Текст книги "Демоны внутри. Тёмный трон (СИ)"

Автор книги: Umnokisa

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 48 страниц)

Мужчина посмотрел на меня с некоторым недоумением, видимо он не ожидал того, что я могу быть не в курсе значений титулов и всего прочего, потом вздохнул и выпустил меня из своих объятий:

– Видимо мне стоит тебе объяснить всё подробнее, – Роберт поманил меня на кушетку намекая тем самым, что говорить он будет долго. – Набериус был благородным маркизом. Он отвечал за границу между шестым и седьмым Кругами: владениями королей Баала и Балама. Достаточно тяжёлый регион, но всё же лучше чем восьмой и девятый Круги. На данный момент между тремя последними Кругами столько охраны, что мышь не проскочит. Но всё же именно с территории Баала в своё время смогли сбежать души. Навряд ли теперь тебе получится найти общий язык с Марбасом – он тогда получил больше всех за это.

– Марбас-то тут причём? – не поняла я, присаживаясь рядом с библиотекарем. Пружины приветливо скрипнули, а я тут же очутилась в объятиях нефилима, из которых не хотелось выбираться.

– Марбас – в прошлом был подчинённым Баала и его правой рукой: был губернатором и даже мало-мальски помогал с поддержкой Братства в личных делах короны. Думаю ты помнишь, что я говорил тебе про Вельзевула. Понимаешь… Хм… У людей много путаницы в истории Геенны, и всех этих титулах и прочем: Вельзевул – имя Баала, но он последние пару тысяч лет в Гайе появлялся всего пару раз, в остальных случаях от его имени действовал Марбас. Как и в моём случае. Уверен, что ты везде вычитала, что у меня титул короля, на деле же я всегда работал от имени Велиала. В Геенне есть даже шутка, что большая часть людей становятся слепо-глухо-немыми, стоит им увидеть падшего в круге призыва. Полагаю, что прося представиться падшего, всё сказанное им они пропускают мимо ушей, – я на всякий случай кивнула, делая вид, что поняла всё, что мне сказал Роберт. – А теперь вернёмся к Марбасу и Баалу. Дела у них совсем разладились в последнее время, ты сама видела: он от него ушёл сразу после скандала, когда падшие чуть было не поглотили сбежавшие души, отловив их в регионе, за который отвечает именно любимый всеми глава королевской гвардии. Это грустная история.

– Ты что-то говорил про ответственность за границу… – напомнила я.

– Да, – кивнул Асмодей. – А вот теперь уже переходим к делу. Маркиз отвечает за охраны границ между кругами: чтобы души туда-сюда не шастали, чтобы их никто не ел, и, в случае начала войны, чтобы всё это не превратилось в сплошной хаос. Маркизы в Геенне подчиняются, в первую очередь, самим правителям Тёмного трона, то есть ты подчиняешься именно Велиалу и Люциферу, и отвечать тебе только перед ними за всё произошедшее.

– Мне уже как-то не нравится всё это.

– Я же говорю, что сейчас там выставлена такая охрана, что даже королям приходится играть в бюрократию, чтобы пересечь границы. После гибели Набериуса желающих браться за его работу не нашлось, Велиал не успел никого назначить, а Самаэль не посчитал нужным, отдав всё в руки Баалу и Баламу.

– Значит мне придётся, – я помедлила. – Ехать туда… для работы?

– Вот тут я не уверен, – Роберт поправил съехавшие очки. – В ближайшее время точно тебя куда-то отошлют – ты ничего не понимаешь ни в политике, ни в психологии падших. Я видел, как ты общаешься с душами в Лимбе, но этот Круг самый спокойный из всех. Если ты будешь проявлять сострадание к находящимся в седьмом и восьмом, то это точно добром не кончится. В первую очередь для тебя. Во-первых, это нарушает божий замысел последующего после жизни наказания, а во-вторых, грешники со временем становятся всё злее. Скучающие благодетели – это одно дело, а мучимые вечно убийцы и тираны – совсем другое. Из признания вины они переходят в состояние полного её отрицания, начинают считать себя мучениками, и что к ним относятся несправедливо. Это превращается в такую ненависть, что порой справиться с ними нелегко даже опытному воину.

