Текст книги "Последний подарок богини (СИ)"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 43 страниц)

   Тиллий воспарял духом. Два раза к нему приходил Кривой Арут. Приносил лепешки и вино, развязывал руки. Пленник с жадностью набрасывался на еду, а хозяин харчевни расспрашивал его о кладе. Отпущенник как мог красочно описывал груды сокровищ, припрятанных старым пиратом, но на вопрос о пути до них отвечал очень неопределенно.

   – Мне нужно быть там, господин. Как только увижу тоннель, сразу вспомню дорогу.

   В третий раз одноглазый явился со своими подручными. Пленника развязали и бросили ему старый, изношенный хитон, покрытый многочисленными заплатами.

   – А то от тебя несет как от городской уборной, – жизнерадостно скалился весельчак.

   "Тебя бы заставить посидеть связанным столько время!" – мысленно огрызнулся Тиллий, сбрасывая изгаженную одежду и морщась от боли.

   – Чего смотрите? – прикрикнул Арут. – Помогите, а то он до вечера провозится.

   Его буквально втиснули в хитон. Ослабевшие ноги отказывались держать закоченевшее тело. Награждая тумаками, конвоиры подхватили его под руки и вытащили наверх в какую-то кладовую.

   Хозяин шел впереди, освещая путь тусклым фонарем. Пройдя через кухню, где угли в очаге почти погасли, они оказались в большом зале. На люстре под потолком мигал одинокий масляный светильник. У стены вповалку спали пьяницы, оплатившие ночлег, прежде чем упиться окончательно. Из угла доносились нечленораздельные звуки и стук глиняных стаканов. У кого-то еще оставались силы предаваться пороку пьянства.

   Постепенно конечности отпущенника обрели подвижность, и на улицу он вышел более-менее на своих ногах. Здесь Кривой Арут набросил ему на шею веревку, ко второму концу которой была привязана свернутая рыболовная сеть.

   – Сплаваем за рыбкой? – усмехнулся веселый бандит. – За желтой, блестящей, самой лучшей в мире.

   – Грозд, заткнись! – прикрикнул харчевник.

   Устроив груз на здоровом плече, пленник послушно поплелся за ним следом. Арут и второй конвоир шли сзади. Но Тиллий даже не помышлял о бегстве. Каждый шаг все еще отдавался болью, ломило искалеченную руку, да и с такой тяжестью на шее далеко не убежишь.

   Судя по цвету неба, до рассвета оставалось часа два. По пустынным улицам портового района возвращались на корабли припоздавшие питухи, да направлялись на промысел рыбаки. Изображая их, одноглазый со спутниками добрались до причала, где их ждал в лодке какой-то старик. Получив медную монетку, он помог оттолкнуть от берега тяжелую посудину и отправился тратить честно заработанные деньги.

   Конвоиры попытались усадить за весла пленника, но хозяин наорал на подручных, напомнив, что у того искалечена рука, а им надо спешить. Предвидя длительное путешествие, отпущенник уселся на сеть у ног Кривого Арута.

   – Вы нашли люк, господин?

   – Ты мерзкий лжец! – огрызнулся харчевник и передразнил. – "Работы всего чуть-чуть". Двенадцать рабов два дня ковырялись!

   Тиллий втянул голову в плечи.

   – Мне пришлось заплатить хозяевам пятьдесят рахм, ублюдок. Да еще и кормить эту ораву. Если там ничего нет, я не отдам тебя Минуцу. Сам на куски порежу, а начну с мерзкого языка. Запомни!

   – Да, господин, – проблеял пленник, сочтя за благо помалкивать. Его спутники тоже молчали. Убаюканный качкой, мерным скрипом весел и свежим воздухом, пленник задремал. Разбудил его сильный удар в бок.

   – Проснись, вонючка.

   Отпущенник сел, испуганно оглядываясь. На них медленно надвигался покрытый развалинами берег. Сухой мыс. Прошуршав днищем по мелководью, лодка вползла на галечный пляж.

   – Пусть этот урод хотя бы жратву тащит! – злобно сверкнул глазами тяжело дышавший Грозд. – Всю дорогу дрых как советник в паланкине.

