Текст книги "Абсолютная Власть. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Александр Майерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 56 страниц)

Глава 17
Неожиданности

г. Находка

Поместье графини Карцевой

Поздний вечер опустился на усадьбу как бархат. Вокруг царила тишина, и сквозь приоткрытые окна в спальню графини проникала прохлада, насыщенная запахом сирени.

В комнате царил полумрак. Лишь один кристальный канделябр на столе разгонял темноту, отбрасывая блики на рамы картин и дорогие безделушки, расставленные на комоде.

Графиня, облачённая в полупрозрачный чёрный неглиже, лежала на кровати и любовалась собой в зеркало. Ей чертовски нравилось, как нежная ткань облегает её фигуру. Как бархатная вышивка скрывает соски, при этом оставляя остальную грудь полностью открытой.

– Ну разве я не соблазнительна? – прошептала Карцева сама себе.

Она изящно выгнулась, будто кошка, приоткрыла губы в беззвучном стоне и ощутила жар желания. Если бы рядом был хоть кто‑нибудь, способный его утолить…

– О да, – проговорила она, поглаживая своё тело. – Если бы Владимир Градов был сейчас здесь, он бы точно не устоял. Ах, какой он всегда серьёзный! Делал вид, что не понимает моих намёков… Кремень, а не мужчина. Но ничего, я ещё заставлю его ползать у себя в ногах и умолять…

За окном вдруг послышались резкие мужские голоса. Раздался быстрый стук копыт и конский всхрап, несколько раз хлопнули двери.

Следом в коридоре прозвучали быстрые шаги, а затем стук в дверь. Эмилия нахмурилась, отрывая взгляд от зеркала. Она встала, накинула халат и приказала:

– Войдите!

Дверь открыл старый дворецкий. Его обычно бесстрастное лицо было бледным, а в руках он держал один‑единственный конверт. Он был запечатан сургучом – не обычной печатью, а знаком скрещённых мечей под двуглавым орлом.

Военное послание от генерал‑губернатора.

– Ваше сиятельство, только что прибыл гонец от господина Высоцкого, – пролепетал слуга.

– Дай сюда! – графиня подошла и резко вырвала конверт из его рук.

Сердце Эмилии бешено заколотилось. Подобная печать была ей слишком хорошо знакома. Такой же были запечатаны документы, предварявшие начало кампании против рода Градовых.

Пальцы дрожали, когда она ломала печать и разворачивала пергамент. Отпечатанные на машинке буквы выстроились перед ней в беспощадные строки:

'Её сиятельству графине Эмилии Романовне Карцевой.

На основании решения военного совета Приамурского генерал‑губернаторства, настоящим уведомляем Вас о начале войны между альянсом родов Муратовых и фон Бергов, с одной стороны, и родом Карцевых, в лице Вашего сиятельства, с другой стороны.

Военные действия считаются открытыми с момента получения сего уведомления.

Генерал‑губернатор, С. М. Высоцкий'

Бумага выскользнула из ослабевших пальцев Эмилии и тяжело упала на ковёр, словно была сделана из стали. Мир вокруг поплыл. Воздух вырвался из лёгких коротким, надрывным воплем. Самой графине он показался возгласом перепуганного зверька.

Муратов… фон Берг… Они…

Объявили ей войну⁈

– Мерзавцы! – выкрикнула она так, что в окнах задрожали стёкла. – Проклятые мужланы! Как они посмели⁈

Дворецкий сжался и поспешил отступить к двери.

– Вызвать воеводу, госпожа? – пролепетал он.

– После всего, что было! – кричала Эмилия, не обращая на слугу внимания. – После того как я делилась ресурсами, магией, информацией! После того как мой брат и отец погибли на их войне!

Ярость в груди смешалась с животным ужасом. Её род был силён, но против объединённых сил Муратова с его магами Огня и фон Берга с его артиллерией?

Одной? Без союзников?

