Текст книги "Абсолютная Власть. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Александр Майерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 56 страниц)

Глава 8
Покушение

Кабинет отца сохранил прежнюю роскошь – дубовый стол с резными ножками, зелёный бархат портьер, картины в золочёных рамах. Я занял кресло хозяина и скупым жестом указал на стул напротив.

Успенский, стараясь сохранять невозмутимость, уселся и посмотрел на карманные золотые часы. Вероятно, хотел намекнуть, что времени на разговоры у него немного. Наверняка он хотел завершить неприятную встречу как можно скорее, по этой же причине он приехал ко мне такое позднее время.

Только он забыл, должно быть, что находится в доме магического рода. Его часы либо сбоили, либо вовсе не работали. Скривившись, он убрал их обратно в карман.

– Чаю, ваше благородие? – поинтересовался я. – Может быть, желаете сначала отужинать?

– Нет, спасибо.

Пальцы Успенского забарабанили по коленям, но он тут же остановился и провёл рукой по жидким седым волосам. Залысины на лбу барона были тщательно зачёсаны, но выглядело это нелепо.

По мне, если мужчина начинает лысеть, ему лучше сразу начать брить голову наголо. Попытки скрыть проплешины, как правило, выглядят жалко.

Мы молчали. Каждый раз, когда наши взгляды пересекались, Успенский быстро отводил глаза к окну, за которым уже начали мерцать первые звёзды.

– Владимир Александрович… – начал он, поправляя воротник рубашки.

Я поднял ладонь, прерывая. Открыл ящик стола и вытащил оттуда свинцовый тубус, а из него – кровный договор.

– Ваша подпись, Леонид Олегович?

– Моя.

– Вы подписывали этот документ в здравом уме и твёрдой памяти?

– Мы что, находимся в суде? – барон подпрыгнул на стуле. – Может, мне вызвать своего адвоката?

– Адвокат не поможет, – сказал я, не спуская глаз с Успенского. – Вы нарушили договор. Можете объяснить, почему ваших войск не было в битве под Орловкой?

– Обстоятельства, – пробурчал Леонид Олегович. – Дороги размыло, в том числе благодаря тем ливням, что призывали маги Градовых!

– Хотите сказать, мой отец сам виноват, что вы не пришли на битву?

– Я уж точно ни при чём, меня там не было! Командовал мой воевода.

– Ответственность лежит на вас, и ни на ком ином, – я ткнул пальцем в договор.

Успенский сглотнул, кадык запрыгал на его дряблой шее.

– Мы сделали что смогли. Нас обстреляли на марше! Артиллерия фон Берга…

– Мне это известно. А также известно то, что после этого вы заключили с нашими врагами сепаратный мир. По сути, вышли из войны, нарушив условия договора. Я прекрасно понимаю, на что вы рассчитывали – глава рода мёртв, армия разбита. Один наследник убит, второй в плену, третий где‑то далеко… Вы думали, что никто не сможет заново дать договору силу, – я откинулся на спинку кресла и развёл руками. – Но вы ошиблись. Барон Градов снова у себя в поместье.

– Поздравляю с получением титула, Владимир Александрович, – пробормотал Успенский.

– Вы слегка опоздали, но спасибо. А теперь о деле. Ваши войска должны немедленно прийти в боевую готовность и прибыть сюда, в мои владения.

Успенский снова провёл ладонью по залысинам, раздумывая над ответом.

– Я… – выдохнул он. – Подождите, давайте сначала обсудим, что вы вообще собираетесь делать. Вы хотите дальше воевать?

– Конечно.

– Но это безнадёжно, ваше благородие! – воскликнул Леонид Олегович, в его голосе послышались истеричные нотки. – Ваши земли захвачены, поместье окружено. Как только прекращение огня закончится…

– Война продолжится, – твёрдо сказал я. – И завершится нашей победой. Но вашей дружине предстоит принять на себя первый удар. Не знаю, выживет ли кто‑нибудь из них – но они погибнут героями, в этом можете не сомневаться.

