Текст книги "Абсолютная Власть. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Александр Майерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 56 страниц)

Глава 6
Пленник

г. Хабаровск

Поместье графа Муратова

В кабинете графа Муратова царил полумрак. За окном сиял день, но плотные шторы почти не пропускали свет. Граф предпочитал работать при постоянном свете кристального светильника, на который не влияли ни тучи, ни другие перемены погоды.

Он сидел за массивным столом из красного дерева, перебирая документы. Его гладко выбритое лицо выражало сосредоточенность, а тонкие пальцы постукивали по столешнице в такт размышлениям.

Альберт Игнатьев вошёл бесшумно, как тень. Остановился у порога, сложив руки в перчатках перед собой, и склонился в лёгком поклоне.

– Ваше сиятельство, – начал советник, – у меня новости по делу Градова.

– Говори, – коротко бросил Рудольф, не поднимая взгляда от бумаг.

– Человек из банды Зубра передал сообщение, – продолжил Игнатьев, исподлобья наблюдая за господином. – Наёмники, которых отправили устранить Владимира Градова, сами оказались убиты.

Граф нахмурился и стиснул челюсти, но так и продолжил читать деловой документ. Закончив, он поставил на нём свою подпись, аккуратно убрал в папку и лишь затем поднял глаза на советника.

– Надеюсь, это не всё, Альберт.

Игнатьев выдержал паузу, прежде чем продолжить.

– Не всё, Рудольф Сергеевич. От дружинников фон Берга стало ещё кое-что известно. Двое неизвестных прорвались на машине наёмников на территорию Очага Градовых. Судя по всему, это Владимир и один из людей Зубра, который предал своих.

Муратов, протяжно вздохнув, встал из-за стола. Сделав несколько шагов по комнате туда-сюда, он задумчиво потёр узкий подбородок.

Раздражение графа было бы незаметно тому, кто плохо его знал. Могло показаться, что тот воспринял неприятные новости спокойно. Но Альберт знал Рудольфа с юности, и все перемены настроения, которые он так тщательно скрывал, были для него как на ладони.

Муратов прекрасно об этом знал, но, согласно своему дворянскому воспитанию, старался сохранять самообладание. Хотя, видят предки, порой это давалось ему слишком тяжело.

– А что сам Зубарев? – спросил граф. Голос показался натянутым, как струна.

– Отправился искать Градова, – ответил Игнатьев, поправляя перчатку на левой руке. – Полагаю, он не станет докладывать нам о трудностях. Слишком дорожит своей безупречной репутацией.

– Безупречной, – фыркнул Муратов. – Разве можно говорить подобное о наёмнике?

– В его кругах у Зубра действительно безупречная репутация. Солдат удачи, которому удача никогда не изменяет.

– Поэтично, – граф цокнул языком. – Только в этот раз, похоже, всё пошло наперекосяк.

– Уверен, Зубр исправит ошибку, ваше сиятельство. У него достаточно людей и ресурсов для этого. Вам ли не знать, что его отряд – сильнейший в Приморской области.

– Иначе я бы не стал его нанимать, – процедил Муратов. – Хорошо, пусть ищет. Но мы тоже не будем сидеть сложа руки. Отдай приказ дружине, надо усилить патрули вокруг поместья Градовых. Также передай сообщение союзникам, пусть будут начеку.

Игнатьев молча кивнул.

– И ещё, – добавил граф, возвращаясь за стол. – Снова установите слежку за Базилевским. Градов наверняка попробует с ним связаться.

– Будет исполнено, ваше сиятельство.

Усевшись обратно за стол, Рудольф застучал пальцами по столешнице. Золотой родовой перстень на его руке переливался в свете кристального светильника.

– Как думаешь, может, нам стоит отправить диверсантов в поместье Градовых? – спросил он. – Пусть закончат начатое прямо в их доме.

– Я бы не стал рисковать людьми, ваше сиятельство, – произнёс советник. – Их Очаг по-прежнему силён. Проще подождать, когда Владимир выйдет сам.

