Текст книги "Абсолютная Власть. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Александр Майерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 56 страниц)

Секач посмотрел ему вслед, и приподнял маску невидимости, которую держал в руке:

– Отличная штука, ваше благородие. С магами такое не прокатит, но этих бандитов я рубил, как чучела. Даже стыдно немного.

– За что? Если бы у них были такие маски, они бы не постыдились, – ответил я.

– Тут вы правы. Что с телами будем делать?

– Перенесите их в избушку и подожгите.

– Но как же… Это же ваш фамильный охотничий домик!

– Посмотри на него, Максим, – сказал я, поворачиваясь к избушке. – Это мертвец. Когда-нибудь я построю на этом месте новый дом, куда буду приезжать со своей семьёй… А с этим пора попрощаться. Самое важное я оттуда забрал, – я кивнул на ящик, сверху на котором лежал деревянный герб Градовых. – Выполняйте приказ.

– Так точно. А потом?

– Потом нам предстоит поохотиться на монстров, – сказал я, взглянув в ту сторону, где был разлом.

Глава 17
Аномалии

Оставив за спиной дымящийся остов избушки, мы направились вглубь леса. С помощью ворона я отыскал достаточно сильного монстра, внутри которого наверняка был камень души.

Немного попрактиковавшись, я научился устанавливать связь с вороном и видеть всё, что видит он. Для этого не нужно было обладать магическими способностями, достаточно уметь хорошо концентрироваться, а с этим у меня нет проблем.

Любой артефакт – это «внешняя» магия, для использования которой в принципе не нужно обладать даром. А вороны к тому же были связаны с моим родом – призвать их мог кто угодно, но видеть их глазами лишь тот, в ком текла кровь Градовых.

– Ещё раз, на кого мы охотимся? – спросил Артём, встревоженно глядя по сторонам. Лошадь под ним чувствовала беспокойство всадника и тоже постоянно озиралась, прижимая уши.

– Он называется древень, – сказал я. – Представь себе что-то вроде ожившего дерева, которое к тому же владеет магией.

– Представил… И как убить такую тварь?

– Я этим займусь. А ваша задача – не подпускать ко мне его приспешников.

– Он там ещё и не один? – рыжий слегка побледнел.

– Есть при нём небольшая свита, – кивнул я.

Ворон продолжал кружить над тем местом, где был древень. Он почти не шевелился, стоя среди деревьев – если бы не сильный магический фон, я мог бы его и не заметить. Именно этот фон и говорил о том, что внутри монстра с большой вероятностью есть нужный мне камень.

Время от времени я связывался с вороном, убеждаясь, что монстр никуда не делся.

Солнце поднялось уже высоко, когда мы добрались до места. Метров за пятьдесят до древня я приказал остановиться и первым вылез из седла.

– Лошадей оставим здесь. Привяжите их к деревьям, поблизости нет других тварей. Арбалеты тоже оставьте. У нас всё равно почти не осталось магических болтов, а обычные будут бесполезны против древесных монстров.

– Чем же с ними драться? – пробурчал Артём. – Огнестрел в этой части леса тоже не работает.

– А ты пробовал когда-нибудь из винтовки в дерево стрелять? – усмехнулся Секач. – Тоже толку немного. Бери топор!

– Да уж, – парень покачал рыжей головой. – Сказал бы мне кто-нибудь, что я буду драться с деревянными монстрами врукопашную, не поверил бы… А тут вон как повернулось.

– Ночник, возьми лук, – приказал тем временем я. – Сколько у тебя магических стрел?

Дружинник снял с седла один из трофейных луков, отобранных в своё время у патруля Муратовых, и заглянул в колчан.

– Девять, – сказал он. – Три световые, шесть огненных.

– Хорошо, – я обнажил шпагу и проверил мана-кристалл в рукояти. Он был полным. – За мной.

Древень зашевелился, как только мы приблизились. Когда он выпрямился, то произвёл на дружинников неизгладимое впечатление – надо признать, выглядел двуногий исполин весьма угрожающе. Строго говоря, он не был ожившим деревом, скорее големом, чьё корявое тело было сплетено из веток, корней и булыжников.

Две трещины, заменявшие монстру глаза, вспыхнули зелёным, и от него разошлась волна магии.

