Текст книги "Последний подарок богини (СИ)"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 43 страниц)

   Толстяку удалось привлечь внимание толпы. Негодующие выкрики и обстрел объедками временно прекратился. Дарт Домин помахал над головой белым листочком и положил его перед судьей.

   – Это разрешение Алексу покинуть Келлуан, подписанное Джедефмоотом. Как видите, ни откуда он не бежал.

   Наблюдавший за Каписом Александр заметил, как тот стал нервно оглядываться, явно кого-то разыскивая. Проследив взглядом в том направлении, юноша увидел Эдая, который спрятался за спину толстяка в расшитом плаще.

   – Какая-то странная здесь подпись, – проворчал прелат, брезгливо рассматривая документ. – Печать тоже не похожа.

   – А вы спросите у наместника! – крикнул кто-то в толпе, и та ответила дружным смехом.

   Советник Пап мельком посмотрел на папирус.

   – Суд не интересует, что натворили ваши подзащитные в Келлуане и каким образом они оттуда выбрались. Напоминаю, что речь идет о самозванстве. Не тратьте напрасно свое время.

   Алекс опять выругался на великом и могучем. Когда его закидывали какашками, судья помалкивал, а чуть попробовали отбрехаться, уже "бесполезная трата времени".

   Кажется, здесь уже все решили, а заседание лишь представление для развлечения городских бездельников. Датр Домин, похоже, это тоже понял. Но профессионализм или склочный характер не позволили старому пьянице смириться с очевидным поражением.

   Чуть выставив вперед волосатую ногу в потрепанной сандалии словно участница конкурса красоты в купальнике, он возопил:

   – Защитник Гнейс Аттил Юст тут долго рассказывал лживые гадости про моего клиента, а мне не дают даже слова сказать? Тогда пусть господин Капис ответит, с каким предложением я приходил к нему позавчера?

   – Выпить! – выкрикнул кто-то из зрителей.

   Хохот могучей волной затопил двор.

   – Не только! – вздернул указательный палец ни мало ни смутившийся толстяк.

   – Вы забыли порядок заседания, законник? – проворчал прелат. – Сейчас не время для допросов.

   – Тогда я отвечу сам! – Датр Домин упер руки в бока, выпятив объемное чрево. – Мой клиент был готов отказаться от всех прав на имущества Пелия сына Ориса, если Герия признает его братом.

   Молчавший до этого второй прелат взглянул на Каписа.

   – Это правда?

   Но прежде чем он успел что-то сказать, слово взял Гнейс Аттил.

   – Мой подзащитный слишком ценит благородное имя Пелия и уважает память умершего брата своей супруги, чтобы позволить носить его всяким проходимцам.

   Кое-кто из зрителей зааплодировал.

   Однако свидетели с той стороны стали тревожно переглядываться. "Может, еще пронесет?" – с отчаянной надеждой подумал Александр.

   – Как видите, мои подзащитные не имели намерения покушаться на чужое имущество, – проговорил законник.

   – Испугался суда! Точно! Каторги боится. Там таких смазливых любят!

   – Тихо! – властным голосом прикрикнул советник. – Если у вас есть что сказать, господин Датр Домин, то поторопитесь!

   Толстяк с тревогой посмотрел на часы и в ритме хорошего рэпера стал перечислять достоинства Герноса, умелого лекаря, никогда не отказывавшего в помощи страждущим, подчеркнув, что он никогда не берет плату вперед, а лишь только тогда, когда больному становится легче. Увы, закончить вовремя законник не успел, хотя и смог немного заинтересовать публику.

   Начались допросы свидетелей. К сожалению, Датр Домин и здесь не смог продемонстрировать все свои таланты. На самые коварные вопросы люди просто отвечали, этот Гернос совсем не похож на Герноса. И все! Никакие ухищрения не смогли поколебать их мнение. Удивило выступление Гарии. Если при первой встрече женщина явно сочувствовала брату, то сейчас держалась крайне враждебно, заявив, что этот человек проходимец и нисколько не похож на брата. Будь на её месте мужчина, суд бы тут и закончился. Только слова женщины, даже родной сестры, в Нидосе решающего значения не имели. Но и защитник противоположной стороны оказался в таком же положении. Рыбак, бабушка Аха и последний из оставшихся лжесвидетелей в один голос утверждали, что это Гернос сын Пелия.

