Текст книги "Первый рейд Гелеарр (СИ)"

Автор книги: Александр Саргарус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 62 страниц)

– А что я такого сказал?

– Ты фактически только что обвинил меня в том, что я занимаюсь подрывом моральных устоев и настраиваю людей, в данном случае – тебя, против корпорации и ее деятельности.

– Я просто подумал…

– Нет, ты не подумал, ты сказал. А надо было сначала подумать. Например, о том, что я мог дать тебе книгу в надежде, что ты вспомнишь, зачем конкретно она тебе была нужна. Ты же ведь не помнишь, просил ты меня о ней или нет? Ну так вот, может я сейчас тебя удивлю, но у тебя повода верить мне столько же, сколько и не верить. То есть 50 на 50. Не больше, не меньше.

– Но…

– Я не закончил. Пока у тебя нет убедительных причин верить мне или не верить хоть чуточку больше, как, к слову, и любому другому, постарайся впредь таких вот обвинений не выдвигать.

– Ну, ладно-ладно. Но я тогда чего-то не понимаю.

– Чего ты не понимаешь?

– Зачем тогда вообще писать такие книги? Что хотели сказать этим авторы?

– Би, это уже сование носа в большую политику. Возможно, авторы просто хотели напомнить, что вам в новых учебниках не всю правду рассказывают.

– Зачем?

– Слушай, это так сложно, объяснять тебе такие простые вещи…

– Почему?

– Потому что мы с тобой много вечеров провели, дискутируя о подобном, а теперь оказывается, что ты даже в основах не разбираешься. Просто потому, что не помнишь. Так, ладно, я попробую тебе попроще объяснить азы… Понимаешь, Би, уже очень давно правительство скрывает от населения… много чего скрывает, короче.

– Почему?

– Потому, что считают, что существуют вещи, в которых рядовые обыватели не разбираются, но узнав о которых могут поднять никому ненужные бунты и восстания. И не важно, к какому руководству это относится – будь то человеческое правительство или руководящий состав Телепатопии, у всех наберется секретов на… большой зал, забитый сверхсекретными документами.

– Э-э-э… я не понимаю… зачем это делать?

– Говорю же, чтобы не поднимались ненужные восстания.

– Кому ненужные?

– В общем-то, никому. Но бывает так, что ненужные именно руководящему составу.

– Я начинаю терять мысль…

– Понимаешь, Би, ни для кого не секрет, что в руководстве сидят такие же обычные люди, как и везде. И они тоже могут ошибаться. Но обычно за ошибки с них народ может потребовать очень много… на сук там, или на кол… или на вилы… или к стенке… Иными словами, мало кто из рядовых обывателей сможет внятно ответить, как бы он поступил в данной конкретной ситуации, но любой готов яро требовать ответить за чужие ошибки. Ошибки могут быть серьезными, за которые дейст0вительно стоит расстреливать на месте. А могут быть и пустячные, последствия от которых, может, кому-то конкретно и принесут неприятности, но в глобальном смысле могут ничего не значить, или даже быть полезными. И если за каждую такую ошибку рубить головы руководящим лицам, то… короче говоря, это ведет к анархии. А еще есть ошибки сборного характера, за которые могут быть даже не ответственны руководящие лица, а основываться на многолетней деятельности общества в ошибочном направлении. Тут уже сложно найти виноватых, но если выход нашелся сам собой, то это можно считать… «эволюцией ситуации»… которую не грех не принять. А вот причины, по которым произошла эта эволюция порой подымать из архивов не стоит. Потому что в глобальном смысле все равно ничего не изменится, виноватыми, по сути, могут быть и несколько поколений деятелей, а к ответу народ может призвать только последнее, что в корне неверно, ибо они такую ситуацию получили уже «по наследству» и вряд ли хотя бы косвенно на нее повлияли. Вот в этих вот случаях разбор полетов и восстания не нужны никому, хотя многие об этом могут и не задумываться.

– Э-э-э… а пример привести можешь?

– Давай подумаем… так… пум-пум-пум… а вот! Например, нынешняя средняя продолжительность жизни человека или же положение каждого в сетке OXY-позитивизма.

