Текст книги "Первый рейд Гелеарр (СИ)"
Автор книги: Александр Саргарус
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 36 (всего у книги 62 страниц)
От внезапного осознания правды у меня в прямом смысле слова отвисла челюсть. Они все были зеленокожими. Нимуш схватился за голову и затараторил:
– Нет-нет-нет-нет-нет-нет, этого просто не может быть…
– А вы что думали? – мрачно сказала Джессика. – Что, потеряв более 50 % процентов всего женского населения и восполнив его за счет людей с планеты ST-124.0, насколько это вообще было возможно в той ситуации, вы просто так редко встречаете на улицах зеленокожих? Роуг – так называлась программа по глобальному спасению общества от упадка до уровня войн за самку. Но с тем, как мы все больше утаивали от людей истинное положение вещей, нам все больше становилось понятно, что большая часть зеленокожих должны жить скрытно. Благо они это умели. Тогда их и разделили на тех, что принимали на себя удар общества за свою природу и тех, кто всю свою жизнь скрывали, кто они такие на самом деле. От всех – от друзей, от близких им людей, от окружения. Часто даже от своих мужей. Именно на них, в конце концов, и переориентировался термин "роуг". Вы никогда не замечали, что СМИ часто подымают шумиху по поводу того, что сейчас рождается сильно много слабых детей. Так вот это из-за того, что в роддомах часто появляются зеленокожие женщины, которые так и не сумели объяснить своим мужьям, кто они такие на самом деле. И их детей некоторое время не показывают отцу, мотивируя тем, что родился слабым и лежит в специальной капсуле. СМИ часто выдвигают теорию большого правительственного заговора, не понимая, насколько близки к истине. Только мотивы они всегда называют неправильные. Помимо всего прочего, зеленокожие обладают возможностью влиять на подобных себе, управляя их способностью к маскировке. Обычно более сильная личность может повлиять на более слабую. В паре мама-ребенок это стало незаменимым качеством для программы роуг. Ребенка обычно не показывают отцу до тех пор, пока мать не оправится и не сможет управлять хамелеоном ребенка в полную силу…
– Но почему…
– Почему что? Нимуш, вот ты сейчас смотришь на свою девушку, которая так тебе дорога и не понимаешь, что она же совсем не изменилась. Она все та же, что была пятнадцать минут назад. И испытывает к тебе все те же чувства. Только правды между вами стало чуть больше. Осталось понять, как ты ей на это ответишь.
– Но почему ты мне раньше не сказала?
Барбара молчала. Джессика некоторое время смотрела на них, потом сказала:
– Ну, мне кажется, вам двоим будет, что обсудить. Вы мне лучше скажите, почему в ваших личных делах даже намека нет на то, что вы все роуг? Эта информация должна быть в любом случае, даже если вы сверхсекретные шпионы.
– Спроси что полегче… – сказал Туев. – Кстати, а почему это она должна присутствовать? Что-то нашего типа клейма или что?
– Знаешь, услышь я сейчас это от кого-нибудь другого, я бы ему морду в кровавое месиво превратила… Какое на хрен клеймо? Что вы несете? Клеймо в медицинских целях не ставят. А информация эта должна в первую очередь быть предоставлена именно медикам, в случае чего. Вот вы почти всю свою жизнь принимаете кальтмуген. А вы хоть знаете почему? Вам сказал кто-то?
– Да, – ответил Пауль. – Потому что нам по наследству передается какая-то форма бешенства. И если мы это лекарство принимать не будем, то оно возобладает над нами.
Джессика прыснула. Некоторое время она пыталась подавить попытки засмеяться. Все с интересом и удивлением смотрели на нее. Наконец, она выдавила из себя:
– Кто вам это сказал?
– Я не помню, – признался Пауль. – Но только помню, что говорили. Как и все в этой комнате.
– Подожди, – Барбара оторвала взгляд от Нимуша и повернулась к Джессике, – ты хочешь сказать, что это неправда? Но в нашей группе был прицидент нападения на человека после долгого неупотребления кальтмугена.