– Что ты стоишь⁈ – она топнула в сторону дворецкого. – Сообщи воеводе, немедленно! Поднять дружину! Арсеналы открыть! Полная боевая готовность!

Дворецкий молча кивнул и бегом вылетел из комнаты. Эмилия начала метаться по спальне, хватаясь за волосы, одёргивая халат, не в силах выдержать и секунды без движения.

Границы… Нужно укрепить границы… Восточные заставы самые уязвимые…

Демоны, у них наверняка есть шпионы внутри поместья! Кому доверять?

Паника сжимала горло. Графиня подбежала к окну, настежь распахнула створки. Во дворе усадьбы царила тишина, обманчивая и страшная. Где‑то там, в темноте, уже двигались вражеские войска.

Ей нужен был совет. Нужны были сила и уверенность.

Нужен был… он.

Карцева рванулась к потайному ящику в комоде. Открыла его дрожащими руками. Внутри лежал череп ворона, на лбу которого была вырезана магограмма. Его дал Владимир на случай крайней нужды.

Сейчас был именно такой случай.

Схватив череп, Эмилия сосредоточилась, вкладывая в артефакт всю свою волю, весь страх, всю отчаянную потребность в помощи.

«Владимир! Владимир Александрович! Отзовись! Срочно!»

Прошло несколько мучительных минут. За окном опять раздались крики и ржание лошадей. Прозвучал голос воеводы, который отдавал приказы. На сей раз звуки не умолкали, гомон только набирал обороты.

Череп оставался холодным и мёртвым. Отчаяние начало заливать Эмилию ледяной волной.

И вдруг – артефакт потеплел. Вокруг фигурки взвился магический туман, который через секунду обрёл облик ворона. Тот наклонил голову и заглянул своими блестящими чёрными глазками в её глаза.

Из клюва прозвучал спокойный, знакомый голос:

– Эмилия Романовна? Что случилось?

Карцева села на кровать и почти неосознанно поправила причёску, на миг глянув в зеркало. Ещё недавно она упивалась своей красотой, а теперь ей казалось, что она выглядит растрёпанной образиной.

– Война! – воскликнула Эмилия. – Муратов и этот ублюдок фон Берг объявили мне войну! Я только что получила постановление от Высоцкого.

Ворон молча кивнул, а затем произнёс:

– Спокойствие, ваше сиятельство. Мы предполагали, что такое может случиться.

– Но не так же скоро!

– Всё будет хорошо. Вы помните, что я обещал?

– Помню, – выдохнула Карцева.

– Тогда о чём вы беспокоитесь? Если я сказал, что не дам вас в обиду, переживать совершенно не о чем.

Ворон перелетел на подоконник и посмотрел на улицу. Посидев там немного, он перепорхнул на кровать Эмилии.

«Когда я рассчитывала увидеть Владимира в своей кровати, то не в таком облике», – подумала она и скривилась.

– Вижу, вы уже отдали приказ о боевой готовности, – сказал он. – Хорошо. Вам нужно немедленно отправить разведку и выяснить, где находятся враги. Укрепите оборону поместья, приготовьте защитные артефакты и усильте Очаг, как сможете.

– Само собой, – скрипнула зубами Карцева.

– Войска должны выдвинуться навстречу неприятелю. Чем дальше от своих владений вы его встретите, тем лучше.

– У меня не хватит сил, чтобы дать им бой! После того как ушёл Роттер со своим полком… У меня нет резервов, – пристыженно призналась графиня.

Да, с её стороны это было глупо. Как только стало известно о предательстве Роттера, следовало немедленно начать набор в дружину, но… По какой‑то причине Эмилия этого не сделала. Возможно, решила, что незачем тратить деньги на обучение и оснащение новых солдат. Ведь она собиралась выйти из альянса.

И вышла – себе на беду.

– Успокойтесь, – сказал ворон голосом Градова. – Дышите глубже. Всё под контролем.

Карцева так не считала, но уверенный тон Владимира почему‑то действительно успокаивал.