– Я… как-то не очень в курсе того…

– Да никто не в курсе! В этом вся соль!

– А как же проверить…

– Ну, инфу о длине жизни ты вряд ли проверишь, а вот насчет OXY-позитивизма – это запросто.

– А что оно вообще такое?

– О-о-о… брат, тебе и биологию еще объяснять нужно, да? Ладно, если кратко, то это общая характеристика, свойственная всем живым организмам внутри замкнутой экологической системы. Более общее название – атмосферный позитивизм, но ввиду того, что на нашей родной планете основа для дыхания – кислород, он же «оксиджен» на одном из старых языков, то и для нас частный случай называется OXY-позитивизм. Внутри любой замкнутой экологической системы, каждый живой организм как-то влияет на атмосферу. Например, люди и звери вдыхают кислород, выдыхают углекислый газ, растения в большинстве своем – наоборот. И так было очень долго, и, в общем-то, термином «OXY-позитивность» никто не пользовался, потому что его просто не существовало. До определенного момента. С течением времени человек занимал все больше и больше территорий на Земле, вырубая все больше и больше деревьев. Также увеличивалось количество потребителей воздуха. Еще воздух обильно загрязнялся последствиями человеческой деятельности. «Знающие» люди не здорово беспокоились насчет этого: во-первых, никто не брал в расчет мировой океан, который играл роль основного переработчика углекислого газа в кислород на планете, а во-вторых, они рассчитывали, что до того, как эта проблема может обернуться глобальной катастрофой, человечество выйдет в космос. Другим же «знающим» было просто наплевать, на их век хватило бы чем дышать, а дальше – то не их были проблемы. Но никто не брал в расчет то, что мировой океан тоже засорялся и со временем вырабатывал все меньше и меньше кислорода. А так же никто не учитывал силу эволюции. Короче говоря, человечество просто не успело бы начать глобальную колонизацию других миров до того, как на планете не стала бы остро проблема глобальной выработки кислорода. Но это учла матушка-природа. Тут еще стоит заметить один интересный нюанс: наиболее вероятный способ изменения какого-то глобального экологического элемента в замкнутой системе достигается обычно при помощи либо какого-то вида, заселяющего планету в большом количестве, либо какого-то вида, поддающегося максимально вариативной мутации. Человек подходил под оба критерия, потому он и подвергся «эволюционному процессу». В течение нескольких поколений на свет появлялись дети с немного измененными функциями легких. Поначалу за что это явление только не принимали: за новый тип туберкулеза, за естественную приспособляемость к ежедневному вдыханию смога и автомобильных газов, за простые хронические легочные болезни. А ввиду того, что и туберкулез, и другие легочные болезни, и даже их хронические формы тогда существовали повсеместно, люди как-то не сразу обратили свое внимание на то, что новые поколения детей дышат уже не воздухом. Или же им, но не всегда. А когда поняли это, менять что-то было уже поздно, приняли этот дар природы, и даже стали его со временем использовать. А теперь о сути – на самом деле сейчас не все люди вдыхают кислород, а выдыхают углекислый газ. Есть те, которые делают наоборот. Есть и те, кто может делать и то и другое, в зависимости от времени суток. Именно значения этих явлений собраны в таблицы общего отношения к OXY-позитивности каждого конкретного индивида…

– Подожди, я совсем запутался. Мы вроде говорили о том, почему скрывают информацию…

– Верно, я вот как раз добрался до сути. Эту информацию тоже скрывают, а если точнее – тщательно не афишируют. Все потому, что у сложившегося положения вещей тоже была причина, и она прямо касалась руководящих людей или тех, кто имел влияние на них.

– Что-то я не понимаю…

– Хорошо, давай проще. Ты знаешь, почему сейчас не существует проблемы с туберкулезом?

