Текст книги "Последний подарок богини (СИ)"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 43 страниц)

   – Пошли.

   Сентор и архивариус стояли у большой клумбы, в центре которой возвышалась статуя обнаженного воина в шлеме и со щитом.

   – Папа! – еле слышно прошептала за спиной Вула девушка – Бедный папа.

   – Доченька! – вскричал старик, широко раскинув костлявые руки.

   Секретарь отступил в сторону. Акмен бросился к Флое и заключил её в объятия.

   – Теперь все будет хорошо, милая! Хвала Юне, ты скоро станешь свободной!

   – Что ты говоришь!? – пролепетала ничего не понимавшая рабыня.

   – Я выкуплю тебя! – ответил плачущий отец.

   Он еще раз прижал девушку к своей груди.

   – Пусть будет благословенна Фрода!

   – Хватит! – прикрикнул хозяин.

   – Во что ты опять ввязался, папа? – дрожащим от скрытой боли голосом вскричала Флоя. Но отец зажал ей рот ладонью. – Молчи! Молчи!

   – Вул, убери её! – приказал Сентор Минуц.

   Секретарь оторвал бессвязно бормотавшего отца от дочери и оттолкнул её в сторону. – Пошла!

   – И никому ни слова о том, что здесь было! – нахмурился хозяин. – Ясно?

   – Да, господин, – только и смогла пробормотать Флоя.

   – Возвращайся к работе!

   – Слушаюсь, господин.

   Едва она скрылась за кустами, Сентор взглянул на плачущего старика и, повернувшись к главному корпусу дворца, буркнул:

   – Придешь во второй час после полудня. Ступай.

   – Подготовь купчую на продажу девчонки, – стал отдавать господин распоряжения секретарю. – Отпущение пусть сам оформляет.

   – Слушаю, господин.

   – Дату на документе не ставь! – предупредил Сентор. – И отыщи мне Тиллия. Пусть зайдет после завтрака.

   – Хорошо, господин.

   – Да! – Минуц встал. – Передашь ему, что мне понадобится корабль с капитаном, который не задает вопросов.

   Тиллий, как и секретарь, являлся отпущенником Сентора Минуца Цицера, так же получивший свободу за верную службу. Только Вула часто пугала сама мысль о том, какие услуги мог оказать Сентору этот страшный человек. Если господин не посылал его куда-то с таинственными поручениями, Тиллий или спал в своей грязной каморке, или торчал в комнате охраны, коротая время за игрой в кости.

   Утренний свет освещал через узкое окно кое-как оштукатуренные стены, покрытые множеством похабных рисунков, надписей и даже каких-то вычислений. Сутулый, широкоплечий мужчина, мрачно щуря и без того крошечные глазки, жевал лепешку, запивая её большими глотками из стоявшего прямо на топчане кувшина. Иной мебели в помещении не было.

   – Поел? – спросил секретарь, не здороваясь. Он считал свое положение выше, потому что имел возможность снимать крошечную комнатку в многоквартирном доме на соседней улице.

   – Еще нет, – огрызнулся Тиллий.

   – Господин приказал явиться после завтрака.

   – Угу, – жуя, кивнул здоровяк.

   Вул вошел, морщась от неприятного запаха, и, понизив голос, добавил. – Еще ему нужен корабль с не любопытным капитаном.

   Мужчина перестал жевать, вскинув жидкие брови.

   – Зачем?

   Они презирали друг друга, но, служа одному хозяину, поддерживали видимость приятельских отношений.

   – Кажется, поплывете на Устричную отмель.

   – Опять?! – рыгнул Тиллий. – То-то я смотрю, что этот сумасшедший Акмен здесь болтается.

   – На этот раз все серьезно, – прошептал Вул. – Остальное расскажет сам господин, если захочет.

   Собеседник присосался к кувшину, не замечая, что вино двумя струйками стекает по заросшему щетиной подбородку и капает на грязный хитон. Крякнул, вытер губы и встал.

   – Тогда я пошел. Надо успеть встретиться кое с кем.