– Под контролем? – буркнула она. – Вы, видно, плохо знаете, что такое война. Там ничего не бывает под контролем!

– Вы полностью правы, война – это хаос. Но я владею ситуацией.

– Что это значит?

– То, что Муратов совершил глупость. Он ещё не понимает, во что именно ввязался, объявив вам войну, – в голосе Владимира звучала железная убеждённость. – Как вы думаете, Эмилия Романовна, для чего он это сделал?

– Потому что я их предала! – вырвалось у неё, горько и громко. – Потому что вышла из альянса и свидетельствую против них!

– Я спросил не «почему», а «для чего», – поправил Градов. – Какую цель он преследует? Чего хочет добиться этой войной именно сейчас?

Эмилия замерла, заставив бешено скачущие мысли замедлиться. Цель Муратова… Этот вопрос заставил её переключить разум с женской истерики на холодное мышление главы рода.

– Он боится, – ответила она. – Боится, что я заключу союз с вами. Или что буду как‑то иначе помогать вам против него. Сейчас, пока его судят, пока он связан…

– Вот именно, – кивнул ворон, подтверждая её догадку. – Его главная цель – по‑прежнему мой род. У него есть месяц, пока наша с ним война не вспыхнет с новой силой. И он не хочет тратить силы и время на полноценную войну с вами. Поэтому…

– Поэтому меня будут только сдерживать, – закончила графиня. – Они хотят не уничтожить меня, а просто… обезвредить. Чтобы я не смогла помочь вам.

– Совершенно верно, – подтвердил Владимир. – Запугать, отрезать от ресурсов, возможно, захватить один‑два ключевых актива. Но вряд ли они рискнут штурмовать ваше поместье. У вас ведь Очаг второго уровня?

– Да, – призналась Карцева. Всё равно это не было секретом.

– Серьёзная сила. Чтобы проломить ваш купол, придётся направить немало материальных и людских ресурсов. У них нет ни времени, ни желания нести большие потери перед главным ударом по мне.

Ледяной шар страха в груди Эмилии начал таять, уступая место облегчению. А вслед за ним в душе поднялся… азарт. Графиня вдруг ощутила желание не просто защититься, а ударить в ответ. Наказать Муратова и особенно толстяка фон Берга так, чтобы они на всю жизнь запомнили.

– Хорошо, – на её лице появилась тень улыбки. – Думаю, вы правы. И что же мне делать, Владимир Александрович? Сидеть под куполом и ждать?

– Нет. Вам нужно пойти в наступление. Разбить войска, которые они послали для сдерживания. Сорвать их планы. Показать Муратову, что вы не беззащитная овечка. Что вы графиня, равная ему, и способны причинить ему боль.

От этих слов на сердце Карцевой потеплело сильнее, чем если бы ей выдали тысячу комплиментов разом.

Графиня. Равная. Та, кого в ней никто и никогда по‑настоящему не видел.

Кроме Градова.

– Но, – Владимир сделал паузу, – только не в одиночку. Наступать нужно грамотно и вовремя.

– Что вы имеете в виду?

Он начал излагать план, чёткий, дерзкий, основанный на глубоком понимании врага и знании местности. Эмилия слушала затаив дыхание, паника была забыта, а в глазах горел огонь не сломленной графини, а воительницы и правительницы.

Она кивала, впитывая каждую деталь, задавая уточняющие вопросы. И чем дальше, тем больше она убеждалась – этот план способен даровать ей победу. Сокрушить войска бывших союзников и показать, что Эмилия Карцева – истинная глава своего рода.

Поместье барона Градова

Перед тем как отправить сознание в поместье Карцевой, я принял меры предосторожности. Кто бы что ни думал, а я действительно не доверял графине на сто процентов. Слишком переменчивая у неё натура.

Поэтому сначала я сформировал несколько заклинаний: защитное, чтобы мой разум не смогли повредить, и специальную формацию для быстрого возврата в тело.

