Текст книги "Абсолютная Власть. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Александр Майерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 56 страниц)

Абсолютная Власть 2

Глава 1 се только начинается

По небу прокатился зловещий рокот. Все, кто стоял на холме, повернулись к источнику шума. Все, кроме меня. Я и так прекрасно знал, что происходит.

На пороховом заводе барона фон Берга полыхал пожар после взрыва, который устроили мои подпольщики. А теперь происходила вторичная детонация боеприпасов, что хранились на складах завода.

На горизонте поднимался столб чёрного дыма. У его подножия расцвёл огненный гриб, и через несколько секунд до нас донёсся очередной грохот.

Фон Берг со свистом втянул воздух сквозь зубы. Резко развернувшись, он ткнул в меня пальцем:

– И это вы называете прекращением огня⁈

– Первый взрыв состоялся до того, как мы ознакомились с документом, – ответил я. – Приказ о прекращении огня вступил в силу именно с этого момента.

– Какое коварство, – проворковала графиня Карцева. – Вы опасный противник, Владимир Александрович.

– Вы ещё не представляете насколько, Эмилия Романовна. Но я могу быть и другом.

Графиня чуть улыбнулась и поправила декольте, обращая моё внимание на свою грудь.

Графу Муратову это явно не понравилось. Он стрельнул взглядом в Карцеву и рявкнул:

– Довольно! Напоминаю, что война продолжается. Может, генерал‑губернатор и велел установить прекращение огня… Но это временная мера. Запомните, барон Градов, – он выплюнул мою фамилию, – рано или поздно боевые действия продолжатся.

– Я тоже очень на это рассчитываю, Рудольф Сергеевич, – сказал я.

Муратов фыркнул, и одновременно с этим наших ушей достиг очередной взрыв.

– Мы закончили, демоны меня возьми⁈ – воскликнул фон Берг. – Я должен поехать туда!

– Отличная идея, – сказал я. – Там ещё наверняка взорвались не все снаряды.

Генрих взглянул на меня, тупо хлопая глазами, будто не понял намёка.

– Нет смысла ехать туда сейчас, ваше благородие, – произнёс Муратов. – Это опасно. К тому же нам надо кое‑что обсудить.

Мой юрист Базилевский, который всю встречу сохранял холодную невозмутимость, вытащил из портфеля три папки с документами:

– Полные условия прекращения огня, – сказал он, вручая по папке каждому из членов альянса. – У вас есть два дня, чтобы сделать всё в соответствии с ними.

– Не смейте нам указывать, – пробурчал фон Берг.

– Это не мой указ, а генерал‑губернатора, – ответил Филипп Евгеньевич. – И если вы не станете соблюдать условия, проблемы будете иметь тоже с ним.

Барон махнул рукой и поспешил к карете, на ходу подзывая своих дружинников. Отряд его солдат с винтовками стоял метрах в пятистах, тоже наблюдая за происходящим на горизонте.

– До встречи, ваше благородие! – сказал я ему вслед.

Генрих, тряхнув своим жирным подбородком, окатил меня ненавидящим взглядом через плечо.

– Всего доброго, – произнёс Муратов и направился следом за фон Бергом.

Карцева задержалась. Она задумчиво осмотрела меня с ног до головы, на её алых губах играла полуулыбка, а в глазах сверкало нечто среднее между похотью и жаждой убийства.

– Очень интересное начало, Владимир, – сказала она. – Меня терзает любопытство, что же будет дальше?

– Вы узнаете одной из первых, графиня, – я обозначил поклон.

– Это снова будет сюрприз?

– Может быть. Вам нравятся сюрпризы?

– Смотря какие. То, что мне придётся отвечать в суде за дела моего отца – не самый приятный подарок.

– В следующий раз постараюсь доставить вам удовольствие, – пообещал я.

– О, вы уже доставили, – Карцева шагнула ко мне, обдавая ароматом духов. – Было весело наблюдать, как вы вывели фон Берга из себя на совете. Да и в целом, ваши методы… интригуют.