– Знать бы еще, что это такое…

– Болезнь такая, в основном проблем доставляла в легочной форме, но бывает и у костей и у некоторых других органов. Ее возбудитель – вирус, так называемая «палочка». Ну, так вот в свое время ею были поражены очень многие. Но развивалась болезнь только у тех, у кого ослаблялся иммунитет. Сам по себе иммунитет помимо природных факторов, связанных с ежегодными климатическими циклами, изменялся пропорционально качеству жизни. Логично будет предположить, что если бы все пораженные палочкой люди каждый сезон от прослабленного иммунитета заболевали, то очень быстро население бы выкосила эта болячка. И мы бы с тобой сейчас не разговаривали, потому что просто бы не родились на свет. Отсюда следует, что матушка-природа не могла себе позволить настолько ослаблять каждый сезон организмы людей, что позволяло бы развиваться болезни. Таким образом, мы можем списать на развитие болезни из-за ежегодного… ну скажем, авитаминоза… лишь малые количества заболеваний. Так мы приходим к тому, что в масштабах глобальной эпидемии туберкулеза виноваты не природные факторы, а социальные – глобальное ухудшение качества жизни.

– Ты в курсе, что в твоем рассказе абсолютно нет смысла, потому что в нем одно не вытекает из другого?

– Не бойся, сейчас все сойдется. Понимаешь… появлению у нашего вида понятия OXY-позитивизма мы напрямую обязаны… этой самой туберкулезной палочке.

Чарли удивленно посмотрел на него. Но, кажется, Саша не шутил.

– Ты серьезно?

– Да.

– Мы обязаны… вирусу?!

– Сейчас я тебе попробую это объяснить. Природа вообще очень хитрая штука. Наш мир настолько сложен, что мы лишь можем предполагать, что много о нем знаем. На самом же деле это далеко не так. Если сесть играть в шахматы с госпожой Эволюцией, то наиболее вероятно, что она тебе мат поставит с первого хода… а то и задолго до него. Наверно, только так можно объяснить то, насколько далеко у нее все просчитано наперед. Теперь попроще. Туберкулез рядом с человеком находится уже очень давно. Кто-то от него регулярно умирал, но жизнь продолжалась. Умирали в основном те, кто не проходил «естественного отбора». Но сам по себе характер появления болезни являлся именно ответом на ухудшение внутреннего сопротивления каждого отдельно взятого индивида. Причем капитального такого ухудшения, потому что человек за свою жизнь мог много чем переболеть, как в легкой форме, так и в тяжелой и его иммунитет мог неоднократно подкашиваться, но он мог так ни разу и не заболеть туберкулезом, даже имея где-то внутри себя эту палочку. Так уж исторически сложилось, что человечество, вплоть до начала XX-века худо-бедно, но питалось натуральными продуктами, пило чистую воду и дышало чистым воздухом. А вот с приходом промышленного века все изменилось. И общее состояние здоровья населения стало падать. Поначалу это происходило медленно, но со временем все ускорялось и ускорялось. И когда ситуация достигла апогея, состояние здоровья масс не то, что желало лучшего, а было просто ужасно. Вот в этой самой иммунной бреши общества на грани зарождавшейся кислородной катастрофы и развернулась «эволюция» туберкулезной палочки. Я не имею ни малейшего представления, почему произошло именно так, а не иначе, но напрашивается вывод, что природа видела возможным такой исход и нашла выход таким вот образом, подготовив почву этой возможности через предварительное создание вируса в виде палочки. Но важно не то, что произошло и привело нас к тому, что мы получили на выходе. В акценте темы нашего разговора напрашивается вопрос: «А почему мы докатились до такого?». И вот тут-то как раз и нужно понимать, что виноватые – это те, кто стоял у истоков проблемы при управленческом аппарате, и они уже давно почивают в могиле. А те, что пришли на их смену поколения спустя, могут нести эту ответственность лишь косвенно, очень косвенно. И то только при условии, что они повлияли на ее усугубление. Вот и скажи мне, какой смысл теперь подымать этот вопрос, если все само собой утряслось?

– Э-э-э… не знаю.

– Не знаешь? Ну так знай – никакого.

