355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Александр Плетнёв » Последний довод павших или лепестки жёлтой хризантемы на воде(СИ) » Текст книги (страница 28)
Последний довод павших или лепестки жёлтой хризантемы на воде(СИ)
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 21:15

Текст книги "Последний довод павших или лепестки жёлтой хризантемы на воде(СИ)"


Автор книги: Александр Плетнёв



сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 54 страниц)

Под огнём бомбомётов и гвоздящих морскую поверхность «Фаланкс», вода взбесилась сотней султанов и всплесков. Прежде чем всё закончилось, поверхность океана успела ещё пять раз взбрыкнуть мощными пенными колоссами – протыкаемые снарядами с ИК наведением с подкалиберной начинкой и с твердосплавными сердечниками, человекоторпеды взрывались или просто тонули, не дойдя до целей.

Впрочем, один эсминец все же подпустил близко подводный снаряд. Близким взрывом вмяло борт у кормы, обдав осколками и залив водой устоявший на взлётной площадке вертолёт. «Эссекс» пришлось развернуть обратно, идти в порт зализывать рану – вырвало клок из правого борта, сочащийся за кораблём маслянистым следом.

Беды их и несчастья.

К проблемам военного вторжения на командование сухопутных сил навалились новые. Объединённый комитет и совет национальной безопасности возложил на войска наряду с выполнением боевых операций, ряд задач связанных с эвакуации гражданского населения, оказания медицинской помощи, очистки территории от радиоактивного заражения. Со всех штатов отзывались резервисты, сборные отряды полиции. Америку колыхало, словно при шторме и каждая волна вносила свои разрушения, встряхивая, повергая человеческий муравейник в панику и безумство. И не только – тут же дала о себе знать мерзость человеческой сущности.

Америка любит и умеет преподать себя как нечто большое и великое, но при общем блеске фасада, пристальное рассмотрение выявляет на её лице морщинки и слабость медленно дряхлеющих членов.

Ослабление полицейского контроля повлекло за собой увеличение случаев мелких и крупных краж, разбоя, грабежей, нередки стали случаи избиения китайцев, японцев и остальных представителей жёлтой расы, проживающей или имевших несчастье оказаться на территории Соединённых Штатов. Громились японские автосалоны в основном в южных, и что характерно в отдалённых от боевых действий штатах. Помимо того, что повыползал заведомо криминальный элемент, многие вполне законопослушные граждане стали срываться с катушек и доставлять немалые хлопоты урезанным силам полиции.

Нелюбовь к Америке породила у её оппонентов различные оскорбляющие американцев теории и предположения. Одно из них то, что американцы это нация, состоящая из сосланных в своё время уголовных элементов со всей Европы. В какой-то степени это и так, но давайте не забывать, что в Новый свет уезжали смелые и предприимчивые люди, не побоявшиеся преодолеть океан, начать новую жизнь на голом месте. Многие из переселенцев считали, что они смогут быстро урвать кусок и разбогатеть. И как можно после этого обвинять почтенную старушку, тащившую под шумок из супермаркета целую тележку всякой всячины во время заварушки, учинённой тремя чернокожими. Она урвала свой кусок! И пусть не ухмыляются господа англичане, французы и тем более итальянцы. Вся их дисциплина держится на жесточайшей строгости полиции. Немцы? А кто-нибудь видел, как ведут себя пьяные немцы без строгого немецкого полицейского ока, например на турецких курортах?

Но вернёмся к нашим баранам. Американское общество, как любое общество, вобравшее в себя столь большое количество разных рас, наций, концессий – факторов, не ведущих к объединению, было больнo. Один только вопрос угнетённых наций чего стоил. Споив, а порой и стерилизовав индейцев, белому человеку в североамериканских штатах не удалось подавить быстро плодящихся с африканской темпераментностью негров. А как мы знаем именно они первые кандидаты на учинение беспорядков. При всех криках пропагандистов о великом американском народе, сам образ жизни в капиталистическом обществе предполагает жестокую конкуренцию, желание обставить всех и быть успешней других. И сейчас общая беда не объединяла, а наоборот. Всё это привело к тому, что когда настал, скажем так, час испытаний, полезли наружу застарелые болячки. Американцам требовался лекарь, а то и патологоанатом.