Она подошла вплотную, почти касаясь меня грудью. Встала на носочки и прошептала мне на ухо:

– А ещё вы очень красивый.

Базилевский покосился на нас и отошёл на несколько шагов, делая вид, что ищет какие‑то документы в своём портфеле.

– Спасибо, – ответил я. – Но моя красота не сравнится с вашей.

– Льстец, – она игриво шлёпнула меня папкой по плечу, а затем снова зашептала: – Только не думай, будто я с тобой заигрываю, сладкий. Мы враги, и я поставлю тебя на колени.

– Мужчина может преклониться перед женщиной лишь в одном случае, – сказал я.

– О, ты не представляешь, сколько мужчин стояло передо мной на коленях. Но я до сих пор не замужем, – Эмилия грациозно пошевелила перед моим лицом пальчиками правой руки.

– И это меня удивляет. Неужто никто не осмелился тебя завоевать?

– Завоевать? – рассмеялась графиня. – Думаешь, я слабая женщина, которая умеет только наряжаться и смотреться в зеркало? Я покажу тебе, как ты ошибаешься.

– Я никогда не ошибаюсь.

– Какой самоуверенный. Вы, мужчины, все одинаковые, – отстранившись, Карцева посмотрела мне прямо в глаза.

– Я такой один, Эмилия. И скоро ты в этом убедишься.

Она снова улыбнулась и вдруг щёлкнула зубами прямо перед моим лицом. Я не дрогнул, что заставило графиню рассмеяться и погрозить мне пальчиком:

– Непокорный и храбрый. Мне это нравится. А капитан Роттер утверждал, будто вы ничтожество.

– Роттер? – нахмурился Базилевский, повернувшись к нам. – Он до сих пор служит вам?

– Ой! Кажется, я оговорилась, – Эмилия театрально округлила губы и прижала к ним ладонь. – Да, Костя всё ещё служит мне. И всё ещё ненавидит ваш род – уж не знаю, по какой причине. Может быть, скоро вы сможете спросить его лично.

– Буду счастлив побеседовать с капитаном, – сказал я. – Но с гораздо большим нетерпением буду ждать нашей новой встречи, графиня.

– Я тоже, барон, – взглянув на меня из‑под ресниц, Карцева повернулась и медленно зашагала вниз по склону холма.

Базилевский посмотрел ей вслед и качнул головой:

– Не стоит с ней играть, господин. Она и впрямь гораздо опаснее, чем может показаться.

– Знаю, – наблюдая, как плавно покачиваются бёдра графини, ответил я. – Все наши враги опасны. Но Эмилия уже проиграла мне, просто ещё не поняла этого.

Я повернулся к юристу и протянул ему руку:

– Благодарю вас за хорошую работу, Филипп Евгеньевич, и поздравляю с победой.

– Не стоит, ваше благородие, – поправив очки, ответил Базилевский. – Это лишь заявка на победу, хоть и весьма уверенная. Дело будет непростым, а каким окажется итог, я не берусь предсказывать. Нам предстоит суровая юридическая баталия.

– И я не сомневаюсь, что вы достойно себя проявите. Едем в поместье. По дороге расскажете, чем я могу вам помочь.

– Отправимся на моей машине? – юрист обвёл рукой автомобиль, на котором приехал.

– Не получится, – улыбнулся я. – Сегодня ночью я обрёл магические силы. Теперь я не могу ездить на автомобилях. Какое‑то время…

– Вы сумели исцелить свой Исток⁈

Брови Базилевского подпрыгнули, на лице расцвела улыбка. Он обнял меня и проговорил:

– Ваш отец был бы счастлив. Пока вас не было, он часто повторял: «Я уверен, что Владимир справится». И вот это случилось.

– Я видел его… Когда Очаг наполнил меня своей силой, я увидел в нём отпечаток души отца.

– Правда? Такое возможно? Вы поговорили?

– Немного, – пожал плечами я. – Это не полноценный дух, а небольшой слепок личности. Он сказал, что доверяет мне наш род.

