Текст книги "Абсолютная Власть. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Александр Майерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 56 страниц)

Глава 18
Артефакты

г. Владивосток

Особняк Филиппа Базилевского

Филипп Евгеньевич аккуратно отрезал кусок яичницы и отправил в рот. Сегодня она была просто идеальна – повару удалось приготовить её идеально круглой, а два желтка находились точно по центру. Базилевский постепенно отрезал от круга симметричные кусочки и наслаждался этим процессом едва ли не больше, чем самой едой.

Завтрак был для него ритуалом, а ритуалы, как он считал – основа порядка.

Покончив с яичницей, он положил приборы на салфетку, взял чашку и сделал глоток. Пока Филипп Евгеньевич ел, чай остыл ровно до той температуры, что он считал наилучшей.

Хорошее утро. С таких обычно начинаются интересные и продуктивные дни.

В дверь постучали. Три удара, ровных, как тиканье метронома.

– Войдите.

В столовую проник Семён и подслеповато прищурился, глянув на тарелку перед юристом, а затем сказал:

– Филипп Евгеньевич, прибыл дружинник господина Градова. Он привёл какого-то… человека. Хочет говорить с вами. Сказал, у него послание от барона.

– Хорошо, приведи его, – Базилевский встал, взяв чашку.

Встречать посетителя, сидя за столом с грязной посудой, было бы не слишком вежливо, поэтому юрист переместился в кресло у окна. Семён тем временем забрал посуду и вышел.

Вскоре явился солдат, и Базилевский сразу его узнал. А вот человек, которого дружинник тащил за собой на верёвке, как барана, был юристу незнаком. При взгляде на него почему-то сразу представлялась маленькая, трусливая, облезлая шавка.

Оба мужчины выглядели крайне неопрятно, и от них воняло лошадьми на всю комнату. Филипп Евгеньевич вдохнул аромат чая, чтобы перекрыть неприятный запах.

– Доброе утро, господин, – солдат поклонился.

Его спутник – или, скорее, пленник – тоже неловко согнул спину и продолжил озираться по сторонам. Его глаза метались туда-сюда так быстро, будто он надеялся отыскать путь к спасению.

– Доброе, – кивнул Базилевский. – Напомни, пожалуйста, как тебя зовут?

– Штиль, – обронил дружинник.

– А настоящее имя есть?

– Дмитрий. А это, – дружинник поддёрнул верёвку, – Антон.

Юрист опять кивнул и сделал глоток чая. Пленник шмыгнул носом и вытер его грязным рукавом. Солдат молчал, будто ждал чего-то.

– Ты пришёл с какой-то целью, Дмитрий? – поторопил его Базилевский.

– Барон просил передать слово в слово следующее, – Штиль набрал в грудь воздуха и напрягся, словно собирался поднять что-то тяжёлое: – Филипп Евгеньевич, я прошу вас начать разрабатывать дело против графа Муратова. Пленник – член банды Зубра, и он готов сознаться, что граф нанял их для моего убийства.

– Подожди, – юрист приподнял ладонь, видя, что солдат собирается продолжить, и посмотрел на Антона. – Это правда? Граф Муратов вас нанял?

Тот мелко закивал.

– Ты уверен?

– Угу. Офицер его приезжал, капитан Сомов. В бар «Железный кулак» на Ангарской. Это в Хабаровске.

Базилевский отставил чашку и сложил пальцы домиком.

Свидетельство какого-то оборванца не станет серьёзным доказательством в дворянском суде. Особенно учитывая, что у Филиппа Евгеньевича и так имелась целая папка с доказательствами того, как Муратов и другие члены альянса нарушали правила войны. Наумов, директор Дворянского ведомства, отыскал десятки предлогов, чтобы не возбуждать дело.

Наверняка это были происки генерал-губернатора, который не раз намекал, что барону Градову стоит умерить пыл. Высоцкому очень не нравилось то, с какой скоростью род набирал силу.

