Текст книги "Последний довод павших или лепестки жёлтой хризантемы на воде(СИ)"
Автор книги: Александр Плетнёв
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 54 страниц)
– Значит, гражданских вообще нет?
– Полиция оставила кое-кого для допросов и ещё несколько женщин. Кстати, вашу машину уже подготовили к взлёту.
– Это не мой самолёт, я вообще-то летал на бомбардировщиках.
Симазаки стал вкратце рассказывать о своих приключениях. В конце повествования в помещение столовой вошёл молодой офицер. Он уже успел переодеться, скинув полётный комбинезон, но вокруг его глаз ещё можно было заметить круглые следы от лётческих очков. Вежливо дослушав старшего офицера, он вытянувшись представился:
– Энсин Отодзо.
– Это наш счастливый пилот, – вставил капитан, – три боевых вылета с полевого аэродрома.
– Молодец, – похвалил лейтенанта Симазаки, указав на перебинтованную руку, спросил, – в этот раз не столь удачно?
– Жалкая царапина, не стоит обращать внимание, – даже не моргнув, ответил энсин, – а самолёт сильно повреждён.
– Садись герой, рассказывай! Где летал, чего видел. И давай пока без официальности, – Симазаки осадил, было, вновь вскочившего и вытянувшегося энсина, – капитан, у вас есть карта?
Расстелив карту, офицеры склонились над столом.
– В этот раз, я прошёл вот здесь, много южнее Стивенсвилла, – показывая на карте, рассказывал энсин, – вышел к заливу и дотянул до острова. Американские аэропорты дымят, видны пожары и битая техника, но наших самолётов я не видел, потому не рискнул приближаться. Далее на бреющем дотянул почти до разрушенного моста. На воде много наших канонерок и катеров. Американцы долбят массировано сверху. Скорей всего наводятся в инфракрасном диапазоне, потому что туман и облачность, а прямо при мне попали в катер. Если бы не маневрировал и в меня бы влепили. Мне непонятно, если они просто по теплу двигателя наводятся, почему их вертолёты летают без опаски – другие температурные показатели?
– Проще, – Симазаки был удивлён. Не прошло и полдня, как лейтенант из своего века паровых машин, ну или почти из века паровых машин, поправил себя Симазаки, оказался здесь и уже так рассуждает. Наверняка их не обучали этому. Сам он, конечно, не всё помнит из того потока информации, что свалилась на него. Тем более летуны больше налегали на ТТХ зенитных систем противника, на не же возможности геликоптеров и варианты ухода из-под удара. А этот, поди, ж ты – «температурные показатели».
– Проще, – повторил Симазаки, – предполагаю, радиомаячок у них стоит.
– А если снять его со сбитого вертолёта? – Наивно озарило младшего лейтенанта.
– Ты сначала сбей его, живучие твари. И потом, где ты там его искать будешь?
– А может всё ещё проще, лейтенант достал из кармана мобильный телефон, уже конечно попадавшиеся на глаза Симазаки, – вот эта штучка, насколько мне объяснили, постоянно отправляет сигнал, и по нему можно отслеживать владельца. У местных почти у каждого он есть в наличии. Мы ими не владеем. Вы понимаете мою мысль?
«Может именно поэтому Кумэ всучил ему тогда похожий аппарат»? – Предположил Симазаки.
– Ты сам до этого додумался?
– Не совсем, пообщался с одним пленным местным. Но эта система связи работает, при условии поддержки ретрансляторов, – уточнил лейтенант, – а местные утверждают, что сеть работает с перебоями.
Симазаки без любопытства повертел в руках телефон и перевёл взгляд на молодого офицера:
– Ты откуда родом, энсин?
– Гиннован. Окинава.
– У тебя остался кто-нибудь?
– Мать, отец, младшие сестры.
– Ты знаешь, что можешь дозвониться отсюда до Японии?
– Такие мысли посещали многих, господин подполковник. Но дожить до этих времён могли только сёстры, и… естественно, я не знаю их номер телефона, если он у них вообще есть, – сдержано ответил лейтенант.
– В это время у всех есть телефон, тем более в Японии, – задумчиво произнёс Симазаки.