– Ещё бы! Кстати, я вспомнил – Александр Петрович как‑то упоминал, что в Очаге хранятся следы всех членов рода, даже далёких предков. Как думаете, с ними можно поговорить? Мы могли бы узнать что‑нибудь полезное. Или… – юрист на пару мгновений задумался, – или даже использовать их слова как свидетельство в суде.

– Говорю же, это не духи, у них нет воспоминаний. К тому же с текущим состоянием Очага у нас всё равно ничего не получится.

– С ним что‑то случилось?

– Чтобы восстановить Исток, мне пришлось забрать его силу. Уровень Очага упал до первого, – ответил я.

– Не смею осуждать ваше решение, но… Как же теперь? – не скрывая тревоги, спросил Базилевский. – Ведь если война опять начнётся, купол первого уровня не выдержит натиска.

– Вы правы. Поэтому я должен поднять уровень Очага хотя бы до второго к концу судебного процесса. И сделать ещё много чего. Давайте обсудим это в усадьбе. Я взял для вас лошадь, водитель пусть едет следом, – я указал на двух скакунов, привязанных к дереву у подножия холма.

На лице Филиппа Евгеньевича мелькнуло недовольство – похоже, он не слишком любил ездить верхом. Но всё же он кивнул, и скоро мы уже направлялись в сторону поместья.

Базилевский тщательно осмотрел седло и смахнул с него пыль, прежде чем сесть. Он слегка неловко держался на коне, но с любопытством осматривал округу. И с каждым взглядом всё больше мрачнел. Ведь повсюду были следы войны: воронки от снарядов и боевой магии, сожжённые здания, сгнившие остовы телег и машин.

– Я не был здесь с тех пор, как началась война, – признался юрист. – Именно такую картину и представлял, но вживую всё выглядит гораздо ужаснее, чем в воображении.

– Не переживайте, Филипп Евгеньевич. Скоро всё наладится.

– Честно говоря, не разделяю вашу уверенность, Владимир Александрович, – покачал головой Базилевский. – Понадобится очень много денег, чтобы привести ваши земли в порядок. Не говоря уж о том, что сначала надо прогнать противников.

Он глянул на бронированный автомобиль фон Бергов, который ехал по параллельной дороге, будто сопровождая нас. А потом посмотрел на казарму вдалеке, над которой развевался флаг с гербом Муратовых – змея, обвивающая меч.

– Победа будет за нами, – сказал я. – Главное, не сдаваться.

Юрист посмотрел на меня с уважением и кивнул:

– Именно так и должен вести себя истинный глава рода. Восхищён вашей твёрдостью, Владимир Александрович. Из Тибета вы вернулись другим человеком.

– Дело вовсе не в Тибете, – отмахнулся я.

– А в чём?

– В том, что передо мной стоят большие задачи и серьёзные враги. Нельзя позволять себе ни мгновения слабости.

– Ваш отец считал так же, – сказал Базилевский.

Он собирался добавить что‑то ещё, но неуклюже покачнулся в седле, и очки чуть не слетели с его носа. Юрист выровнялся и посмотрел на небольшой лесок справа от нас. Судя по количеству пней, совсем недавно лес был гораздо обширнее. Но его безжалостно вырубали и делали это прямо сейчас.

Стук топоров звучал размеренно и непрерывно. Время от времени в их монотонный ритм врывался рёв трактора, который сгребал обрубленные сучья и прочий мусор. Рядом стоял автопоезд – грузовик с несколькими прицепами, на которые складывали готовые к отправке стволы. Очевидно, что всё это были машины фон Берга.

– Как раз хотел спросить у вас, Филипп Евгеньевич, – сказал я. – Наши противники имеют право добывать ресурсы на оккупированных землях?

– К сожалению, да. И даже прекращение огня им не помешает. Если простыми словами, оккупация – это то же самое, что временное право собственности.

– Вроде как они насильно взяли земли Градовых в аренду? – усмехнулся я.

– Да, можно сказать и так… – вздохнул Базилевский. – При этом они обязаны поддерживать закон и порядок в оккупированных владениях. Если там остаются гражданские, они могут работать на оккупантов, но должны получать соответствующую плату и достойное обращение.