* * *

Остерегаясь оголять морские границы, американскому командованию приходилось держать часть сил на прибрежных базах. Активность морских соединений противника на Тихом океане вызывала что-то на подобие фантомного или даже генного страха – уроки второй мировой сидели у американских генерал-адмиралов глубоко, наверно, где-то в костном мозге. Ни как не мог разродиться вопрос о переброске многочисленных контингентов из других частей света.

В Афганистане и Ираке войска несли такие потери, что солдаты отказывались покидать территорию баз. Так и сидели, обложившись средствами ПВО и тяжёлым дальнобойным вооружением, боясь носа высунуть за периметр. В Афганистане их даже погнали из мест, где они сотрудничали с местными кланами, выращивавших мак. Полетела прекрасно налаженная система разработанного ЦРУ плана наводнения Европы, постсоветского пространства и арабских стран наркотиками. Однако командование не отзывало свои войска в надежде восстановить наркопоток.

Покидать насиженные места в спокойной Европе Вашингтон тоже не хотел. Присосавшись как пиявка, особо спекулируя на тему «американский солдат спаситель и защитник старушки Европы», выдумывая, а порой провоцируя различные опасности и внешние угрозы, США держали здесь одну из самых больших группировок, насчитывающую более 300 тысяч человек, досаждая европейскому обывателю бузотёрной солдатнёй и воюще-грохочущей военной техникой. Находились ещё идиоты, которые сами стремились влезть в это ярмо. Но неблагоприятное развитие событий и нехватка дисциплинированных человеческих ресурсов вынуждали командование США отдать приказ о подготовке переброски пехотных частей. Американским стратегам, привыкшим разгуливать с оружием по всему свету, и в страшном сне не могло привидеться, что им придётся защищать собственный континент.

* * *

Разработанная операция контрдействий в Нью-Йорке и Нью-Джерси полетела к чёрту. Вся группа войск, действовавшая с западного направления, была либо потеряна, либо срочно выводилась из зоны радиоактивного поражения. Поэтому нанести одновременный удар с разных направлений не удалось. Двигавшиеся со стороны Стамфорда сводные отряды Национальной Гвардии и полиции завязли в уличных боях, встретив грамотный отпор укрывшихся в засадах и раскиданных по многоэтажкам огневых точек. Частично это было связано ещё с тем, что японские солдаты легко шли на смерть, чего не скажешь о американских.

Раскинувшиеся многокилометровые берега давали теперь и янки провести операции по высадке морского десанта, но флотские десантные силы понесли немалые потери и теперь перегруппировывались. Проливы, заливы и бухточки были наводнены судами противника. Авиация США в лучших своих традициях с недосягаемой для японской ПВО высоты планомерно выбивала их. Отряды «морских котиков», срочно переброшенные из Флориды высадились с тяжелых транспортных вертолетов в районе Нью-Йорка со стороны Атлантического океана, подобравшихся почти к самому мысу Рокавей. Показав приличную выучку они незамеченными просочились в бухту Джамейка, обезвредив большинство прибрежных мин и огневых гнёзд, но неожиданно нарвались на расставленные с азиатской хитростью, хоть по своему и примитивные, мины-ловушки. Теряя людей от открывшегося снайперского огня, «люди-лягушки» откатили назад, лишившись трети состава.

* * *

Радиоактивное облако быстро сносило ветром на северо-восток, поэтому выдвижение войск с континента в сторону Ньюарка, Джерси-Сити и дымящих развалин объединённой базы пришлось задержать.

Филадельфия стояла на ушах, паника гнала людей по забиваемым пробками дорогам на Котсвилл и Гаррисберг – на востоке и юге шли бои, а севера наплывала радиоактивная туча.

Запуганные японскими предупреждениями жители Большого яблока в основном отсиживались по домам в ожидании прихода помощи. Те, кто успел прорваться северней и восточней Паттерсона, в конце концов, пополнили озверевшие толпы наседающих на противорадиационные центры или, заехав дальше, доживали свои последние часы, а то и вовсе пылились обгоревшими, обугленными трупами.