– А ещё мы можем себя этим демаскировать, – вставил капитан, разрушив в атмосфере помещения, что-то неуловимое, заставив уйти с лиц офицеров мечтательное выражение, – я тоже думал об этом, но мы не в том положении, что бы заниматься разговорами.
Симазаки достал трубку, которую ему дал полковник Кумэ, попробовал нажимать на кнопки, экран кратковременно загорался и снова тух. Высвечивающиеся надписи Симазаки разобрать не мог.
– Мне местный объяснял, что мы можем свободно общаться между собой, очень удобно при отсутствии связи. Может стоит показать вашу трубку ему, он растолкует как с ней обращаться. Я признаться сам ещё путаюсь.
Симазаки, засовывая телефон в карман, отмахнулся от сомнительного, как ему показалось, предложения.
– Разрешите обратиться, господин подполковник, – лейтенант стал, одёрнул френч и каким-то извиняющимся взглядом посмотрел на Симазаки. Получив разрешающий кивок, продолжил, – мой самолёт сильно повреждён….
– Это я уже слышал, но продолжайте, – сказал Симазаки, начиная понимать, к чему клонит молодой пилот.
– Я слышал, что вы лётчик бомбардировочной авиации, а у нас как раз есть один самолёт – «Метеор».
Симазаки вопросительно посмотрел на капитана. Тот кивнул, добавляя:
– Правда есть одна проблема. Это видимо самолёт из первой волны. Его обнаружили на поле в пяти километрах солдаты из отряда Кемпей-тай. У самолёта перебит бензовод, лётчик аварийно посадил машину ещё до нашего прибытия сюда, и её несложно быстро починить. А парень может пересесть на вашу машину.
– А где пилот бомбардировщика?
– Его так и не обнаружили.
– Ну, что ж, – поднимаясь из-за стола, сказал Симазаки, – пойдём, посмотрим на ваш самолёт.
* * *
Однако всё оказалось не так просто. Перетащить самолёт на базу было невозможно из-за разлива реки и заболоченности. Трактор свободно прошёл по узкому перешейку, а вот самолёт не вписывался. Взлетать надо было с поля. Оценив диспозицию, Симазаки присвистнул. Полянка для взлёта была не просто мала, а очень мала.
– А ты хитёр, лейтенант. Сам бы, попробовал взлететь с такой маленькой площадки?
– Машина почти в два раза тяжелее А6М3. А я на других и не летал, боюсь разбить, – виновато отвели тот.
Техники стащили с самолёта маскирующие ветки, подкатил трактор с поставленным в кузове воздушным компрессором. Бензиновый шланг, оказывается, был уже поменян. Выстрелив сизым дымом, уверено заурчал мотор.
– Вы, что же сейчас собрались запускать машину? – Спросил Симазаки.
– А чего ждать! – Удивился капитан, – война! Не сегодня, завтра прояснится небо и нам вообще не даст летать их авиация. Бензина залили для облегчения веса минимум, как раз хватит, чтобы прыжок до нашей базы совершить. Сейчас прогреем моторы и вперёд!
Симазаки обошёл вокруг самолёта, ковырнул ботинком землю – рыхловата, слегка влажная, может налипать на шасси. Вокруг невысокой, но неприятной стеной росли деревья. Симазаки мучительно взвешивал. Тут было всё: разыгравшееся самолюбие (капитан и этот молодой лейтенант не испытывали в нём и тени сомнения, веря, что опытный лётчик поднимет машину в воздух), и не мог он оставить здесь боевой самолёт, предназначенный громить врага. Да и чёрта с два самолёт останется на этом месте! Этот лейтенант сам попытается на нём взлететь и скорей всего разобьётся. Но рассудок говорил о другом – уж очень велик был риск.
Наконец Симазаки отбросил сомнения. Запрыгнув в кабину, погоняв моторы на разных режимах, уверено потянул левой рукой дроссель, доводя обороты до полных. На взлёт!
Взревев двигателем, бомбардировщик побежал, подпрыгивая на попадающихся кочках. Лётчик чувствовал, как вибрация тонко передаёт нарастающую скорость, каждой клеткой тела ощущая, как машина становится легче, ещё легче, но проклятые деревья всё ближе и ближе. В груди появляется неприятный холодок. Главное выдержать, не тянуть раньше времени ручку управления на себя, дать машине разогнаться.