– Хорошо, ты сказал, что эту инфу можно проверить…

– Конечно, можно. Вы вроде бы завтра с родителями должны идти на медосмотр… не надо, я знаю. Ну так вот, попроси под каким-нибудь предолгом посмотреть свою медицинскую карту. Найди графу OXY-позитивности и посмотри, что у тебя там написано. Не акцентируй внимания, просто посмотри и запомни. А потом мы обсудим, что конкретно значит запись в твоей карте.

– Ладно, я попробую. Но вот какое отношение все, что ты мне рассказал, имеет к твоей книге?

– А ты вроде собирался идти расспрашивать о ней своих родителей?

– Да, пока тебя не увидел.

– Ну тогда мой тебе совет – не делай этого. По крайней мере – сейчас. Я тебе дал книгу, чтобы она пробудила в твоей голове какие-нибудь воспоминания, а не чтобы ты поперся с ней к первому встречному.

– Мои родители…

– …не «первые встречные». Я знаю. Послушай, Би, у Телепатопии история не столь чистая, как они хотят это объяснить подрастающему поколению последователей. Они это и не скрывают. Но вот всю правду им резона говорить нет. Все по той же причине, почему сейчас нет смысла подымать вопроса о причине появления OXY-позитивизма у людей. Это прошлое, и нынешнее руководство корпорации за него неответственно. Также учти – абсолютно любая власть защищает свои секреты. И делает это, иногда искренне веря, что для всеобщего блага. И это не всегда неправда. Поэтому, ты, конечно, можешь выйти и обсудить книгу со своими родителями, но это не значит, что они не нарочно кому-то не проболтаются и за тобой завтра не приедут спецслужбы.

– А что, мои родители не понимают…

– Может и понимают. А может и нет. Несмотря на то, что они – твои родные, они тоже люди и тоже могут ошибаться.

– Тогда вернемся к моему первоначальному вопросу…

– Зачем я тебе ее дал? Вот блин, тормоз… ты меня сам попросил ее достать. Зачем – одному тебе известно. Только ты забыл это. Возможно, она тебе напомнит зачем. Причинно-следственные связи это, припоминаешь?

– Э-э-э…

– Вот именно, что «э-э-э»! Поэтому прежде, чем сказать что-то – хорошо подумай, в какой ты ситуации, что ты можешь не так ляпнуть, и чего тебе это может стоить. В твоем положении есть только одно правило: сначала думай, потом – говори. Фух! Достал ты меня! Ладно, засиделся я у тебя что-то, пойду наверно, пока ты меня своим дебильным вопросом не доконал.

– Э-э-э… Подожди, но ты же так и не сказал…

– Что я тебе не сказал?

– Зачем… печатать такие книги? Если они так неугодны.

– Затем, чтобы не забывать свою историю и свои настоящие промахи. «Любой, кто не помнит своей истории, обречен повторить ее». Помнишь, чье изречение?

– Э-э-э… нет.

– Ну так вспоминай! – и Саша покинул его комнату.

* * *

Спустя полчаса после разговора с незваным гостем Чарли спустился вниз, повинуясь зову желудка. На кухне за столом уже сидела Линка и аппетитно что-то уминала. Подходя сзади парень невольно отметил, что фигурка у его сестренки была… просто закачаешься.

– Ой, пропажа! – сказала сестра. – Ты чего так долго? Историей увлекся?

– Да нет, Саша приходил, заболтались мы с ним.

– Так он и к тебе заходил? Слушай, я его чуть не покусала!

– Чего вдруг?

– Остряк он… а о чем он с тобой говорил?

– А с тобой? – Чарли стало интересно, о чем эти двое могли разговаривать, учитывая их собственную недавно завершившуюся беседу.

– Да так, ни о чем.

– Ну вот и со мной также.

– Да? – сестра окинула его презрительно-игривым взглядом. – Вредина. Ну не хочешь говорить, как хочешь.

– Так и ты же не хочешь.

– Справедливо.

– А что это ты ешь?

– Убери руки! Блины со сметаной. Твоя порция… блин, а куда ее мама засунула? А, вон они, под крышкой железной. Ладненько, ты кушай, а я убежала.

– Куда?

