Текст книги "Первый рейд Гелеарр (СИ)"

Автор книги: Александр Саргарус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 62 страниц)

– Так, дамы и господа, немедленно разойдитесь по своим рабочим местам или просто куда-нибудь испаритесь. И прошу никого не появляться по дороге отсюда до санчасти в течении минимум получаса или до дальнейших распоряжений. Капитан, вас и Каролину я попрошу остаться.

Послышался недовольный гул. Но Анг быстро поставила всех на место:

– Что не понятно? Это приказ! Выполняйте!

Не очень, но все же громко возмущаясь толпа стала расходиться. Джессика подошла к Анг, шепнула ей что-то на ухо и та тоже удалилась. Когда в доке не стало никого, Джессика обернулась к нам и вытянула в сторону руку. Непонятно откуда к ней прилетела винтовка.

– Так теперь вылезаем по очереди.

– Билл, что ты ей сказал? – спросила Сьюзен. Видать, она не поняла, в чем я ее подозреваю.

– Неважно, – ответил я и вылез из кабины.

Я знал, что Джессика заподозрит и меня. Ведь по ее же с Алексом рассказам, да потому, что я сам видел, было ясно, что такие твари, как ипоморфные паразиты, могут пытаться втереться в доверие любыми способами. И я прекрасно понимал, что так надо ради всеобщей безопасности. Только не думал я, что на меня опять будут из-за этого дуло направлять.

Опустившись на палубу, я отошел в сторону.

– А мне кто-нибудь поможет? – спросила Сьюзен.

– А ты что за время отсутствия совсем растолстела? – спросила Джессика. Только это была не шутка. Скорее угроза.

– Но у меня же… этот.

– Кто?

– Кто-то мелкий, – ответил я.

– Кто мелкий? – настойчиво переспросила Джессика.

– Я не знаю. Впервые таких вижу.

– И я не знаю, – сказала Сьюзен. – Знаю только, что маленький он еще. Почти новорожденный.

– Переложи его на переднее сиденье, сама вылезь из кабины, – подсказала Джессика. – Потом одной рукой его возьмешь, второй сама держаться будешь и слезешь так.

– Блин, а может Билли мне поможет?

– Если ты еще будешь переговариваться, тебе уже никто не поможет. Сама давай.

– А если я упаду?

– А ты не упади.

Чертыхаясь и ругаясь в мою и ее сторону, Сьюзен стала вылезать. Джессика внимательно следила за каждым его движением. Когда она стала на палубу, то обратилась ко мне:

– Какой же ты все-таки козел, Билли! Что ты ей сказал?

– Он все правильно сказал, – ответила за меня Джессика. – Я даже немного удивлена тому, что он, несмотря на все произошедшее, таки сообразил. Значит, быстро учится.

– Да, был горький опыт, – заметил я.

Джессика иронично улыбнулась, она поняла, на что я намекнул.

– А кто это у нее на руках? – спросила стоявшая сзади Каролина.

– Виакел, – ответила Джессика. – Вернее, еще виакельчик.

– Да ладно? – удивился я.

– И я чувствую, что это не последний сюрприз от вас. Так, ладно, Каролина ты идешь впереди и следишь за тем, чтобы никто на дороге не попадался. Вы двое – держите дистанцию друг между другом и мною. Любое лишнее движение не туда будет расцениваться как провокация. Ну что, мальчики и девочки? Пошли. Если вы еще люди – не провоцируйте меня.

* * *

Мы лежали в санчасти в разных углах помещения. Джессика настояла на этом, чтобы, в случае чего, "успеть что-нибудь сделать". Она же лично взяла у всех кровь на анализ. Даже у Каролины, мотивировав тем, что "мы оба себя странно вели, мало ли что". И приказала не вставать. Лежали уже больше двадцати минут. Сама же Джессика с капитаном о чем-то шептались. Интересно, а если бы меня поразил ипоморф, я бы это почувствовал?

– Почувствовал, – сказала внезапно вошедшая ко мне за ширму Джессика. – Слушай, тебя какие-то идиотские мысли в последнее время посещают. Ты давай, завязывай, не то я начну, что-нибудь не то о тебе думать.