– И я должна их останавливать в случае чего? – многозначительно подняла бровь я. – Интересно, каким способом?

Роберт устало потёр пальцами виски:

– Хотелось бы и мне знать, на что рассчитывает Люцифер. Впрочем… У меня есть предложение получше.

– Например?

Библиотекарь поднялся со своего места, подошёл ко мне, галантно поклонился и протянул руку:

– Нас в прошлый раз прервали. Мне всё же хотелось бы закончить наш танец, – сказал он, и стоило мне согласиться, как он протянул меня к себе и нежно обнял.

– Тут даже музыки нет, как ты собираешься танцевать? – поинтересовалась я, смущённо улыбаясь.

– Как по мне, то так даже интереснее: тебе не придётся пытаться поспеть за тактом. Но лучше разуйся. Не хочу схлопотать от тебя каблуком, – сказал Роберт и тут же схлопотал. – Тяжело придётся королям с тобой. Ты грозный противник, Нозоми.

К счастью, Тени без лишних пререканий принесли нам ужин и вино. Асмодей до последнего просидел со мной, рассказывая разные забавные случаи из своей жизни и странствий, о том, как его пытались сжечь на костре за ложные, по мнению церковников, учения, о том, как он перепил на пиру у Бьёрна Железнобокого и чуть было не женился на одной из его дочерей, которая выстрелом из лука могла подстрелить в глаз кабана с трёх сотен футов. Плаванье Колумба в Америку он пропустил, потому что занимался тем, что пытался сработаться с Леонардо да Винчи. Теперь он иногда навещает своего знакомого-ученика в Лимбе, но тот не особо идёт на контакт, обидевшись на то, что Асмодей не стал продлевать ему жизнь: Лео хотел изучать мир вокруг и его механику себя куда дольше, чем было отведено судьбой.

Я, под конец, убаюканная голосом Роберта, уставшая и немного пьяная от вина, уснула прямо на его плече. Проснувшись под утро я поняла, что Велиал снова не спал, во всяком случае не в своей кровати. Роберт дремал на кушетке, предварительно отнеся меня на мягкие перины и заботливо ослабив корсет, что меня несколько смутило. Переодевать он меня не стал. Тихонько, чтобы не разбудить его, я стянула с себя платье и схватив из шкафа первую попавшуюся в руки футболку, надела её. Платье пришлось повесить на стул: оно было мятым, и, даже останься оно на полу – его бы это не спасло. Оставалось надеяться на то, что прислуга уберёт его раньше, чем Адрэ увидит то, как я поступаю с его творением. Почему-то казалось, что в приступе гнева главный портной Геенны вполне себе мог и укусить обидчика.

*

Перед завтраком служанка принесла мне новое платье, к счастью не такое пышное и праздничное, хотя меня смущали широкие рукава и длинная юбка. На этот раз цвет мне выбрали лиловый, а вышивка на ткани была выполнена нитями цвета старого серебра. Но платье было комфортным, не вызывающим и это было хорошо. А ещё мне было разрешено выйти в свет без каблуков.

Спустившись в гостиную в обществе Роберта я поняла, что радоваться рано – все девять королей, по количеству Кругов, всё ещё оставались в Пандемониуме. Более того, они ночевали со мной под одной крышей. Асмодей поприветствовал присутствующих и проводил меня на моё место, которое оставалось пустующим. Сам же неожиданно, покинул помещение, пожелав всем хорошего дня. Ни Марбаса, ни Люцифера за длинным столом так же не оказалось.

Я растерянно сидела по правую сторону от Велиала и не знала куда себя деть, уткнувшись взглядом в Загана, который невозмутимо делал вид, что всё до сих пор в порядке. Я не стала надевать корону маркиза, которую вчера вручил мне Люцифер, оставив её в спальне, отчего моё присутствие за столом казалось мне ещё более неприемлемым.