– Какого хрена⁈ – вскрикнул Артём, когда трава под нашими ногами вдруг затвердела и стала удлиняться, превратившись в десятки мелких ножей.

– А ты как думаешь? – спросил я. – Древень прекрасно владеет элементом Природы. По сути, он и есть одухотворённый элемент магии. Ночник, стреляй.

– Угу, – промычал тот и выпустил огненную стрелу.

Замерцав в полёте, она взорвалась перед древнем. Тот закрылся лапами-ветвями, которые тут же сплелись в щит. Свою магию монстр был вынужден пустить на защиту, и трава перед нами обмякла.

– Вперёд! – приказал я.

Приспешники древня, похожие на гнилые пни с острыми руками-сучьями, бросились на нас. Хотя бросились это слишком громко сказано – твари передвигались медленно, но зато их было много. И они, несмотря на нелепый вид, были весьма опасны. В этом мире их называли древоходы.

– Отец в детстве хотел, чтобы я стал дровосеком, – оскалился Секач, поднимая свои тесаки. – Ну что же, посмотрим, получился бы из меня лесоруб или нет!

Пока мои дружинники взяли на себя древоходов, я направился к главному монстру. Он как раз опустил лапы, и его глаза-трещины уставились на меня, вспыхнув ярче прежнего.

Ветки сосен сами по себе с треском оторвались от стволов. Подчиняясь воле древня, они приняли форму кольев и рванули ко мне.

Я отпрыгнул в сторону. Несколько кольев вонзились в землю там, где я только что стоял. Ещё одно успело изменить траекторию, я отбил его шпагой. Клинок вспыхнул белым, и кол упал на землю, став обычной палкой.

Ночник выпустил ещё одну стрелу. Та вспыхнула в воздухе и пролилась пламенем на группу древоходов. Охваченные огнём, монстры всё равно пёрли вперёд. Ожившая древесина не могла чувствовать боль.

Дружинники, включая Артёма, обрушили на монстров сталь. А я полностью сосредоточился на древне.

Он вырвал булыжник из собственной груди и бросил в меня. Камень треснул в полёте и разлетелся на десятки осколков.

Я перекатился в сторону, но часть снарядов застучала по защите. Амулет на груди вздрогнул. Ветви растущего рядом куста потянулись ко мне, пытаясь опутать. Трава уже оплела сапоги, и пришлось рубануть по ней шпагой, рассеивая магию.

Всё, что было вокруг, древень мог использовать против меня. Затягивать бой – плохая идея.

– Ночник, готовь стрелу! – выкрикнул я. – Стреляй в него по сигналу!

– Есть, – тихо, но различимо ответил тот.

Руки древня удлинились и превратились в гибкие плети с шипами на концах. Монстр не издавал ни единого звука, кроме скрипа ветвей в его теле друг о друга. У него и рта для этого не было – но весь его облик говорил, что существо в ярости.

Плети рванулись ко мне.

Уворот. Прыжок. Перекат. Снова прыжок!

– Давай! – крикнул я.

Ночник спустил стрелу. Монстра охватило пламя, и в нос ударил запах костра. Древень отбросил свои руки, как ящерица хвост. Шипастые плети безжизненно упали в траву. Враг отступал, пуская всю свою магию на то, чтобы потушить огонь.

У него получилось.

Но я был уже вплотную к нему.

Шпага с лёгкостью пробила обугленную древесину. Оружие вспыхнуло, тратя остатки маны. Я дёрнул клинком в сторону, вырывая кусок дерева из груди монстра. Передо мной открылось его мягкое нутро – переплетение травы и гибких веточек. В центре сиял зелёный камень неровной формы.

Я схватил его и вырвал.

Древень застыл. Огоньки в его глазах потухли, он покачнулся и рухнул с таким же скрипом, с каким падает старое дерево. Древоходы замерли, став обычными пнями.

– Победа! – закричал Артём, и эхо разнесло его голос по лесу.

– Зачем орёшь? – Секач отвесил ему лёгкий подзатыльник. – Думаешь, здесь других монстров не осталось?

– А что, разве остались?

– Ещё немало, – ответил я, не отрывая глаз от камня души. – И в других обстоятельствах я бы с радостью на них поохотился. Но сейчас у нас другие планы.

– А в этих пеньках есть что-нибудь полезное? – спросил рыжий, указывая топором на застывших древоходов.