   Только тут Тиллий заметил на носу корзину с торчавшим горлышком амфоры. Прихватив её здоровой рукой, он зашагал вслед за одноглазым вверх по еле заметной тропинке. Стоя в разрушенном проеме двери, их поджидал хозяин Кривого Арута. Сейчас пленник смог рассмотреть его как следует. Он мог ручаться, что видел этого человека раньше, но не знал ни имени, ни того, кто он такой.

   Только очутившись внутри бывшей харчевни, отпущенник понял причину гнева Кривого Арута. Огромная гора возвышалась почти вровень со стенами. Даже удивительно, как они с парнями Молчуна Риса смогли накидать столько? В стороне стояли три большие амфоры и несколько корзин, из одной торчали короткие палки. Похоже, рукоятки факелов. В полу, там, где он и ожидал, чернело прямоугольное отверстие. Увидев его, пленник окончательно успокоился. Теперь только бы вспомнить дорогу и тогда можно надеяться, что ему сохранят жизнь. Или попробовать сбежать, как только они спустятся в подземелье?

   – Ты сказал нам правду, – проговорил незнакомец, присаживаясь на перевернутую корзину. – И про Акмена и про "Сладкий родничок". Если приведешь к сокровищам, будешь жить. Моим рабом. Согласен?

   – Да, господин! – ликуя, вскричал Тиллий, рухнув на колени. Пообещай ему свободу и деньги, бывший невольник ни за что бы ни поверил. А так есть надежда, что не обманут.

   – Рвач, пойдешь с нами, Грозд, останешься здесь, – отдавал последние распоряжения неизвестный. Арут разжег крошечный костерок и сунул в него факел. Пленник протянул за ним руку, но господин отрицательно покачал головой.

   – Первым пойдет Рвач. Ты за ним. Будешь говорить, куда идти.

   – А чтобы соблазна не было, – одноглазый ловко обвязал его вокруг пояса кожаным ремнем.

   Как и предупреждал отпущенник, первые десять шагов они проделали, согнувшись в три погибели, то и дело кто-то стукался головой о закопчённый потолок.

   Первым спрыгнул в небольшое квадратное помещение Рвач. Очевидно, хозяин бывшей харчевни использовал его в каких-то своих целях. У одной из стен торчали бронзовые кольца, у другой – куча расколотых амфор.

   – Туда! – Тиллий указал на отверстие с неровными краями. Прежде чем лезть внутрь, посветили факелом. Узкий, круто уходивший в низ проход, а дальше зловещая темнота.

   Чувствуя нерешительность подручного, Арут прикрикнул:

   – Чего смотришь? Лезь!

   Здесь и вовсе пришлось встать на четвереньки, и чтобы не скатиться, изо всех сил упираться в пол руками и коленями. Впивавшиеся в кожу камешки заставляли морщиться от боли.

   – Скоро будет легче, господа, – успокаивал проводник. Ему с больной рукой приходилось особенно тяжело.

   – Тут просторно, господин! – послышался впереди довольный голос.

   Кладоискатели попали в один из округлых тоннелей, сохранившихся на острове с незапамятных времен. Пол покрывал плотный слой сухого песка и мелких камешков, по стенам кое-где змеились трещины. Одноглазый помог господину выбраться из лаза, заботливо отряхнув одежду от пыли. Дав им время отдышаться, отпущенник уверенно показал рукой.

   – Туда.

   Ход имел ясно различимый уклон, и с каждым шагов они опускались все ниже, скоро оказавшись в небольшом зале. Самый главный, чьего имени Тиллий так и не узнал, приказал остановиться. Мелом нарисовал на стене стрелку и приказал:

   – Вот теперь идем дальше.

   – Осторожно, – предупредил Тиллий. – Там колодец.

   Рвач вытянул вперед руку с факелом. В полу зияла большая круглая дыра.

   – Идите налево вдоль стены, – отдавал распоряжения проводник. – Не подходите близко, края могут обрушиться.

   Арут подобрал на ходу камешек и бросил его в темноту. Послышался тихий всплеск.

   – Глубоко, – с уважением проговорил он.

   Проводник указал на один из двух проходов. Через сотню шагов встретился завал, заполнивший тоннель до половины. Легко перебравшись через него, они вошли в естественную пещеру, где из слежавшегося песка торчали острые каменные зубья, а с потолка им навстречу спускались каменные сосульки. От сюда тоже выходило два тоннеля. Отпущенник легко узнал нужный по странной треугольной форме.