   Секретаря не удивило, что господин решил сохранить открытие в тайне. Все дело в наследстве. После смерти отца Сентору останется лишь кое-какие деньги и крошечная доля в торговом доме. Придерживавшийся старинного правила: не дробить состояние, Ипий Минуц Цицер почти все оставлял старшему сыну. Маммерк сейчас улаживал торговые дела в Келлуане. Если про сокровище узнает отец, то младшему из братьев опять мало что достанется. Сентору сильно повезло, что старший Минуц подарил ему рабыню, полученную в счет погашения долга архивариуса. Перед последним плаваньем на Устричную отмель безумный старик заложил свою дочь. Увы, на том острове не оказалось ничего, кроме старинных костей, и Флоя потеряла свободу. Но сейчас Акмену, кажется, улыбнулась удача. Или наоборот?

   Вул едва не споткнулся от неожиданности. Понятно, что сам хозяин будет помалкивать до получения наследства. Но где гарантия, что не проболтается глупый старик? У секретаря перехватило дыхание. Отыскав глазами ближайшую скамейку, он плюхнулся на холодный камень и вытер выступивший на лице пот. Теперь понятно, зачем господину понадобился Тиллий и корабль с молчаливой командой. В разговоре, что подслушал Вул, речь шла о каком-то чертеже. Очевидно, сокровища спрятаны в подземелье вроде того, что по слухам Акмен нашел во время последнего путешествия. Скорее всего, эти ходы достаточно запутаны, иначе господину не понадобился бы проводник. Вот только после того как старик покажет дорогу, надобность в нем пропадет. Флоя, наверняка, не дождется своего отца.

   Моряки ничего не узнают, а если и догадаются, к ним можно подослать наемных убийц. Для того чтобы достичь Устричной отмели, не нужно судно с большой командой. Да и девушку тоже, скорее всего, убьют. Просто так, на всякий случай.

   Тиллий давно выполняет для господина всякие гадкие поручения, пользуясь его неограниченным доверием. В семье Минуцев просто необходимо иметь личного убийцу. А так ли ему нужен секретарь? Да, он умеет красиво писать, знает законы, в курсе многих темных делишек господина, но после смерти Акмена он останется единственным, кроме Сентора и его доверенного Тиллия, кто знает об обнаружении клада Сепиона. "Но ведь толстяк думает, что я не знаю, где клад! – с облегчением вспомнил Вул – Он же сам меня выгнал, перед тем как Акмен начал говорить. Может, напрасно я боюсь?" Но черное предчувствие надвигающейся беды вновь заполнило душу Вула. Он хорошо знал своего хозяина. Сентор Минуц не любит случайностей и позаботится, чтобы о находке сокровищ знало как можно меньше людей. Молодой человек закашлялся, понимая, что его жизнь висит на волоске. Пока не поздно надо бежать! Но от Минуцев в Нидосе не спрячешься. Значит, необходимо выбраться из города. И лучше это сделать как можно незаметнее. Вул знал, кто ему в этом поможет. Разумеется, не бесплатно, но сейчас у секретаря есть чем заплатить радланскому лазутчику.

   Александр с плохо скрываемой гордостью наблюдал за Герносом.

   – Вот тут твое рабочее место, а на полках будут лежать лекарства: травки всякие, порошки и прочие прибамбасы.

   Он обвел рукой тянувшиеся вдоль стены полки.

   – А за занавеской будешь готовить свои зелья. Вот стол, его выложили плиткой поверх досок, чтобы пожара не случилось.

   Евнух посмотрел на окно, в котором алели последние отблески заката.

   – Узковато конечно, – согласился юноша. – Не дворец. Нужно еще место под склад и для всяких других надобностей.

   Последнее слово он произнес вполголоса, но лекарь не обратил на них внимания, перебирая разложенную на полочках стеклянную и металлическую посуду.

   – Чего-то не хватает?

   – Жаровни, – озабоченно ответил тот. – Или светильников как у Повелителя смерти.

   – У нас есть три штуки, – Алекс указал на спиртовки.

   – А огненная вода для них? – нахмурился Гернос.

   Молодой человек картинно вытянул вперед руку с растопыренными пальцами.

   – Будет, – и повел его за собой.

   В темном углу стоял большой, закутанный одеялами горшок. Пахло брагой и слышалось легкое шипение.

   – Но как ты добудешь из этого огненную воду? – удивился евнух. – Где гнутые трубки, котел?

   – За котлом пойдем завтра, – пообещал Александр. – А трубки не нужны. Без них обойдемся.

   Он знал способ получения самогонки без змеевика и решил использовать именно его.