   Их свидетели быстро закончились, а у Гнейса Аттила остались в запасе еще двое, в том числе келлуанский капитан. Хотя его тот вряд ли выпустит. Очевидно, что наличие у них разрешения на выезд из страны, подписанное Джедефмоотом, стало для него большим сюрпризом. Юноша решил, что законник и Капис узнали об их приключениях в Келлуане от Эдая. А безногий владелец харчевни, желая посильнее нагадить Александру, забыл сообщить им об этой маленькой детали.

   Как парень и предполагал, Гнейс Аттил заявил, что не видит смысла в показаниях келлуанского капитана, потому что эта история не имеет никакого отношения к обвинению в самозванстве. Но тут Датр Домин просто с цепи сорвался.

   – Протестую! Не мы подняли эту тему, господин судья! – кричал он, брызгая слюной и размахивая кулаками. – А теперь мне не дают допросить свидетеля, на основании показаний которого моего клиента обвинили в краже и предательстве!

   Его поддержал молчаливый прелат.

   – Пусть отвечает за свои слова! – донесся с площади одинокий возглас, поддержанный одобрительным гулом. Народ жаждал развлечения.

   Алекс посмотрел в ту сторону. Судя по акценту и голосу, кричал Мордсин, раб Корнелла. На лице сына советника мелькнула ободряющая улыбка. "Фанаты, блин", – горько усмехнулся про себя юноша.

   Судья пожал плечами.

   – Вы первым затронули эту тему, господин Аттил. И время еще не вышло.

   Когда мореход с явно недовольной мордой лица стал медленно подниматься на помост, у ворот послышались громкие крики. Во двор шустро вбегали воины в париках, с белыми щитами, но без копий. Растолкав зрителей, они образовали коридор, по которому медленно двигались богато украшенные носилки под балдахином, которые несли четверо темнокожих гигантов. На них, сверкая, как витрина ювелирного магазина, восседал держащий руку Владыки реки и берегов, следящий за богатством Повелителя земли и людей, неустанно молящийся богам за процветание дома Гебхотепа, жизнь, здоровье, сила и слушающий его зов наместник Джедефмоот.

   Удивленные нидосцы торопливо расступались, пропуская представителя номинального верховного владыки. Носильщики опустили паланкин рядом с помостом. Откуда-то появился запыхавшийся Барефгорн и занял место за спиной господина.

   Члены суда торопливо, но без суеты, встали со своих мест.

   – Мы рады приветствовать вас, господин наместник, – проговорил советник Пап. – Какие заботы привели вас сюда?

   Келлуанский вельможа медленно сошел с носилок.

   – Я хочу выступить свидетелем, – ответил он по либрийски в полной тишине

   – По какому делу, господин? – придя в себя от изумления, спросил прелат. – И на чьей стороне?

   – По делу о самозванстве, – сказал Джедефмоот. – На стороне Алекса Дрейка.

   – Пожалуйста, – пригласил судья, усаживаясь в кресло.

   Келлуанин в сопровождении слуги поднялся на помост, окинул надменным взглядом притихшую толпу и вытянул щедро увешанную золотом длань в сторону совершенно обалдевшего Александра.

   – Я знаю этого достойного человека. Он верно и преданно служил второму пророку храма Сета в Абидосе. Помог разоблачить злодеев, оклеветавших господина пред светлым взором Келл-номарха, жизнь, здоровье, сила. Получил награду и отбыл в Нидос с моего разрешения.

   Наместник сделал хорошо рассчитанную паузу. Люди, затаив дыхание, ждали, что он еще скажет.

   – Его спутника действительно очень долго держал в плену тайный злодей, укрывшийся в глухой пустыне от гнева живого бога. Но взор повелителя рано или поздно отыщет любого злодея. Когда храбрые воины Келлуана схватили преступника и освободили его узника, он назвал им свое имя.

   Вновь театральная пауза.

   – Гернос сын Пелия.

   По толпе прокатился гул.

   – Все, что я рассказал, правда. Клянусь подножием трона владыки.