   Ход привел их в зал с куполообразным потолком, покрытым густой сетью трещин. Сверху клочьями спускалась древняя паутина, зеленая как борода утопленника. Здесь проходов оказалось уже четыре, и пленник в нерешительности остановился.

   – В чем дело? – нетерпеливо спросил незнакомец.

   – Подождите, господа, – мучительно стараясь вспомнить, куда идти, промямлил Тиллий.

   – Заблудился? – угрожающе прорычал Кривой Арут.

   – Сейчас, господа, – бормотал отпущенник и вдруг довольно улыбнулся. – Туда.

   Вскоре впереди замаячил рассеянный свет, и остро пахнуло отбросами.

   – Нет, господа, – проводник остановился. – Нам надо вернуться.

   Одноглазый ударил его по лицу.

   – Шутить с нами решил, мразь?

   – Какие шутки, господа?! – взмолился пленник. – Просто спутался, с кем не бывает? Там все такое одинаковое. Я же здесь всего один раз ходил, вернее два. Туда и обратно.

   Вновь очутившись в зале, он выбрал другой тоннель, заканчивавшийся развилкой.

   – Вот теперь все правильно.

   Незнакомец молча нарисовал очередную стрелку, а Рвач поменял факел. Очень скоро путешественники попали в тоннель с текущим по полу зловонным ручейком. Тиллий хорошо помнил, что дальше надо свернуть в боковой тоннель. Вот только в какой? Их здесь несколько, идущих один за другим. Во время первого посещения подземелья их вел Акмен. Сентор сверял путь с планом, а он только приглядывал за полоумным стариком.

   Помолившись всем богам, духам и предкам-покровителям, проводник шагнул в узкий, овальный проход. Они долго петляли и вышли к широкому стоку. Судя по запаху, наверху располагалась красильня или многоэтажный дом, чьи жители опорожняли сюда свои ночные горшки. Со страхом пленник понял, что вновь свернул не туда.

   По заботливо нарисованным стрелкам они вернулись в широкий тоннель, где Тиллия били уже вдвоем. Господин остановил вошедших в раж слуг и предоставил ему еще одну возможность оправдаться. Окрыленный отпущенник повел их в другой тоннель.

   Они так долго выписывали замысловатые кривые, что, вымотавшись окончательно, устроили себе короткий отдых. Все устали, хотелось есть и пить. Ту гадость, что текла под ногами, пробовать никто не решился.

   – Уже совсем скоро, – тяжело дыша, бормотал пленник, сидевший, поджав под себя ноги, на мокрых камнях, с трудом сдерживая зубовную дробь. – Тут еще должны быть пара поворотов, и пещера с сокровищами. Там много, очень много золота.

   Грязно выругавшись, Рвач передал факел Аруту и стал мочиться прямо перед отпущенником, так, что вонючие капли летели ему в лицо. Тот попытался отползти, но одноглазый дернул за ремень, и пленник упал.

   – Сиди!

   Унижение Тиллия явно доставляло ему удовольствие. Устало опустив тяжелые плечи, господин сидел на вывалившемся из стены камне, безучастно наблюдая за происходящим.

   Вдруг хозяин "Пьяной кружки" перестал смеяться, поднял над головой факел и, прищурив единственный глаз, стал вглядываться в темноту.

   – Господин!

   – Что? – тот резко очнулся от дум.

   Арут заставил отпущенника подняться, сделав несколько шагов и поднеся огонь к стене, клокочущим от гнева голосом зарычал:

   – Вот дерьмо старой обезьяны!

   На темно-сером камне четко выделялась нарисованная мелом стрела.

   – Да он нас кругами водит! – заорал Рвач, и гулкое эхо, угасая, разнеслось по тоннелям. – Мужелюб! Издохший шакал! Моча даросской шлюхи!

   Тиллий, потеряв от страха голову, вырвал ремень из рук ошарашенного Кривого Арута и бросился в темноту.

   – Держите! – громко скомандовал незнакомец. – Не дайте ему уйти.

   Рвач через десяток шагов нагнал беглеца, свалил на пол и стал яростно пинать ногами. Одноглазый выхватил нож.

   – Я ему яйца отрежу.