– Да, ладно? – спросила Джессика. – А ну-ка поподробнее.
– И даже не один. Первый раз это был Демиен, – Барбара кивнула в сторону Сагалова. Выражение его лица стало напряженным. – Было это чуть больше года назад. Кажется, мы тогда с пикника возвращались. Обратили мы тогда внимание на то, что он как-то странно себя ведет. Но списали на то, что выпил чего-то, хотя никто не видел, чтобы он тогда употреблял вообще. Ну и шли себе дальше, боковым зрением посматривая, чтобы к людям не приставал. И тут резко он стал каким-то бешеным взгляд переменился и он кинулся куда-то в сторону. Мы сначала думали, что отлить пошел. А первым сообразившим, что что-то неладно, был Билл.
– Да ладно? – спросил я сиплым голосом. Я не ожидал этого.
– Не помнишь, разумеется, – сказала Джессика. – Я уже перестала этому удивляться.
– Билл, короче, внезапно свернул в ту сторону, куда убежал Демиен, – продолжила Барбара. – И не прошло минуты, как он позвал нас на помощь. Там где мы их нашли, они боролись. Вернее, Билл скрутил Демиена по рукам и ногам, прижал к земле и старался удержать. Рядом с ними лежала девушка…
– Девушка, – загадочно улыбнулась Джессика. – Другого и быть не могло. Ну-ну, продолжай.
– На ней была порвана одежда…
– Не было этого! – воскликнул Демиен. – Не было! Ты придумываешь все! Зачем ты это придумываешь?! Я не помню такого!
– Было, – холодно сказал Тимур. – Я помню.
– Да?! Было?! Что еще там было?! Сейчас скажете, что я убить хотел или… убил…
– Ты напал на нее! – тоже повысила голос Барбара. – Ввел ей какой-то наркотик. И чтобы ты не хотел с ней сделать, тебе повезло, что мы тебя остановили, отвезли ее в больницу и не дали никаких показаний законникам.
Демиен как-то странно посмотрел на меня. Хотел бы я знать, о чем думает человек с таким взглядом. Дальше заговорила Джессика:
– В общем понятно. А второй раз кто это был?
– Сьюзен, – ответила Барбара.
– И напала она на парня, да?
– Откуда ты знаешь?
– Неважно. А кто-нибудь знает, почему они накануне перестали принимать кальтмуген? Нет?.. а-а-а, не помните? Ладно, тоже не важно. Значит так… Существовала раньше одна такая инопланетная раса, назывались они виакелами. Виакелы были настолько чужды нам… в общем, ладно, это уже не имеет никакого смысла. Но заразили их одним вирусом, который грозил им полным вымиранием. И нашли они лекарство от него… Вернее, рассчитали каким оно теоретически должно быть. А заодно вычислили, что наиболее вероятно оно появится в организме людей… через несколько десятков тысяч лет эволюции. Что, кстати, они доказать не сумели. Но на основании своих убеждений стали похищать людей и проводить над ними опыты. А потом просто развязали с нами войны с целью поработить нас и использовать как скот для своих нужд.
– Стоп. Если они рассчитали формулу для лекарства…
– Нет, ты не правильно поняла. Формулы они не знали. Они вроде как рассчитали вероятность появления антител у людей. Там, в общем-то, довольно мутная история была с этими расчетами. Есть мнение, что это был лишь предлог для развязывания войны ради последующего нашего порабощения. Сейчас об этом нигде за пределами своего вида лучше не распространятся.
– Я могу понять, почему они хотели нас поработить, – вклинился я. – Но неужели они не могли остановиться, когда стало понятно, что нас они не одолеют? Или мы им не предлагали?
– Вроде недавно поднималась эта тема… А, ну да… не все из вас там присутствовали. Ну, в общем-то, как ни странно, мы им предлагали. Но они отказались. Уперлись, сказали, что младшая раса не будет ими командовать, чего бы им в конце этого не стоило. Конец не заставил себя ждать. Это, кстати, тот самый случай развития событий, когда правительство ставит свои интересы выше интересов общества. И не уступает ни при каких условиях. До, так сказать, своего едино-возможного победного конца.