Немного подумав, граф кивнул:

– Ты прав. Подождём. Из усадьбы он не сможет ни с кем связаться, а если решит действовать, ему придётся покинуть пределы Очага… Тут-то мы его и встретим.

– Именно так, – кивнул советник. – Будут ли другие приказы?

– Нет. Зайди ко мне через час, надо будет обсудить кое-какие потенциальные контракты, – ответил Рудольф, снова погружаясь в бумаги.

Советник поклонился ещё раз и направился к выходу.

Когда дверь за Игнатьевым закрылась, Муратов некоторое время читал очередной документ, но затем осознал, что не понимает ни слова. Пульс стучал в висках, а челюсти сами собой напрягались так, что заболели зубы.

Граф порвал бумагу и отбросил обрывки. Они, кружась, медленно опустились на пол.

– Проклятье, – процедил Рудольф, рывком расстёгивая воротник рубашки. – Как же так получилось?

На ум приходил только один ответ.

Похоже, Градов всё-таки сумел исцелиться и использовал магию, чтобы убить наёмников. А того, третьего, подкупил или как-то заставил помочь.

Хотя, безусловно, возможны были и другие варианты. В конце концов, никто не отменял банальную удачу… или неудачу. Смотря с чьей стороны взглянуть.

– Ничего, скоро узнаем, – сказал граф, поднимаясь. – То, что ты выжил сейчас, Владимир, ничего не меняет. Всё равно ты сдохнешь, потому что я так решил!

Рудольф схватил следующую бумагу и пробежался по ней глазами. Очередное прошение к Фонду развития предпринимательства.

«Доброго здравия, господа! Меня зовут Юрий Шаповалов, почётный гражданин Российской империи. Позвольте в двух словах описать свой проект. Это перспективная техническая машина для автоматического розлива напитков…»

Граф не стал дочитывать. Хотелось схватить ручку и крупно написать снизу «ОТКАЗАТЬ», а затем шлёпнуть печать. Но Муратов взял себя в руки и отложил документ. Раз уж он попал к нему на стол, значит, кураторы Фонда решили, что проект действительно достоин внимания.

«Принимай решения холодно. Не позволяй чувствам властвовать над тобой», – так всегда говорил дед, который во многом заменил Рудольфу непутёвого отца. Жаль, что не всегда получалось следовать его мудрому совету.

Муратов встал, подошёл к окну и распахнул шторы. Солнечный свет заставил его прищуриться. Настроение, несмотря на яркий день, оставалось паршивым – сначала навалилась куча работы, а теперь ещё эти новости.

Развернувшись, граф решительно вышел из кабинета и быстрым шагом направился в подземелье усадьбы. Дружинник, стоявший на страже у двери, молча направился следом.

В холле Муратов заметил советника, который негромко разговаривал с младшим офицером дружины. Услышав шаги, дружинник вытянулся в струнку, а Игнатьев сказал:

– На этом всё. Патрули должны действовать круглосуточно.

– Так точно, господин. Добрый день, ваше сиятельство, – он поклонился графу.

Тот кивнул в ответ, а дружинник отдал честь и отправился на улицу.

– Чем-то помочь, ваше сиятельство? – спросил Альберт.

– Нет. Не забудь зайти ко мне через час, – на ходу ответил Рудольф, а советник в ответ склонил голову.

Когда Альберт убедился, что граф и сопровождающий его охранник ушли, то поспешил за дружинником, который ждал на крыльце.

– Слушай дальше, – прошептал советник. – Скорее всего, Градов в ближайшее время отправится к Базилевскому во Владивосток. Муратов приказал установить слежку. Я исполню приказ, но по-своему… Твоя задача – обеспечить безопасность Базилевского, осторожно и тихо. Всё понял?

– Да, господин, – ответил дружинник.

– Я с тобой свяжусь, как обычно, – с этими словами Альберт резко развернулся, заканчивая разговор.