– Терпение, терпение, – сквозь зубы шептал Симазаки. Чуть дёрнул ручку управления (буквально кистью), и самолёт почти сам оторвался от земли. Завис, качаясь с крыла на крыло, медленно поплыл, но уже выше, выше, вот уже кажется, что пропеллер причешет растопыренные, тянущиеся к самолёту голые ветки. Но всё! Вырвался! Высота пятьдесят, сто! Лёгкий поворот! Вот и ангары, и можно снова, на так не желавшую отпускать землю.
Приземлившись, он не стал вылезать из самолёта. Подкативший трактор, потащил машину в ангар. Двигатель молотил на малых оборотах, потом чихнул раз, другой, снова быстро крутанул пропеллером, с аппетитом дожирая остатки топлива и наконец, заглох. Резко наступила тишина, удаляющееся тарахтенье трактора не в счёт.
«Как точно механик подгадал количество топлива», – с уважением подумал Симазаки. Неожиданно он вздрогнул – как будто сердце заработало иначе, быстро зажужжав, завибрировав. Необычность явления породила секундный испуг. Потом сообразив, в досаде хлопнув себя по нагрудному карману, он достал чёртову машинку – маленькое телефонное устройство мелко дрожало, экран высвечивал циферки и английские буквы. Симазаки сначала недоумённо уставился на телефон, потом стал вспоминать инструктаж Кумэ. Осторожно нажал на зелёную кнопку – в динамике забулькало на английском. Чертыхнувшись, он отключил аппарат. По фюзеляжу забарабанили – вернулись капитан и техники. Засунув мобильник в нагрудный карман, пилот откинул фонарь.
В сорока километрах от объединённой базы Литл-Крик-Стори.
Наверное, лейтенанту Врайту удалось заснуть все-таки достаточно глубоко, потому что, проснувшись и взглянув на часы, он определил, что прошло более часа с момента как он сел в бронированную машину. Он встряхнул тяжёлой головой, отгоняя последний секундный сон и калейдоскоп воспоминаний: сумасшедшая посадка на территории базы и пылающий костром «Си Стельон», необычные плавающие танки и тысячи вражеских солдат, прущих на берег с десантных судов.
Разминая затёкшую ногу, лейтенант осмотрелся. Автомобиль стоял у дороги на обочине, вокруг простирался вполне мирный загородный пейзаж – кусок зеленеющего поля, заросли кустарника и крыши домов вдалеке. Сзади лежал, изредка покашливая, борттехник.
«Жив значит», – подумал Врайт, выбираясь из машины. Тело слегка одеревенело, ныли мелкие ссадины и ушибы. В небе висела низкая облачность, плотно скрывая гудящие самолёты. И как показалось лейтенанту, они гудели и выли турбинами, словно там уже давно прописались, с разной интенсивностью, со всех сторон и не умолкая. Они даже вселяли уверенность – свои парни, герои, и наверняка обеспечивают господство в воздухе. Наконец!
Дорога была пуста. Правее за поворотом из-за зарослей кустарника виднелся небольшой городок. Капот у автомобиля был открыт, на земле валялись отвёртки и гаечные ключи.
– Ну что там, Сэм? – Отфыркиваясь как бегемот, давешний военный в пыльной форме вылез из кустов так внезапно, что Врайт слегка вздрогнул. Появившийся офицер смыл с лица копоть и пыль, и теперь лейтенант его узнал – Билл Кроу, командир гарнизона.
– Ничего не могу сделать, сэр. В конце концов, я не механик, – сразу стал оправдываться водитель.
– Господи, Врайт, это ты? А я тебя сразу и не узнал, держи, – Билл Кроу улыбнувшись, протянул лейтенанту пластиковую бутылку полную воды. Дождавшись когда лейтенант прекратит жадно глотать студёную влагу, капитан предложил, жизнерадостно махнув рукой в направлении кустов:
– Пойди-ка, всполосни лицо! Там небольшой ручей протекает. Вода чистейшая и холоднючая, но бодрит, бодрит, скажу я тебе.
