Текст книги "Время своих войн-1 (СИ)"

Автор книги: Александр Грог

Соавторы: Иван Зорин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 52 страниц)

   И всем хочется верить, что существует засадный полк.

   Ни у кого так часто не мелькает тоска в глазах, как у Извилины, которую он пытается прятать за улыбкой. Улыбается Сергей едва ли не все время. Но эта улыбка никого не обманывает, ее даже не воспринимают как улыбку, скорее, за некое постоянное извинение, что умнее всех, видит глубже и дальше. Это ему давно простили, чай не мальчики, что выпускались из Рязанского Воздушно-Десантного, да «с пылу с жару» втянуты в специальный диверсионный отдел ГРУ.

   Только КГБ – госбезопасность, вербует по-кошачьи, с индивидуальным подходцем, словно обволакивают мягкой паутиной. В войсковую разведку – на всех ее уровнях – прямо в лоб и только один раз. Согласен? Именно так – не приказывают, а спрашивают согласия. Откажешься, второй раз предлагать не будут и вряд ли возьмут, даже если будешь потом сам проситься. Верят только первому порыву.

   Это не обставляется каким-то ритуалом, часто происходит буднично, мимоходом, среди разговора, разбора проверяющим. Потом только становится известно, что кандидатура рассматривалась со всей тщательностью, обсуждалась теми, кому положено.

   – Согласен служить разведке?

   – Да!

   – Собирайся – время десять минут.

   И все.

   Уже потом пойдут бумажные войны, будет возмущаться какой-нибудь ротный, что у него опять забрали лучшего. Что готовишь-готовишь, а тут хоть на упражнения "по специалистам" не выводи. Впрочем, некоторые так и делали, прятали в нарядах, как только прознавали, что "купцы" от разведки засветились. А иногда подходили к своему подчиненному и приказывали на дистанции "жопу не рвать", да и отстреляться "похуже". Но нет ничего сложнее и досаднее для русского человека, чем выполнить такой вот приказ. Как назло, не получается. И стреляется почему-то славно, хотя и не стараешься, и полосу препятствий проходишь с ленцой, но как-то по-иному, экономично. Чем меньше усердствуешь – тем лучше результат. Парадокс!

   Кто угодно может оказаться под вопросом. Удачливый взводный пехоты. Настолько везуч, что это сложно счесть случайным. И рядовой с необычными навыками.

   Природа иногда сводит в одно место много странного. И вовсе не всегда оно соответствует своему времени. Каждый едва ли не гений в своей области – минер, снайпер... Насколько может считаться гениальным профессиональный убийца на защите государства? – спорный вопрос, в иные времена – это герой, в другие: цепочка обстоятельств, и будут прятать пепел тела, чтобы не осталось могилы, станут пугать тот сомнительный людской слой, что называется "общественностью". Но обществу порой для собственной защиты нужны убийцы пострашнее, чем у общества, которое живет по другую сторону границы...

   И что происходит после сговора? После того верхушка одного общества решила сдаться, продаться с потрохами другому и выторговать себе за это безбедное существование? Что происходит с теми, кто защищал его? Кто теперь пугает своим существованием?..

   –

   ВВОДНЫЕ (аналитический отдел):

   СПРАВКА:

   "Чубайс Анатолий Борисович, 1955 года рождения, еврей по национальности. За особые заслуги в приватизации России предоставлено место в "Бильдербергском клубе" (единственный представитель от России). Благодаря его деятельности на постах Председателя ГосКомИмущества России и с 1996 года Главы Администрации Президента Российской Федерации под контроль евреев перешло не менее 60 % собственности России.  Принял решающее участие в карьере нынешнего президента России В.Путина. В настоящее время, находясь на посту Председателя Правления, контролирует (готовит к приватизации) одну из ключевых государственных монополий – РАО "ЕЭС России"..."