Вернувшись в холл поместья, он посмотрел на себя в зеркало, одёрнул жилет, а затем поправил перчатки. Пока никто не видел, он оттянул правую перчатку и взглянул на уродливые шрамы от ожогов, покрывающие его руки.

По телу пробежала короткая дрожь. Игнатьев натянул перчатку потуже и посмотрел в глаза отражению.

«Терпение, – мысленно сказал он себе. – Нужно действовать аккуратно. Возвращение Градова – это именно та возможность, которой я ждал…»

Граф Муратов тем временем спустился в подземелье. Дежурный солдат стоял у входа в темницу по стойке смирно. Должно быть, услышал шаги, но спрятать эротические фотокарточки толком не успел. Кусочек одной фотографии, где была изображена женщина с обнажённой грудью, торчал из-под новостной газеты.

– Открывай, – велел Рудольф, презрительно смерив взглядом охранника.

– Так точно, ваше сиятельство! – с излишним энтузиазмом ответил тот и снял с пояса тяжёлый ключ.

Погремев замком, он распахнул дверь и встал рядом, пропуская графа. Тот приподнял сложенную горстью ладонь и сформировал заклинание. В его руке вспыхнуло небольшое, но яркое пламя.

– Оставайтесь здесь, – сказал Муратов и направился в холодный коридор. Проходя мимо дежурного, он остановился и посмотрел на него в упор. – Если снова увижу, что пялишься на голых баб во время дежурства – высеку. А на второй раз глаза выжгу.

– Так точно, ваше сиятельство! Есть не пялиться на голых баб! – побледнев, отчеканил дружинник.

Граф прошёл через ряд пустых камер. Дрожащее пламя в его руке отбрасывало блики на стены и заставляло тени трястись. Повернув направо, Рудольф прошёл до конца коридора и остановился перед единственной камерой, где находился заключённый.

Тот сидел, опустив голову и прижав к груди культю, которая осталась от его правой руки. На шее мужчины осколком ночи блестел ошейник из чёрного металла, блокирующий магию. Грязные спутанные волосы свисали сосульками.

Он приподнял голову и посмотрел на графа сквозь длинную чёлку, как через вуаль.

– Как ты себя чувствуешь, Михаил Александрович? – учтиво спросил Муратов.

– Скучно, Рудольф Сергеевич, – сиплым голосом ответил заключённый. – Каждый день одно и то же. Хоть бы книгу позволили.

– Разве тебе нравится читать? Мне всегда казалось, тебе больше по душе гулянки и продажные женщины.

– Если приведёшь сюда продажную женщину, Рудольф Сергеевич, я буду счастлив, – ухмыльнулся Михаил. – Ты решил просто проведать меня или будешь снова уговаривать сдаться?

– Нет, я пришёл рассказать тебе новости, – граф подошёл вплотную к решётке, держа руку с пламенем перед собой. – Твой брат вернулся в Россию.

На лице заключённого не дрогнул ни один мускул. Несколько секунд он сидел не шевелясь и не дыша, будто обратился в статую.

– Владимир? – наконец, выдавил он.

– Разве у тебя остались другие братья?

– Нет, – слово выпало из его уст, будто камень. – Вы их всех убили.

– Ещё не всех, – Рудольф приподнял уголки губ. – Владимир пока что жив. Но, как знать, это может в любой момент измениться… Подумай над этим, Михаил Александрович. Может, если ты примешь мои условия, вы оба останетесь живы.

– Я не отдам тебе наш Очаг, – прорычал заключённый и подскочил с койки. Подойдя к решётке, он вцепился в неё единственной рукой. – Слышишь? Лучше убей меня прямо сейчас, потому что я никогда этого не сделаю!

Лицо Муратова напряглось. Несколько секунд он смотрел в тёмные, как две ямы, глаза Градова-младшего. А затем резко повернул ладонь, в которой играло пламя.

Огонь устремился вперёд и опалил сжавшие прутья решётки пальцы. Михаил вскрикнул и отскочил, прижимая руку к себе.