   Джедефмоот посмотрел на судий.

   – Алекс никого не обворовывал, а женщина, которая сейчас с ним, развелась с мужем по закону.

   – Она моя невеста! – не выдержав, выкрикнул юноша, чувствуя, как на глазах закипают слезы, а пальцы крепко, до хруста, сжимаются в кулаки.

   Наместник снисходительно улыбнулся и развел руками, как бы говоря: "Любовь, что тут поделаешь".

   -У суда или защитника господина Каписа есть еще вопросы по этому делу? – голос царедворца легко перекрывал гул возбужденных зрителей.

   Но Гнейс Аттил только покачал головой, а келлуанский капитан стал торопливо пробираться к выходу.

   – Слава владыке! – вдруг выкрикнул кто-то в той стороне, где стоял младший Корнелл.

   – Слава наместнику! Слава государю! – подхватили еще несколько человек, и вот уже люди восторженно кричат, приветствуя неторопливо проплывавшие над их головами носилки с молодым вельможей.

   Гернос тихо всхлипывал, размазывая по щекам слезы. Из глаз Александра тоже скатилась слезинка, а притаившийся в душе циник усмехался: "Какой пиар себе заработал умник, ничего не сделав и не ссорясь с властителями города!" По условиям старинного договора наместник не имел права вмешиваться во внутренние дела Нидоса, и для большинства его жителей был чем-то вроде английской королевы. "Царствует, но не правит". Появление Джедефмоота на суде и свидетельство в пользу простого лавочника сильно поднимало авторитет представителя Келл-номарха среди горожан.

   Но другая часть души юноши испытывала искреннюю благодарность к знатному царедворцу, все же не забывшему о чужаке-простолюдине. Пусть даже и в своих интересах.

   Поскольку келлуанский капитан уже скрылся, свидетелей больше не осталось. Участники процесса сошли с помоста, ожидая решения суда.

   – Я и не знал, что у тебя такие знакомые, – прошептал Датр Домин, обдав его запахом застарелого перегара.

   – Ты же видел печать и подпись на папирусе? – удивился Алекс.

   – Ну, мало ли откуда она могла появиться, – протянул толстый законник.

   Совещались не долго. Глашатай ударил в гонг, призывая к тишине. Советник Пап встал.

   – Суд снимает с Герноса сына Пелия обвинения в самозванстве и объявляет его законным наследником Пелия сына Ориса. Капис сын Алча приговаривается к уплате судебных издержек в размере одной серебряной марки.

   Послышались аплодисменты, крики одобрения.

   – Теперь тебе, старый пьяница, надо заняться оформлением документов, – проговорил Александр на ухо законнику.

   – Ты со мной еще за суд не рассчитался, – так же тихо сказал Датр Домин.

   – Держи! – юноша сунул ему в руку тощий кошелек. – Как и договаривались: шесть рахм.

   Гернос плакал в объятиях Ахи, старушка гладила его по редким волосам, шепча что-то ласковое. Её внук удивленно смотрел то на лекаря, то на Алекса. Старый рыбак вытирал слезы, застревавшие в густой седой щетине.

   – За это надо выпить. Обязательно выпить.

   Вокруг толпились зрители, бесцеремонно разглядывая эту трогательную картину и обмениваясь впечатлениями.

   Внезапно евнух отшатнулся, вытер лицо и начал оглядываться.

   – Где Капис? – вскричал он тонким голосом, вытягивая шею. – Где этот мерзавец? Ага!!!

   Вечно хмурая или тускло озабоченная физиономия озарилась хищной улыбкой, обнажившей желтые зубы.

   – Стой, мерзавец!

   Опасаясь, как бы будущий тесть не огреб себе еще неприятностей на тощий зад, Александр бросился за ним.

   – Ты куда?

   – Отстань! – резко отмахнулся лекарь. – Я должен с ним поговорить!

   – Господин Капис, постойте! Куда ты от шурина? Сандалии не потеряй!

   Но тут над площадью вновь звонко забренчал гонг.

   – Тихо! – багровея, орал глашатай. – Не мешайте работе суда! Прочь со двора!

   Гернос нагнал сутяжных родственников уже в воротах.

