Текст книги "Абсолютная Власть. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Александр Майерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 56 страниц)

Глава 18
Проклятие

Где‑то в Тихом океане

Теплоход, ржавый и обшарпанный, содрогался под ударами волн. Каждый раз, когда корпус кренило туда‑сюда, откуда‑то из трюма раздавался звук, похожий на хриплое мычание. Это грёбаное корыто напоминало старую корову, которую гнали на убой.

На палубе, скрестив руки на груди, стоял Зубр. Его кожаный плащ хлопал на ветру, а холодный взгляд впивался в линию горизонта, где уже маячили первые острова Расколотых земель.

За спиной Зубра топталось несколько головорезов. Все те, кто остались в живых после памятной схватки с Градовым и его людьми возле старой охотничьей избушки.

Они были людьми, которым не стоило доверять. У каждого на морде так и было написано: «кину тебя при первой возможности». Всё, что удерживало их от подобного поступка – это страх.

Зубр, несмотря на поражение в том лесу, всё ещё был в силах поддерживать страх в своих людях.

Правда, был среди них и новичок, который ничего не боялся. По крайней мере, он сам так утверждал.

Его звали Тимур Хромой, и он был уродливей, чем некоторые монстры. Одна нога короче другой, горб на спине, а харя – будто слеплена из глины неумелым ребёнком.

Кривой нос, перекошенный рот, один глаз мутный, будто затянутый плёнкой. А пальцы… Длинные, тонкие, с синими ногтями – они постоянно перебирали воздух, будто нащупывая невидимые нити магии.

Николай нанял Хромого на Сахалине, через свои знакомства в преступных кругах. Люди отговаривали Зубра от того, чтобы брать мага с собой – мол, он приносил несчастья.

Да и много разных слухов про Тимура ходило. Говорили, он мог высосать душу через рот, если рассердится.

– Мы почти на месте, – хрипло бросил капитан, вылезая из рубки. Лицо его было серым от усталости. – Но только до ближайшего острова. Дальше вы сами.

– Я помню договор, – пробурчал Зубарев.

– Хорошо, – капитан сплюнул за борт. – Зря вы на охоту в такое время отправились.

– По‑моему, наоборот.

– Ну, как знаете. Отговаривать вас всё равно уже поздно.

Над архипелагом висело зелёное марево. Иногда в нём вспыхивали молнии, но не обычные – фиолетовые, изгибающиеся под острым углом.

– Чую аномалии, – пробормотал Тимур, облизывая сухие губы. – Много. Очень много.

– Это же сраные Расколотые земли, – хмыкнул Зубарев, закидывая двустволку на плечо. – Здесь всегда много аномалий.

– Не‑ет… Необычно. Очень необычно, – Хромой прикрыл глаза и поднял руки, плавно шевеля длинными пальцами. – Всё изменилось. Что‑то страшное грядёт.

– Моя месть Градову, вот что грядёт, – прорычал Николай.

Как только он заикнулся о том, что хочет отправиться на архипелаг, все сразу стали его отговаривать. Мол, некоторое время назад случилась мощнейшая вспышка магии, какой ещё никогда не видели. Вроде как на Расколотых землях формируются тысячи новых аномалий, не говоря уже про разломы и монстров. И скоро вся эта нечисть бросится на людей…

Зубр считал, что всё это брехня. Очередные бредовые пророчества про конец света. На архипелаге всегда полно монстров и аномалий. Время от времени они перемещаются на другие континенты. Так всегда было с тех пор, как западное полушарие превратилось в Расколотые земли.

– Через десять минут бросаем якорь, – доложил капитан. – Шлюпка на правом борту. Я буду вас ждать…

– Пять дней, – рыкнул Зубр. – Потом – уходишь. Если не вернёмся – наши проблемы. Я всё помню, мать твою!

Капитан замер, потом кивнул и поспешил скрыться в рубке.

Когда пароход с протяжным скрипом остановился, Николай приказал своим людям спустить шлюпку на воду. Собрав оружие и припасы, они погрузились в неё.

Тимур уселся на корму, сняв ботинки и свесив кривые ноги за борт.

– Гребите, – бросил Зубарев, и наёмники взялись за вёсла.