* * *

Почувствовали на себе нехватку людского состава, переброшенного на ликвидацию последствий атомного взрыва и остальные группировки, участвовавшие в наступлении на японские силы в штатах Коннектикут, Род-Айленд, Мэриленд и Виргиния. Не получив обещанных подкреплений, американские пехотные части завязли в позиционной войне. Потеряны были 19 самолётов С-17А, взлетевших с авиабазы Чарлстон с бронированной техникой. В этой неразберихе исчезли с радаров и двенадцать многоцелевых вертолётов СН-146 «Грифон» в каждом по 14 солдат в полной экипировке из канадского спецподразделения JTF-2. Часть бронетехники оказалась в зоне поражения и радиоактивного заражения на аэродромах и станциях ВВС. Соответственно её не получили в войсках.

Фактически успехом можно было назвать только уничтожение большого количества техники и живой силы противника в Мэриленд и конечно действие авиации. Хотя и тут выяснялись странные факты и возникали некоторые сложности. Привыкшие воевать на чужих территориях, браво рапортуя о точечных ударах, не затрагивающих гражданские объекты, американское командование столкнулось с всё частыми заявлениями и комментариями от вездесущей прессы о жертвах среди мирного населения, погибшего именно от американских бомб и ракет.

В общем все эти любители звучных и броских названий (Буря в пустыне, Шок и трепет, «Нет равных», «Ночные охотники не оставляют») получив по физиономии, срочно готовили новую операцию, наверняка, с не менее звучным названием.

Вашингтон.
 
Мы уйдём, не за так, не за просто,
Заплетаясь в небесную вязь,
Мы уходим по утренним звёздам,
Рыкнув выхлопом к ветру кренясь.
 

«Основное правило предписывает быть быстрым вначале и в конце, но не торопиться в середине».

Выдержка из трактата какого-то философа древности повисла в голове недосказанной мыслью. Капитан 2-го ранга Сигеказу Симазаки, вспоминая атаку его ударной группы бомбардировщиков на Вашингтон, в который раз потерял нить рассуждений. Слегка пощипав щёточку усов, тем не менее, задался вопросом:

«А если непонятно где начало, где конец и где эта треклятая середина? Если мы даже не знаем, что может случиться с нами в следующий миг?!

Исходя из того, что будущее ещё не наступило, а прошлое безвозвратно ушло, то… жизнь человека не что иное, как сиюминутное настоящее. Этот самый миг. Точнее – последовательность мгновений бегущих чередой. Мгновений, которые в философском созерцании можно осознать, „пощупать“ и, несомненно, по-простому насладиться».

– Вот загнул, – усмехнувшись, сам с себя удивился Симазаки.

«Легко им там было в эпоху Гэнроку или Кёхо обгонять своими мыслями пешие прогулки или в лучшем случае „бешеную“ скачку на лошади. А тут не успеешь подумать, а самолёт уже валится в штопор и у тебя несколько секунд, чтобы вывести неуправляемую машину и вся надежда на моторику натренированного тела».

И прошлое не отпускает – вкогтилось в память мельтешением «хэлкетов», тугими пулемётными трассерами, жарким пламенем захлёстывающим кокпит. И горизонтом, который вдруг бесконтрольно завертелся, за минуту разбежался в разные стороны, заполняя всю лобовую проекцию и … удар.

Да и будущее это… которое уже настоящее. Не до любопытства – понеслось по нарастающей. Когда бесцеремонной толпой в голову полезли знания, до конкретики, потрясая размахом и организацией, где он знал своё место, свою задачу, знал направление атаки своих соседей, запасные варианты и пути отхода.

Вот тут древние мудрецы правы – не следует изнурять себя многими мыслями. Достаточно следовать одной, позволяя ей перетекать от одного мгновенья к другому.