Но теперь ситуация изменилась. Мощь Градовых лежит в руинах. Вполне возможно, что генерал-губернатор захочет выровнять баланс и ослабить Муратова. Так что – может сработать. Этот Антон способен стать камешком, который обрушит лавину.

– Что ещё просил передать Владимир? – спросил юрист.

Штиль опять напрягся. Такое чувство, что произносить больше двух-трёх слов за раз было для него испытанием.

– Пока не подавайте заявление, – сказал солдат. – Просто всё подготовьте. И обязательно намекните регистратору Лапшину, что мы собираемся сделать. Он наверняка передаст слова нашему таинственному помощнику.

Губы Базилевского тронула тень улыбки. Да, барон был прав. Кто-то дал Лапшину взятку и тем самым помог Владимиру получить титул. И этот кто-то, судя по всему, враг Муратова. Вполне возможно, что он с радостью поможет ещё раз.

– Хорошо, – кивнул Филипп Евгеньевич. – Я этим займусь. Благодарю тебя, Дмитрий.

– Ещё не всё, – буркнул тот. – Его благородие выразил надежду, что это дело поможет нам вытащить Михаила из плена.

Базилевский задумчиво поправил очки. Что же, Владимир прав – если делу действительно будет дан ход, за ним легко можно подтянуть и другое, о ненадлежащем обращении с пленным.

– Теперь всё? – уточнил юрист.

– Всё, – с облегчением кивнул Штиль.

– Прекрасно. Ты возвращаешься в поместье?

– Барон приказал остаться.

– Зачем? – скрывая нетерпение, спросил Базилевский. – Будь добр, не заставляй вытягивать из тебя каждое слово.

– Чтобы следить за пленником. И обеспечить вашу безопасность, – ответил дружинник.

– За пленника не беспокойся, – Базилевский скользнул взглядом по печальному лицу Антона. – Моя охрана за ним присмотрит. Что до тебя… Раз Владимир Александрович так приказал, оставайся. Но тебе придётся помыться, побриться и переодеться. Дворецкий принесёт тебе чистую одежду. Нам предстоит поездить по официальным учреждениям, и ты должен выглядеть соответствующе.

– Ладно, – пожал плечами Штиль.

Когда дружинник и пленный вышли из столовой, Филипп Евгеньевич допил чай и встал возле окна. Глядя на свой сад, он заложил руки за спину и решительно кивнул сам себе.

Война начинается заново. За Базилевским – юридический фронт. Сражения будут проходить тихо, но оттого будут не менее смертоносными.

– Приступим, – сказал Филипп Евгеньевич. – Пора нам перейти в наступление!

Поместье Градовых

Позже тем же днём

Моргун сидел за верстаком, сосредоточенно вкручивая в корпус артефакта кристальный конденсатор. Его пальцы, толстые и неуклюжие на вид, двигались с хирургической точностью.

Выяснилось, что среди моих дружинников он лучше всех разбирается в магических приборах. Во время войны он как раз занимался обслуживанием боевых артефактов.

Я наблюдал за Моргуном глазами ворона, который сидел на подоконнике. Сам в это время находился в том же лесу, что и вчера, в нескольких километрах от купола.

– Конденсатор на месте, – сказал солдат и отодвинулся, оценивающе глядя на плод своих трудов.

Артефакт выглядел неказисто и напоминал кастрюлю, в которую напихали различных магических компонентов. Собственно, мы и взяли в качестве корпуса старую чугунную кастрюлю, которую Моргун заизолировал расплавленным свинцом.

Простые люди не могли изготовить артефакт с нуля, потому что были не в силах создать магограмму. Но вот разобрать один артефакт и сделать из него другой было вполне реально. Разумеется, при условии, что человек соображает в принципах работы магических устройств.

Моргун соображал, к тому же я направлял его действия. В прошлой жизни я своими руками создал множество артефактов – от обычных зачарованных предметов до сложнейших техномагических приборов.

