Текст книги "Последний подарок богини (СИ)"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 43 страниц)

   – Врешь, ослиная задница! – крикнула возмущенная до глубины души Айри. – Я ничего твоего не брала!

   – Сегодня вечером! – отозвался Эдай, выдвигаясь из-за спин воинов. – Хотел я выручку посчитать, а денежек то и нет! Пятьдесят рахм сперла, мерзавка!

   – Верните почтенному Эдаю деньги, или я заберу девку в городскую тюрьму, а завтра её будут судить!

   – Не слишком ли большая выручка для занюханной харчевни! – криво усмехнулся Алекс, с облегчением понимая, что речь идет об элементарном шантаже.

   Стражнику надоело переругиваться, и он решил просто оттолкнуть упрямого парня. Тот отпрянул и чуть повернулся. Рука усатого скользнула по ткани рубашки, и он чуть не упал, подхваченный Александром.

   – Может подешевле сговоримся? – прошептал он в волосатое ухо.

   Разъяренный воин резко оттолкнул его и схватился за короткий меч.

   – Давай сюда девку, или сам пойдешь в тюрьму!

   – Что здесь случилось? – послышался вдруг уверенный молодой голос.

   Стражники обернулись. На них с интересом смотрел юноша в темно-синем плаще поверх зеленой туники с богатой вышивкой. За его спиной маячил высокий широкоплечий мужчина с грубым, костистым лицом и рабским ошейником на могучей шее.

   – Вы кто, господин? – не очень учтиво поинтересовался один из стражников.

   – Мерк Корнелл Апер, – с достоинством представился молодой человек. – Сын хозяина этого дома, советника Сарвия Корнелла Апера.

   "Только мажоров мне и не хватало для полного счастья", – с тоской подумал Алекс.

   Усатый приосанился, кашлянув в кулак.

   – Эдай сын Фоска обвиняет девку Айри в воровстве. А она прячется в этой лавке.

   – Девушка здесь? – поинтересовался Мерк.

   – Она дома, – кивнул Александр, отступая в сторону и давая возможность всем увидеть поднявшуюся из-за стола Айри.

   – Верни мои деньги, сучка! – рявкнул одноногий трактирщик. – Или я отправлю тебя на даруфские рудники!

   – Пошел ты..., – девушка так подробно объяснила, по какому адресу следует отправляться супругу Гарби, что даже Александр заслушался.

   А один из стражей восхищенно хмыкнул:

   – Вот мерзавка!

   – Не вам, Эдай, отправлять куда-либо эту... слишком говорливую девушку, – улыбнулся молодой Корнелл.

   Эдай стушевался.

   – Она выкрала мою выручку!

   – Пятьдесят рахм! – усмехнулся Алекс. – Ты что советников кормишь?

   – Она взяла серебро из тайника! – крикнул трактирщик.

   – Ты обвиняешь Айри, потому что она ушла от тебя! – откликнулся Александр. – И имела полное право, она тебе не рабыня, чтобы работать бесплатно!

   Мерк обернулся к трактирщику.

   – Это правда?

   Хозяин "Веселого омара" на миг смутился.

   – Она служила у меня за еду. Из жалости взял себе в убыток

   – Вот гад безногий! – взорвалась девушка. – Я помочь хотела тебе и твоей жене!

   – Закрой рот, если не хочешь платить штраф за оскорбление горожанина! – оборвал её молодой Корнелл.

   На щеках Айри заходили желваки.

   – Значит, ты ей не платил? – уточнил Мерк.

   – Какая разница, господин? – вскричал Эдай. – Платил или не платил? Пусть вернет деньги или отправляется в тюрьму!

   – Разница есть, – покачал головой молодой радланин.

   – Этот скандалист уже прибегал к нам звать Айри обратно, – вступил в разговор Александр. – Она отказалась. Тогда он и стал грозить нам всякими бедами.

   – Ты уже был здесь? – спросил Корнелл.

   – Хотел решить дело миром, – стал торопливо объяснять Эдай. – Верните деньги и проваливайте! Только не заходите в мою харчевню.

   – Храбрые воины Нидоса! – наигранно торжественным тоном обратился Алекс к стражам. – Вы охраняете покой города и его жителей, не жалея сил сражаясь с грабителями. Как по-вашему, если вор только что украл, он пойдет туда, где его сразу найдут?