   Второй этаж тоже произвел на Герноса вполне благоприятное впечатление. Немного повозившись, евнух быстро уснул на матрасе под одним из окон.

   Утром юноша настоял на маркетинговом исследовании нидосского рынка лекарств и покупки сырья.

   – Но у нас еще кое-что есть, – удивился евнух. – Лучше взять свежий товар.

   – Я понимаю, – поморщился Александр. – Купи то, что может храниться долго.

   – Но зачем?

   – Затем, что как только местные целители и бабки-ворожеи в седьмом поколении... Ну врачи-лекари по-нашему узнают, что ты собираешься кого-то лечить и торговать лекарствами, они ничего нам не продадут! – объяснил основы конкурентной борьбы юноша. – Или заломят такие цены, что мы без юбок останемся! Своих то поставщиков у нас нет.

   Гернос почесал заросший затылок и, вздохнув, согласился.

   – Только ты не говори, что разбираешься в лекарствах, – наставлял его Алекс. – Спрашивай, что нужно, покупай, и уматываем.

   – Но они могут спросить, зачем мне это? – возразил евнух.

   – Придумай что-нибудь, – развел руками молодой человек. – Скажи, что слышал от кого-нибудь, что эта травка или корешок помогает от недержания или поноса. Ты же лучше меня в болезнях разбираешься!

   Когда странный покупатель приобрел целые кучи корешков, пучки разнообразной травы и сушеных ягод, лавочник только обрадовался богатой выручке. Покупка серы, еще каких-то камешков, каждый из которых Гернос едва ли не на язык пробовал, заставили продавца насторожиться. Тем более что клиент даже не поинтересовался, от каких болезней это все применять. А когда тот стал спрашивать о печени крокодила, лапах грифа и львиной селезенке, хозяин понял, с кем имеет дело, и сухо ответил, что сейчас данного товара нет. Но в случае необходимости его можно заказать за соответствующую плату.

   Они побывали еще в трех аптеках, но там будущее светило фармакологии и медицины Нидоса покупал уже гораздо меньше. Тем не менее, корзина, куда они складывали покупки, оказалась довольно тяжелой. Гернос уверенно заявил, что вряд ли в здешних лавках отыщется еще что-то интересное, и можно идти за котлом.

   Вдруг Александру показалось, что среди разнообразных ароматов большого города он уловил какой-то удивительно знакомый запах, никак не ассоциирующийся у него с этим местом и временем.

   Так пахло в его прошлой жизни, уже успевшей затеряться в дымке настоящего.

   – Ты чего? – насторожился евнух.

   Юноша застыл как спаниель у болота с утками, поводя носом из стороны в сторону.

   – Туда, – уверенно сказал он, ныряя в переулок. Гернос пожал плечами, но послушно пошел за ним. Аромат прошлого усиливался. Пахло машинной цивилизацией, разогретым на солнце асфальтом, выхлопными газами, застывшими в пробках автомобилями. Короче, воняло нефтью!

   Нос привел Алекса в низенькую лавочку, торговавшую всякой всячиной. От статуэток богов и разделочных досок до небольших амфор с замотанными кожей горлышками.

   – Что это? – брезгливо сморщился евнух.

   – Земляное масло, – улыбнулся молодой человек. – Горит почти как огненная вода.

   Продавец, явно не избалованный покупателями, обрадовался им как близким родственникам. Как и положено нидосцу, он стал было втирать мозги по поводу дефицита нужного им товара, но быстро успокоился и продал им две амфоры литров по пять за "сущие копейки".

   Нефть привозили откуда-то с севера, где широко применяли для освещения жилищ и даже в лечебных целях. Но в Нидосе товар пока не пользовался спросом из-за сильной копоти и непривычного запаха.

   Тащиться с таким грузом за тяжелым бронзовым котлом не хотелось и пришлось возвращаться в лавку.

   – Ты уверен, что нам нужно столько этой вонючей грязи? – не вытерпев, поинтересовался Гернос, вытирая тряпкой испачканные руки.

   – Запас... карман не тянет, – уверенно ответил Александр, убирая амфоры за горшок с брагой. – Деньги есть, а эта гадость хорошо горит. Пойдем теперь за посудой.

   Через несколько минут после того, как они внесли в лавку котел и жаровню, к ним явился первый пациент.