Завтрак оказался в этот раз катастрофически сложным во всех смыслах: короли сухо обсуждали между собой различные аспекты жизни Геенны и Гайи, соблюдая все правила деловых переговоров, от которых у далёкого от всего этого человека через пять минут начинает сводить челюсть от непреодолимого желания зевнуть. Второй проблемой завтрака был, собственно, сам завтрак – повара разошлись не на шутку, намереваясь угодить всем присутствующим за столом. Как оказалось, кто-то из королей предпочитал простую пищу, вроде каши со свежими фруктами, кто-то был любителем деликатесов, вроде яиц Бенедикт с икрой и красной рыбой.

Мне же кусок в горло не лез, потому что я в очередной раз боялась сделать что-то не то. Моя тарелка пустовала: я сидела за столом, держа руки на коленях, вымученно улыбаясь и глядя в пустоту.

– Нозоми, – услышала я голос Велиала и растерянно перевела взгляд на своего будущего мужа.

– А?

– Ам, – совершенно не стесняясь того, что на нас почти все смотрят, он протянул мне кусок блинчика с дичью, насаженный на серебряную вилку. Я растерялась настолько, что даже не стала спорить, послушно принимая еду. – Молодец. Поешь уже, иначе совсем отощаешь. Это тот случай, когда стресс лучше заесть, милая.

Говорил он спокойно, и даже нотки заботы в голосе промелькнули. Я кивнула, прожёвывая блин. Вкус у еды, конечно, бесподобный. Немного подумав, я решила, что вряд ли меня будут судить за то, что я выбрала не то блюдо и не тот напиток, поэтому через пару минут на тарелке уже лежали три блина с различными начинками, а в хрустальном бокале плескался свежевыжатый сок из местных фруктов.

Впрочем, заканчивать завтрак мне пришлось в одиночестве: короли быстро свернулись и, не обращая на меня особого внимания, удалились восвояси решать дела и судьбы своего мира. Меня же попросили, как обычно, быть благоразумной, и слушаться своего наставника.

Днём я в сопровождении Роберта бродила по дворцовому саду. Он сам предложил мне прогулку в качестве способа успокоиться, поэтому мы наслаждались прекрасной погодой, чистым воздухом и пением птиц, что действительно неплохо помогало. Когда же это занятие изрядно утомило, мы разместились в одной из деревянных беседок, опутанной плющом и вьюнками, на резной лавке. Роберт пытался объяснить мне различие между земными бабочками и теми, что создал Люцифер. Пока что я поняла, что местных лучше не трогать, потому что от их пыльцы могут начаться галлюцинации.

Неожиданно перед нами возник сам духовный глава Геенны. Люцифер, в своём нормальном состоянии, был одет в расшитую шёлковыми нитями на цветочные китайские мотивы чёрную мантию, которая привычно волочилась по земле.

Асмодей поднялся со скамьи и приветствовал его по всем правилам. Падший ангел удовлетворённо кивнул в ответ. Я продолжала сидеть, не понимая причину его столь неожиданного появления, ведь короли были в другом месте и явно были бы рады его появлению, а вместо этого верховный правитель тратит драгоценное время на меня.

– Ты меня совсем извергом считаешь, – контрастировал Люцифер, одаривая меня коротким взглядом. Внутри у меня всё болезненно сжалось от страха. – У тебя не найдётся немного времени? Я хотел бы с тобой поговорить, – местное воплощение бога подало мне руку, отчего Роберт заметно напрягся. – Зухар, я обещаю, что ничего с ней не сделаю. Пожалуйста, оставь нас ненадолго. Если ей что-нибудь понадобится, я думаю, она сама тебя позовёт.

– Как скажете, – Асмодей не стал спорить: поклонился и растворился в чёрном тумане.

– Велиал не разрешает мне выходить из дворца, – попыталась дать задний ход я. – Без сопровождения.

– Тебя никто не тронет, если я рядом, – Люцифер склонил голову на плечо, а потом, не дождавшись моего решения, сам потянул за собой в заросли.

Я прикрыла лицо рукой, чтобы случайно не схлопотать какой-нибудь веткой. Люцифер, несмотря на длинную мантию, пробирался сквозь кусты ловко. Точнее, они сами расступались перед ним, пропуская пройти. Через минуту мы вышли на какую-то каменистую дорожку. Солнце пробивалось сквозь ветки деревьев, которые сомкнулись кронами над головой. Вокруг то и дело шныряли насекомые, похожие на бабочек и стрекоз. Пахло лесом.

