Текст книги "Абсолютная Власть. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Александр Майерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 56 страниц)

Глава 10
Базилевский

Поместье Градовых

«Офицер всегда должен быть безупречен», – мысленно произнёс Никита, поправляя воротник мундира.

Зеркало отражало черты его лица: слишком мягкие, на взгляд молодого воеводы. Борода, которую он пытался отрастить, всё ещё напоминала юношеский пушок. Наверное, лучше было вовсе сбрить её, пока не начнёт расти нормальная, зрелая.

Однако форма сидела идеально, без единой складки. Пуговицы блестели, как новенькие. Отец всегда был уверен, что Никита станет офицером, и с детства готовил к этому. Он считал, что внешний облик и манеры не менее важны, чем храбрость, холодный ум и другие качества настоящего офицера.

«Солдаты заметят твою слабость раньше, чем ты сам. Не дай им шанса усомниться», – всплыла в голове одна из фраз, которые отец часто повторял.

Никита провёл пальцами по козырьку фуражки, смахнув несуществующую пыль. В груди клокотало странное чувство – смесь восторга и тревоги. Владимир вернулся. Настоящий, живой, полный решимости. Прошла всего лишь пара дней, и всё в поместье зашевелилось, будто проснулось от долгого сна.

Но…

Двадцать дружинников. Двадцать против трёх родов, у которых тысячи солдат, артиллерия, боевые маги, артефакты.

Добрынин резко отвернулся от зеркала. Рука непроизвольно сжала эфес сабли. «Если ты не сомневаешься – я тоже не буду». Так он сказал Владимиру. И теперь повторял эти слова как мантру, глуша предательский внутренний голос, который шептал: «Безумие. Самоубийство».

Воевода вышел в коридор, освещённый розоватыми лучами зари. По пути Никита взглянул в окно и увидел, как служанка набирает воду из колодца, а баба Маша собирает на грядках свежую зелень.

Жизнь продолжалась. Значит, есть шанс.

Нельзя сомневаться.

Никита только собирался выйти на улицу, как дверь распахнулась навстречу. Воевода еле увернулся от Моргуна, который резко влетел в коридор.

– Простите, воевода! – тот шаркнул сапогами, вставая по стойке смирно. – Докладываю. Местные опять к нам пробрались. Муку приволокли, сахара немного, консервы… Всё как обычно. Но один настойчиво просит встречи с Владимиром Александровичем. Говорит, дело срочное. Может, вы побеседуете?

– Хочет поговорить с Владимиром? – нахмурился Добрынин. – И откуда же он знает, что Владимир вернулся? Ладно, пойдём.

Мужики ждали в перелеске недалеко от купола. Двое о чём-то говорили с Трояком и другими дружинниками, а один находился в стороне, прислонившись спиной к берёзе. Широкоплечий мужчина лет сорока, с ниспадающей на грудь густой бородой. Услышав шаги, он повернулся к воеводе и поклонился, приложив руку к груди.

– Здравствуйте, Никита Сергеевич, – сказал он. Голос был низким и хриплым, как у медведя. – Степан Кожемяко меня зовут.

– Здравствуй, Степан, – кивнул Никита. – Говорят, ты хочешь видеть господина Градова?

– Хочу, – ответил мужик, почесав горбатый, явно не единожды сломанный нос. – Ходят слухи, что он в поместье вернулся. Могу я узнать, господин, правда ли это?

Воевода ответил не сразу. Зачем Кожемяко спрашивает? Уж не шпионит ли он на врагов? Раньше Добрынин не видел этого мужчину, и поэтому не слишком ему доверял.

С другой стороны – не удивительно, что молва разошлась так быстро. Особенно учитывая недавние схватки на границах купола. Да и мужикам было бы проще отравить еду, что они притащили, чтобы вывести дружину из строя. Поэтому скрывать нет смысла.

– Да, – сказал Никита. – Господин Градов вернулся.

Обрамлённые сеткой морщин глаза Степана просияли.

– А правда ли, что вы опять воююте? Мы слышали взрывы, и магические вспышки вчера ночью видели… Неужто род Градовых снова поднял знамя?

– Зачем ты спрашиваешь? – нахмурился Никита.