   – Алекс, – окликнул его Ветулин. – Твой названный брат, в самом деле, искусный лекарь?

   – Спроси у него сам, – юноша кивнул на прилавок. Гернос в своем закутке сортировал приобретенное сырье.

   – Послушайте! – лавочник громко крякнул, привлекая внимание. Евнух обернулся.

   – У меня вот живот болит, – пряча глаза, промямлил мужчина.

   Гернос окинул его внимательным взглядом и, выйдя из-за прилавка, сказал:

   – Ложись на лавку.

   – Зачем? – насторожился пациент.

   – Ты говорил, что у тебя болит живот? – непонимающе нахмурился евнух.

   – Да. Продай какое-нибудь лекарство.

   – От чего?

   – От живота! – нахмурился сосед. – Я же говорю!

   – Уважаемый! – Гернос как-то незаметно усвоил манеру Александра. – В твоем животе очень много разных органов. Печень, почки, селезенка. Прежде чем давать тебе необходимое средство, я должен узнать, в каком из них поселилась боль.

   – И как ты будешь это делать? – попятился лавочник. – Разрежешь мне брюхо?

   Бывший помощник Повелителя смерти снисходительно улыбнулся.

   – Это совсем не обязательно. Я узнаю все на ощупь.

   – Поверь, Ветулин, он знает, что делает, – важно кивнул Алекс.

   Сосед, подозрительно поглядывая на них, лег.

   – Ты не заметил, что стал быстрее уставать? – поинтересовался лекарь.

   – Так и есть, – пробормотал первый пациент.

   Евнух долго мял ему живот, то и дело спрашивая: "Так болит? А так? А здесь?"

   Отдаваясь новым ощущениям, лавочник покорно отвечал, то и дело морщась. Гернос ошарашил его еще больше, когда стал подробно расспрашивать о цвете его кала и частоте опорожнения кишечника.

   – Ешь много?

   – А тебе какое дело, сколько я ем? – не выдержал мужчина.

   – Ты очень худой, – спокойно ответил евнух.

   – Думаешь, я голодаю? – еще больше разозлился лавочник.

   – Похоже, – пожал плечами Гернос.

   Юноша перестал возиться с жаровней и подошел ближе.

   – Я зарабатываю себе на хлеб! – вскричал Ветулин, вскакивая с лавки. – Ты никакой не лекарь, а обманщик!

   – Успокойся, – попытался урезонить его Александр. – Брат никогда не спрашивает просто так.

   – Вы мошенники! – продолжал бушевать сосед.

   Евнух открыл рот, но молодой человек второй раз за день взглядом заставил его помолчать. – Может быть, ты все же выслушаешь, что он скажет. Это бесплатно.

   Видимо последний аргумент оказался решающим.

   – Пусть говорит.

   – Скорее всего, внутри твоего кишечника живут черви, – сказал Гернос, пятясь к прилавку. – Это они съедают за тебя пищу, а их дерьмо отравляет твое тело.

   Ветулин мгновенно побледнел, но попробовал натужно улыбнуться.

   – Хочешь напугать меня, чтобы содрать побольше за лекарство? А потом скажешь, что ошибся! Знаю я вас, лжецы!

   – Если принесешь свой ночной горшок, я скажу точно.

   – Ты будешь разглядывать мое дерьмо? – глаза лавочника чуть не вылезли из орбит.

   – Как же иначе узнать, что делается в твоем кишечнике?

   – И сколько это будет стоить? – мужчина задал главный нидосский вопрос.

   – Посмотреть можно и бесплатно, – быстро ответил Александр. – А за лекарство тебе, как соседу, сделаем большую скидку.

   – Тогда ждите, – усмехнулся Ветулин. – Специально для вас навалю кучу побольше.

   – Нам нужна огненная вода, Алекс, – нахмурился Гернос. – Для уничтожения заразы.

   – Пока попробуй использовать для этого уксус? – предложил юноша.

   Как ни хвалился сосед, но предоставить образец для исследования смог только к концу дня. Евнух зажег спиртовку с серебряным отражателем и стал изучать анализы, глядя сквозь маленькую примитивную линзу мутного стекла.

   – Теперь я знаю точно, что у тебя черви, – сказал он Ветулину, стоявшему с горшком в руке и зачарованно наблюдавшему за манипуляциями лекаря.

