Текст книги "Последний подарок богини (СИ)"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 43 страниц)

   А ведь вещи надо еще и прогладить. Для этой цели в Келлуане служили рифленые доски или раскаленные на солнце камни. Очевидно, нечто подобное используют и в Нидосе. Значит, для того, чтобы познакомить Нидос с высокой модой, для начала надо завести утюг!

   Сформулировав эту достойную настоящего философа мысль, Александр внезапно понял, что, несмотря на кажущуюся медлительность, строители оказались настоящими профессионалами, а за их неторопливостью угадывался большой опыт.

   Мастера работали у него два дня. Кроме пола на антресолях, окна с толстыми ставнями и глухой перегородки они сколотили ему из старых досок прилавок, стеллажи и починили лестницу.

   Юноша тоже использовал эти дни с пользой. Приобретя вощеную табличку, он выдумывал мебель и утюг. Саша Дрейк никогда не любила черчение, а уж производство столов, стульев и диванов её совершенно не интересовали. Поэтому Алексу пришлось напрягать память, вспоминая, что он видел в прошлой жизни в квартирах, по телевизору и в магазинах. Хорошо хоть с конструкцией утюга не было никаких трудностей. В счастливом, розовом детстве маленькая Саша отыскала среди рухляди на бабушкином чердаке монументальное, чугунное изделие с деревянной ручкой, дырочками по бокам и паровозной трубой. Потрясенная находкой она приволокла предмет к отцу, и тот долго объяснял дочери устройство утюга на березовых углях.

   Словно предчувствуя, что вновь задержится надолго, юноша отправился в мебельную мастерскую с утра. Хозяин видимо ждал его визита. По улице уже давно ходили слухи, что в доме Корнелла снял лавку какой-то молодой келлуанин и теперь тратит сумасшедшие деньги на странные переделки.

   Осмотрев выставленные в передней комнате готовые изделия, Алекс отложил себе только два табурета и простую скамью. Столяр выглядел явно разочарованным и даже обиженным. Чтобы реабилитировать себя в глазах соседа, молодой человек сделал два заказа, потребовав строго следовать чертежам и размерам, указанным в либрийских дюймах.

   Мастер, которого звали Микарос, долго и с любопытством разглядывал рисунок, выполненный на папирусе свинцовым карандашом. Узкий длинный стол с перекрещивающимися ножками никак не укладывался в его сознании. Александру пришлось долго объяснять, как он будет складываться.

   Более-менее, разобравшись с первым заказом, хозяин уже не так удивился второму и беспощадно раскритиковал предложенную конструкцию, без труда доказав её хрупкость и неустойчивость. Юноша погрустнел, признавая правоту слов мастера. К счастью Микарос оказался человеком увлеченным, любящим свою работу и не чуравшимся новизны. Предчувствуя возможность сделать что-то необычное за чужой счет, он предложил иной вариант большого раскладного стола. Вспоминая прошлую жизнь, Алекс стал вносить свои предложения, которые либо отвергались, либо принимались после долгих раздумий.

   – Где ты видел такую мебель? – не скрывал своего удивления столяр, рассматривая рисунок, ставший плодом их совместных фантазий.

   – То тут, то там, – неопределенно ответил юноша, уже предчувствуя, как разорит его этот модерн.

   Цена действительно оказалась такой кусачей, что Александр едва не рассмеялся. А Микарос, чувствуя заинтересованность клиента, никак не хотел уступать. Не скрывая досады, юноша согласился, но решил напоследок подразнить жадину:

   – Я хотел заказать у тебя еще и кровать. Но уж больно дорого ты берешь.

   – Если хочешь, возьми готовую? – предложил мастер. – Дам скидку.

   – И как я эту триеру на свой чердак затащу? – с нескрываемой иронией поинтересовался юноша. – Она мне пол провалит!

   Микарос насторожился. Он знал и умел делать только один вид кроватей. Широкие, на высоких резных ножках, они отличались только размерами и качеством отделки. Алекс ясно видел, как в душе хозяина мастерской сцепились в беспощадной битве любопытство и жадность.

   – Расскажи, что тебе нужно?

   – Зачем? – вскинул брови парень. – У меня все равно денег не хватит.