– Барон фон Берг нарушил эти правила. И должен ответить, – сказал я.

И как только я договорил, мы выехали из‑за леса. Впереди показались земли поместья, накрытые куполом.

– Это первый уровень? – Филипп Евгеньевич приподнял бровь. – Всё равно впечатляет. Какого же размера был купол третьего уровня?

– Видите вон ту заставу? – я показал на блокпост Карцевых. – Граница проходила метрах в трёхстах.

– Выходит, теперь под защитой осталось в два раза меньше земель… Вам необходимо в первую очередь заняться восстановлением Очага, господин.

– Это одно из главных дел, вы правы. Но есть и множество других, – проговорил я. – Планов – целый вагон.

– Если я чем‑то могу помочь – только скажите.

– Мне пригодится ваш совет. Но сначала предстоит сделать кое‑что важное. Эпохальное событие, можно сказать.

– О чём вы? – спросил Базилевский.

– Сейчас мы созовём всех обитателей усадьбы и объявим о прекращении огня. А потом вы увидите всё своими глазами…

У холма на северо‑востоке владений Градовых

В то же время

Карета Муратова, изнутри обитая тёмно‑зелёным бархатом, была полна тяжёлого молчания. Граф сидел, выпрямив спину и сцепив пальцы в замок. Он чувствовал, как болезненно пульсировала жилка на виске – знакомое ощущение. Скоро начнётся мигрень, а целитель в поместье. Значит, предстоит мучительная бессонная ночь в дороге.

Фон Берг, расплывшись на противоположном сиденье, дышал как разъярённый бык. Пожар на его заводе продолжался. Колоссальный столб чёрного дыма был прекрасно виден из окна, и регулярно звучали хлопки, порой целыми сериями. Видимо, огонь добрался ещё не до всех снарядов.

Карцева, сидя у окна, казалась изящной фарфоровой куклой. Её шелковистые чёрные локоны, рассыпанные по плечам, блестели в свете солнца.

Сегодня красота графини лишь раздражала Муратова – как напоминание о хрупкости союза. Её откровенный флирт с Градовым был, мало того что неуместен, он вызывал вполне обоснованные подозрения.

'Тупая самовлюблённая тварь, – процедил про себя Рудольф. – Я ведь прекрасно знаю, что ты давно хочешь выйти из альянса. Может, ты уже раздумываешь, как переметнуться на сторону Градова? Я бы не удивился.

Хотя ты ведь так хочешь убить его брата… Отомстить за своего отца. Это помогало мне держать тебя в узде, потому что Михаил был у меня в плену… Но теперь и этого нет!

Пусть демоны сожрут этого Градова и его адвоката! Давно надо было убить Базилевского!'

– Итак, – сказал Муратов вслух. – Я понимаю, мы все расстроены случившимся.

– Расстроены⁈ – прогудел фон Берг. – Я сейчас взорвусь от ярости!

– Генрих Карлович, – голос графа прозвучал ровно, хотя ногти впились в ладонь. – Сохраняйте спокойствие. Никаких резких движений, вы поняли? Надо выполнить все пункты, которые утвердил генерал‑губернатор. Без исключений.

Рудольф ткнул пальцем в папку, которую Генрих сжимал в руках. Тот фыркнул, и капля пота скатилась по его багровому лицу, исчезнув в складках двойного подбородка:

– А если нет?

– Что значит, если нет? – голос Муратова прозвучал так зловеще, что у него самого по спине пробежали мурашки.

Карцева отодвинулась, прижимаясь к стенке. Фон Берг поджал толстые губы и сглотнул, но стоял на своём:

– То и значит! Я думаю, нам надо просто прикончить этого…

– Не вздумайте. Ничего. Делать, – чётко произнёс граф, и с каждым словом Генрих всё больше вжимался в кресло.

Внутри Муратова всё горело: ненависть к этому свиноподобному тупице, к вертихвостке Карцевой, к генерал‑губернатору Высоцкому, который внезапно встал на сторону Градова.