Через пятнадцать минут, посвежевший лейтенант расспрашивал Кроу о сложившемся положении.
– Тебе рассказывать теории, предположения или известные факты? – Закурив и прищурив от дыма глаз, спросил капитан.
– Давай сначала по фактам пройдёмся.
– Вышибли нас с базы, как щенят. Не знаю, остался кто ещё из выживших, но там сейчас работает авиация. Ты же видел, какие масштабы нападения? Так вот, не мы одни! Норфолк, Нью-Йорк, Гротон и ещё я всего не расслышал по радио. Возможно, глушат или ставят помехи, не знаю. Не удивлюсь, если и наши штабные фильтрует инфу. Машина у нас здохла, но сюда идёт колонна техники, командование стягивает силы для атаки.
– Ты видел, кто это был? И техника какая-то допотопная, поршневые самолёты, винтовки, господи – мечи! Они, что свалились на нас из прошлого века.
– Самое потрясающее, что ты прав, – улыбаясь, капитан выпустил струю дыма и едва не поперхнулся – вдали резко возник глухой нарастающий гул.
– Едут! – Появилось возбуждённое лицо сержанта.
Уже невооружённым взглядом было видно пылящую вереницу техники. Даже не пылящую – изрыгающую зримый дизельно-бензиновый выхлоп.
– А что за городок впереди? – Поинтересовался лейтенант.
– Элизабет-Сити. Я связался с командиром колонны, выделить нам машину они не могут, у них приказ, так что возьмут с собой.
Через двадцать минут передовые бронированные машины уже проехали мимо. Затем медленно и грузно потянулись крытые брезентом тяжёлые грузовики, самоходные гаубицы и «Хамви». От колонны отделился RG-31 и подъехал к стоящей на обочине машине. Выскочивший из бронетранспортёра офицер представился и указал на приближающиеся машины в конце колонны. Говорил он коротко, явно спешил:
– Видите «Рейнджер»? Раненого определите туда, к сожалению я сейчас не могу отправить его в тыл. А сами давайте в тот грузовик, там есть место. Должны подойти вертолёты, может что-нибудь решим, но позже.
Аккуратно перегрузив борттехника на носилки, потом в машину, где им занялся доктор, лейтенант Врайт полез в грузовик вслед за капитаном и его людьми.
Привыкнув к темноте в крытом тентом кузове, Врайт разглядел стоящие в ряд, почти под самую брезентовую крышу, плоские ящики, окантованные прочными белыми пластиковыми лентами. На ящиках стояла непонятная маркировка, но надпись «ВЗРЫВООПАСНО» проглядывалась довольно чётко.
Грузовик тронулся, загремели ящики, пришедшие в движение от вибрации кузова, рассевшихся пассажиров затрясло на неровностях.
– Может нам было бы лучше пешком добраться до города? – Озабоченно проронил один из рейнджеров.
– Ты не рад, что мы едем? – Равнодушно спросил лейтенант.
– А чему радоваться? Во-первых, нас опять везут в пекло, во-вторых, знаете, что в этих ящиках?
– А что? Пули, наверно…
– Пули! Как же – гаубичные снаряды. Одной пулемётной очереди хватит, что бы нас разбросало на сотню метров.
К монотонному завыванию двигателей автомобилей добавился звук проходящих над головой вертолётов и далёкой канонады.
– Колонна поменяла направление, – выглянув наружу, сказал капитан, – мы повернули в сторону Виргинии-Бич.