– Меня папа в магазин повезет. Говорит, что там одно из любимейших мест моего времяпрепровождения. Понятия не имею о чем он, но возможно на месте я что-то вспомню.

Сестра выскочила из дома. Чарли взял свои блины, сел за стол и приступил к трапезе. Они были вкусные, и стало понятно, почему Линка их с таким удовольствием лопала. На кухню вошла мать.

– Привет! Как ты? – поинтересовалась она.

– Не знаю. Нормально пока что. Мам слушай, а кому принадлежит фраза: «любой, кто не помнит своей истории, обречен повторить ее»?

– Философия? Странная вещь все-таки память… с чего вдруг ты вспомнил философию? Ты же завалил экзамен по ней три раза и, в конце концов, отец договорился с преподом…

– Да?

– Да. Ну, я точно не помню, но это что-то из времен XIX-XX веков. Кажется, Сантаяна. И, по-моему, ты немного перефразировал. Чарли, а к тебе приходил кто-то?

– А чего только ко мне? Он и к Линке заходил.

– А кто это был?

И тут случилось что-то странное. Стало темно, а ощущение мира как будто бы отодвинулось куда-то вперед. Но буквально через несколько секунд все прошло. Чарли все еще сидел перед своей тарелкой с блинами. Матери рядом не было.

– Э-э-э… мам?

Никто не отозвался.

«Что это было?» – подумал Чарли. Но рядом даже не было никого, чтобы спросить. Чарли встал из-за стола и пошел в прихожую. Матери не было и там.

– Мам!

Чарли вышел во двор.

– МАМ!!!

– Что такое? – спросила мать, выворачивая из-за угла дома. – Ты чего такой обеспокоенный?

– А… нет, уже ничего.

– Точно?

– Да.

Он вернулся на кухню и принялся доедать свои блины. «Что это было?» – второй раз спросил сам у себя Чарли. Но помимо того, что он не находил внятного объяснения, он еще и не мог понять, почему ничего не рассказал матери. Ведь именно об этом говорил доктор Саллер. Лучше было спросить. Но Чарли почему-то решил, что мать лишний раз беспокоить не надо. Ведь память сейчас осталась при нем. Может, стоило прислушиваться к себе, изучать свое теперешнее состояние и, если могло бы произойти что-то серьезное, только тогда обращаться за помощью? Чарли не знал однозначного ответа на этот вопрос. Но главное, чего он не понимал – мать ничего не заподозрила, а это значит, что он ей все-таки что-то ответил на вопрос «кто это был?», даже не контролируя себя и не помня этого. То есть… он, конечно, уже понял, что в корпорации очень много телепатов и людей с другими способностями, но если это было подчинение, то с бухты-барахты так подстроится под поведение подчиняемого человека, так чтобы мать ничего не заподозрила… кем же это надо быть?

Так и не найдя вменяемых ответов, Чарли доел блины и отправился на вечеринку, устроенною одним из его одногруппников. И хотя он и ожидал, что до конца дня с ним повторится что-то подобное, этого так и не произошло.

* * *

Чарли и Линка зашли в бар. Несмотря на то, что родителям не очень понравилась идея детей пойти самостоятельно погулять по городу без них после медосмотра, они, скрипнув зубами, согласились. О том, что эти двое остановятся здесь, знала, вероятно, только судьба. Справедливости ради стоит заметить, что они искали, где бы можно было попить сока, а вовсе не заведение подобного плана, и о том, куда зашли, догадались не сразу. В защиту же хозяев заведения можно было сказать, что бар выглядел очень прилично, и здесь все-таки подавали желающим соки.

Осмотревшись Чарли и Линка, к своему удивлению, увидели знакомое лицо. В самом дальнем от входа углу за столиком сидел Саша с какой-то темноволосой мулаткой и о чем-то беседовал. Заметив вошедших, парень помахал им рукой. Брат с сестрой подошли к столику.

– Привет, народ! – сказал Саша. – Присоединяйтесь к нам. Это… вы наверно не помните ее, да?

– Я ее знаю, – неожиданно осенило Чарли.