   – Я еще не знаю, что ты попросишь, – улыбнулся Микарос, торговец явно проигрывал мастеру.

   – Ты берешь очень дорого, уважаемый, – покачал головой Александр.

   – Обещаю взять за кровать только стоимость материала! – махнул рукой столяр. – Если ты мне расскажешь, какие еще видел удивительные вещи!

   Он пригласил юношу пройти в соседнюю комнату и крикнул рабыне, тащившей охапку щепок, чтобы им принесли вина.

   Здесь Алекс увидел местный токарный станок. Один работник вращал рукоятку с закрепленной деревянной болванкой, а второй водил по ней зажатой в руке стамеской. Еще двое собирали крышку солидного стола, наподобие того, что он видел в доме Корнелла.

   Присев на чурбак у верстака, мастер приготовился слушать. Молодой человек давно решил, что им с Герносом можно спать и на полу, а вот Айри, как девушке, просто необходима своя кровать. Однако запланировал эту покупку на будущее. Сейчас же просто подвернулся удобный момент, которым он и решил воспользоваться.

   Выслушав пожелание заказчика получить изделие с выдвижными ящиками, Микарос слегка прибалдел от удивления. Пришлось рассказать ему о направляющих планках и колесиках.

   – Но их придется делать из бронзы?

   – А что это такое? – Александр указал на разложенные по верстаку металлические накладки. – Закажи колесики там, где льют эти украшения. Или сделай сам из дуба. Их надо всего четыре штуки.

   – Можно выточить, но это займет много времени, – задумчиво проговорил столяр.

   Тут в передней комнате послышались голоса. Это вполне могли оказаться очередные клиенты. Сунув Александру в руки пару листов папируса, Микарос поспешил навстречу потенциальным покупателям. Молодой человек нарисовал шифоньер, комод, раскладной диван, а мастер все расхваливал кому-то новую кровать. Про мягкую мебель он решил не упоминать, зная, что в этом мире еще не изобрели стальных пружин или поролона. Стараясь вспомнить еще что-нибудь, он стал оглядываться по сторонам.

   Рабочие поставили на ножки стол, и Алекс подумал, что его можно сделать письменным! Быстро изобразив пару встроенных шкафов, он обратил внимание на то недоразумение, которое считалось здесь токарным станком и, вздохнув, перевернул листок.

   Саша Дрейк не изучала станкостроение, но приходилось бывать в школьной мастерской. Первым делом Александр нарисовал стойку, на которую можно упереть стамеску, и тогда её не придется держать навесу, потом, вспомнив курс физики, начертил два колеса разного диаметра и ременную передачу.

   Неизвестно, куда еще могла завести его буйная фантазия, но тут явился довольный столяр. Из всех идей ему больше всего понравился письменный стол. Но вот с токарным станком вышла заминка. Юноша потратил почти час, объясняя принцип ременной передачи и важность разного диаметра колес. Пришлось даже провести наглядную демонстрацию, используя веревочку и две приблизительно круглые детали.

   Микарос предложил Алексу разделить с ним обед. Молодой человек знал, что в Нидосе просто так еду не предлагают. Это не просто дань вежливости, а знак приязни и большого расположения. Разумеется, юноша его с благодарностью принял.

   Стол накрыли в соседней комнате, служившей складом. Ровными штабелями лежали доски, ошкуренные жерди, свернутые в рулон кожаные ремни. Меню оказалось довольно скромным: салат, вареные гусиные яйца, лепешки и блюдо оливок. Потягивая разведенное водой вино, мастер расспросил его, откуда они прибыли в город и чем занимались в Келлуане? Выслушав печальную историю Герноса, тяжело покачал головой и тоже посоветовал обратиться в городской суд. Узнав, что он лекарь, Микарос спросил, когда с ним можно будет встретиться? У мастера сильно болели суставы.

   – Когда будет готов первый заказ, мы придем, и он посмотрит, что с тобой, – пообещал Алекс. – Сейчас он занят.

   Собеседник со вздохом поведал, что дела идут не так хорошо, как хотелось бы. Из-за дороговизны материала цена мебели получалась высокой, и покупали её редко. Вот почему он так хотел разнообразить ассортимент. После обеда они расстались вполне довольные друг другом. Микарос даже отправил с ним своих рабов, чтобы помочь донести покупки.