В открытый сзади широкий проём тента было видна тупая морда следующего за ними грузовика. В обратную сторону тянулась вереница машин с беженцами
Через полчаса вдоль дороги стали мелькать домики пригорода. Стрельба было уже совсем близко. И вдруг раздался резкий свист летящей мины. В ту же секунду оглушительный взрыв сотряс воздух, ударив по тенту воздушной волной, колыхнув машину, опасно сместив ящики. Лейтенант больно ударился об острый угол, но не обращая внимание на боль, поспешил за повалившими из машины рейнджерами. Выпрыгнув на асфальт, он вслед за всеми отбежал к обочине, подальше от опасного груза. Вокруг оглушительно гремели автоматные и пулемётные очереди, рвались мины и снаряды, с жутким грохотом взорвалась машина со снарядами где-то в середине колонны. Японцы, устроив засаду, расстреливали технику из пушек и миномётов, укрытых в гаражах и сарайчиках. Американцы вслепую, наугад палили в окружающие дома. Солдаты, высыпавшие из машин, в дыму и суматохе не могли обнаружить засевших в домах снайперов, падали подстреленные, сбитые пулями один за другим. Вертолёты, обнаружив миномётные расчёты, уничтожали их сверху ракетным и пулемётным огнём, но не всё было так просто – трассеры в ответ летели так густо, что почти сразу две машины рухнули срезанные очередями в упор, ещё одна взорвалась в воздухе.
Врайт, оглушённый, откатившись в кювет, вдруг сообразил, что забыл автомат и теперь вынужден был наблюдать эту бойню, не имея возможности вести ответный огонь. Рядом короткими очередями куда-то в дым били сержант-водитель и капитан. Возможно, у японцев сидел где-то корректировщик, потому что уж очень метко выбивались минами тентованые М939 и бронированные машины. На месте грузовика, на котором ехал лейтенант, теперь зияла огромная воронка, Врайт даже не заметил, когда он взорвался, настолько он был оглушён и дезориентирован.
Наконец собравшись, лейтенант стал наблюдать за боем. Он заметил, что японцы ведут перекрёстный огонь из стрелкового оружия, а значит, засада была не только впереди, но и позади колонны. Водитель вдруг дёрнулся – пуля шмякнулась, застряв в бронежилете. Сержант наверно думал, что это осколок, но Врайт успел увидеть, откуда стреляли. Он заорал, предупреждая, но грохот выстрелов и разрывов заглушал все остальные звуки. Ещё одна пуля вошла точно под шлем в затылок – сержант, не меняя позу, просто затих. Удалось докричаться до капитана. Тот повернул перекошенное лицо, и лейтенант указал ему на окошко в торце мансарды большого дома, потом на убитого сержанта. Кивнув, что понял, Кроу с перекатом, поменял позицию, прицелившись, нажал на спусковой крючок, но автоматическая винтовка, пару раз плюнув, заткнулась. Рядом, шлепком, в землю вошла пуля. Капитан, выхватив пистолет, зачастил одиночными выстрелами в сторону противника, отдача ощутимо подбрасывала мощный ствол. Потом, подобрав автомат сержанта, он послал из подствольника гранату, но в спешке промазал – граната не попав в окошко, разворотила пластик, монтажные крепления (из чего там была состряпана мансарда) обнажив большую дыру. Лейтенант, сквозь поднявшуюся труху, заметил внутри какое-то шевеление.
– Пошли, пошли, – прокричал капитан, бросив лейтенанту оружие сержанта, сам подхватил свою винтовку, на ходу меняя магазин.
До дома домчали за минуту, перепрыгнули через низкую аккуратную оградку, пересекли лужайку перед домом. Не останавливаясь, капитан вышиб плечом дверь, едва не поскользнувшись на большой луже крови – в обширном холле лежал труп грузного мужчины. Аккуратно переступив его, Кроу, выставив оружие, быстро осмотрелся.
– Туда, – указав на лестницу, сказал капитан, но слегка задержался, – гранату бы….
Находчиво схватив, стоящие на столе круглые часы-будильник, метнул наверх. Дождавшись звука падения, так и не поняв, удался их обман или нет, офицеры бросились наверх.
На втором этаже оказался небольшой коридор и две закрытые двери. Бесполезный будильник валялся на полу. Плюнув на хитрости, капитан, ударив дверь ногой, открыл пальбу в открывшийся проход. Вдруг открылась боковая дверь, из комнаты выскочил небольшого роста солдат, заорав, направив на лейтенанта оружие со штыком на конце ствола. Сухо щёлкнул боёк, но японец, продолжая нажимать на курок, надвигался на Врайта, намереваясь проткнуть его оголённой сталью. Сам лейтенант оцепенев, забыл про зажатое в руках оружие и пятился назад. Над головой у него ураганным рёвом прогремел выстрел. Пуля попала в голову противника, прошла навылет и, сбив кепи, оставила на противоположной стене неприятные потёки и ошмётки, японский солдат замертво упал.