Берега ближайшего острова были невысокими. Недалеко от них рос чахлый лес, из которого доносились страшные звуки. Не один голос – десятки. Рык, шипение, скрежет… Монстров там было немало.

«Отлично, – подумал Зубр, поглаживая резной приклад Громовержца. – Чем больше монстров – тем больше добычи. Чем больше добычи – тем больше денег. Чем больше денег – тем более сильный отряд я смогу собрать, чтобы отомстить Градову!»

Шлюпка ударилась о берег.

Зубр первым спрыгнул в воду и вышел на берег. Глубоко вдохнул солёный воздух и снял двустволку с предохранителя.

Пора поохотиться.

– За мной, ублюдки, – приказал он и направился к лесу, из которого послышалось рычание.

Кроны деревьев сомкнулись над ними, и солнце спряталось за листьями. Раздающееся отовсюду рычание стало громче.

Первая тварь рванула из‑за гнилого валежника – лупоглазая, с чешуйчатой шкурой и клешнями, как у рака. Зубр резко повернулся к ней, вскидывая двустволку.

Громовержец рявкнул первым стволом. Голова монстра превратилась в кровавое месиво.

Но это был лишь первый.

Они хлынули со всех сторон. Гибкие тени с клыкастыми пастями. Тяжёлые, бронированные чудовища, шипящие кислотой. Воздух наполнился скрежетом хитина, рыком, свистом когтей.

Хаос и смерть.

– Бородач! Держи справа! – заорал Зубр.

Но когда он повернулся, то увидел, что Бородач уже мёртв. Наёмник лежал на земле, а его голова – чуть в стороне.

Крики людей обрывались один за другим, а рычания становилось лишь больше. Кто‑то бросился бежать, и несколько тварей кинулись на него со спины. Тимур хохотал, спуская на монстров свои заклинания.

Мгновение спустя смех мага прервался. Бронированный монстр сбил его с ног, и Хромой покатился по земле. Сломанная нога выгнулась под неестественным углом, окровавленная кость прорвала одежду.

Тимур взглянул на свою ногу и хмыкнул.

Выстрелом из двух стволов Зубарев убил тварь, уже занёсшую когти над магом.

Тишина повисла над поляной, такая же густая и липкая, как кровь, покрывающая всё вокруг. Воздух был пропитан запахом меди и вонью разорванных внутренностей.

Зубр стоял посреди этого ада, опираясь плечом на дерево и крепко сжимая Громовержца. Грудь Николая тяжело вздымалась, каждый вдох обжигал лёгкие.

Вокруг лежали мёртвые. Много мёртвых.

Все его люди теперь были неотличимы от туш поверженных монстров. Хромой единственный остался жив, не считая самого Зубра.

Маг сидел на земле, шевеля окровавленными пальцами в воздухе. Его кривые ноги были вытянуты, из одной торчала сломанная кость. Но горбун, казалось, не чувствовал боли и смотрел на свою ногу слегка задумчиво. Как будто он случайно порезался и пытался понять, обо что.

Но через секунду это изменилось. Лицо Хромого вдруг охватил страх.

– Ч‑что… – прохрипел он. – Что это? Чувствуешь?

Зубр почувствовал. Не зрением, не слухом. Кожей. Воздух вокруг стал тяжелее. Звуки острова – писк уцелевших насекомых, шелест чахлой листвы, плеск воды где‑то вдалеке – стихли.

Наступила неестественная, гнетущая тишина.

– Сзади! – крикнул Тимур.

Зубр резко развернулся, вскидывая двустволку.

Это был не монстр. Что‑то, похожее на обрывок тени, плывущий по воздуху. Пятно абсолютной черноты, которое не отражало свет и не отбрасывало тень. Пространство вокруг него искажалось, как возле разлома.

И от него исходила мощь. Столь ужасающая, что Зубр не мог пошевелиться.

Хромой издал дикий вопль. Его пальцы с синими ногтями взметнулись вверх, вычерчивая в воздухе магический символ. Маг владел элементом Металла, и тот подчинился ему. Из тел поверженных монстров с чавканьем вырвались пули и устремились к пятну.

Существо не отреагировало. Пули просто растворились в его черноте, как мелкие камешки в океане. Без звука, без вспышки. Бесследно.

В следующий миг пятно дёрнулось. Отросток метнулся вперёд быстрее взгляда. Пронзил пространство между существом и магом. Погрузился в грудь Тимура Хромого.