– Конечно. Древесина источает слабую магию, – сказал я. – Может пригодиться для артефактов или магических стрел, но от самих древоходов мало толку. Лучше порубите голема. Погрузим на запасных лошадей.

– Трофей-то хоть хороший? – шёпотом спросил Ночник, приближаясь ко мне.

– Да, – кивнул я, разглядывая камень души, который искрился в солнечном свете. – Не зря мы его столько искали.

То, что у камня элемент Природы – не важно. Мне была важна не конкретная магия, а чистая энергия – и её здесь вдоволь.

Как только я вернусь в усадьбу, то проведу ритуал и снова стану магом!

Но чтобы вернуться, сначала надо ещё кое-что сделать.

Пока дружинники разделывали голема, я достал вороний череп и призвал птицу. Подкинул её в воздух, а сам сел в позу лотоса, мысленно связываясь с вороном.

Перед моим внутренним взором открылось завораживающее зрелище. Наблюдать мир с высоты всегда приятно, во всех смыслах. Но сейчас я искал кое-что конкретное.

Я мягко направил ворона к северу, где долина сужалась в узкий перешеек между двумя горами, и перетекала в другую долину.

Глазами ворона осмотрев долину на севере, я заметил посреди леса пятно выжженной земли. Огненная аномалия. Интересно, но мне нужна была другая. Поэтому я продолжил поиски.

В глуши и правда оказалось много аномалий, включая разломы, из которых лезли монстры. Возле городов и в дворянских землях они появлялись редко – мешало или технологическое поле, или влияние Очагов и специально поставленной магической защиты. Но там, где не было людей, аномалии спокойно появлялись и могли оставаться на одном месте десятки лет.

При условии, что не были блуждающими – это отдельный феномен.

Из того, что рассказала мне Светлана, стало понятно: аномалии и монстры в этом мире изначально появлялись на Расколотых землях. Так называли архипелаг из сотен островов, который остался после уничтожения двух континентов западного полушария. Зародившись на архипелаге, аномалии затем хаотично перемещались по миру.

Исправить эту нестабильность при желании было возможно. Самый простой, хоть и долгий способ – убрать барьер вокруг планеты. Тогда магическое поле Вселенной со временем само бы восстановило все дефекты.

Нужно ли это – спорный вопрос. Ведь аномалии и монстры несли в себе определённую пользу, являясь источником магических ресурсов.

Я пока что плохо понимал общую обстановку в мире, чтобы делать выводы, стоит ли игра свеч. Сейчас надо было признать как факт – чем дальше от поселений, тем чаще встречаются монстры и аномальные зоны. И в текущей ситуации это было мне даже на пользу.

Когда ворон пролетал над очередной горой, я заметил на склоне идеально круглую площадку. Такое чувство, будто кто-то начертил её циркулем. Велел ворону подлететь поближе и убедился – это именно то, что мне нужно.

Запомнив, где это место, я мысленно приказал птице сесть рядом с ним и открыл глаза.

Дружинники как раз заканчивали с древнем. Древесины получилось с избытком, и теперь её грузили на запасных лошадей.

– Секач и Ночник со мной, – сказал я вставая. – Всем остальным выйти из леса и ждать нас на тропе. По дороге посмотрите, что осталось от монстров, с которыми мы дрались ночью. Если черепа на месте – соберите.

Использовать останки чудовищ можно было точно так же, как и черепа моих воронов. Для этого требовалось грамотно составить магограмму и влить немало магических сил – но техника была мне знакома, а вопрос с силой скоро будет решён.

Контролируемые монстры мне пригодятся.

– Куда отправляемся? – спросил Секач, откладывая топор.

– Прогуляемся до аномалии, – я встал. – Возьмите скорострелы, по дороге могут быть монстры.

– Жаль, Трояка с нами нет, – прошептал Ночник, снимая с седла арбалет. – Он любит монстров убивать.

– А ты? – усмехнулся Секач.

– А я люблю их обходить, – пожал плечами Ночник.

Мы двинулись на север. Лес здесь был гуще, ветви сплетались в плотный навес, сквозь который едва пробивался свет. Я шёл первым, придерживая рукой шпагу на поясе. Кристалл маны в её рукояти потускнел после боя – надо было поменять.