И теперь, как только наш разговор с Эмилией завершился, я сразу же открыл глаза в своей спальне.

Тишина резала слух острее клинка. Лунные отблески скользили по стенам, за окном почти неслышно шелестели кроны деревьев. Я сидел за столом, и передо мной лежал очередной, пока незаконченный артефакт. На сей раз – череп ящерицы. Графиня отвлекла меня как раз во время работы над ним.

Эксперименты с артефактами продолжались. Я уже создал взрывных птиц, воронов для дальней связи, только вчера закончил с черепом белоплечего орлана. Последний был крупной птицей, и его можно было использовать как для транспортировки грузов, так и наделить взрывной силой, чтобы нанести врагам мощный ущерб.

А вот ящерка могла стать идеальным шпионом. Маленькая, быстрая, незаметная. Конечно, в отличие от птицы, она не могла наблюдать за врагами с высоты, но зато ей легче было подкрасться и подслушать военные планы.

Чтобы закончить магограмму, оставалось нанести всего два символа. Я размял шею и приступил к делу. То, что Карцевой объявили войну, не повод бросать начатое.

Закончив магограмму, я даже не стал проверять, получилось ли. И так знал, что получилось – за последнее время я создал десятки подобных артефактов, а в прошлой жизни… Как знать. Наверное, тысячи.

Убрав инструменты, я уселся поудобнее и отправил мысленный сигнал к другому артефакту. Тому, который отдал Соболеву.

Было уже поздно, так что пришлось подождать, прежде чем будущий шурин мне ответит. Но через несколько минут перед внутренним взором возник его образ – растрёпанные волосы, прищуренные глаза и заспанное лицо, освещённое голубым кристальным светильником.

– Надеюсь, это что‑то срочное, Владимир, – пробурчал граф и сделал кристальный светильник ярче.

Станислав сидел на кровати. Спал он без рубашки – и глазами ворона я мог разглядеть его татуировки. Оказалось, что рисунками покрыты обе руки от запястий до плеч и вся грудь. Чёрные орнаменты с мягкими изгибами охватывали верхнюю часть его тела, как доспех.

– Что значат твои татуировки? – спросил я.

– Ты разбудил меня, чтобы задать этот вопрос? – Соболев пригладил волосы. – Приезжай в гости, сходим в баню, тогда и расскажу.

– Хорошо, тогда к делу. Муратов объявил войну Карцевой.

Станислав несколько секунд обдумывал сказанное, а затем рассмеялся.

– И почему я не удивлён?

– Наверное, потому что мы это предполагали.

– Ты это предполагал, Владимир. Поражаюсь твоей прозорливости. А также искусству интриг – ты не просто лишил Муратова союзника, но превратил его во врага. Браво!

Соболев пару раз хлопнул в ладоши, а затем спросил:

– И что, какой у тебя план?

– Тот же, что и был. Я только что побеседовал с Эмилией, она согласилась следовать моему сценарию. Её войска пойдут навстречу врагу и не дадут пройти границы владений. Затем нужно будет нанести контрудар.

– И для этого пригодятся мои люди, – улыбнулся граф.

– И боеприпасы.

– Помню, помню. Странно получается, Владимир – я в союзе с тобой, но почему‑то буду поставлять боеприпасы Карцевой. Которая ещё неделю назад была твоим… то есть, нашим врагом.

– В дворянских войнах бывают перестановки и более удивительные, – мой ворон приподнял крылья, как бы пожимая плечами.

– Не поспоришь. Да и глупо будет не воспользоваться этой возможностью – нанести ущерб альянсу чужими руками… – Станислав хитро ухмыльнулся. – Сейчас же отдам приказ. Карцева получит боеприпасы и моих магов Воздуха, как мы договаривались. Но я хочу добавить ещё кое‑кого от себя.

– Кого же?