   СПРАВКА:

   "Бильдербергский клуб" – так называемое "мировое правительство". Выше его по влиянию на мировые события только четыре еврейских финансовых клана (Борухи , Лейбы , Шиффы , Куны), контролирующие Федеральную Резервную Систему США , а через валюту Банка Федерального Резерва США – доллар и мировую финансовую систему (Президент Банка – Алан Гринспен). Два клана – Шифф и Кун – финансировали обе революции в России (1905 и 1917), а до них – Японию в войне с Россией..."

   (конец вводных)

   –

   «Второй» – Сашка-Снайпер, любящий расставить все до запятой, спрашивает:

   – Какие шансы, что все получится?

   – Если все участвуем, то... получится. Дальше – по мере убывания.

   – Протяженность?

   – До двух суток.

   – Подготовка?

   – От полутора лет.

   – Сколько-сколько? – удивляется Казак.

   – Полтора, два или больше. Имеется сторонний фактор, от нас независящий.

   – Что за фактор? Чтобы звезды на небе сошлись?

   – Что-то в этом роде, – без тени улыбки подтверждает Сергей. – Точка натяжения: днем раньше – рано, днем позже – поздно.

   Не объясняя, что случаются такие точки, где США, занятые волнениями в Ираке, одной ногой застряв в Афганистане, одновременно судорожно пытаются удержать у власти проставленные ими режимы Латинской Америки, дипломатическим и военным прикрытием Израиля, только что отбомбившегося в Иране... Где обязательно нужны дождливые лето и осень, и не стоит объяснять особое значение к этому случаю устойчивого северо-западного ветра...

   – Что-то в этом роде, – говорит Извилина

   – Матобеспечение?

   – В пределах возможностей группы.

   – Общее кто будет знать?

   Оборачиваются к "Первому" – к Командиру.

   – К чему иные комбинации? Здесь только один центр может быть – Серега. Это его парад, ему и концы сводить.

   – К данному случаю необходим дубль – центр не входит в расклад выживших, – четко медленно и даже как-то холодно говорит Извилина.

   Невольно переглядываются – это что же за операция такая?

   – Кого возьмешь?

   – На момент исчезновения центра, он себя проявит.

   – Как узнаем?

   – Пароль к каждому свой. Все знают только я и дубль. При назывании пароля, выполняется любой самый абсурдный приказ. Даже если надо будет раздеться, зеброй накраситься и насрать на центральной площади. Тогда единственный вопрос исполнителя позволителен – "как кучно?"

   Извилина предельно серьезен. Если кто-то и поискал искорки в глазах, то не нашел. Знали – с него станет! Захочет, сделаешь и такое – приказ есть приказ! – гадь и гадай, каким-таким боком-раком эта акция входит в операцию? Как некий акт политического значения или рядовое оперативное отвлечение от настоящего объекта?

   – Надеюсь, сия ответственная часть мне не достанется, – ворчит Замполит – Кроме того, прошу учесть – мучаюсь запорами!

   – Правила знаете – каждый отшагает втемную, – говорит Извилина. – Могу рассказать. Но в этом случае от работы придется отказаться. А сработать придется под "пять процентов".

   "Под пять процентов" – означает, что очень качественно. Как против самих себя. Когда-то пытались играть в подобные игры... но всякий раз получалось, что шансов друг другу не оставляли. При удачно раскладе – не более пяти процентов.

   – Единственное исключение из правил в том, что для группы операция последняя, – повторяет Извилина, понимая, что еще не привыкли к этой мысли, не осознали ее. – Выживших будут искать и преследовать на всех континентах.

   – Повеселимся! – заявляет Петька-Казак.

   Хозяин бани ворчит:

   – Операция – "черт из коробочки"! Кстати, если на то уж пошло, "Иду на Вы" собираетесь отсылать?

   "Первый" морщится.

   – Не знаю, что даст – не поверят. А поверят – скроют. Глупо. Ребячество!

   – Никаких предупреждений! – объявляет Замполит, и Петька-Казак его поддерживает.

