Текст книги "Последний довод павших или лепестки жёлтой хризантемы на воде(СИ)"
Автор книги: Александр Плетнёв
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 54 страниц)
– Вот! – Шляйм поднял палец, смерив сидящих за столом почти брезгливым взглядом, – тем более что у нас есть прекрасные, подготовленные концентрационные лагеря, входящих в юрисдикцию FEMA. Всех бунтующих латиносов и чёрных за решётку. А в придачу голодранцев-белых и опасных азиатов.
Все молчали. Никто не возражал. Хотя компетентные перекидывались многозначительными взглядами. Неведающие удивлённо моргали и косились на более сведущих.
– Есть мнение, что то, что сейчас происходит, идёт на пользу Америке, – гнусно ухмыльнувшись, продолжил советник, – как мы не старались избежать участь большинства империй, но последний, предвоенный анализ показывал не самую благоприятную тенденцию. Соединённым Штатам и американцам нужна встряска похлеще, чем падение небоскрёбов 11 сентября. А жертвы в войне всегда неизбежны и даже необходимы, что бы пробудить национальное самосознание. Вопрос стоит о судьбе нации!
Абама постепенно выходил из себя, глядя на разглагольствующего носатого, самоуверенного хама – сидит этот серый мозгляк, пороху не нюхавший в отличие от этих надутых генералов, и разбрасывается чужими жизнями.
– Извините, перебью, – прервал его Абама, – вы, по-моему, из консультативного совета по национальной безопасности? Если не ошибаюсь, мистер Шляйм?
– Да, – небрежно ответил тот.
– Минуточку, я сейчас.
Президент вышел из комнаты, прикрыл за собой дверь и обратился к здоровенному морскому пехотинцу:
– Сержант, мне нужен офицер из службы охраны.
– Одну секунду, – морпех, брякнул короткую фразу в рацию, приложив пальцы к уху и дождавшись ответа, кивнул президенту.
Незамедлительно подошёл, на удивление Абамы небольшого роста майор и представился.
– Скажите, майор, вы всех проверяете из входящих сюда на наличие оружия? – Абама указал на дверь, из которой вышел.
– Конечно, господин президент.
– Авы не могли бы дать мне пистолет?
– Прошу прощения, сэр, но зачем он Вам?
– Понимаете, майор, тут один гражданский, в общем, политик, не понимает реалии, строит из себя великого стратега. Думаю его проучить. Нет, нет, – увидев озадаченный взгляд майора, – попугать. Если у вас есть какие-то сомнения, можете пойти со мной.
Секунду поколебавшись, майор достал пистолет:
– Вы умеете обращаться с оружием?
– Ох, а ничего поменьше нет? – Округлил глаза Абама, увидев увесистую серебристую машинку с длинным стволом.
– Ковальски! – Майор повернулся к морскому пехотинцу, – я знаю у тебя есть нечто подходящее.
Верзила наклонился, достал из кобуры на голени короткоствольный пистолет и с комментариями протянул за ствол президенту:
– «Браунинг», отдачи почти нет.
– И в кармане помещается прекрасно, – жестом приглашая начальника охраны пройти с ним, сказал Абама.
Что-то бурно обсуждавшие члены комитета, при появлении президента замолчали, удивлённо смотря на офицера охраны, вошедшего вместе с Абамой.
– Так что вы там говорили господин Шляйм о пользе встряски для всего американского общества и необходимости жертв?
– Я не думаю, господин президент, что надо посвящать в некоторые вопросы большой политики, посторонних, – зыркнув на офицера охраны, ответил тот. Тон консультанта стал ледяным. В следующую минуту его и без того рыбьи глаза вылезли из орбит, уставившись в дуло направленного в него пистолета. Все присутствующие в комнате замерли. Внимательно следившему за всем офицеру охраны, вдруг захотелось подойти к Джеймсу Картрайту и прикрыть отвисшую в шоке челюсть.
– А не желаете пополнить собой список необходимых жертв, – произнёс президент и несколько раз выстрелил поверх головы Шляйма, рассчитывая попасть в толстую спинку мягкого кресла стоящего позади.