– Подумай, – сдерживая гневную дрожь в голосе, сказал Рудольф. – Хорошо подумай. Мне это уже надоело. Будет проще добить оставшихся Градовых и всё закончить. Плевать на Очаг.

– Нет, ты не сможешь, – ухмыльнулся Михаил. – Для тебя это будет значить поражение.

– Подумай. Или вы с братом к концу недели оба будете мертвы, – произнёс Муратов, резко развернулся и направился к выходу.

По пути он погасил огонь, и вокруг сомкнулась темнота.

Поместье Градовых

Я вспомнил Михаила. Он был младше меня на два года, значит, сейчас ему должно было быть двадцать один. Балагур и разгильдяй, он с юности тратил на развлечения больше времени и денег, чем положено отпрыску уважаемого рода. Отец вечно был недоволен Михаилом, да и с прошлым Владимиром они не ладили.

В целом, при мыслях о брате у меня возникли не самые приятные чувства.

Только это не значило, что я был готов оставить его в плену. Это был вопрос чести рода, который я уже начал считать своим.

– Как он попал в плен? – спросил я.

– В последнем сражении, – ответил Никита. – Твой отец и воевода оба были убиты под Орловкой, Михаил принял командование. Он сражался, давая раненым шанс уйти. Я видел, как его схватили.

Лицо Добрынина помрачнело, будто на него нашла туча.

– Граф Карцев отрубил ему руку по локоть, – сказал он. – А Михаил продолжил драться и убил Карцева. Но после этого его пленили.

– Отважно. Я помню брата совсем другим, – задумчиво сказал я.

– Он сильно изменился, пока тебя не было. По-прежнему любил развлекаться, но и про обязанности не забывал. А лет с восемнадцати упорно развивался в магии. Он выбрал школу Перемещения и делал упор на элемент Телекинеза. Хвастался, что вот-вот ранга Подмастерья добьётся, – рассказал Никита.

– А ты уверен, что он до сих пор жив?

– Да. Муратов не просто так в плену его держит. Он хочет, чтобы Михаил женился на его племяннице и затем связал ваш Очаг с Очагом Муратовых. Но раз купол до сих пор стоит, значит, Михаил так и не согласился на это.

– Вот оно как, – хмыкнул я. – Выходит, что Очаг можно захватить разными способами.

– Да. А так как ты… – Никита помедлил, – сам знаешь.

– Инвалид, – озвучил я.

– Михаил единственный, кто может добровольно передать ваш Очаг другому роду. Захватить его силой они не могут, так что будут мариновать твоего брата, сколько потребуется.

– Мы его вытащим, – уверенно произнёс я.

Воевода задумчиво поглядел на меня и сделал глоток уже остывшего чая.

– Да, вот об этом я и хотел с тобой поговорить, – произнёс он. – Надо решить, что делать.

– Решим. Спасибо, что всё рассказал, – я поднялся, обводя рукой свой грязный костюм. – Мне надо немного привести себя в порядок, а затем я хочу осмотреть усадьбу и земли вокруг. Мы ещё побеседуем.

– Нет, ты не понял… – Добрынин тоже встал, и тут опять раздался быстрый стук.

– Похлёбка готова! – распахнув дверь, выкрикнул Артём. Его большие зелёные глаза сияли, как два фонаря. – Пахнет так, что я чуть слюной не подавился. Пойдёмте, баба Маша зовёт!

– Договорим позже, – сказал я Никите. – Где здесь можно умыться?

– В бане есть вода. Пойдём, я тебя провожу, – ответил воевода.

Скоро я оказался в просторной офицерской бане. Сразу сбросил с себя одежду, которая пахла порохом и кровью. Грязь засохла коркой на коже, а волосы слиплись от запёкшейся крови.

Никита кивнул на стоящую в углу бадью с водой, в которую при желании можно было залезть целиком, и вышел. Я взял висящую на стене грубую мочалку, окунул её в воду и начал стирать с себя грязь и кровь. На полке нашёлся кусок мыла, пахнущий ромашкой.