   – Не убивать! – властно приказал господин. – Отпустите, я сказал!

   – Но, господин, – взмолился Арут. – Если мы отдадим его Минуцам живьем, он нас выдаст!

   – Никто никого не отдаст!

   – Что?! – вытаращил глаза Рвач. – Этот кусок дерьма весь день водил нас как ослов на веревочке.

   – Ты будешь мне возражать? – спросил незнакомец, поднимаясь. – Забыл свое место?

   – Простите, господин, – опустил глаза здоровяк.

   А у пленника вновь появилась робкая надежда.

   – Поднимите его.

   По грязному лицу незадачливого проводника текли слезы, застревая во всклокоченной бороде. Он тихо подвывал, дрожа всем телом.

   – Ты устал, как и все мы. Завтра продолжим поиски. Отдохни и постарайся вспомнить, где ты ошибся.

   Тиллий упал на колени и принялся целовать его заляпанные грязью ноги.

   – Ваш раб, господин, душой и телом. Я сделаю все, только прикажете. Я вспомню, обязательно вспомню. Боги вознаградят вас за доброту. Вы станете богаче Келл-номарха.

   – Встань, нам пора возвращаться.

   – Вы совершаете ошибку, господин, – отводя взгляд, глухо проворчал Арут.

   – Даже если так, не тебе об этом судить! Идемте, мне надоели эти крысиные норы!

   Обратный путь показался еще более долгим и тяжелым. Приходилось часто останавливаться, чтобы отыскать нарисованные мелом знаки. Рвач шепотом ругался, одноглазый угрюмо молчал, время от времени дергая за ремень. Пленник всякий раз падал от неожиданности, а мучитель глумливо посмеивался. Последним шел глубоко задумавшийся господин.

   Догорал последний факел, когда незадачливые кладоискатели выкарабкались в знакомый подвал на Сухом мысу.

   Тилий сидел на полу не в силах подняться. Незнакомец тяжело разогнулся, держась руками за спину.

   – Дай мне факел, Рвач.

   – Возьмите, господин, – растерянно пробормотал тот, протягивая густо дымящую палку.

   – А теперь сверните шею этому ублюдку!

   – Нет! – пронзительно завизжал отпущенник.

   На помощь поспешил Кривой Арут, и через минуту все было кончено.

   – Иначе вам пришлось бы тащить его сюда самим, – усмехнулся Скунд Арбон.

   – А как же клад? – обиженно протянул Рвач, позабывший, что совсем недавно сам собирался прикончить Тиллия.

   – Нет никакого клада, – вздохнул радланин. – Мерзавец просто тянул время, стараясь выкупить лишний день своей жалкой жизни. Иначе, зачем лезть под землю на Сухом мысу, а потом тащиться через весь город, если в этот тоннель легко можно попасть из любого канализационного колодца?

   – А может, он просто хотел сбежать в подземелье? – добавил одноглазый. – Теперь вы отдадите его Минуцам? Пять тысяч империалов – хорошие деньги.

   – Есть те, кто заплатит больше, – покачал головой Скунд Арбон. – Если им подсказать, как правильно использовать эту падаль.

   – Приказывай, господин? – воодушевился Арут.

   – Вымыться, выпить и закусить, – радланин с отвращением взглянул на свои грязные руки. – Несет как от раба из городской канализации.

   – Завтра у нас с тобой много дел. Предстоит навестить кое-кого из старых знакомых.

   – Хорошо, господин, – покладисто согласился одноглазый. – Еще один день в харчевне и без меня управятся.

   – А ты, – Скунд Арбон обернулся к притихшему Рвачу. – Следи, чтобы эту дохлятину крысы не покусали.

   – Я его к потолку подвешу? – предложил тот. – Вон и крючок есть.

   – Нет, – решительно возразил господин. – Останутся следы от веревок. Если надо, садись и гоняй крыс палкой.

   – Тогда я лучше его вытащу отсюда, – пробормотал здоровяк.

   – Делай, что хочешь, – отмахнулся радланин. – Только шкуру не испорть.

   Александр работал не торопясь, в свое удовольствие, тщательно проходя каждый шов. Времени до сдачи платья Акелии оставалось более чем достаточно. Заказы на нижнее белье больше не поступали, да и подруги знатной радланки полагали, что он все еще очень занят.