Вообще, условно артефакты делились на два вида: простые и сложные. Зачарованные предметы, как мои черепа воронов, считались простыми. Ведь для их изготовления требовались лишь подходящая магограмма и определённое количество маны. То, что сделать их было вовсе не просто – другой разговор.

А вот изделия вроде лучемёта или того, что мы с Моргуном делали сейчас, являлись уже сложными. Мана в них проходила несколько этапов преображения для того, чтобы в итоге получился нужный эффект.

По сути, это была смесь науки и магии. Ведь первая действует по строгим законам, а вторая непредсказуема. Создавая сложные артефакты, мы заставляли чары работать стабильно и каждый раз одинаково.

Подобная техномагия была почти не развита на Земле. Лучемёты, сферогенераторы, кристальные фонари и другие артефакты – всё это были игрушки по сравнению с тем, каких высот добилась артефакторика в Империи Этерниса.

Это значило, что передо мной открываются большие перспективы. Я смогу показать землянам такое, что они и представить не могли…

А начинать приходится с кустарного артефакта, собранного в старой кастрюле. Забавно.

– Сдвинь стабилизатор маны на три деления, – сказал я через ворона.

Дружинник глянул на птицу и кивнул. Взяв пинцет, он осторожно прокрутил медный диск в нижней части артефакта.

– Теперь синхронизируй резонатор.

Моргун кивнул и сделал, что было сказано, а затем пробормотал:

– Ну, вроде готово.

– Вставляй кристалл, проверим.

Дружинник отыскал на верстаке, заваленном деталями и инструментами, мана-кристалл. Вставил его в нужное место и поднял рычаг.

Кристалл засиял, и я глазами ворона увидел, как от артефакта исходят слабые магические волны. Работает! Пока не выдаёт никаких эффектов, но это лишь потому, что отсутствует последний компонент.

Через три секунды рычаг автоматически щёлкнул, возвращаясь в исходное положение. Артефакт отключился. Всё как и задумано.

– Отличная работа, – сказал я.

– Спасибо, господин, – проговорил Моргун. – Тогда сейчас ядро поставлю и всё ещё раз проверю. А затем отнесу в тоннель.

– Хорошо, – ответил я и мысленно приказал ворону влететь.

Маны в его кристалле оставалось немного, но надо было переговорить с воеводой. Я направил ворона к тому месту, где был вход в тоннель, и увидел там Никиту.

Воевода сидел на мешке с землёй и пил воду из фляжки. Он заметил меня издалека, встал и поднял руку. Я посадил ворона на неё и сказал:

– Здравствуй. Докладывай, как у вас здесь.

– Здравствуй, – кивнул Добрынин. – Работы ещё на несколько часов. До края аномалии полметра, не больше, затем останется выкопать площадку.

– Пусть партизаны заканчивают, ты только убедись, что они всё сделают правильно. Дружинников после обеда отправь отдыхать. Им предстоит непростая ночь.

– Конечно, – кивнул Никита.

– Держите вихревик в тонусе, – напомнил я. – Тревожьте его каждые два-три часа. Пусть враги думают, что аномалия сегодня очень активна.

Воевода усмехнулся, поправляя портупею. В его глазах читалась усталость, но голос оставался твёрдым:

– Всё будет сделано. Не сомневайся.

– Я в тебе ни секунды не сомневаюсь, – сказал я.

Помедлив, Никита ответил:

– Спасибо. Я в тебе тоже. Значит, ночью увидимся?

– Непременно. До встречи, – ответил я и поднял ворона.

Мана в кристалле была на исходе, а птице предстоял извилистый путь. Я поднимал ворона как можно выше и избегал позиций магических родов, где могли быть артефакты, способные обнаружить магию. Пролетал над местами, где располагались дружинники фон Берга. После наших атак на блокпосты они поставили технологические подавители магии, но достать до ворона те не могли.

Приказав птице возвращаться, я открыл глаза.