   – Точно! Нахр! Отсюрпризим им!

   – Но, а если в качестве личного глубокоаморального удовлетворения? – принимается вслух размышлять Седой. – Вроде как объявление войны? Не от некой группы, а от государства государству?

   – Если так, то – да, – соглашается Казак, решивший, что если откажутся, то это его последний год с группой – слишком долго сабельку натачивали, ко всему шло "повесить на стену". Встречал таких, сгоревших до времени от обилия врагов.

   – Не затягивайте! И ответов ждать не будем. Как хотите, а мне надоело! Если не подпишемся на это дело – возьму и завтра объявлю всем войну; штатовцам, австралийцам – всем их задрыпаным шестеркам, начиная с Англии!

   – Угу... ООНу в том числе, – вяло поддерживает Казака Замполит, до которого, хоть и не сразу, а доходит глобальность замысла Извилины. – Давненько не просерались западленцы, подзабыли уже – пора напомнить, что они есть на этом свете.

   – Сгуляю с вами! – неожиданно заявляет Седой.

   – Седой, ты когда себя в последний раз в зеркало видел?

   – Будешь Белоснежкой, а мы твои семь гномов!

   – Миша-Беспредел – главным гномиком!

   – Слишком приметный. Вдруг бороденку придется смахнуть, не жалко?

   – Раньше не мешала, – ворчит Седой.

   – Раньше местности соответствовала, годков прибавляло, к образу шла, а теперь работать-то придется в городе.

   – Ну и что?

   – А то! Рисовать с нас будут портреты вовсе не Пикассо, а в жанре соцреализма от патологоанатомов – и в лучшем случае – под "просим опознать"!

   – А на могилах наших – да будут ли могилы? – напишут нечто вроде этого: "Имели смелость мечтать и лгать себе!" – заявляет Сашка. – Раньше мы чужие ракеты курочили от имени Державы, а теперь сплошная нелегальщина!

   Слукавил. Не курочили – не пришлось – только готовились. Но готовились качественно. И обкатка, сторонняя практика, была в странах, где и в мирное время чужая жизнь полушка.

   – Господа фратрийцы! – обозвался непонятным словом Извилина. – Позвольте заметить – всяк взрослый человек – как ему запретишь делать глупости?

   – Борода, что трава – можно и скосить, – кротко замечает Седой, смея думать о себе отстранено, как о живущем временно, в кредит, и глаза у него такие, что вопросов никто не задает, не подначивает. – Я этот случай себе давно на пашне наспал!

   И на это без вопросов. К "Бокогрею", когда с одного бока печет, с другого холодит, следует относиться с опаской, часто ворочаться – подставляя солнышку бока, но в "Травень", когда под каждым кустом уютно, Седой, случается, спит прямо на земле, на распашном, ища правильные сны. По земле можно многое прочесть. Что было – уже вряд ли – это грезы, но что будет – понять не запросто. Такое только на закате собственной жизни. Всегда так. Только не спрашивай про себя. Стоит коснуться рукой травы и поймешь, что завтрашний день будет жарким, с обеда пройдет гроза, а утром, в самый предрассветный свой час, протянет прохладой, и потому старым костям не следует в этот час беседовать с землей – больше вытянет, чем отдаст...

   Георгию хочется сказать многое, едва ли не целую речь произнести, чуть ли не так:

   "Кто виноват – все знаем, не раз обсуждалось. Вопрос "что делать?", как и в прошлом, заболтали бы до полной невменяемости, если бы не Извилина. Едва не позабыли собственное главное отличие – мы люди Дела, а не теории дела. Поступка! На это надежда, а теперь не только наша.. Каждый должен для себя решить, что именно он будет делать. Присягали Родине и собственной чести. А честь, либо она есть, либо ее нет. Нельзя немножко болеть честью. Хотим этого или нет, числимся по России. Иного не дано. И пора определяться каждому. Окончательно! Теперь уже окончательно. Находимся ли в состоянии войны, странной войны, тяжелейшей, подобно которой Россия переживала лишь в "Смутное Время"... Те, кто у телевизоров, как всегда, не в курсе. Те, кто мозги не пропил, скрипят зубами. И пусть все, как всегда, будет решаться в столице, но собственное слово скажем, потому аукнется и там. Война давно идет, на всех фронтах, война нервов, глупых инстинктивных поступков, разброда умов – достаточно ли хорош очередной ставленник? не подождать ли следующего, а ну как лучше будет? Разницы нет – все они ставленники от оккупации, потому лучше не будет, все будет ухудшаться, – оставь по прежнему – и по-прежнему всеми ресурсами страны будут обеспечивать благополучие врага, которого уже и это не устраивает – мало! Так уж получилось для всех, что если государство сдалось, война становится личным делом каждого – либо воюет, либо..."

   "Воевода" много чего хочет сказать, но не говорит, не размусоливает, поскольку он "Первый", и нет большей чести, чем вести за собой, – урезает себя в словоблудии, как бы отчерчивает линию:

   – До принятия решения занимаемся по прежней программе. Тему не песочить. В середине цикла опрос. До этого каждому решить – стоит ли оно того. Все!

   –

   ВВОДНЫЕ (аналитический отдел):

   "Доля населения России, испытывающего нехватку денег на покупку еды составила 13%.

   Доля тех, кому хватает на еду, но не хватает на одежду, – 35% ..."

   /данные центра "Левада" – 2006/

   «Состояние российского губернатора Романа Абрамовича, по прошлом году, увеличивалось в среднем на 16 млн. долларов в день...»

   /"Daily Telegraph" – 07.12.2006/

   (конец вводных)

   –

   Редко кто может заработать на прозвища – «Командир» или «Воевода». Пусть некая частица в них и от иронического. Но присутствует также и любование – вон у нас какой орел! – но уважительного все-таки больше. Не в каждой группе такой – «особый», не верят, что могут быть еще. Впрочем, других групп не знают, сравнивать не с чем – те редкие столкновения, в которых сходились в период, так называемых, «зимних» или «летних» разведвыходов, не в счет. До того ли, многое ли разглядишь мельком, когда все, как один, человечьих оформлений не имеют, да в одной зеленой марле на всякую потную рожу не первой красоты?

   "Третий" руку поднимает – Миша-Беспредел – робко, словно ребенок.

   – Про город можно узнать, который на уши поставим? Может, легче будет решение принять? Или тоже входит в пакет – "до времени"?

   Командир смотрит на Извилину, тот секунду медлит, вроде сомневаясь, но... Страна названа и город. И тут уже не один бы присвистнул изумленно и плотоядно улыбнулся.

   Петька-Казак тут же объявляет некое общее мнение:

   – Ну и правильно – они мне никогда не нравились!

   – Подписываюсь! – тут же заявляет Лешка-Замполит и картинно принимается объяснять причины: – Исключительно из любопытства! Мне всегда говорили – еще в утробном детстве – что именно от этого и помру. В смысле – от любопытства! Родился едва ли не семимесячным, до срока вышел, до срока и уйду. И более путевые уходили!.. И тут я не смелый – я безнадежный! Просто нет у русского человека сегодня вариантов перед танком, что прет на него, как падать на колени и умолять о шкурном, либо бросать камни и материть. Логика западленца говорит, что второе бесполезно и чревато, но во мне от потомков больше. И при том... верю, что чудеса еще случаются, то связь сшибешь, то стекло-линзу наводчика повредишь. Если камней много, то по теории вероятностей, среди них и кремень может случиться. Бывает, что кремень об металл вышибает искру. А там – кто знает... И не надо всем. Где десять могут, там и шесть управятся. И потом Извилина, как всегда, не учитывает фактор везения. Короче, в этот раз меня не прокатите. Участвую!