   – Остановись, если ты мужчина!

   Но даже этот призыв не возымел действия. Под свист и улюлюканье Капис пер как трактор, волоча за собой упиравшуюся жену.

   – Ну и кто из вас евнух! – крикнул кто-то ему вслед.

   Видимо, Гария оказалась больше мужчиной, чем супруг.

   Вырвав ладонь из его руки, она шагнула навстречу брату, шипя как рассерженная кошка.

   – Добился своего, мерзавец! – завизжала женщина. – Что же ты не сдох в своем Келлуане?! Лучше бы колдун тебе башку отрезал, а не...

   Алекс рявкнул:

   – Заткнись, дура.

   Но тут же получил классический ответ:

   – Сам дурак! Пердуна своего затыкай! Будь ты проклят, мужелюб!

   Она на миг замерла, набирая в грудь воздуха для новой порции проклятий.

   – Вон из моего дома! – быстро проговорил брат. – Или я подам в суд!

   – Гернос, она же твоя сестра! – схватил его за плечо Александр. – Нельзя же так!

   Лекарь собирался что-то возразить, но парень крепко сжал его ключицу.

   Гария вздрогнула. Кажется, до неё только сейчас дошел весь трагизм её положения.

   – Через десять дней, этого вполне достаточно, чтобы подыскать квартиру, – выдохнул евнух, морщась от боли. – Если собралась врать, будь готова к разоблачению.

   Он стряхнул с плеча руку Алекса.

   Сквозь толпу зрителей к ним протиснулась повизгивавшая от восторга Айри и тут же повисла на юноше. Обнимая её, он посмотрел на бледную, как мел, женщину.

   – Такая вот насмешка судьбы, неуважаемая.

   Глава V

   Трудные разговоры.

Для коммерции живительны и

реклама и все, что дополняет ее, -

проговорил Хоутон.

Петроний Аматуни.

Тайна Пито-Као.

   Тиллий неловко повернулся на лежанке и выругался от боли, задев стену сломанным локтем. Когда знакомый лекарь накладывал повязку, то сразу предупредил, что рука никогда уже не сможет работать как прежде. А если пациент чем-то не угодил бессмертным богам, то до конца дней останется сухоруким. К боли добавилась волной накатившая бессильная ярость. Отпущенник сжал зубы, чтобы не закричать, проклиная высшие силы, пославшие на его пути того голубоглазого демона.

   Хотя с первого взгляда все казалось совсем просто. Братья Кречи прибьют девчонку и лекарей, Дум Валун поможет справиться со здоровенным рабом, повсюду сопровождавшим Мерка Корнелла, а потом избавится от свидетелей. Именно за эту работу отпущенник выложил знаменитому бойцу десять имперов. Он не собирался оставлять в живых ни наемников, ни хозяйку борделя. Однако с самого начала все пошло наперекосяк. Валуну вдруг приглянулась Флоя. Да так, что он отказался от пятой части гонорара за возможность развлечься с девкой в спокойной обстановке.

   Разумеется, Тиллий согласился. Какая разница, где сдохнет дочка Акмена? А две золотые монеты на дороге не валяются.

   Далная все сделала как надо. Вот только он не принял всерьез помощника лекаря, за что и поплатился. А ведь ему говорили, что он служил охранником какого-то келлуанского мага. Парень, играючи, одним ударом сломал ему руку, а потом справился с одним из лучших призовых бойцов! Сам Тиллий чудом смог вырваться из "Сладкого родничка". Когда потом ему рассказали, что Дума Валуна победил охранник борделя, он с трудом удерживался от горького смеха.

   Отпущенник вернулся во дворец только через сутки, доложив господину, что пострадал от грабителей. Сентор пребывал в благодушном настроении и даже прислал к нему своего лекаря. Минуцу и в голову не пришло связать с ним нападение на "Сладкий родничок".