   В виду отсутствия в Нидосе единоличного правителя, чей двор мог бы служить законодателем моды, наряды здесь оставались неизменными по нескольку десятков, а то и сотен лет. Изображенные на многочисленных фресках люди были одеты примерно так же, как и современники Алекса. Поэтому пришлось отказаться от смелых экспериментов в духе а-ля молодой Юдашкин и взять за основу местные образцы, делая свои платья более узкими, выделив талию, грудь, а также добавить выточки и множество декоративных деталей, легко разглаживаемых бронзовым утюгом.

   Ловко затянув узел, он откусил нитку зубами, когда снизу донесся голос Герноса.

   – Алекс, к нам пришли.

   "Кто бы это мог быть?" – подумал парень, вставая. В голосе лекаря не слышалось тревоги, тем не менее, он на всякий случай прихватил с собой меч.

   – Господин Дрейк, – поклонилась немолодая женщина, в которой Александр узнал рабыню Далнаи. – Моя госпожа просит вас прийти к ней прямо сейчас.

   – Зачем? – насторожился юноша.

   – Она сказала, что выполнила вашу просьбу, – заученно отбарабанила посланница. – Вас ждет капитан Птахнеб из Каноба.

   Алекс недоуменно посмотрел на лекаря.

   Тот важно кивнул.

   – Возвращайся и передай, что мы сейчас идем.

   Женщина вышла, сверкнув свежей заплатой на заднице.

   – И о чем речь? – поинтересовался парень.

   – Когда я ходил в "Сладкий родничок" без тебя, Далная стала жаловаться на дороговизну лекарств. Пришлось пояснить, что все келлуанские зелья приходится покупать у местных лавочников. Возможно, ей удалось отыскать человека, который может привезти нам все необходимое прямо из Келлуана?

   – С чего бы это она такая добрая? – привычно насторожился Александр. Хотя покупка сырья напрямую у поставщиков выйдет дешевле.

   – Не знаю, – пожал плечами евнух, снимая кожаный передник.

   – Будьте осторожны, – напутствовала их Айри, вешая поперек входа табличку с каллиграфической надписью: "Извините, знаменитый лекарь Гернос вызван к больному на дом".

   Увидев блестевшую свежей краской дверь публичного дома, юноша хмыкнул и спрятал в рукав метательный нож.

   На стук выглянул Акулий Зуб. Его уши оттягивали круглые золотые серьги размером с крышки для консервирования, на могучей груди нестерпимо ярко блестело широкое серебряное ожерелье, а морда лица сочилась самодовольством. Но, увидев гостей, пухлые губы укра растянулись в почтительной улыбке.

   – Проходите, господа. Госпожа Далная ждет.

   Он лично провел их во внутренний дворик, где за скромно накрытым столом мирно беседовали хозяйка борделя и высокий, молодой мужчина в коротком парике и такой знакомой белой юбке. Рабочий день, вернее ночь, в публичном доме еще не начался. Первые посетители появятся здесь не раньше, чем через пару часов, значит, есть еще время спокойно поговорить.

   – Господа, – поприветствовала их женщина. – Это капитан Птахнеб из Каноба. Его брат служит в храме Муут в Амошкеле.

   – В Доме излечения, – поправил её келлуанин.

   – Простите, оговорилась, – всплеснула руками Далная.

   Гернос уселся на табурет.

   – Это вы лекарь? – спросил капитан.

   – Да, – кивнул евнух и, не дожидаясь дальнейших вопросов, деловито заговорил:

   – Я учился в Келлуане, в здешних лавках нет многих трав и снадобий, а те, что есть, очень дороги и плохого качества.

   – Скажите, что вам нужно? – с готовностью предложил Птахнеб. – Если не смогу отыскать сам, спрошу у брата. Он в этом деле разбирается.

   – Я вас покину, господа, – хозяйка грациозно встала. – Алекс, можно с тобой поговорить?

   Она попыталась взять его за локоть, но юноша ловко увернулся и жестом пригласил женщину идти вперед.

   Та встала у расшитого занавеса, отделявшего один внутренний дворик от другого.

   – Я подумала и решила заказать у тебя буст и набедренную повязку. Если конечно ты сделаешь мне скидку.