   Действительно, группе иной раз фантастически, просто сказочно везло. И каждому хотелось думать, что свой лимит они еще не исчерпали.

   – Два гроша – уже куча!

   – Умрем все. Вопрос – как? Участвую! – говорит "Третий" – Миша-Беспредел. – Но на одном условии – не хочу быть дублем центра. Не по мне это – на смерть отправлять.

   Извилина кивает.

   "Четвертый" – Федя-Молчун – говорит просто:

   – Да.

   И опять уходит в себя. Без отметин только он, но пользуется равным, если не большим уважением. Весь сосредоточенный на собственных демонах. "Не обдумывай отхода – это на тебе как каинова печать, не мни что не заметят. Ищи главного и бей. Ищи сильного и бей опять, а потом никого не ищи – бей всех, кто подворачивается, до кого дотянуться в состоянии. Не можешь бить – грызи. Не можешь грызть – царапайся, ищи глаза. Сам уже не видишь – так на ощупь! На запах! К этому времени смердеть уже начнут!.."

   Лишь свободный человек делает выбор.

   – Вот теперь потанцуем! – радуется Петька-Казак.

   – В аду холод, а не жар. Русским ли холода бояться? Топить печь можно и чертями.

   – Замполит Анатольевич, вы свое большое слово сказали, теперь будьте столь ласки – не прелюбословьте под руку, твою в бога душу макароны!

   Петька знает подход и подходцы.

   – Верно, Анатоль Замполитович, дайте слово тем, кто ни пол слова.

   – Второй?

   – Средств хватит? Чтобы "похоронные" не трогать? – спрашивает "Второй" – Сашка-Снайпер. – Где на такое деньги взять? Это же не в кабак закатиться гульнуть.

   – За Басаева сколько-то-там дают...

   – Ты еще американцам поверь! Они своим военным за Саддама 25 миллионов обещали, а когда те его выкопали, так – шиш с маслом! – мол, обещали не за поимку, а за информацию – как поймать.

   – И всяк нашего брата облапошить норовит, – укоризненно говорит Седой, и непонятно всерьез он это или измывается.

   – Деньги под операцию можно взять и в момент операции, – роняет Сергей-Извилина.

   Опять переглядываются, и даже Командир удивленно вскидывает брови. Но, если Извилина говорит...

   – Контрибуцию?

   – Угу.

   – Так их! – загорается идеей Замполит. – Обложить! Чтоб по самому больному их – по кошельку! По мордояйцам, да пусть еще платят за это!

   "Второй" – Саша-Снайпер – никогда не принимает поспешных решений.

   – Отход? Если что-то пойдет не так?

   – Не будет. Операция в один конец, без отхода.

   – Ого!..

   Но понятно...

   Разработка отхода часто служит в ущерб самой операции – это аксиома, приходится предусматривать различные варианты, искать несколько путей, а иногда и отказываться от самой операции из-за того, что невозможно гарантированно уйти. Но если идешь без надежды и желания остаться в живых...

   – Зачем? – спрашивает Сашка.

   – Что – зачем?

   – Зачем это?

   – Извилина – ответь ты ему!

   – Показать другую войну, – говорит Извилина не поднимая головы, все так же продолжая выцарапывать на бутылке арабские письмена. – Совсем другую. По средствам.

   – Что нас может спасти от Коллапса? – мрачновато комментирует Леха. – От Коллапса нас может спасти только Армагеддон!

   – А яснее?