– Ну что там? – спросил я у нее.

– Да все в порядке, можешь вставать и возвращаться в строй.

– А остальные? – донесся из другого угла голос Сьюзен.

– И остальные тоже. Только не разбегайтесь, разговор есть. Капитан, а кто там, на входе за дверью, мнется? Хотят чего-то может…

Анг удивленно посмотрела на нее, но пошла посмотреть.

– Это… как тебя… Турсак.

– Шон? – села на койке Сьюзен.

– Ага, соскучившийся. Можете пустить его, кэп.

Шон влетел в комнату, ринулся к Эдс, одним движением сгреб ее в объятия и крепко прижал к себе. Сьюзен прохрипела:

– А-а-а, Шон, отпусти, ты же мне хребет сломаешь.

– Турсак, отпусти ее, – сказала Джессика. – Паштет из нее выдавишь, когда она мне на все вопросы ответит.

– Какие еще вопросы? – не отпуская Сьюзен, спросил Шон. – Опять какие-то вопросы.

– Да я тебя не заставляю уходить. Просто отпусти.

Турсак немного попустил хватку лишь для того, чтобы повернуть голову и крепко поцеловать Сьюзен. На что последняя уже не возмущалась.

– Нет любви крепче той, что рождается на службе, – заметила подошедшая Анг.

– Это была великая военная мудрость? – спросила у нее Джессика.

– По опыту знаю. Потому что здесь, на этой жестянке, проходят проверку такие качества, как доверие между братьями и сестрами по оружию, обоюдная поддержка и взаимоуважение. А что еще нужно людям для создания хорошей, крепкой семьи? Только разная полярность между ног.

Все присутствующие засмеялись. Да хоть и тупо, но смешно! А разве в армии бывает иначе?

– Ладно, кабель, – похлопала Джессика Шона по спине. – Я думаю, у нее сегодня ночью еще будет возможность ощутить, как ты по ней соскучился. А сейчас нам все-таки надо поговорить.

Шон отпустил ее, никуда не ушел, а сел рядом с ней на койку.

– Итак, дамы и господа, – каким-то торжественным тоном сказала Джессика. – Как фактически обстоят у нас дела на данный момент? Заявилась к нам на корабль одна моя старая препротивная знакомая Панди и наворотила здесь каких-то козней. Потом она слиняла, а я ее не смогла догнать. Зато это сделал какого-то хрена погнавшийся за нами Билли, попутно учудивший похищение истребителя, да еще и совершивший откровенно наглый и рисковый ход ради того, чтобы покинуть базу. Отсутствует он несколько часов, потом заявляется обратно с какого-то хрена пропавшей Сюзи, да не просто так, а считавшейся покойной, причем, кажется, от руки Билла. Мало того, она прибыла с новорожденным силь'кля виакелов на руках. У последнего, в свою очередь, я не обнаружила в крови того самого вируса, из-за которого эта ныне уничтоженная раса когда-то начала войну против человечества. Если кто не в курсе, то пока виакелы еще существовали, лекарства они так и не нашли. А потом было уже некому. Дальше, сам Билли – тоже кадр редкостный. Он заявляет мне, что видел тварей с уничтоженной нами же планеты, на которой была расположена лаборатория, где, насколько я знаю, их и вывели. Мало того, фактически имеем гибель "Такара" по невыясненным обстоятельствам да поединок двух свихнувшихся от взаимного полового влечения придурков. Я ничего не забыла, ребятки? Кто-нибудь из вас может мне все это внятно объяснить? Сьюзен, давай начнем с тебя.

– А что я такого сделала? – с обидой в голосе спросила Эдс.

– Давай начнем с того момента, как ты отбыла из наряда потому, что у тебя барахлили двигатели. Как получилось, что до базы ты не долетела, а каким-то волшебным образом тебя подобрал "Последний странник"?

– Кто-кто?

– Это тот корабль, на котором летает Панди. Как оказалось…

– Пандора, в смысле? В общем-то, я летела назад, потом какая-то вспышка была, управление перестало слушаться. Потом… не помню. Только когда уже была у нее на борту…

– А что она с тобой делала? Пытала, может? Или память выворачивала?