Я блефовал. Жертвовать простыми солдатами, которые не виноваты в подлости своего барона – не мой стиль. Я лишь хотел проверить, как сам Успенский отреагирует на такой вариант.

– Я не позволю пустить своих людей на убой! – воскликнул он, грозя пальцем.

– Не повышайте голос в моём кабинете, – холодно произнёс я.

Несколько мгновений мы молча смотрели друг другу в глаза. Леонид Олегович быстро сдался и отвёл взгляд.

– Я не могу пожертвовать дружиной. Это же такие убытки… – он посмотрел на меня, сглотнул. – Да и люди погибнут! – поспешно добавил он. – У них семьи, дети, у меня тоже семья. Я не могу рисковать…

– Мы на войне, барон, вы мой союзник. А война не обходится без риска.

Успенский заёрзал на стуле, потёр лоб и тихо сказал:

– В договоре есть пункт, что при невозможности сражаться я обязан предоставлять вам ресурсы. Давайте… давайте обсудим такой вариант.

Я улыбнулся про себя. Именно на такой исход я и рассчитывал. Солдаты Успенского не были мне нужны – они уже однажды проявили себя недостойно, доверять им было нельзя. А вот ресурсы, которые барон может предоставить, пригодятся.

Но сразу соглашаться не стоило. Нельзя, чтобы оппонент подумал, будто он легко отделался.

– Не думаю, что этот вариант меня устроит, Леонид Олегович. Как вы сами понимаете, солдаты мне сейчас нужнее всего.

– Но у вас магический род. На вашей территории мои бойцы будут почти бесполезны, – развёл руками Успенский.

– Это не так. За пределами действия Очага огнестрельное оружие прекрасно работает.

– Против вас ещё два магических рода! Я же знаю, как это делается. Они ставят специальные печати, чтобы нарушить работу техники…

– А вы можете поставить подавители магии, – парировал я. – Даже дизельный генератор иногда способен выручить.

Леонид Олегович вздохнул. Сейчас главное не переборщить – если он вдруг согласится предоставить армию, крутить педали назад будет поздно.

Я облокотился на стол и подался вперёд.

– Давайте откровенно, ваше благородие, – сказал я. – Вы уже показали себя ненадёжным союзником. Можно даже сказать, что вы предали нас. Я не могу в полной мере положиться на вашу дружину. Поэтому…

Я сделал паузу, за время которой на лице Успенского промелькнула целая гамма эмоций. От раздражения и гнева за то, что я по сути назвал его предателем, до облегчения и смирения.

– Поэтому я готов принять ресурсы. Даже более того – мы придумаем, как сделать так, чтобы альянс Муратова не узнал о вашем участии. Никто не станет вас атаковать. Но учтите, что потребуется немало.

– Что вы хотите получить? – глухо спросил барон.

– Нам понадобятся огнестрельное оружие, артиллерия, боеприпасы и автомобили.

– Н‑но зачем вам всё это? Машины, пушки… Вы же глава магического рода!

– Не имеет значения.

– И если я дам всё это, вы снимете проклятие?

– Обязательно. Когда закончится война, ваша мужская сила вернётся.

– И угольная шахта, – выдавил он. – Ваш отец обещал мне доступ…

– А вы обещали сражаться за нас, но вместо этого нарушили договор, – я встал и обошёл стол, остановившись перед бароном. – Может быть, я дам вам доступ к шахте после победы. Само собой, не в безвозмездное пользование, а на условиях аренды. Но если хоть один снаряд опоздает, или вы опять начнёте искать отговорки – этому не бывать. И проклятие я тоже не сниму.

Успенский тоже поднялся, изо всех сил пытаясь держать достойный вид. У него не получалось. Подбородок дрожал, будто он вот‑вот заплачет.

– Я… распоряжусь об отгрузке сразу по возвращении в поместье.

– Славно. Тогда обсудим, что конкретно вы нам отправите. Идёмте, поговорим с моим воеводой.

На следующее утро я проснулся в превосходном расположении духа. Никита, не скрывая своего презрения к Успенскому, стребовал с него столько техники и боеприпасов, что бедный барон умолял пощадить его. Однако он предпочёл опустошить свои арсеналы, но не подвергать себя риску.