   Зайдя в лавку, где продавалась стеклянная посуда, Александр узнал адрес мастерской и отправился туда заказывать необходимую Герносу тару. Выслушав пожелания, хозяин сразу же выставил перед ним десяток посудин, очевидно отбракованных оптовиками.

   Остаток дня юноша потратил на поиски подходящего портняжного инструмента. Он еще не оставил надежду совершить прорыв в местной индустрии моды. "Никакого технического прогресса", – ворчал юноша про себя. Самая тонкая иголка, которую удалось отыскать, больше походила на шило, а сделанные из железа ножницы производили впечатление бараньих. Предчувствуя их скорый износ, Алекс закупил сразу пару.

   За плотным ужином в "Веселом омаре" он рассказал Айри о заказах и приобретениях.

   – Ты разоришься, – вздыхала та, покачивая головой. В харчевне она не носила парик, и мокрые от пота волосы всегда торчали сальными патлами.

   Прическа юноши выглядела не лучше, он тоже никак не мог выбрать время, чтобы сходить в баню.

   – Мы разбогатеем! – уверенно заявил Александр. – В человеке все должно быть прекрасно! И душа, и тело, и одежда! А здесь носят какие-то мешки!

   Он презрительно фыркнул, поднимаясь из-за стола и протягивая ей большую медную монету.

   – Тебя хотел видеть Гернос, – сказала Айри, принимая деньги.

   – Привет Эдаю, – сказал на прощанье молодой человек.

   Гарби разговаривала с ним сквозь зубы, хотя Алекс наговорил ей кучу приличных комплиментов и пожелал скорейшего выздоровления. Чтобы не мешать ей кормить прожорливых близнецов, они вышли на лестничную площадку.

   – Что случилось? – сразу спросил молодой человек. – Ты что-то заметил?

   – Гарби очень интересуется тобой и Айри, – тихо сказал евнух. – Целыми днями расспрашивает.

   – Обычное женское любопытство, – постарался не показать своей озабоченности Александр. -Делать ей больше нечего, вот и болтает.

   – Не знаю,– покачал головой Гернос и, опершись о низкие перила, посмотрел вниз. – Все пыталась узнать, как ты её у мужа увел, и когда вы стали любовниками. Понимаешь?

   – Кто чем интересуется, – усмехнулся юноша. – Что ты ответил?

   – Правду, – пожал плечами евнух. – Я не знаю.

   – Это пустяки, – отмахнулся Алекс, усмехаясь: "Обычные расспросы озабоченной тещи".

   – Не думаю, – поднял глаза Гернос. – Сегодня все утро выпытывала, как часто вы ссоритесь и из-за чего?

   – Вот это уже интересней, – согласился Алекс. – И что ты ей сказал?

   – При мне – никогда!

   – Спасибо за умные слова, – улыбнулся молодой человек. – Я знал, что на тебя можно положиться.

   – Я хочу отсюда уйти! – решительно заявил евнух. – Самое страшное уже позади, и она вполне может без меня обойтись. Оставлю лекарств, пусть пьет и поправляется.

   – Откуда вдруг такое желание? – усмехнулся Александр.

   Гернос отвел взгляд.

   – Гарби тебя обидела? – догадался юноша.

   – Да! – тихо ответил названный брат. – Она помыкает мной как слугой. Первые дни звала "братцем".

   Евнух горько усмехнулся.

   – А сейчас только "эй ты"! Сегодня подал вино, а оно оказалось не разбавленным. Так она мне его чуть в лицо не выплеснула. Потом извинилась, заплакала, сказала, что боится за себя и детей.

   Молодой человек услышал за соседней дверью приглушенное дыхание и шорох. Очевидно, старая соседка решила подслушать разговор, который её совсем не касается. Наклонившись к уху Герноса, он прошептал:

   – Повитуха сказала, что ей надо лежать семь дней. Осталось два. Потерпи как-нибудь.

   – Хорошо, – нехотя согласился Гернос.

   Не заходя больше в квартиру, Александр стал медленно спускаться вниз.

   На первом этаже его внезапно окликнул "консьерж":

   – Тебя зовут Алекс?

   – Да, Алекс Дрейк, – настороженно обернулся юноша.