Маг замер, приоткрыв искривлённый рот. Его единственный зрячий глаз расширился до предела, наполняясь ужасом.

Потом его тело… рассыпалось, как старая, сухая глина. Кривые ноги, горб, голова с перекошенным ртом – всё превратилось в мелкую, серую пыль и развеялось ветром.

Зубр по‑прежнему не мог двигаться. Совсем. Он стал статуей из плоти и крови, впивающейся взглядом в чёрную бездну перед ним. Внутри бушевала бессильная ярость зверя, попавшего в капкан.

Чёрное пятно поплыло к нему. Приблизилось вплотную. Часть его, как щупальце из теней, коснулось груди Зубарева, а затем всё существо проникло внутрь.

Дыхание остановилось, сердце сковало холодом, волосы встали дыбом. Зубр чувствовал, что он теперь не один в своём теле. Эта тварь поселилась рядом.

В голове прозвучал голос. Он был полностью лишён интонаций:

«Здравствуй, Николай».

Зубр скрипнул зубами и выдавил:

– Кто ты?

«Можешь говорить про себя, ведь я могу читать любые твои мысли».

– Кто ты⁈ – выкрикнул Зубарев, игнорируя совет.

«Моё имя ничего не скажет тебе, смертный, – ответил голос. – Кто я? Тот, кто подчинил саму Пустоту. Тот, по воле которого гасли звёзды и целые миры обращались в ничто. Тот, кто поможет тебе отомстить».

– Месть? – не веря, спросил Зубр и громко сглотнул. – Градову?

«Именно. Тот, кого ты называешь Владимиром Градовым, не просто человек, – голос стал жёстче, в нём послышались вибрации ненависти. – В его теле скрывается душа того, кого я жажду уничтожить. Наши цели совпадают, Николай. Мы с тобой совершим возмездие. Вместе».

Границы владений графини Карцевой

Прошлым вечером

Вечером хлынул ливень. Плотный, как стена, и холодный как лёд. А вскоре к нему прибавился ветер – злой и сильный, бьющий прямо в лицо.

Не надо было быть гением, чтобы понять – это не воля стихии. Что ливень, что ураган были созданы магией. Об этом говорили и артефакты.

Константин Роттер был вынужден приказать своему полку остановиться. Они могли бы продвигаться дальше, несмотря на бурю. Но едущие далеко позади тяжёлые машины фон Берга точно застрянут. Дороги вмиг размокли, превратившись в потоки грязи.

Карцева вечно ворчала, что её не устраивает качество дорог за пределами владений. Теперь, по иронии судьбы, это сыграло ей на руку.

Сырой, пропитанный запахом хвои и влажной земли воздух висел над лагерем. Капитан Роттер стоял под навесом походного шатра, уставясь в потрёпанную карту, приколотую к грубому столу. Его пальцы, покрытые старыми шрамами, водили по линиям предполагаемого продвижения к поместью Карцевой.

Рядом, в почтительной тишине, замерли два лейтенанта и старый маг с длинной седой бородой. Один из муратовских, которого приставили к полку для усиления. Кроме него и других магов, Рудольф Сергеевич выделил ещё несколько артефактных расчётов и эскадрон лёгкой конницы.

Роттер казался монолитом: его мужественный, искажённый жутким рубцом от уха до подбородка профиль был неподвижен. Лишь глубоко посаженные глаза, холодные и звериные, скользили по карте. На бедре покоился массивный кылыч – изогнутая турецкая сабля. Трофей, добытый в кровавой резне при штурме одной из черноморских крепостей.

Константин снял его с поверженного командира янычаров, отрубив тому обе руки. Клинок был зачарован элементом Порчи и излучал почти такую же зловещую ауру, как сам Роттер.

Дождь уже не заливал их позиции, но продолжал идти впереди. Капитан справедливо предполагал, что это была маскировка – силы Карцевой наверняка находились где‑то рядом. Поэтому, как только пришлось разбить лагерь, он направил во все стороны разведчиков.

Тишину разорвали топот копыт и хриплое ржание. Из серого марева ливня вынырнул всадник на взмыленной лошади. Молодой мужчина, весь насквозь промокший от дождя, резко остановился возле командирской палатки и выпрыгнул из седла.