   – Можно и яснее... Вот продаем нефть, газ и другие невосполняемые ресурсы, распродаем свое будущее, требуя оплаты в долларах, что само по себе потеря – экономическая и моральная, потом эти доллары вкладываем не в свою страну, не в детей, не в производство, не на защиту своих природных богатств, не в развитие образования, науку или медицину, не в собственное сельское хозяйство, чтобы как сейчас, вроде наркомана, не зависеть от внешних поставок, а вкладываем в страну, которая эти доллары печатает, где на десять человек только один занимается производственным трудом, остальные девять торгуют услугами. То есть, вкладываемся в пустышку, в заведомого банкрота, который в любой момент способен, самым естественным образом объявив о своем банкротстве, отказаться возвращать по счетам. Но хуже того, за наш счет он вооружается, потому как готовится наворованное активно защищать – чтобы это положение вещей оставалось незыблимым. Но защищать не на своей территории, а активно нападая, разрушая и подчиняя структуры тех государств, которые способны, на его взгляд, в каком-нибудь отдаленном будущем покушаться на это. Отказ от размещения подобного залога или попытки создания государства, способного прожить на самообеспечении, означает скорую войну. И войну, которую навязывают, к которой США будут готовы после собственного перевооружения, а значит – и это где-то в пределах от 2012 до 2014 года – начнется то, что нам просто не по средствам предотвратить. Передел России! Но можно сдвинуть сроки. И дать шанс. Надо показать войну, в которой мы, если и не можем выиграть, но способны не дать себя победить. Ясно? Это генеральная репетиция – проба бессмертия.

   – И как? – угрюмо спрашивает кто-то.

   – За вкус не ручаюсь...

   –

   ВВОДНЫЕ (аналитический отдел):

   "Группа аналитиков американских разведывательных служб разработала несколько сценариев развития мирового сообщества. Среди них:

   Наиболее вероятный – "Американский мир" (США формирует новый мировой порядок),

   Возможный – "Новый халифат" (исламские государства оказывают влияние на западные демократические общества),

   Относительно возможный – "Круг страха" (террористы получают ОМП, а остальной мир принимает настолько радикальные меры безопасности, что превращается в тоталитарное общество),

   Едва возможный – "Мир Давоса" (Индия и Китай становятся более влиятельными игроками на международной политической арене, чем США и Евросоюз).

   Ни в одном из сценариев Россия в качестве влиятельного государства не упоминается. Как отмечается в докладе, основными проблемами России в ближайшие 15 лет будут тяжелая демографическая ситуация, вызванная низким уровнем медицинского обслуживания и распространением СПИДа, нестабильная ситуация на юге страны и в кавказском регионе, исламский экстремизм и его следствия – этнические конфликты..."

   /Доклад "Глобальные очертания будущего" (Mapping the global future) подготовили аналитики из Национального разведывательного совета (National Intelligence Council), в который входят представители ЦРУ и других разведслужб США/

   (конец вводных)

   –

   Дешево волк в пастухи нанимался, да мир подумывал: добр волк до овец, но пасти ему дать? Дали... Сторожевым псам велели зверя в себе убить и ничему не мешать. Убиение в себе зверя без повреждения шкуры невозможно.

   – Сашка? Если уж висеть, то на самой высокой виселице!

   – Надо подумать, – упрямится Сашка.

   – Что тут думать? – возмущается Замполит. – Эти, которых общиплем, уже давно заработали себе на войну! И пленных не брать! А письмо, чур, сам занесу – навыкаю им там до самых помидор!

   Командир пресекает дальнейшее.

   – Входим в форму. Опрос и принятие решения в середине цикла. Все! Вне темы! Теперь только о бабах! И налейте, кто-нибудь... Извилина, закачивай свое рисование – верни бутылку на стол!

   Те, кто составляли когда-то эту группу, исходили из того, что они со временем разовьют собственные качества, но никто не мог предполагать, что настолько. Они были из тех занятных времен, когда мысли и логика отдельного бойца еще могла показаться офицеру занимательной, и взгляд приспособлен дробить своих подопечных на отдельные личности, не воспринимать как общую плазму, а свою задачу лишь в том, чтобы направлять порыв этой плазмы в нужном направлении. Тогда подобных людей не только подбирали заранее, со всей тщательностью, но как бы выращивали – видя не только то, что есть, но и то, что будет.