– Простите, господин воевода, – Кожемяко поклонился. – Я всё расскажу. Понимаете, мы с односельчанами все трудимся на пороховом заводе фон Берга. Гоняет он нас хуже, чем скотину. За опоздание – порка, за брак – паёк урезают. Денег не дают почти, сами себе пропитание добываем… Он даже детей заставляет работать, изверг!

Последнюю фразу Степан выкрикнул так, что в перелеске раздалось эхо. После этого стиснул зубы и громко вздохнул.

– Простите, злоба взяла, – процедил он.

– От того, что ты рассказываешь, меня тоже наполняет гнев, – честно ответил Никита. – Я думал, большинство подданных рода Градовых покинули захваченные земли.

– Если бы… Кто-то покинул, конечно. А кто-то не успел или не захотел с насиженных мест уезжать. Вот и поплатились – рабами стали, по-другому не скажешь!

– Всё так и есть, господин, – печально подтвердили мужики, которые пришли вместе со Степаном.

– Вот уроды, – пробурчал Трояк и сплюнул.

– Мы хотим сражаться! – выпалил Кожемяко, стукнув себя в грудь кулаком. – Раз господин Градов вернулся и приказал опять воевать, мы хотим помочь! Недовольных много. Организуем подполье, начнём исподтишка противникам вредить. Склады взрывать, машины портить, да хоть и патрули резать! Только скажите.

Никита изучал взгляд работяги. В его глазах горела искренняя, холодная ярость загнанного волка.

– Если об этом узнают, враги вас казнят. А перед этим, возможно, будут пытать. Ваши семьи тоже будут под угрозой. Готовы так рисковать? – спросил воевода.

– Моя семья уже давно погибла, – ответил Степан. – Когда снаряд на наш дом упал.

– А моя жена от чахотки умерла, – подал голос другой мужик. – На угольной фабрике день и ночь работала. Когда кашляла – у неё изо рта кровь с угольной пылью шла…

– Мы готовы рискнуть, – сказал третий мужчина. – Лучше умереть, чем так жить, правда?

Добрынин осмотрел их всех. Вспомнил приказ, который оставил Владимир, и представил, как в тылу врага начнут взрываться склады и пропадать патрульные.

Нельзя сомневаться. Если судьба сама предлагает помощников – надо соглашаться без раздумий. Владимир наверняка лишь порадуется, что простые люди тоже встали на его сторону.

– Хорошо, – кивнул Никита. – Ваша помощь пригодится, и очень скоро.

г. Владивосток

На подъезде к городу мои дружинники достали из рюкзаков чехлы для винтовок и убрали оружие в них. С луков сняли тетивы, а стрелы и сабли попрятали в седельные сумки. На поясах у них остались только ножи.

– Револьвер надо убрать, ваше благородие, – сказал Секач. – В городе запрещено огнестрельное оружие напоказ носить. Только холодное и только дворянам.

– А их охранникам?

– Короткоствольное можно, но скрыто. Холодное не длиннее локтя, наши сабли не проходят.

– Тогда держи, – я протянул дружиннику свой револьвер. – На всякий случай.

Секач кивнул и спрятал оружие за пазуху.

Как только мы въехали в сам Владивосток, я ощутил мощное технологическое поле. Защитный амулет на груди вздрогнул, и его аура погасла.

Электрические фонари и телеграфные столбы на улицах, автомобили, трубы заводов и тепловых электростанций на окраинах – всё говорило о том, что это город технократов.

Чтобы сформировать заклинание во Владивостоке, надо было быть очень сильным магом. И то, даже сильный маг не поручился бы за эффект.

На улицах города люди спешили по своим делам, по дорогам разъезжали автомобили, источая вонь выхлопных газов. Громыхали по рельсам трамваи, по небу деловито проплыл пузатый дирижабль. Повозки, запряжённые лошадьми, и всадники здесь тоже имелись, но их было гораздо меньше, чем технического транспорта.

Стоящий на перекрёстке полицейский обратил на нас внимание и решительно двинулся наперерез.

– Добрый день! – он на ходу приложил ладонь к козырьку. – Разрешите ваши документы.

Приблизившись, он заметил родовые гербы на потрёпанной форме моих дружинников и нахмурился. В этом городе наверняка отвыкли видеть солдат с золотым тигром на груди.