– Да нет, что вы! Она даже мне милой показалась. Мы много говорили. Она мне пыталась кое-что объяснить о том, кто я такая, кто она такая и кто вы. Что у нас общая цель, хоть вы и будете это отрицать. Еще… может быть она и копалась у меня в воспоминаниях. Потому что я время от времени видела сцены из своей жизни, которых не помнила.

– Ну, так вот на будущее тебе – никаких общих целей у нас с ней нет и не было никогда.

– Она заранее знала, что вы так скажете. И предупреждала меня об этом.

– Ну, хорошо, она тебе назвала эти общие цели?

– Нет. Сказала, что время все равно не пришло, а раньше положенного мы не должны знать.

– А чего она ждет – не сказала?

– Сказала, что ждет, когда вы все поймете.

– Кто мы?

– Ты и Алекс.

Джессика про себя выругалась. А вслух сказала:

– Ну, суди сама, Сьюзен, это же – чистейшей воды отговорки. Ничего определенного она тебе не сказала, только воду мутила. Эта схема известна давно и часто использовалась против необразованных перепуганных людей более смышлеными, как средство управление их сознанием и верой. Ты озвучь кому-то загадку, решение которой он в жизни не найдет, приправь таинственностью и непонятными намеками. Остаток картины человек сам себе выдумает и сам же себя заставит во все поверить. Она в совершенстве владеет этим приемом для запудривания мозгов. А на уме у нее всегда что-то совсем другое. Поэтому я очень советую тебе забыть все, что бы она тебе не говорила. Просто забыть и больше ничего.

– А что забыть-то? Она-то мне, в основном про вас говорила, да про то, какими способностями мы обладаем.

– Кстати, про способности. Тут Билл намекал кое на что…

– Это она меня обучила. Сказала, что очень поможет нам поначалу, пока мы не разобрались.

– А что ты собственно с ним сделала?

– Раскрыла его потенциал.

– Знаешь что, родная? Ты у меня сейчас допрыгаешься в лучшем случае до выговора!

Сьюзен испугано посмотрела на нее.

– За что?

– За то, что говоришь, как Панди. Меня не интересуют те загадки, которыми она тебя забавляла все это время. Я хочу знать, что ты делала с Биллом?

– Но я правду сказала! Я ничего не делала. Я просто помогла ему воспользоваться той частью его способностей, о которой он еще ничего не знает.

– То есть как это?

– Она научила меня… видеть внутренние резервы людей. Она говорила, что фактически каждый человек обладает чем-то особенным, даже те, кто никогда не находит в себе сил раскрыть себя.

– Видишь ли, деточка, две трети населения не способны…

– Способны. Их просто не научили. Так было всегда. И ты это сама знаешь. По крайней мере, она мне так сказала. Желание подчинить себе общество, которым руководствовались многие правители прошлого, заставляло их заниматься тем, что в свое время было обозначено термином "обработка общественного мнения". Что было и остается поныне влиянием на народные умы. Общество всегда было связано настроением масс, определенным воспитанием и… языком. Она рассказывала, что перед тем, как открыть людям технологии, позволившие нам выйти в космос и начать колонизацию других миров, эсторинги в первую очередь потребовали, чтобы мы перестали… быть ущербными. Они, вроде как, утверждали, что мы сами себя держим в рамках ограниченности наших языков. Это якобы мешало появлению творческих мыслей и очень сильно влияло на менталитет. Они не были совершенны, но многие из них было возможно собрать во что-то действительно стоящее.

– О-о-о, знала бы ты, сколько тогда с этим мороки было! Одни пытались протолкнуть идею, что у нас уже есть общий язык – английский. Другие категорически отказывались на нем разговаривать. Были целые движения, доказывавшие, что их родной язык лучше. Но эсторинги все отметали, говоря просто: "Это все не то". Потом мы собрали лингвистов со всего мира и больше 12 лет пытались в прямом смысле слова, сочинить тот язык, который по мнению эсторингов "открывал полную свободу фантазии и творческой мысли". С другой стороны, мы не могли заставить население переучивать новый язык с нуля, нужно было сделать его максимально приближенным к большинству существующих и наиболее распространенных языков. И как ни странно у нас это получилось. С седьмого раза. То, что потом назвали "седьмой редакцией общечеловеческого языка" на удивление точно выражало требования эсторингов. Только объясни мне одну вещь – откуда об этом могла знать Панди, если весь период становления землян, как одной расы, сочинение свимера и начало дальних космических перелетов и колонизации других миров она находилась в саркофаге.