– Ты чего не стрелял, жить надоело? – Капитан видимо хотел сказать что-то ещё, но увидев побелевшее лицо лейтенанта, замолчал.
– Что это за монстр у тебя, – деревянным голосом спросил лейтенант, указывая на здоровенный ствол пистолета.
– Да так, мамочка подарила, – хмуро ухмыльнулся капитан, погладив рукоятку оружия.
Бегло осмотрев комнаты на втором этаже, заглянув на чердак, они никого больше не нашли.
– Надо уходить из города, – приказал капитан, – сейчас, скорей всего налетят вертолёты, навертят тут так, что мало не покажется. Не хватало, чтобы и нам перепало.
Действительно, судя по звукам, не менее десятка геликоптеров уже сотрясали воздух лопастями и скорострельными пушками. Осторожно выглянув наружу, капитан и лейтенант припустили вдоль улицы вон из города. Вертолёты поливали свинцом где-то дальше, и им опасаться было нечего. Заметив нескольких гражданских, так же как и они бегущих из города, лейтенант как-то отстранённо подумал: «Если население не всё ушло из домов, и их не убили японцы, свои же добьют с вертолётов».
Почти выйдя за городскую черту, они услышали гул.
– А это уже посерьёзней, – слегка запыхавшись, капитан взмахом руки предложил сбавить темп.
– В смысле? – Не понял Врайт.
– Слышишь гул, это танки. «Абрамсы» не иначе. Садись, отдохнем, спешить некуда.
Ровное завывание множества мощных двигателей было слышно за десятки километров. Клацанье металлических траков смешивалось гулом двигателей в единый механический коктейль. Встав во весь рост на возвышенности, лейтенант наблюдал серую чадящую выхлопом стальную многочленистую гусеницу, ползущую по шоссе.
Через полчаса мимо них, перемалывая асфальт дороги, завывая и свистя газотурбинными установками, проплыл с десяток железных махин, внушающих своими размерами уважение.
Любители давать громкие имена, нарекли «Абрамсы» прозвищем «Шепчущая смерть» за низкий уровень шума работающего двигателя, но лейтенанту, сидящему почти на обочине, так не показалось – гремели махины конкретно. Потом прошла более лёгкая техника и даже инженерная машина «Гризли».
– Смотри, парни основательно подготовились, – заметив телескопическую стрелу с гидравлическим приводом, ухмыляясь комментировал капитан, – будут разбитую технику с дороги стаскивать.
На них посматривали, но никто не останавливался. Проехав чуть дальше, солдаты спешивались, шли вдоль дороги за бронёй или прочёсывали постройки. В небе, словно деловые пчёлы над цветником, тарахтели новые разнотипные вертолёты. В конце шли грузовики и гусеничная техника с красными крестами. Кивнув в их сторону, капитан предложил:
– Вернёмся?
– За каким чёртом? – Врайт дьявольски устал, ему ничего не хотелось делать.
– Я пока ещё командир, может кто-то из моих парней жив, – ответственно нахмурив брови, ответил Кроу, – вставай! Нами, наконец, заинтересовались!
С подкатившего армейского внедорожника, высунул голову чернокожий капрал.
– Эй, парни помощь не нужна?
– А что! – Осклабился капитан.
– Подвезу! Если нам по пути?
– Ты едешь? – Кроу провернулся к лейтенанту.
– Господи, Билл, какой ты неугомонный, – ответил Врайт. Отряхнув пыль, кряхтя, он влез в машину, – мы с тобой только и мечемся туда – сюда, туда – сюда! Будь оно всё проклято!
В машине капрал, разглядев нашивки офицеров, сразу представился и разговаривал уже не так фамильярно:
– Сэр, вы в курсе, что на границе Пенсильвании и Нью-Йорка атомный гриб вырос?
– Срань господня! А что командование?