Голова кружилась – я слишком долго находился в сознании ворона. Собственное тело на мгновение показалось тяжёлым и непривычным. Я встал и размялся, возвращая ощущение собственных габаритов.

В прошлой жизни я встречал нескольких магов, которые сошли с ума, перенося своё сознание в других существ. Их разум раскалывался, путаясь между разными телами, и в итоге это приводило к печальным последствиям. Будучи в своей родной плоти, они начинали передвигаться на четвереньках, издавать животные звуки, а кто-то пробовал летать. С предсказуемыми последствиями.

Элемент Призыва, к которому относилось такое слияние разумов, был не меньшим испытанием для психики, чем элемент Предсказания.

В лесу, где сидели мы с дружинниками, было тихо. Наши лошади спокойно щипали траву, солдаты чистили оружие. Пара дозорных бродила между деревьями, выглядывая вражеские патрули. Артём развалился на земле, положив руки под голову и блаженно щурясь на солнце, проникавшее сквозь кроны деревьев.

– Вернулись, ваше благородие? – спросил сидящий неподалёку Секач. – Как там наши?

– В порядке. Всё почти готово, сегодня ночью мы будем дома.

– Это хорошо, – подал голос Артём. – Надоело мне в дороге. Хочется на нормальной кровати поспать.

– Не расслабляйся раньше времени, рыжий, – сказал Секач, проводя точильным камнем по тесаку. – Нам ещё под купол надо попасть.

– А по мне так наоборот, самое время расслабиться, – ответил Артём. – Ночью-то придётся напрячься. Значит, надо отдохнуть.

– Он прав, – сказал я. – Максим, смени дозорных и сообразите что-нибудь на обед. Затем – всем отдыхать.

– Как прикажете, – Секач вложил тесак в ножны и отправился отдавать приказ.

Как раз в это время вернулся мой ворон. Я развеял его, вставил в череп новый кристалл и снова призвал. Уселся в позу лотоса и подкинул птицу, вновь объединяя с ней своё сознание.

На юге от купола дружина фон Берга без конца патрулировала местность на машинах. Там были обычные автомобили и броневики с пулемётами. Ближе к куполу бродили пешие патрули. С высоты птичьего полёта я заметил несколько замаскированных позиций, в которых сидели снайперы.

Похоже, фон Берг сильнее других стремился меня найти и помешать вернуться в поместье. Неудивительно, ведь он наверняка очень рассердился после случая во Владивостоке.

Бойцы Муратова тоже активно прочёсывали местность. Судя по магическим волнам, которые исходили от некоторых групп, они использовали артефакты обнаружения. Интересно, насколько их приборы продвинуты? Они определяют поблизости любые формы жизни, или только людей? Или, может быть, настроены именно на меня?

Сомневаюсь. Как я недавно размышлял рядом с Моргуном – земная артефакторика пока не способна создавать такие прогрессивные изделия.

А вот со стороны Карцевых, на востоке, особой активности не наблюдалось. Да, патрули тоже ходили, пешие и конные. Но их было меньше, и они как будто просто прогуливались, не особо стремясь кого-то найти.

Интересно. Почему так? Фонберговские роют землю носом, муратовские не отстают, а дружинники Карцевой словно и не при делах.

Я на всякий случай поднял ворона повыше и полетел на запад. Уже придумал, каким путём мы доберёмся до вихревика, но требовалось убедиться в его безопасности. А для этого – изучить маршруты патрулей.

Меня слегка душила необходимость пробираться в собственное поместье тайно. Хотелось сесть на коня и въехать по главной дороге открыто и гордо. Однако гордость я умел при необходимости отодвинуть и действовать разумно. Нестись напролом через такое количество врагов и укреплений – это даже не безумие, а гарантированное самоубийство.

К тому же в планировании тайной операции тоже был свой интерес. Представляю лицо барона фон Берга, когда он поймёт, что я снова провёл его. Да и остальные члены альянса наверняка будут растеряны оттого, насколько я неуловим.