   Тиллий почти безвылазно валялся у себя в каморке, выбираясь только поиграть в кости с охранниками или на площадь Великого флота узнать новости у знакомых воров. Он не мог оставить безнаказанным поступок молодого мерзавца и целыми днями с мрачной фантазией изобретал самые кровавые способы мести. Но, кажется, у засранца имелся могучий покровитель среди бессмертных богов! Сегодня рассказали, что на суде за какого-то Алекса Дрейка выступил свидетелем сам наместник. Весь Нидос говорил об этом необыкновенном происшествии. Впервые представитель Келл-номарха явил себя горожанам не в окружении толп советников и жрецов, а заступился за обычного лавочника. Хотя, может не такой уж он и простой? Не зря же к нему заходил беглый секретарь. Едва отпущенник об этом подумал, как ему сразу же захотелось сообщить о своих подозрениях хозяину. Но его кабинет оказался пуст. Новый секретарь сообщил, что господина пожелал видеть отец.

   Удивляясь столь неожиданному вызову, Сентор вошел в комнату. По углам ярко горели два светильника с древесным углем, тем не менее, в просторном кабинете стоял полумрак. Сквозь открытое настежь окно пахло распустившимися цветами, доносился громкий стрекот цикад. Ипий Минуц Цицер сидел, откинувшись на спинку кресла, и черты его лица почти не различались в темноте.

   – Садись, – сделал он приглашающий жест. Сверкнули драгоценные перстни.

   Сентор сел, с нарастающей тревогой ожидая непростого разговора. Но первые слова все же заставили его вздрогнуть.

   – Зачем ты хотел убить сына советника Корнелла?

   – Не понимаю, о чем ты, – проговорил он. – Мне нет никакого дела до советника и его сыновей.

   Одним из немногих качеств, которые сын ценил в отце, являлось умение спокойно и рассудительно довести свою точку зрения до слушателя. Он никогда не начинал ругаться, не объяснив предварительно причину своего недовольства. Поэтому Сентор надеялся услышать, чем вызвано подобное обвинение. Ипий не заставил себя ждать.

   – На празднике во Дворце Ста ко мне подошел стратег Титус Норд и задал этот же вопрос. И я тоже не смог на него ответить. Пришлось приказать своим людям выяснить все подробности. Налетчики, которые недавно напали на бордель "Сладкий родничок", собирались устроить засаду на сына советника Корнелла.

   Сентор слышал эту историю. Тогда, кажется, погиб какой-то призовой боец.

   – Но при чем же здесь я, отец?

   – Дума Валуна нанял твой отпущенник, – разъяснил Ипий. – Но у него на это денег не хватит. Вот поэтому я еще раз спрашиваю, чем тебе не угодил Мерк Корнелл Апер?

   Сын растерянно заморгал, но, быстро взяв себя в руки, поинтересовался:

   – Ошибки быть не может?

   – Раньше те люди меня не обманывали, – покачал головой отец. – На всякий случай я велел все еще раз проверить. И решил узнать, что встало между вами? Гордость, женщина или деньги?

   – Клянусь всеми богами и памятью предков, я ничего не знаю об этом, – стараясь говорить, как можно убедительнее, ответил Сентор. – Или кто-то чего-то напутал, или Тиллий решил подзаработать на стороне.

   – Тогда он выбрал очень плохой способ! – Ипий Минуц подался вперед так, что свет упал на его хмурое лицо. – Корнелл, как и я, из красно-черных. Сейчас у него дела идут не блестяще. Потерял один из кораблей, посланная на север экспедиция не вернулась, а он вложил в неё большие деньги. Теперь любое происшествие может привести его в стан "синих". Пусть он не так богат и влиятелен, но у него много друзей в Совете и к его словам прислушиваются. Поэтому мне совсем не хочется ссориться с ним из-за какого-то отпущенника.

   – Я понимаю тебя, отец, – смиренно кивнул нашкодивший отпрыск. В Совете Ста существовали две неформальные группировки. "Красно-черные" выступали за сохранение существующего положения вещей и дальнейшее упрочение сотрудничества с Келуланом. "Синие" стремились сделать Нидос более самостоятельным, а некоторые из них мечтали о возвращении в лоно Радланской империи.

   – Если твой человек забыл о своем долге перед покровителем, накажи его, – строго сказал Ипий. – Или нужна помощь? Я заметил, что ты слишком плохо выбираешь отпущенников.