– Давно я тут не был. Прошлый раз тут листьев ещё не было даже, зимой кажется… Или даже осенью? Я перестал чувствовать время, и это ужасно, – Люцифер довольно вдохнул воздух, явно наслаждаясь окружающим его пейзажем. – Кажется, я упускаю слишком много.

– Так о чем вы хотели поговорить? – раньше начнём, раньше кончим. Лучше надолго с ним не задерживаться один на один.

– Насчёт наших с тобой отношений, – падший ангел медленно зашагал вперёд, по дорожке. – От тебя избавиться не получилось так просто. Я не могу ставить под удар Велиала, потому что без него наши шансы на выживание снизятся в разы. Уже даже почти простил тебя за то, что ты практически ввязала нас в войну. Пусть так…

Я семенила следом, стараясь не отставать, потому что говорил он достаточно тихо. И при этом мне приходилось смотреть себе под ноги, чтобы не наступить на край его мантии. Мне очень хотелось задать ему вопрос на тему, почему он так со мной поступил. И дураку понятно, что Люцифер обо всём, что делал Набериус, знал, но по какой-то причине не вмешивался. Только вот логичней было бы передать титул сыну маркиза, а не той, кто едва ли в состоянии держать в руках меч и пользоваться магией. Почему-то мне казалось, что до Эрни мне очень далеко по всем параметрам, и мой новый титул дан мне скорее для украшения, чем для дела. Ну или как право на проживание во дворце.

– Не хочу чтобы, ты считала меня ужасным тираном… Может я бываю таким и не только в твоих глазах, но… Понимаешь, все эти игры за власть, в этом мире, выживет лишь сильнейший. Здесь чужая точка зрения принимается в расчёт, только если у тебя хватит сил её отстоять. Не потому, что мы кровожадные, а потому что здесь все созданы были, чтобы нести правду, защиту и любовь. Но как бы ты ни был честен, силён и влюблён, все это можно в мгновение обернуть против тебя самого. И лучшие защитники вдруг стали лучшими палачам, а любящие и заботящиеся – тиранами или садистами, самые честные стали лжецами, коих свет ещё не видывал. У любой медали есть обратная сторона. А теперь представь, сколько здесь защитников правды, собранных в одном месте. Здесь нет аргументов весомей, чем сила, ибо все остальное есть у других.

– Да, понимаю… – замялась я.

– Если не держать их в узде, не заставить их коленки дрожать от страха, они перегрызут друг другу глотки. Рано или поздно они получат свободу и даже будут рационально ею пользоваться, но потом их интересы пересекутся в какой-нибудь невероятной ерунде, и дипломатия окажется бессильной, потому что говорить они все умеют.

– Если все так плохо, то почему вам просто не вернутся к Создателю? Вы же сами понимаете, что это спокойствие когда-нибудь закончится, и Геенна превратится в бойню, – я вдохнула воздух и почему-то приготовилась к смерти. Мой язык меня погубит. Или уже погубил.

Люцифер остановился.

– Действительно… – пробормотал он. – Когда-нибудь превратится.

Он поднял руки и развёл их в стороны, заставляя ветки деревьев открыть ему небо. Такое высокое, синее и чистое-чистое, словно море, оно заполнило собой все открытое пространство. Падший ангел поднял голову и молча смотрел вверх, словно раздумывая о возвращении к Отцу.

– Пути назад нет, – наконец сказал он. – Для всех участников этого спектакля всё давным-давно уже превратилось в дело принципа.

– Но почему? Разве вы сами не хотите, чтобы ваши братья выжили? Разве вам приятно уничтожать друг друга?

Люцифер снова сдвинулся с места и пошёл дальше, не сказав ни слова. Любое подобное поведение напугало бы любого, кто знает его хотя бы несколько минут, однако сейчас я была готова поклясться, что слышала его размеренное дыхание. Падший ангел был спокоен и, пожалуй, даже немного меланхоличен.