   – Как оптовому покупателю? – уточнил Александр.

   – Да.

   – Но ты же вроде говорила, что твоим девочкам они не нужны?

   – Просто решила немного тебе помочь заработать, – любезно ответила Далная. – Мы же друзья!

   Парень негромко, но искренне рассмеялся.

   – Спасибо! Ты настолько же добра, насколько и красива.

   – Ну, так что? – нахмурилась собеседница.

   – Сколько вещей ты хочешь заказать?

   – Шесть бустов для рабынь, два для себя и пару набедренных повязок.

   – Кому?

   – Себе, конечно! – удивилась женщина.

   Услышав цену, хозяйка борделя возмутилась.

   – Так дорого!?

   – Уважаемая, – проникновенно проговорил Алекс, прижав руку к груди. – У тебя имелась возможность получить эти вещи гораздо дешевле. Ты отказалась. Теперь у меня есть заказы. Чтобы сшить вещи тебе, мне придется долго работать по вечерам, портить глаза при тусклом светильнике. А зрение стоит дорого.

   – Но, может быть, ты возьмешь часть оплаты чем-нибудь другим? – промурлыкала Далная, приближаясь и скользнув ладонью по его паху.

   Это движение не могло не вызвать соответствующей реакции. Юноша перехватил блудливую ручонку, и шлюха тихо взвизгнула от боли, бросив взгляд на мирно беседовавших гостей.

   – Не надо так со мной, – тихо прорычал Александр, со стыдом чувствуя, что эта реакция оказалась отнюдь не единственной. – Иначе придется платить еще и за лечение. Я ясно выражаюсь?

   – Да, – пискнула хозяйка "Сладкого родничка".

   – Приятно разговаривать с красивой и умной женщиной.

   Далная потерла измятую руку, но все же от её взгляда не укрылось состояние молодого человека. Вновь нацепив похотливую маску, она тихо сказала:

   – Я не буду платить столько серебра.

   Чувствуя, что теряет потенциального клиента, юноша как можно равнодушнее пожал плечами.

   – Жаль, я собирался сшить тебе кое-что особое.

   – Что? – сразу заинтересовалась женщина.

   – Буст, каких нет еще и в Келлуане. Такой я стану предлагать только самым богатым заказчицам. Он лучше держит форму, удобнее и красивее.

   Хорошо помня, как опрометчиво она поступила, отказавшись от первого предложения Алекса, Далная согласилась.

   Предупредив Герноса, все еще составлявшего список покупок, парень сбегал домой за мерным ремнем. За одно прихватил все имеющееся в кассе серебро, полагая, что келлуанин обязательно потребует аванс для столь значительного заказа.

   Он не ошибся. Финансовую часть переговоров Александру пришлось взять на себя. Капитан настаивал, что ему предстоят серьезные расходы, а вдруг заказчик откажется платить? Юноша возражал, ссылаясь на то, что впервые видит уважаемого Птахнеба. Далная стала уверять, что капитан один из её уважаемых клиентов, и она готова за него поручиться. Скрепя сердце Алекс выдал ему почти всю имевшуюся наличку, получив взамен расписку на либрийском.

   Сняв мерку с рабынь и их очаровательной хозяйки, парень предупредил её об ответственности поручителя. Встревоженная женщина торопливо заговорила:

   – Но, что если с Птахнебом что-то случится? Как я могу отвечать за богов?

   – Тебе остается надеяться на их милость, – жестко усмехнулся Александр, как бы невзначай погладив рукоятку меча.

   Хозяйка борделя судорожно сглотнула.

   Вернувшись домой, парень принялся ударными темпами доделывать платье Акелии, с чем и провозился до сумерек.

   Они рассаживались вокруг стола, когда с улицы послышался крик, и в лавку влетел отчаянно вопящий Мыслиш.

   – Господин! Скорее! Хозяин упал замертво! Господин Мерк вас зовет! Скорее спасите!

   Понимая, что счет идет на минуты, лекарь сорвался с места, крикнув Алексу:

   – Захвати сундучок!

   Юноша с сожалением посмотрел на горячую колбасу. Беда, случившаяся с советником, его почему-то совсем не трогала. "Злой я, – с равнодушным спокойствием думал Александр, доставая из-под прилавка медицинский сундучок с необходимым набором лекарств и инструментов. – Ну, вот не жалко мне его и все тут! Насмотрелся на здешних людишек. За гривенник удавятся, за копейку продадут".