Я вытащил новый камень из походного мешка. Старый кристалл, покрытый трещинами, раздавил пальцами в порошок. Когда вставил в рукоять новый, лезвие замерцало, и я почувствовал, как оружие вновь налилось магией.

По пути мы не встретили ни одного монстра. Их рычание и другие звуки доносились из чащи, но днём чудовища не были так агрессивны, как ночью. И к тому же они гораздо лучше обычных зверей ощущали опасность. В наших аурах были свежие следы победного сражения, а в крови циркулировали соответствующие гормоны. Монстры чувствовали это и предпочитали не приближаться.

Достаточно голодные и сильные твари могли бы рискнуть – но самого сильного монстра в этой области мы только что уничтожили.

До аномалии мы добрались примерно за час. Круглая площадка на склоне горы оказалась и впрямь идеальной, вплоть до сантиметра. Края врезались в скалу, будто гигантский штамп. Диаметр аномалии был около шести метров – довольно большая.

Ядро находилось точно в центре, вдавленное в камень. Шарик цвета ртути размером с перепелиное яйцо.

Я подобрал лежащий недалеко от аномалии череп ворона, с помощью которого и отыскал это место. Затем вынул шпагу из ножен и приказал:

– Стойте здесь.

– Ваше благородие, позвольте мне, – предложил Секач.

– Я сам. Хочу проверить, как родовая шпага справится, – ответил я, поймав его взгляд.

Ночник в это время обходил площадку по краю, щурясь на ядро – его арбалет был наготове, хотя вряд ли мог помочь против аномалии.

Первый шаг в зону аномальной гравитации – и на плечи будто рухнула каменная плита. Второй заставил кости затрещать. Грудную клетку сдавило, я почти не мог вдохнуть. Клинок в руке потяжелел, как будто я нёс в одной руке кусок железнодорожной рельсы.

Но как только я активировал магию, шпага сразу полегчала, а давление ослабло достаточно, чтобы я мог идти. Медленно, будто шагая по дну глубокого озера, я продолжал двигаться вперёд.

Теперь я точно понимаю, почему граф Муратов так жаждет завладеть элементом Отражения из нашего Очага. Редкий элемент, способный противостоять любой другой магии – при грамотном применении он даст гигантское преимущество в борьбе с другими магическими родами. Мысль о том, что столь ценное наследие Градовых может оказаться в руках врага, заставила меня стиснуть зубы – нет, этого не случится.

Ядро пульсировало, как сердце, и с каждым ударом гравитация нарастала. Шпага в руках дрожала, тратя ману на борьбу с аномалией. Я взглянул на рукоять – кристалл перечеркнула тонкая трещина. Но энергии должно хватить – осталось всего несколько шагов.

Пот струился по лицу, оставляя на губах вкус соли. Ступни едва отрывались от камня, будто мои сапоги были полны цемента. Шар был близко, и его блестящая поверхность отражала моё лицо – улыбающееся лицо человека, который не отступит.

На кристалле появилась ещё одна трещина. Но я уже протянул руку, и через секунду пальцы сжали ядро. Несмотря на размеры, оно было ужасно тяжёлым.

Путь обратно оказался не легче, и на последнем метре кристалл в шпаге лопнул с тихим звоном. Аномалия надавила на меня с утроенной силой, и колени едва не подогнулись. Но я лишь сильнее стиснул ядро. Гордо подняв голову, преодолел оставшиеся шаги и вышел из зоны действия аномалии.

Собственное тело показалось таким лёгким, что я почувствовал, будто могу подпрыгнуть и взлететь. Рассмеявшись, я бросил ядро Секачу:

– Лови!

Дружинник поймал шарик и с удивлением произнёс:

– Почему такое лёгкое? – он перекинул ядро из руки в руку. – Глядя на вас, я думал, что оно целую тонну весит.

– За пределами аномалии его сила подавлена, – объяснил я, выравнивая дыхание. – Но при желании можно активировать.

– Я могу узнать, зачем нам это? – спросил Секач, бережно убирая ядро в кожаный мешочек на поясе.

– Скоро узнаешь, – ответил я. – Как только доберёмся до поместья.

Поместье Градовых

Два дня спустя

Никита опустил лопату, чувствуя, как горят от напряжения спина и руки. Смахнул пот с лица, размазав при этом грязь, и достал из кармана наручные часы.

Почти десять вечера. Скоро на поверхности станет почти так же темно, как и здесь, под землёй.