А потом врываются долгожданные ощущения, живые и такие привычные: напряжённо вибрирующий под ногами авианосец, мимолетные перегляды с сослуживцами, предполётный инструктаж на фоне ревуна тревоги, полутёмные трапы корабля, и наконец, свежий ветер палубы.

В подчинении у него 54 бомбардировщика. Новенькие D4Y3 и D4Y4, нагруженные под завязку. Выделяются полуутопленные «восьмисотки» и тушки 250-и бомб под крыльями.

Наравне с боевой эйфорией, гложет неприятное чувство безотчётного беспокойства. Но стоило только вдохнуть в себя пахнущее маслом и выхлопом дыхание двигателя. Запрыгнув на крыло сесть в самолёт, ощутить вибрацию плоскостей, почувствовать шершавость ручек управления – всё уходило на второй план. Оставался только самолёт и предстоящий бой.

Самолёт новый, остро пахнет краской, стреляя выхлопом в патрубки на малом газу, молотит винтами свежий напитый влагой морской воздух.

Многие пилоты отказывались от стрелка прикрывающего заднюю полусферу, что было в целом оправдано, учитывая вероятность воздушного боя, но, увидев глаза своего подчинённого, непременно желавшего участвовать в бою, Симазаки не смог ему отказать.

Океан чернилами раскинулся вширь, но палуба освещалась бледным сиянием с севера. Белыми извивающимися змейками тянутся дымы шашек, разбросанных у носовой оконечности.

На западе в береговом тумане мелькали силуэты канонерок и эсминцев прикрытия, порой из пелены тумана выглядывала тёмная полоска чужого берега.

Симазаки надел лямки парашюта: щёлк, щёлк – успокоили привычным звуком карабины. Сзади копошится стрелок, металлически звякая затвором пулемёта. Короткий взгляд на приборы: в баках пол уровня – больше и не надо… давление – норма…температура двигателя – порядок. Левая рука тянет на себя рукоятку управления двигателем – взревев, по бомбардировщику, повинуясь его воле, прошла дрожь выдаваемых лошадиных сил. Правая – на отмашку регулировщику взлёта.

Выглянув за кокпит, он встретился взглядом с матросом в жёлтой фуфайке с двумя флажками в руках. Тот как раз опустил один и Симазаки почувствовал толчок – убраны колодки.

Опустился второй флажок – нога с тормоза и тяжелогружёный самолёт, сначала нехотя побежал по взлётке, но разогнавшись, уже легко оторвался от палубы. Вслед, с небольшими интервалами потянулось остальное авиакрыло.

Налетели как вихрь. Первая волна, за полчаса преодолев расстояние от авианосцев до цели, подняла переполох среди американцев, заставив их зашевелиться и обозначить новые скрытые цели. Фигурки людей, словно в замедленной съёмке, сначала замирают в неподвижных позах, потом бегут врассыпную, падают, топчут друг друга.

Бомбили с бреющего. Самолёт вздрагивает подвспухая – отрываются две подвешенные под крыльями бомбы. Взрыватель установлены с замедлением, но летящую на бреющем машину заметно качнуло взрывной волной, затем бомбардировщик разворачивается с набором высоты.

Симазаки, увидев, как из боксов выгоняется техника, отдал команду эскадрильям, сам направив самолёт на один из выкативших танков. Даже с высоты габариты «Абрамса» говорили за себя, казалось, по нему хрен промажешь. Влепив 500-килограммовую бомбу со стороны кормы этому «чемодану», лётчик вышел из пике. Стрелок, контролирующий задний сектор, незамедлительно доложил о близком накрытии, но танк горел.

Открыв огонь из пулемётов по казармам гарнизона, Симазаки, вдруг почувствовал, как самолёт тряхнуло – взорвавшийся рядом боезапас ракеты продырявил хвост и фюзеляж, однако машина продолжала слушаться руля.

Прокричав предупреждение о ракетной атаке, он стал по отработанной заранее тактике хаотично маневрировать самолётом. Это как минимум один раз его спасло – осколочно-фугасная боеголовка почти обогнавшей его ракеты, рванула при срабатывании бесконтактных датчиков.