   То ли от загадочности действий, то ли от уверенного тона евнуха, тот растерянно пробормотал:

   – Что же делать?

   – Я приготовлю лекарство, – Гернос тщательно вытер руки тряпкой, смоченной в уксусе. – Утром придешь, расскажу, как его правильно принимать.

   Лавочник неуклюже поклонился и вышел, нежно прижимая к груди горшок.

   Названный брат принялся копаться в своих корешках и травках, что-то озабоченно бормоча себе под нос.

   – Ужинать идем? – поинтересовался Александр, глядя на него.

   – Нет, надо успеть пока светло, – отмахнулся евнух.

   – Тогда я пойду, принесу чего-нибудь? – сказал юноша, подхватывая сумку и меч.

   Выйдя из лавки, он привычно оглянулся и заметил какого-то человека, нырнувшего в соседний переулок.

   – Гернос! – окликнул Алекс лекаря. – Дверь за мной закрой.

   – Зачем?

   – На всякий случай! – стал настаивать молодой человек. – Давай скорее.

   Послышалось раздраженное бурчание, евнух вышел из лаборатории и с шумом задвинул засов. Александр заторопился в харчевню. Вряд ли лекарь откроет дверь кому попало, но все же оставлять его надолго одного не хотелось.

   Не обращая внимания на мрачный вид Айри, он торопливо уложил в сумку лепешки, кувшин с оливками и вино. Гернос тоже ругался, когда ему вновь пришлось отрываться от дела и открывать дверь. Видно было, что процесс приготовления антипаразитного средства завладел всем его вниманием. Тем не менее, ему пришлось еще три раза отрываться от своего занятия.

   Александр наносил воды, и только когда совсем стемнело, отправился спать, строго велев будить его "если что".

   Лекарь возился почти до полуночи. Когда на лестнице послышались тихие шаги, юноша прикрыл глаза, притворяясь спящим.

   Видимо глисты сильно донимали соседа. Он пришел, едва Алекс выставил на улицу ночной горшок.

   – Брат всю ночь готовил твое лекарство, – тихо и сурово проговорил он. – Пусть поспит немного. Когда проснется, я за тобой приду.

   Ободренный таким вниманием к своей персоне, Ветулин кивнул.

   Гернос проспал еще два часа, позавтракал принесенными из "Веселого омара" бобами и попросил позвать соседа.

   – Вот это выпьешь сейчас, – строго сказал евнух лавочнику. – И больше ничего сегодня не ешь.

   – А пить можно? – робко поинтересовался тот, с отвращением поглядывая на ядовито-зеленую бурду в глиняной плошке.

   – Немного и только воду, – предупредил суровый эскулап. – К утру из тебя выйдут все черви.

   – Как? – побледнел мужчина.

   Евнух объяснил, Ветулин успокоился.

   – Их надо сжечь или залить крепким уксусом, – продолжал наставлять евнух. – Ни в коем случае не трогай их руками.

   – Спасибо, лекарь, – сосед низко поклонился. – Сколько мне это будет стоить?

   Гернос взглянул на Александра.

   – Ты наш сосед и первый пациент, – торжественно заговорил юноша. – Поэтому только одна серебряная рахма.

   – Ох, ничего себе! – пробормотал сосед, почесывая в затылке. – Дорого.

   – Ты так считаешь?! – изумился юноша, вытаращив глаза. – Брат всю ночь готовил, читал по памяти нужные заклинания. Да на это зелье одних корешков буляшника и курпаки ушло почти на рахму, не считая ягод чуракры и других ингредиентов!

   С каждым словом Алекса глаза у Герноса становились все больше, а сосед втягивал голову в плечи, становясь как будто меньше ростом.

   – Прости, лекарь, – проблеял он, опуская взгляд. – Я же не знал, что это такое сложное дело.

   – Ты думаешь, научиться готовить нужные зелья легче, чем в лавке торговать? – уже тише проговорил Александр.

   – Я сейчас принесу, – засуетился Ветулин.

   – Постой, – задержал его юноша. – Чтобы ты не думал о нас плохо, отдашь, когда сам поймешь, что помогло.

   – Спасибо, соседи, – лавочник поклонился.

   – Почему ты назвал такую цену? – тихонько поинтересовался Гернос, когда они остались одни. – С этим зельем много хлопот, но ингредиенты не такие уж и дорогие.