Перед сном я ещё успел улучшить один вороний череп. Пришлось постараться, чтобы изменить магограмму, но теперь сливать своё сознание с птицей мог не только член рода Градовых, а любой, кто принёс клятву на Очаге.

И это было только первое из улучшений. На воронов у меня имелись большие планы.

Сегодня я собирался посвятить весь день именно артефактам, но перед этим надо было сделать ещё кое‑что важное.

Спустившись в столовую, я встретил на кухне Татьяну. Она с улыбкой подошла ко мне и поцеловала в щёку.

– Доброе утро, Володя!

– Доброе утро, – кивнул я. – Вижу, ты в хорошем настроении?

– Ещё бы. Так здорово быть дома! – она поправила полевые цветы, стоящие в вазочке на столе. – Но всё же я скучаю по Славе, – чуть покраснев, добавила она.

– Ничего. У вас впереди целая жизнь. Вот, держи, – я протянул ей череп ворона. – Вставь кристалл маны помощнее, и он сможет долететь до поместья твоего жениха. Сможете поговорить.

– Ой, это же одна из наших птиц! – обрадовалась Таня. – А я думала, их больше не осталось.

– У отца были запасы.

– Доброе утро, ваше благоро‑одие, – зевая, на кухню зашёл Артём.

– Доброе утро! – воскликнула Татьяна.

Увидев её, рыжий тут же захлопнул рот. Покраснел, поклонился, снова открыл и закрыл рот. Затем поднял палец, развернулся на месте и вышел.

– Он что, какой‑то дурачок? – участливо спросила сестра.

– Нет, наоборот, довольно умный парень. Видимо, твоя красота его поразила, – усмехнулся я. Похоже, так оно на самом деле и было.

– Скажешь тоже! – Таня хлопнула меня ладошкой по плечу. – Хотя эти цветы, наверное, от него, – она наклонилась к букету в вазе и понюхала.

– Я думал, это ты собрала. Там случайно не спрятаны карамельки между цветов?

– Карамельки? – Татьяна пригляделась. – Ой, и правда, смотри. Лимонная.

– Значит, точно Артём, – рассмеялся я.

– Ну и хорошо, – Таня с улыбкой забросила конфету в рот. – Я люблю лимонные.

– Это что такое? – в столовой появилась баба Маша с большой кастрюлей каши. – Танюша, ты ведь уже не маленькая! Кто сладости перед завтраком ест?

– Не переживай, Бабуля, твою кашу я всё равно с удовольствием съем! – пообещала Татьяна и чмокнула старушку в щёку, отчего та сразу же растаяла.

– Тогда давай за стол! Тощая‑то какая, ужас просто, – сквозь улыбку проворчала баба Маша.

Мы позавтракали, и после этого я отправился в казарму. Мне был нужен Моргун.

Возле конюшни я заметил Артёма, который вместе со Штилем и ещё одним дружинником собирался в путь. Я подозвал его и спросил:

– Ты что, собрал букет для моей сестры?

– Я? Не‑ет. Зачем мне это? – рыжий состроил самое невинное лицо, на какое был способен.

– Не увиливай. Там была спрятана одна из твоих конфет.

– А, этот букет… Ну, я просто решил, что госпожа порадуется. Увидел цветочки красивые и решил собрать. Я уже знаю, что она помолвлена, я просто так! – с каждым словом всё больше краснея, тараторил Артём.

– Всё нормально. Но держи себя в руках, хорошо?

– Ладно, – понурившись, ответил парень. – Я же всё равно понимаю, что мы разные. Она красивая, благородная, а я так… сирота рыжий. Дурная башка, как меня в приюте все называли.

– Глупости. У тебя острый ум, и ты приносишь большую пользу роду, – я положил руку ему на плечо. – Спасибо, что помогаешь. Продолжай в том же духе, и награда не заставит себя ждать.

– Награда – это хорошо, – на лице Артёма появилась вымученная улыбка. – Ладно, поеду ещё добровольцев искать! Конфетку хотите, ваше благородие?

– Давай. Есть вишнёвые?