Осколки летели запланировано конусом вперёд по ходу ракеты, и вовремя метнувшийся в сторону самолёт избежал попаданий.

За бомбардировщиками рассыпанной стаей следовали ударные истребители и Симазаки дал команду на отход. Доворачивая по большой дуге он, вдруг, увидел уходящий на низкой высоте большой транспортный вертолёт и, не задумываясь, полого пикируя, пошёл в атаку. Размытый круг винтов геликоптера отбрасывал слепящие блики от солнца, иногда видимо мельтеша тёмными палками несущих лопастей, но Симазаки терпеливо вгонял машину противника в коллиматор прицела. Два 7,7-мм пулемёта выбили из тяжёлого винтокрыла куски дюраля. Симазаки потянул ручку управления на себя, набирая высоту, когда его самолёт, вдруг подвергся атаке. Услышав, как затарахтел сзади пулемётчик, он подумал:

«Не зря значит взял стрелка».

Но досталось всем – двигатель японского самолёта пустил тонкую струйку дыма, показались оранжевые лепестки пламени, пилот не питал иллюзий – самолёт потерян. Транспортный геликоптер на авторотации плюхнулся о землю, подняв облако пыли. Лёгкая стрекоза прикрытия, искря бриллиантовыми брызгами плексигласа, потеряв управление, с убитым пилотом, с креном на бок встряла в землю. Прокричав команду покинуть самолёт, Симазаки, вывалился из кабины.

Опускаясь на парашюте, с огорчением увидел отсутствие второго купола.

Высоты для прыжка хватило едва-едва. Ветром Симазаки сносило к рухнувшему большому вертолёту, который аккуратно улёгся на широкой асфальтированной площадке и внешне выглядел не очень повреждённым. Вскоре короткий полёт закончился, ощутимым толчком ударившись о землю, перекатившись, лётчик встал и быстро избавился от парашюта. Купол подхватило ветром и демаскирующее надув воздухом потащило в сторону, но ему некогда было с ним возиться.

Достав пистолет, он осторожно приблизился к геликоптеру, лежащему, словно выброшенный на берег кит. От удара о землю у вертолёта надломилась хвостовая часть, сложились несущие лопасти, осыпалось остекление, в кабине ворочался один из пилотов, но оценив силу удара, Симазаки понял, что опасности экипаж машины не представляет.

Каково же было его удивление, когда из пассажирского отсека, слабо держась на ногах, выкарабкалась немолодая полноватая женщина в красном брючном костюме с обрюзгшим морщинистым лицом.

Симазаки, привыкшего к другим фасонам, да и к другим женским пропорциям немного покоробило. Поминая про себя, что-то там про варваров, с презрением отметив мокрое пятно на её брюках в области паха, он всё же с досадой, опуская пистолет, подумал, что с женщинами он не воюет. Но встретившись взглядом, увидев в её глазах такое презрение и ненависть, понял – это враг. Подняв пистолет, он выстрелил прямо в это некрасивое лицо.

Парашютисты полковника Кумэ. 3-й рейдовый отряд. Вашингтон.

Парашютно-десантная операция сразу началась крайне неудачно. Из-за ветра отряд разбросало, и некоторые десантники приземлились не на окраине, а в жилых кварталах. Некоторые так и не вышли к точке сбора. Не всем удалось быстро подобрать сброшенное в отдельных контейнерах крупнокалиберное оружие.

Город ещё спал, кроме излишне рьяных патрульных полицейских, которые и подняли переполох. За каких-то пять, семь минут наехала куча машин с мигалками, моментально завязалась перестрелка. А потом началась бомбардировка американского гарнизона. В небе стоял вой от пикирующих самолётов и падающих бомб, гремели взрывы, полиция на какой-то момент растерялась, и десантники их подмяли, перебив почти всех, но и сами несли глупые и обидные потери. Пользуясь общей суматохой, у них появилась возможность перегруппироваться.