   Блюстители порядка переглянулись. Сын советника с удивлением смотрел на Александра. А тот продолжал с прежним накалом.

   – Ответьте еще на один вопрос. Где и как вы встретили этого обманщика?

   – Ну! – повысил голос Мерк.

   – Неподалеку от дома Власия, – нерешительно промямлил стражник с факелом, поглядывая на усатого товарища.

   – Он с криком бросился к вам, умоляя о помощи?

   Воины переглянулись.

   – Ну же!? – потребовал Корнелл.

   – Эдай мимо прошел, – буркнул длинноусый. – Потом окликнул и рассказал, что у него деньги украли.

   – Разве так ведет себя обворованный человек? – вскинул брови Алекс.

   – Я хотел договориться! – поняв, что с каждым вопросом версия о воровстве звучит все более глупо, закричал Эдай. – Думал, боги вразумят вас, негодяи!

   – Сам ты старый, похотливый, одноногий козел! – заорала Айри. – Пусть черви сожрут твои протухшие мозги и гнилую душу...

   – Тихо! – рявкнул Корнелл так, что все, кроме Александра, вздрогнули.

   – Эдай сын Фоска! Ты по-прежнему обвиняешь девицу Айри из дома Дрейка в воровстве пятидесяти рахм?

   – Да, господин! – осклабился трактирщик.

   – Алекс Дрейк, стражники вправе арестовать Айри и отвести её до суда в городскую тюрьму. Если ты обещаешь, что девица явится на суд, она может остаться дома.

   – Обещаю, – кивнул юноша.

   – По священным законам Нидоса ты должен внести залог в размере ста рахм городской страже в присутствии двух или более свидетелей.

   – Если вы, господин, согласитесь им стать, я разбужу соседа Попида Ветулина. Думаю, он не откажется быть вторым.

   Благожелательно кивнув, Корнелл вновь обратился к Эдаю.

   – Я хочу, чтобы ты знал. Девицу Айри из дома Алекса Дрейка в суде будет защищать Нумеций Тулл Продент. Лучший законник города. Он мой учитель и не откажет в такой пустяковой просьбе.

   Эдай насторожился. Очевидно, это имя он слышал.

   – Если девицу признают невиновной, господин Дрейк сможет подать на тебя в суд за клевету. В этом случае ты заплатишь штраф в размере ста пятидесяти рахм.

   Трактирщик перехватил поудобнее костыль.

   – Ты по-прежнему настаиваешь на обвинении? – не скрывая иронии спросил Мерк.

   Взоры всех обратились к владельцу "Веселого омара". Страсти, кипевшие в душе трактирщика, легко отражались на его щетинистом лице. Он рассчитывал содрать с чужака полсотни монет, а нарвался на ученика законника. Да еще и сына советника.

   К Александру подошел Гернос и сунул ему в руки тяжелый, матерчатый мешочек. Юноша кивнул.

   – Наверное, я плохо искал, – пробормотал Эдай, скрипнув зубами.

   Длинноусый стражник развернулся и влепил ему пощечину. Трактирщик рухнул на мостовую.

   – Подними его, – велел Корнелл рабу.

   Тот легко, словно пушинку, поставил супруга Гарби на ногу, сунул под мышку костыль и чуть подтолкнул в спину.

   – Спасибо, господин, – Алекс по-тонгански поклонился Корнеллу. – Не знаю, чем я смогу отблагодарить вас?

   – Возможно, ваши услуги мне понадобятся, – немного подумав, проговорил юноша.

   – Надеюсь, мне не придется никого убивать? – чуть улыбнулся Александр.

   – А ты умеешь? – усмехнулся Мерк.

   – Во время службы охранником у второго пророка храма Сета в Абидосе мне пришлось сопровождать господина в путешествии до Тикены, а потом на Барьерные острова, – не смог удержаться от самопиара Алекс и, заметив гримасу откровенного недоверия у собеседника, усмехнулся.

   – Мои слова может подтвердить хозяин гостиницы "Под оком Мина". Мы останавливались там на обратном пути. И я уверен, что господин Карах запомнил нас надолго.

   – Сколько тебе лет, Дрейк? – удивился Корнелл.