– Создать что-то проще, чем сохранить потом. Ты можешь бесконечно лепить песчаные замки, но через несколько часов они засохнут и развалятся. Можешь попробовать замедлить разрушение. На месяц, может быть, но в конце концов все будет уничтожено. И ты, и я, этот сад, и твой мир, и вся эта треклятая планета. Потухнет солнце, высохнут океаны, сгниют леса, а воздух превратится в яд, – его волосы едва уловимо развивались от ходьбы. – У нас у всех есть свой срок, свои роли и своя судьба.

Мы вышли к небольшому озеру, поросшему по краям камышом, в котором копошились птицы, занятые недавно появившимся на свет потомством. Ветер заставлял поверхность воды покрыться рябью, и крошечные волны тихо разбивались о глиняно-каменистый берег.

Тут я приметила плавающую вверх брюхом у края камышей рыбу. По всей видимости бедняжка сдохла совсем недавно. Падший тоже увидел её и с минуту просто смотрел на неё, а потом без всякого отвращения, прямо в одежде, зашёл в воду и взял её в руки. Она умещалась в его ладонях.

– Она умерла утром, – его голос был тихим и нежным, словно он качал на руках ребёнка. Его длинные волосы и мантия плавали в воде, уже успев поймать водоросли, но Люцифер не обращал на это никакого внимания. – У каждого свой срок, девочка. Как бы мы не хотели, но судьба знает лучше нас самих, чем все закончится, и если тебе суждено умереть – ты не сможешь её обмануть, – неожиданно рыба в его руках резко дёрнула хвостом и стала судорожно хватать воздух ртом. Её чешуя блестела на солнце серебром. Я невольно залюбовалась ими двумя. Нежный, словно фарфоровая кукла, Люцифер, одетый в расшитую невероятными узорами мантию, и серебряная рыба в его белоснежных хрупких руках.

Через мгновение он выпустил её в воду, но не сдвинулся с места.

– Вы её оживили! – я не могла поверить своим глазам. Это ли не чудо: вернуть к жизни того, кто оказался потерян для этого мира?

– Это все бессмысленно, – он поджал свои тонкие губы, а в его глазах читалась непонятная мне грусть.

– Почему? Это очень благородно, – я настаивала на своём.

Тот лишь покачал головой и наконец-то последовал к берегу. Стоило ему выйти из воды, он сбросил мокрую мантию и сандалии, оставаясь в одних уже знакомых мне белых бриджах и белой рубашке, которые теперь липли к его телу.

– Вы не простудитесь?

Люцифер молчал, лишь смотрел в центр озера. Мне казалось, что он сейчас расплачется, но я никак не могла понять, почему.

И тут с криком с неба в воду рухнула какая-то птица, а потом взмыла вверх, унося с собой в когтях что-то серебряное, бьющееся в предсмертной агонии.

– Видела? – Люцифер посмотрел на меня сверху вниз.

– Это же не она? – я зажала рот рукой. Мне отчаянно не хотелось верить в это. Только что заполучив жизнь назад, она через несколько минут вновь лишилась её.

– Люди и животные – разные настолько, насколько это возможно. Животные не обладают частичкой Отца, они лишь энергия в физической оболочке с задатками характера, что плодится и со временем истончается, находя перерождение в следующих особях. Поэтому, если воскрешать животных, то они очень скоро снова гибнут. Отобрав их жизнь раз, судьба отберёт её снова и очень скоро.

Люцифер перевёл взгляд на меня. Я молча смотрела на птицу, которая отлетела на такое расстояние, что отсюда казалась чёрной точкой в небе.

– Люди – другие. Они часть Отца, пусть малая. И после смерти остаётся разум, который несёт в себе воспоминания и опыт. Отец отделил нас, ангелов, от себя. Отделил людей. Воскрешая людей, мы изымаем сознание оттуда, куда оно помещено после смерти тела, и воссоздаём тело. И всё равно: либо тело уже мертво, или же оно чужое и опять-таки умирает. Есть вещи, которые неподвластны нам, какими бы мы знаниями не обладали. Тебе обещали воскресить твоего отца, но ты не задумывалась, почему до этого Велиал не воскресил мать Зухара?