– Как насчёт диверсантов? – в его голосе зазвучал азарт. – У меня готов отряд, с которым твой Ночник поработал. Могут под шумок наделать дел в тылу у Муратова, пока всё внимание обращено на Карцеву. Пусть думают, это её люди.

Идея была дерзкой, и мне это понравилось.

– Одобряю, – ответил я. – Но есть нюанс. Мы не можем нарушать прекращение огня, так что надо официально вывести диверсантов из твоего подчинения. У тебя есть знакомые в Оборонном ведомстве? Нужно зарегистрировать твоих ребят как наёмников, и лучше всего задним числом.

– А потом подписать контракт с Карцевой? – предположил Соболев.

– Именно.

– Да ты просто гений, Владимир! Так и сделаем.

– Они в любом случае должны действовать очень осторожно. Если Муратов поймает кого‑то из них, то мигом раскусит нашу схему.

– Никого не поймают, – отмахнулся Станислав. – Говорю тебе, они отлично подготовлены. К тому же с ними есть маг Иллюзий.

– Хорошо, – мой ворон кивнул. – Тогда приступай. Будем на связи.

– Передавай привет сестре, – подмигнул Соболев, и я разорвал контакт.

Утром, когда я медитировал на заднем дворе, снова потеплел родовой перстень. В голове возник образ Базилевского, и я немедленно откликнулся на зов.

– Ваше благородие, – голос юриста прозвучал в сознании прежде, чем перед глазами возник его образ. – Прошу прощения за беспокойство в неурочный час, но новость не терпит отлагательств.

– Говорите, Филипп Евгеньевич.

– Речь об имуществе рода Серебряковых. Поиски увенчались успехом, хотя владельцы тщательно подчистили следы… Представляете, в архивы подтасовали ложные сведения о том, что артефакты были проданы за границу, но я выяснил правду. На самом деле они находятся у барона Плахова.

– Вот как. И зачем же он пытался всё скрыть? – спросил я через ворона.

Базилевский хмыкнул, поправив очки.

– Сомнений быть не может – он понимает, что у вас больше прав на артефакты Серебряковых.

– Больше? То есть у него тоже есть права?

– Да, господин. Я навёл справки в Геральдическом департаменте. По материнской линии, через прабабку, барон Плахов является кровным родственником Серебряковых. Хоть и слабые, но у него есть права на наследство. После… трагических событий и конфискации имущества Серебряковых, ему было предоставлено первоочередное право выкупа. Которым он воспользовался. Официально артефакты – его законная собственность.

– Родство не может быть подделано? – уточнил я.

– Может, конечно. Но, судя по моим изысканиям, информация правдивая.

– И всё‑таки я гораздо более близкий родственник погибшего рода. Значит, артефакты должны принадлежать мне.

– Всё верно, ваше благородие, – кивнул Базилевский. – Я взял на себя смелость отправить барону Плахову официальное письмо от имени нашего рода. Если коротко, то я вежливо потребовал передать нам законное имущество. Реакция барона оказалась неожиданно быстрой.

Филипп Евгеньевич сделал небольшую паузу и продолжил:

– Плахов просит личной встречи с вами. Приглашает к себе в поместье для обсуждения этого «деликатного и глубоко личного вопроса», как он выразился.

– Ему можно доверять? – спросил я.

– Не знаю, ваше благородие. Никогда не имел с ним дел, даже косвенно. А вы думаете, это может быть ловушкой?

– Не исключено. Во всяком случае, барон явно чего‑то от меня хочет… Как бы там ни было, шанс упускать нельзя, даже если Плахов что‑то затеял. Передайте, что я согласен.

– Как скажете, ваше благородие, – ответил Базилевский.

– Но встреча состоится на нейтральной территории. За пределами действия его Очага.

– Такое условие покажет, что вы ему не доверяете. Барон может оскорбиться.

– Пускай оскорбляется, если угодно. Мой род ведёт войну, меня не единожды пытались убить, и я не собираюсь входить туда, где мои магические силы будут подавлены, – сказал я.