   Здоровяк сидел на лежанке, смотря на него маленькими прищуренными глазами, словно что-то решая.

   – Твоя девчонка служит в "Веселом омаре"?

   – Да, помогает Эдаю, пока Гарби не поправится, – уточнил Александр.

   – А Гернос сын Пелия твой слуга? – лениво уточнил охранник.

   – Нет, – покачал головой юноша. – Он мне друг. Названный брат.

   – Он евнух? – продолжал допрос мужчина.

   – Да, – кивнул Алекс. – И что?

   – Ничего, – пожал могучими плечами охранник. – Про него спрашивали.

   – Кто?

   – Какой-то человек.

   – Что ему было надо? – парень подошел ближе и понизил голос.

   – Хотел узнать, как часто он выходит из дома, – "консьерж" улыбнулся, демонстрируя зачаточный уровень нидосской стоматологии.

   – Спасибо тебе, – Александр чуть поклонился.

   – И еще он просил никому ничего не говорить.

   – А никто ничего и не сказал, – понимающе усмехнулся юноша.

   Он быстро сбегал в харчевню, купил у удивленного Эдая кувшин вина, сухих фиников и пару лепешек.

   Услышав шаги, дремавший охранник открыл глаза.

   – Возьми, чтобы не было скучно, – сказал он, ставя угощение на грубо сколоченный столик.

   – Спасибо, – довольно усмехнулся здоровяк, поводя криво сросшимся носом.

   Столь подозрительное любопытство очень не понравилось Алексу. "Это же надо уметь, – думал он. – Прожили неделю и уже возбудили к себе такой нездоровый интерес". Ясно, что за расспросами незнакомца стоит супруг сестры Герноса. Кажется, больше он никому "на хвост не наступал".

   "Этот козлина вполне мог нанять какого-нибудь романтика с большой дороги, чтобы прирезать так некстати появившегося шурина. Боится сволочь, что его может узнать Танал сын Клопа. Или Клапа? Не важно. Вернется из дальних стран уважаемый человек и заявит, что перед ним Гернос сын Пелия. Тогда прощай милый дом с садиком или что там у него, – юноша поправил под головой круглую, пахнущую овчиной подушку. – Кажется, придется отложить творческую работу кутюрье и вновь заняться скучной службой телохранителя".

   Литейные мастерские располагались еще дальше верфей. Поэтому, чтобы путешествие не оказалось напрасным, Александр зашел в лавку, где торговали металлической утварью: посудой, жаровнями, светильниками; и кое-что прикупив, узнал у продавца, к кому из мастеров можно обратиться с нестандартным заказом. Тот пытался всучить ему товары своего ассортимента, но потом все же назвал имя.

   К глубокому огорчению юноши этот благообразный старик с пышной седой шевелюрой и большими, почерневшими руками никак не мог понять, что от него хотят.

   – Если тебе нужна жаровня, купи в нашей лавке.

   – Мне нужна именно такая жаровня, – терпеливо объяснял Алекс. – С крышкой, трубой, дырочками по бокам и ровным дном.

   – Мальчик! – литейщик посмотрел на него как усталая поп-звезда на престарелого фаната. – Она сожжет пол!

   – Я заказываю и подставку.

   – Ты бездумно тратишь деньги родителей на такой каприз! Дешевле сделать ножки прямо на жаровне.

   Беседа стала походить на разговор слепого с глухим.

   – Это мои деньги и мне нужно гладкое дно.

   – Уходи и не мешай людям работать, – отмахнулся старик. – Ты еще молод, чтобы распоряжаться такими средствами.

   – Вы просто не в состоянии отлить сложную жаровню! – презрительно скривил губы юноша. – Зря говорят, что вы лучший литейщик в Нидосе!

   Он свернул папирус.

   Тут мастера заела профессиональная гордость.

   – Я выполню твой заказ, если ты объяснишь, зачем он нужен.

   – Только обещайте, что не станете рассказывать об этом на каждом шагу? – попросил Александр.

   – Я храню много тайн, юноша, – солидно огладил короткую бороду мастер.

   – Эта вещь нужна чтобы гладить!

   – Чего? – вытаращил глаза собеседник. – Кого гладить?