Поскользнувшись на грязи, он бросился к Роттеру и приложил руку к козырьку.

– Капитан! – хрипло выдохнул он. – Дружина Карцевой в получасе отсюда!

Константин медленно поднял голову. Его взгляд, как нож, вонзился в гонца. Ни тени удивления не промелькнуло на его лице.

– Где? Силы? Состав?

– Трудно было разглядеть, капитан. Похоже на передовые отряды. В основном пешие, идут быстрым маршем. Но есть и конница, около двух эскадронов.

В воздухе повисло напряжение. Лейтенанты переглянулись. Старый маг недовольно поморщился. Роттер лишь дёрнул щекой. Шрам изогнулся, словно ожившая змея.

– Значит, Карцева решила не сидеть под куполом? Дерзко… Господа офицеры, слушай приказ.

Лейтенанты подобрались, встав по стойке смирно.

– Занять оборонительные позиции. Приготовиться к бою. Артефактным расчётам – на передний край. Выполнять.

– Есть! – подчинённые тут же бросились выполнять приказ.

– Маги, – Роттер повернулся к старику. – Ждать моего сигнала. Не торопитесь атаковать, сначала посмотрим, что приготовил противник.

– Как прикажете, – маг поклонился, вложив в этот жест столько презрения, сколько мог.

– Что‑то не так? – осведомился Константин. – Вам не нравится исполнять мои приказы?

Казалось, старик слегка опешил от такой прямоты. Помедлив, он ответил:

– Мой граф велел подчиняться вам.

– Так подчиняйтесь, и лучше делайте это с почтением. За проявление неуважения я буду строго наказывать. Вопросы?

– Нет, – поморщился маг.

– Ещё раз?

– Никак нет, капитан, – буркнул старик и отправился к своим.

Константин позвал адъютанта, и тот немедленно оказался у палатки, поскользнувшись на грязи в том же месте, что и разведчик.

– Слушаю, капитан! – адъютант вытянулся в струнку.

– Срочно передать сведения и координаты силам барона фон Берга, – Роттер ткнул пальцем в карту. – Противник вышел навстречу, сосредоточение за лощиной перед моим фронтом. Запрашиваю поддержку артиллерии. Выполнять!

– Есть, – адъютант бросился к стоящим под навесом лошадям.

Едва приказы были отданы, как по лагерю прокатилась волна активности. Мрачные, закалённые в боях люди Роттера без суеты взяли арбалеты, побежали к заранее подготовленным окопам. Боевые маги заняли свои позиции, приготовили защитные заклинания.

Артефактные расчёты подтащили к краю позиций громоздкие лучемёты и бомбарды, вставили кристаллы в сферогенераторы.

Константин смотрел в мутную стену ливня и ждал. Карцева выбрала хорошее место, чтобы их встретить. Идти в атаку через эту лощину – самоубийство. А вот держать оборону на той стороне можно долго. Именно так графиня и поступит, Роттер не сомневался.

Предвкушения схватки не было. Забытое чувство, подавленное ошибками молодости, загубленное шрамами на теле и сердце.

Теперь, и уже давно, капитан не ощущал ничего. Иногда ему казалось, что на месте души у него – сухая дыра.

Не прошло и четверти часа, как первые дружинники с гербом Карцевых – семиконечной звездой на алом знамени – показались на гребне лощины. Они двигались быстро и слаженно. И, заметив неприятеля, немедленно атаковали.

Пехота выдвинулась вперёд и осыпала позиции Роттера магическими болтами. Они были зачарованы элементом Воздуха и били молниями – после дождя лучше ничего не придумаешь.

– Артефакты, огонь! – рявкнул капитан. – Маги, подавить арбалетчиков!

Грянули залпы. Резкие, шипящие выбросы энергии из лучемётов. Оглушающий грохот магических бомбард. Кому‑то этот звук мог показаться пугающим – но Роттера он взбудоражил, заставил почувствовать знакомое кровавое возбуждение.

Синие вспышки встретились в воздухе с огненными всплесками. Взрывы осветили сумерки, осыпая землю искрами, обломками болтов и негаснущим магическим пламенем.

Несколько пехотинцев Карцевой рухнули, сражённые артефактным залпом. Атака захлебнулась, противники залегли, ища укрытия за камнями и стволами поваленных лиственниц. Активировали сферогенераторы. Люди Роттера тоже пострадали – часть болтов достигла цели и поразила их молниями.