– Её душу уничтожил Орфаниэль, потому что ей был уготован Ад. Она могла сбежать из города вместе с Робертом, но вместо этого ждала непонятно чего и, в итоге, погибла из-за своей любви к тому, кому на неё было плевать. Моего же отца убил Марбас, – выпалила я. – Разорвав на части! Без объявления войны, без предупреждения! Разве это справедливо? Я не верю, что вы воспринимаете свою смерть так же легко, как смерть людей. Я уже смирилась с мыслью, что он не вернётся, как бы я этого не хотела, но его убийца всё ещё жив и вполне комфортно живёт при вашем Дворе.

– Любая смерть – это смерть. Неважно, от чего она наступила: от несчастного случая, или тебя убили, или ты умер сам. Яэль была предана Орфаниэлю и прекрасно отдавала отчёт на тему того, что с ней станет – это был её выбор. Выбор твоего отца – быть охотником. Как только он встал на этот путь, всё было решено судьбой. Как бы это забавно не звучало, – Люцифер неожиданно рассмеялся. Совершенно беззлобно.

– Что смешного? – я сжала руки в кулаки, стараясь побороть желание толкнуть его.

Люцифер же просто сел на траву и продолжал смеяться. Мне хотелось развернуться и уйти, но я понимала, что могу получить заклятием меж лопаток за подобную дерзость. Повелитель Геенны слишком переменчив в настроении.

– Люди считают, что могут убить падшего или ангела. Разве это не смешно? – Люцифер посмотрел на меня, расплывшись в улыбке. – Это даже не глупость, я не знаю как это назвать. Сама подумай, насколько разумно.

Я отвела взгляд. Не хватало ещё, чтобы он увидел мою злость. Люцифер закладывал основы нашей природы в глину, из которой был создан Адам. Ему ли не знать мою реакцию сейчас на все, что было сказано. Но лучше все же не демонстрировать агрессию настолько открыто.

Тёплая и мягкая трава щекотала ноги и руки. Над головой в облаках летали птицы, вылавливающие насекомых. Рядом стрекотал кузнечик. Камыш шуршал сухими листьями. Воздух был чистым, наполненным тяжёлым запахом цветов.

Люцифер неожиданно лёг на спину и, сунув в рот соломинку, закинул ногу за ногу, отчего казался вызывающе расслабленным при нынешней теме нашей беседы.

– На деле тот же Зухар такой же несчастный, как и твой отец. Он просто тоже выбрал свой путь таким тяжёлым. Если бы он присоединился к ангелам, то страдал бы от нападок падших. Все мы имеем право на простой путь и путь сложный, но выбор каждый делает сам, – его зрачки сузились до тоненьких щёлок, почти как у кота. – Почему ты всё время называешь его выдуманным человеческим именем?

Я вздрогнула:

– Мне так привычнее, – ответила я как можно короче.

– В плане? – Люцифер привстал на локтях, чтобы снова увидеть моё выражение лица.

– Асмодей – это кличка, которую придумали вы, ваше светлейшество. А Зухаром я не называю его потому, что ему неприятно его прошлое. Нужно быть слепым, чтобы не видеть его реакции на своё настоящее имя, – я замолчала, но после продолжила. – Роберт – вариант устраивающий нас обоих.

– Ты быстро простила ему его ложь, не зная до конца, что произошло тогда, – задумчиво протянул Люцифер. – А он всё ещё живёт со своим прошлым. Вы стоите друг друга, я был прав.

– Мне всё равно, что тогда произошло! Роберт до сих пор сжирает себя за это! – попыталась вступиться за библиотекаря я, но падший лишь фыркнул. – А то, что он не любит своё настоящее имя, это более чем понятно: после всего, через что он прошёл! Я бы тоже с радостью поменяла своё, лишь бы ни чем не быть связанной со своим «прекрасным» родом.