Помывшись, я нырнул в бадью с головой. Вода в ней была ледяной, будто только из колодца, но мне это понравилось. Бодрило.

– Не торопись, – донёсся из-за двери голос Никиты. – Одежду принёс.

Я вытерся висящим тут же полотенцем, обмотал его вокруг бёдер и вышел. Добрынина рядом не было, а на лавке лежал свёрток.

Рубашка из светлого льна, тёмно-синий камзол с серебряными пуговицами и подходящие к нему штаны. Ткань пахла нафталином – словно вещи достали из шкафа, где они пролежали много месяцев.

Вероятно, так оно и было.

Одежда оказалась мне впору, и это определённо было лучше, чем мой перепачканный с ног до головы клетчатый костюм. Взглянув в мутное зеркало, я удовлетворённо кивнул.

Когда я вышел, то обнаружил, что Никита стоит возле бани. Он меня оглядел и с улыбкой произнёс:

– Вот теперь – настоящий Градов!

– Чья это одежда? – спросил я, отправляясь к усадьбе. Никита последовал за мной.

– Кирилла. Твоего старшего брата, – на всякий случай уточнил он.

Я никак не отреагировал, хотя при мысли, что старший брат мёртв, в сердце защемило. Это была не моя боль, и всё же ощущалась остро.

Но сожалеть о том, что род Градовых почти уничтожен, смысла нет. Лучше сосредоточиться на том, как не дать ему окончательно угаснуть.

Мы молча прошли через двор к усадьбе. Время уже перевалило за полдень, тучи рассеялись, и солнце приятно согревало лицо.

Артём встретил нас на пороге и проводил в столовую.

– Входи, Володенька, – Бабуля вышла из кухни, держа в руках здоровенный котелок с дымящейся похлёбкой. – Садись, пока не остыло.

– Баба Маша, ну куда вы такое тяжёлое! – укоризненно воскликнул Никита.

– Цыц! Для меня не тяжёлое. Ты тоже садись. Воеводе позволено обедать за одним столом с господином.

Несмотря на строгость в голосе, баба Маша при этих словах взглянула на меня – мол, можно или нет. Я еле заметно кивнул.

Мы с Никитой уселись, и Бабуля наполнила тарелки с помощью своего расписного половника. Похлёбка пахла копчёным мясом, тмином и чем-то домашним, от чего сводило желудок. Я зачерпнул ложкой – куски оленины, морковь, картошка, лук… Простая еда, но я никогда не стремился к изыскам.

– Ешь, ешь, – ласково сказала Бабуля и погладила меня по плечу. – Худой-то какой! Кости сквозь кожу лезут. Чем тебя там кормили, в твоём Тибете? Ой, про хлеб-то я забыла! Рыжий, ну-ка сбегай! Да смотри, не слопай ничего по дороге.

– Да вы что, баб Маш, я никогда! – ответил Артём таким тоном, что ему явно никто не поверил бы.

Когда Артём принёс хлеб, Бабуля всучила мне самый большой кусок, а затем принялась протирать пыль в комнате, украдкой наблюдая, как я ем. Столь настойчивая забота с её стороны была приятна.

В прошлой жизни никто не опекал меня так же сильно, кроме родной бабушки, которую я очень любил.

Пока я ел, то с новой силой ощутил на себе внимание Очага. Здесь, в главном здании, оно было гораздо более сконцентрированное.

– Спасибо, баба Маша, – сказал я, отодвигая пустую миску. – Очень вкусно.

– Всё, что ли? – она тут же оказалась рядом, выхватывая из-за пояса свой половник, словно оружие. – Давай-ка добавки!

– Благодарю, я наелся.

– Ишь, наелся…

Она быстро налила ещё похлёбки и поставила передо мной тарелку. Я посмотрел на неё и усмехнулся. Настырная бабулька. Приятно, что она на моей стороне.

Спорить со старушкой не хотелось. Ведь в основе её действий лежала забота, а строгость была наигранной. Да и подкрепиться мне действительно не помешало бы, после всех испытаний организм требовал как следует насытиться.