Когда мана в кристалле стала кончаться, я приказал ворону вернуться и разорвал связь. При возвращении в тело ощутил в голове противный щелчок. Виски пронзила острая боль, будто их насквозь проткнули спицей.

Я скрипнул зубами и встал. Ноги ощущались чуждыми, всё тело – неповоротливым и каким-то грубым. Это чувство быстро прошло, осталась только головная боль.

Мозг Владимира был непривычен к магическим нагрузкам. А я за последние дни много раз объединял свой разум с воронами.

Теперь и мне надо было отдохнуть. Всё равно день уже плавно переходил в вечер – ещё одну разведку проведу прямо перед выдвижением.

– Всё в порядке, ваше благородие? – шёпотом спросил Ночник. – Вы какой-то бледный.

– В порядке, – сказал я, вновь усаживаясь в позу лотоса.

– Перекусить хотите? – он приподнял банку с консервированной фасолью.

– Спасибо, позже, – сказал я и закрыл глаза.

Сложил руки на коленях, правую поверх левой. Пальцы коснулись медного браслета, того самого, что я нашёл в старой избушке.

Я сосредоточился и ощутил, как в меня вливается энергия Космоса. Боль в висках тут же ушла на второй план – она просто была, но не доставляла никаких неудобств. А вскоре исчезла.

Благодаря браслету я мог впитывать больше энергии, чем раньше. Поглотив достаточно, я остановил входящий поток и принялся вращать энергию вокруг своего нерабочего Истока.

Частицы силы проникали в пересохшие каналы магии и постепенно восстанавливали их. Физическое тело тоже восстанавливалось – уходило напряжение из нервной системы, клетки обновлялись, гормональный фон приходил в норму.

Потратив всю энергию, я поглотил ещё и снова принялся вращать внутри себя, и сделал так несколько раз.

Когда я открыл глаза, было уже темно. Желудок скулил, требуя пищи, и я сразу же взял фасоль, которую Ночник предусмотрительно оставил рядом.

– Собирайтесь, – приказал я, когда закончил с едой. – Через полчаса выдвигаемся.

– Есть, – ответили бойцы.

Если до этого в нашем лагере было относительно спокойно, то теперь вокруг разлилась густая атмосфера напряжения. Все понимали, что вылазка будет рискованной. Если нас обнаружат, то со всех сторон тут же сбегутся десятки, а то и сотни врагов. А может, нас просто накроют из боевых артефактов, и конец.

Копыта коней заранее обмотали тканью, чтобы те не издавали звуков. Теперь Артём ходил рядом с конями, проверяя ноги каждого и подтягивая без того хорошо затянутую бечёвку. А когда раздавался какой-нибудь звук, он резко поворачивался и хватался за ремень висящей на спине винтовки.

Я ещё раз запустил ворона и проверил маршрут. Да, можно идти.

– Мы готовы, барон, – сказал Секач, когда все собрали свои вещи и в последний раз проверили оружие.

– Хорошо, – кивнул я. – По коням.

– А кому конфетку? – Артём вдруг выскочил перед всеми и достал из кармана две горсти карамелек. – Последние.

– Как это последние? – удивился Секач. – Я думал, они у тебя бесконечные.

– Эти… э-э… особенные. Мне их феи принесли, так что они волшебные, – широко улыбнулся парень. – Возьмите по одной на удачу.

Я первым протянул руку и взял конфету. Все остальные сделали то же самое, а рыжий закинул в рот все три оставшихся карамельки.

Сев на коня, я осмотрел дружинников и сказал:

– Сохранять тишину. Берите пример с Ночника и разговаривайте только шёпотом. За мной.

Мы двинулись цепью, петляя между деревьев. Где-то далеко впереди завывала аномалия – значит, Никита следовал плану и снова велел потревожить её.

Я представил, как воевода и дружинники тоже готовятся к операции. В последний раз осматривают опоры в тоннеле. Моргун проверяет артефакт. Солдаты снаряжаются и настраиваются на бой.