– Да, она что-то об этом рассказывала. Сказала, что когда выбралась в тот раз, была очень удивленна, как быстро мир изменился. Но есть тут одна загвоздка: у меня сложилось впечатление, что сам свимер для нее сюрпризом не оказался. Как будто бы она заранее о нем знала. Мало того, увлекшись рассказом, она проговорилась, что ей "не стоило больших трудов припомнить этот великолепный язык". То есть она не только о нем знала, но и его тоже.

– Во-первых, Панди никогда не увлекается рассказами настолько, чтобы о чем-то проговориться, а значит – она тебе это сказала с какой-то целью, во-вторых, она не могла о нем знать заранее. Даже нам с Алексом понадобилось время, чтобы его изучить. Так, подожди… не намекает ли она на то, что люди говорили на свимере до… потопа? Или до той мифической истории с вавилонской башней?

– Она не конкретизировала этого.

– Можно вопрос? – вставил я и, не дожидаясь ответа, продолжил: – А почему наш общий язык назвали свимером?

– Вообще-то его так не называли, – ответила Джессика. – Просто когда прошла в ход программа по глобальному обучению населения новому языку, а заодно и первым космическим наукам… да-да, не смотри на меня так, не было тогда второй вышки, она позже появилась… так о чем это я? Ах, да! Имя ему все никак не могли дать, в основном из-за затянувшейся дискуссии на эту тему. Каждый считал, что в названии должен присутствовать намек на один из старых языков. Бред тогда лился тоннами. Философствований на тему было еще больше. Но занятия надо было как-то именовать, для документов, для формальностей, да и просто для удобства. Один лингвист тогда предложил временное универсальное название: Система всеобщего изучения международной единой речи. И да, именно "система", потому что уроки, прежде всего, строились по принципу разъяснения отличий их старого языка от всеобщего. То есть система подобий, аналогов и отличий. Ибо, повторюсь, мы не ставили целью сочинить все с нуля. В начальной версии, правда, было не "единой речи", а "единого языка", но народ очень быстро применил к нему свой вездесущий юмор и появился целый ряд шуточек на тему… а ну да, я забыла… на одном из старых языков само слово "язык" имело несколько значений, причем в значении, как речи, так и органа, которым мы общаемся, – и для наглядности она показала нам язык. – Вот по поводу второго значения шуточки и появились. Помимо всего прочего на кону была возможность получить технологии для выхода в космос практически задарма, но эсторинги настаивали, чтобы никакой двусмысленности и повторяющихся слов во всеобщем человеческом языке не было. Потому и стала "единая речь"… ну, справедливости ради стоит заметить, что это был частный случай, примененный к населению, разговаривающему на одном конкретном языке. Но как бы там ни было, само название было очень длинным и не влезало ни в одну графу ни одного документа. Стали использовать аббревиатуру СВИМЕР. Ну, опять же, на разных языках она звучала по-разному. Но в одном из них вездесущий народный юмор вновь нашел намек теперь уже на слово "свинство", а именно так тогда почти все воспринимали это вдруг внезапно появившееся требование, насаждаемое правительством где только можно было… ну, насаждаемое – это, конечно, грубо сказано, просто со временем и телевидение, и информационные издания, и делопроизводство перешло на двойную – а в отдельных случаях и на тройную и даже более – языковую основу. А потом, спустя еще некоторое время стали сначала не сильно, но все более и более настойчивее требовать от людей знание свимера, убирая остальное из повседневной жизни за ненадобностью. Так, собственно, и заставили население говорить на том, языке, который был понятен всем, а народ "в отместку" стал называть его свимером. Сейчас, разумеется, уже почти никто и не помнит от чего все пошло. Ну да ладно, заговорили вы мне зубы совсем. Сьюзен, ты говорила что-то о способности видеть внутренние резервы людей… я ведь тоже кое-чем таким владею, но не понимаю, о чем речь…