Я взял ложку и быстро съел всё, что было в тарелке. Баба Маша с улыбкой посмотрела на меня, а потом убрала половник и крикнула:

– Рыжий! Где ты там⁈

– Сковородки чищу, баб Маш! – ответил с кухни Артём. Похоже, что Бабуля быстро нашла применение неожиданному помощнику.

– Чайник поставь!

– У нас есть кофе? – спросил я, и Никита с бабой Машей удивлённо на меня уставились.

– Ты чего? Кофе уже давно нет во всём мире, – сказал воевода. – После Мировой магической расти перестал.

Я не подал виду, но в этот момент внутри меня что-то умерло. Здесь нет кофе? Трагедия.

Похоже, что и эту проблему мне придётся решить. Потому что жить без утреннего кофе можно, но слишком уж грустно.

– Жаль, – сказал я. – Тогда не нужно ставить чайник, Бабуля. Накормите дружину, а мне нужно сходить в Чертог.

Очаг ощущался, как незримое присутствие за спиной. Будто кто-то постоянно смотрел на меня, не отводя взгляда. Сила Очага кружила вокруг, как назойливая оса, тычась в сознание искрами магии.

Мне не хотелось это терпеть. И в любом случае следовало поближе познакомиться с источником родовой магии.

Никита нахмурился:

– Сейчас?

– Сейчас, – ответил я, выходя из-за стола.

Добрынин молча кивнул и тоже встал, отправляясь за мной. Бабуля проводила нас взглядом, скрестив руки на груди:

– Ты там не задерживайся. Очаг-то нынче… озлобленный.

По их беспокойству, да и по обрывкам памяти я знал – даже членам рода опасно долгое время находится в Чертоге Очага. Долговременный прямой контакт мог сильно навредить даже могущественным магам.

Мы шли по узкому коридору, мимо портретов предков, чьи глаза следили за мной будто бы с подозрением. Чертог находился в глубине усадьбы, за дверью, окованной железом с рунами.

Чем ближе я подходил, тем сильнее ощущал давление. Стало холодно, и будто бы сам воздух сопротивлялся, не давая идти вперёд.

– Дальше ты сам, – тяжело дыша, Никита стёр пот с лица.

– Займись обязанностями, – сказал я, не отрывая взгляда от мерцающей двери. – Я могу задержаться.

– Уверен? Ты не маг, и тебя много лет не было дома. Очаг даже не сразу тебя узнал…

– Уверен. Иди, – сказал я, взглянув воеводе в глаза.

Помедлив, он кивнул, но ушёл с явным облегчением.

Подозреваю, что в этот коридор редко заходил кто-либо, кроме тех, кто носил фамилию Градов. А значит, в последний год здесь не было вообще никого.

Преодолевая сопротивление, я прошёл вперёд и прикоснулся к металлу. Дверь отворилась сама, натужно, со скрипом, словно нехотя.

Внутри царил торжественный полумрак. Тусклый свет исходил от самого воздуха, в котором пульсировали голубые жилы магии, сходясь к центру комнаты. Там, в круге из чёрного камня, клокотала магическая аномалия – сфера размером с человеческую голову, внутри которой словно мерцали звёзды.

– Ну, здравствуй, – прошептал я, делая шаг вперёд.

Давление усилилось. Воздух стал густым, как сироп, а холод обжигал кожу. Каждый шаг давался с трудом, будто невидимые руки тянули меня назад.

Дверь сама захлопнулась за спиной, оставив меня с Очагом один на один. Я почувствовал себя запертым в одной клетке с тигром, но страха не было. Наоборот, в груди клокотал азарт.

Очаг вспыхнул ярче и оттолкнул меня. Незримая сила выбила воздух из лёгких, но я устоял и даже более того, шагнул вперёд.

– Ты думаешь, я чужак? Ты прав, – сказал я. – Моя душа из другого мира. Но кровь, которая течёт в этом теле, принадлежит роду Градовых. Мы связаны. Ты будешь мне подчиняться.