   Когда-то группа предназначалась исключительно для ведения разведки и диверсий в глубоком тылу противника. Была сориентирована на розыск и уничтожение ракет "Першинг-2", тех самых, что дислоцировались в Западной Германии, и должны были, с переводом в высшие степени боевой готовности, выводиться со своих баз в горные и лесные районы Баварии.

   "Першинг-2" – ядерный заряд более чем пяти Хиросим, и семь человек, призванных его ликвидировать. Насколько все соразмерно? Какова цена стоимости тех, кто имеет способность и мужество "выдать результат"?

   Но все чаще, объединяя с другими, использовали их как обычные десантно-штурмовые роты в операциях, с которыми вполне могли – должны были! – справляться общевойсковые части. Их подготовка не соответствовала тем задачам, которые заставляли выполнять. Хотя и показали себя наиболее эффективными подразделениями в борьбе с мобильными отрядами моджахедов, но это равнялось тому, что микроскопом заколачивать гвозди. Не слишком хорошо для гвоздей, но для микроскопа еще хуже.

   Гибель части офицеров, на отбор и подготовку которых было затрачено столь много, оказалась серьезным ударом для школы. Но что более печально, после преступно ошибочного применения (случайного ли?) внешние направления (в тылу противника) переориентировали на внутренние (в собственном тылу). Вместо диверсионной работы, уничтожения инфраструктур, командных пунктов, наведение страха и паники, вместо всего этого – работа как бы против себя самого, полицейские антипартизанские мероприятия.

   Государство, которое только защищается, а не готово нападать, обречено.

   В 1992 году, вместо ожидаемого приказа о переориентации групп "охотников за Першингами" на другие объекты, был издан приказ об их роспуске...

   –

   ВВОДНЫЕ (аналитический отдел)

   Усовершенствованная ракетная система «Першинг-2» (1983-1991)

   Весь период существования рассматривалась военной доктриной США в качестве оружия первого удара – как средство реализации концепции ведения "ограниченной ядерной войны".

   Технические характеристики:

   Боевое оснащение – ядерный моноблок с изменяемым эквивалентом (до 80 килотонн)

   Поражение высокозащищенных объектов – ядерный заряд, проникающий в глубь земли на 50 – 70 м.

   Дальность – 1800 км

   Подлетное время до объектов СССР: 8-10 минут

   Количество: 108 пусковых установок (120 ракет)

   Дислокация – Западная Германия (56-я бригада сухопутных войск армии США)

   Дополнения:

   Буксируемый полуприцеп (он же пусковая установка) по дорогам любой категории сложности.

   Расположение ракеты – открытое, горизонтальное.

   Стартовое положение – вертикальное.

   Время приведения в боевое положение: (не установлено)

   Постоянное размещение и обслуживание: военные базы (3) в стационарных ангарах.

   Концепция:

   "При обострении международных отношений вывод на стартовые позиции – рассредоточиться в лесистых районах в ожидании команды запуска..."

   «Несмотря на договор об РСМД (согласно которому ракеты средней и малой дальности должны были ликвидированы наравне с советскими) в настоящее время на военных базах США (в Европе) сохраняются ядерные боеголовки и средства их доставки...»

   (конец вводных)

   –

   1992 году, эти ракеты, как и ракеты российские, которые, как всегда, гением какого-то левши оказались на порядок страшнее, пошли под нож. Согласно секретной приписке к Договору о РСМД (неизвестно, что взамен вытребовала себе российская сторона), были расформированы и группы охотников за «Першингами» – приказ непонятный, казавшийся преступным...

   Сергей Белоглазов, оперативный разведчик по прозвищу "Извилина", был из "ботаников" – студентов Уральского государственного технического университета, которые на фоне армейских разведчиков смотрелись далеко не дилетантами. (Руководство ГРУ постоянно отмечало высокое качество подготовки на военной кафедре УГТУ – единственном гражданском вузе в стране, где готовили и профессиональных разведчиков.) Влился в группу незадолго до того, когда "выбили" Седого. Заступил не на его место (в тот момент Седой был командиром – лучшим специалистом по Юго-Восточной Азии, обладал опытом Вьетнамской войны), а рядовым разведчиком спецгруппы. Им же и оставался до сих пор.