– Нет, – перебила ее Сьюзен. – Панди сказала, что ты лишь анализируешь уровень мозговых волн, сопоставляешь с видимым или известным эффектом и просто "угадываешь" способность с учетом известных тебе случаев, или на основе опыта пытаешься классифицировать…

– Девочка, ты меня начинаешь пугать. Что-то тебе известно слишком много, о чем не должно бы было… Да, ты довольно точно описала…

– Ага, значит, она была права? А я все думала, почему же вы так долго не можете понять, что с нами сделали эти ублюдки…

– Знаешь что, родная? В этом мире есть целая куча вещей, которых тебе не понять. И, что самое главное, они, тем не менее, прекрасно существуют и работают и без твоего понимания. Я делаю так, как считаю нужным. Если это дает положительный результат, значит, я поступаю правильно, если отрицательный, то я начинаю думать, что не так и в чем я не права. Но с вашими способностями все сложно. Как, в принципе всегда с чем-то новым и неизвестным…

– Да я не спорю! Просто… Панди сказала, что ты еще не умеешь… а я умею… почти… только надо было меня немного подтолкнуть. И она меня научила, как видеть… и просила, чтобы я со временем и тебя научила…

– Даже так? Далеко пойдешь, девочка, ежели тебе есть чему меня поучить…

– Но я… не хотела вас обидеть…

– Да боже упаси! Я не обиделась. И учится чему-то новому никогда не зазорно. Просто я за тебя боюсь. Панди никогда просто так ничего не делает. Каждое ее телодвижение имеет подоплеку для далеко идущих планов. И тебя она выбрала неспроста. Как и Билла, кстати…

– Да… Билла… точно…

– Чего? Она тебе что-то про него говорила?

– Говорила… кажется… только я не помню что.

– Опять – двадцать пять… а ну-ка, сиди смирно.

– Зачем?

Джессика не ответила, она лишь скосила глаза и немного повернула голову набок. Спустя пару минут молчания Сьюзен не выдержала:

– Да что такое?!

– Ничего, – отрешенным голосом ответила Джессика. – Даже странно как-то… она вмешивалась немного в твою мозговую деятельность, частично открыла те блоки памяти, которые мы с Алексом на потом оставляли. Да, есть какие-то следы в той части мозга, которая, судя по всему, имеет косвенное отношение к твоим способностям… но так делают только когда… стимулируют мозг для улучшенного восприятия информации… обычно, при обучении немного отставших в развитии людей… в вашем случае – если все навыки использования этих способностей от вас же и прятали… Выходит, Панди действительно тебя учила… О, а это что? Так-с… я так и думала… черт, и как же теперь это исправить?..

– Что-то нашли? – забеспокоилась Сьюзен.

– Да, нашла, – в тоне Джессики появилась серьезность. – Она, судя по всему, повлияла на какой-то очень приличный кусок памяти так, что те воспоминания, что там находятся, очень сильно видоизменяются… вплоть до полного их уничтожения.

– И?

– Что "и"? А ты не знаешь, что у людей все воспоминания остаются на всю жизнь? Как бы глубоко ты что-то не забыла, всегда есть возможность его вернуть.

– Интересно, что ты не удивилась, когда увидела это, – заметил я. – А лишь обратила внимание на то, что у людей такого быть не может. То есть само явление тебе знакомо…

– Ты смотри, наблюдательный какой! Да, знакомо, иначе как бы я поняла что это такое… удивительно то, что я впервые это наблюдаю среди людей… то есть среди обычных… кхм… короче, среди смертных.

– Ну, вот и разгадка…

– Рот закрой и не паясничай. Да, нам известен секрет удаления воспоминаний. Иначе как бы мы могли жить вечно, если бы не могли время от времени очищать память от мусора?

– Жить вечно? – переспросила Анг. – Вы это серьезно?