Полковник Кумэ, командовавший парашютным подразделение, изначально понимал нереальность удерживать какие-либо позиции отрядом в 150 человек, без тяжёлого вооружения, до подхода основных сил. План предусматривал, что «Кавасаки» Ki-56 вернутся на уже захваченную войсками территорию и, загрузившись новыми десантными силами, совершат второй рейд. Полковник не знал, удалось это сделать или нет, но в небе видел парашюты лишь успевших выпрыгнуть со сбитых машин лётчиков ударной группы. (Как потом выяснилось, этот план не был осуществлён по причине неудачной организации и растянутости коммуникаций армии и флота. Так же часть самолётов была сбита при возвращении группой ударных вертолётов противника у Аннаполиса).

Полиция вывела на японских десантников военных. Рейнджеры поначалу попались на устроенную засаду, но наличие бронированных автомобилей было весомым преимуществом.

Изрядно поредевший отряд парашютистов, рейнджеры оттеснили к окружной дороге вокруг Вашингтона. Парашютистов давно бы уничтожили, если бы не поднявшаяся паника мирного населения, которое как стадо испуганных животных, редко пешком, большинство на автомобилях, бежали вон из города. Создавалось впечатление, что никто не соблюдает порядок, каждый пытался пролезть первым, оттесняя других, соответственно на дорогах и улицах возникли заторы. Поначалу регулировать поток беженцев пыталась полиция, но потом подтянулись военные, которые порой, не очень церемонились, угрожающе постреливая в воздух, раздавая тумаки, тесня бамперами армейских машин яркие жестянки легковушек.

Заняв оборону в одном здании, из десятка расположенных вдоль дороги, пользуясь небольшим затишьем, полковник приказал проверить снаряжение и боеприпасы. Снайперы иногда выщёлкивали кого-то из обложивших их рейнджеров, и те опасались лишний раз высунуться.

Однако длилось это недолго.

– В «хаммерах» дырок мы наделали, что они пригнали на этот раз? «Страйкер», или типа того, а нам и нечем пробить её броню, – бормотал Кумэ, притаившись у окна с биноклем.

Вспоминая уроки технической подготовки, он почему-то ни как не мог определить тип техники.

Машина катила колёсная, без башни, сверху корпуса торчала голая (безбашенная) пулемётная установка, коротко плюющаяся очередями.

Подозвав солдата с противотанковым ружьём, дав ему бинокль, полковник разъяснил, что ему делать.

Через пять минут он удовлетворённо наблюдал, как 20-мм пули сбили на БМП патронную коробку, вывалив изрядный кусок ленты. Часть патронов, брызгая латунью, посыпались на механизмы модуля, остальные дожёвывались, заплясав в обрывке звенье-сборника. Пулемёт заткнулся.

Высунувшийся из нутра машины контролирующий солдат, тут же получил снайперскую пулю под каску. Потом солдат с противотанковым ружьём умудрился вогнать заряд между навесной пассивной защитой. Неизвестно, что там повредило в машине, но водитель на боевой машине поспешил увести технику из-под обстрела.

Потерявший терпение командир рейнджеров, наплевав на возможные жертвы среди мирных граждан всё ещё находящихся в постройках, отдал приказ на открытие массированного огня.

Помещения наполнились грохотом взрывов, шлепками и свистом пуль – японцы попадали на пол, проклиная «картонные» американские постройки. Прежде чем укрыться, полковник Кумэ, увидел в небе появившиеся японские штурмовые истребители. Вытащив из узкого кармана на правом бедре сигнальную шашку, поджёг и выбросил в окно, жёлтым дымом обозначив свою позицию.

Теперь не сладко пришлось американцам, сбросив 250-ти килограммовые бомбы, пилоты усиленно налегали на гашетки пушек и пулемётов. К чадящей бронетехнике, добавили свои дымы сбитые самолёты, когда в небо взвились «Стингеры».

Рейнджеры на время позабыли наземных врагов, открыв огонь из пулемётов по самолётам. Воспользовавшись этим командир выводил отряд, прикрываясь домом, перескакивая через аккуратные низенькие оградки, под испуганные взгляды каких-то жирных негроидов.

Полковнику полезли в голову мысли о борцах сумо, он ещё возмущённо про себя подумал: «как будто голову занять нечем».