   Командиру подле себя не нужны аналитики. Боевые столкновения скоротечны. Много важнее иметь рядом хорошего пулеметчика и снайпера, чтобы поддержать огнем тех, кто дальше, творит свое "черное" дело на переднем рубеже. Аналитик для относительно мирного периода. Когда в "боевое" развернуты, Извилина – обычный пластун "правой руки", той, что страхует "левую"...

   В ГРУ специальным подразделениям разведки не разделяли задач "просто разведки" от силового решения на месте – предоставляя самим решать: что на данный момент идет на пользу Родине без какого-либо "приказа сверху". Считалось, что разведка должна ходить вольно – командир с его "орлами". Все подразделения армейской разведки от полковых разведрот до отдельных разведбатальонов в армиях, выполняя различные задачи, относились к единому сообществу, специальному элитарному роду войск – военной разведке. Во времена подлейшие едва ли не из-за них была переписана воинская присяга, теперь уже обязывающая любого армейца выступать полицейской силой в угоду правящего клана, после чего клан этот обрел возможность требовать действий внутри собственного государства против "мятежных территорий".

   ГРУ, когда-то подчиненное лишь ЦК Партии, брошенное на нищенский паек, вынуждаемое действовать вне своих определенных обязанностей, шаг за шагом отступало под натиском новоявленных политических адвокатов, которые стремились сломить эту едва ли не последнюю силу государства. Шли и "работали", оправдывая себя тем, что Чечня тех времен (середины и конца девяностых), была фактически другим государством, неподконтрольной территорией", следовательно, от иноземного почти ничем не отличалась. Невольно, на свою голову, доказывали, что при всем обилии внезапно возникших подразделений спецназа (министерских, милицейского, внутренних войск, некого "ситуационного" и прочих, не менее странных), лишь Спецназ ГРУ – его силовая составляющая, обладает способностью наиболее эффективно решать поставленные задачи.

   Как цинично декламировалось некими "допущенными": "выявилось другое направление возможного использования сил специального назначения, а именно – против сил международного терроризма, в первую очередь в Чечне...", и, горя желанием превратить все эти спецподразделения в некий ОМОН – отряды милиции особого назначения, тут же призывали и дальше лечить "подобное подобным" – мол, кто, как не подразделения, предназначенные для террора, для уничтожения коммуникационных узлов, нарушения управления войсками путем диверсионных актов, должны разбираться со своими "коллегами"?

   Одновременно СМИ без устали вбивало в головы, что развал СССР произошел сам собой, как некий процесс саморазрушения – это как бы раздавало индульгенции, узаконивало разграбление, позволяло "исторически" закрепить наворованное за определенным кругом лиц.

   В Афганскую еще ощущали за собой государство, его мощь, в Чеченскую уже только провал за собой, некую черную ненасытную пасть.

   В "Первую-Чеченскую" обошлось без них – то унижение другие хлебали. "Паша-Мерседес" – тогдашний министр обороны, вошедший в силу после расстрела собственного первого Союзного Парламента, обещался все проблемы решить одной воздушно-десантной дивизией, и бросил на штурм части не имеющие (согласно штатному расписанию) ни тяжелого вооружения, ни специальной техники, не только не предназначавшиеся для взлома укрепрайонов и взятия городов, но и без предварительной подготовки, без разведки. Город Грозный в полной мере оправдал свое название. И здесь, кто бы и что про это не говорил, слова всплывали только матерные, и даже у Седого – человека к слову чувствительного и бережливого, только речь заходила о новогодней атаке, когда под звон бокалов в Кремле жгли мальчишек в танках, а...