– О… так может вспомнишь, как ее зовут, а то мне как-то неудобно вас опять представлять…

– Э-э-э… Дж…Джи… Джес, во!

– Э, браток, так ее только я называю… но, в общем-то, главное, что ты вспомнил. Ребят, это Джессика – моя девушка.

– Приветик! – мило улыбнувшись сказала новая «старая знакомая». – Как жизнь?

– Да чего вы стоите, присаживайтесь… э-э-э, стоп! Давайте наоборот.

– В смысле? – остановившись уже в положении полусидя, спросил Чарли.

– Ты со мной рядом садись, а Линка – напротив тебя.

– А зачем? – спросила Каролина.

– Давай-давай, меняйтесь. Сейчас объясню.

Посмотрев сестре в глаза и пожав плечами, Чарли поменялся с ней местами.

– Вот вы дурачье, оба, – сказал Саша, когда они расселись. – Пришли в бар и сели рядом с нами, в этом, конечно, ничего такого нет. Только так, как вы сначала хотели сесть, народ может подумать, что я встречаюсь с Линкой, а Джес – с тобой.

– Это еще почему? – спросил Чарли.

– Ты с человеческой психологией знаком… а, ну да, ты забыл. Короче, чтобы не вдаваться в подробности, так как вы брат и сестра, а мы ни с кем с вами не встречаемся, лучше сидеть так.

– Но почему? – не унимался Чарли.

– Потому что слухи по городу поползут. Ненужные слухи. А ты чего вообще возмущаешься? Боишься, что я укушу тебя?

– Да не боюсь я ничего!

– Ну так и сиди молча. К слову, а что вы тут делаете?

– А вы? – спросила Каролина.

– Мы тут сидим.

– Ну вот и мы теперь сидим.

– Вы разве не должны быть сейчас дома с родителями?

– Нет, мы у них выпросились погулять по городу.

– И зашли в бар? А что других достопримечательностей тут нет?

– Да мы зашли сока попить, – ответил Чарли. – Мы даже не сразу поняли, что это.

– Сока? Так чего ты его не заказываешь?

– Э-э-э… а вам?

– Не-не-не, у нас еще свое есть, – сказал Саша и сделал глоток из своего бокала. На вид в нем был явно не сок.

Чарли сходил за напитком себе и сестре, а когда вернулся, Джессика спросила:

– Народ, я вот чего-то не пойму. Откуда вы так шли, что пришли именно в этот бар?

– Из клиники, – ответила Линка. – Нас на медосмотр водили.

– К слову, – сказал Чарли, делая глоток, – я же взял свою карту и посмотрел…

– Ну и как? – загадочно улыбнулся Саша.

– Я был необычайно удивлен, но ты таки был прав и там есть графа «OXY-позитивность».

– Вы о чем? – спросила Каролина.

– И что у тебя там стоит? – поинтересовался Саша.

– У меня, – ответил Чарли, – написано «Н 0,4», а у нее…

– Ты и ее карту смотрел?

– Просто проверял одну гипотезу. У нее там написано «АН».

– Народ, вы о чем сейчас говорите? – спросила Каролина.

– Тебе брат на досуге объяснит, – ответил Саша.

– Так, а что вообще значат эти записи? – спросил Чарли.

– Они означают, что ты OXY-нейтрален на 40%, а сестра твоя – активно негативная.

– Объяснил, блин!

– Если вдаваться в подробности, то в той графе может быть три вида записей: «АН», «АП» и «Н» с каким-нибудь числом. АН – это активно негативные люди в таблице позицизма OXY. Это значит, что они, как и их далекие предки, вдыхают кислород, а выдыхают углекислый газ. АП – это активно позитивные. То есть с точностью до наоборот. Запись типа «Н 0,4», означает, что ты, Чарли, делаешь и то, и другое, но в соотношении 40% выработки кислорода к 60% выработки углекислого газа.

– Народ, а давайте поговорим о том, что мне хоть чуточку понятно, – попросила Линка.

– Понимаешь, Каролина, мы с твоим братом вчера поговорили о тайнах государственного уровня, и, судя по тому, что он опять об этом заговорил, то твой брат не успокоится, пока все не выяснит.