– А то!

Рыжий высыпал мне в руку горсть карамелек и с поклоном удалился. Ну а я, положив в рот вишнёвую конфетку, пошёл в казарму.

На заднем дворе Трояк гонял новобранцев – похоже, воевода приказал проверить их физическую подготовку. Бывшие имперские солдаты показывали всем хороший пример, безропотно выполняя приказы Трояка и не жалуясь на тяжёлую тренировку.

Моргун, или теперь уже лейтенант Моргунов и интендант дружины, сидел в арсенале. Он подпирал руками голову и глядел на кучу исписанных разным почерком бумаг перед собой.

– Здравия желаю, ваше благородие! – заметив меня, он встал.

Впервые я увидел Моргуна без повязки. Пустую левую глазницу пересекал аккуратно зашитый шрам. Издалека можно было решить, что дружинник просто прикрыл один глаз. Я почему‑то думал, что под повязкой скрывается нечто более уродливое.

– Доброе утро, Демид, – я обратился к лейтенанту его настоящим именем и кивнул на бумаги. – Что, много работы?

– Очень, господин. И вся скучная, – Моргун опустил взгляд на стол и вдруг заметил повязку, которую снял.

Он поспешно нацепил её и пробормотал:

– Простите.

– Ничего страшного. Если тебе нужна помощь с делами, не бойся обращаться к воеводе или ко мне. Как насчёт немного развеяться?

– С удовольствием, ваше благородие. Что надо сделать?

– Прокатимся до нашего магического лифта, – ответил я.

Уже скоро мы с Моргуном скакали к тоннелю, в конце которого располагался самодельный артефакт с ядром из гравитационной аномалии. Дружинник взял с собой рюкзак, где были инструменты и несколько деталей из разобранного в прошлый раз лучемёта.

Лошадей оставили в перелеске, а сами спустились в тоннель, освещая путь кристальным фонарём.

– Помнится, воевода рассказывал, что враги выкопали вокруг поместья целую сеть подземных ходов? – спросил я.

– Так точно. Это после того, как мы из‑под купола свой тоннель выкопали и склад боеприпасов подожгли. Тот костерок нас очень порадовал тогда, – усмехнулся лейтенант. – А тоннели вокруг нас кольцом. Может, даже в несколько ярусов. Мы в разных местах пытались подкопаться, и каждый раз на их галереи натыкались. Один раз карцевские нас заранее услышали и артефактом тоннель затопили. Мы еле успели выбраться.

– Тогда у меня для тебя хорошая новость. По правилам, которые установил генерал‑губернатор, вся вражеская сеть тоннелей теперь принадлежит нам. Они не имеют права находиться так близко к усадьбе.

Дружинник кивнул, а мы тем временем вышли в квадратную подземную комнату, где стоял магический лифт. Гордое название меркло при виде устройства, которое было собрано в старой кастрюле.

– И что вы хотите с тоннелями сделать, господин?

– Пока не знаю. Нужно для начала изучить их и составить план. Передай Никите мой приказ насчёт этого. А мы с тобой пока займёмся этим, – я кивнул на артефакт, который Моргун создавал под моим руководством.

Лейтенант сбросил рюкзак, засучил рукава и начал доставать инструменты.

– Ещё раз, господин, вы хотите увеличить мощность во сколько раз? – спросил он.

– В десять.

– Вы уверены? Ядро‑то здесь довольно сильное, но от такой нагрузки оно может лопнуть.

– Уверен. Даже если лопнет – ядро вихревика для нас намного важнее.

Демид пожал плечами и принялся за работу.

Чтобы увеличить мощность артефакта, серьёзной доработки не требовалось. Надо было всего лишь провести настройку некоторых компонентов и увеличить проводимость энергии, чтобы можно было поставить более сильный кристалл маны.

Мы с Моргуном справились за двадцать минут. Но теперь предстояло самое интересное – поймать ядро.

В отличие от ядер в большинстве других аномалий, оно находилось в постоянном движении, летая на высоте нескольких метров. Прозрачное и почти незаметное на фоне неба, ядро двигалось то плавно и величаво, то дёргано и резко, как испуганная муха.

Но некая закономерность в его перемещениях всё же была. Изредка он пролетал над тем местом, где был расположен наш лифт. Оставалось только дождаться.

Я поднялся по приставленной к земляной стене лестнице и сдвинул маскировку. Приглядевшись, обнаружил ядро – оно было далеко, ближе к центру аномалии.

– Что там, господин? – спросил снизу Моргун.

– Надо приманить, – ответил я, уже создавая из маны нужную формацию.

– Приманить ядро? Это как? Оно же не живое…

– Подобное притягивается к подобному, – ответил я. – Нужно создать заклинание Воздуха, и ядро обязательно подберётся к нему поближе.

– А вы умеете? – удивился дружинник. – Я думал, у вас элемент Воды.

– Умею.

Мой прозрачный Исток позволял и не такое. Да, пока что сильнее всего во мне был элемент Воды. Но на подходе был уже и первый уровень Призыва благодаря практике с артефактами‑черепами. А когда у меня будет больше свободного времени – я смогу овладеть и другими элементами.

Правда, предстоит тонкая настройка, чтобы элементы разных школ не конфликтовали друг с другом. Но с этим я справлюсь.

Заклинание, которое я создал, было очень простым. По сути, оно даже не имело физической формы – просто воздух немного уплотнился в одной точке. От неё во все стороны разошлась аура элемента Воздуха.

Вскоре ядро «почуяло» энергию. Я увидел, как блестящий прозрачный шарик стремится к нам – не напрямую, а хаотично мельтеша над землёй. Порой даже казалось, что он сбился с курса, но нет.

– Готовься, – сказал я.

– Готов, – ответил Моргун, взявшись за рычаг на боку артефакта.

– Будет очень неприятно, но это быстро пройдёт.

– Помню, ваше благородие. Я готов, – повторил дружинник.

Ядро было уже совсем близко. Я спрыгнул с лестницы и поднял руку. Ещё чуть‑чуть… Уже почти…

– Давай! – крикнул я, резко опуская руку.

Моргун дёрнул рычаг, и в то же мгновение нас буквально придавило к земле. Ядро, сверкнув, резко устремилось вниз и упало прямо в мою подставленную ладонь.

Перед глазами потемнело. Тело будто сплющилось, кости затрещали. На третьей секунде раздался хлопок, от артефакта разлетелись искры, и всё закончилось.

Я стиснул кулак, не давая непослушному ядру вылететь. Опутал его маной, заставив перестать дёргаться, и затем положил в свинцовый тубус. Тот самый, где лежал договор с Соболевым.

– Вот и всё. Мы с тобой молодцы, лейтенант Моргунов, – сказал я, закрывая тубус.

Моргун кивнул, стирая пот с побледневшего лица.

– Вот это давление… Я думал, что на камбалу стану похож. Лифт жалко, – цокнул языком дружинник, глядя на артефакт, от которого поднималась струйка серого мерцающего дыма.

Ядро, как и опасался Моргун, из‑за перегрузки раскололось, и его энергия рассеялась, потеряв силу. Но это оказался выгодный размен – ядро вихревика было гораздо мощнее, а его мы сможем обменять на боеприпасы для армии и лояльность графа Соболева.

– Спасибо за помощь, – сказал я, хлопнул дружинника по плечу. – Забирай нашу кастрюлю, запчасти ещё пригодятся.

Уже скоро я отправил одного из Таниных телохранителей к его господину, чтобы тот передал ядро.

– Убедись, что за тобой никто не следит, – сказал я. – Враги не должны знать, что мы с графом заключили союз.

– Я буду внимателен, ваше благородие, – кивнул солдат.

– На всякий случай я отправлю с тобой ворона. С высоты будет виднее, если кто‑то решит тебя преследовать.

К счастью, солдаты альянса были слишком заняты переездом на новые позиции. Да и привыкли уже, что мои люди теперь ездят по округе, когда и куда захотят.

Когда я был в поместье у Соболева, мы уже договорились о том, что я получу взамен – кирасы для офицеров, запас кристаллов маны разного класса, в том числе для боевых артефактов, и пару магических бомбард.

Магические бомбарды были аналогом пороховых пушек, только для выстрела применялся мана‑кристалл. В качестве снаряда выступало лёгкое деревянное ядро, покрытое кристальной пылью и зачарованное на определённый эффект – всё как с магическими стрелами.

Можно было как угостить противников различными стихиями, так и использовать элемент Призыва, чтобы вызвать какую‑нибудь тварь посреди их рядов. Создать стрелу с таким же эффектом не получилось бы – не хватало как маны в кристальной пыли, так и площади для нанесения нужных символов.

Вот в чём преимущество магии перед наукой. Взрыв обычной бомбы никого не удивит. А вот магический снаряд – всегда сюрприз, и если он летит в тебя, то сюрприз редко бывает приятным.

А если вовсе не ожидать, что у твоего врага есть бомбарды с разными снарядами – такая неожиданность может обернуться катастрофой.

Впрочем, я уверен, что граф Муратов больше не станет меня недооценивать. После того как я справился с Зубром и атаковал на юридическом поле, главный враг наверняка станет внимательнее.

Остаток дня я, как и собирался, потратил на работу с артефактами. Сделал ещё двух монстров, а затем приступил к улучшению воронов.

Слегка изменил ту магограмму, что уже была нанесена – самая сложная часть работы. Вписать в круг символов что‑то новое было нельзя, приходилось с величайшей осторожностью добавлять детали к существующим символам – или, наоборот, стирать.

С новыми птицами будет проще, я мог бы вообще не мучиться, но такая практика была чрезвычайно полезна для моего Истока.

После изменения старой магограммы я приступал к начертанию новой. Она серьёзно увеличивала скорость птицы, но и требовала много энергии. Поэтому активировать новый навык следовало в определённых ситуациях.

У меня получилась магограмма из двух кругов, один внутри другого. В центре я добавил всего два глифа – огня и взрыва. А затем принялся устанавливать связи между всеми частями.

Эта техника позволяла экономить ману в кристалле – благодаря связи магические эффекты могли включаться отдельно, а неиспользуемые отключались. Да и в целом, мана расходовалась более эффективно.

Увлёкшись работой, я пропустил и обед, и ужин. Когда спустился, наконец, в столовую, баба Маша была очень недовольна.

– Куда ж это годится, Володенька? – причитала она, накрывая на стол. – Твой батюшка тоже всегда много трудился, но есть не забывал. Откуда силы возьмутся, если не питаться нормально?

– От Очага, например, – ответил я, хотя желудок урчал об обратном. – Вот откуда у тебя столько сил в твоём возрасте? И сколько тебе лет, кстати?

– Больше, чем хотелось бы, – проворчала Бабуля, накладывая своим половником рагу.

– Сколько это в цифрах? – не унимался я.

– Хочешь знать, способен ли ты дожить до моего возраста? Если будешь так относиться к питанию – ни за что не получится! – строго сказала баба Маша и сунула мне под нос тарелку с рагу. – Ешь!

– Спасибо. Пахнет просто изумительно, – сказал я и взялся за ложку.

– Приятного аппетита, – старушка улыбнулась и погладила меня по плечу. – А сейчас ещё пирожки со щавелём принесу.

Бабуля поспешно покинула столовую. Интересно, по какой причине она скрывает свой возраст? Это явно не просто так. Что она, что Варвар кажутся какими‑то сверхъестественными существами – даже для мира, в котором магия в порядке вещей.

Единственное, что приходит мне на ум – их действительно подпитывает Очаг. Старушка не должна обладать таким количеством энергии и такой физической силой. Бабуля с лёгкостью таскает тяжеленные котелки и охапки дров, которые не всякий мужик поднимет. А Варвар слишком умён для кота, и к тому же подкармливает Очаг крысами.

При этом ни от бабы Маши, ни от Варвара не исходит никакой магии… Любопытно, если не сказать странно.

Покончив с рагу, я выпил чаю и съел один пирожок. Бабу Машу это удовлетворило, и она с миром отпустила меня дальше работать.

Баронское кольцо у меня на пальце задрожало и потеплело. В голове возник образ Базилевского, и я понял, что юрист вызывает меня с помощью ворона, которого я ему отдал.

Отлично. Я как раз был не против обсудить дела, а после беседы с Базилевским смогу отправить ворона к Мише. Остров Русский, где он сейчас находился, совсем рядом с Владивостоком.

Я прошёл на задний двор и сел на лавочку. Коснулся кольца и, сосредоточившись, связался с артефактом. Через мгновение моё сознание очутилось в теле ворона, сидящего на руке у Базилевского. Он находился где‑то за границей города, там, где технологическое поле было не столь сильно.

– Добрый вечер, Филипп Евгеньевич, – сказал я через ворона.

– Добрый вечер, ваше благородие. Вы хорошо меня слышите? Я могу отъехать подальше от города.

Голос звучал слегка приглушённо, будто мы беседовали, находясь в разных комнатах. Учитывая расстояние и влияние технополя, это было приемлемое качество связи.

– Слышу хорошо. Вы хотели что‑то мне рассказать?

– Поделиться новостями, господин, – ответил Базилевский. – По нашему делу есть кое‑какие подвижки. Юристы альянса начали ответные действия…

Филипп Евгеньевич вкратце рассказал мне, что происходит в кабинетах прокуроров и адвокатов. Пока что с обеих сторон шла подготовка – враги усиленно собирали доказательства невиновности членов альянса, подкупали чиновников и всячески мешали Базилевскому.

Также он рассказал мне о визите барона фон Берга, который внаглую предлагал взятку, чтобы Филипп Евгеньевич закрыл дело об эксплуатации.

– На что он вообще рассчитывал, я не понимаю? О моей неподкупности ходят легенды! – оскорблённо воскликнул Базилевский.

– Надо полагать, Генрих Карлович в отчаянии, – усмехнулся я. – Он привык измываться над нашими людьми и не ожидал, что придётся за это расплачиваться.

– А ему придётся, будьте уверены! После того как он пытался меня подкупить, я вдвое сильнее хочу выиграть это дело.

– Не сомневаюсь, что вы выиграете, – сказал я.

Мы обсудили ещё кое‑что, а затем мы с Базилевским попрощались, и я отправил ворона на Русский. Филипп Евгеньевич рассказал, в какой камере держат Михаила, так что я знал, в какой части тюрьмы его искать.

Маны в кристалле было достаточно, так что мы с братом успеем вдоволь наговориться. Даже с учётом того, что ворону пришлось сделать крюк вокруг города, чтобы избежать сильного технополя.

Стены колонии были такого же серого цвета, как и скалы вокруг, но строение всё равно резко выделялось среди природного ландшафта. Строгое, угрюмое, оно прекрасно отражало свою цель – содержать внутри себя тех, кто опасен для общества.

В случае с Михаилом это было не совсем так, конечно. Его, наоборот, защищали от возможных опасностей.

Я направил ворона к одному из зарешеченных окон. Камера была пуста. Перелетев к другому окну, я заметил мужчину, который лежал на койке и читал. Книгу он держал на коленях, переворачивая страницы одной рукой, а второй руки у него не было. На шее темнел антимагический ошейник – такой же, как был у Тани.

Значит, вот он, мой младший брат. Выглядел он измождённым, но явно гораздо лучше, чем когда его освободили. Волосы были аккуратно подстрижены, впалые щёки гладко выбриты. По рассказам Базилевского, в темнице Муратова ему не позволяли ухаживать за собой. Но здесь, в колонии, Михаил смог привести себя в порядок.

– Что читаешь? – спросил я.

– Твою мать! – Миша подскочил на койке и огляделся. – Кто здесь?

– Тише. Я здесь, на окне.

На железной двери распахнулось окошко, и показался чей‑то недружелюбный взгляд.

– У тебя всё в порядке?

– Не у «тебя», а у «вас», – ответил Михаил, глядя при этом на ворона. – Сколько можно повторять?

– Не привык я к заключённым на «вы» обращаться, – пробурчал надсмотрщик из‑за двери. – С кем ты… вы там разговариваете?

– Да ни с кем. Очень эмоциональный момент в книге, вот и всё, – сказал мой брат, не спуская взгляд с ворона. – И вообще, я не заключённый, а пленник, – на его лице расцвела улыбка.

– Понятно, – буркнул надсмотрщик и закрыл окошко.

Михаил вскочил с койки, уронив книгу на пол. Подбежав к окну, он вцепился в решётку единственной рукой и зашептал:

– Володя, это ты?

– Да, брат, – ответил я. – Рад видеть.

– Я бы сказал то же самое, но вижу перед собой только птицу, – усмехнулся тот. – Зато я чертовски рад слышать твой голос! Ты где‑то рядом?

– Нет, я в нашей усадьбе.

– Но как…

– Я улучшил артефакт. Связь всё ещё плохая, но я скоро это исправлю. Как ты? С тобой здесь хорошо обращаются?

– Приемлемо, – фыркнул Михаил. – Намного лучше, чем у Муратова, это точно.

– Рад слышать. Я очень хочу поболтать с тобой, но у нас мало времени.

– Да‑да, всё в порядке. Перед тем как ты начнёшь задавать вопросы, дай я кое‑что спрошу. Когда ты собираешься вытащить меня отсюда?

– Базилевский делает всё, что может. Мы хотим доказать, что граф Муратов нарушал правила содержания знатного пленника…

– В смысле, вы хотите это доказать? Просто вызовите меня в суд, я в самых ярких красках расскажу, что со мной там делали!

– Тебя пытали? – спросил я.

– Смотря что считать за пытки. Ногти мне не вырывали, но безвылазно держали в темноте и очень плохо кормили. Ты когда‑нибудь пробовал питаться семь месяцев одной овсянкой?

– Нет.

– Не советую, – покачал головой Михаил. – Когда мне здесь принесли овсяную кашу, я чуть не кинулся на надсмотрщика.

– Мы тебя вытащим, – уверенно сказал я. – Но это не так просто. Сам понимаешь.

– Да, понимаю, – вздохнул Миша. – Грёбаная бюрократия. Надеюсь, что Рудольфик заплатит за то, что украл семь месяцев моей жизни.

– Он заплатит за всё, обещаю. А пока ты можешь рассказать мне кое‑что об Очаге?

– Спрашивай.

Не успел я задать вопрос, как ушей моего ворона достиг отдалённый грохот. Глаза Михаила в это же время округлились.

– Демоны меня возьми… – прошептал он, отшатываясь от окна.

Я обернулся и увидел, как в сторону тюрьмы летит огненный шар, который с каждым мгновением разгорался всё ярче.

– К двери! – крикнул я.

Миша сорвался с места. Я еле успел поднять ворона в воздух. Через мгновение шар разнёс стену соседней камеры. Вспышка осветила сумерки, и обломки кирпичей полетели во все стороны. Гром эхом прокатился по округе, и вслед за ним раздались крики охранников на вышках.

Я посмотрел в ту сторону, откуда прилетел шар. На море стояло небольшое судно – похоже, что огонь вели именно с него. Судя по всему, это была магическая бомбарда, и целились именно в камеру Михаила. Немного промахнулись, но следующий выстрел наверняка попадёт в цель.

Ворон по моей воле ринулся вниз, пролетел через разрушенную стену и выбитую дверь соседней камеры. В коридоре стоял тюремщик с отвисшей челюстью. Откуда‑то из коридоров слышались крики, заключённые из других камер стучали по дверям, требуя выпустить их.

– Выпусти Градова, быстро! – приказал я.

Надсмотрщик едва не потерял сознание, увидев говорящую птицу. Он отступил и врезался спиной в стену.

– Бегом, это приказ! – рявкнул я.

Тюремщик кивнул и схватился за связку ключей на поясе.

Я вылетел обратно на улицу и увидел, как в нашу сторону летит ещё один снаряд.

Вряд ли Миша успеет выбраться из камеры.

Я тут же отправил птицу навстречу снаряду.

Когда они столкнулись, всё исчезло.