   Молодой человек опять замялся. Он уже успел понять, что профессия портного в Нидосе считается занятием, мягко говоря, элитарным и поэтому не слишком уважаемым среди горожан. Примерно, как гламурный стилист на угольной шахте. К счастью, Алекс вспомнил, как бабуля Саши Дрейк лечила дедов радикулит.

   – Спину, – пояснил он, не удержавшись от улыбки.

   – Это как? – заинтересовался литейщик.

   – Хорошо от боли в спине помогает, – стал рассказывать юноша. – Поводишь горячим, и все как рукой снимет.

   Мастер хмыкнул и недовоерчиво посмотрел на него.

   – Так тут всю шкуру сжечь можно...

   – Если умеючи, то никакого вреда, – заверил Александр. – Одна только польза.

   – И ты умеешь? – хмыкнул старик.

   – Я нет, – покачал головой юноша. – Но вот мой названный брат долго прожил в Келлуане, где учился лекарскому искусству. Он знает много способов избавить человека от боли в пояснице. И этот один из них.

   Литейщик задумался, видимо все никак не мог решить, смеется над ним этот парнишка или говорит правду.

   – А почему нельзя просто поводить сковородой или горячими камнями?

   Алексу уже порядком надоел этот упрямо-любопытный старик с его подозрениями. Подумав, парень решил прибегнуть к испытанному средству

   – Магия! – прошептал он и удивился. – Вы разве не слышали о тайных знаниях келлуанских магов?

   – Болтают всякое.

   – Это не пустые разговоры! – юноша помахал указательным пальцем перед носом отпрянувшего литейщика. – Мой названный брат познал лишь малую часть их тайн и то заплатил за это страшную цену!

   – Какую?

   Услышав, чем пришлось пожертвовать Герносу за неполный курс обучения, собеседник Александра "проникся" и даже дернул руками, словно собираясь лишний раз убедиться, что его плата за образование не была столь чудовищной.

   – Вы беретесь сделать такую штуку? – еще раз спросил юноша.

   – А со мной ничего не случится? – нахмурился мастер. – Вдруг вылезет какое-нибудь черное волшебство?

   – Да вы что, уважаемый!!! – уже взвыл разъяренный Алекс. – Это же обычная жаровня! Просто по магическим законам, для лучшего лечения она должна иметь такую форму и как можно более гладкое основание!

   Литейщик снова замялся. Плюнув, парень почти вырвал у него из рук рисунок утюга и пошел к воротам, во всю матерясь сквозь стиснутые зубы.

   – Постой! – раздался сердитый окрик. – Постой, я тебе говорю!

   Юноша оглянулся. Из-под навеса к нему шел мастер, размахивая руками.

   – Куда ты убегаешь, мальчишка? Мы еще не договорили!

   – По-моему вы все сказали, уважаемый?

   – Так и быть, я сделаю тебе эту жаровню за двадцать риалов!

   – За пятнадцать дебенов серебра? – вытаращил глаза Алекс. – Я молод, но не так глуп, как ты думаешь! Прощай! Найду другого искусника.

   – Стой! – поморщился мастер. – Твоя цена?

   – Я согласен заплатить десять риалов! – проговорил юноша.

   – Пусть будет пятнадцать! Но твой названный брат вылечит мне спину!

   – Согласен! – обрадовался Александр. Он не сомневался во врачебных талантах Герноса. В крайнем случае, у евнуха есть обезболивающее.

   Мастер еще раз внимательно осмотрел рисунок и стал уточнять детали.

   Возвращаясь домой, Алекс удивлялся, как быстро идет время. Прошла всего неделя, а он успел сделать ремонт, толкнуть прогресс и даже немного воспользоваться магией.

   Глава IV

   Больные и сумасшедшие

Ну и дела, – Лери тяжело вздохнула.

– И какое же лечение

рекомендует мастер Капайм?

У него наверняка есть какая-нибудь идея – не

зря же он мотался по всему континенту.

Энн Маккефри

Морита – повелительница драконов

   Большой темно-бордовый цветок казался покрытым пылью и сморщенным от ночной прохлады. Утреннее солнце еще не заглянуло в сад, зажатый между двумя крыльями дворца.