– Тогда и мне объясните!

– Если кратко, – вставила Джессика, – то руководство человеческого общества давно врет об истинном положении дел своим согражданам. Причем по вопросам практически всех направлений деятельности. В данном конкретном случае – человек по ряду причин уже давно эволюционировал своими легкими и дышит он не только кислородом, а еще и всякой дрянью.

– А какой смысл это скрывать, если нужно принять как данное?

– Смысл в том, что причины, приведшие к этому, и скорость, с которой произошли изменения, в очень невыгодном свете выставляют суть управленческой системы, которая как феникс, постоянно восстает из пепла, и как Волан-де-Морт – не хочет меняться к лучшему.

– Как кто?

– Не важно, – сказал Саша. – Собственно, удивляться тут нечему, там, где деньги и власть, там уже очень давно интриги и вранье в глобальных масштабах. А если врать постоянно, то не ровен час можно и завраться, и очень сильно. Врали обществу и шаманы в древности, которые знали немногим больше других, но им, ради собственной выгоды, необходимо было держать людей в страхе. Так они пугали затмениями или какой-то хифической муитой…

– Чем-чем?

– В средние века была инквизиция и ее секреты, были еще масонские ложа и их тайны. В XX веке очень модно было пугать людей всякими падающими метеоритами, глобальными потеплениями и еще много чем, дабы население не думало о том, что было кому-то не выгодно. И так, из поколения в поколение, власть врет народу, потому что им так надо. Но если оценивать историю, то такой обман не всегда является ненужным. Иногда он все-таки полезен. Но только с точки зрения глобального влияния на людей. Потому что причины, приведшие к необходимости соврать всегда появляются по вине тех, кто врет, или же по вине их предшественников. Это можно было бы вывести в основной закон мироздания, если бы все расы во вселенной подчинялись ему.

– Э-э-э… а с какой точки зрения вранье может быть полезным? – спросил Чарли.

– С какой? Да тебя сейчас могут окружать вещи, история появления которых окутана тайнами, а ты об этом и не догадываешься. И не должен, в общем-то, а то может возникнуть чувство необходимости взыскания справедливости с тех, кто, так же как и ты, не имеет к этим темным историям никакого отношения.

– А слабо пример привести?

– Не слабо. Что это у тебя?

– Где? – не понял Чарли и стал осматривать себя.

– Да вот, ты с собой притащил, на столе.

– Читалка?

– Да.

На столе перед Чарли лежала электронная читалка для книг. Отец подарил ему ее по дороге в клинику. Сказал, что, так как вчера Линка ходила с ним по магазинам, и накупила много из того, что ей хотелось, сегодня пришла очередь брата. Но так как мужики по магазинам целыми днями не шастают, отец решил подарить то, что ему так хотелось до его амнезии. Читалка поддерживала прямую связь с электронной базой всех библиотек города и по ней в любой момент можно было бы получить любую желаемую книгу. Все книги о корпорации находились в свободном доступе, на остальные же абонемент был проплачен на целый год вперед.

– Читалка для книг? – переспросил Чарли.

– Да-да, она самая, – кивнул Саша.

– А что в ней такого таинственного?

– Не в ней самой, а в истории с ней связанной. Это на вид ничем не приметное устройство, в прошлом одним из нескольких побывало на перекрестке сразу двух социальных проблем: выбора приоритетов и необходимости перевоспитания общества. А не, даже в трех, я забыл о проблеме качества, но это уже не так существенно.

– Ни фига себе! Это как?

– Мальчики, а может еще по стаканчику, а? – и Джессика заискивающе посмотрела в глаза парня, сидевшего напротив нее.

– А? А ну да. Чарли, дамы хотят пить, пошли.

Парням пришлось прогуляться к бару. Когда они вернулись, Чарли не выдержал, и, не успев сесть, спросил:

– Так, что там с читалкой не то вышло?

– Что ты знаешь об эпохе выбора приоритетов?

– Целой эпохе?