Но лицо Рудольфа оставалось каменным – только левый глаз слегка дёргался, как всегда, в моменты крайнего гнева. И виски продолжали пульсировать, словно кто‑то медленно вбивал в них тонкие гвозди.

В карете стало жарче. Всё из‑за гнева – Исток откликался на злость Муратова, мана растекалась по каналам, готовая вырваться наружу испепеляющим пламенем.

За окном раздался мощный грохот, словно начиналась гроза. Муратов повернул голову. Отсюда было видно, как в небо на горизонте взлетают обломки. Похоже, пламя достигло очередного склада, который взорвался весь разом.

Фон Берг подпрыгнул на месте, отчего карета качнулась. Его жирная ладонь шлёпнула по сиденью.

– А мой завод⁈ Вы слышите эти взрывы⁈

Граф почувствовал, как по спине пробежала горячая волна. Ему хотелось схватить барона за горло, вдавить его морду в стекло, заставить захлебнуться собственной слюной.

– Я предупреждал, что рано создавать активы на землях, которые пока не отошли вам официально, – произнёс Рудольф. – Теперь и вовсе есть шанс, что Градов сможет получить свои владения обратно. Вместе с вашим заводом и всем остальным, что вы успели построить.

– Я не позволю! – прокричал фон Берг, размахивая толстым пальцем перед лицом графа.

– Угомонитесь, барон, – уже не сдерживая гневную дрожь в голосе, сказал Муратов.

В правой ладони невольно вспыхнуло магическое пламя. Граф сжал кулак, гася его, а Генрих предпочёл заткнуться. Он откинулся на сиденье, уперев потный затылок в мягкую обивку, и нервно покручивал свои завитые кверху усы.

На полминуты воцарилось молчание. Карцева кашлянула, привлекая к себе внимание. Муратов повернулся к ней, и Эмилия улыбнулась – натянуто, как ему показалось. Но с графиней ни в чём нельзя было быть уверенным. Истинная женщина, которая всё делала, прислушиваясь к своим порывам, а не голосу разума.

– Рудольф Сергеевич, – голос Эмилии звенел обманчивой лёгкостью, – может, хватит уже играть в солдатики? Представляете, каково сейчас мне?

– Прекрасно представляю, ваше сиятельство, – сухо ответил Рудольф. – Мы находимся в одинаковом положении.

– О, не совсем. Вы сами приняли решение начать войну против Градовых. А вот я, – графиня обиженно наморщила носик, – вынуждена разгребать то, что оставил мне в наследство отец.

– Снова та же песня, – вздохнул Муратов. – Ну, теперь вам уже точно некуда деться, Эмилия Романовна! Иск подан на род, и вы, как его глава, обязаны отвечать.

– Но это несправедливо! – с истеричной ноткой в голосе воскликнула Карцева.

– Мир вообще несправедлив, пора бы вам это понять. Вы ведь уже не девочка.

Упоминание о возрасте заставило графиню оскорблённо ахнуть. Она отвернулась и пробурчала:

– Это всё ваша вина. Я не собираюсь расплачиваться за чужие грехи!

– И что же вы намерены делать? – спросил Рудольф.

– Пока не знаю.

– Надеюсь, заигрывание с врагом никак не повлияет на ваши поступки, – Муратов всё же высказал то, что его беспокоило.

Хотя, конечно, было весьма неприлично указывать даме на недостойное поведение. Даже если оно и впрямь имело место.

– Да как вы смеете, Рудольф Сергеевич! – вскрикнула Эмилия, поворачиваясь к нему. – За кого вы меня принимаете?

– Вы открыто флиртовали с Градовым у нас на глазах.

– Это называется хитрость, граф. Обольстить соперника, затуманить его разум. С моей‑то внешностью глупо не пользоваться этим приёмом.

– Это была не светская встреча, ваше сиятельство. Если захотите кого‑то обольстить, делайте это в подходящей обстановке, – отрезал Муратов.

Графиня вновь обиженно фыркнула и отвернулась.

– Эмилия Романовна, не стоит так переживать… – фон Берг протянул руку и коснулся толстыми пальцами плеча графини.