– Их правительства? – переспросила Барбара.
– Да. На последний бой они мобилизировали всех, кто хоть как-то смог еще двигаться. И больных, и стариков, и малолетних, и женщин, и даже беременных на ранних сроках. Всех, кого так и не смогли призвать, они отправили в специальные лагеря. Типа пережидать. Но на самом деле они их сами там же и уничтожили. Именно тогда мы узнали, что у них есть перекраиватель.
– Кто-кто?
– Ни кто-кто, а что-что… Неважно что. Важно, что они собственноручно уничтожили их, а солдатам своим сказали, что это сделали мы. Ну, чтобы разозлить их посильнее. Только мы все равно выиграли, а они лишили себя запасного варианта. На "последней битве" мы не думали, что это она для них действительно самая последняя. Ну и истребили фактически всех. Но один корабль, как потом оказалось, уцелел. Его преследовал… неважно кто. Догнал он его до самой атмосферы одной отдаленной планеты. А те напролом через атмосферу. Притормозили немного в плотных слоях, а потом резко на снижение пошли. Преследовавший подбил им два из четырех основных двигателя. Но его истребитель тоже был сильно поврежден. С горем пополам он грохнулся на планету. Но выжил. Когда его подобрали, битва официально считалась выигранной. А корабль, о котором доложил потом спасенный, искать не стали. Посчитали, что он не мог выжить после такой посадки. А он все-таки выжил. На той планете оказалось какое-то новоиспеченное поселение людей. Виакелы тогда сделали то, что им показалось единственно верным – поработили практически все население, при этом постоянно высылая отчеты на Землю об успехах в колонизации. Сами же стали экспериментировать над мутациями у людей. В результате они смогли добиться появления у людей нужного им для нейтрализации вируса элемента. А мы довольно долго даже не подозревали о том, что там происходило пока… одна особа нам не подсказала.
– И что же это была за особа?
– Какая тебе разница? Сволочь она редкая, но иногда очень даже вовремя помогает. Но это не важно. Мы обнаружили планету, населенную зеленокожими людьми, которыми управляла горстка виакелов. Они там создали общество, о котором вы может что-то и слышали…
– Порядок Доминклант? – спросил я.
– Да. Именно его. Но он был создан исключительно для управления… стадом. Да-да, именно стадом, потому что никак иначе они людей не видели. Покопавшись немного в наших генах, они смогли увеличить нам… вернее вам, срок жизни, изменили циклы взросления-старения, а также серьезно изменили гормональный фон. Цель была такая: сделать людей максимально плодовитыми.
– Что ты имеешь ввиду? – спросила Барбара.
– То, что вы только что назвали "какой-то формой бешенства"… в общем, это действительно можно назвать одержимостью. Только это одержимость противоположным полом. В самом прямом значении этого выражения. Если нормального человека гормоны подталкивают на какие-то действия по отношению к партнеру, то у вас просто… срывает крышу, скажем так. Вы абсолютно не можете себя контролировать пока не трахнетесь с кем-то. И если женщинам одного раза на девять месяцев может быть достаточно, то о мужиках и вообще говорить нечего… дослушайте и не перебивайте! Понятное дело, что для нормальной жизни в обществе эта ваша… особенность никуда не годилась. Поэтому стали искать какое-то решение, которое уравнивало бы более-менее ваш гормональный фон с нашим и чтобы вы могли отвечать за свои действия. Тогда весьма неожиданным решением был кальтмуген.
– А что иначе нельзя никак? Только колесами всю жизнь питаться?
– Пока что никак. Вы не знаете, но это наверно единственное название лекарства, не имеющего ничего общего с латынью. Его специально придумали таким, чтобы кто-то посторонний не узнал, из чего его делают.
– А из чего его делают? – спросил Андрэ.