– А что, большие парни с лампасами все в позитиве, вещают о победах. Нет, я не спорю, в целом мы япошек бьём, но какой ценой. Макаки, разорив военные базы, отошли в города. Напустили дыму, наши парни с вертолётов и самолётов в тепловизор их путают с гражданскими, долбят по домам. Представляете, передовые части нацгвардии, вошедшие в Портсмут были оплёваны разъяренной толпой местных. И вообще с гражданскими проблемы сплошные. Их дома и многих укрывшихся в них разнесли в пух и прах ракетными ударами, – чернокожий парень, вещал так увлечённо, словно пересказывал сюжет интересного фильма, вставляя свои комментарии, – а как вы прикажете выбивать засевших на крышах азиатов? Под пули лезть?
Капрал что-то ещё возбуждённо рассказывал, а лейтенант узнавал уже места их недавнего боя. На разорванной земле и дороге зияли огромные рваные воронки, куски асфальта, обгорелые ошмётки грузовиков и БМП, оплавленные куски брони, горящие, испускающие чёрный дым покрышки.
Виргиния-Бич стоял у берегов океана, поэтому в городе всегда было много чаек, которые вытеснили всех других помоечных птиц. Обнаглевшие падальщики спокойно расхаживали по этому огромному кладбищу, клювами вытаскивая из-под обгорелого металла куски человеческого мяса. Капитан, высунув пистолет в открытое окно, два раза выстрелил, но чайки, лишь взмахнув крыльями, остались на месте, не отрываясь от сытного обеда.
– Господи, – пробормотал сержант.
– Останови машину, – приказал капитан.
Впереди ещё звучал бой, а позади ехала машина и из громкоговорителя власти предлагали уцелевшим мирным жителям собираться на площади у супермаркета. На дорогу опустился, вращая двумя винтами «Чинук». Из открывшейся задней аппарели выскочили два морпеха с нашивками медработников.
Парашютисты полковника Кумэ. Округ Колумбия.
После того как Симазаки вывел на их группу вертолёт, который они удачно расстреляли, отряд совершил интенсивный получасовой марш, стараясь как можно быстрее покинуть место боестолкновения. Либо им удалось уйти от преследования, либо его вовсе не было, потому как, сбавив темп, они двигались уже более двух часов ни кем не обнаруженные. Полковник, сверялся с картой, но скорее полагаясь на чутьё, вёл отряд к реке.
Группа диверсантов старалась быстро пересекать шоссе и избегать слишком просматриваемых улиц. Иногда приходилось, затаившись на двадцать минут, выжидать пока мимо промчатся машины или просвистит рыскающий геликоптер. Пару раз они налетали на группы гражданских, и что бы не выдать отряд, Кумэ сухо отдавал не совсем приятные приказы.
Несмотря на дующий с севера ветер, то бишь, не со стороны Потомака, в ноздри вливался едва уловимый запах реки, и вскоре впереди заблестела серо-голубая чешуйная поверхность воды. Осень в этих широтах стояла тёплая и деревья ещё не сбросили лишь слегка пожелтевшую листву. Но этой природной маскировке Кумэ не особо доверял – места были весьма густонаселённые и облагороженные, поэтому полковник, настороженно вглядывался в глубину ухоженной парковой зоны, ежеминутно ожидая появления ненужных свидетелей. Тем не менее, прислушиваясь к гулу машин на недалёкой автомобильной развязке, он расположил отряд на клочке спускающейся к воде кустистой растительности у аккуратной белой беседки. Выставив дозор, полковник приказал отдыхать. Усталые солдаты повалились на чахлую травку, отвязывая котелки, раскладывая для чистки оружие, доставая из вещмешков скудную снедь.
* * *
Мастер-старшина военно-морского флота Рик Уэст последние три часа крутился как белка в колесе. В его ведении была акватория Чесапикского залива и большинство впадающих в залив рек. Поступающие доклады проходили в большинстве через него. Приходилось обрабатывать огромный пакет данных, направлять ударные силы, распределять воздушную и огневую поддержку. Японцы прошерстили все основные крупные объекты с самолётов, а теперь их многочисленный малотоннажный флот с десантом на борту, как саранча расползался по огромной территории. Со стороны американцев на выслеживание и уничтожение малых кораблей противника были брошены значительные силы авиации, но поросшие густой растительностью берега затрудняли поиск с воздуха. Для полной зачистки требовалась наземная операция. Лучше всего с этой задачей справились бы аэромобильные части, но в живой силе Уэст было серьёзно ограничен, как собственно и в количестве ударных и десантных геликоптеров. Вертолётные эскадрильи оттянули на себя бои в городах, где обстановка было сложней, а силы противника многочисленней.