Купол мерцал вдалеке, как гигантский мыльный пузырь, по которому пробегали всполохи. И чем ближе мы подходили, тем отчётливее я ощущал, как теплеет на пальце кольцо главы рода.

Очаг его чувствовал. Он знал, что я скоро буду дома. И я тоже чувствовал Очаг – совсем иначе, чем до этого. Благодаря кольцу связь между нами стала совсем иной.

– Который час? – шёпотом спросил я.

Ночник отодвинул рукав, глядя на наручные часы.

– Полночь.

Я молча кивнул и мысленно произнёс:

«Мне нужна помощь».

Через несколько мгновений получил ответ – я ощутил его, как чужую эмоцию внутри себя. Очаг был готов помочь.

«Слушай, что нужно делать, – сказал я. – Отвлеки внимание врагов. Пусть купол сияет как можно ярче. Можешь даже атаковать их, но не слишком усердствуй. Чтобы тебе хватило энергии, временно ослабь защиту. Когда воевода со своими людьми нападут на врагов, поддержи их».

До меня опять донеслось согласие, и затем купол вспыхнул так ярко, что на мгновение показалось, будто наступил рассвет. Первая вспышка сменилась разноцветными всполохами, которые появлялись то тут, то там.

Через несколько минут мы увидели, как купол немного уменьшился, но зато рядом с ним стали формироваться атакующие заклинания. Ледяные булыжники полетели на позиции врагов. До нас донеслись звуки сирены, а на фоне зазвучал противный писк сигнальных артефактов. В нескольких местах в небо ударили красные лучи.

Большого вреда Очаг не сможет причинить. У фон Бергов стоят подавители магии, у магических родов – своя защита. Но цель не в том, чтобы нанести противникам ущерб, а чтобы отвлечь их.

– Ого, – вырвалось у Артёма.

Дружинники разом посмотрели на него, парень вжал рыжую голову в плечи и спросил еле слышно:

– Что это происходит?

– Очаг ждёт нас домой, – так же тихо ответил я и улыбнулся. – Поторопимся, долго он так не сможет.

Внутри купола

В то же время

Никита поправил фуражку, чтобы козырёк смотрел точно вперёд. Опустил взгляд на трофейную артефактную кирасу. В броне он чувствовал себя непривычно, но зато был уверен, что сможет противостоять магам Огня, если они появятся.

Воевода и остальные дружинники замерли в тени деревьев, сливаясь с ночью. Здесь были все, кроме Моргуна, который остался в тоннеле дожидаться Владимира и его отряд.

За куполом мерцали огни лагеря Муратовых – яркий голубой свет кристальных фонарей и тени, бродящие между ними туда-сюда.

Добрынин посмотрел на часы. Полночь. Уже скоро. Вот-вот…

Через пару минут ночь разорвало яркое сияние. Хоть Никита и ожидал чего-то подобного, это всё равно оказалось внезапно. Защита вокруг поместья вспыхнула, как второе солнце, ослепляя вражеских часовых. Сразу после этого купол уменьшился, но в воздухе перед ним стали появляться острые ледяные глыбы. Они рванули вперёд и сшибли нескольких противников, прежде чем те активировали свою защиту.

– Ждём пять минут, – сказал Никита, хотя каждый в отряде и так знал план.

Ровно через пять минут воевода поднял руку над головой и резко опустил. Два лучемёта, спрятанные в кустах, загудели, набирая мощность.

– Атакуют! – раздался приглушённый возглас со стороны противников.

Фиолетовый луч пронзил тьму. Он разбился об одну из защитных сфер, но прямое попадание заставило исчезнуть и саму сферу. Второй луч через секунду ударил по незащищённой области и пробил кровавую брешь в рядах врагов.

– Вперёд! – приказал Никита.

Дружинники рванули вперёд, стреляя на ходу. Магические болты взрывались над позициями врагов. Только Трояк не вёл огонь, неся на плечах массивный сферогенератор.