– Ну, времени это действо заняло далеко не так много, да и в истории называется оно иначе. Но по значимости тянет на целую эпоху.

– Да, в общем-то…

– Ничего не знаешь, да? Значит, давай разбирать подробно. До того, как человечество второй раз вышло в космос, оно стояло на пороге сразу нескольких катастроф. Одна из них – непризнанная «катастрофа развития общества». Со временем очень многие стали понимать, что без колонизации других миров человечество на Земле просто загнется. Но тогда мы не были еще знакомы с эсторингами, и не могли рассчитывать на их появление. Разрабатывать космические программы становилось все более и более актуальной необходимостью. А для них, как ни странно, требовались какие-то ресурсы. Нормального способа перемещения по галактике человечество не знало. Не будем обсуждать сейчас все проблемы, поговорим об одной частной – редкоземельные элементы. И слону было понятно, что вне зависимости от того, сколько их уйдет на разработку и отработку всей системы космических перелетов, они прежде всего и перво-наперво понадобятся для постройки космических кораблей. Это понятно?

– Ну в общем, да.

– А почему они требовались для стройки кораблей, ясно?

– Не вполне, но я поверю тебе на слово.

– Ладно, поехали дальше. Но редкоземельные элементы тогда обильно уже использовались в других сферах деятельности, включая, собственно электронику и компьютерную технику класса, подобного твоей читалке и выше.

– И что с того?

– Ты в курсе, что их не просто так назвали редкоземельными?

– Э-э-э-э-э… не знаю.

– Их так назвали, потому что их было достаточно мало на Земле.

– Ну и что? Раз на такие читалки хватало…

– Вот именно, что на них-то как раз и хватало.

– Не понял, – честно признался Чарли.

– Это сложно сейчас объяснить, а тем более – здесь, в корпорации, но представь себе ситуацию, когда люди тратили сумасшедшие деньги на всякие электронные безделушки, просто для того, чтобы у них такое было. Электронная читалка – это еще цветочки. Ну так вот, чем круче было устройство, тем больше редкоземельных материалов обычно уходило на производство одного экземпляра. Просто потому, что там компьютерная база была мощнее. Конечно, в единичном случае – это было ничтожно мало, но на партию в 100 000 экземпляров, к этому самому «ничтожно мало» прибавлялось пять нулей. И это только применительно к одной модели одного устройства и если не учитывать брак, который всегда имел место.

– Я все еще не понимаю.

– Учитывая, что общество потребления тогда было очень избаловано, то оно могло и желало тратить свои деньги на такие игрушки в большом количестве. А количество их доходило до того, что когда-то даже всерьез задумывались над тем, чтобы больше не печатать книг на бумаге, так как уже по умолчанию подразумевалось, что худо-бедно, но у каждого в кармане лежала электронная читалка, наподобие твоей.

– А разве это плохо?

– Как показатель развития цивилизации и социальной стороны общества – нет. Раз их мог позволить каждый, и позволял, что главное, то это значило, что они достаточно дешевы и практичны. Неплохо, в общем-то: кому-то бизнес, кому-то радость. Да только на тот момент на Земле было уже около 8,5 миллиардов населения, а может и больше… я просто не помню точно. То есть, даже если учесть все факторы… например, что грудным детям они были не нужны… ноликов все равно было уже не пять и даже не семь. Я надеюсь, ты осознаешь всю серьезность каждого следующего увеличения на порядок, хотя бы математически?

– Ну… да.

– А теперь представь, что все эти нолики хотят не только читалки для книг, но и много чего еще в подобном «удобном и практичном», а главное – «современном» формате.

– Я все еще далек от того, что ты пытаешься мне объяснить.

– Чарли, – влезла в разговор Джессика, – ты понимаешь, что, несмотря на то, что электронная читалка была такой «афигенной» просто штуковиной, книги все-таки можно читать и на бумаге. И что самое главное – бумага делалась из древесины, которую можно было вырастить. А вот редкоземельные материалы не посадишь в почву и не получишь с них лантановых груш, самариевых яблок и даже столб растения из лютеция ты не получишь.