Последний час, на оперативный пульт Уэсту поступали в основном положительные доклады. Через ИК-системы противник легко вычислялся, производилась коррекция цели с помощью GPS-поиска, вертолётов или БЛА (командование было строго с обстрелом гражданских), и уж потом наносился удар. ПВО у японцев было весьма неэффективным, обнаружение целей осуществлялось визуально и вертолётчики нагло ходили почти по головам заведомо более слабого противника.
Но потом пошла полоса неудач. Обещанное подкрепление из-за ядерного взрыва перебросили в другие места боевых действий. Неожиданно эскадрилья вертолётов потеряла сразу семь машин. Из пяти геликоптеров посланных на поиск сбитых пилотов, вернулся только один. Три вертолёта совершили аварийные посадки, и Уэста радовало, что с ними хоть ещё сохранялась связь. Доложили о потерях до этого вообще неуязвимых беспилотников. Соответственно снизился эффект поиска и уничтожения врага. Пилоты эскадрильи докладывали о применении со стороны противника ракетных зенитных комплексов. Ещё раз просмотрев циркуляры, выданные командованиям, мастер-старшина пришёл к выводу, что японцы пользуются трофейным оружием.
Беспечности у летунов поубавилось, но потери продолжились. Командование посчитало, что в зачистке акватории залива от противника достаточно использовать силы многочисленных военных баз и станций, раскиданных по берегам залива и рек. Дескать, защищайте себя сами. Для них большее опасение вызывала близость столицы Соединённых Штатов. И в этом направлении работа велась весьма активно. Вот и сейчас Уэсту доложили, что на связь вышел комендант военного объекта Форт Бельвуар.
Удалённость от устья реки Потомак, позволила этой военной базе избежать значительной бомбардировки с воздуха. Форт подвергся в основном обстрелу из стрелково-пушечного вооружения японских самолётов, но возникший пожар и взрыв резервуара с топливом уничтожил энергоподстанцию, и теперь жители небольшого военного городка сидели без электричества. Военная инфраструктура питались дизельгенераторами, но электричество приходилось тратить весьма экономно. Так же два побитых самолёта упали (скорее всего, намеренно направленные лётчиками) на причалы, уничтожив и повредив солидную часть плавсостава. Сейчас ремонтные бригады восстанавливали повреждённые катера и раскуроченные пристани. Размещённые на объекте корпус морской пехоты и солдаты инженерного батальона принимали активное участие в патрулировании берегов акватории и прилегающих территорий на автомобилях.
– Что у тебя стряслось, Джон?
– Рик, твои ребята, что, не ведут мониторинг с воздуха?
– Имеются небольшие проблемы.
– Мои парни из авангарда наблюдают подозрительное движение на реке, скажу тебе весьма активное и серьёзное – более десятка судов.
– Чёрт возьми! Вертолёты на перегруппировке – мы понесли большие потери. Ударный самолёт пополняет боезапас и топливо, а это полчаса времени.
– За полчаса они выйдут к Вашингтону, и нас за это никто не погладит по головке.
– Придумай что-нибудь Джон, пусть твои парни устроят засаду на берегу, у тебя же осталась бронетехника с артиллерией, ракетные комплексы. Кстати, будь аккуратней – у япошек в наличии наши ПЗРК.
– Уже в курсе – сбили два моих беспилотника. Только «Стингеры» тут не причём – обычный точный огонь зениток.
– А мои парни на «птичках» наложили в штаны. Говорят в небе тесно от зенитных ракет.
– В целом верно – чёртовы самураи распотрошили арсенал Форт Юстис, пускают ракеты пачками, только мало попадают. И наши-то олухи не всегда стреляют точно, а уж эти…
Связь неожиданно прервалась, забив эфир помехами. Рик Уэст скривившись, убрал шипящую трубку от уха, вопросительно взглянув на оператора. Через две минуты удалось восстановить канал.