– Не-а, шучу, – ответила Джессика самым серьезным тоном. – Проблема в том, что у нас это предопределено физиологически. Вот поэтому сам факт того, что Панди нашла способ полностью стирать память у обычных людей – уже почти что сенсация. Особенно если учитывать, что именно она владеет этим приемом, то попутно еще и катастрофа. Э-э-э… Капитан, вы в порядке?

– Не знаю… с одной стороны, все это звучит, как чушь собачья… но после всего, что я видела…

– Дабы отбить у вас сомнения раз и навсегда… – сказала Джессика, непонятно откуда доставая знакомый мне нож. – Вы же говорили, что как капитан должен знать все…

Она попыталась порезать себе руку несколько раз. И ничего у нее не вышло. Потом она протянула нож капитану. Тут, как всегда внезапно, включилось мое особое зрение. Помимо уже знакомого свечения всех присутствующих людей, я еще заметил, что нож в руке Джессики выглядит несколько иначе, чем я видел несколько мгновений назад. До этого мне казалось, что это был обычный армейский нож, но теперь… теперь он был похож на…

"…длинный обоюдоострый ритуальный нож", – влетел мне в голову ответ от Джессики.

"А почему такая разница между видимым обычно и тем, что я вижу сейчас?" – поинтересовался я.

"Это долгая история. И тебя, в общем-то, не касается. Но я опять забыла про твое зрение… знала бы – не воспользовалась им".

"Но он же какой-то уникальный, ведь так?"

"Помнишь, на LV-1220 мы ходили искать парня по имени Том… который пытался сотрудничать с нами через Кармен, но его кто-то быстренько утащил в неизвестном направлении…"

"Помню".

"Тогда, в амбаре, когда на вас вышли трехногие роботы… как мы их завалили?"

Я ничего не ответил. Тогда для меня все было в диковинку и для полноценного анализа происходившего просто не было времени. Теперь же… теперь же я понял, что, как бы они того не хотели, обычным армейским ножом с нескольких ударов тех роботов перерезать было невозможно.

– Смелее, капитан, – вслух сказала Джессика.

– Что смелее? – не поняла та.

– Обычно все считают, что это фокус. Я предлагаю вам проверить собственноручно.

– Даже если так, все равно всегда можно все списать на какую-нибудь сверхсекретную смазку для кожи или прозрачный сверхпрочный костюм.

– Конечно, можно, и в другой ситуации мне ваш скептицизм был бы на руку. Но, видите ли, большей части моих людей этот секрет известен. Так что с целью устранения будущих недоразумений, я предлагаю вам удостовериться в этом. И мне не важно, поверите вы в это или нет. Главное, чтобы глупых вопросов не возникало.

Капитан взяла у Джессики нож и тоже попыталась порезать ей руку. Ничего не вышло. Потом она попробовала на себе.

– Вы думали, что он тупой? – ехидно поинтересовалась Джессика.

– Да была такая мысль, – ответила Анг, отдала нож и пошла перевязывать себе руку.

– Пойди помоги ей, – сказала Сьюзен и спихнула Шона со своей койки.

– Но… – начал было тот, но под взглядами своей пассии и Джессики стушевался и пошел следом за капитаном. Хотя какая ему разница? Мы же не шептались, так что он все равно все услышит.

– Так, на чем мы остановились… а, ну да… Сьюзен, если уж вы стали с Панди такими подругами, может быть, скажешь, что она удалила из твоей памяти?

– Да… она называла это… селе… семе…

– Сементарис? – уточнила Джессика. – Да ладно? Ей известно, как от него избавиться? Выходит, даже время, проведенное в саркофаге, она умудряется потратить на самосовершенствование.

– А что это плохо?

– Честно говоря, не знаю. Это значит, прежде всего, что ей там поблажки устраивали, и даже возможно, давали выходить из самого саркофага. Еще это значит, что она встречалась с людьми, у которых был сементарис или сама его кому-то создавала, чтобы потом практиковаться в удалении. Не могла же она решение из воздуха достать…

– Мы не говорили с ней о том, как она проводила время в саркофаге.