   – Это город торгашей, – стал объяснять Александр. – Тут дешевое – значит плохое, а уж благотворительности здесь совсем не поймут.

   Всю дорогу до мастерской Микароса евнух молчал, "переваривая" услышанное. Столяр встретил их с распростертыми объятиями. Юноша представил своего брата и спросил, как обстоят дела с его заказом.

   Маленький столик уже сох на заднем дворе, работники собирали большой, а сам мастер с нескрываемой гордостью показывал гостям новый токарный станок. Мальчик, лет двенадцати, очень похожий на него, пыхтя крутил большое колесо, а старший сын Микароса вытачивал какую-то деталь.

   – Мне кажется, тут хватит и одного человека, – проговорил Алекс, глядя на капли пота, выступившие на тонкой шее мальчика.

   – Ты шутишь? – недоверчиво усмехнулся мастер. – Как это одной рукой крутить, а второй держать стамеску?

   – Крутить можно и ногой, – рассудительно возразил юноша, вспомнив старинную швейную машинку с ножным приводом, которую Саша Дрейк видела у бабушки.

   Мастер заливисто захохотал, вслед за ним стали смеяться сыновья, и даже на лице Герноса мелькнула улыбка.

   – Ты говорил, что у тебя болят суставы? – нахмурился Александр. – Расскажи брату, что с ними случилось, а мне дай навощенную дощечку или листок папируса!

   Пока евнух подробно расспрашивал столяра о его заболевании, разминая локти и колени сильными пальцами, молодой человек вспоминал подробности конструкции ножного привода. Дощечка, колесо, планка. К концу осмотра у него имелся более-менее удобоваримый чертеж. Но, к сожалению, Микарос вновь ничего не понял, глядя на испещренный линиями листок, как кошка в ноутбук.

   – Здесь лучше сделать не так, – вдруг встрял в разговор Гернос и тут же смутился под удивленными взглядами.

   – У... У моего хозяина был такой механизм.

   – И что он на нем делал? – удивился столяр.

   – Точил инструменты, – объяснил овладевший собой евнух. – Тут вращался камень.

   Мастер смотрел на них разинув рот, очевидно уже прикидывая бешеную прибыль от торговли подобными агрегатами.

   – Как-то так, – развел руками Алекс. – Точных размеров не помню, но общий принцип тебе понятен?

   Микарос медленно кивнул.

   – Сегодня после обеда пришли кого-нибудь за мазью, – напомнил Гернос.

   – Сколько присылать денег, лекарь?

   – Прости, но дешевле чем за двенадцать медяков продать не могу, – вздохнул евнух.

   Хозяин мастерской видимо ожидал большей цены, поэтому послушно кивнул.

   – Твой столик уже готов, – сказал он, делая кому-то знаки. – Я пришлю с ним своего сына, а эти деньги вычту из цены.

   Юноша придирчиво осмотрел изделие, сложил и разложил его, потряс, глядя на совершенно спокойного мастера, и вдруг сел сверху.

   Гернос вскрикнул, видя хрупкость конструкции, но столяр только усмехнулся.

   – Хорошая работа, – похвалил его Александр.

   – Тогда его принесут вам после обеда! – сказал польщенный мастер.

   – А я передам мазь, – добавил евнух.

   Сентор Минуц Цицер, закутавшись в плащ, шел по ночному городу. Справа вышагивал верный Тиллий с обнаженным мечом, а впереди и сзади – матросы с горящими факелами. В этот час нидосские улицы таили множество опасностей для одинокого путника.

   Дома расступились, они вышли на площадь. В тишине раздавался только треск пламени и легкий шорох кожаных сандалий по каменным плитам. Заметив два фонаря, горевших по бокам дворцовых ворот, Сентор облегчено вздохнул и ускорил шаг.

   На стук Тиллия ответил ленивый голос:

   – Кто тут? Чего надо?

   – Открывай, Косой! – негромко ответил отпущенник. – Господин вернулся из гостей.

   – Сейчас, сейчас, – засуетился стражник, отодвигая засов.

   Ни на кого не глядя, Сентор, пригнувшись, шагнул в калитку. Тиллий бросил матросам несколько слов и последовал за ним.

   В саду, залитом светом узкого серпа луны, хозяин тихо проговорил:

   – Завтра утром уведешь девчонку из дворца и прикончишь.

