругивал один из них, когда молодой человек вспомнил, что с какими трудностями сопряжена стирка в этом мире. Тут нет не только машин-автоматов или "Ариеля", но даже хозяйственного мыла. То, которое есть, так дорого, что стирать им белье не станет даже нидосский олигарх.