– Не трогай меня, ты!.. – выкрикнула Карцева, но тут же обуздала себя и добавила уже спокойнее: – Держите руки при себе, барон.

– Простите, – пробормотал, смущаясь, Генрих.

Рудольф Сергеевич несколько раз медленно, глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться. Вся эта ситуация не укладывалась у него в голове. Ещё совсем недавно война была практически выиграна. Оставалось дожать Михаила или же просто убить его, наплевав на Очаг. Или пойти на решающий штурм.

Но теперь – победа ускользала из рук. Владимир, внезапно вернувшись, перевернул всё с ног на голову. Градовы идут в ответное наступление, пускай и не на поле боя. Однако прекращение огня даст возможность врагу накопить силы, чтобы затем попытать удачу уже в настоящих сражениях…

Да и неизвестно, чем закончится суд. Особенно учитывая, что генерал‑губернатор, похоже, настроен против альянса.

– Слушайте внимательно, – сказал граф, оглядев своих ненадёжных союзников. – Всё не так плохо, как может показаться. Да, Базилевский – сильный юрист, но он один. Мы поднимем против него всех наших адвокатов, задействуем связи в Дворянском ведомстве, прокуратуре, при дворе генерал‑губернатора… Короче говоря, не будем сидеть сложа руки.

– Я не понимаю, ваше сиятельство, – пробубнил фон Берг. – Вы только что говорили, ничего нельзя предпринимать.

Рудольф про себя вздохнул и начал терпеливо объяснять:

– Ничего рискованного, Генрих Карлович. И ничего такого, что нарушит указ генерал‑губернатора. Временно война перешла в юридическую плоскость, и нам придётся с этим смириться, – Муратов сделал паузу. – На неделе с вами свяжутся мои юристы. Также я поговорю с Альбертом – он всегда даёт разумные советы… Пока выполните все условия, которые поставил Высоцкий.

– На этом всё, ваше сиятельство? – не поворачиваясь, спросила Карцева.

– Пока что да, Эмилия Романовна.

– В таком случае всего доброго, – графиня открыла дверь и поспешно выскочила из кареты.

– Я тоже пойду, – фон Берг взялся за ручку.

– Может, подвезти вас до автомобиля, барон? – предложил Рудольф Сергеевич.

– Благодарю, не стоит. Прогуляюсь немного. До свидания, – ответил Генрих Карлович и вышел.

«Да, прогуляться тебе будет полезно», – подумал Муратов и открыл окно, чтобы из салона вышли посторонние запахи. Спёртый запах пота фон Берга и тошнотворно сладкий аромат духов Карцевой.

Когда карета тронулась, граф откинулся на спинку сиденья. Сердце билось так, будто хотело вырваться из груди. Он закрыл глаза, представляя лицо Градова – это помогало. Ненависть была надёжнее любых союзников.

– Посмотрим, что ты сделаешь, щенок, – процедил Муратов. – Я уничтожил всю твою семью. Уничтожу и тебя. Ведь не только ты используешь прекращение огня, чтобы набрать силу… И у меня гораздо больше возможностей.

Возвращение в поместье отнимет пару дней. Всё же у магии есть свои недостатки… Например, до сих пор никто не придумал способ быстрого перемещения. Технократы со своими автомобилями здесь имели преимущество.

Но за это время можно успеть обдумать план. А приказы доставить с помощью фантомов, которых Муратов умел призывать.

Где‑то вдали, за холмами, всё ещё рокотали взрывы. Граф улыбнулся – впервые за этот день.

Как там сказал Владимир? Война только начинается? Прекрасно. Пусть будет так.

Новое начало – это всегда хорошо…

Поместье барона Градова

В то же время

Обитатели поместья ликовали. Прекращение огня – ещё не окончание войны и уж тем более не победа. Но это всё равно намного лучше, чем сидеть под куполом без возможности высунуться.

Дружинники радостно кричали и обнимались. Баба Маша плакала, вытирая слёзы уголком косынки. Всё ещё бледный после ранения Никита радовался более сдержанно, но его глаза тоже блестели от счастья.