   – Слушаюсь, господин.

   – Кто будет спрашивать, скажешь, я продал её банарцам.

   – Да, господин.

   – Девчонку не мучить! – строго добавил Сентор. – Старый упрямец все же добился своего. Окажи ему уважение в последний раз.

   – Ваша воля, господин, – склонился Тиллий.

   Хозяин всегда принимал ванну перед сном. Поэтому рабыни всю ночь грели воду, с тревогой ожидая его возвращения.

   Молча передав банщицам кожаную сумку, он сбросил на пол грязную одежду.

   – Завтра я надену сиреневую тунику и зеленый плащ, – сказал Сентор, ни к кому не обращаясь.

   – Да, господин, – почти в унисон ответили девушки.

   Смыв пот и неприятные запахи, господин закутался в полотенце, взял сумку и в сопровождении рабыни отправился в свою комнату. Аккуратно поставив светильник на стол, девушка застыла в ожидании приказаний. Мужчина нетерпеливо взмахнул рукой. Задвинув засов, он быстро подошел к барельефу напротив кровати. Две изображенные в профиль обнаженные женщины стояли на коленях по сторонам низкой, увешанной плодами яблони.

   Двенадцать лет назад его отец затеял капитальный ремонт дворца, пригласив для этого строителей из Келлуана. Тогда-то Сентор и попросил двух мастеров устроить в этой комнате тайник. Келлуане прекрасно справились с работой, а Тиллий потом их убил, чтобы вернее сохранить секрет.

   Хозяин кабинета нажал на нужные яблоки и на угол барельефа. Тот легко отошел в сторону. Мужчина бегло осмотрел нишу. Столбики монет, важные папирусы. Довольно хмыкнув, Сентор положил мешочек с планом к задней стенке и закрыл дверь.

   Сентор вспомнил Акмена. Как тот ползал перед ним по грязному полу тоннеля, пытался целовать ему ноги и умолял освободить дочь.

   – Возьмите мою жизнь, господин, но прошу вас, отпустите Флою. Она ничего не знает и ни в чем не виновата перед вами. Вы же поклялись!

   – Я всегда помню о своих клятвах! – надменно ответил Минуц, ногой отталкивая жалкого старика прямо под нож Тиллия.

   "Все мертвые свободны, – мужчина потянулся. – Потому что никому не нужны".

   Проснулся он в прекрасном расположении духа. Оказал внимание одной из банщиц, за завтраком удивительно легко переносил едкие замечания отца, без усилий смеясь над его глупыми шутками, и только спустившись в сад, понял, что чего-то не хватает. Чем-то это утро отличается от остальных. Подойдя к своим покоям, младший Минуц догадался, в чем дело. Он еще не видел своего секретаря. Обычно Вул появлялся, когда господин еще спал или принимал ванну. А где же он сейчас? Быстро поднявшись на третий этаж, Сентор рывком распахнул дверь в комнатку писца.

   Неопределенно хмыкнув, он вышел на лестничную площадку и выглянул в сад. Двое рабов несли куда-то корзину с садовым инструментом.

   – Эй, вы! – окликнул их хозяин.

   Мужчины подняли голову и поклонились. Он хотел послать одного из них за Тиллием, но вспомнил, что верный отпущенник разбирается с девкой Акмена. Передумав, Сентор приказал прислать к нему помощника распорядителя дворца. Проводив взглядом бегущего раба, господин вошел в кабинет.

   Усевшись за стол, он беспомощно оглядел разложенные папирусы. Где тут что? Подавив раздражение, придвинул один из них, но написанное прошло мимо сознания, мысли вновь вернулись к секретарю. Все же зря он разрешил ему жить вне дворца. Но Вул Сенторий отпущенник, а значит почти свободный человек. И это никогда раньше не мешало ему выполнять обязанности не только писца, но и личного слуги Сетора Минуца.

   Мысли заскакали как лягушки на лугу, но тут в дверь постучали. Пожилой раб с серебряной табличкой на кожаном шнуре, поклонившись, спросил:

   – Вы желали меня видеть, господин?

   – Пошли кого-нибудь в дом Кураса. Знаешь, где это?

   – Да, господин.

   – Там живет мой отпущенник Вул Сенторий. Пусть узнают, почему он не явился на службу?

   – Слушаюсь, господин.