   – Семнадцать, – скромно ответил юноша.

   Они долго гадали, какие услуги могут потребоваться от них сыну советника, и пришли к выводу, ни в коем случае не соглашаться только на смертоубийство и на открытый конфликт с законом.

   Уже давно стемнело. Часть посетителей кабака разошлись по своим кораблям или по местным шлюхам. Другие, упившись, спали, уронив на стол буйные головушки, а некоторые предпочли с комфортом устроиться на загаженном полу, оглашая затхлый воздух храпом, стонами и густым перегаром вперемешку с другими еще менее аппетитными запахами.

   Худой, жилистый хозяин вместе со зверообразным вышибалой выволакивали бесчувственные тела за дверь, бросая настороженные взгляды в угол, где, тяжело ссутулив широкие плечи, сидел Тиллий Сенторий.

   На столе перед отпущенником стояли четыре кувшина. Но он все еще не чувствовал себя достаточно пьяным. После предательства секретаря Минуц стал особенно злым и раздражительным. Если узнает, что девка Акмена жива, страшно подумать, что он с ним сделает! Наплетет что-нибудь папаше, а тот прикажет стражникам свернуть шею несчастному Тиллию. Его и слушать никто не будет. Какое дело Ипию Минуцу Цицеру, одному из богатейших людей Нидоса, до отпущенника своего сына?

   Нужно срочно что-нибудь придумать, но так, чтобы хозяин ничего не узнал о Флое. Самому убить или заплатить наемникам? С девчонкой проблем не будет. Но вот с Корнеллом... Его отец слишком заметная фигура.

   После смерти Бровастого Лиона Совет Ста потребовал у стратега Титуса Норда во что бы то ни стало отыскать убийц. Но вряд ли стражники станут проявлять большое усердие. Друзья Лиона постарели и утратили свое влияние. Да и немного их осталось. А вот Сервий Корнелл за своего сына, даже за такого непутевого, перероет весь город. Наемники это знают и потребуют за голову Мерка кучу денег.

   Хорошо бы представить его гибель как случайность? Тиллий мечтательно вздохнул. Но дети советников по стройкам не ходят, как те келлуанские мастера.

   – Закрываемся мы, – прервал его размышления хозяин.

   Отпущенник посмотрел на него, потом на хмурого вышибалу и бросил на стол горсть мелких медных монет. В дверях вино внезапно ударило в голову. Споткнувшись на выщербленных ступенях, он больно ударился головой о косяк и сразу придумал, что делать!

   Счастливо засмеявшись, мужчина выскочил на улицу.

   – Пил много, – вздохнул хозяин, проводив его скорбным взглядом. – А в уборную не ходил. Вот моча в голову и ударила.

   – Ага, – поддержал вышибала. – Сейчас будет котом кричать и рыбу ловить в колодце.

   На этот раз Тиллий набрался наглости и потревожил господина, когда тот принимал ванну. Рабыни посмотрели на него с легким недоумением, а Минуц, убрав со щеки розовый лепесток, озабоченно спросил:

   – Узнал что-нибудь?

   – Да, господин, – стараясь придать лицу максимально озабоченное выражение, он скорчил кислую рожу и выпятил толстые губы.

   – А подождать не мог? – фыркнул Сентор, глядя на перекошенную физиономию отпущенника.

   – Это очень важно, – значительно проговорил тот.

   Рабыни быстро вытерли хозяина, помогли облачиться в тунику. Сентор кивком головы позвал Тиллия за собой.

   Они вышли в сад. Господин сел на каменную скамейку возле усыпанного цветами кустарника. Не дожидаясь разрешения, отпущенник выпалил:

   – Акмен говорил Мерку Корнеллу, что нашел клад Сепиона и собирается вернуть дочь.

   – Откуда знаешь? – подался вперед хозяин.

   – Он пьяный рассказывал об этом в публичном доме "Сладкий родничок".

   – Т-а-а-ак! – протянул Минуц.

   – Еще я узнал, что Корнелл расспрашивал про Флою у наших рабов, – продолжал отпущенник, надеясь, что господин не станет его проверять.

   – Что ему сказали?

   – Что вы продали её банарским купцам, – ответил Тиллий. – Так он в порт ходил, расспрашивал о кораблях, ушедших в Банар.