Выстрелы в замкнутом помещении прозвучали настолько громко, что даже вздрогнул ожидавший их офицер охраны. Консультант, закатив глаза, размяк на стуле и рухнул на пол. Президент вернулся к двери и, приоткрыв её, протянул пистолет:
– Спасибо сержант, позовите, пожалуйста, врача. Тут кое-кому нездоровится, и– и – и…кого-нибудь из обслуги – надо прибраться и освежить воздух.
После того, как унесли пускающего слюни консультанта, Абама предложил продолжить совещание.
– Силы небесные! Барак, да вы сумасшедший! – Протирая вспотевший лоб, молвил, пришедший в себя, директор ЦРУ, – а если бы у него было слабое сердце?
– Ничего! Упал в обморок от страха. Этому человеку, знаете ли, полезна небольшая встряска.
Абама обратил внимание, что во взглядах генералов, обращённых к нему, появилось уважение.
Тихий океан. Северо-западнее о. Гуам. Местное время 04. 00.
Две субмарины «Ро-33» и «Ро-34» в надводном положении шли курсом 290 градусов более двух часов. Лодки были прибрежного действия и имели малый запас хода, но капитан 1-го ранга Хидэтоси Ивагами не задавался вопросами, а выполнял приказы. В прошлую войну его подлодка входила в 9-е соединение, базирующееся этом районе, и он не понаслышке знал местные условия, глубины, фарватеры, изучил каждый камень, каждую ложбинку у островов.
Пока лодка шла в надводном положении Ивагами почти безвылазно торчал наверху в рубке, лишь пару раз спустившись в отсек к акустикам и задержавшись на полчаса у штурманских карт. Поэтому смог встретиться фактически с каждым членом экипажа. Все 74 моряка поочерёдно подымались в рубку, вдыхали напоенный влагой воздух, подставляли лица ветру, смотрели на покрытый чешуйками отражённой луны океан, даже успевали покурить.
Он просто обязан был позволить им поднять наверх и посмотреть, так сказать, на «белый свет». Слишком свежи у многих были воспоминания о бомбардировке глубинными бомбами у берегов Новой Гвинеи в последний час в борьбе за живучесть и последние минуты в тесных погрузившихся во тьму отсеках. В том… «сорок втором».
Никто не питал иллюзий, что может их ждать в дальнейшем.
Поднявшаяся шумиха в эфире не прошла мимо радиоперехвата с подлодок.
«Сейчас у них тревога, будут рыть носом… воду. Дальше нам – только скрытно. Благо немного осталось», – капитан опустил бинокль и взглянул на часы.
По курсу скоро должны были быть отмели и острова, но несмотря на убегающую подслеповатую луну видимость была от силы две мили.
«Вероятно, предыдущий день был солнечным и тёплым, поверхность воды нагрелась и до сих пор отдает тепло. Отсюда этот лёгкий туман».
– Ратьером на мателот: «Погружаемся!», – приказал капитан сигнальщику.
Матрос повернул морской фонарь в сторону идущей в кильватере чуть правее «Ро-34» и отсемафорил короткий приказ.
Спустившись по скобтрапу в командный отсек, Ивагами сверил координаты и приказал готовиться к погружению.
Далее было дело штурмана: рассчитать скорость, курс, учесть подводные течения, приливы и виртуозно провести субмарину на позицию.
Капитан Ивагами в который раз раскрыл подробную карту района, выискивая слабые стороны в плане, не замечая, что бормочет вслух:
– Американская база Субик-Бей совсем рядом, менее ста миль, янки ходят здесь регулярно, чувствуют себя как дома. Шанс что, всполошившись, они активизируются и затеют…, а что они затеют? Уж явно не глупую демонстрацию. Хорошо если выдвинут корабли в Тихий на поиск наших эскадр. Вот тут-то мы их и подловим. Гражданские и третьи стороны? Не хотелось бы. Ну так война, господа, вас и янки уже на весь эфир предупредили – сидеть в порту и не высовываться.