На несколько минут воцарилась тревожная пауза, нарушаемая только криками раненых.

Но скоро тишина закончилась.

Сначала – нарастающий вой, прорезавший небо. Потом – оглушительные взрывы, от которых содрогнулась земля.

Столбы грязи, дыма и огня взметнулись прямо на гребне лощины, где залегла дружина Карцевой. Деревья ломались, как спички, комья земли взлетали фонтанами.

Воздух наполнился свистом осколков и едким запахом пороха. Слабые заклинания в зоне взрывов мгновенно погасли, подавленные мощным техническим полем артиллерийского огня. Сферогенераторы выдержали, но не все.

Наступил хаос. Дружинники Карцевой отчаянно меняли позиции, пытаясь скрыться от падающих тут и там снарядов. Отчаянные крики разносились над полем боя.

Роттер наблюдал за этим с каменным лицом.

– Стрельба обычными болтами до дальнейших приказов, – приказал он.

Бить сейчас магией было бессмысленно. Или артиллерия, или артефакты – в противном случае они подавят друг друга, и эффекта не будет.

Арбалетчики успели дать только пару залпов, а затем над позициями карцевских появилось несколько сильных защитных куполов. Краями они касались друг друга, и все вместе напоминали светящуюся в темноте гигантскую гусеницу. Снаряды перестали взрываться – аура защиты теперь оказалась сильнее, и бомбы падали, как камни.

Роттер ждал этого. Он собирался передать людям фон Берга, что надо прекратить огонь, и начать обстрел артефактами, но…

Вдруг снова поднялся ветер. И не просто ветер – ужасающий ураган, который отклонил очередные снаряды. Бомбы попадали на другом краю лощины, и на сей раз осколки настигли людей Константина.

– Откуда у тебя маги Воздуха, сука? – процедил он.

А затем, под прикрытием дыма, дождя и всеобщего замешательства, противники ударили с фланга. Из густого ельника, справа от основных позиций полка, вырвалась стая теневых волков.

Не настоящие звери, а сгустки живой, вязкой тьмы с горящими алым светом глазами. Знакомые твари, любимые питомцы призывателей Карцевой.

Они двигались бесшумно и смертоносно. Маги не пожалели сил и прикрыли их приближение, не дав сигнальным артефактам обнаружить волков. А сами при этом наверняка были далеко – теневых волков не надо было постоянно контролировать, лишь призвать и отдать нужные приказы.

Монстры ворвались прямо в окопы, и их молчание сменилось яростным рыком, к которому вскоре добавились вопли ужаса.

Прорыв был мгновенным и кровавым. Теневые твари, нечувствительные к обычному оружию, мигом изменили расклад сил. На фланге вспыхнула паника. В это же время арбалетчики Карцевой дали новый залп магическими болтами, а по левому флангу ударили их лучемёты.

– Маги, сюда! – заревел капитан, его голос перекрыл грохот и вой. – Конница – за мной!

Он вскочил на коня и вырвал кылыч из ножен. Угольно‑чёрный клинок был темнее ночи.

Роттер бросился в гущу схватки. Чёрный клинок проходил сквозь теневые тела волков, как сквозь дым. Состоящая из маны плоть монстров начинала мерзко пузыриться и распадаться, будто мгновенно сгнивая.

Порча пожирала саму суть заклинания. Рядом с капитаном, сжигая тварей потоками пламени, бились маги. Конница, вооружённая зачарованными саблями, тоже могла дать отпор призванным монстрам.

Константин не заметил, как погрузился в самую гущу битвы. Он не просто сражался – он уничтожал, истреблял, упивался смертью, которую нёс каждым ударом.

Бой на фланге оказался жестоким, но коротким. Когда последний теневой волк с тихим скулением растворился, стало ясно: дружина Карцевой, воспользовавшись суматохой, отступила. Видны были лишь мелькающие спины всадников, увозящих раненых, да клубы дыма за лощиной.

Поле боя осталось за Роттером. Но цена… Он окинул взглядом позиции. Растерзанные тела его солдат, дымящийся лучемёт, рядом с которым догорали тела расчёта, маг с распоротым животом.