– Ага, вот я вот так прямо сейчас вам и рассказала… Ничего противозаконного в его состав не входит, но поверьте – вам лучше не знать способ его производства. Может сходу стошнить и вы наотрез откажитесь его впредь даже в рот брать. Что вам делать категорически противопоказано.
– А что, – Барбара игриво толкнула меня в бок, – не убежишь от меня, Билл?
– Дело не в том, что сможет убежать или нет. Дело в том, что как бы он ни любил другую и как бы ни ненавидел тебя, если ты его захочешь под действием прилива гормонов, он отказаться не сможет. И я вам сейчас покажу почему, – Джессика взяла Барбару за руку и стала водить пальцами по ее ладони мягкими вращательными движениями.
– Что ты делаешь? – та попыталась выдернуть руку.
– Тихо, – прошептала Джессика. – Не волнуйся. Это просто научный эксперимент.
Некоторое время все присутствующие с интересом смотрели на этих двоих. Джессика все гладила и гладила ладонь. Тут Барбара резко выдернула у нее руку и с удивлением, уставившись на ладонь, спросила:
– Что это такое?
Нимуш взял ее за руку. Барбара аж вздрогнула от неожиданности. На кончиках ее пальцев было слегка заметно какое-то вещество. Оно проступало из кожных пор.
– Это то, что в народе прозвали "эликсиром любви". Фермент, который имеет определенный запах. Запах этот влияет на твоего партнера так, что его одолевает страстное недвусмысленное желание по отношению к тебе. Сейчас он не повлияет ни кого, потому что я тебя не интересую как сексуальный партнер в плане продолжения рода и потому что ты не была под воздействием гормонального всплеска.
– Откуда он взялся? – перепугано спросила Барбара.
– Да не волнуйся ты так. Это ты его вырабатываешь. Помимо всего прочего, было установлено, что его состав немного изменчив. Как потом выяснилось, зеленокожие его составляют на основе запаха другого человека. То есть для каждого конкретного индивидуума он имеет свой уникальный состав и запах. В общем-то, наверно не для каждого, а как-то по группам. Но важно то, что ваш организм его вырабатывает под того, с кем вы намерены лечь в постель. То есть, нету такого, что на кого-то он действует, а на кого-то нет. Вот поэтому, Барбара, Билл от тебя и не убежал бы… до соития.
– Гадость какая! – Барбара вытерла руку об штаны.
– Именно поэтому вопрос о регулировании ваших гормонов встал ребром почти сразу после того, как было решено зеленокожих внедрять в нашу жизнь. Но, в общем-то, ты сейчас говоришь "гадость какая". А когда моча в голову ударяет – тебя не удержишь. Этот "щедрый дар" виакелов позволял им не следить за тем, как их стадо самовоспроизводится, и всегда иметь мясо в избытке.
– Так что же это получается? – подала голос Алиса. – Мы просто-напросто генетические насильники, так что ли?
– Это, кстати, еще одна веская причина, по которой было решено давать вам кальтмуген. Одна из самых скользких статей уголовного кодекса с вашим появлением стала еще более скользкой. Предположим, идет девушка домой по темному переулку, за ней увязался парень. Он зеленокожий, она – нет. Наутро очухивается она после того, как у них был секс. Что делать? Обращаться к органам правопорядка? Можно. Но это только в том случае, если она не помнит что произошло. А если помнит, то она может и не пойти. А даже если и пойдет, то как доказать, что тебя изнасиловали, если следов побоев нет? И не один судмедэксперт не сможет подтвердить, что сексом она с тем парнем занималась не по своей воле. Ибо фактически по своей. Опоили? Но она с ним даже в баре не сидела и не выпивала. Одурманили? А как это доказать, если этот фермент не классифицируется как наркотическое или какое либо другое вредное вещество. Мало того, еще и довольно быстро выводится из организма. Собственно вещество лишь подстегивает либидо и заставляет видеть привлекательным того, кто дал тебе его понюхать. Жертва тогда становится чем-то сродни нимфоманки. На короткий срок