– Добрый день, – поздоровался я, достал из нагрудного кармана паспорт и кивнул на солдат. – Эти люди служат мне.

Полицейский посмотрел в документ, поднял взгляд на меня и удивлённо хмыкнул.

– Владимир Александрович Градов?

– По-моему, в паспорте так и написано, – ответил я.

– Так и написано, – эхом откликнулся полицейский. – Слышал о вашем возвращении в Россию. Добро пожаловать домой.

– Спасибо.

– Могу я уточнить цель вашего прибытия в город?

– Дела рода. Надеюсь, мы ничем не нарушили закон? – спросил я.

Страж закона оглядел нас, задержал взгляд на оперении стрел и рукоятках саблей, торчащих из седельных сумок.

– Хочу напомнить, Владимир Александрович, что ведение дворянских войн в пределах города Владивостока запрещено, – возвращая мне паспорт, сказал полицейский. – А в пределах области ограничено.

– Разве здесь есть с кем воевать?

– С людьми барона фон Берга, например.

– А что, их здесь много? – как ни в чём не бывало, поинтересовался я.

Полицейский приподнял уголки губ и ответил:

– Достаточно. Конторы господина фон Берга есть на трёх улицах. А в центре расположено отделение Фонда развития предпринимательства графа Муратова. Охраняется его дружинниками, ясное дело.

– Может быть, и у рода Карцевых здесь есть люди? – спросил я.

Мужчина улыбнулся уже открыто и пожал плечами:

– Может, и есть. Но никаких представительств Карцевы во Владивостоке не имеют. Всего доброго, господин, – он приподнял фуражку. – На всякий случай всадникам у нас положено двигаться по обочине одному за другим, в два ряда запрещено.

– Спасибо за напоминание, – кивнул я.

Мы отправились дальше. Я ехал первым, а Ночник сразу за мной, указывая дорогу к дому Базилевского. Нам предстояло пересечь весь город, однако я был вовсе не против. Было интересно взглянуть на жизнь Владивостока.

Свежий воздух, идущий с моря, смешивался с запахом бензина и конского навоза. Прохожие, среди которых было много моряков, спешили по делам и не обращали на нас внимания – но те, кто обращали, провожали взглядами. А были и те, кто узнавал герб, и тогда их брови подпрыгивали вверх.

Мои солдаты держались настороженно. Суета большого города явно напрягала их после долгого сидения под куполом, и они озирались по сторонам, как дикари. Каждый хлопок автомобильного глушителя или другой внезапный звук заставлял их хвататься за ножи.

Один Артём вёл себя расслабленно, с любопытством осматривал улицы и вежливо здоровался с пешеходами. А пару симпатичных молодых барышень даже угостил своими неизменными карамельками.

– Откуда у тебя столько конфет? – спросил я.

– Когда я был маленьким, то поймал радугу в банку, – с широкой улыбкой ответил рыжий. – Она растаяла и превратилась в карамельки.

– Всё шутишь, – усмехнулся я.

Парень только неопределённо пожал плечами и больше ничего не сказал.

Дорога постоянно шла то вниз, то вверх. Город весь состоял из холмов и сопок, застроенных различными зданиями, и с возвышения их крыши казались ступеньками гигантской лестницы.

– Ваше благородие, – раздался за спиной голос Секача. – За нами следят.

– Естественно, – ответил я не оборачиваясь. – Пусть следят. Вряд ли они решат атаковать нас в городе, но будьте наготове.

– Так точно.

Улица на очередном перекрёстке круто уходила вверх. Ночник кивнул на массивное строение, стоящее чуть дальше по этой улице. Над крышей развевался флаг Российской империи.

– Дворянское ведомство, – прошептал дружинник. – Туда нам надо будет.

– Ох, а может, не надо? Я уже устал вверх-вниз ходить, – Артём смахнул пот со лба, как будто ему самому приходилось постоянно подниматься. – И есть охота. У нас будет что-то типа завтрака?

– Будет, когда окажемся на месте, – пообещал я.

Рано или поздно мы доехали до уютного квартала, где были расположены кирпичные особняки. Прохожих здесь почти не было, по тротуарам прогуливались богато одетые молодые дамы, а у домов были припаркованы блестящие дорогие автомобили.