   Но вот его первые лучи засверкали над черепичной крышей, и сейчас же причудливо изрезанные лепестки засверкали, словно обсыпанные бриллиантами, отражая солнечный свет в мельчайших капельках росы. Отогревшись, воспрянули ото сна и мелкие листочки кустарника.

   Басовито гудя, прилетел шмель. Большой, мохнатый, неуклюжий на вид, он завис над цветком, выбирая, где можно взять драгоценный нектар, и не обращал внимания на шум шагов по дорожке, выложенной квадратными каменными плитками.

   – Постой, Вул! – кричал неряшливо одетый старик.

   Молодой человек со свитками под мышкой встал и досадливо поморщился.

   – Чего тебе, Акмен?

   Преследователь схватил его за руку, сухое тело затряслось от старческого кашля.

   Вул попытался освободиться, но кривые с раздувшимися фалангами пальцы держали крепко.

   – Пусть твой господин примет меня сейчас же!

   – Ты пьян, старый дурак! – вскричал молодой человек. – Являться в такое время. Я даже не знаю, проснулся ли он?

   – Я слышал его голос из бани, – замотал головой архивариус. – Мне надо срочно с ним поговорить! Слышишь? Очень срочно!

   – О чем? – нахмурился Вул.

   – О моей дочери!

   – Флоя уже не твоя дочь, – вздохнув, напомнил собеседник. – Её взяли в уплату долгов, а потом господин Минуц подарил красивую рабыню своему сыну. Так что забудь о ней.

   – Я хочу её выкупить! – свистящим шепотом проговорил старик. Его глаза горели, всклокоченная бороденка топорщилась, а изо рта воняло гнилыми зубами.

   – Уймись, дурак! – молодой человек оторвал его руку от своего запястья и оттолкнул в кусты.

   Из цветка поднялся потревоженный шмель и с рассерженным гулом закружился у лица Акмена.

   Кряхтя, путаясь в полах грязного хитона, старик махал руками, то ли отгоняя насекомое, то ли привлекая к себе внимание.

   – Я заплачу!

   Вул брезгливо морщился, раздумывая, уйти или дослушать этот бред.

   – Чем? Очередной порцией сказок?

   Архивариус сунул руку за пояс.

   – Смотри!

   На широкой грязной ладони желтели два больших металлических кружка с четким профилем Асербуса.

   – Одну возьми себе, вторую покажи Сентору Минуцу. Пусть он меня примет!

   – Где ты их взял? – пробормотал молодой человек.

   – Там еще много! – старик поймал его руку и почти насильно вложил монеты.

   – Так ты теперь богач? – пробормотал молодой человек.

   – Я только хочу вернуть мою дочь и дом.

   – Куда ты плавал? – резко спросил Вул, воровато оглядываясь по сторонам.

   – Не твое дело! – Акмен оскалил редкие почерневшие зубы. – Мне надо встретиться с твоим господином!

   Молодой человек испытывал сильнейший соблазн вытряхнуть из придурка все, что тот знает о золоте. Не каждому человеку боги посылают такую удачу. Но почему сейчас их избранником стал никчемный старик? Где справедливость?

   – Расскажи обо мне Сентору, и я дам еще одну монету, – жарко пообещал архивариус.

   "Одна монета! – едва не взвыл Вул. – Там, наверное, тысячи!" Но, что же делать? Рабы уже начали уборку в саду и крики Акмена могут привлечь их внимание. А добром он ничего не расскажет.

   – Подожди, – буркнул молодой человек. – Посмотрю, что можно сделать.

   "Тупица", – думал он, пряча золотой в пояс и направляясь к правому крылу дворца, где располагались жилые покои сына одного из богатейших людей Нидоса. Если верить архивариусу, Сентор Минуц в бане. Поэтому Вул сразу спустился по каменным ступеням в полуподвал и толкнул тяжелую дубовую дверь.

   Обнаженная молодая рабыня грела над бронзовой жаровней толстое льняное полотенце.

   – Как настроение господина?

   Девушка вздрогнула и пугливо обернулась. На правой скуле красовался свежий синяк. Не слушая её лепет, Вул, пригнувшись, шагнул в проем.

   Немолодой, лысый толстяк развалился на каменной скамейке в большой усыпанной лепестками роз ванне. Две банщицы осторожно протирали дряблые телеса мягкими губками.