Аномалия дрогнула. Мерцание ускорилось, и вдруг из её центра вырвался луч энергии, ударивший мне в грудь. Боль пронзила не тело, а саму душу, но я не отпрянул.

– Чувствуешь? Как бы ты ни был силён, я сильнее.

Шагнул вперёд, позволяя лучу погрузиться глубже. Я принимал ту боль, что он несёт, делал её своей частью и почувствовал, как Очаг ослабляет давление.

– Ты теперь мой, – сказал я, протягивая ладонь к сфере. – Не сопротивляйся.

Очаг вспыхнул, ослепив меня на миг. Когда зрение вернулось, я увидел, что аномалия перестала пульсировать, покорно вися в центре круга.

– Вот так-то лучше, – выдохнул я, чувствуя, как магия Очага, наконец, перестала сопротивляться, обволакивая сознание тёплой волной.

Он меня принял – но не покорился. И причина тому была очень проста – я был магическим инвалидом и просто не мог связать себя с Очагом по-настоящему и тем более контролировать его.

Но с этим я разберусь, а пока достаточно того, что Очаг не будет считать меня чужаком.

– Продолжай делать то, что делаешь, – сказал я. – Защищай земли Градовых и помогай дружинникам. Увидимся позже.

Я ощутил согласие Очага и вышел из Чертога. Интересно всё же, насколько он разумен? Похоже, что у него даже есть эмоции, но есть ли самосознание? В моём прошлом мире не было подобных сущностей, так что ответов я не знал, но было очень любопытно во всём разобраться.

Путь назад по коридору показался неизмеримо легче, а за поворотом, прислонившись к стене, меня ждал Никита.

– Как прошло? – спросил он.

– Очаг меня вспомнил.

– Хорошо, а то я беспокоился. Не слышал, чтобы Очаг забывал членов рода, но мало ли… С магией ни в чём нельзя быть уверенным.

– Это правда, – кивнул я.

– Послушай, Владимир, – Никита встал передо мной, держась за рукоять сабли. – Мы не договорили. Я хочу… Только пойми меня правильно. Нам нужно решить, что делать.

– Что ты имеешь в виду?

– Теперь ты всё знаешь. Про наше положение, про брата, про то, сколько у нас врагов… Давай начистоту: у нас всего два варианта. Но здесь невозможно победить, – слова давались Никите ещё труднее, чем путь к Чертогу, я видел это. – Мы держались только затем, чтобы дождаться тебя, или освобождения Михаила, или… Я не знаю, зачем мы держались.

– Что ты предлагаешь? – напрямую спросил я.

Крепче стиснув саблю, Никита произнёс:

– Сдаться.

Его губы искривились в отвращении. Было видно, что этот вариант ему омерзителен. Но он продолжил:

– Отдать врагам то, что они захватили, чтобы спасти тебя и Михаила. Да, мы потеряем владения и всё, что на них, – он качнул головой, будто отгоняя мысли, – но мы ведь уже и так их потеряли! У нас останется только клочок земли, усадьба и Очаг, зато война закончится. Думаю, они согласятся на это.

– Либо?

Воевода вздохнул и нахмурился:

– Либо ты примешь титул, и мы продолжим войну. Но я не знаю, как это можно делать. С тобой нас двадцать один человек против тысяч, – Добрынин посмотрел на меня так, будто выбор был очевиден. – Понимаю, сдаваться тошно, но…

– Никаких но, – перебил я, и голос ледяным эхом отразился от стен коридора. – Я принимаю титул. Война продолжится. И мне плевать, сколько у нас врагов – каждый из них пожалеет о том, что осмелился выступить против Градовых.

Дорогие друзья!

Надеюсь, вам всё нравится. Буду признателен, если вы оставите небольшой комментарий на странице романа: /work/471267

Поставить лайк тоже лишним не будет) Каждое сердечко увеличивает силу Очага Градовых!

Увидимся в следующей главе!