   У парадного входа переминался с ноги на ногу молодой испуганный невольник.

   – Скорее, господин Дрейк, господину Корнеллу очень плохо.

   "А тебе то какая разница? – хотел спросить юноша, но вместо этого подумал. – Значит, не такая уж и сволочь этот советник по сравнению с другими. Если его рабы так боятся стать собственностью другого хозяина".

   – Гернос уже там, – попытался он успокоить парнишку. – А если есть хоть один смертный, кто сумеет ему помочь, так это он.

   Раб закрыл за ним дверь и стал показывать дорогу. Возле одной из дверей, выходивших в большой внутренний дворик, толпились люди. Из комнаты доносились странные возгласы и возня.

   – Расступись! – дрогнувшим голосом крикнул провожатый.

   Невольники порскнули в стороны.

   На полу, запрокинув голову, лежал Сарвий Корнелл Апер, а над ним хлопотал взъерошенный евнух. Остро пахло ночным горшком. Мерк, закусив губы, стоял у стены рядом с ярко пылавшим светильником. Лекарь обеими руками резко надавливал на грудь советника, потом наклонялся ко рту и вдыхал в него воздух.

   "Да он же делает искусственное дыхание!" – изумился Алекс.

   Два толчка, выдох. Еще два толчка и выдох.

   – Оставь его, Гернос! – громко сказал младший Корнелл. – Все кончено.

   – Не мешай! – огрызнулся лекарь. – Время еще есть.

   Несмотря на весь трагизм ситуации, она напомнила юноше сцены из многочисленных фильмов, увиденных в прошлой жизни. Белые одежды хозяев напоминали халаты врачей, одетые в серые хитоны рабы играли здесь роль зрителей, имелся и главный герой, изо всех сил стремившийся спасти жизнь пациенту. Не хватало только мониторов и криков "Разряд"!

   Вдруг вытянувшееся тело дернулось. Советник втянул воздух и закашлялся.

   – Чудо! Чудо! Он оживил господина! Гернос – маг! – донеслось из внутреннего дворика.

   Глаза Мерка стали размером с блюдца, переплюнув всех героев анимэ. Он на миг замер с широко раскрытым ртом, потом с криком упал на колени, оттесняя тяжело дышащего лекаря.

   – Отец! Ты жив! Хвала Сухару, Юне и всем богам! Как ты меня напугал!

   Алекс поднял Герноса и помог ему сесть на табурет.

   Взгляд старшего Корнелла потихоньку становился осмысленным, но язык слушался все еще с трудом.

   – Что со мной?

   – Я думал, ты умер, – не скрывая слез, ответил сын. – Закричал, упал на пол...

   Советник поморщился.

   – Пошли за лекарем. Горит грудь.

   – Гернос уже здесь, – торопливо заговорил молодой радланин. – Это он вернул тебя к жизни.

   – Помоги мне встать.

   – Нет! – вскричал евнух, поднимаясь, и в ответ на недоуменный взгляд пояснил. – Ему нельзя вставать. Господин советник еще очень слаб.

   – Слышишь, отец? – посмотрел на него Мерк.

   – Тогда положите меня на кровать, – болезненным, капризным голосом велел советник. – И чем это тут воняет?

   – Сердце? – тихо спросил Александр у Герноса, глядя, как рабы осторожно переодевают и моют господина.

   – Да, – кивнул евнух. – Просто чудо, что я успел. Мой... учитель несколько раз возвращал так к жизни людей после своих опытов.

   – Господин Мерк, – окликнул юноша. – Как ты догадался позвать нас так вовремя?

   – Ирдия говорила, что внезапно переставшего дышать человека можно вернуть к жизни, если все сделать очень быстро, – ответил младший Корнелл. – Я подумал, что существуй такой способ, Гернос наверняка должен его знать.

   – Мерк, – слабым голосом позвал советник.

   Отец с сыном обменялись несколькими словами, и молодой человек отошел, уступив место у изголовья кровати лекарю. Гернос открыл сундучок, подготовив все необходимое. Он продезинфицировал больному предплечье, сделал надрез, примотал к ране тампон, смоченный лекарством, и перевязал. Дал выпить разведенный в вине порошок.