   – Почему так долго? – брюзгливо спросил Сентор Минуц. – Принес письма из Милетской конторы?

   – Да, господин, – молодой человек показал папирусные свитки.

   – Отнеси в мою комнату.

   – Слушаюсь, господин, – поклонился Вул и негромко выпалил. – Там Акмен хочет вас видеть.

   – Гони его в шею! – хохотнул Сентор, сползая с лавки и погружаясь в теплую, ароматную воду с головой. Вынырнув, он довольно отфыркнулся и добавил. – Можно пинками или палками!

   – Он просил вам кое-что передать, – вкрадчиво сказал молодой человек.

   – Очередную карту, нарисованную свежим дерьмом на старинном папирусе? – рассмеялся покровитель. – Пусть проваливает!

   Вул взял двумя пальцами золотую монету и поднял её так, что она засверкала в лучах бившего сквозь окно солнечного света.

   Господин вытер мокрое лицо, раздраженно оттолкнул рабыню и, подойдя к краю маленького бассейна, протянул пухлую руку.

   – Импер, – пробормотал он. – Почти новый. Неужели ему удалось?

   Сентор Минуц вышел из воды.

   – Одеваться.

   Пока девушки вытирали бледное, безволосое тело господина, тот продолжал вертеть в руке монету.

   – Вы будете разговаривать с ним в саду? – вкрадчиво поинтересовался Вул.

   – Нет.

   – Позвать сюда?

   – В мою комнату, – бросил Сентор и спросил. – Сколько он тебе дал?

   – Столько же, – опустил глаза молодой человек. Он знал, чем чаще говорить правду в мелочах, тем скорее тебе поверят, когда придется врать по-крупному.

   – Оставь себе, – милостиво разрешил покровитель. – Ты же мой секретарь!

   Проводив господина вверх по лестнице, Вул выглянул в сад. Старый архивариус в нетерпении расхаживал по садовой дорожке, не обращая внимания на рабов, поливавших кусты из кожаных ведер.

   – Сюда! – махнул рукой молодой человек. Акмен устремился к нему дробной старческой рысью, прижимая руку к правой стороне груди.

   – Господин готов тебя выслушать! – напыщенно проговорил секретарь.

   Переводя дух и не в силах вымолвить ни слова, тот протянул ему обещанный импер.

   – Идем, – кивнул Вул, пряча подарок.

   Они поднялись на третий этаж. Именно здесь располагалась просторная комната, вот уже двенадцать лет служившая младшему отпрыску семейства Минуцев спальней и кабинетом. Близкие не понимали столь странного выбора, тем более что во дворце хватало свободных помещений. Сам Сентор объяснял это чудесным видом на парк и городские кварталы из двух больших окон. Но его секретарь знал, что истинная причина не имеет никакого отношения к красотам окружающего ландшафта.

   Постучав, он попросил разрешения войти. Покровитель уже сидел за столом и потягивал вино. Отставив в сторону кубок, он сделал приглашающий жест рукой.

   – Господин, – поклонился архивариус. – Я прошу свободу для своей дочери.

   – Для кого? – вскинул брови тот.

   – Для вашей рабыни, которую раньше звали Флоя дочь Акмена, – срывающимся голосом поправился гость.

   – А почему я должен лишаться такой красивой и послушной рабыни? – удивился Сентор, глядя на собеседника маленькими острыми глазками.

   – Я выкупаю ей свободу!

   – Чем?

   Старик долго шарил за пазухой, достал кожаный сверток размером с большое яблоко.

   – Возьми! – приказал хозяин кабинета.

   Кивнув, секретарь взял из рук Акмена мешочек. Только одна вещь на свете могла быть такой тяжелой. У Вула даже ладони вспотели. Судя по весу, здесь не менее пятнадцати дебенов!

   – Развяжи! – нетерпеливо велел Сентор.

   Молодой человек с трудом распутал засаленный ремешок и аккуратно высыпал на стол горку блестящих имперов. Какое-то время хозяин кабинета заворожено смотрел на золото.

   – Отпусти мою дочь, – дрожащим голосом проговорил старик. – Это хорошая цена.

   – За рабыню, может быть, – согласился Сентор. – Но за твою дочь – нет!