Полк понёс потери. О быстром продвижении к поместью Карцевой теперь не могло быть и речи. Нужно было зализывать раны, хоронить мёртвых, укреплять позиции. Противники не ушли далеко, скоро к ним наверняка подойдут основные силы, и в любой момент они могут снова напасть. Но скорее Карцева тоже займёт оборону, и это значит – предстоит тяжёлая позиционная возня.

Капитан убрал кылыч в ножны и взглядом отыскал своего адъютанта. Тот смотрел на мёртвого мага, и побелевшие губы у парня дрожали.

– Эй! Приди в себя, – велел Константин.

– Д‑да, капитан, – адъютант громко сглотнул, его кадык дёрнулся туда‑сюда. – Слушаю приказ.

– Передать донесение графу Муратову, – произнёс Роттер. – Столкновение с передовыми силами Карцевой. При поддержке артиллерии фон Берга атака отбита. Мы понесли потери, продвижение остановлено. Закрепляемся на достигнутых рубежах для перегруппировки.

Взгляд капитана скользнул в сторону, откуда пришли теневые волки. Губы искривились в подобие усмешки, лишённой всякого веселья.

– И добавь: похоже, кампания против этой напыщенной суки будет не так проста…

Граница владений барона Плахова

Арсений Витальевич замер. Его сверкающая улыбка исчезла, как будто её сдуло ветром. Во взгляде мелькнул страх и тут же скрылся за маской возмущённого благородства.

– Проклятие? Владимир Александрович, вы шутите? – голос его дрогнул будто бы от обиды. – Или намерены меня оскорбить?

– Вы хотите сказать, что артефакты не прокляты? – поинтересовался я.

– Как законный владелец, я гарантирую их подлинность и чистоту!

– Гарантируете? – невозмутимо переспросил я. – Тогда возьмите перстень. А лучше наденьте его на палец.

– Вы мне не доверяете? – возмущённо выкрикнул Плахов.

– Нет.

Напряжение достигло предела. Мои дружинники взялись за сабли, и люди Плахова ответили тем же. Воздух наполнился тихим лязгом доставаемого из ножен металла.

Секач был где‑то рядом, невидимый, ждал начала схватки.

Арсений Витальевич наконец‑то понял, что игра окончена. Маска благородного дворянина сползла с его лица, обнажив озлобленную личину.

– Чёртов мальчишка! – прокричал он, срываясь на визгливую ноту. – Как ты смеешь говорить со мной в таком тоне⁈ Думаешь, твой жалкий род ещё что‑то значит⁈

– Вот мы и добрались до сути, – улыбнулся я.

Моя обнажённая шпага сверкнула на солнце, и клинок налился белым светом. Плахов отшатнулся и схватился за позолоченную рукоять своей сабли.

– Градова взять живым! – заорал он. – Остальных убейте!

Бой начался с размена магическими ударами.

Два мага Плахова, стоявшие чуть позади барона, синхронно вскинули руки. Почва под копытами моих дружинников, стоявших впереди, не просто вздыбилась. Настоящий лес каменных шипов вырвался из‑под земли.

Недолго думая, я кинул шпагу в землю перед своим строем. Клинок, заряженный силой Отражения, вонзился в почву. Белая вспышка энергии уничтожила формацию. Один из магов вскрикнул и схватился за голову – откат разрушенного заклинания больно ударил по нему.

Каменные колья, не успев вырасти на полную высоту, содрогнулись и рассыпались, оставив лишь несколько кривых обломков и серый магический туман.

Но магов было двое. Первый, коренастый мужчина с чёрной бородой, ещё приходил в себя. Второй выбросил руки в мою сторону.

Из его ладоней ударил поток пыли и мелкого, острого гравия. Я понимал, что это лишь прикрытие для более мощной атаки, и ответил ледяным шквалом.

Из пустоты передо мной выросли десятки игл чистого, блестящего льда. Они рванулись вперёд через клубы пыли, но разбились о вражескую защиту.

Конский топот нарастал. Пыль развеялась, и я увидел, как приближаются всадники Плахова. Мои дружинники тоже были близко, и мгновение спустя две группы столкнулись.