Голубой свет кристального фонаря разгонял мглу, но мана в нём уже кончалась. Сияние кристалла стало тусклым, и за пределами нечёткого круга смыкались тени.

Пять дней. Ровно столько прошло с тех пор, как Владимир покинул поместье, оставив приказ копать тоннель. Эти несколько дней оказались для воеводы тяжелее, чем предыдущие несколько месяцев.

Если тогда он мучился от неизвестности – вернётся ли Владимир из Тибета, жив ли он вообще – то теперь его пожирало беспокойство иного рода. Он прекрасно знал, что его друг и господин жив. И враги об этом прекрасно знали. Наверняка на Владимира откроют охоту, и даже если он сумел добраться до Владивостока – как знать, сможет ли вернуться?

Добрынин заставлял себя верить, что сможет. Всё время вспоминал жёсткий взгляд новых, золотых глаз Владимира и его слова, когда Никита засомневался в победе.

«Пока не знаю, как, но мы выиграем. Другие варианты для меня не существуют. Только победа, и никак иначе».

Хотелось бы молодому воеводе иметь такую же железную уверенность. Но, раз пока её нет, придётся полагаться на уверенность господина.

Никита знал, что подобное качество можно в себе воспитать. Поэтому с каждым ударом лопаты по земле повторял про себя: «Владимир вернётся. Мы победим. Владимир вернётся. Мы победим!»

Повторённые тысячи раз за день, потом эти слова звучали в его голове сами по себе. Но стоило взять передышку, как холодные щупальца беспокойства тут же опутывали сердце.

Моргун и другой дружинник набили мешки вырытой землёй, сложили их на тачку и покатили в сторону выхода.

Тоннель был шириной в метр с небольшим, поэтому копать одновременно могли только двое. Но работа шла круглые сутки без перерыва – дружинники и простолюдины из-за купола, которых присылал Степан Кожемяко, постоянно сменяли друг друга.

Трояк работал рядом с Никитой, вгрызаясь в грунт как одержимый. Капли пота, смешиваясь с грязью, сбегали по его обнажённому торсу. Дружинник тяжело дышал, но продолжать махать киркой.

– Отдохни, Трояк, – сказал Никита. – Наша смена закончилась.

– Можно ещё немного, воевода?

– Если опять собираешься копать ночью, тебе лучше поесть и поспать хотя бы немного. Пойдём, это приказ.

– Ладно, – Трояк поставил кирку и широко улыбнулся, оглядывая вырытый проход. – А неплохой у нас тоннельчик получился, что скажете?

Никита кивнул, оценивая свод тоннеля. Ширина и высота позволяли пройти лошади – как и велел Владимир. Стены были укреплены балками из старой усадебной ограды.

Сверху, сквозь трёхметровый слой грунта, доносился приглушённый вой вихревика. Владимир приказал рыть тоннель под аномалию, расположенную на западе от поместья, почти сразу за куполом. Собственно, это было единственное место, где было возможно прорыть тоннель наружу.

Во всех остальных местах противники выкопали свои. Они сделали это после того, как Никита с дружинниками прорыли проход им в тыл и подожгли полевой склад. Это было вскоре после начала осады, и враги хорошо усвоили урок. Их подземные ходы окружали поместье сплошным кольцом и везде были расставлены взрывные артефакты.

Кольцо изгибалось только в одном месте. Враги не рискнули рыть под аномалией и считали, что дружина Градовых тоже не станет этого делать. Магия в принципе непредсказуема, аномалии плохо изучены – как знать, может быть, её влияние распространяется и под землю? Ведь защита Очага уходит в почву, по сути, окружая поместье сферой.

Но Владимир сказал, что вихревик активен только на поверхности. И оказалось, что он прав. Они пробились уже дальше центра аномалии, и никак не ощутили её влияния.

Воевода и Трояк выползли через люк в рощице на территории поместья, где деревья и кусты скрывали вход от чужих глаз. Мешки с землёй и тачка были рядом, укрытые маскировочной сеткой. Дружина делала всё, чтобы вражеские патрули не узнали об их стараниях.

Конечно, возле вихревика не было патрулей, но они могли наблюдать издалека через бинокли или с помощью магии.