– Понял, ваше благородие. Передам дословно, если позволите. Надеюсь, барон с пониманием отнесётся к вашей осторожности. Как только получу ответ и будут согласованы детали – немедленно сообщу.

Остаток дня я занимался созданием новых артефактов и заодно оценил готовность новобранцев. Пока что рано было пускать их в бой, но дружинники делали первые успехи.

Детали оказались согласованы уже вечером. Похоже, барон Плахов действительно что‑то рассчитывал от меня получить – либо просто хочет побыстрее разобраться с неудобным вопросом.

Так или иначе, следующим утром я взял с собой группу дружинников, и мы отправились во владения Плахова.

Барон выбрал для встречи пустынный холм у границы своих земель. Когда мы подъезжали, я приказал Секачу:

– Проверь на всякий случай окрестности. Если увидишь что‑то подозрительное – сообщи. Если нет – возвращайся к нам и держи оружие наготове.

– Так точно, – дружинник спешился и надел маску невидимости, растворившись в воздухе.

– Думаете, будет драка? – шёпотом спросил Ночник.

– Как знать. На всякий случай держите ухо востро, – ответил я.

Внизу у подножия, замерла группа всадников в кирасах с фамильным гербом Плаховых – скрещёнными молниями над башней. У двоих из них были сильные ауры, отдающие элементом Земли – явно маги.

Барон выделялся среди своих людей, как золотой бокал среди простых стаканов. И это несмотря на то, что кирасы на его людях блестели, начищенные. Плахов сиял ещё больше – его рубашка была покрыта золотой вышивкой, на шее висела подвеска с вызывающе огромным бриллиантом. Зачёсанные назад светлые волосы тоже сверкали под солнцем.

Заметив, что мы приближаемся, барон что‑то сказал своим людям и тронул коня, выдвигаясь мне навстречу. Я кивком приказал дружинникам оставаться на месте.

Остановившись на почтительном расстоянии, несколько мгновений мы с Плаховым оценивали друг друга. Барон оказался старше, чем я думал, на вид ему было уже за пятьдесят.

Сверкнув неожиданно белозубой улыбкой, он приветствовал меня первым:

– Владимир Александрович! Как приятно, что вы откликнулись на моё приглашение. Рад знакомству.

– Взаимно, Арсений Витальевич, – ответил я.

Мы немного помолчали. Плахов оглядел моих дружинников, поглаживая рукоять притороченной к седлу сабли.

– Слышал, вы задали господину фон Бергу трёпку в суде, – сказал он. – Мои поздравления. Мне никогда не нравился этот человек.

– Насколько мне известно, мало кто питает к нему симпатию.

– Даже граф Муратов, не так ли? – барон заливисто рассмеялся собственной шутке. – Что у вас дальше в планах, Владимир Александрович? Такое чувство, что вы и правда намерены сокрушить альянс!

– Вы предлагаете мне союз, Арсений Витальевич? – невозмутимо спросил я.

– Что?

– Своими военными планами я могу поделиться только с союзником.

– Разумно, разумно, – сверкающая улыбка Плахова вдруг стала угрожающей. – Вмешиваться в вашу войну я не хочу, раз уж вы спросили. Этот конфликт меня никоим образом не касается.

– Тогда давайте обсудим то, что касается нас обоих.

– Ловкий поворот! Хорошо, давайте. Вы наверняка уже знаете, что у меня есть права на реликвии Серебряковых… И если вы хотите их получить, придётся делать это через суд.

Барон замолчал, ожидая моей реакции. Я оставался невозмутим, так что он продолжил:

– Но, раз уж вы ведёте войну, артефакты нужны вам поскорее, не так ли?

– Война ни при чём, и я никуда не тороплюсь.

– Бросьте, ваше благородие, – Плахов с усмешкой потеребил свою роскошную подвеску. – Вам сейчас необходима любая крупица, способная склонить чашу весов на вашу сторону… Иначе бы вас здесь не было. Артефакты Серебряковых, поверьте, обладают немалой силой. Они помогут вам в войне против Муратова.