Вскоре лодки тихо опустились на мягкий ил в облюбованной с давних лет точке. Экипажи приготовились выжидать появления вражеских судов, экономя электроэнергию и силы.
Американская система пассивного акустического поиска подала сигнал на пульт управления на базе Субик-Бей, но скинувшие буи патрульные вертолёты ничего не обнаружили.
На подлодках час ожидания тянулся нудно. Самое сильное оружие субмарины – скрытность. Необходимость не выдавать себя любым шумом вынуждал экипаж томиться в бездействии и лишь акустики дурели в своих наушниках, напрягаясь при любом подозрительном звуке. Время ползло неторопливой улиткой, изредка останавливаясь, шевеля усиками, и снова осторожно продвигалось вперёд.
Наконец акустик-матрос первого класса, доложил об активных акустических сигналах предположительно. Импульсы, посылаемые неизвестной станцией, то усиливались, то затихали и становились едва уловимыми.
«Военные или гражданские»? – Капитан понимал, что это происходит от изменения направления звукоизлучения.
Время шло, но обстановка не прояснялась.
«Всё-таки военные, скорей всего активный поиск ведётся с вертолётов. А значит поблизости должно быть судно».
По крайней мере, в это хотелось верить. Прошли ещё напряжённые минуты, и характерными шумами кавитации медленно стал наплывать звук приближающегося корабля. Капитан приказал готовить лодку к перехвату цели, когда радостный вахтенный офицер доложил:
– По-моему, нам повезло! Цель резко поменяла курс и двигается прямо на запад, почти в нашу сторону.
Далее уже акустик чётко докладывал курс, пеленг и дистанцию до корабля:
– Крупный. Два винта. Военный.
– С чего ты взял? Хотя понятно, – капитан Ивагами скупо кивнул, – суета вокруг него. Прекрасно! Он отменил прежние распоряжения и, затаив на губах довольную улыбку, приказал:
– Продолжать наблюдение, возможно дичь идёт сама к нам руки.
Американское судно входило в зону ответственности и контроля военно-морской базы. Большинство патрулирующих вертолётов вернулись на палубу корабля.
Акустик постоянно докладывал курс и дистанцию противника – то, что это большая посудина никто уже в боевой рубке японской субмарины не сомневался. «Американец» неумолимо приближался к затаившимся подлодкам.
Ивагами, не рискуя преждевременно всплывать на перископную глубину, выжидал до последнего. Связи со второй лодкой было, но он знал, что её капитан, надёжный и выдержанный человек, который не предпримет необдуманных действий.
Время ещё было. До атаки оставалось ещё минут сорок. Ивагами решил обойти отсеки корабля и подбодрить экипаж, объяснить сложность задачи – первые столкновения с американцами на широком театре действий уже произошли и враг будет бдителен. Не смотря утомительную многочасовую паузу, никто из команды не спал, все с волнением ждали начала боевого маневрирования. Глядя на лица своих людей, капитан подумал о том, что это скорее внушают ему уверенность в своих силах, чем он им.
После очередного доклада акустика, капитан отдал приказ на всплытие. Сжатый воздух вытолкнул часть воды из балластных емкостей, немного изменив тяжесть подлодки. «Ро-33» медленно поднялась над илистым дном, получив возможность маневрирования и, двинувшись на минимально скорости вперёд, начала не торопясь всплывать на перископную глубину.
Внимательно прослушивавший эволюции командирской лодки, капитан «Ро-34» так же приказал всплывать на перископную глубину.
Подводники, окинув взглядом горизонт, оценили видимость как – 7–9 морских миль. В целом хмарилось. Облака седыми лоскутами покрывали едва поголубевшее небо. На свинцовой линии горизонта выпячивалось такое же серое, чуть светлее, пятно корабля, помаргивающее искорками на топе и на носовом срезе.
– Авианосец!
Американцы были до смешного беспечны – на корабле даже не потушили навигационные огни, над палубой висел вертолёт.
Дура в 39967 тонн на скорости 18 узлов пёрла, мощно отбрасывая форштевнем пенные брызги.
Теперь надо было идти с максимальной скоростью на перехват – авианосец мог пройти мимо.