Муратовцы, к их чести, не поддались панике. Как только Добрынин с отрядом пересекли границу купола, по ним дали ответный залп. Десятка четыре огненных стрел вспыхнули в воздухе, и сверху обрушился пламенный ад.

Купол вытянулся и закрыл дружину собой. Огонь бессильно погас.

– Занять позиции! – рявкнул воевода. – Стрельба без команды! Лучемёты, огонь!

– Есть! – прокричали из-за купола, и в кустах тут же расцвели два лиловых сгустка.

Бой проходил ожесточённо. Враги не жалели магических стрел, меняя огненные на каменные и обратно. Как вдруг с их стороны раздался гул – низкий, нарастающий, будто сама земля стонала.

– Твою мать, у них некропушка, – процедил кто-то из солдат.

– Сфера! – приказал Никита.

Трояк дёрнул рычаг артефакта. Металлический шар раскрылся, словно цветок. Лязгнули его металлические лепестки, и скрытый внутри кристалл засиял ровным белым светом. Через секунду дружинников накрыла защитная сфера.

Вовремя. Вперёд устремилась волна чёрной энергии, на пути которой мгновенно высыхала трава и трескалась почва. Добрынин скрипнул зубами – по правилам дворянских войн было запрещено применять артефакты с элементом Порчи.

К счастью, сфера выдержала. Чёрная волна разбилась о неё, не причинив вреда никому, кроме природы. Очаг в ответ выдал быстрый залп из десятков ледяных игл.

– Воевода, левый фланг! – прокричал Трояк и выстрелил из арбалета.

Добрынин посмотрел туда и увидел отряд вражеских лучников. Они тоже активировали сферогенератор и уже накладывали стрелы.

– Справа подкрепление! – воскликнул кто-то. – С ними маг!

Он был прав. На правом фланге появилась группа всадников. Боевой маг с охраной.

Четыре кирасира в зачарованных нагрудниках, вокруг которых подрагивало голубоватое поле. И один чародей с развевающимися на скаку тёмными волосами. Поверх его чёрного мундира через плечо шла алая лента – маг Огня. Как и большинство магов в армии Муратова.

– Ну ладно, – процедил воевода. – Я ждал, что кто-нибудь из вас появится.

Он хлопнул себя по груди, активируя кирасу, и вокруг него появился алый кокон. Щит, который с лёгкостью убережёт от магии Огня.

Никита отбросил арбалет и обнажил висящий на поясе пробивной меч. Зачарованный элементом Металла, он мог легко пробить и магический щит, и броню любого из кирасир.

Амулет, кираса, меч – столько сильных артефактов одновременно Никита не носил даже во время войны. У воеводы похолодели руки и пересохло во рту. Он убеждал себя, что это не из-за страха. Это всего лишь влияние артефактов.

Но от ещё одного хуже не станет.

Никита снял прицепленную к поясу маску невидимости, которую передал ему Владимир с воронами. Надел её и бросился вперёд, исчезая на ходу.

– Невидимка! – выкрикнул кирасир, осаживая лошадь.

– Плевать, – оскалился маг, тоже останавливаясь.

Остальные кирасиры встали вокруг него, выставив длинные сабли – судя по блеску, тоже зачарованные. А маг поднял ладони, и между ними разгорелся шар из алого пламени.

Несколько мгновений спустя он выпустил шар. Оставляя за собой хвост, как комета, он ринулся на дружинников Никиты.

А тот, недолго думая, встал на пути шара.

Взрыв ослепил его, но больше Добрынин ничего не почувствовал. Кираса работала, щит впитал всю энергию заклятия.

– Какого демона, – прорычал маг Муратовых.

Никита снова бросился вперёд, меняя траекторию. И тут увидел, как активировался вихревик. Внутри него поднялся ураган, в котором носились листья, камни и целые древесные стволы.