   – И мне нужен писец! – добавил Сентор.

   Когда помощник распорядителя ввел в кабинет немолодого, рыжего мужчину, хозяин выругался.

   – Это же человек моего брата! Ты смеешься надо мной?

   – Я не посмею, господин! – возразил помощник. – Но во дворце больше нет свободных писцов, а покупка нового раба займет время.

   – Как его зовут?

   – Олиф, господин.

   Сентор протянул ему восковую дощечку.

   – Перенеси на папирус! Быстро!

   – Слушаюсь, господин.

   – Все, что нужно, найдешь в соседней комнате.

   Кланяясь, раб вышел.

   – Из дома Кураса еще не вернулись? – раздраженно поинтересовался хозяин.

   – Нет, господин, – покачал головой помощник распорядителя. – Я предупредил посыльного, чтобы шел прямо к вам.

   – Хорошо.

   Минуцы хорошо вышколили своих рабов, поэтому ожидание не затянулось.

   – Охранник в подъезде сказал, что не видел Вула Сентория со вчерашнего дня, – тяжело дыша, доложил покрытый потом парнишка.

   Хозяин кабинета нахмурился.

   – Иди и пришли ко мне Тиллия!

   Несмотря на раздражение, он не нашел к чему придраться, пробежав взглядом папирус. Писец брата обладал красивым, ровным подчерком, а те незначительные исправления, которые он внес в текст, сделали его более четким и значительным. Запечатав свиток, Сентор приказал отправить его с кем-нибудь в Торговый дом Гегана Верва. А за одно проверить, не появился ли Тиллий? Но в это время тот сам явился к изнывавшему от нетерпения хозяину.

   – Вы звали меня, господин?

   Сентор облегченно перевел дух. Он уже опасался, что лишился обоих своих отпущенников. Выпроводив раба, Минуц спросил:

   – Все сделал?

   – Да, господин. Как вы приказали, она не мучилась.

   – Тело не найдут?

   – В канализационных стоках полно мертвецов.

   – Хорошо, – кивнул довольный хозяин. – Ты слышал, что Вул пропал?

   – Рабы что-то болтали, – неопределенно пожал широкими плечами Тиллий.

   – Когда ты видел его в последний раз?

   – Вчера, господин.

   – Он не ночевал дома. Во дворце тоже нет. Я хочу знать, что случилось с моим отпущенником?

   – Слушаюсь, господин.

   Сейчас Вул Сенторий ничем не напоминал секретаря знатного господина. Старый, заляпанный хитон, холщовая сумка, наброшенный на голову темно-коричневый платок с оборванными краями. Не поднимая глаз, он торопливо шел в сторону Большого цирка. Бывший секретарь полдня провел на площади Великого флота, но так и не встретил ни Арбона, ни его доверенного человека. Завтра он попробует еще раз. Если опять никто не придет, придется самому искать способ выбраться из города, а пока надо уйти подальше от центра, чтобы не наткнуться на кого-нибудь из знакомых.

   Почти год назад на празднике Основания Скунд Арбон Квинтум без обиняков предложил писцу Вулу снабжать его информацией о том, что происходит во дворце. Но особенно интересовало радланина все, так или иначе связанное с Келлуаном.

   Семья Минуцев держала в своих руках значительную часть хлебной торговли Нидоса. По существу, являясь лишь посредниками между Келл-номархом и потребителями зерна, разбросанными по всем берегам Великого моря. Сам Ипий Минуц Цицер и его сыновья имели высокий статус "гостей живого бога", позволявший им и их слугам проживать на территории Келлуана и даже владеть богатой усадьбой в столице.

   Радланская империя, преодолев многолетнюю смуту и гражданскую войну, быстро набирала силу, алчно оглядываясь вокруг в поисках новых земель и подданных. Там всегда помнили о городе, основанном их великим правителем где-то на краю земли. После долгого перерыва в Нидос вновь стали приходить из Радла суда с железом, вином и оливковым маслом. Вместе с купцами появились и лазутчики, выискивая союзников в возможной будущей войне с Келлуаном за Южную жемчужину. Минуцы никогда не входили в их число, сохраняя верность Келл-номарху. Еще и поэтому Арбону понадобился свой человек в их дворце. В обмен на услуги Вулу предлагалось золото и возможность сбежать в Радл очень богатым человеком.