   – Когда я смогу встать? – слабым голосом спросил Сарвий Корнелл, морщась от горького вкуса.

   – Возможно дней через двадцать, – пожал плечами лекарь.

   – Что ты сказал? – охнул советник, пытаясь вцепиться ему в хитон. Но рука бессильно упала на широкую грудь.

   – Делай, что хочешь, маг, но завтра я должен быть во Дворце Ста! Даже если это будет мой последний путь! Сколько ты хочешь?!

   – Я не маг! – возразил лекарь. – Не могу творить чудеса. Первый же шаг станет для вас последним!

   – Тогда твои хлопоты напрасны! – Сарвий Корнелл скривился от боли. – Лучше мне умереть сейчас! Речь идет о чести семьи! Если ты понимаешь, что это такое, евнух?!

   Алекс нахмурился. Удивленный Мерк смотрел то на отца, то на Герноса, чье лицо превратилось в непроницаемую маску.

   – Если труп отца спасет честь сына, отправляйтесь. Потому что живым вам до Дворца не добраться даже в паланкине.

   – Сыновья! – яростно заскрипел зубами больной. – Позорище! Проклятие семьи Корнеллов!

   – Отец!!! – в ужасе вскричал молодой радланин.

   – Мерк?! – лицо советника разгладилось. – Это не ты, Мерк. Болезнь затмила мне разум. Горит грудь, дай что-нибудь, лекарь?

   Евнух вложил ему в рот обезболивающее и дал запить.

   – Скоро станет легче. Потом вы уснете и проспите до утра или до обеда.

   – Отец, что случилось с братом? – наклонился над кроватью Мерк.

   – Не тревожьте его, – Гернос мягко взял молодого радланина за локоть. – Волнение для него губительно.

   – Кажется, у твоего брата очень большие проблемы, – полушепотом сказал Александр.

   Глаза Мерка вспыхнули яростью, но тут же погасли, как угольки под пеплом.

   – Кто будет ухаживать за больным господином? – громко поинтересовался лекарь. – Я должен рассказать, что надо делать.

   – Я сам! – встрепенулся сын советника.

   – Это не разумно, – покачал головой евнух. – Необходимо находиться рядом неотлучно.

   Младший Корнелл растерянно оглядел все еще толпившихся в двери рабов.

   – Позвольте мне, господин? – опустившись на колени, попросил Мыслиш.

   – Нет, – отмахнулся тот. – Лучше кого-нибудь из женщин.

   – Оставь Мыслиша, – проговорил отец.

   Верный раб умоляюще посмотрел на Мерка. Алекс отвернулся, с трудом удерживаясь от брезгливой гримасы.

   – Хорошо, – согласился молодой хозяин.

   – Слушай внимательно и запоминай, что нужно делать, – строго сказал Гернос, указывая на разложенные по столу плошки.

   Почувствовав себя лишним, Александр вышел во внутренний дворик. В черном прямоугольнике водоема поблескивали желтые точки звезд. Желудок заурчал, обиженный столь откровенным невниманием. Перед глазами сладостным миражом возникла жареная свиная колбаса на сковородке. Сглотнув слюну, стал разглядывать ночное небо, выискивая знакомые созвездия. Небесный столб, заменяющий здесь Полярную звезду, Возничего, Малую колесницу. Мимо неслышной тенью проскользнул раб, загораживающий ладонью горящую лучинку. В чаше светильника вспыхнули политые маслом древесные угли.

   Из спальни Корнелла вышел евнух. Довольный юноша подошел к нему, собираясь взять сундучок.

   – Тебя просили остаться.

   – Кто? Зачем? – насторожился Алекс, с тоской понимая, что свидание со свиной колбасой откладывается.

   – Советник, не знаю, – лаконично ответил Гернос.

   В комнате послышался сдавленный крик. Они тревожно переглянулись. Но теперь оттуда доносилось только невнятное бормотание.

   Лекарь кивнул головой, направляясь к двери. Юноша увидел у колонны табуретку, уселся и стал ждать, гадая, зачем же он мог понадобиться Корнеллу? Подумав, решил, что, видимо, речь пойдет об оплате за лечение. Может, решат вычесть её из арендной платы?