Дальше пригибаясь, шлёпая по воде, бежали по руслу то ли обмельчавшей речушки то ли по канаве, пущенной по бетонному ложу.

Задержавшись, пропустив отряд вперёд, полковник подгонял отставших. Трое десантников были ранены, бежать им помогали, но было видно – долго они не протянут.

– Господин полковник! – Энсин Тойода, держась за пропитанный кровью бок, пытался вытянутся перед старшим офицером, – мы с мичманом и старшиной останемся вас прикрывать!

Кумэ, не переставая стрелять глазами по сторонам, прекрасно осознавал, что с ранеными отряд далеко не уйдёт. Положил руку на плечо энсину, ни слова не говоря, он протянул запасные обоймы к пистолет-пулемёту и последние две гранаты.

Прощались одним понимающим и внимательным взглядом. Без этих троих в отряде оставалось всего двадцать человек.

Пробежав по задворкам небольших промышленных зданий, миновав полупустую стоянку автомашин, они выскочили к лесопарковой зоне.

На её краю дюралевым бегемотом лежал, примяв кусты, вражеский сбитый вертолёт. Из открытого люка вылез человек и направился к ним, держа в руке американскую штурмовую винтовку. Десантники взяли было оружие наизготовку, но разглядев лётную имперскую форму, опустили.

– Подполковник Симазаки 2-й воздушный флот, – пилот, скользнув взглядом по нашивкам на воротнике Кумэ, представился несколько развязно, но его улыбка (скорей ухмылка) при этом была открытой и располагающей.

– Полковник Кумэ, 2-й парашютный полк.

Бешеная гонка и понесённые потери не вызывали у полковника особого оптимизма, однако он попытался поддержать настроение лётчика. Изобразив подобие улыбки, Кумэ указал на американскую винтовку:

– Примериваем чужую одёжку?

– Не совсем, – лётчик неожиданно скривился, бросив короткий взгляд в сторону вертолёта, – но что-нибудь скорострельное не помешает. Кстати, в вертолёте целый арсенал, можете выбрать и себе. Пока это безопасно – пожара я не вижу.

– Не помешало бы, а то мы поизносились.

Полковник отдал распоряжения и четыре солдата отправились подбирать трофеи.

Гротон.

Ударные самолёты взлетели с аэродрома станции ВВС Брунсвик в штате Мэн с задачей взять под контроль районы в устье реки Темс и заливе Наррагансетт. Из Портсмута, что тоже в штате Мэн, вышел десантно-вертолетный корабль-док «Понс» и универсальный десантный корабль «Батаан» с полком морских пехотинцев на борту. Находящийся в заливе Мэн, почти однотипный «Батаану», универсал «Нассау», как только до него дошло шифрованное сообщение о нападении и приказ, сразу направился в сторону материка. Расчётное время прибытия корабля варьировалось, но командование рассчитывало на его поддержку.

Едва «Понс» и «Батаан» вошли в залив Кейп-Код, с их палуб поднялись вертолёты с десантом, направляясь к Ньюпорту и Гротону. Командование точно рассчитало, немедленно после захвата аэропорта Нью-Лондона морпехами, посадить на полосу транспортные самолёты с бронетехникой, которые уже были на подлёте.

Самолёты ВВП «Харриер» и «Лайтнинг II» с «Батаана», вооружённые противокорабельными ракетами и противолодочными торпедами, поднявшись вслед за вертолётами, взяли курс южнее и мористее. В их задачу входил поиск и уничтожение кораблей противника в океане. (По данным береговой авиации, часть крупных японских кораблей ушла в открытые вoды).

Более быстроходный эсминец «Джеймс Е. Уильямс», сопровождавший поначалу десантные корабли, прошёл каналом соединяющим заливы Кейп-Код и Баззардс, направляясь к проливу Блок-Айленд с целью поддержать силы переброшенные к Гротону.

Над Гротоном уже кружил ударный АС-130 «Ганшип». 3-я и 5-я группы специального назначения, а так же части 1-е оперативного подразделения специальных операций «Дельта», шли по устью реки со стороны континента. Подлетая к базе, группы разделились: 5-я заходила со стороны востока, 3-я огибала Гротон к югу, отряд «Дельта» продолжал движения к причалам вдоль реки.