– Иногда, чтобы отделиться от своего прошлого, нужно что-то изменить в себе, но нельзя вечно упиваться своей болью и обидами – однажды вместо твоего разума останется лишь пустота, потому что ты просто выгоришь изнутри, как свечка. Это очень тонкая грань – остаться собой в своих глазах и перестать отличаться от остальных. Люди, конечно, всегда хвалят индивидуальность, но это такие же сказки, как вечная любовь и абсолютное всепрощение. На деле мало кому по душе, когда в косяке появляется отличный от них. Таких сжирают, если не косяк, то кто-то со стороны.

Он замолчал, я тоже. Перед нами на берег вылезла какая-то водоплавающая птица, похожая на утку, с выводком. Единственное, что меня смущало, так это то, что среди её коричневых перьев на голове изредка торчали крошечные отростки, похожие на рога.

Завидев нас, птицы вначале напряглись, но, видимо, поняв, что угрозы мы не несём, уселись греться у самого края воды, нахохлившись и раскинув крылья.

– Он тебе нравится? – Люцифер неожиданно прервал молчание.

– Кто? – не поняла я и уставилась на повелителя Геенны, боясь услышать его последующие слова.

– Зухар, конечно, – его вопрос прозвучал так спокойно и буднично, что становилось жутко. Вот теперь мне точно хотелось провалиться сквозь землю, сбежать от него в сад или куда-нибудь дальше, лишь бы не отвечать на него.

– Он хороший, – я старалась подбирать как можно более нейтральные слова.

– Ясно, – протянул падший. – Я предвидел подобное.

– Вы о чем? – не поняла я. Сейчас я уже мысленно пробовала нащупать меч маркиза, чтобы в случае чего попробовать выиграть пару секунд, за которые Роберт появится и перенесёт меня подальше от Люцифера. Проблема была в том, что я понятия не имела, как каждый раз он появлялся в моих руках. – Я же не сказала открыто, что он мне нравится.

– Мне не надо слышать слова, чтобы знать ответ, – Люцифер поднялся с земли и посмотрел на меня сверху вниз. – Слова часто расходятся с правдой. Я им не доверяю. Что ж, не смею больше задерживать тебя, дитя. Зухар!

Роберт появился черным туманом в ту же секунду, чем неплохо напугал птиц. Завидев несколько мокрого Люцифера, с водорослями в волосах и с травинкой во рту, он хотел спросить что тут произошло, но по какой-то причине передумал.

– Мы поговорили, и возвращаю тебе обратно под крыло твоего птенца, как и обещал, – Люцифер протянул мне руку, помогая встать. На мгновение он дёрнул меня сильнее, чем ожидалось, и я от неожиданности уткнулась носом ему в грудь. Он зачем-то провёл рукой по моей спине, я чувствовала, как скользит его прохладная рука сначала по открытой шее, а потом и по ткани.

Когда я отстранилась от него, падший не пытался меня удерживать силой, лишь задумчиво смотрел мне вслед. Я поспешила к Роберту. Рядом с ним мне было не так страшно, пусть даже за моей спиной стоял первый после Бога.

*

Теперь я смотрела на результаты своих трудов. Волосы цвета вороньего крыла едва касались плеч. Наконец-то не было видно этой проклятой чёрной пряди. Теперь меня было тяжело отличить в толпе от падшего. Разве что уши не заострённые, да крыльев нет, но вряд ли во время нападения или мимоходом кто-то обратит внимание на такие мелочи. К тому же обычно падшие ходили, спрятав крылья, видимо они мешаются в жизни.

Геката довольно хлопнула в ладоши. Мне с трудом удалось уговорить её на подобный эксперимент с внешностью. Она упорно твердила, что я себя накручиваю, и ничего такого со стороны придворных и подданных короны по отношению ко мне нет, но без неё у меня вряд ли вышло из этого что-то толковое. Признаться честно, использовать магию оказалось очень даже удобно: ни следов краски, ни кучи обстриженных волос.

Люцифер, сам того не предполагая, подал мне идею, и теперь на всех приёмах я не буду выглядеть в прямом смысле слова белой вороной.

– Тебе очень идёт, – подбодрила она меня, наблюдая за тем, как я придирчиво разглядываю себя в зеркало. – Хотя, на твоём месте я бы оставила больше длины, но дело, конечно, твоё.