Артём присвистнул:

– А неплохо этот ваш Базилевский устроился!

– Он заслужил, поверь мне, – ответил Секач.

Всё, что я знал о Филиппе Базилевском – это то, что он был верен роду Градовых и при этом считался одним из самых уважаемых юристов в Приморской области. А то и во всём Приамурском генерал-губернаторстве, которое включало ещё несколько областей.

Никита рассказывал мне, что Базилевский был дворянином по крови, но при этом в детстве жил беднее, чем некоторые простолюдины. Чтобы добиться своего положения, ему пришлось выбраться с самых низов, так что Секач наверняка был прав – юрист заслужил себе дом в хорошем районе.

– Здесь, – Ночник кивнул на особняк из белого кирпича в середине улицы.

Можно было догадаться, ведь над дверью висело два герба. Один был мне незнаком, судя по всему, родовой знак самого Базилевского. Но рядом с ним располагался золотой тигр на лазурном щите – герб Градовых. Филиппу Евгеньевичу было плевать, в каком положении находился наш род, он продолжал демонстрировать всем свою приверженность. Такая принципиальность вызывала во мне уважение.

– Секач, поставь двоих в начале улицы, – велел я. – Не хочу, чтобы шпионы приближались.

– Есть, – кивнул тот.

Дом Базилевского выглядел словно картинка. Идеально белые, сверкающие в солнечном свете стены. Резные рамы на окнах будто обрамляли произведения искусства. Сад перед домом был безупречно подстрижен: травинки газона миллиметр к миллиметру, круглые кусты, аккуратные клумбы. Даже розы росли в своём порядке – алые, белые, жёлтые, словно расставленные по ранжиру солдаты. Артём фыркнул:

– Тут даже сорняки, наверное, по линейке растут.

Мы спешились, и я первым подошёл к калитке. Слева была кнопка электрического звонка. Я нажал на неё, и скоро дверь уже отворилась.

Слуга в чёрной ливрее с лицом, будто высеченным из мрамора, окинул нас взглядом, подслеповато щурясь. С крыльца он, наверное, не мог разглядеть наши перепачканные грязью гербы.

– Господин Базилевский дома? – спросил я.

– Позвольте узнать, кто спрашивает?

– Владимир Градов.

Слуга подался вперёд, щурясь ещё сильнее, и поклонился:

– Сейчас доложу, – не скрывая изумления, ответил он и исчез в полутьме прихожей. Дверь осталась приоткрытой.

Через минуту на пороге возник сам Филипп Евгеньевич. Высокий, сухопарый, в очках с тонкой оправой, он напоминал учёного, но взгляд серых глаз за стёклами был острым, как скальпель. Увидев меня, он медленно провёл рукой по аккуратной бородке, а затем бросился вперёд и обнял меня так, что затрещали рёбра.

– Владимир Александрович! – его голос дрогнул. – Вы живы!

– Живее всех живых, – усмехнулся я. – Простите за неожиданное вторжение.

– Какое вторжение, бросьте! – он махнул рукой, приглашая войти. – Мой дом – ваш дом. Дружина! Неужели наконец-то выбрались из-под купола?

– Как видите, господин, – прошептал Ночник.

Базилевский поочерёдно пожал руки всем солдатам, задержав взгляд на Артёме. Если все остальные были ему знакомы как минимум в лицо, то рыжего он видел впервые. Но ничего не сказал.

– Идёмте в дом. Как добрались до города?

– Относительно спокойно, – ответил я.

– Ничего себе, – пробормотал Артём. – Это когда я с двумя гранатами в руках стоял, спокойно было?

Филипп Евгеньевич взглянул на него поверх очков и снова посмотрел на меня:

– Вы голодны?

– Да, – ответили мы с рыжим одновременно.

– Семён! – окликнул Базилевский слугу. – Вели, чтобы лошадей почистили, и подайте еду гостям.

– В начале улицы дежурят ещё два дружинника, прикажите накормить их тоже, – попросил я.

– Конечно. Семён, ты слышал? Организуй для них что-нибудь.

Слуга молча поклонился и отправился выполнять поручение.