– Курс левого борта – 5–7№, – возбуждённо произнёс командир, – дистанция 180, угол упреждения – 28№, угол встречи – 90№.
– Доложить о готовности боевых постов, – капитан нутром чувствовал напряжение офицеров в рубке, – полный вперёд.
Подлодка мелко завибрировала, с набором скорости меняя тональности и амплитуды едва заметных колебаний.
Ивагами зрительно представил, как предательские подводные волны понеслась в сторону гидрофонов противника и на борту американского военного корабля просыпается тревожная командно-исполнительная цепочка, запускающая противолодочную систему. Однако «американец» продолжал идти прежним курсом.
– Авианосец? – Капитан предложил взглянуть в перископ помощнику.
– Возможно, – после некоторой паузы ответил тот и, – а может быть и крупный десантный корабль, хотя я не уверен, они очень похожи.
Субмарина продолжала идти курсом сближения. Доклады на главный пост поступали немедленно и с чёткой последовательностью, но главное было в ходовых возможностях лодки и системе наведения оружия.
– Носовой торпедный отсек – готов!
– Аккумуляторный отсек – готов!
Акустик не умолкая, поминутно докладывал расстояние до цели:
– Пеленг 45 градусов. Скорость 15. Дистанция 130.
В последний момент акустический пост сообщил об обнаружении двух кораблей эскорта.
– Эсминцы!
Прильнувший к окуляру перископа Ивагами тоже их увидел:
– Шли в тени авианосца, – он резко повернулся к помощнику, – они не успеют!
Лодка, подобно виляющему хвостом верному псу, дрожала всем корпусом, сближалась с противником. Возможно, на «американце» что-то и заметили, но было уже поздно – «Ро-33» вздрогнула, четыре скоростные парогазовые торпеды, вытолкнутые сжатым воздухом, устремились к цели. Субмарина стала маневрировать, матросы быстро перезаряжали торпедные аппараты, через двадцать минут новая порция взрывчатки отправилась в атаку. Экипаж лихорадочно загонял очередные торпеды в носовые аппараты. Но сначала до обводов субмарины докатился неоднородный взрыв – можно было предположить, что цель поразили всё же несколько торпед, потому что «Ро-34» просто обязана была повторять манёвры командирской лодки.
– Ну что ж, теперь и умереть можно, – пробормотал Ивагами.
Возможно, его слова и попали кому-то в уши. Едва успев пустить следующую серию торпед, радостные неуставные крики экипажа подлодки по поводу новых взрывов были прерваны страшным ударом, сотрясшим субмарину. Получив две огромные пробоины, из которых вместе с воздухом вытягивало на поверхность людей и различные плавающие предметы, лодка моментально пошла ко дну.
Противолодочная система «Asroc», за минуты нашпиговала океан шестью торпедами, кинувшимися рыскать в поисках целей. Две сразу воткнулись в японскую подлодку, основательно взбаламутив воду. Ещё две погнались за неимоверно шумящими парогазовыми японскими торпедами и мгновенно их догнали, сработав бесконтактными взрывателями.
«Ро-34» в очередной раз вздрогнула от недалёких разрывов. Капитан 3-го ранга Киндзо Тонодзука предпринял срочное уклонение.
Американцам удалось расстрелять часть несущихся к ним торпед, тем не менее «Тарава» снова болезненно дёрнулся (японские подлодки напоролись именно на универсальный десантный корабль «Тарава» с эскортом из эсминца и крейсера) – у борта корабля встал пенный столб воды, с прожилками огня и дыма. С тонущего «Таравы» вокруг японца пенили воду снаряды с Мк 242 и неизменных «Вулкан-Фаланкс», пока накренившись, корабль не вывел стволы из угла обстрела. Вода, словно кипящая масса, покрывалась бульбами, брызгами и разнокалиберными фонтанами от сотни снарядов, встревающих в её поверхность. Возможно, беспорядочная пальба помешала отследить перемещения выжившей японской подлодки.
Киндзо Тонодзука предпринял отчаянный ход и загнал «Ро-34» почти под десантный корабль, медленно кренящийся, роняющий с палубы технику. Внутри десантного корабля, не смотря на самоотверженные действия экипажа, медленно занимался пожар.
Американцы потеряли контакт с подлодкой, но продолжали вести поиск. Вертолёты перекрывали сектора в 360 №, крейсер и эсминец до подхода спасательных сил кружили вокруг медленно издыхающей туши «Таравы».
В информационном центре крейсера «Шайло» операторы прильнули к экранам, сухо бросаясь в микрофоны короткими фразами докладов.
Капитан набрал код на клавиатуре командирской консоли, высветив картографический план. Найдя по координатам нужный ему район, загрузил задачу. Дисплей последовательно, с заданной быстротой развернул перед ним полную картинку внешнего пространства. Бегущие по экрану строчки мгновенно выстроились в чертеж рельефа морского дна с обозначением глубин.
Капитан не поворачиваясь, зная, что помощник стоит за спиной, спросил:
– Как по вашему поступят джапы? Уйдут на глубину или затаятся на мелководье?
– Чёрт их знает, – пожал тот плечами, – логично бы было уйти на мелководье, где акустический поиск в условиях неровностей дна даст им возможность затаиться на грунте.
– Полностью согласен с вами, – кивнул капитан, – передайте на вертолёты, пусть обшарят отмели справа по курсу и в кормовом секторе.
Он отошёл в сторону, давая помощнику лучше ценить обстановку, указывая на нужные сектора.
Вертолёты с крейсера и эсминца, усиленные машинами, успевшими срочно покинуть «Тараву», рассыпались по акватории. Скоординировав поисковые устройства своих радаров, сбросив с десяток акустических снарядов, экипажи геликоптеров обшаривали подозрительную местность вдоль и поперек.
Капитан американского крейсера был чертовски удивлён, когда вертолёты засекли противника на приличном удалении от боестолкновения. Акустический сигнал быстро пропал, но ухватившись за зацепку, американцы «рыли» воду всеми доступными средствами. Потерявшие субмарину операторы оправдывались, что эхо-сигналы сонаров гасли на мелководье или переотражались от неровностей дна.
«Либо это другая подлодка, либо у японцев в сороковых годах прошлого века были самые быстроходные подводные корабли», – с сомнением подумал капитан, ощущая себя чуточку идиотом. Это окончательно вывело его из себя и он, рассвирепев, проорал:
– Самый полный вперёд!
Вертолёт уже сбрасывал глубинные бомбы, но капитан крейсера желал вынудить «японца» всплыть. Ему хотелось лично надавать в эти узкоглазые морды.
Выжав из силовой установки все лошадиные силы, оставив «Тараву» и эсминец, в обрамлении ярких спасательных плотиков, крейсер ломанулся на перехват.
* * *
Подводная лодка Российских ВМС «Щука-Б» возвращалась к портам Дальнего востока после секретного визита на бывшую российскую военную базу в Камрани. Переход был не самым сложным, но подводный корабль – это тысячи механизмов и узлов, километры кабель-каналов и проводов, мешанина сложной электронной аппаратуры. И естественно вся эта машинерия подвержена влиянию энтропии.
Русский флот, как и всё в стране (за исключение толкания за границу углеводородов) переживал не самые лучшие времена. Лодка сошла со стапелей в 1995 году, намотав не одну милю, успев изрядно пообтереть свои бока об морскую воду. И не удивительно, что старая, надёжная аппаратура навигации вдруг выкинула фортель.
Когда лодка всплыла на перископную глубину для астрокоррекции и очередного сеанса радиосвязи со спутником, капитан, проведя ориентировку, тихо выматерился – их угораздило подлезть слишком близко к американской военно-морской базе Субик-Бей. Не успев установить контакт со спутником, капитан скомандовал «срочное погружение», и «делать от сюда ноги». В нескольких милях акустик услышал большой надводный корабль, наверняка военный, и наверняка американский, о чём спешно информировал капитана старпом.
– А эти в одиночку не ходят – у них, понимаешь, стадный инстинкт слишком развит, – делая серьёзное лицо, добавил старший помощник.
В самом тихом режиме русская субмарина, погружаясь на глубину, ретировалась из опасной зоны.
Потом акустик, начав вроде бы с самого обычного «наблюдаю шумы винтов групповой цели», стал выдавать такие интересности, что старпом галопом лично примчался в гидроакустическую рубку и схватил наушники. То, что он услышал, иначе как боем или учениями не назовёшь. По прикидкам офицера лодка уже покинула зону, где она могла бы считаться нарушителем. Он не знал (на связь же, так и не вышли), что согласно международному праву американцы объявили 200-мильную «зону войны» вокруг предполагаемых мест боевых действий.
На самом деле, в связи с чрезвычайной ситуацией, вооружённые силы США охватывали бoльшие территории, затрудняя движение на торговых путях. Но все, как говорится, пока молчали в тряпочку и терпели досмотр гражданских судов в нейтральных водах. Во избежание инцидентов большинство военных кораблей других держав было отозвано в свои прибрежные зоны.
Сам-то капитан «Щуки» на своём месте сидел недавно. И хоть специалистом он был неважным, но человеком был старательным и главное понятливым, поэтому свой кусок уважения у ветеранов заслужил. Формально к самостоятельному управлению его допустили сразу, через положенные сроки. Но то пока лодка проходила затянувшийся средний ремонт, а к очередному представлению и к «автономке» допустили только после нажима сверху, и опять же с оговоркой курирования и натаскивания старшими товарищами.
Вот и сейчас он не смотрел тупо на вырисовываемые кривые линии, поскольку не очень был силён в определении и классификации кораблей потенциального противника, а ждал, когда свою работу в распознавании по шумам сделает компьютер. В конце концов, собрав достаточно данных, электроника выдала тип американской посудины – десантный авианосный корабль. Но акустик («толковый пацан» по оценке старпома), и без компа вычислив классификацию судна, оторвавшись от аппаратуры, вдруг заявил, что «на это большое десантное Му-му, нашёлся свой Герасим».
Капитан, конечно, провёл ассоциацию с бессмертным творением Тургенева, но запросил подробностей:
– Ты Погабало, нормальным языком выражаться можешь? А то смотри, не погляжу, что ты в любимчиках у старпома – получишь у меня. Юморист.
– А вы послушайте, товарищ капитан, – не скрывая хитрой ухмылки, ответил старший матрос, словно и не было никакого начальственного гнева, – слышите вот это скрип – это переборка прогибается. Вот! Хлопок! Не выдержала – лопнула. Тонет вражина. Но сначала я слышал торпеды, и не одну. Потом бахало неслабо и характерные шумы – притопили его кто-то.
Далее события развивались уже в известном ключе. Там, в нескольких милях от подлодки, было очень оживлённо. Подошли надводные корабли, бойня продолжалась, и что-либо разобрать было сложно, но «толковый пацан» доложил о сброшенных в опасной близости гидроакустических буях. Почуяв неладное, капитан (по совету старпома) предпринял ряд действий, и когда лодку слегка тряхнуло, все в боевой рубке с уважением посмотрели на опытного моряка – бомбы легли в стороне. Лодка на минимальной скорости совершала хитрые эволюции, сбив с толку американские поисковые системы – поднырнула под течение, огибающие по большой дуге острова. На границе тёплых тропических вод и более холодного течения возникала зона термоклина, отражающая и путающая звуковые волны. Плюс лодка повернула опять в сторону территориальных вод американской базы.
Акустик оторвался от наушников и восхищённо взглянул на помощника командира:
– Лихо вы их, товарищ капитан 3 ранга!
Старпом игриво подбоченился, подмигнул «толковому пацану», и выдал свой очередной афористический перл:
– Запомни салага! Опыт и алкоголизм всегда победят молодость и задор!
– Валентиныч, ты откуда про течение знаешь? И вообще чего-нибудь понимаешь из происходящего? – Почему-то почти шёпотом спросил старшего помощника, капитан.
Тот, задумчиво, приложив к одному уху наушник, вроде, как и не расслышал.
– Кап-три Нижегородов! – Снова шикнул командир, – оглох?
– Я в этих местах во время Союза ещё салагой ходил. А вообще у нас здесь были ещё с 62-го года некоторые наработки. Это по первому вопросу, – ответил старпом нормальным голосом, не став подыгрывать капитану, – а по второму вопросу я думаю надо выпускать имитатор.
– Да ты что! Как отчитываться будем, когда придём домой?!
– А если нас здесь потопят к чёртовой матери, то и отчитываться некому будет! Слышал, что пацан говорит (имеется в виду акустик)? Не знаю, с кем они нас спутали, но щас нагонят сюда техники, не ГАС, так по магнитной аномалии или по тепловому излучению вычислят.
Разговор происходил в отсеке у акустика. Выше упомянутый «пацан», желая доложить об изменениях на поверхности, стянув наушники, сидел с открытым ртом, слушая старших командиров.
– А может того, товарищ капитан, всплыть и сказать, что наша хата с краю и мы не причём? – Робко предложил матрос.
– Что б я перед пиндосами лапки к верху? Не дождётесь! – Оскалился старпом, сощурившись взглянув на кэпа. Тот и ухом не повёл, давая понять, что других мнений и быть не может.
В это момент вдруг появился новый звук, постепенно, то усиливаясь, то ослабевая – эхо-сигнал гулко лизал резиновую шкуру подлодки.
– Сонаром рыщут, – пробормотал акустик.
– Так чего, выпускаем хреновину? – Спросил старпом.
Когда в «хреновину», как выразился штурман, вмазали самонаводящейся торпедой, капитан сквозь стиснутые зубы прорычал:
– Ну, суки, ща мы с вами повоюем. Приготовить торпедные аппараты один и четыре!
Взяв наушники, капитан стал вместе с акустиком прослушивать шумы работы мощного гидролокатора.
– Ни хрена не боятся, – чертыхнулся командир.
– Шумы винтов! Это крейсер! Тип «Тикондерога». Два винта встречного вращения с регулируемым шагом, – через 20 минут доложил акустик.
– Это ты, каким боком различил? – Спросил командир.
– Они подают воздух на кромки лопастей для снижения кавитационных шумов, но звук при этом получается весьма характерный, – взглянув на вытянувшееся лицо капитана, матрос добавил, – если вслушиваться, конечно.
Русской подлодке можно было просто ожидать, когда надводный корабль приблизится для удачной атаки.
– Пеленг 210. Уклоняется влево.
– Боевая тревога! Торпедная атака!
С американского эсминца на крейсер «Шайло» доложили, что подобрали обломки и даже пленных с уничтоженной субмарины – это действительно оказались японцы, а значит, и второй подводный корабль никак не мог уйти от современного самонаводящегося оружия. Поэтому капитан крейсера был полностью уверен, что потопил вражескую подлодку управляемой ракетой. Сейчас он двигался к месту потопления противника, надеясь подобрать с поверхности воды для себя личные скальпы. Правда ему не давала покоя дистанция, на которую успела уйти подлодка японцев. Но пролистав информацию о японских субмаринах прошлого века с самолётами на борту, он подумал: «чем чёрт не шутит, эти япошки всякое могли придумать».
Его размышления прервал офицер из информационного поста.
– Сэр, вот анализ данных с компьютера. Из-за донной реверберации возникли помехи, поэтому данные после фильтрации поступили только сейчас.
– Не тяни.
– По-моему, мы потопили русскую подлодку.
– Классификация?
– «Акула».
– Вероятность?
– Восемьдесят процентов, – слегка замялся офицер.
– В чём сомнения? – Капитан абсолютно не переживал по поводу затопления не того кого надо. Плевать он хотел на этих русских!
– Понимаете, есть все предпосылки, что мы поразили не подводный корабль, а аналог нашей системы Emerson Electric.
– А это значит, они могут ответить, – до этого презрительно думающий о «иванах», капитан, вдруг почувствовал, как у него засосало под ложечкой. Он, было, засобирался объявить тревогу, но его опередили, заверещав звонками с гидропоста.