– Оно и понятно. Так, ладно, объясни мне вот еще что… м-м-м… в доке, когда я оставила Билла присматривать за капитаном "Такара" и его ребятами…

– Это была ее идея, – перебила Джессику Сьюзен. – Я была против, но она сказала, что Биллу ничего не будет. Что он для нее важен, наверно, даже больше, чем я. И перед тем как уйти вместе с ней с корабля я проверила состояние Билла. Как Панди и обещала, он валялся в отключке, но не более того.

– Хорошо, если у нее в планах был пункт по уничтожению "Такара", то на кой ляд она таки заставила их передать нам этих?

– Сказала, что они тоже сыграют какую-то роль…

– А Панди знала о том, что на "Такаре" были твари с уничтоженной планеты?

– Она знает все.

Какое-то самоуверенное заявление получилось. Никто не может знать всего.

– И все равно тебя послала туда?

– Да. Но она сказала, что мне не суждено сегодня умереть, так что я могу ничего не бояться.

– И что у них на корабле свободно разгуливали эти твари, когда ты пришла?

– Нет… в общем-то… это я их выпустила.

– Да ладно? – пародируя интонации Джессики, спросила Анг, выходя из-за ширмы с перевязанной рукой. – А можно спросить зачем?

– Я… не знаю. Так получилось.

– Подожди-ка, давай для, скажем так, протокола, – Джессика набрала в грудь побольше воздуха и продолжила скороговоркой: – Твари уже были на корабле, когда ты прилетела?

– Да.

– Они их в космосе подобрали?

– Нет.

– То есть они с ними на борту прилетели?

– Да.

– Ты точно уверена, что они были привезены, а не подобраны и не воссозданы?!

– Да. К чему вообще это допрос?

– Блядь… – Джессика взялась двумя руками за голову, – Алекс будет просто в восторге.

– А что такое? – спросил Шон. – Что тут такого? В первый раз что ли амбициозная корпорация создает биологическое оружие?

– Понимаешь, вплоть до этого момента, мы считали, что… неважно, это долго объяснять. Но теперь стало ясно, что Телепатопия в очередной раз готовит что-то грандиозное, если они дошли до подобного рода биологического оружия. Если добавить к этому факт появления таких людей, как вы, и повышенного с их стороны внимания к вам, то… в общем, ничего хорошего нам в будущем это не светит. А я так надеялась, что Алекс опять со своей паранойей палку перегнул… Ну, для тех, кто туго соображает – по самым оптимистичным оценкам это значит то, что где-то есть как минимум еще одна лаборатория, подобную которой мы уничтожили вместе с TX-15462.

– Понятно, – мрачно сказал я. Я лучше многих других понимал, что это значит.

– Слушай, Сьюзен, а она не могла снять с Билла сементарис так же как с тебя. Ведь он был у нее в руках достаточно долго…

– Нет, не могла, – Эдс посмотрела на часы на стене, показывавшие внутрикорабельное время. – Она сказала, что с ним все должно быть иначе.

– Как иначе?! Эти два влюбленных дурачка не далее как час назад чуть было не разнесли друг друга в пух и прах и я даже догадываюсь почему. А ты могла бы быть третьей, если бы Каролине это удалось.

– Нет, не могла.

– Откуда такая самоуверенность?

Сьюзен опять посмотрела на часы.

– Спешишь куда-то? – даже не проследив ее взгляда, спросила Джессика.

– Нет. Просто думаю, успела я все рассказать, что должна была или забыла о чем-то.

– Успела до чего? У нас есть ограниченные сроки?

На запястье у капитана запищал сигнал вызова. Анг встревожено посмотрела сначала на запястье, потом на Сьюзен, подошла к стене и включила переговорное устройство.

– Да я слушаю.

– Капитан, тут с вами кое-кто хотел поговорить, – ответил переговорник голосом Ниолы.

– Кто?

– Это… э-э-э…

– Ну, давай, выкладывай, не томи!

– В общем… сообщение пришло из… космоса.

– Не поняла?

– Я пока связывалась с вами, он отключился.

– А кто это вообще был?

– Я не знаю, на сканерах никого нет.

Капитан снова посмотрела на Сьюзен и спросила:

– А о чем он хоть поговорить хотел?

– Я не знаю… Говорил только, что важно очень… А-а-а, вот! Он сообщение оставил. Вам переслать его?