– Чего вы хотите, Арсений Витальевич? – напрямую спросил я.

Барон, помедлив, ответил:

– Сущий пустяк, Владимир Александрович. Ваш Очаг обладает элементом Отражения, а у меня есть человек, способный создавать хорошие артефакты под этот элемент. Я хочу, чтобы вы позволили наполнять их силой от своего Очага. Скажем… сто артефактов в течение трёх лет.

– Сто? Даже у моего рода никогда не было столько.

– Да, понимаю, – снова глянув на моих людей, кивнул Плахов. – Наполнение артефактов напрямую от Очага истощает его… Но буду честен: если вы откажетесь, реликвии Серебряковых отправятся на аукцион. Пока они моя собственность, я могу распоряжаться ими, как захочу. Даже если выиграете суд – вряд ли потом сможете их получить.

Чистой воды шантаж. Зря барон избрал эту тактику – всё желание с ним договариваться напрочь испарилось. Теперь он так или иначе отдаст мне артефакты, а если попробует воплотить свою угрозу в жизнь – заплатит за это.

Я сделал вид, что раздумываю над его предложением, а затем сказал:

– Откуда мне знать, что вы уже не отправили артефакты на аукцион? Покажите их.

– Вы мне не доверяете?

– Вы бы доверились на моём месте?

– Справедливо, – ухмыльнулся Плахов. – Что ж, я рассчитывал на такой исход. Артефакты при мне.

Он повернулся к своим дружинникам и махнул рукой. Один из всадников подъехал, держа в руках небольшой ларец, обитый свинцом. Остановившись на расстоянии в несколько метров, он открыл крышку.

Внутри на бархатной подушке, лежали два предмета: бронзовый перстень и каменная статуэтка в виде женщины.

С кольцом было всё понятно – оборонительный артефакт. Судя по всему, довольно сильный, с его помощью можно защитить не только себя, но и многих людей вокруг. А вот насчёт статуэтки я был вовсе не уверен. Исходящая от неё энергия была таинственной, незнакомой… Даже в прошлой жизни я не встречал ничего подобного.

– Можете не сомневаться, что это подлинники, – сказал тем временем Арсений. – Вы ведь, я слышал, излечили свой магический недуг? Значит, можете почувствовать ауру предметов.

Я действительно её чувствовал, и гораздо глубже, чем считал Плахов. В глубине аур, тщательно скрытые, висели тёмные враждебные структуры. Неопытный маг, которым считал меня барон, не смог бы их разглядеть.

– Вы не могли бы подать мне перстень, барон? – попросил я. – Хочу рассмотреть поближе.

Замерев на секунду, Плахов ответил:

– Не держите меня за дурака, Владимир Александрович. Если вы прикоснётесь к артефакту, то привяжете его к себе.

– Правда? – с притворной наивностью спросил я.

– Конечно, – с надменным видом кивнул барон. – Вы ведь близкий родственник Серебряковых.

– Так возьмите его сами и покажите мне.

– Думаю, что вам и так прекрасно всё видно. Давайте…

– Вы боитесь собственных артефактов, Арсений Витальевич? – перебил я.

Плахов натужно рассмеялся и одновременно подал знак своему дружиннику. Тот захлопнул ларец и решительно развернул коня.

Значит, я не ошибся. Барон прекрасно знал, что артефакты прокляты – и, скорее всего, он сам наложил это проклятие.

– Стой, – приказал я, и в моём голосе было столько железа, что солдат подчинился.

Они с бароном растерянно переглянулись. Плахов нахмурился и сказал:

– Ваше благородие, не нужно отдавать приказы моим…

– Похоже, это вы держите меня за дурака, Арсений Витальевич, – снова прервал его я.

– О чём вы?

– О проклятии, которое наложено на артефакты. Объясните‑ка мне, что оно делает и зачем это вам?