* * *

За время боя, только двум американским субмаринам удалось отплыть от пирсов, совершив неуклюжую эволюцию (обычно им помогали маневрировать буксиры). Эти неповоротливые дуры, двинули прочь по фарватеру, где были расстреляны с 127-мм пушек поджидавших и эсминцев, а потом добиты в упор торпедами.

В некоторые подлодки японские пехотинцы врывались с ходу, завязывалась перестрелка в тесных отсеках. На трёх субмаринах морячки задраили все люки, запустили движки,

забурлив воду у причалов в попытках отчалить. Японцы стреножили подлодку весьма просто, сбросив под гребные винты канаты, тросы, металлизированные сети.

Выкуривать подводников, засевших в своих стальных «саркофагах» поначалу собирались отравляющими газами, но возникли сложности – флотские в основном отчаянно сопротивлялись, и приходилось подрывать почти каждую герметичную переборку, пробираясь к боекомплекту субмарин.

Возможно, в планах японского командования и был бы захват действующей подлодки с ядерными боеголовками, но зная о сложной системе безопасности от несанкционированных запусков ядерных ракет, основная задача стояла в уничтожении подводных кораблей. Вариант подорвать ядерный заряд непосредственно на борту, тоже рассматривался и не исключался. Да и были ли корабли подобного класса на данный момент из тех девяти, что застали в Гротоне японцы? Два штабных офицера, имея особые полномочия и инструкции, классифицировали захваченные субмарины и отнесли их к подлодкам-охотникам. Но у 32-го причала была обнаружена субмарина, превосходящая по размерам остальные подводные корабли. Сличая её формы и размер по каталогу, офицеры доложили генералу Судзуки, что скорее всего она с баллистическими ракетами на борту.

Генерал, решив сам взглянуть на субмарину, был поражён размерами подводного корабля. Он видел крупные отечественные субмарины, с водоизмещение до пяти тонн, их теоретически ознакомили и натаскали на трофейное оружие, но увиденное собственными глазами превзошло все ожидания. Выйдя к причалам, генералу представился грандиозный пейзаж – длинные ангары, огромный нависающий рельсовый кран и чёрная, мокро лоснящаяся в утренней росе, вытянутая на 170 метров, шириной едва помещающаяся между пирсами, рыбина.

Подводная лодка типа «Огайо», полные 18 750 тонн водоизмещения, баллистические ракеты с ядерными боеголовками. Экипаж попытался вывести субмарину из порта, но на лодку зашли в атаке сразу два самолёта. Промазать, идя на бреющем, в нескольких метрах над водой, сложно, но 800-килограмовая бомба, скользнув по покатому боку субмарины, не взорвалась, вылетев на пирс, встряла в грузовой кар с ящиками. Вторая пятисотка с пикировщика попала точно в хвостовую оконечность, повредив рули и скорей всего огромный винт.

По лодке бегали маленькие фигурки морского десанта японцев. Заложенный сверху рубки фугас, снёс все надстройки антенн и перископов, но не повредил прочную обшивку, и теперь минёры возились с взрывателем не сработавшей бомбы, готовились снести рубку к чёртовой матери. Тут же с пристрастием допрашивали, стоящих на коленях пленных американских моряков.

Неожиданно, за рубкой корабля стали открываться шахты для баллистических ракет. Казалось, на мгновенье все замерли, и если не понимающие происходящего японцы смотрели с любопытством, то лица пленных исказил осознанный ужас.

* * *

– «Наблюдатель», это «Дельта», какова обстановка в зоне десантирования?

– Большая активность у причалов пехотинцев и надводных кораблей противника. Наши подлодки блокированы у причалов. Две, как минимум в фарватере. По показаниям ИК-сканера из всех наших субмарин, реакторы активированы лишь у четырёх. Наблюдаю множественные пожары и взрывы в городе и непосредственно у причалов. Приступаю к уничтожению точечных целей противника


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю