Текст книги "Первый рейд Гелеарр (СИ)"

Автор книги: Александр Саргарус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 62 страниц)

– В морг, – коротко ответила Джессика.

Каролина опешила и остановилась.

– Куда?

– В морг, – повторила, останавливаясь и оборачиваясь, Джессика.

– А зачем?

– Мне нужно тебе показать кое-что.

– В морге?

– Да. Слушай, ты хочешь знать, почему твоя жизнь не принадлежит тебе?

– Да… наверное.

– Так «да» или «наверное»?

– Хочу.

– Ну, тогда пошли. По-моему лучшего места для поиска ответа на этот вопрос, чем морг не найти. И не бойся, я тебя там не оставлю ни в живом ни в каком-либо другом виде.

– Да я и не боюсь…

– Вот и не бойся!

Неохотно Каролина двинулась дальше. Преодолев еще метров пятьдесят, они повернули за угол и вошли в морг. Проходя мимо кабинета патологоанатома, дверь в который была открыта настежь, Каролина сделала спутнице знак не шуметь и они прокрались мимо. Благо врач был увлечен просмотром какого-то видео. Войдя, женщины сразу почувствовали легкую прохладу. Джессика сразу направила Каролину в нужном направлении, и они подошли к каталке с телом, накрытым простыней. Тело было небольшое. То ли карлика, то ли ребенка.

– А почему это тело накрыто? – спросила Каролина.

– Наверно потому, что они еще надеются, что ее мать за ним вернется, дабы забрать.

– Кого ее?

– А ты посмотри.

Что должен чувствовать человек, забывший большую часть своих родственников родных и близких, которого привели в морг с точной уверенностью, что он знает того, кто тут лежит? Внутри у Каролины, пока она тянулась, чтобы приподнять простыню, в одно мгновение перевернулось чувств, общим весом дотянувших бы до целого горного хребта. Но все же она была немного не готова увидеть лицо покойницы. Каролина почувствовала, что внутри у нее все начинает закипать. Ведь она знала скончавшуюся и, что более важно, знала, что…

– Она же сюда с аппендицитом попала! – возмущенно закончила Каролина свою мысль вслух.

– Да, ладно?! Вот и я подумала, что это очень даже подозрительно. И решила проверить. К слову, а ты откуда это знаешь?

– Я… разговаривала с ней… когда мы в прошлый раз с родителями на медосмотре были… А что ты решила проверить?

– Хотела узнать, почему она умерла.

– Узнала?

– Да. Я заметила, что врачи как-то странно обсуждают произошедшее, а потом того, кто проводил операцию, вызвал к себе заведующий клиникой. Ну, я пошла за ним и подслушала их разговор. Хочешь послушать?

– А ты его еще и записала?

– Ну разумеется!

– А зачем?

– Чтобы мне потом поверили.

– Кто?

– Кто надо.

– Ну, кто это?

– Тебе не все ли равно? Начальство мое. Так мы слушаем?

– Давай.

Джессика подошла к стене и приложила к ней руку, в которой Каролина заметила маленький прямоугольный предмет. От него в разные стороны стала расползаться энергетическая дымка, за короткий срок обволокшая собой все помещение.

– Это что?

– Антипрослушка.

– Слушай, ты где вообще работаешь? Я такую штуку впервые вижу!

– Если бы не обстоятельства, то ты бы ее и не увидела бы никогда.

– Опасная… ты… личность.

Джессика посмотрела ей прямо в глаза и очень серьезно сказала:

– Даже больше, чем ты можешь себе представить.

Под ее тяжелым взглядом Каролина почувствовала себя неуютно. Однако Джессика быстро опустила глаза, достала из кармана еще один предмет и включила его. Оказалось, это что-то типа диктофона. Запись началась с каких-то шуршащих звуков, перемежающихся чем-то не очень понятным.

– Не обращай внимания, это я пробираюсь туда, где можно прослушивать… а это я «устраиваюсь поудобнее»… так, поехали…

Послышался стук в дверь.

«Заходи», – сказал первый голос.

Дверь открылась и закрылась.

«Объясни мне, пожалуйста, что это там сегодня произошло?», – спросил первый голос.

«Девочка с аппендицитом…», – начал было второй, но первый его перебил.

«Да я знаю, что она с аппендицитом! Ты мне объясни, почему она умерла?!»

«Понимаете…»

«Нет!!! Я не понимаю!!! Как можно было столь «сложную» операцию привести к такому феерическому финалу?! Ты вообще знаешь, что она не местная?»

«Ну да! Она с этого… с караваном пришла…»

«ТЫ ВООБЩЕ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ СЕБЕ, ЧТО ТЕПЕРЬ БУДЕТ?!!»

«А что будет? Ничего! Ее мать будет скорбеть, но улетит восвояси. Такова жизнь, так сказать».

«Ты мне вот что скажи умник, ты зачем вообще это сделал?»

«Я не хотел. Но была же инструкция вытягивать из залетных побольше денег. Тем более, о ней не так давно напоминали. А тут такая возможность – караванщица останавливает караван и просит помочь ее дочери. Грех было не воспользоваться».

«Хорошо, это понятно. Почему все так вышло?»

«Да хер его знает! Сделали мы ей операцию, попутно добавив парочку осложнений, дабы еще выкачать денег с матери. Ничего страшного, через пару дней все бы решилось, счастливая мать полетела бы дальше, а наши «копилочки» не иллюзорно распухли бы. Это же все-таки караванщица, денег у нее… ну, вы сами знаете… Я только не понял, почему она со своей дочерью летала?»

«Давай ближе к делу».

«Короче, лежала эта девочка в ожидании, пока ее мать раскошелится, но тут к нам поступает… этот, как его… Стик… тот, что с внешки вернулся. Притащил он с собой заразу одну – вирус Баедана. Наши регистраторы, как всегда, натупили и он вместо того, чтобы моментально идти в камеру диагностики, попутно проходя полную дезинфекцию, «ожидал своей очереди» в коридоре. Этому клоуну стало скучно, он пошел по палатам, болтать с пациентами».

«Подожди, но ведь вирус Баедана не опасен тем, кто после операции с аппендицитом лежит, так?»

«Так-то оно так. Но он опасен тем, у кого проявляются те… осложнения…»

«Стоп! Не понял… Ты хочешь сказать… ТЫ ЧТО – ПО-ДРУГОМУ ЕЙ ОСЛОЖНЕНИЯ ПРИДУМАТЬ НЕ МОГ?!!»

«Так это ж… дешево и сердито было… кто ж знал?»

«А почему ты не спас ее?!! Ничего ведь сложного!!!»

«Так про вирус стало известно только через четыре часа. Я видел, что девочке становится хуже, но я же не знал от чего. А так… мне казалось, что прибыль сама плывет к нам в руки… Девочка чахла, мать готова была заплатить больше… А девочка-то молодец была, держалась бодренько. Если бы она не пыталась выглядеть лучше, чем себя чувствовала, возможно, я бы спохватился раньше… А когда я понял, в чем дело, ей оставалось жить еще с полчаса. Там уже врачебное вмешательство ничего не решало. Ну раз уж так легли карты, то я сделал все что смог – мать ее все равно будет убита от горя, а сумма, которую она отправилась перечислять, нам очень была в тему. Мы все равно этим деньгам лучшее применение найдем. Я дождался, пока деньги не перейдут на наш счет, потом сообщил матери о том, что будет, и что у нее есть всего несколько минут, чтобы попрощаться с дочерью. В таких ситуациях человек обычно забывает обо всем. А когда она улетела, мне даже стало немного ее жаль и я перевел часть денег обратно, выражая соболезнования, и сообщив, что больше не могу, ибо все остальное ушло за услуги и препараты».

«Так, понятно. Ты вообще понимаешь, что она теперь может обратиться с жалобой в гильдию караванов? А те в свою очередь могут явиться сюда, выяснить, что за хрень тут творится?»

«А оно им вообще надо? Это ж рядовая караванщица!»

«Кто тебе вообще сказал, что она рядовая?»

«Э-э-э…»

«Сам придумал, значит. Понятно…»

«Подождите, шеф, а что в ней такого особенного?»

«Дурак ты… рядовая караванщица свою дочь никогда в караван не берет, потому что не имеет права. А часто и просто детей не имеет, пока караванит. Раз эта с ней прилетела, значит, она в гильдии на хорошем счету. Очень хорошем. Такие персоны обычно уже давно на заслуженный отдых уходят, а остаются только особо преданные общему делу гильдии. Их отправляют на особо ответственные и сложные рейсы, и если ты не заметил, позволяют комплектовать экипажи так, как угодно караванщикам, а не обычным парным методом. И поверь мне, если такая персона заикнется в представительстве гильдии о том, что здесь произошло, гильдия подымет свои ресурсы и прилетит разбираться. А ресурсов у них очень много – это же гильдия караванщиков! Так что молись, чтобы мамаша восприняла все так, как будто это все-таки несчастный случай, и ты совершенно не причем».

«Простите, шеф, но я ей четко обрисовал ситуацию, и объяснил, что такое случается в пяти процентах случаев. Ее дочери просто не повезло, и она попала в эти самые пять процентов».

«А ты вообще знаешь, что только благодаря таким идиотам, как ты, статистика смертности при аппендиците до сих пор не свелась к полному нулю? При нашем-то уровне медицины…»

«Благодаря таким, как я, до сих пор аппендицит смертелен в пяти процентах случаев, а любой врач имеет право на небольшие редкие оплошности без угрозы уголовных разбирательств. Люди не понимают, что мы тоже живые и тоже имеем право ошибаться. Просто наши ошибки иногда стоят кое-кому жизни, но однозначно чаще, чем в других профессиях. Но взамен мы же спасаем множество других жизней…»

«Из-за таких, как ты, не только один аппендицит все еще имеет статистику смертности. И я считаю, что тот, кто позволит себе раз в жизни так феерически облажаться в таком простом вопросе, как ты с этой девочкой, не достоин вообще своего врачебного халата».

«Но мы же имеем право на ошибку…»

«На ошибку ты имеешь право только в особо сложных ситуациях, а не на таком пустяке. Люди должны доверять нам, а такие дебилы, как ты, только отталкивают их от помощи врачей, что ни к чему хорошему, в конце концов, не приводит. Ни для нас, ни для них».

«Я с вами не согласен…»

«Наверное, именно поэтому здесь я – главный, а не ты. Подумай над этим. И моли любого доступного твоему пониманию бога, чтобы караванщица поверила в тот бред, что ты ей налепетал».

«Да все будет, нормально, переварит и смирится…»

«Кстати, а почему тело ее дочери в морге?»

«А где оно должно быть? Я его оставил на случай, если мать все же захочет его забрать и погрести где-нибудь не здесь».

«Так, ладно… ты основной объект пронаблюдал?»

«Так точно!»

«Что там у нее? Из-за чего шум-то подняли? Она здорова?»

«Со здоровьем там все в порядке и ничего сверхъестественного с ней не происходит».

«А откуда тогда датчики показали изменения гормонального фона?»

«А откуда у женщины могут быть существенные изменения гормонального фона при том, что она остается здорова и все происходит естественно?»

«Ты давай мне тут загадки не загадывай… подожди… ты хочешь сказать… что она…»

«Ага».

«Ай вы молодцы… ребятки… ее сознанию неделя от роду, а ее уже кто-то в постель затянул… нет, стоп…»

«Я вижу, вы сообразили, что сказали».

«Э-э-э… я чего-то не понимаю».

«Все просто – она поступила к нам уже с сюрпризом».

«А из-за чего шумиха-то?»

«На папика проверили».

«И?»

«И… это он».

«Кто он?»

«Ну… он».

«Шутишь?»

«Я бы мог, только ДНК-тест не шутит. У него нет чувства юмора».

«Черт, это херово. Чистить ее придется».

«А может не надо? Пусть девчонка рожает. Мы и так с девочкой этой… дочкой караванщицы… напортачили».

«Не мы, а ты. А чистить придется. Потому, что она выносит, родит… а потом, заинтересуется, кто же папаша… Тупо ограничивать ее от теста ДНК – только себя скомпрометируем в ее глазах. А позволить сделать тест… ну сам понимаешь».

«Блин… ну нельзя так… потом проблемы у нее будут с детьми».

«Да чего мы ее не восстановим, что ли? Будут у нее дети, не беспокойся. Если, конечно, такие, как ты, ее лечить не будут. Кстати, чего тебя так волнует этот вопрос? Не решил ли ты тут к ней клинья поподбивать?»

«Нет, еще не решил. Только может этот ребенок… нам бы пригодился? Все-таки от нее и от него. Законы селекции никто не отменял».

«Овчинка не стоит выделки. Велики риски похерить ее психблоки под постоянной самоатакой на почве подозрений, что не все так, как мы ей рассказываем. На базу доложили?»

«Да, сказали, что уже приступили к сочинению поправок на психологические профили родителей. Ну, чтобы те со своей стороны начинали давить на нее… Только… я считаю… что неправильно это».

«Считай себе на здоровье! Это все равно не тебе решать. И не строй из себя праведника, сам только-только угробил девочку за деньги».

«Но я же не хотел!!! Хотел, как лучше… для корпорации…»

«Только получилось, как всегда. Всё, свободен!»

На этом запись разговора завершалась.

– А почему они меня объектом назвали? – почти сразу спросила Каролина.

– Вероятно потому, что для них ты не больше, чем объект, – ответила Джессика.

– А «объект» чего?

– Хороший вопрос.

– И что они имели ввиду под… ним?

– Не «что», а «кого». Судя по всему, они провели тест ДНК и выяснили кто отец твоего не рожденного ребенка. И их это явно очень сильно не устраивает.

– Почему? Мы же с ним… сами все решили… взрослые люди вроде…

– Так может вы не рассчитывали на залет?

– Но в постель-то мы оба по согласию залезли… или нет?..

– Да нет, на этот счет не сомневайся, тебя никто не насиловал и не принуждал.

– Да? Откуда тебе это известно?

– Ну, я памяти-то не теряла…

– А может тебе тогда известно, кто же… он?

– Может и известно, – загадочно улыбнулась Джессика.

Повисло неловкое молчание. Каролина разрывалась между врожденным чувством доверия родителям и только свалившейся, как снег на голову, информации. С одной стороны… хотя какая тут может быть сторона… Мать с отцом четко выдвинули дочери почти ультиматум… или даже не почти. Эта таинственная особа с ее не менее таинственным другом Сашей что-то слишком много знают о ее прошлой жизни и какие-то они слишком мутные. Ни одна встреча с ними еще не обошлась без хотя бы косвенного касания каких-то секретов… общественных, государственных, политических… любых. За последние несколько дней практически любой разговор с этими двумя хотя бы вскользь касался тайн, о которых ей и ее брату было ничего неизвестно… да и наверно всем в округе тоже. Слишком уж атмосфера рядом с этими двумя была пропитана загадочностью и конспирацией. С другой стороны, Джессика только что… доказала, что не просто так тайны в воздухе витают… если запись конечно не поддельная.

– Не поддельная, – сказала Джессика.

– Что?

– Запись, говорю, не поддельная.

– Ты что…

– Слушай меня внимательно. Не важно, веришь ли ты мне на слово или нет, веришь ты своим родителям или нет, веришь ли ты в правдивость записи или нет, а также веришь ли ты сама себе. Важно только одно – ты готова рискнуть своим ребенком, дабы проверить свое доверие родителям и их отношение к тебе?

– Я хочу этого ребенка! Что мне сделать, чтобы оставить его? Ты знаешь? Я вот не знаю.

Джессика снова улыбнулась и сказала:

– Могу предложить пойти со мной.

– Куда?

– Не важно. Важно, что я тебе обещаю, что там, куда я тебя отведу, никто не позарится на твое созревающее потомство. А когда ты его родишь, будешь решать сама – возвращаться к родителям с ребенком на руках или нет. Я тебе предлагаю только убежище на время твоей беременности и родов, как пойдет дело дальше, будешь думать позже.

– Интересно, а что помешает им избавиться от моего ребенка потом?

– Во-первых, то, что родилось, уничтожить сложнее того, что только зарождается. Во-вторых, сейчас они могут провернуть все так, что выкидыш произойдет естественным путем, и им не нужно будет даже извиняться перед тобой. «Так уж вышло, не родила, но потом родишь» и так далее… все будет естественно и не особо напряженно. Просто потому, что, вплоть до родов, плод матери зависит от ее организма и его прихотей. Ну, отторг твой организм ребенка… А вот когда ты уже родила, то ребенок переходит в автономное существование. Пусть поначалу и зависимое от взрослого, но не обязательно от той же матери. После рождения ребенка можно кормить молоком и другой матери и вообще всякими молочными смесями. Худо-бедно, но питательно и организм будет жить. В семь лет ребенок уже и сам себе еду сможет добывать в социуме. Воровать, к примеру. И после рождения ребенка у него начинает формироваться собственный иммунитет и система реакций на внешние раздражители. Он может умереть, по разным причинам, но может и выжить. И убрать его незаметно не очень-то получится. Это уже будет похоже на убийство. А я не думаю, что твои родители пойдут на такой конфликт с тобой. Тем более что им более важно, чтобы ребенок просто не появился на свет потому, что тогда ты сама сможешь взять у него пробу ДНК и попробовать найти его отца. И еще, поверь, при любом раскладе, и том, что ты можешь в будущем узнать о своих родителях, твое исчезновение даже на тот срок, чтобы выносить и родить, заставит их хорошо понервничать. Может, когда ты заявишься к ним попозже, они будут иначе к тебе относиться. Лучше, например. И примут твоего ребенка, лишь бы ты больше не выкидывала таких финтов. Но учти решать нужно…

На запястье у Джессики что-то пискнуло. Она подняла руку и появилась голографическая картинка с головой ее такого же мутного друга Саши.

– Джес, Каролина с тобой?

– Ну да, мы же договорились…

– А где вы вообще?

– Тут в клинике… в морге… а что?

Лицо Саши напряглось и он медленно и четко заговорил:

– Код – астероид. Приблизительная зона продольного поражения – не меньше полутора километров. Предельный срок контакта – шесть минут. Чтобы через четыре вы были вне зоны поражения!

– П-подожди… а г-где Билл? – заикаясь спросила Джессика.

– Не твоя проблема! БЕГОМ!!! – гаркнул Саша и голограмма потухла.

– Кто такой Билл? И что… – заикнулась было Каролина, но Джессика схватила ее за руку и силком потащила за собой. – Куда ты…

– Рот свой закрой и не отставай, если жить хочешь! Нам надо уходить! Что-то падает сверху и может нас похоронить тут!

– Что падает…

– Да какая разница?!!

Они выскочили из морга и Джессика почти бегом направилась к выходу, не выпуская руки. Быстро лавируя в коридорах и расталкивая людей, они привлекли к себе внимание, и на выходе им попытался преградить дорогу охранник, но Джессика его оттолкнула с такой легкостью, что Каролина даже приостановилась от негодования. Снаружи стали долетать звуки приглушенных хлопков.

– Мы оставим этих людей тут? – спросила Каролина.

– А что ты предлагаешь?

– Помочь им выбраться!

– Куда?! И кому?! Мы в клинике, все кто не медперсонал – посетители, большинство из которых в данный момент в чем-то ущербны! У кого нога поломана, у кого еще что. Мы их месяц уводить будем! Все кто способен нормально передвигаться – сами о себе позаботятся. Остальные… тут как бог решит. А тебя мне надо вывести!

– Но люди…

– Каролина, слушай меня внимательно! У всех, кто не выберется из зоны поражения, шансы на выживание будут зависеть от многих факторов, но для каждого – 30%, не более. Слишком велика вероятность, что ты отсюда не выберешься. А если повезет и тебе, то ты можешь лишиться ребенка, так как он тоже участвует в лотерее. Ты хочешь этого?

– Нет…

– Тогда пошли!!!

Джессика силком вытащила Каролину на улицу и усадила в первый попавшийся аэромобиль. Сама же села за руль, запустила руку под приборную панель и через пару секунд машина завелась.

– Ни хрена себе, ты быстрая! – восхищенно заметила Каролина.

– Нет времени обсуждать, – коротко ответила Джессика. – Все, уходим!

Машина рванула с места и стала набирать скорость. В зеркало заднего вида Каролина увидела, как из дверей клиники стали выбегать люди и разбегаться кто куда. Также она увидела в нем еще кое-что. На них падал вовсе не астероид.

– Это что – корабль?

Джессика обернулась, чтобы посмотреть, что так удивило сидевшую рядом девушку. Над крышами пролетающих мимо зданий высилась одна здоровая махина, будто бы и недвижимая, но неуклонно растущая в размерах. Это был космический корабль. И он обрушивался на город. Орудийные системы, которые Каролина никогда не замечала раньше, атаковали приближающуюся катастрофу, но это было все равно что, хлестать море плетью. Джессика повернулась обратно и сказала, как будто размышляя вслух:

– Вот значит как… караван… выходит, не выдержало сердце матери… ну что ж, они сами виноваты. Пусть теперь хавают! Пусть познают, что такое месть потерявшей ребенка матери…

– Ты это о чем? – спросила Каролина.

– Что? А, да… времени сейчас нет. Расскажу, когда все закончится.

– Мы почему не взлетаем?

– Потому что до полетного режима двигатель разогревается дольше, а на это…

– Нет времени, я уже поняла.

Но как бы быстро они не ехали, корабль падал быстрее. Когда Каролина вновь обернулась, громадина за спиной была уже пугающе огромных размеров. Через несколько мгновений корпус коснулся земли. Сзади стал доноситься шум обрушивающейся на небольшой город катастрофы: скрежет, грохот, треск, разбивающиеся стекла, взрывы и еще множество не предвещающих ничего хорошего звуков, причудливо переплетенных в непередаваемый аудиофон лишь дополняющий общую ужасающую картину.

– МЫ ВЗЛЕТИМ СЕГОДНЯ ИЛИ НЕТ?!! – в панике закричала Каролина

– КАКОЙ СМЫСЛ?!! ВСЕ РАВНО СКОРОСТЬ-ТО НЕ СИЛЬНО ВОЗВРАСТЕТ!!! – перекрикивая шум, ответила Джессика.

– А ЕСЛИ УЙТИ ВВЕРХ?!!

– ТИПА В ШТОРОП, ЧТО ЛИ?!! НЕ-Е, АЭРОМОБИЛИ НЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНЫ ДЛЯ ЭТОГО!!! ДВИГАТЕЛЬ ЗАХЛЕБНЕТСЯ И МЫ ПРОСТО РУХНЕМ!!!

– НАС НАКРОЕТ СЕЙЧАС!!!

– НЕ НАКРОЕТ!!! ПОДЕРЖИ РУЛЬ!!!

– ЗАЧЕМ?!!

– МНЕ СОСРЕДОТОЧИТЬСЯ НАДО!!!

– ДЛЯ ЧЕГО?!! ПРОСРАТЬСЯ?!!

– КОГДА ВЫБЕРЕМСЯ, Я ТЕБЕ В МОРДУ ДАМ ЗА ЭТО!!! РУЛЬ ДЕРЖИ И НЕ ПРЕРЕКАЙСЯ!!! – с этими словами Джессика опустила руки и как-то очень сосредоточенно посмотрела вперед.

Каролина поймала руль. Шум сзади практически уже давил сверху. Говорить о том, насколько близко была катастрофа, было бессмысленно – это ощущалось физически. Каролина зажмурилась мысленно успев попрощаться со всеми, кого успела вспомнить. Но неожиданно шум вокруг как-то резко стал тише, как будто место происходившей катастрофы отодвинулось от их машины на пару километров. Каролина почувствовала, как ее руку убрали с руля, и осторожно приоткрыла один глаз. Первое, что она увидела, была улыбка Джессики:

– Видишь, ничего страшного не случилось.

Каролина обернулась. И точно: как по мановению волшебной палочки они были на пару километров дальше в том направлении, куда они стремились, и куда девушка еще минуту назад не надеялась добраться. На город же падали остатки корабля и там тоже постепенно становилось тихо.

– Как… это?

– Ловкость рук, – шире улыбнулась Джессика, – и никакого мошенничества.

– В каком смысле?

– Не важно. Важно, что теперь тебе предстоит решить, едешь ты со мной или же я тебя отвезу обратно.

– Странно, но у меня сложилось впечатление, что ты выберешь за меня.

– Почему это?

– Потому что слишком удобно получается: ты говоришь, что моему не рожденному ребенку угрожает опасность, потом предлагаешь выбирать. Но тут неожиданно на город падает космический корабль, и ты, спасая меня, увозишь далеко, чтобы выбора у меня уже не осталось…

Джессика резко вдарила по тормозам. Машина остановилась прямо посреди дороги.

– Если ты так ставишь вопрос, то мы немедленно возвращаемся. Но просто для справки: у меня был заготовлен целый особый план, как вывести тебя из города, дабы твои родители и все те, кого не устраивает твое интересное положение, не смогли бы мне помешать. Это бы заняло минимум три дня, за которые ты вполне бы могла поменять свое решение и просто уйти от меня. Корабль упал по их вине, и если уж говорить откровенно, то, как тут не вспомнить о божьем промысле и о том, что «всем воздастся за деяния их». Да, это мне на руку, и я могу просто поехать с тобой дальше, не заморачиваясь трехдневной конспирацией. Но это не будет твоим решением. А скажи мне честно, кто должен решать за тебя: ты или я?

– Я.

– А кто должен решать, нужен ли тебе ребенок или нет?

– Я… может еще и отец немного…

– Но отец тебе не известен, значит, тебе и спрашивать не у кого!

– Ты знаешь, кто он?

– Знаю.

– Кто?

– Сейчас это сложно объяснить.

– А моим родителям это может быть очень даже легко!

– Может. Но только разница в том, что я могу тебе это объяснить, хоть мне и сложно будет, а они не будут тебя просвещать, хоть им это и проще с твоих слов. Именно это они и хотят срыть от тебя, устроив самоочистку организма. Мне казалось, что это было вполне понятно с разговора тех двоих. Или мне повторить тебе запись?

– Понятно? Мне вот, например, теперь вообще ничего не понятно! Ты кто вообще такая? Откуда ты умеешь проделывать такие фокусы…

– Телепорт.

– Что?

– Это был телепорт.

– В смысле?

– То, что перенесло нас от катастрофы намного дальше, называется телепорт.

– А откуда он там взялся?

– Я его сотворила.

– Как?

– Мысленно.

– Но… этого не может быть.

– Да? А вот факты говорят об обратном.

– Какие факты?

– А у тебя есть более рациональное объяснение того, как нас так быстро перенесло на такое расстояние? Если есть, я готова слушать.

– Но телепортации не существует!

– Кто сказал?

– Э-э-э…

– Но тут ты частично права, фактически телепортация научно еще не доказана. Но это вовсе не значит, что ее не существует. Зато существует гиперпространство, где перемещение предметов из нашего мира происходит во много раз быстрее. Фактически я открыла два портала, и мы меньше чем за мгновение пересекли эти пару километров. И, по-моему, получившийся результат максимально подобен телепорту, так почему бы его так и не называть?

– Но как можно мысленно создавать порталы? Технически – это возможно, но…

Она не договорила. Потому что смотрела на энергетическую сферу, сформировавшуюся над ладонью Джессики.

– Ты уверена?

– Я… я видела такое раньше!

– С чего ты взяла?

– Потому что я не удивленна. Зрелище завораживающие… но мне знакомое!

– Ну, наконец-то хоть что-то. Значит так, девочка, слушай внимательно. У тебя есть выбор: либо ты едешь со мной, и я тебе объясняю все, что тебе нужно знать, либо ты возвращаешься к своим родителям. Что произойдет во втором случае, я судить не возьмусь, а ты можешь уповать на что хочешь. Я считаю, что ребенка ты лишишься, но ты можешь мне и не поверить. Твое право, только потом не плачься, что тебя не предупреждали. Если ты едешь со мной, то ты узнаешь многое о своей забытой жизни, о том, кто отец твоего ребенка и что главное – ты родишь этого ребенка в любом случае. Но если ты остаешься со мной, то есть несколько условий.

– А я все думала, где же подвох…

– Условие первое – ты ничего не выпытываешь. Все узнаешь, когда положено будет, но не надо давить на жалость или пытаться уговорить кого либо. Условие второе – ты не пытаешься сбежать. К тебе не будут относиться плохо. Но по некоторым причинам ты можешь попытаться свалить. Причем иногда даже не по своему желанию.

– Как это?

– Сложно объяснить тебе сейчас, пока кое-что из своей биографии ты забыла. Условие третье – ты автоматически разрешаешь делать с собой все, что будет нужно для достижения цели, даже поймать тебя, если вдруг ты нарушишь второе условие. Вреда тебе или твоему ребенку не будет никакого – это железное обещание, но для того, чтобы кое-что вспомнить, тебе придется пройти кое-какие испытания, возможно физические тоже. Условие четвертое – все время, которое ты пробудешь у нас, не будет никакой связи с родителями. И последнее – никаких оговорок к предыдущим условиям.

– Фактически ты предлагаешь мне сдаться в плен на милость победителя.

– Я тебя еще не побеждала. А кормят у нас хорошо, и бить тебя никто не будет…

– Очень смешно!

– А я вроде бы не смеюсь. И еще – ты пробудешь у нас ровно столько, сколько будет нужно, а потом будешь вольна идти на все четыре стороны.

– А если после всего я все-таки уйду к родителям?

– Да пожалуйста! Однако я уверена, что к моменту, как мы закончим, твое личное мнение об окружающем тебя мире очень сильно изменится, и ты к ним просто не вернешься.

– Знаешь… я, наверно, все-таки пойду…

– Уверена?

– Да… нет… не знаю… но то, что предлагаешь ты – авантюра, а я еще от прошлой амнезию не вылечила… явно.

– Сама до города дойдешь?

– Думаю, да.

– Ну, иди.

Каролина вышла из машины, немного не веря в то, что ее так просто отпускают, повернулась и пошла обратно, в сторону города. Но пройдя около полусотни шагов, она обернулась. Джессика не уезжала. Но и не смотрела ей вслед. Она просто ждала. Ждала явно ее возвращения. Каролина посмотрела на развалины города вдалеке и погладила свой живот. Вновь обернувшись, девушка увидела, что Джессика все еще не двинулась с места. Каролина неуверенно прошла еще десять шагов вперед, но машина так и не тронулась.

«Что же делать?» – думала Каролина. «Что если запись все-таки поддельная, что если корабль упал не случайно? Что если у этой странной особы свои планы на нее, а ее беременностью она только манипулирует?» Но подсознание, не объясняясь с сознанием, толкало ее обратно, к машине. Не приводя никаких доводов, почему оно верит этой… Джессике. Каролина медленно двинулась обратно. Подходя к машине, она заметила, что Джессика даже в зеркало заднего вида не смотрит, а просто уставилась в какую-то точку впереди.

– А что, если я узнаю, что запись все-таки была фальшивая? – спросила Каролина, встав напротив Джессики рядом со своим сиденьем.

– Я докажу тебе, что она не фальшивая.

– Так докажи сейчас!

– Нет, все мои доказательства будут в конце пути. Помнишь – никаких оговорок.

– Я не знаю… сознательно, я хочу уйти… но подсознательно что-то меня останавливает.

– А в этом ничего удивительного нет. Сознанию твоему недели две отроду. А подсознание было с тобой всю твою жизнь. Потому что подсознание – это система выработанных привычек и навыков, благодаря которым ты дожила до теперешнего времени. Они не забываются даже при амнезии. Ибо потеряв подсознание, ты наверняка разучилась бы даже говорить и стала бы просто животным. Если не растением. Оно всегда вытаскивало тебя из сложных ситуаций, когда разум сдавался или не знал, что делать. Доказательством этому есть опять же то, что ты их все пережила и для тебя есть сегодняшний день. Поверь своему подсознанию и у тебя будет и завтрашний.

– Не знаю… скажи мне что-нибудь еще, чего я не знаю из своей прошлой жизни…

– Это нарушение первого и пятого условий.

– А я их еще и не принимала!

– Ну, хорошо… твои родители… они тебе вовсе не родители.

– Э-э-э… не смешно.

– А я вроде бы и не смеюсь.

– С чего ты взяла?

– Нет-нет-нет, доказательства в конце пути.

– Так если это… правда… то и Чарли выходит мне вовсе и не брат?

– В общем-то, да. Однако это может означать и нечто другое.

– Что?

– Что ему они тоже не родители. А если уж начистоту, то смотреть надо еще шире. По отношению к Чарли возможно справедливы оба вывода.

– Как… это?

– Все ответы там, впереди.

Каролина помялась немного и спросила:

– Сколько это все займет времени?

– Ну, вынашивать тебе еще месяцев семь, так что на раньше можешь не рассчитывать.

– А если я захочу уйти на сносях? Тогда технически уже выкидыш будет подозрителен…

– Да? А кто в здравом уме тебя отпустит на сносях?

– А на машине?

– А неудачные роды тоже можно подстроить за не хрен делать! И хорош торговаться. Ты либо принимаешь все условия, либо не принимаешь ни одного. Других вариантов выбора я не предоставляю, и предоставлять не собираюсь.