Сидящие возле дерева мужики встали, взяли инструменты и полезли в тоннель, молча поклонившись Никите. Он кивнул им в ответ, ощущая себя неловко – в простой одежде, перепачканный в глине, он выглядел не так, как должно офицеру.

С другой стороны, нет ничего зазорного в том, чтобы трудиться наравне с подчинёнными, когда есть такая необходимость.

Со стороны поместья показалась Бабуля, она тащила в руках здоровенный котёл, от которого исходил пар. За ней торопилась служанка со стопкой тарелок в руках. Старушка шагала так бодро, что молодая служанка едва поспевала за ней.

Ближе к дому под присмотром дружинника занимались подростки из окрестных деревень. Их тоже прислал Кожемяко – организованное им подполье стремительно разрасталось, и Никита принял решение обучить хотя бы часть людей военному делу. Прямо сейчас подростки учились стрелять из луков. В отличие от арбалета, их было легче достать и проще спрятать.

– О, баб Маша ужин несёт, – порадовался Трояк.

– Значит, мы вовремя вышли, – сказал Никита и спросил у Моргуна, который выгружал землю из тачки: – Наши вернулись с задания?

– Ураган утих только что, – почесав бровь, ответил Моргун. – Значит, сейчас вернутся. Да вон они.

Воевода обернулся и увидел двух всадников, которые ехали со стороны аномалии. Они отправлялись потревожить вихревик – по приказу Владимира, надо было заставить врагов поверить, что аномалия стала активнее, чтобы они как можно сильнее её опасались.

Ещё несколько дружинников находились в дозоре по периметру купола, другие отдыхали. Никите приходилось балансировать людьми, чтобы выполнять все поставленные задачи, и это утруждало порой значительно больше, чем работа лопатой.

– А вы чего это бездельничаете? – строго спросила баба Маша, приближаясь.

– На запах вылезли, Бабуль, – с улыбкой ответил Трояк.

– Ишь ты, носатый какой! Ладно, подкрепитесь и опять за работу. Я уж не знаю, зачем Володенька велел вам эту нору вырыть. Но раз господин приказал – должно быть сделано.

Бабуля поставила котёл с ароматной похлёбкой на землю и вытащила из-за пояса свой расписной половник. Служанка подала тарелку, а Мария Николаевна до краёв наполнила её супом.

– Первому воеводе, – сказала она.

– Спасибо, – кивнул Никита, принимая похлёбку, и уселся на мешок с землёй.

Он успел съесть одну ложку, когда заметил, как к ним приближается птица. Сначала он не обратил на неё внимания, подумав, что это обычная ворона. А затем понял, что птица гораздо крупнее. Ворон, а не ворона.

Но в этих краях такие не водятся…

Никита чуть не уронил тарелку. Поставив её на траву, он встал и направился навстречу летящей птице.

– Куда собрался? Стряслось чего-то? – проворчала Бабуля.

– Всё в порядке, воевода? – спросил Трояк.

Добрынин не ответил. Он смотрел на ворона и понимал, что это тот самый. Магическая птица Градовых, которых раньше использовали для связи и разведки. Никита думал, что во время войны они все были уничтожены. Неужели…

Ворон, заметив его, начал снижаться. Воевода поднял руку, и пернатый уселся точно на неё.

– Нашенский, что ли? – удивилась баба Маша.

– Да, – улыбнулся Добрынин. – Господин вернулся.

– Здравствуй, Никита, – из клюва ворона вдруг раздался голос Владимира. – Да, я вернулся. И я тебя слышу, но у нас мало времени. Докладывай.

Никита ощутил, как по спине пробежали мурашки. Он сжал кулак свободной руки, чувствуя, как от волнения дрожат пальцы.

– Тоннель почти готов, – начал он, – мы уже за центром аномалии, осталось ещё метров пять. Размер, как ты приказывал. Земля плотная, но мы справляемся, – воевода бросил взгляд на дружинников, которые столпились вокруг, забыв про ужин.

Даже Бабуля замерла с половником в руке, её морщинистое лицо стало неподвижным, как каменная маска.

Ворон повернул голову, его острый клюв блеснул в закатных лучах солнца.

– Хорошо. А как дела с провокациями?

– Сегодня днём снова тревожили вихревик, – Никита кивнул в сторону двух только что вернувшихся всадников. – Враги явно нервничают – их патрули стали появляться чаще, но близко к аномалии по-прежнему не подходят. Думаю, они действительно верят, что она стала активнее.