   – Нет, отец, – попытался улыбнуться сын. – Я все же думаю, что это недоразумение. Но сейчас же вызову Тиллия и все выясню.

   – Ты даже не представляешь, как это серьезно, – покачал головой глава семьи. – Когда близкий родственник одного советника обвиняется в покушении на другого.

   Сентор покинул кабинет, с трудом сдерживая клокотавшую внутри ярость. Волосатая обезьяна Тиллий его обманул! Но зачем мерзавцу понадобилось убивать молодого Корнелла, и где он взял денег, чтобы заплатить Валуну? Надо все вытряхнуть из его гнусной душонки!

   Он мог добраться до своих покоев, не выходя из дворца. Но вместо этого выскочил в залитый лунным светом сад. На западе еще догорали последние отблески заката, а ночное светило уже насмешливо поглядывало на Землю с темно-синего неба. Вечерняя прохлада приятно охладила разгоряченное лицо, приводя в порядок мысли. Сентор окликнул проходившего мимо раба и приказал немедленно найти и прислать к нему отпущенника Тиллия.

   Едва бросив взгляд на разъяренного господина, невольник бросился бежать по выложенной камнями дорожке.

   Подходя к двери, Минуц услышал знакомый голос:

   – Да будет с вами благословение богов, господин.

   Тот, кого он так искал, внезапно появился, встав со скамейки, притаившейся в густой тени кустарника.

   – Мне нужно с тобой поговорить, – Сентор сам удивлялся своему спокойствию.

   Поднимать скандал в саду прямо под окнами, за которыми могут оказаться чужие уши, не хотелось. Он смирил свой бешеный нрав, загоняя глубже душивший его гнев.

   – Вы слышали, что произошло сегодня в суде? – понизив голос, спросил отпущенник.

   Но покровитель только коротко бросил:

   – Не здесь, поговорим на верху.

   – Как прикажете, – Тиллий склонился в поклоне, бережно придерживая перевязанную руку.

   Какой же длинной показалась эта лестница! С каждой ступенькой Сентору становилось все труднее сохранять спокойствие. Последние шаги он проделал, крепко сцепив зубы, готовый в любую секунду накинуться на предателя.

   На верхней площадке мелькнул тусклый огонек масляного светильника. Минуц выругался. Как он мог забыть? Там же Олиф! Раб, исполнявший кроме прочего обязанности личного слуги, терпеливо ждал возвращения хозяина, чтобы помочь ему отойти ко сну.

   – Господин, – невольник распахнул перед ним дверь комнаты.

   – Зажги светильник и проваливай! – клокочущим от ненависти голосом приказал Минуц.

   Олиф быстро разжег политые маслом древесные угли в бронзовой чаше на треножнике.

   – Убирайся отсюда! – конкретизировал свое распоряжение хозяин.

   – Когда прийти, чтобы раздеть вас, господин? – осмелился поинтересоваться раб.

   -Утром! – рявкнул хозяин. – Тиллий поможет. Не забыл еще, как это делается?

   – Нет, господин, – удивленно пожал плечами отпущенник.

   Невольник, кланяясь, закрыл дверь.

   – Посмотри, не подслушивает ли этот мерзавец за дверью, – приказал Сентор.

   Тиллий вышел на лестничную площадку, а его хозяин принялся мерить шагами комнату от окна к столу, потом к стене с барельефом и опять к окну.

   – Он спустился, господин, – доложил отпущенник.

   Сентор остановился и стал на него наступать. Тот испуганно пятился, пока не уперся спиной в стену.

   – Неблагодарный червяк! Предатель, достойный жрать дерьмо дохлого шакала! Акулья требуха. На кого ты работаешь? Кто тебе заплатил за смерть сына советника Корнелла?

   Разверзнись потолок или провались пол, Тиллий удивился бы меньше. Он замотал головой, не в силах вымолвить ни слова, и только открывал рот, словно выброшенная на берег рыба.

   – Отвечай, негодяй! На чьи деньги ты нанял Дума Валуна?!

   – Я ничего не понимаю, господин! – заверещал перепуганный отпущенник, теряясь в догадках, откуда хозяину известны такие подробности.

   – Лжешь! – Минуц ударил его по лицу. – Кому помешал Корнелл? Кто хочет избавиться от него твоими руками?!