   Помолчав, хозяин спросил:

   – Это все?

   – Да, господин, – немного растерявшись, кивнул отпущенник.

   – Тогда пусть дальше ищет! – пренебрежительно махнул рукой Сентор. – Где клад он не знает, а остальное пустяки.

   Он встал, посмотрел на расстроенного Тиллия и похлопал его по плечу:

   – Ты правильно сделал, что сообщил.

   Второй раз за последние дни отпущенник оказался ошарашен до глубины души. Мужчина стоял, глядя вслед медленно удалявшемуся хозяину, и ему хотелось взвыть: "Да как же так!" Но он лишь крепче стиснул зубы.

   Только ворвавшись в свою каморку и выпив вина, отпущенник понял хозяина. Действительно, чего ему бояться? Он же уверен, что все, кто так или иначе знал о находке Акмена, мертвы. Корнелл может говорить, что угодно. Никакой опасности для Сентора Минуца это не представляет. А что будет, если он узнает, что Флоя жива? На миг захотелось подняться в кабинет господина и рассказать ему все. Но это значит признаться в обмане. Нет, он не самоубийца. Нужно как-то расправиться с Корнеллом, лекарями и девкой самому. Придется растрясти золото Вула. До слез жалко денег. Но на службе у Минуца всегда можно заработать еще, а мертвому они ни к чему.

   Сегодняшняя промашка заставила Тиллия более трезво оценить свои умственные способности. Похоже, ничего путного ему не придумать. Придется идти за советом к знакомому гадальщику.

   Черный, сухой словно мумия, в одной набедренной повязке старый Голор сидел в маленькой нише на углу улицы Калопуса и Большой Канатной. Перед ним на циновке лежала кучка бобов и две чашки с выщербленными краями. Клиенты его не баловали. Нидосцы считали укров и банарцев никудышными прорицателями. Но отпущенник знал, что за отталкивающей внешностью скрывается изощренный ум. Когда-то Голора звали по-другому. Он имел друзей, богатство, свой корабль. Но подобно большинству пиратов скоро просадил все деньги. Друзья исчезли, а корабль пришлось продать за долги. Теперь у него осталась только эта ниша, кусок циновки да комнатушка под крышей Дома Нипуния.

   Старик давно знал Тиллия и охотно давал советы, если их спрашивали. Но отпущенник редко прибегал к его помощи. Уж больно дорого тот ценил свои услуги.

   Вот и сейчас Голор, чувствуя, что сможет хорошо заработать, быстренько свернул циновку, достал из-под тощей задницы свернутый дырявый плащ и бесцеремонно потащил Тиллия в ближайшую харчевню.

   Хозяин подозрительно посмотрел на странную парочку, но безропотно выставил вина, кашу с острой подливкой и свежие лепешки. Ничего не говоря, гадальщик с жадностью накинулся на еду. Приятелю оставалось только удивляться, как такая прорва жратвы умещается в тощем старческом теле. Только когда в мисках не осталось ни крошки, а в кувшине ни капли, Голор выложил на стол свою циновку, чашки и бобы.

   Отпущенник вполголоса рассказал о своей проблеме, однако, не упоминая ни клада Сепиона, ни Акмена. Гадальщик пару раз пересыпал бобы из миски в миску, вывалил их на стол и принялся внимательно разглядывать образовавшийся рисунок.

   – А чей публичный дом то? – спросил он, подняв глаза на замершего с открытым ртом собеседника.

   – Далнаи из Арета.

   – Нет! – скрипуче засмеялся Голор. – Я спрашиваю, кто хозяин?

   – Не знаю, – растерянно пробормотал Тиллий.

   – Глупец, – покачал обтянутым черной кожей черепом укр. – Самое главное не узнал.

   – Ну, скажи чей? – развел руками отпущенник.

   – Дело твое как раз на пять рахм, – проговорил Голор.

   Тот безропотно выложил серебро.

   – Слушай, – гадальщик пододвинулся ближе.

   Он дал Далнае возможность сделать нужные покупки и ждал её уже на выходе с маленького рынка. Хозяйка «Сладкого родничка» гордо шествовала, посверкивая золотыми сережками и прикрыв прическу полупрозрачной келлуанской шалью. За ней две рабыни несли тяжелые корзины, а замыкал процессию здоровенный укр с большой амфорой в руках.

   – Госпожа Далная! – окликнул её мужчина, отходя от стены. – Нам надо поговорить.

   – Ты кто такой? – надменно вскинула она брови.

   – Тиллий Сенторий. Отпущенник Сентора Минуца Цицера.

   Это произвело впечатление.

   – Что тебе нужно? – гораздо более благожелательно поинтересовалась женщина.

   – Я же сказал, – усмехнулся он. – Поговорить с глазу на глаз.

   – Отойдем, – согласилась моментально насторожившаяся Далная.

   – У вас есть то, что принадлежало моему покровителю, – без предисловий заявил отпущенник, едва они подошли к стене в пяти шагах от её свиты.

   – Не понимаю! – быстро ответила хозяйка "Сладкого родничка".

   – Да брось придуриваться! – понизил голос Тиллий. – Девица, которую притащил сын советника Корнелла, рабыня Сентора Минуца.

   – Так пусть забирает её хоть сейчас! – негромко вскричала собеседница. – Она мне не нужна.

   – Ему тоже, – зловеще проговорил отпущенник.

   Для много повидавшей женщины этих слов оказалось достаточно.

   – Я навсегда избавлюсь от неё сегодня же вечером, – побежала Далная, вцепившись побелевшими пальцами в края платка.

   – Поздно, – покачал головой Тиллий. – Слишком многие о ней знают. Ты, твои девки, мальчишка Корнелл, лекари.

   – Девочки ничего не знают, – возразила она. – Я запретила им с ней разговаривать.

   – Все равно, остаются лекари и Корнелл, – мрачно усмехнулся отпущенник. – И ты поможешь мне от них избавиться.

   – Убить сына советника?! Ни за что!

   – Погоди! – он схватил её за руку.

   – Этот шакал пристает к тебе, госпожа? – рыкнул охранник.

   – Тебе же принадлежит только четверть борделя! – быстро прошептал Тиллий.

   – Стой! – обернулась женщина к подошедшему вплотную укру. – Отойди!

   Гигант недовольно пожал плечами.

   – Мой покровитель выкупит твою долю у Шелоха из Ромса, – продолжал давить отпущенник. – И он выкинет тебя на улицу. Просто, чтобы сделать приятное сыну такого уважаемого человека. Опять придется торговать собой у площади Великого флота. Много не заработаешь. Постарела.

   – А за убийство меня казнят, – криво усмехнулась Далная. – Лучше быть живой шлюхой, чем мертвой хозяйкой.

   – Корнелла убьют лекари, – возразил собеседник. – Тебе только надо подтвердить это. Молодые, горячие поссорились. Чужак схватился за нож. Не мне тебя учить врать.

   – Мерк никуда не ходит без сильного раба, – с сомнением сказала женщина.

   – Защищая своего господина, он и убьет лекаря! – Тиллий ликовал. Все происходило именно так, как и говорил Голор. Даже слова оказались похожи. – А сам умрет от полученных ран.

   – У меня в доме полно народа! – в бессильной злобе шипела Далная. – Если кто-нибудь проговорится, советник не остановится, пока не узнает все.

   – Прикончим их утром, – лицо отпущенника расплылось в широкой улыбке. Ай да гадальщик! – Когда твои шлюхи спят. А для надежности угости их вином с сонным зельем. Дать или сама найдешь?

   – Сама, – буркнула хозяйка "Сладкого родничка".

   – И обезьяне своей поднеси, – Тиллий кивнул на укра. – Оставь самых надежных. Или самых не нужных.

   Он усмехнулся.

   Но время шло, а младший Корнелл не беспокоил их своим вниманием. Алекс быстро «выздоравливал». Не желая терять время, он попросил Айри научить его читать и писать по-либрийски. И хотя девушка не считала себя сильно грамотной, она охотно согласилась обучить его основам правописания. Двадцать три знака оказалось запомнить довольно просто, но вот многочисленные их сочетания, а также части речи и падежи давались Александру очень тяжело. Когда вскипали мозги, парень откладывал в сторону навощенную дощечку и брался за иглу. Он сшил всем нижнее белье, себе рубашку и жилет, Айри пару новых бюстгальтеров. Но все это было лишь тренировкой перед сооружением для неё нового платья. Понимая, что это единственная возможность заявить о себе, как о портном, юноша долго выбирал подходящий фасон.

   Поначалу Алексу казалось диким заниматься своими делами под взглядами заходивших в лавку покупателей и больных, но постепенно он привык. На виду здесь жили все, кто не мог позволить себе просторный дом.

   Рассказывая Герносу о своих болячках или выслушивая его рекомендации, люди даже не глядели на перебиравшую бобы или резавшую овощи девушку. Кое-кто обращал внимание на их занятия чистописанием, особенно когда она пыталась объяснить парню значение какого-нибудь сложного сочетания букв или показывала, как, по её мнению, следует их писать.

   А вот разложенный большой стол привлекал всеобщее внимание своей необычной формой и размерами. Поэтому Александр занимался кройкой во второй половине дня, когда поток клиентов несколько иссякал. Но прежде чем что-то начертить, это надо измерить. Вот только нидосский дюйм показался юноше великоватым. Пришлось изобрести единицу измерения самому. Взяв за основу ширину фаланги своего мизинца, он сделал себе портняжный "метр" из длинного кожаного ремешка.

   Алексу уже приходилось снимать мерки с Айри, когда он сшил ей бюстгальтер. Но если в Келлуане она помалкивала, то здесь просто сыпала вопросами. "А что это? А тут зачем? А разве и это нужно?" Александр героически старался удовлетворить любопытство девушки, напоминая, что на этот раз он делает ей красивое платье, которое должно идеально сидеть по фигуре, подчеркивая достоинства и скрывая недостатки.

   – А какие у меня недостатки? – сразу насторожилась она.

   Парень моментально оглох на оба уха. Но не тут то было!

   – Нет, ты скажи! – настаивала Айри.

   – Не мешай, – Александр сделал последнюю попытку увильнуть от разговора. – Видишь, я пишу. Ошибусь, получится не платье, а балахон как у жреца!

   Столь серьезная угроза на какое-то время заставила её замолчать. Внимательно рассмотрев рисунок на стене, потом на папирусе, девушка взяла отложенную им вощеную дощечку.

   – Что это за значки?

   – Цифры, – коротко ответил Александр, мучительно решая, какой припуск давать на швы?

   – Какие маленькие, – усмехнулась она.

   В этом мире числа записывались множеством значков, примерно, как на Земле в Древнем Риме. А Алекс пользовался более привычными для себя – "арабскими".

   – Это что? – спросила Айри, подняв табличку.

   – Объем талии, – буркнул парень.

   – У меня такая большая талия? – удивилась собеседница.

   – Маленькая, – отмахнулся Александр.

   – Значит, я тощая? – вскинулась девушка.

   – Нет.

   – Толстая? – не отставала та.

   – Нет!

   Привлеченный их разговором на повышенных тонах из-за занавески, отделявшей прилавок от лаборатории, выглянул Гернос со ступкой.

   – Тогда какая я? – Айри уперла руки в бока.

   Алекс поднял на неё тоскующие глаза.

   – Ты как песня поэта. Восставшего утром!

   Она подозрительно сощурилась, ожидая продолжения.

   – С похмелья! – закончил юноша.

   – Такая же страшная? – в глазах Айри зажегся недобрый огонек.

   – Надоедливая! – он бросил бронзовую палочку для письма на дощечке. – Ты дашь мне сшить тебе самое лучшее платье в Нидосе?! Или нет!?

   – Не нравится, как я разговариваю, буду молчать! – девушка грохнула табличку о стол и пошла к двери.

   Лекарь беззвучно смеялся, прикрыв глаза ладонью. Самое удивительное, что она действительно больше не проронила ни слова за весь день, ограничиваясь жестами и невразумительным мычанием.

   Почувствовав шум, Александр приоткрыл один глаз. Под черепичной крышей еще таилась приятная ночная прохлада, но сквозь окно уже пробивался серый свет предрассветного неба. Айри уже проснулась, сидя на кровати с закрытыми глазами.

   "Слишком рано", – сквозь дрему подумал юноша, собираясь подремать еще чуток. Девушка, распахнув глаза, сладко потянулась, выгнув спину и откинув назад голову с густыми черными волосами. Алекс зажмурился, сглотнув слюну. Он слышал, как Айри встала, как, шурша, надевала платье, а потом ступеньки тихо заскрипели под её легкими шагами.

   Александр повернулся на бок. Поспать теперь не получится, ну так хотя бы немного полежать, чтобы успокоиться. Но снизу донеслись негромкие голоса, а вскоре по лестнице вновь зашлепали босые пятки девушки.

   – Алекс! – негромко окликнула она.

   – Что? – приподнялся на локте юноша.

   – Хозяйка борделя рабыню прислала. Вас зовет.

   – А что случилось? – он потянулся за штанами.

   – С той девочкой что-то не так, – пояснила она.

   – Иди, – махнул рукой Александр. – Я сейчас спущусь.

   Парень встал, поправил одежду, с завистью посмотрел на мирно спавшего Герноса и пошел вниз.

   У прилавка Айри вполголоса разговаривала с Синицей. Увидев его, рабыня всплеснула руками.

   – Господин Алекс! А где господин Гернос? Госпожа Далная просит вас срочно прийти. С той девушкой что-то случилось.

   – Лекарь был у неё два дня назад, – удивился юноша. – Сказал, что она почти выздоровела.

   На долю секунды женщина растерялась, а в его душе тревожно звякнул колокольчик.

   – Не знаю, господин, – она виновато шмыгнула носом. – Но ей сейчас так плохо! Она вся горит.

   – Айри, разбуди Герноса, – велел Александр.

   Девушка посмотрела на него, потом на рабыню и тряхнула еще не расчесанными волосами.

   Евнух ждать себя не заставил и, выслушав сбивчивый рассказ гостьи, стал быстро собирать сундучок. За это время Алекс успел умыться, одеться и подумать. Что брать, кинжал или меч? Идти не далеко, и хозяйка "Сладкого родничка" не казалась слишком опасной даже со своим страхолюдным охранником. Но все же он взял меч и даже нацепил широкие кожаные браслеты с метательными ножами. Айри помогла Герносу собраться и встала у калитки, провожая их непривычно тревожным взглядом. Юноше сразу вспомнилась фраза из какого-то фильма: "Баба, она сердцем чует".

   Поморщившись: "Придет же такое в голову?". Он взял из рук лекаря сундучок.

   – Я сам понесу.

   – Ты же еще не поправился, – возразил тот, косясь на рабыню.

   – Как-нибудь справлюсь, – решительно заявил парень и спросил у Синицы. – Почему Акулий Зуб не пришел?

   – Он сильно ругался, – быстро ответила женщина. – Сказал, придете сами, ведь господин Гернос сказал, что вы выздоровели.

   – Говорил, – со вздохом подтвердил евнух.

   Александр отстал на шаг, тревожно оглядываясь по сторонам. Кое-где у домов уже стояли ночные горшки. Скоро должны появиться рабы из красильни Мофасука и собрать драгоценную влагу. А вслед за ними улицы наполнятся спешащими за водой женщинами. Но пока еще они оставались пустынны. Парень прислушался к разговору Герноса с рабыней. Лекарь расспрашивал о состоянии раненой. Явно путаясь, женщина отвечала неохотно короткими односложными фразами.

   "Не вернуться ли? – внезапно подумал юноша и сам себе возразил. – Нет, надо идти. Вдруг это фантазия, плод игры гормонов?" Такого клиента, как публичный дом, терять не стоит. Для врача там всегда работа найдется.

   Едва Синица стукнула по потемневшему дереву, дверь распахнулась, словно хозяйка стояла у входа, с нетерпением ожидая дорогих гостей. Хмурая Далная отошла в сторону, приглашая войти. Алекс окинул взглядом пустынную прихожую.

   – Ей так плохо, лекарь, – озабоченно проговорила женщина.

   Войдя вслед за Герносом, юноша обратил внимание на тишину. Когда он приходил сюда в последний раз, в доме слышались какие-то шумы, голоса, звон посуды.

   – Поспешите, – хозяйка жестом показала на завешенную дверь.