– Да, я же говорила, что стоит сменить имидж, – я усмехнулась и взяла в руки корону Набериуса. На первый взгляд чёрное вулканическое стекло на солнце переливалось серебряными и синими, едва заметными искорками, чем она отдалённо напоминала глубины космоса. – Осталось разжиться нормальной одеждой, а не бесконечными платьями, и я буду счастлива.

– С этим проблем не будет. Я скоро приду, – колдунья улыбнулась и вышла из комнаты.

Через десять минут, когда она наконец вернулась, то была уже не одна. С ней был Марбас.

– И чего я должен отдавать ей свою одежду? – ворчал глава королевской гвардии. – У неё своей хватает. А вообще она на содержании королевского двора! Адрэ небось уже спустил на неё годовой запас кружавчиков.

– Бу-бу-бу, – передразнила его Геката, вырвала из его рук какой-то свёрток и протянула мне. – Вот, пока что возьми это. У вас один размер, во всяком случае был. Клянётся, что не надевал ни разу, потому что портной ошибся с мерками. Позже попрошу Адрэ сшить что-то похожее, немного… Хм… Приличнее.

– Я вырос! – Марбас недовольно покосился на меня.

– Разжирел, в смысле, – теперь уже я его передразнила. – Но спасибо. Это мило.

– Слышь не нарывайся, ангел недоделанный, а то огребёшь, – огрызнулся он и вышел, демонстративно хлопнув дверью. Упоминание об ангельской крови было подобно пощёчине, но я промолчала. Марбас не трогает меня лишь потому, что ему ещё хочется жить: видит во мне лишь проблемный ходячий кусок мяса, с которым, впрочем, можно поиграть, перед тем, как упокоить навсегда. А то, что теперь я ещё и причислена непосредственно к королевским подданным, ко всему прочему имеющая деловые отношения с Баалом – такое положение дел ему явно не по душе.

Геката помогла мне переодеться, объясняя, как правильно что завязать и застегнуть. Современными застёжками падшие, видимо из принципа, не пользовались. Ещё несколько минут, и я разглядывала себя в зеркало. Ну точно член Братства: вся в чёрном, разве что на одежду ещё не были наложены заклятия и не подвязаны души. Не хватало только платка на голову или черепа какого-нибудь животного, которому не посчастливилось встретиться с голодным ассасином. При внимательном рассмотрении я поняла, что на рукавах присутствуют украшения в виде вышивки, но выполнена она чёрными нитками, отчего на ткани была практически незаметной.

– Я похожа на большую летучую мышь, – я вернулась к зеркалу. – Или на Загана.

– Могу посоветовать тебе корсет под грудь, я уверена, что Заган такого не носит, как и летучие мыши, – Геката стояла в сторонке и улыбалась. Видимо для нее я вела себя совсем по-детски. – На самом деле там где-то был пояс. Я слышала, у кого-то из Теней хобби их плести.

– О! – нашёлся предмет украшения достаточно быстро и теперь я восторженно разглядывала тонкую работу с замысловатым узором, который на первый взгляд казался примитивным, но всё же милым. Фантазии ассасинов больше хватало на пытки и убийства, чем не украшения, но даже к этому занятию они подходили со всей ответственностью и дотошностью.

В тот момент, когда я полезла в шкаф за сапогами, которые остались у меня после прибытия из Гайи, дверь в комнату открылась, и вошёл Роберт, вслед ему что-то не совсем цензурное кричал Марбас, однако одного взмаха рукой библиотекарю хватило, чтобы дверь захлопнулась, заглушая главного ворчуна Двора.

– Чего это он разорался? – библиотекарь подошёл к Гекате и поцеловал ей руку. – Прекрасно выглядишь.

– А, не с той ноги встал, наверно, – продолжила улыбаться магичка. – Спасибо. С каждым днем всё лучше себя чувствую. А ты, как погляжу, совсем зарылся в работу на пару с Велиалом.

– Геенне нужно спать спокойно, зная, что Корона справедлива к своим подданным. Ну, а наука сама собой не продвинется вперёд, – пожал плечами Асмодей. Видимо это была вполне стандартная подколка со стороны этой дамы.