Дружинников проводили на кухню, а мы с Базилевским прошли в гостиную. Комната дышала порядком: книги на полках стояли по темам и цветам корешков, ни единой пылинки на мебели, скатерть на столе идеально симметрична.

Завтрак подали почти сразу. На серебряном подносе лежали оладьи, стояла миска со сметаной, икорница и сырые гребешки.

– Свежайшие, – Филипп Евгеньевич указал на морепродукты. – Только утром выловили.

– Благодарю, – кивнул я, глядя на заварочный чайник.

Что угодно бы отдал за чашку крепкого кофе! Не хочу мириться с тем, что в этом мире он исчез.

Ничего, этим вопросом я тоже займусь, но позже. Если получится возродить в этом мире кофе – мне будет благодарно всё человечество.

Слуга разлил чай и с поклоном удалился, после чего я приступил к еде.

Базилевский отломил кусочек оладья, аккуратно смазал икрой.

– Я очень рад вас видеть, – сказал он. – Но позвольте узнать, почему вы вернулись? До вас не доходили сведения о том, что случилось?

– Не доходили, – ответил я и подцепил вилкой мясистый гребешок. – Мне пришлось узнать об этом сразу по прибытии, когда меня пытались убить.

– Кто? – нахмурился юрист.

– Наёмники Зубра. Я не знаю, кто их нанял, но предполагаю, что это был граф Муратов.

– Вероятно, вы правы, – согласился Филипп Евгеньевич и отправил оладий с икрой в рот. Прожевав, он спросил: – Вы добились в Тибете, чего хотели? Судя по тому, что ваши глаза стали цвета золота…

– Нет, – ответил я. – Но добьюсь этого здесь. Решение уже есть, мне только нужны кое-какие материалы.

– Хорошо. В вопросы магии я лезть не буду. Ешьте, Владимир Александрович, приятного аппетита, – Базилевский обвёл рукой поднос.

Я с удовольствием продолжил трапезу, а когда тарелки опустели, удовлетворённо откинулся на спинку кресла.

– Благодарю, Филипп Евгеньевич.

– На здоровье, – улыбнулся он, а затем поправил очки, и улыбку будто стёрли с его лица. Голос зазвенел, как вытащенная из ножен сабля: – Ну-с, а теперь о делах. Вы в курсе, что Михаил находится в плену у Муратова?

– Да. И намерен его вызволить.

– Не вижу возможности, – сухо произнёс юрист. – Я уже пытался, последнее прошение было отправлено месяц назад. К сожалению, граф в своём праве – война официально продолжается, а Михаил по бумагам содержится в подобающих условиях.

– А по факту? – уточнил я.

– В подземелье. Но попробуйте это доказать – когда приезжали государственные проверяющие, его пересадили в обычную комнату. И наверняка дали проверяющим взятку.

– Значит, вдвойне важно его освободить. Я не допущу, чтобы мой брат страдал в плену.

– И как вы планируете это сделать? – сложив пальцы домиком, поинтересовался Филипп Евгеньевич.

– Проведу переговоры и заставлю Муратова отпустить его.

– К сожалению, для переговоров у нас крайне плачевная позиция, – заметил Базилевский. – Противникам нет смысла выслушивать наши аргументы. Могу уверенно заявить, что взамен на жизнь Михаила они потребуют полную капитуляцию и Очаг в придачу.

– Значит, предстоит улучшить наши позиции. А начнём с того, что я приму титул.

Юрист кивнул и произнёс:

– Полагаю, это и была главная цель вашего прибытия.

– Это станет первым шагом к победе. Враги должны понять, что род Градовых ещё жив, и у него есть глава.

– Разумно. К тому же есть ещё одна причина, по которой вам просто необходимо получить титул.

– Какая? – спросил я.

– Ваш отец оставил мне ключ от ячейки в банковском хранилище. Получить доступ может лишь официальный глава рода – и я уверен, что внутри находится нечто очень важное. Александр Петрович предполагал, что всё может обернуться плохо и что именно вам предстоит стать следующим бароном, – объяснил юрист.

Подарок от покойного отца? Очень интересно. Уверен, там найдётся то, что поможет мне вытащить род со дна.