Гидродинамическая боевая машина висела почти над самым илистым грунтом, потеснив океан на свои двенадцать тонн водоизмещения.
Все разномастные названия этого типа подлодок – первое проектное «щучье», последующие «кошачьи» и «китообразные» серии и даже вражеская классификация, как нельзя лучше охарактеризовали атомарину.
Каплевидный нос и плавно сопряжённое соединение хвостового оперенья с корпусом делали её похожей на гигантских властителей морских просторов – китов, кашалотов и нарвалов. А притаилась она у морского дна, словно присевшая на полусогнутые лапы, изготовившаяся в броске кошка. Но в самую точку попали «натовцы» – «Акула»! Это название включило в себя буквально всё – морской, стремительный и зубастый хищник.
На пультах решение огневой задачи уже несколько минут мигало подтверждающим зелёным цветом. Морская вода, через открывшие люки, мгновенно проникла в торпедные шахты.
– Готово! Капитан!? – Раздался терзаемый нетерпением голос старпома.
– Пуск! – Отозвалось самым серьёзным образом, а потом с мальчишеской улыбкой, – по «щучьему» велению, по моему хотению.
Команда крейсера ничего не успела сделать. Две торпеды вошли в мидель и ближе к корме, взрывом корёжа обводы корабля, разрывая переборки, мгновенно вызвав пожары. Получив огромные пробоины, жадно всасывающие воду, корабль потерял плавучесть и, завалившись на бок, неожиданно быстро, буквально за несколько минут утонул, затягивая под воду экипаж во главе с самоуверенным командиром.
* * *
Японская подлодка, затаившаяся у универсального десантного корабля, который, мучительно намаявшись на поверхности, наконец, сделал большой «бульк», дождалась своего часа. Готовясь к атаке, капитан не побоялся подняться на перископную глубину. Что впрочем, сошло ему с рук – после утонувшего «Таравы», ветер и крепкая волна разбросали по поверхности столько обломков и мусора, включая экипаж и многочисленную толпу членов 3-й дивизии морских пехотинцев, что одинокий перископ никто и не заметил.
Пенные брызги нещадно забрасывали высунувшийся окуляр перископа, однако Киндзо Тонодзука разглядел, как практичные американцы, вытащив на переполненные палубы эсминца дезориентированных японских моряков с потопленной «Rо-33», выбрали двух офицеров для допроса, остальных морпехи вытеснили за борт. Скрипнув зубами, японский командир отдал команду о торпедной атаке.
Эсминец, слегка покачиваясь на волнах, не успевал дать ход, не успевал даже дёрнуться стволами, из-за кавардака в отсеках, из-за толпы на палубе. Теснившиеся на борту пехотинцы, за секунды до попадания, с ужасом увидели короткие пузырящиеся дорожки пущенных в упор торпед. Ударили они одновременно. Единый взрыв, огненным смерчем смёл с палубы всю разношерстную толпу военных. Лопнувшие перепонки уцелевших не слышали протяжный стон раздираемой трещиной высококачественной стали корпуса корабля – тонкокорый эсминец переломился надвое.
Те, которые снова оказались за бортом, естественно были заняты только собой. Но на воде собрался целый остров связанных между собой спасательных средств – всем лишенцам с «Таравы» места на эсминце просто не хватило. Когда лодка всплыла, эдаким не закончившимся кошмаром среди потерявших дар речи крутых парней, Киндзо Тонодзука лично стал за 13-мм пулемёт, без устали аккомпанируя гавкающей 76-мм пушке.
Прибывшие через час спасатели, выловили лишь пару десятков выживших, трясущихся и нуждающихся в психологической реабилитации мужчин.
* * *
Японское командование, желая перенести основные боевые действия на американский континент, не могло не оставить без внимания прекрасно изученный азиатско-тихоокеанский регион, богатый на разбросанные по огромной акватории архипелаги и забытые богом мелкие острова, где, как они считали, можно было спрятать если не крупные суда, то подлодки, миноносцы и различные малые суда уж точно.