   – Клянусь всеми богами верхнего и нижнего миров! – отчаянно замотал головой Тиллий. – Я служу только вам!

   – А где тебе сломали вот это? – с издевкой спросил хозяин, и его пальцы клешнями вцепились в разбитый локоть.

   Мужчина закричал от невыносимой боли и, теряя над собой контроль, оттолкнул господина.

   Отшатнувшись, Минуц на миг замер с полуоткрытым ртом. Лицо его стало стремительно наливаться кровью, ноздри раздувались, а глаза затопила волна безумия.

   – Ты! Посмел! Поднять на меня руку?! – выдохнул он с гневным недоумением.

   Бывший раб, поскуливая, рухнул на колени.

   – Пощадите, господин! Я не знаю, что на меня нашло! Простите!

   Он хотел рухнуть ниц, но Сентор подскочил к нему и схватил за горло.

   – Мерзкий, вонючий слизняк! Перхоть даросской шлюхи! Ты сдохнешь прямо здесь! Я своими руками вырву тебе глотку!

   Задыхаясь, Тиллий попытался оттолкнуть его, позабыв о раненой руке. Острая боль подстегнула отпущенника, вырывая из оцепенения, как удар бича. Чувствуя, что еще немного, и он умрет, мужчина нашарил в поясе короткий нож для еды. Не обращая внимания на его судороги, Сентор продолжал сжимать горло. Уже теряя сознание, отпущенник ткнул коротким клинком в мягкий бок господина.

   Хватка сразу ослабла. Раненый хозяин отшатнулся, запнулся за край ковра и рухнул на пол.

   – Ты меня! Ты..., – только и успел выговорить Сентор. Жадно хватавший ртом воздух Тиллий бросился на него и стал наносить удар за ударом, гася зарождавшиеся крики.

   Тело младшего отпрыска Ипия Минуца Цицера дернулось в последний раз. Убийца посмотрел на свои перепачканные кровью руки, на покрытый бурыми пятнами хитон и тыльной стороной ладони вытер вспотевшее лицо. Нужно как можно скорее бежать из Нидоса. Теперь этот город для него смертельно опасен. Отпущенник подбежал к столу, где стояла шкатулка с деньгами. Увы, но там оказалось всего около сорока рахм. Все лучше, чем ничего. Переступив через труп хозяина, подошел к небольшому сундуку у стены. Здесь хранилось кое-что из домашней одежды Сентора. Простой льняной хитон вполне подойдет вместо грязной туники. Быстро переодевшись, вспомнил о плане Акмена. Что если его кто-нибудь найдет? И тут же успокоил себя. На чертеже нет самого главного. Места входа в подземелье. Теперь, когда только ему известен путь к несметным сокровищам, Тиллий подумал, что когда-нибудь сможет ими воспользоваться. Пусть не сейчас, но лет через пять, когда все уляжется, вернуться в город под чужим именем и добраться до клада Сепиона. Но, что если тупой Сентор по глупости записал, где находится вход? Он быстро перерыл комнату, но так ничего и не нашел, а на долгие поиски просто не оставалось времени. В дверях остановился, вернулся к мертвому господину, сорвал массивный перстень, золотое кольцо с рубином, и перед тем как уйти, погасил светильник. До утра вечный покой хозяина никто не потревожит.

   – Куда тебя несет среди ночи? – лениво осведомился стражник. Охранники привыкли, что Сентор часто отсылал своего отпущенника по делам в самое неподходящее время.

   – Приказ господина, – с трудом скривил губы в улыбке Тиллий, чувствуя, как мелко дрожат колени. – Его воля.

   Воин понимающе кивнул и медленно, как показалось отпущеннику-убийце, очень медленно подошел к калитке. Взялся за засов. По его спине ручьем тек пот. Хотелось броситься в дверь и мчаться со всех ног. Как можно дальше от того места, где он совершил самое страшное преступление в глазах жителей Нидоса. Раб убил господина, даровавшего ему свободу.

   На ослабевших ногах Тиллий вышел в переулок. Оставалось сделать несколько шагов, чтобы выйти из тускло-желтого круга света от фонарей у ворот. Едва спасительная темнота скрыла Тиллия от случайных глаз, он почти побежал в сторону порта, заботливо поддерживая раненую руку.

   Бывший отпущенник не заметил, как из густой тени стены соседнего дома вышли две кряжистые фигуры и поспешили вслед за ним.

   На площади Великого флота их догнал Мерк Корнелл.

   – Откуда ты знаешь наместника?

   Девушка отпустила руку Алекса и отстала на шаг. У мужчин свои разговоры.

   – Встречались в Келулане, – неопределенно ответил парень.

   Сын советника взглянул на Айри и бросил через плечо:

   – Мордсин, помоги госпоже.

   Раб протянул руку. Девушка отдала ему "тревожную корзину". Хвала богам, что она не пригодилась.

   – Понятно, что не в Ольвии! – хохотнул Корнелл. – Но как ты с ним встретился?

   – После освобождения Герноса.

   – Значит, эта история с колдуном не сказка для простаков? – удивился молодой радланин.

   – Конечно, нет! – вскинул брови юноша. – Стал бы я тебя обманывать? Спроси Герноса.

   – Тридцать лет, – пробормотал мрачный евнух. – Точнее, тридцать два года я прожил в пустыне вдали от людей.

   – Надо же! Злой колдун! – покачал головой сын советника. – Признаться, раньше я не очень верил в вашу историю.

   – Когда хотят соврать, придумывают что-то более правдоподобное, – заметил Алекс.

   – Ты тоже принимал в этом участие? – поинтересовался Корнелл.

   – Немножко.

   – Расскажи? Это так интересно.

   – Не могу, – отказался юноша. – Я поклялся молчать.

   – Это тайна? – насторожился собеседник.

   – Да, – подтвердил Алекс. – Боги помогли мне сегодня и им не понравится, если я нарушу обещание, освященное их именем.

   – С богами не шутят, – согласился Мерк, понимающе кивнув. – Теперь я понимаю, почему ты не принял предложение отца. У тебя уже есть могущественный покровитель.

   – Я не думал, что Джедефмоот сам явится на суд, – понизил голос юноша.

   – Тогда ты обязательно должен его отблагодарить, – наставительно проговорил Корнелл, и Айри мысленно с ним согласилась.

   – Что можно подарить тому, у кого все есть? – усмехнулся Алекс.

   – Не важно! – отмахнулся сын советника. – Но если ты захочешь, я знаю, у кого можно достать разные драгоценные диковинки, например, драгоценные камни, которых нет и в Келлуане.

   – Это, наверное, очень дорого? – с сомнением покачал головой юноша.

   – С таким покровителем ты заработаешь гораздо больше! – убежденно заявил Мерк. – Уверен, Акелия уже сегодня расскажет всем подругам, что её портной знаком с самим наместником! В Нидосе это значит очень многое.

   – Нужные знакомства везде значат очень многое, уважаемый Корнелл, – рассмеялся Алекс.

   – Он прав, – проговорил Гернос. – Мы должны преподнести наместнику достойный подарок.

   – Если у тебя финансовые трудности, могу дать взаймы, – как-то не очень уверенно предложил сын советника. – Даже без процентов. Месяца на три или на полгода.

   – Благодарю, господин Мерк. Я подумаю. Только немного приду в себя. Я же думал, что не выйду с этого суда свободным.

   – Понимаю, – кивнул молодой радланин.

   У площади Усатой рыбы Корнелл попрощался и поспешил куда-то по своим делам. Девушка вновь взяла парня за руку. Они зашли в знакомую харчевню. Хозяин, знавший, что у одного из постоянных клиентов неприятности, поинтересовался исходом процесса.

   – Боги восстановили справедливость, – ответил Алекс. – Гернос официально признан сыном Пелия.

   – Это надо отметить! – воодушевленно вскричал харчевник, выставив в подарок кувшинчик плохонького вина.

   – На дареной амфоре печать не разглядывают, – усмехнулся парень в ответ на замечание Айри.

   – Поздравляю, теперь ты законный сын своего отца.

   – И у тебя замечательный дом, – с легким беспокойством подхватила девушка.

   Евнух высморкался в платок