– Хорошо, – сказал Владимир. – Продолжайте. Скоро прилетят ещё два ворона. Они принесут вам дальнейшие приказы и всё необходимое. У нас все живы, везём трофеи и хорошие новости. Как у вас?

– В порядке, – ответил Добрынин. – Двое были ранены, когда мы прикрывали твой отход. Никто не погиб.

– Передай раненым и всем остальным мою искреннюю благодарность. Их служба будет вознаграждена. Скоро увидимся.

– Подожди! Я должен ещё кое-что рассказать. У нас появились помощники, – сказал воевода. – Местные…

– Мана кончается, – перебил Владимир. – Поговорим позже.

Птица исчезла, просто растворившись в воздухе, и Никита поймал череп, оставшийся после неё. На ощупь он был тёплым, а вырезанные на нём символы тускло светились, медленно угасая.

– Ну что, – нарушил молчание Трояк, – теперь точно поработаем с удвоенным усердием, да, воевода? – в его голосе звучала та же решимость, что и в словах Владимира.

Никита посмотрел на дружинников – на их запылённые, усталые, но радостные лица. Бабуля цокнула языком и снова зачерпнула супа.

– Я же говорила, – проворчала она. – А вы переживали все. Садитесь, поешьте как следует! Господин приказал закончить тоннель.

– Да, – сказал Добрынин. Он убрал череп в карман и поднял с земли свою тарелку. – Остался последний рывок, и Владимир вернётся домой.

Воевода сделал большой глоток похлёбки, которая за время разговора успела остыть, но теперь казалась ему вкуснее любого царского угощения.

Он посмотрел на запад, где последние лучи солнца догорали на горизонте. Завтра в это время здесь будет Владимир. И тогда всё изменится.

В нескольких километрах от поместья Градовых

В то же время

Я разорвал связь. Ворон на руке Никиты сейчас должен был исчезнуть, оставив после себя только артефактный череп. Я решил оставить ворона ему, чтобы в случае чего воевода мог быстро связаться со мной.

Я открыл глаза и огляделся. Мы с отрядом находились в сосновой роще в нескольких километрах от поместья. Добрались сюда по бездорожью – это отняло больше времени, чем хотелось бы, зато по дороге мы не встретили ни одного вражеского патруля.

Как и обещал, я призвал ещё двух воронов. Приказал им взять заранее приготовленные мешочки, в которых лежало немного кристаллов и всё остальное, что было необходимо для выполнения моего плана. Вороны подхватили груз и улетели.

– Прохладно становится, – пробурчал Артём, кутаясь в одеяло. – Жаль, костёр нельзя разжечь.

– Нельзя, – сказал я. – Повсюду враги.

– Знаю, знаю… Ну и как же мы через этих врагов домой вернёмся?

– У меня есть план. Завтра ночью мы уже будем в усадьбе, – сказал я, достал ещё один вороний череп и вложил в него кристалл маны. – Пока можете отдохнуть. Секач, дозорные выставлены?

– Так точно, ваше благородие, – ответил он.

Я кивнул, активировал артефакт и снова сконцентрировался, чтобы смотреть глазами птицы. Обычные вороны плохо видят в темноте, но у меня-то был магический. В магограмму, вырезанную на черепе, внесли нужные символы для того, чтобы улучшить зрение ворона. Всё-таки чаще всего их использовали для разведки.

Я собирался изучить, насколько враги усилили гарнизоны вокруг поместья, и особенно меня интересовали укрепления, расположенные за вихревиком. Ведь именно мимо них нам придётся пробраться, чтобы оказаться за куполом.

С одной стороны, мне претило красться. С другой – я прекрасно понимал, что проехать напролом, как в первый раз, уже не получится. Теперь враги готовы, и я не добьюсь ничего, кроме гибели.

А гибель в мои планы не входила.

Враги превосходили нас численностью и были уверены, что мы никак не сможем преодолеть кордон вокруг поместья. Когда я в очередной раз обведу их вокруг пальца, это будет сильный удар по самолюбию. Ведь до сих пор, несмотря на то что род Градовых считали проигравшим, я одерживал победу за победой.

Одержу и в этот раз.

А затем – выиграю всю войну.

Как только я обрету магическую силу, враги ощутят мой гнев и содрогнутся…