времени. Кстати, не доказано, но есть версия, что жертва, пока не кончится действие "эликсира любви", готова лечь под первого встречного. И неоднократно. Только зеленокожие обычно обставляют все так, что рядом никого, кроме поймавшего жертву, не находится. И они их никогда не бросают на произвол судьбы. После всего доставляют домой, садят в транспорт или просто находятся рядом, пока их… партнер не начинает приходить в себя. То есть так или иначе, зацепок для следствия вообще практически нет, выглядит так, будто все было по согласию обоих. Но жертва ведь знает, что было иначе. Хотя и никак не может понять, почему она отдалась по своей воле, и не пыталась сопротивляться или убежать. И тогда начинаются проблемы. А теперь представьте еще ту же ситуацию, но наоборот. В цивилизованном мире право выбора сексуального партнера есть у каждого. Но что делать, если кто-то, хоть и очень… приятным способом, но все-таки заставляет лечь с ним в постель… и если это проблема глобального масштаба? Поэтому кальтмуген – пока что единственный способ решить много никому не нужных проблем. Так, ладно. Разговорились мы тут с вами что-то сильно. Советую вам хорошенько подумать над моими словами. Забирайте лекарство и идите… занимайтесь своими делами. И не забудьте мне завтра предоставить фамилии тех, кто сейчас здесь находится. Ну, кроме Билла и Нимуша, разумеется.
– Зачем? – удивился Туев.
– Затем, чтобы больше не было этой оплошности с личными делами. Вы – роуг, и соответствующая пометка должна быть в ваших документах. А еще я внесу вас в списки постоянно нуждающихся в кальтмугене. И тогда больше не надо будет его, как сегодня, впопыхах доставать.
– А разве тогда Телепатопия не сможет узнать, где мы находимся?
– Ой, я тебя умоляю! Даже среди людей, которые работают настолько засекречено, что их просто не существует для всего мира, есть зеленокожие. И есть соответствующие сверхсекретные списки на поставку им кальтмугена. И впредь я вас попрошу об одной вещи: не надо меня держать за полную дурочку, хорошо?
Все неуверенно закивали. Хотя вряд ли кто-то понял, насчет чего именно был вопрос про дурочку. То ли насчет того, чтобы утаивать от нее секреты, подобные тому, что сегодня открылся, то ли насчет того, что она может так просто засветить наши имена перед Телепатопией, то ли вообще насчет всего, но закивали потому, что Джессика последнюю фразу сказала таким тоном…
– Вот и ладненько. А теперь я попрошу вас разойтись по своим…делам. Билл, ты останься.
Присутствующие, кроме Джессики, Нимуша и меня, вновь стали менять свою внешность, приводя ее к… более привычной. Постепенно все вышли в коридор. Последними остались Нимуш с Барбарой. Они обнимались и целовались. Все, напряжение между ними развеялось окончательно. Ну что ж, я, честно говоря, был только рад. Джессика щелкнула пальцами у них перед лицами и сказала:
– Я вам обоим сейчас по три наряда вне очереди вкачу, если вы не продолжите свою содержательную беседу, хотя бы за дверью.
Они оба заулыбались и направились к выходу. Впрочем, далеко никто не ушел. За дверью поднялся гомон, кажется, они делили кальтмуген. Ничего не могут сделать организовано и тихо.
Джессика прикрыла дверь и облегченно вздохнула.
– Я думала, что будет сложнее. Все это… довольно неожиданно. Интересно, если они не состояли на учете, как роуг, то каким образом они все это время добывали лекарство? Надо будет попозже поинтересоваться. Видишь, Билл, вы просто бездонная яма сюрпризов, даже для самих себя.
– Ты что-то хотела? – спросил я. Хотя зачем, она все равно сказала бы.
– Да. Ты завтра никуда не собираешься?
Интересно, куда я мог собраться? Снаружи по корпусу базы погулять?
– В наряд не собираешься? – уточнила Джессика, явно увидев по глазам, что я сейчас скажу какую-нибудь глупость.
– Нет… вроде.
– Так нет или вроде?
– Сейчас, – я достал из кармана расписание нарядов. – Нет, не собираюсь.