– Тогда мне нужно как можно быстрее получить титул, – сказал я.

– Займёмся этим немедленно, – Базилевский встал и подошёл к стоящему на тумбочке в углу телефону.

Я впервые видел подобное устройство. И хотя прекрасно понимал, для чего оно нужно, всё равно было любопытно посмотреть на использование.

Филипп Евгеньевич снял трубку, подождал несколько секунд и сказал:

– Доброе утро, барышня. Соедините с конторой Базилевского, будьте добры.

Подождав ещё немного, он сказал:

– Артур, это я. Немедленно отправляйся в Дворянское ведомство и зайди к Лапшину. Скажи, что мне нужно оформить принятие титула после гибели главы рода, это очень срочно, – Базилевский сделал мощный акцент на последние слова. – Если будет артачиться – напомни, как я выручил его двоюродного брата. Всё понял? Молодец, жду звонка.

Пока юрист разговаривал, пришёл Семён с новым подносом, на котором были вазочка с печеньем, мёд и другие сладости.

– Попробуйте шоколад, господин. Он с морской солью, очень любопытная гармония вкусов, – посоветовал слуга, подливая мне чаю.

– Благодарю, – сказал я и взял кусочек.

Сочетание сладкого и солёного не было для меня в новинку, но здесь кондитеры постарались – вкусы действительно прекрасно гармонировали, не перебивая друг друга.

Филипп Евгеньевич положил трубку и сообщил:

– Я отправил помощника в Дворянское ведомство, чтобы он договорился о приёме. К сожалению, запись к регистратору обычно на несколько дней вперёд, но я надеюсь, что мы сможем ускорить процесс. Думаю, завтра или послезавтра нас примут. Вы и ваши солдаты можете спокойно оставаться здесь сколько угодно.

Базилевский поправил очки, его взгляд скользнул к окну, за которым как раз показались мои дружинники. Секач сыто поглаживал живот, Ночник осторожно касался шипов на белых розах. Остальные осматривали территорию так, будто уже обдумывали, как её в случае чего лучше оборонять.

В этом идеальном саду они смотрелись чуждо в своих залатанных и выцветших мундирах.

– Кхм-кхм, – откашлялся Филипп Евгеньевич, как-то неодобрительно глядя на дружинников. – Владимир Александрович, вы позволите сделать вашим людям подарок?

– Хотите их приодеть? – чуть улыбнувшись, спросил я.

– Вы догадливы, господин. Просто они выглядят как… разбойники, – произнёс юрист, будто подбирал слово помягче. – Или дезертиры.

– Я подумал то же самое, когда увидел их, – улыбнулся я.

– Стоит обновить им гардероб. В идеале, конечно, надо заказать новые мундиры, но я могу отправить их со своим помощником в магазин. Пусть возьмут хотя бы приличные куртки. Разумеется, за мой счёт.

– Не хочу быть должным, Филипп Евгеньевич.

– Никаких долгов, – Базилевский приподнял ладонь. – Это я в неоплатном долгу перед вашим родом. Как я сказал, это будет подарок.

Мне казалось, что на самом деле юрист просто очень хочет привести моих людей в порядок. Судя по тому, как выглядит всё в его доме, Базилевский помешан на чистоте и аккуратности.

– Хорошо, – сказал я. – Пусть заодно постараются выяснить, кто приставил к нам шпионов. И подберут безопасный маршрут из города. Приехать сюда было половиной дела, теперь предстоит ещё вернуться в усадьбу.

– Вы уверены, что стоит это делать? – спросил юрист.

– Конечно. Но сначала нужно кое-что достать для ритуала… Кстати, Филипп Евгеньевич, – я поставил чашку на стол. – Понимаю, это город технократов, но где-нибудь поблизости можно найти опытного мага? Лучше всего того, кто разбирается в артефактах. Мне нужно задать несколько вопросов.

Базилевский ненадолго задумался и ответил:

– В селе Романовка за Муравьиной бухтой живёт Светлана Западня. Та самая.

– Западня – это фамилия? – уточнил я.

– Да, – кивнул Базилевский. – Вы должны её помнить, Владимир Александрович. Когда вам было лет десять, о ней много писали в газетах. Ваш покойный отец даже возил вас к ней, чтобы узнать, сможете ли вы справиться со своим недугом.