Это значило, что у Владимира получилось. Всё кончено. Они победили!

– Дружина! – прокричал Добрынин, останавливаясь. – Под купол!

Голос выдал его:

– Он там! – воскликнул огневик и ткнул пальцем чуть мимо Никиты. – Окружите его, быстрее!

Очаг будто понял намерения воеводы. Он перестал посылать ледяные снаряды, а купол потускнел, но расширился, возвращаясь к привычным размерам. Дружинники Градовых начали отступление, но это было не так просто под ливнем стрел и артефактных залпов. Тем не менее они организованно отходили.

Но сам Никита, несмотря на невидимость, уже не мог уйти. Кирасиры, хоть и не видели его, всё же смогли окружить.

– Руби! – рявкнул один из них, и всадники одновременно нанесли удар.

С их сабель сорвались прозрачные полумесяцы. От двух Никита увернулся, но один врезался ему в ногу, а другой – прямо в лицо. Защитный амулет вздрогнул. Удары были сильными, и вслед за ними полетели новые.

Оставалось только бить в ответ.

Никита замахнулся, сдерживая рвущийся наружу яростный крик, и нанёс удар.

Защита кирасира лопнула с противным звоном. Меч прошёл сквозь нагрудник и тело без усилий. Никита не ощутил никакого сопротивления – резать мягкое масло и то было труднее.

Лошадь испуганно заржала и сорвалась с места, унося оставшуюся половину тела. Другие кирасиры оторопели от увиденного и даже перестали атаковать.

Добрынин отпрыгнул. На месте, где он только что стоял, огневик создал новое заклятие.

Прямо из земли забил огненный родник, который стремительно вырос до тугого потока пламени. Он начал бить по сторонам, как плеть, повинуясь воле мага. Задел воеводу, но тот ничего не почувствовал.

– За Градовых! – прокричал он и тут же бросился в другую сторону, чтобы сбить с толку врагов.

Маг выпустил поток пламени с обеих рук и промахнулся. Кирасиры водили саблями из стороны в сторону, потеряв Никиту. Огневик дёрнул головой и прикрыл глаза, сосредотачиваясь. Похоже, он решил приготовить особо мощное заклинание.

Добрынин оказался рядом с одним из всадников и насквозь проткнул мечом. Бросился к другому так, чтобы он прикрывал его от мага. Противник выставил саблю, предполагая удар – и потерял оружие вместе с рукой. Истошно заорав, он свалился с седла.

Последний кирасир не стал дожидаться смерти.

– Отходим! – рявкнул он и дал коню шпор.

– Стой, трус! – выкрикнул маг, а потом процедил: – Ну ладно. Получай, невидимка!

Между ним и Никитой оставалось три шага. Воевода уже приготовился ударить – и в следующий миг понял, что летит. Полёт продлился недолго – Добрынин рухнул на землю и покатился, как камень.

Меч выпал из руки и потерялся где-то в чёрном море травы. Амулет на груди лопнул, кирасу пересекла трещина. Маска невидимости сбилась, и теперь Никита сам ничего не видел.

Взрывное заклятие. От мага разошлась взрывная волна, как от десяти бочек с порохом – и эта мощь разом вывела из строя все артефакты воеводы. И его самого.

Мир вокруг плавал и рассыпался на части, во рту стоял вкус крови, а к горлу подкатывала тошнота.

Никита попытался встать, но не смог. Остатки сил покинули его, он рухнул лицом в землю и потерял сознание.

– Вот и всё, – маг вытер пот с верхней губы и усмехнулся. – Теперь ты уже не такой опасный, невидимка?

Исток в груди болезненно пульсировал, одежда прилипла к мокрому от пота телу. Огневик дрожащей рукой стиснул поводья лошади. После взрывного заклинания маны почти не осталось. Но сформировать небольшой поток огня, чтобы добить противника, хватит.

Маг поднял руку и призвал остатки маны.

Мгновение спустя из его ладони вырвалась струя яркого пламени.