– Хорошо. Значит завтра… э-э-э-э, через шесть часов, жду тебя в доке возле твоего истребителя.
– Зачем?
– Узнаешь.
– А сейчас сказать нельзя?
– А как ты будешь еще шесть часов лопаться от любопытсва?
Джессика развернулась и покинула лазарет. Я не понял, это была подколка, сарказм или изложение фактов? И тут я вспомнил и резко посмотрел на часы. Приближается к полседьмого утра. Несмотря на то, что я совсем забыл, но все-таки не опоздал туда, куда меня посылало таинственное послание. Неужели с тех пор прошло всего четырнадцать часов? Как же долго тянется время…
* * *
Ну и как это называется? Истребитель Самоделкина? Джессика либо смерти моей очень хочет… либо это у нее такое чувство юмора.
Я стоял в доке и смотрел на модернизированную версию моего летательного аппарата. И судя по всему выражение мое лица было довольно туповато, ибо работавшие недалеко две девушки хихикали и показывали на меня пальцами.
С виду модернизаций было произведено немного. Только удлинили кабину. Зачем-то. Но швы заново наложенной обшивки у меня вызывали смутные сомнения. По прислоненной рядом лестнице, которую, кажется, просто забыли рабочие, я вскарабкался наверх и открыл купол. И удивился еще больше. Кабина изнутри была полностью переделана. Приборная панель, хоть за основу была взята старая, отличалась довольно сильно, в основном расположением индикаторов. Появилось несколько новых кнопок. Но это было не самое страшное. Кабина теперь была рассчитана на двоих. И у каждого был свой штурвал. Хотя управление второго пилота было немного упрощено. Или мне просто так показалось.
– Нравится? – спросила Джессика, смотря на меня снизу.
Рядом с ней стояла Кармен. Как они подошли, я не заметил, видимо просто увлекся разглядыванием модернизаций. Кто полетит со мной, я уже понял. Но только почему именно она?
– Все бы ничего, но боюсь, что нас ожидает моментальная разгерметизация, едва мы пересечем атмосферный экран.
– А ты не бойся.
– Ну, спасибо! Зачем это все понадобилось?
– Подробности расскажу уже в пути. И не бойся, собрано настолько качественно, насколько это вообще возможно в таких условиях. Выглядит малость жутковато, но доработать напильником времени не было.
– Чем? Зачем?
– Неважно. Полезайте оба в кабину и готовьтесь к старту. Билл, ты спереди.
– Слушаюсь.
– Слушайся-слушайся…
С этими словами Джессика удалилась в сторону своего истребителя. Я пропустил даму вперед и полез следом.
– Кармен, а ты случайно не знаешь, что все это значит? – спросил я, закрывая купол.
– Это эксперимент, – коротко ответила Кармен.
– Знаешь, ты уже прямо как она разговариваешь. А что за эксперимент?
– Правительственный.
– М-да.
– Слушай, я и сама еще толком не в курсе. Сказала она лишь то, что уже давно муссируется вопрос об использовании телепатов вместе с пилотами истребителей. А вот для чего…
– Альфа-1, готовьтесь к вылету, – проскрипела рация.
– А кто пилотировать то будет? – спросил я.
– Ты, разумеется, – ответила Кармен. – Я здесь с другой целью. И, честно говоря, понятия не имею, зачем в мою половину вмонтировали дублирующую часть управления.
Хрустнув пальцами и выматерив чудо проектировщиков, которые поменяли мне часть управления я запустил реактор и поставил на прогрев сопел. Сзади мерно заурчало. Прогрев сопел – стандартная процедура при старте, если более суток машина не покидала базы. Техника безопасности или что-то еще, не знаю.
– А твой тише работает, – заметила сзади Кармен.
– Кто? – не понял я.
– Реактор. Под его гул и подремать можно.