– Она что, какой-то особо одарённый маг? – уточнил я.

– Светлана обладает исключительным талантом в элементе Прорицания, – ответил юрист, подозрительно глядя на меня. – Говорят, что уже при рождении у неё был третий ранг силы. Вы правда не помните?

– К сожалению, я утратил большую часть памяти, Филипп Евгеньевич, – сказал я. – После возвращения в Российскую империю меня не просто хотели убить. Меня по факту убили, выстрелив в голову.

– Но… Как же вы выжили? – на лице Базилевского появилось изумление.

– Очаг воскресил меня, – ответил я.

Лучше всего придерживаться именно этой версии, поскольку она выглядит наиболее правдоподобно. Рассказывать о том, что моя душа из другого мира, не стоит.

Думаю, барьер вокруг планеты стоит не просто так. Здесь вряд ли любят незваных гостей из других миров, особенно когда они занимают чужие тела.

– Невероятно, – проговорил Базилевский. – Значит, предсказание Светланы сбылось.

– А что она предсказывала?

– Она весьма туманно изъяснилась, насколько мне известно. Но там было что-то про мудрость, найденную в горах – теперь понятно, что это про вашу поездку в Тибет.

Я кивнул, вполне вероятно, что прорицательница могла предвидеть это. Или просто логически догадалась, что я буду искать решение своей проблемы. И Тибет – не последнее место, куда стоит съездить.

– И всё? – спросил я.

– Ещё она говорила что-то про освобождённую душу и смерть, которая дарует новую жизнь.

– Надо же, – только и сказал я, не показывая, как на самом деле был удивлён.

Все оракулы моей Империи не смогли предвидеть, что я расстанусь с жизнью после битвы с Мортаксом. Но земная прорицательница увидела, что моя душа займёт тело Владимира Градова, более чем за десять лет до этого.

Очень интересно. Не исключено, что Светлана сможет рассказать мне ещё что-нибудь интересное. Теперь я просто обязан к ней наведаться.

– Эта Западня принимает посетителей? – уточнил я.

– Не всяких, – ответил юрист. – Видите ли, её дар одновременно оказался проклятием. Ходят слухи, что она не в себе, даже безумна. Но лично я не имел возможности убедиться, поэтому не стал бы доверять молве.

– Хорошо, тогда я обязательно к ней наведаюсь. Распорядитесь насчёт магазина, а затем я хочу, чтобы вы кое-что рассказали о моём роде. Надо восстановить хотя бы самые важные сведения, – я постучал себя пальцем по лбу.

– Непременно. Скоро вернусь, – Базилевский коротко поклонился и вышел.

Не успел я попробовать печенье, как в комнату, постучавшись, вошёл Секач.

– Ваше благородие, нам тут сказали, – он оглядел комнату, будто убеждаясь, что мы одни, – нам точно стоит уезжать?

– Да. Филипп Евгеньевич передал мои слова?

– Так точно. Узнать, кто послал шпионов, разработать маршруты, – отчеканил дружинник. – Просто мы не имеем права оставлять вас без охраны. Позвольте, я здесь побуду. Вы же сами револьвер мне отдали, вроде как телохранителем назначили.

Секач немного расстегнул китель, показывая спрятанное за пазухой оружие.

Я не думал, что в доме юриста мне что-нибудь угрожало, а в крайнем случае вполне мог постоять за себя. Но беспокойство солдата было искренним – им руководило не что иное, как верность присяге, поэтому я не стал отказывать.

– Хорошо, останься. Будь во дворе и наблюдай за улицей. Пусть остальные возьмут одежду и для тебя.

– Есть, – кивнул Секач и вышел.

Через окно я увидел, как водитель Базилевского выгнал из гаража машину. Мои дружинники сели в неё, и автомобиль тронулся. Секач расположился на скамейке. Прислонив рядом винтовку, он принялся точить свои тесаки.

Вернувшись, Филипп Евгеньевич запер дверь на замок, сел напротив и спросил:

– Ну, и с чего же мне начать?

– С того, что послужило причиной войны, – сказал я.

– Сложный вопрос, – юрист качнул головой. – Надеюсь, вы помните историю своего рода?