   Он вдруг резко наклонился вперед, так что лист папируса, лежащий на краю стола, мягко спланировал на пол.

   – Ты хочешь знать, где сокровища? – оживился Акмен.

   – Да!

   – Я скажу, – кивнул старик. – Но сначала ты должен отпустить мою дочь!

   – Ставишь мне условия, мразь! – заорал Сентор, вскакивая.

   – Да! – неожиданно громко взвизгнул архивариус. – Потому что я нашел клад Сепиона!

   Хозяин кабинета хмыкнул, сел, покосился на кучку монет. – Хорошо. Обещаю, что твоя дочь будет свободна. Где сокровища?

   Довольный старик открыл рот, но Сентор вдруг ударил ладонью по столу так, что присутствующие вздрогнули от испуга.

   – Вул, иди отсюда! И не вздумай подслушивать!

   Секретарь торопливо вышел, плотно прикрыв дверь. Оказавшись на лестничной площадке, он быстро оглянулся и бросился в каморку справа от кабинета господина. Здесь, за неприметной дверкой, располагалось его рабочее место. У узкого высокого окна стоял столик с чернильницей и пеналом, рядом старенький трехногий табурет, а вдоль стен – шкафы со свитками, стопками навощенных табличек и чистыми листами папируса. Молодой человек, пыхтя, отодвинул один из стеллажей, обнажив стену с пятном отколотой штукатурки. Поддев пальцами кирпич и вытащив его, он наклонился к черному пятну ниши. Теперь Вула от комнаты покровителя отделял только тонкий слой штукатурки.

   – Не может быть! – кричал Сентор Минуц – Ты лжешь, старый негодяй!

   – Доказательство у вас на столе, господин, – нервно хихикнул Акмен. – И план...

   – Подотрись своим планом! – взревел мужчина. – Здесь столько всего нарисовано, что и пьяный келлуанский маг не разберется!

   – Я покажу дорогу! – предложил архивариус. – Пошлите со мной кого-нибудь! Пусть ваш человек убедится, что чертеж верен.

   – Нет, – уже тихо проговорил Сентор. – Я сам проверю.

   – Но сначала дайте мне увидеться с дочерью, – пробормотал старик. – И поклянитесь памятью предков, что отпустите её!

   – Ты ставишь мне условия, червяк?!

   – Я лишь прошу.

   – Одно мое слово, и твою девчонку продадут банарцам! Их черные вожди любят белых женщин. Только они там долго не живут.

   – Вы же обещали! Если Флоя не получит свободу, будете сами бродить по тем ходам!

   – А ты осмелел, старик, – одобрительно хмыкнул хозяин кабинета.

   – Вы не оставили мне выбора, – пробормотал архивариус.

   – Конечно, я клянусь, что дам ей свободу, – медленно выговаривал слова Сентор. – Но документ будет оформлен послезавтрашним числом. Если все, что ты сказал, правда, то через два дня заберешь свою девчонку. Если нет...

   Он замолчал так красноречиво, что даже притаившийся за стенкой секретарь поежился.

   – А рабыню сейчас приведут. Убедись, что ничего плохого с ней не случилось.

   Вул осторожно вставил кирпич на место и едва успел придвинуть шкаф, как из кабинета донеслось слабое звяканье колокольчика.

   – Слушаю, господин? – секретарь с привычно-собачьей преданностью посмотрел на Сентора Минуца.

   – Найди и приведи сюда его дочь, – мотнул тот головой в сторону притихшего архивариуса.

   – Но, господин, – робко напомнил Вул. – Солнце уже высоко. Ваш достойный отец будет недоволен, если вы опять опоздаете к завтраку.

   Толстяк раздраженно засопел.

   – Тащи её в сад!

   – Слушаюсь, – молодой человек, громко топая, спустился на один лестничный пролет. Наверху хлопнула дверь. Выглянув, секретарь увидел Акмена, топтавшегося у перил.

   "Жирдяй прячет план в тайник, – удовлетворенно подумал Вул. – Осторожная сволочь".

   Флоя вместе с тремя рабынями протирала и без того блестевшие полы в одной из комнат второго этажа. Едва не споткнувшись о наполненную водой бадью, секретарь выругался и, морщась от боли, ткнул в девушку пальцем.