Чем я как-то в патруле и занимался…
– А мой, – продолжила Кармен, – как трактор…
– Так то, наверно, у тебя с охлаждением непорядок. Ну там, вентиляторы погнутые, или забилось что-то. Работе не мешает…
– Да знаю я. Нет на базе других вентиляторов. Мне завидно просто. Хотя, по правде говоря, я в патрулях реже всех бываю.
– Альфа-1, проверка систем, – сказала рация знакомым голосом.
– Ниола, опять ты? Тебя таки выписали…
– А это опять ты, Билл? Смотри мне, если сегодня какие-нибудь эксцессы по твоей вине произойдут, я тебя лично придушу.
– Я постараюсь…
– Билл, ты системы свои проверил? – спросила Джессика по рации.
– Да… уже. Ай, сейчас… На хрена было все менять?!
– Не ври, там далеко не все поменяно.
– Альфа-1, все системы в норме.
– Старший – базе, запрашиваю разрешение на вылет.
– Разрешение на вылет дано. Долгой жизни вам ребята.
– Долгой жизни, база, – почти в унисон повторили все.
Я выдавил четверть тяги на основные двигатели и машина полетела в сторону атмосферного экрана. Уже пересекая голубую черту в бездну я заметил, что с нами отправляется еще кто-то.
– Альфа-1 – старшему, а что с нами еще кто-то летит?
– Да, – ответила Джессика. – Камолов. А что?
– Да нет, ничего.
– Билл, еще раз стартуешь с базы с такой скоростью, я тебе лично морду разобью. Это помимо выговора, разумеется.
Да, взлетел я в этот раз действительно быстро. Наверно, подсознательно пытаясь побыстрее совершить взлет, чтобы не произошло то, что было, когда я чуть было не размазался о станцию. И она сама в этом виновата, так что пусть не бухтит.
– Альфа-1 – старшему: куда летим? – спросил я.
– Для начала – подальше от базы, дабы не зацепить никого. За мной, господа… и дамы.
И, выстроившись клином, мы полетели вперед, выжав двигатели на полную мощность. База довольно быстро стала удаляться. Молча летели недолго. Первым не выдержал Камолов.
– Мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?
– Объясню. И не только тебе, – ответила Джессика. – Значит так, вы, быть может, знаете, а может и нет, но на данный момент статистика самой большой смертности в вооруженных силах Альянса человеческих миров (да и не только у нас) приходится на пилотов истребителей и исследователей. Иногда она намного выше, чем у пехотинцев и десантников. Что является недопустимым, ибо пилоты – более ценные кадры в плане владения более высококвалифицированными навыками, затрат на обучение… Ну и плюс, их гибель обычно обходится в намного большую сумму, чем потеря тех же десантников. Потому что пилоты с собой на тот свет тащат и свои истребители. Обычно. Разными путями пытаясь решить эту проблему, в конце концов, было выдвинуто предложение об использовании телепатов ради сохранения бесценных жизней и дорогущей техники.
– Это как? – не понял Камолов.
– Сейчас объясню. Из всех видов поединков, космический – самый тяжелый. Во-первых, в космосе ни хрена не слышно, и хотя этот вопрос сейчас пытаются решить при помощи звуковых эмуляторов, проблему в корне это все равно не изменит. Во-вторых, если, к примеру, у пилота обычного истребителя в атмосфере планеты есть шанс выжить будучи подбитым, то у пилота космической боевой машины – практически нет. Ибо здесь вакуум, и это проблема. В-третьих, в космосе еще и хреново видно. На истребители противника в атмосфере, в случае если поединок проходит не ночью, как минимум падает свет звезды, рассеянный атмосферой. А здесь ночь вечная и вездесущая. Все это в купе… ну, сажем так, просто не фонтан. Но ввиду того, что в последнее время почти, что каждый третий обладает тем, что раньше считалось сверхъестественными способностями, пришла кое-кому в голову мысль, что может пилоту не помешает иметь в кабине того, кто смотрит… не глазами. А читает мысли, к примеру. Мысли противника.
– И кому же это, интересно, такая мысль в голову пришла? – с сарказмом спросил я.