– К сожалению, нет. Хотите сказать, что конфликт тянется уже много лет?

– Его предпосылки появились давно. Что ж, тогда начнём с того, как вообще Градовы оказались на Дальнем Востоке.

Собравшись с мыслями, Базилевский сказал:

– Ваш дед, Пётр Градов, был племянником великого князя Романа Островского. Сорок лет назад Островский получил место в Совете Высших после смерти другого великого князя.

– Уже предвкушаю интриги, – хмыкнул я.

– О, вы правы. Там было всё, что только можно представить: скандалы, подлоги, заказные убийства. Островский очень беспокоился, как бы кто не покусился на его титул и кресло в Совете. Он устранил двух своих братьев и других родственников по мужской линии. Кого-то постигли несчастные случаи, кто-то вдруг резко решил переехать в Европу.

– Старо как мир.

Базилевский кивнул и продолжил:

– Но вашему деду повезло. Его всего лишь заставили написать отречение и уехать подальше от столицы.

Подобный типаж правителей мне знаком – они готовы на любые жертвы, лишь бы удержать своё положение. Человек был настолько одержим властью, что без сомнений пролил родную кровь. Как правило, для таких, как он, это рано или поздно печально заканчивается.

– Повезло, говорите, – задумчиво протянул я. – Сомневаюсь. В таких делах везение не играет роли. Островский не пожалел собственных братьев, но почему тогда пощадил моего деда?

– Возможно, в племяннике из баронского рода он не видел столь большой угрозы, – развёл руками юрист. – Но вы правы. Скорее всего, была какая-то более весомая причина. Увы, мне о ней ничего не известно.

Становилось всё интереснее. Похоже, в прошлом Градовых скрывались весьма любопытные тайны… Заманчивые и, возможно, способные подарить мне более прямой путь к вершинам власти в этом мире.

Базилевский стряхнул с рукава пылинку и поправил неровно лежащую на столе ложку.

– Покинув Москву, ваш дед приобрёл небольшой клочок земли здесь, на Дальнем Востоке. Он сумел подчинить Очаг, но, к сожалению, это стало его единственным достижением. Всё прочее, чем мог похвастаться род Градовых, появилось благодаря вашему отцу.

Юрист печально вздохнул и посмотрел вдаль, явно вспоминая моего отца.

– Александр Петрович был очень пробивным человеком. Основывал предприятия, заводил знакомства, заключал контракты… – улыбка слегка тронула лицо Базелевского. – Я уж не говорю о том, что он с нуля выковал крепкую дружину и сумел развить ваш Очаг до третьего уровня, благодаря чему присоединил немало земель. Достойнейший был человек.

Вот оно как. Теперь понятно, в кого прошлый Владимир был такой упёртый. Он ведь не бросал попытки исцелить свою магическую инвалидность. Ради этого даже отправился в Тибет, где не терял времени даром – открытая связь с Космосом и развитое тело тому доказательство.

Уверен, что рано или поздно мой предшественник смог бы разобраться, в чём дело, и найти способ подчинить себе прозрачный Исток.

А что касается отца – внутри меня всплыли обрывки воспоминаний. Ничего конкретного, туманные образы, как из полузабытого сна. Но в них Александр Градов и впрямь представал человеком деятельным и несгибаемым.

Я ощутил с ним связь – не кровную, а более глубокую. Александр был близок мне по духу, и желание отомстить за его смерть в этот момент стало по-настоящему искренним.

– Надо полагать, его активность многим не понравилась, – предположил я.

– Ещё бы! У рода появилось много врагов, кроме тех, о ком вы уже знаете. Дело не только в том, что Градовы стали стремительно развиваться… Александр Петрович часто повторял: «Кровь великих князей не вода», – Базилевский снял очки и протёр линзы. – Если коротко, многие стали считать, что он намерен побороться с Островским за титул великого князя и даже занять место в Совете Высших.

– А он и правда собирался?

– Да, – как-то жёстко ответил Филипп Евгеньевич. Мне показалось, он считал это решение моего отца ошибкой. – И я полагаю, что слухи об этом достигли рода Островских. Вот почему война проходила с такой жестокостью и враги стремились полностью искоренить ваш род.