Он медленно подошёл ко мне и протянул руку:

– Спасибо.

– Спасибо Филиппу Евгеньевичу, – сказал я.

– Конечно. Благодарю, господин Базилевский, – Никита пожал руку и ему тоже.

– И вам спасибо, что так долго держались, воевода, – ответил юрист. – Мы все делаем общее дело и вот, под грамотным руководством нового барона, добиваемся результатов.

– Правда ваша, – кивнул Добрынин.

Я улыбнулся, прошёл на крыльцо усадьбы и поднял руку, призывая к тишине.

– Сегодня знаменательный день! – объявил я. – Мы сделали очередной большой шаг к победе. Да, я говорю – к победе! Потому что род Градовых не остановится, пока враги не будут изгнаны с наших земель и не заплатят за всё, что сделали!

– Да‑а! – взревел Трояк, потрясая огромным кулаком, и остальные дружинники его поддержали.

Я снова жестом попросил тишины, а затем сказал:

– В честь прекращения огня я хочу сделать то, о чём вы все давно мечтали. Вы знаете, что наш Очаг ослаб после того, как помог мне исцелить Исток. Как вы смотрите на то, чтобы дать ему отдохнуть?

С этими словами я коснулся баронского кольца на пальце и мысленно отдал Очагу приказ снять защиту. Переливающийся купол мигнул и исчез.

Наступила тишина. Люди смотрели по сторонам, будто не веря, что купола больше нет. И что враги, которых мы прекрасно отсюда видели, не станут нападать. Они по‑прежнему оставались врагами, но их сдерживало то, что нельзя уничтожить пулями, стрелами и даже магией.

Закон.

– Не верится, – проговорил Секач, вдохнул полной грудью и медленно выдохнул. – Чувствуете, братья? Вкус свободы.

– Даже неуютно как‑то, – прошептал Ночник.

Моргун вдруг сорвался с места, забежал в казарму и выбежал оттуда с бронзовым горном в руках. Заскочив на пустой ящик, он громко протрубил и заорал:

– Осада закончилась! Слава барону Градову!

– Слава барону! – мигом поддержали его остальные и начали скандировать: – Гра‑дов! Гра‑дов! Гра‑дов!

Ко мне подошла баба Маша и обняла так крепко, что я вновь удивился – откуда в старушке столько силы?

– Спасибо, Володенька, – сказала Бабуля. – Что бы мы делали, если б ты не вернулся?

– Пожалуйста, баба Маша. То ли ещё будет, – улыбнулся я.

Посмотрел на то, как радуются мои люди, и удовлетворённо кивнул.

Сегодня я дал им не просто надежду. Я доказал, что их господин выполняет обещания – а значит, они будут верить мне и дальше.

– Надо что‑нибудь праздничное приготовить! – встрепенулась Бабуля. – Где там рыжий твой? Надо его в погреб отправить.

– Вон он, – я указал на Артёма, который веселился вместе с дружинниками. – Ты особо не привыкай, баб Маш. Артём скоро понадобится мне для более важных дел.

– Да что этому охламону важного можно поручить? – махнула рукой старушка. – Ну, тебе виднее, конечно. А пока пущай мне помогает.

Спустившись с крыльца, я подошёл к Добрынину и Базилевскому.

– Никита, как ты себя чувствуешь?

– Я в порядке, ваше благородие, – ответил тот. – Есть приказы?

– Ты нужен на военном совете. Вы тоже, Филипп Евгеньевич.

– Само собой, – кивнул Базилевский.

– Я могу переодеться? – спросил воевода. – На совете надо выглядеть подобающе.

Я знал, у Никиты есть пунктик на том, что офицер всегда должен выглядеть безупречно. Поэтому молча кивнул, а Добрынин приложил руку к козырьку и направился в казарму.

– Пойдёмте в дом, Филипп Евгеньевич. Попросим бабу Машу заварить нам чаю. Нам предстоит долгий разговор, на котором будет решаться будущее рода Градовых…