Вокруг воцарился хаос. Звон стали, крики, ржание лошадей смешались в одну беспорядочную симфонию. Дружинники Плахова дрались отчаянно, но неумело. Их атаки разбивались о слаженный строй моих солдат. Сабли моих бойцов поднимались и опускались, брызги крови застывали на траве багряной росой.

Плахов подъехал к своим магам, а я ударил коня шпорами и бросился к ним. Один против троих… Не страшно. Я бывал в переделках и похуже.

Под ногами вражеских коней расплылось пятно скользкого льда. Кони заржали, теряя опору. Бородатый маг не выдержал и выпал из седла, а его скакун рухнул следом, придавив мужчину. Он выпучил глаза и издал сдавленный крик.

Плахов и второй маг выпустили заклинания. Я отразил их ледяным щитом, а следом выпустил в лицо барону струю воды. И не для того, чтобы освежить ублюдка – напор был такой силой, что Плахов чуть не вылетел из седла, и выплюнул кровь.

Ногу последнего мага вдруг пересекла глубокая рана. Он заорал, не понимая, что происходит – а я знал, это невидимый Секач.

Он вырвал противника из седла и добил его, а следом оборвал хрипы бородатого.

Видя, что его люди проигрывают, Плахов попытался скрыться. Он резко развернул коня и дал ему шпор. Я снова ударил водой.

На сей раз поток был сильнее, и барон таки рухнул на землю. А секунду спустя рядом с ним из воздуха появился Секач и приставил два тесака к его лицу.

– Не двигайтесь, ваше благородие.

Через минуту всё было кончено. Последние плаховцы, видя гибель магов и пленённого барона, побросали оружие.

Мои бойцы, тяжело дыша, быстро разоружили противников. В первую очередь дружинники помогли раненым товарищам, а уже затем взялись за пленных, часть из которых тоже была ранена.

Арсения Витальевича подвели ко мне.

Он тяжело дышал, в глазах застыла паника и бессильная ярость. Его золотистые волосы съехали набок – оказывается, это был всего лишь парик. Белые зубы покрывала кровь из разбитых губ и носа. Расшитая рубашка была заляпана грязью и кровью.

Я спешился, вытащил из земли свою шпагу и вытер клинок о траву. После чего вернулся к барону и невозмутимо произнёс:

– Итак, мы остановились на проклятии. Для чего оно?

Плахов зарычал и сплюнул кровью мне на сапоги.

– Ты за это ответишь, Градов! – прохрипел он. – За моих солдат! За унижение! Знаешь, что я сделаю⁈ Вступлю в альянс Муратова! Я найду тебя и лично перережу тебе глотку, щенок!

– Может, вы уже заодно с Муратовым, Арсений Витальевич? – уточнил я, не повышая голос. – Или попытка проклясть меня и завладеть силой Серебряковых – это ваша личная, особо глупая инициатива?

Он ничего не ответил, лишь скрипел зубами, пытаясь вырваться из рук моих солдат.

Я хмыкнул и подошёл к ларцу, который валялся на земле неподалёку, чуть присыпанный грязью. Открыл крышку.

Бронзовый перстень и статуэтка женщины остались невредимы.

Статуэтка… Она была удивительна. Не знаю, кого она изображала, но думалось, что какую‑то богиню. Исходящая от неё сила была необычной, даже я не мог с первого взгляда распознать магию, которой она обладала.

Но проклятие видел чётко – липкая, ядовитая паутина, искусно вплетённая в магическую формацию артефакта.

Сосредоточившись, я создал сложную формацию. Нашёл узел проклятия – колючий, пульсирующий чёрным шар и аккуратно, но решительно вытянул его.

Тёмный, мерзкий на вид клубок энергии, шипящий и дымящийся, завис над моей ладонью. Я перевёл взгляд на Плахова. Он замер, увидев извлечённое проклятие. Его глаза округлились, губы задрожали. Барон громко сглотнул.

– Только посмей! – выдохнул он, но в его голосе уже не было прежней ярости, лишь животный страх. – Тронь меня, и мои сыновья… Мои союзники… Они сотрут тебя в порошок! Ты не знаешь, с кем связался!

– Вам, Арсений Витальевич, как человеку, наложившему это проклятие, должно быть виднее, что произойдёт, – ответил я, медленно поворачивая ладонь в его сторону.

Я сделал шаг вперёд.

– А вот нам предстоит на практике узнать, что же делает ваше творение…