   В сознании Александра вновь зазвенел тревожный колокольчик. Лекарь всегда просил проветривать комнату раненой, после того как разойдутся клиенты. Едва они отошли от входа, Далная задвинула засов, чем-то щелкнула, подхватила подол и бросилась бежать от двери. За ней припустила рабыня. Из-за занавески выскочили два поджарых, крепких мужика в одинаковых коричневых хитонах на одно плечо, с похожими волчьими усмешками. У одного в руках чернел длинный бронзовый кинжал, у другого дубинка с шаром на конце. А из двери комнаты, где жил охранник, появился еще один незнакомец с явно недобрыми намерениями. Прихожая была гораздо больше лавки Алекса, а нападавших намного меньше. Он швырнул сундучок в тех, кто спереди, толкнул в плечо Герноса и бросился на того, кто сзади.

   С первого взгляда стало ясно, что противники ему попались опасные, опытные и битые жизнью. Но двигался Александр все же быстрее. Коренастый, широкоплечий мужчина в тунике явно не ожидал от него такой прыти. Замахнувшись, он собрался ударить парня кинжалом сверху вниз. Алексу удалось перехватить руку и нанести точный удар по локтю, выгибая его в обратную сторону. Противник, выронив оружие, заорал благим матом. "Минус один", – удовлетворенно подумал юноша, разворачиваясь. Богатый жизненный опыт безошибочно подсказал Герносу дальнейшие действия. Грохнувшись на колени, он быстро пополз прочь от театра военных действий. Один из тех, кого Александр окрестил "волками", бросился за лекарем, занося дубинку. Юноша выхватил метательный нож, который на редкость точно попал тому в шею. Приятель рванулся к нему, забыв об Алексе.

   – Дум! Дум! – заверещал покалеченный, прижимая руку к груди.

   Занавесь на двери комнаты Акульего Зуба вспучилась, и из-за неё выскочил здоровенный детина с маленькой лысой головой и огромными надбровными дугами, из-под которых удивленно таращились маленькие свинячьи глазки.

   Второй нож вошел в его толстое, волосатое брюхо. Но эта неприятность не произвела большого впечатления. Дум, шипя, вырвал клинок из тела. Однако эта задержка дала Александру время выхватить меч и оценить обстановку. Из четырех врагов дееспособными остались двое, а третий стоял у входной двери, неловко держа кинжал левой рукой. Вырваться из публичного дома они ему не дадут. Ни секунды не раздумывая, юноша стал отступать к большому залу. Глухо ворча, Дум устремился на него, сжимая короткий широкой меч, сделанный, судя по всему, из железа. Кажется, кровоточащая дырочка в пузе его нисколько не беспокоила.

   Он оказался настоящим бойцом. Плохо заточенный, со следами грубой ковки тесак как перышко летал в его волосатой лапе, а морду перекосила свирепая радость. Алекс успевал парировать его выпады, но каждый удар тревожно отдавался в руках. С этим "молотобойцем" пора кончать, тем более что второй "волк" уже бросил окровавленное тело приятеля и, позабыв о Герносе, с криком бросился на Александра. Зря он сбросил со счетов лекаря. Евнух схватил его за щиколотку, и мститель тяжело рухнул на пол, на какое-то время выбыв из борьбы. Александр рубанул сбоку, но Дум успел подставить меч. Тут случилось непредвиденное. Тонганская сталь намертво застряла в широком клинке противника. Еще миг и оружие юноши просто переломится пополам. Он выпустил рукоятку. С победным воем противник воздел к потолку намертво сцепившиеся мечи. Алекс приблизился к нему вплотную, сложил пальцы "клювом" и ударил прямо в кровоточащую рану. Выронив оружие, мордоворот попытался схватить его за горло. Парень сел на шпагат, едва не взвыв от боли. "Тренироваться надо". И нанес удар в пах. Дум замолк, складываясь пополам. Юноша перекатился на бок, вскакивая на ноги. Упав на каменный пол, мечи разлетелись в стороны. Подхватив свой, он сделал длинный выпад, попав точно в середину широкой, как могильная плита, груди.

   Покончив с сильнейшим противником, Александр оглядел поле боя. "Волк" все никак не мог подняться. Гернос как бульдог дергал его из стороны в сторону, не замечая сыпавшихся на голову ударов. Мужчина старался пяткой выровнять лицо лекаря. Тип со сломанной рукой возился у двери, явно собираясь их покинуть. Подняв с пола оружие здоровяка, он швырнул его в спину так не вовремя уходящему гостю.