– Какая разница… а я поняла… нет, не мне и не Алексу. В общем, короче, сейчас мы будем проводить первый пробный полет в немного боевой обстановке на экспериментальной основе с целью определить потенциал разработки программы по использованию телепатов в паре с пилотами. Понятное дело, что от вас сейчас никто не ждет высоких показателей. Только хотя бы потому, что еще никаких показателей нет и сверяться не с чем.
– А нафига мне оборудовали второе место пилота? – спросила Кармен.
– А это тоже эксперимент. Суть в том, что если первый пилот погибнет или будет неспособен управлять истребителем, то это сможет сделать и второй, а не просто умереть от безысходности ситуации. Вообще, ты у нас тут главная. Твоя задача оценить удобность всего, что тебя окружает и внести свою конструктивную критику. Возможно, будет удобней сделать тебе боковой штурвал. Подумай, попробуй по разному, может, тебе надо будет прикасаться к пилоту спереди, чтобы более эффективно передавать ему информацию. Также ты должна будешь придумать способ оптимальной передачи этой самой информации.
– Мне что-то не очень нравится эта формулировка…
– Да, телепат ты не по принуждению. Но нужно пользоваться всеми возможностями для сокращения потерь личного состава или просто молодых парней и девушек. Сейчас ты та, кто будет искать эти возможности в себе и своих способностях. Но, несмотря на то, что ты уже умеешь, мало мочь читать только мысли врагов, надо еще суметь правильно показать ситуацию пилоту.
– У меня вопрос.
– Валяй.
– А почему мне тогда самой не сесть за штурвал и обойтись без его помощи?
– Ну, наверно, потому, что телепаты не могут быть задействованы только в качестве пилотов истребителей.
– Еще вопрос: а почему вы сами не сели в кабину вторым пилотом?
– Потому что мне нужно, чтобы система работала и там, где меня нет, чтобы было удобно любому среднему телепату. А исходя из того, что у меня опыта не… короче, очень много, то я здесь не гожусь. И я намного выше среднего уровня. В конце концов, я смогу взять контроль над сознанием впереди сидящего и управлять сама. Или вырубить его и все равно управлять сама. А вам нужно искать компромисс, в котором каждый занимается тем, чем должен. Ведь максимальной эффективности ты сама не достигнешь. И читать мысли, и уворачиваться от пуль одновременно – не так то просто. В конце концов, тебе надо успевать перестраиваться с одного на другое, что чревато потерей драгоценных секунд. Ну вот теперь тебе представляется возможность не беспокоится об управлении, а сосредоточится только на телепатии.
– Ладно, понятно… вроде. Кстати, я тоже выше среднего уровня… или вы так говорите.
– А инструктора и должны быть выше среднего контингента. Но не сильно.
– Инструктора? – переспросил я. – Что вы хотите сказать?
– Не исключено, что твоя подруга в будущем станет первым инструктором по подготовке молодых телепатов для работы в паре с пилотами.
– Э-э-э… но… но… – интересно, Кармен так заикаться стала от внезапно открывшихся перспектив или просто была ошеломлена такой информацией? – Но у меня еще… еще опыта маловато.
– Только не загордись там. Тебя никто еще инструктором и не поставил. Есть время поднакопить опыта. И я сказала, что это "не исключено", а не что так и будет. И для начала не мешало бы эту программу подготовки разработать. Для этого мы сюда и прилетели.
– Что уже? – спросил Камолов.
– Да. Мы достаточно далеко отлетели. Так Билл, ты лети прямо, как на патруле. А мне надо поговорить с Владимиром.
Она отключилась. Я сбросил тягу и полетел прямо. Некоторое время молчали. Я услышал сзади ерзанье и спросил вслух:
– Что такое?
– А? Что? – отозвалась Кармен. – А, нет, ничего. Нервничаю.
– Чего?
– Билли, ты вообще понимаешь, какую она на меня только что взвалила ответственность?
– Да не очень, вообще-то.
– Оно и видно.
– Слушай, давно хотел у тебя спросить… тут как-то в патруле Каролина назвала Камолова Вовой. Почему?