– Да нет, можешь просто прочитать вслух.

– Но… это ваша почта…

– Ниола, вам знакомо выражение "слово капитана на корабле – закон"?

– Д-да…

– Читай давай, я сказала!

– Хорошо… то есть, слушаюсь. Так… так, открылось… Капитану военной базы… ля-ля-ля… от капитана "Последнего стран…"

– Чего замолчала? – Анг уже не отрывала взгляда от Сьюзен, а та переводила взгляд по очереди с капитана на Джессику и на часы.

– От капитана "Последнего странника". Прошу вас принять во внимание, что в вашу сторону движется неопознанный враг на более чем… четырехстах истребителях… и двух средних крейсерах. Ввиду предполагаемой тяжести боя, а также наиболее вероятного ее исхода рекомендую приготовиться к отражению атаки и к эвакуации корабля. Ориентировочное время прибытия противника с момента прочтения этого письма – 7 минут. С наилучшими пожеланиями, капитан "Последнего странника", Па… Пандора. Что это значит, капитан?

В комнате ненадолго повисла тишина. Все взгляды были направлены на Сьюзен. Тишину прервала Джессика:

– Почему ты сразу не сказала?

– Я сделала все, что должна была по ее просьбе.

– БОЕВАЯ ТРЕВОГА, ПОЛНАЯ ГОТОВНОСТЬ!!! – гаркнула Анг в переговорное устройство и рванула к выходу.

По кораблю включились сигналы тревоги и красные мигалки. На ходу переваривая полученную информацию, понимая серьезность ситуации и одновременно не понимая ничего, мы понеслись в сторону доков.

* * *

Я вылетел одним из первых. Следом за мной выпорхнули Джессика, Кармен, Каролина и дальше все, на кого хватило истребителей. Уже задним умом подумав, я понял, что сглупил. Надо было Кармен взять с собой. У нас так здорово вместе получалось летать на тренировке, как раз был шанс испробовать новую программу в настоящем бою. Но я его упустил. Ну да ладно.

– …капитан я не шучу по поводу эвакуации, – прислушался я к разговорам по рации и первым, разумеется, услышал Джессику. – В коем-то веке Панди сама предлагает нам свою помощь…

– Мы даже не знаем, будет ли атака… – попыталась возразить Анг.

– Будет. Судя по тому, что мы уже знаем, атака планировалась внезапной. А припомните, не так ли были уничтожены остальные базы сектора?

– Но мы на челноках будем беззащитны!

– Зато будете живы, если они грохнут базу. Орудия на базе могут и в автоматическом режиме атаковать. А нам челноки оборонять проще.

– Ну, хорошо, отобьетесь вы. Мы будем на челноках, вы – на истребителях. А дальше что?

– Вот доживем до этого "дальше", тогда и думать будем.

– Тут патруль спрашивает, что у вас с ситуацией, стоит ли им прилетать, – вставила Ниола.

– Конечно, стоит. Все – патрули закончились! Будем держать последний рубеж обороны.

Это была самая страшная по всем понятиям ситуация, которой боялись даже самые матерые солдаты. Называлась она "последний рубеж обороны". Иногда ее еще называли "последний приют" или "последний метр до Бога". Ситуация, когда компромиссов уже не ищут, а выживают, как могут. Если уже оказались в таком дерьме, значит, все предыдущие попытки что-то исправить провалились и нет больше ни ресурсов, ни времени пытаться перетянуть чашу весов на свою сторону. Психологами доказано, что на последнем рубеже обороны защищающихся уже, в общем-то, не волнуют тактические выкладки и приказы командиров. В один прекрасный момент большая часть понимает, что вряд ли они выживут и просто пытаются уложить как можно больше противников из отчаяния. Или же просто складывают ручки и смиренно ждут свою судьбу. Парадокс заключается в том, что в такой ситуации иногда именно опытное командование может в корне переломить всю ситуацию и даже дать возможность уйти хотя бы части уцелевшим. Но если командиры до этого показывали себя с худшей, с точки зрения человечности, стороны, то на последнем рубеже, когда нервы у всех на пределе, напоследок солдаты могут начать сводить счеты.